— Да ведь это не моя шляпа!
Во мне что — то дрогнуло, что — то подсказало — начинается необычное приключение. Кафе было до отказа набито людьми, но я единственная из всех оказалась свидетелем происшедшего недоразумения. Подойдя к лысому и сделав книксен, я сказала:
— Прошу прощения, только что какой — то мужчина взял висевшую рядом с этой шляпу. Если хотите, я выбегу посмотреть. Может быть, еще сумею его догнать.
— Был бы тебе очень признателен, но стоит ли… такой дождь… — Лысый доброжелательно улыбался.
— Глупости, — обронила я и выбежала из кафе. Интересно, какую мину состроит Франт, узнав, что забрал чужую шляпу? К сожалению, мне так и не довелось этого узнать, ибо Франт будто растворился в пропитанном влагой воздухе. Я пробежала до угла улицы Яна из Колна, потом сто шагов влево и еще сто шагов вправо. Никого, полное безлюдие и дождь, а под дождем стою я с разочарованным видом и мокрой головой — одним словом, дура дурой.
Опустив голову, я в унынии вернулась в кафе. На пороге меня ожидал лысый, прищурив близорукие глаза и протирая стекла очков нервными движениями рук.
— Ну и промокла же ты, моя девочка, — пожалел он меня. — Говорил тебе, что не стоит.
— Глупости… И, пожалуйста, не волнуйтесь, я хорошо запомнила того человека.
— Ты очень любезна. — Лысый надел очки. — Думаю все же, что это просто недоразумение, а тот человек, как только поймет ошибку, отнесет шляпу в кафе.
— И я так думаю. В конце концов, какое это имеет значение? Шляпы ведь совершенно одинаковые.
— Откуда ты знаешь?
— У меня наметанный глаз, уверена даже, что шляпы одного размера. Примерьте, пожалуйста.
Недоверчиво взглянув на меня, лысый медленным движением накрыл голову шляпой.
— Точь — в—точь, — удивился он. — У тебя в самом деле острый взгляд.
— Ну, — усмехнулась я заговорщически, — знали бы вы, с кем имеете дело, не стали бы так удивляться.
— Очень интересно, — прищурился лысый.
— Главарь гангстерской банды, — шепотом продолжила я.
Лысый будто окаменел и лишь немного спустя ни с того ни с сего засмеялся.
— Можете смеяться над собой, — посоветовала я. — Вам подменили шляпу, и вы не заметили, кто и когда это сделал. А за вам наблюдать должна я.
— Прекрасно, что ты главарь банды. — Разговаривая, лысый потирал пухлые, покрытые рыжеватыми волосками руки. — Поможешь найти мне шляпу.
— Но ведь и эта сидит как влитая!
Лысый снял шляпу и, поворачивая ее в руках так и сяк, внимательно к ней приглядывался.
— Да — а, — задумчиво протянул он, — и эта сидит как влитая, но я никогда бы не отдал ту.
— Не понимаю, почему вы…
— Не стоит над этим задумываться, — прервал он меня. — Надеюсь, тот человек принесет мою шляпу в кафе, а эту я оставлю пока у официантки. Будь здорова, главарь банды! Сердечное тебе спасибо. Ты действительно была очень мила и любезна. А если случайно встретишь того человека, скажи ему, что его шляпа в «Янтаре».
Может быть, в «Янтаре» был ваш дух?
Чудак! Шляпа лежит на его лысине как влитая, а он говорит, что «никогда бы не поменялся». И еще смеется надо мной! Интересно, что бы он сказал, увидев восьмерых моих гангстеров с Саской Кемпы? Наверно, разинул бы рот от удивления.
Да какое мне дело до его шляпы!
Я съела две вафельные трубочки с кремом. Объедение! После них весь мир выглядит совсем иначе. Даже прекращается дождь, а из — за туч выглядывает солнце.
Я посмотрела на часы: было двенадцать. В «Укромном уголке» обед начинается только в два. У меня в запасе оставалось два часа, и я решила обозреть окрестности.
В Небоже лучше всего любоваться природой с высокого берега, круто поднимающегося вверх сразу же за палаточными домиками туристского лагеря. Оттуда открывается великолепный вид на море, покрытое пенными бурунами вплоть до подернутого дымкой горизонта.
Я медленно брела улицей Яна из Колна, улицей старых вилл и уединенных домиков. Здесь повсюду, куда ни глянь, старательно ухоженные сады, множество цветов, деревьев, декоративных кустарников. Откуда — то доносился беспрерывный птичий гомон. Было приятно идти среди умытых дождем садов, вдыхая напоенный ароматами цветов воздух и вслушиваясь в пение птиц.
Миновав местный стадиончик, на футбольном поле которого паслась бородатая белая коза с двумя пестрыми козлятами, я заметила на заборе табличку с названием улицы — «Шутка», и мне снова стало смешно. Видно, название это придумал очень остроумный человек. Узкая улочка, посыпанная чистым гравием, выглядела как туннель, выдолбленный в зелени деревьев и кустарников. С левой стороны тянулась невысокая кирпичная ограда, а в глубине двора теснились хозяйственные постройки. Между ними и домом размещался сад. Несколько карликовых яблонь, кусты одичавшего крыжовника. Заросшие клумбы и грядки тонули в джунглях сорняков.
Мне очень нравились такие маленькие улочки и запущенные сады, немного печальные и таинственные. Здесь было хорошо играть в индейцев или в гангстеров. Я свернула на улицу Шутка с предчувствием, что вот — вот случится что — то удивительное.
И тут на тропинке, ведущей от дома к калитке, я различила знакомую фигуру. Тот же элегантный костюм, та же безупречная сорочка, тот же галстук и даже прежняя утрированная изысканность движений, а во рту короткая английская трубочка. Одним словом, Франт из «Янтаря» собственной персоной. Его посылало мне само небо. Феноменальный тип, по желанию умеет исчезать и появляться в самый неожиданный момент. «Подожди, сейчас я спрошу тебя о той шляпе».
Тем временем Франт, как ни в чем не бывало, подошел к калитке. Он держался высокомерно, словно английский лорд. В одной руке у него был сложенный зонт, в другой новехонькая поплиновая шляпа, а зубы сжимали погасшую трубку. Наверно, мода такая. Мне показалось, я вижу это в кино или во сне. Но когда Франт, толкнув калитку, вышел на улицу, я поняла, что это — счастливый случай.
Едва он поравнялся со мной, я обратилась к нему с самым серьезным видом:
— Извините, мне кажется, что, будучи в кафе, вы по ошибке заменили шляпу.
Франт остановился как вкопанный. Взглянув на меня, а затем на шляпу, он удивленно пробормотал:
— Я?.. В кафе?.. Шляпу?..
— В кафе «Янтарь» полчаса назад.
— В «Янтаре»? — переспросил он с уморительным видом.
— Но вы ведь были в «Янтаре» и по ошибке забрали с вешалки чужую шляпу.
— Ты ошибаешься, моя дорогая.
— Прошу прощения, но человек, чью шляпу вы забрали, просил меня сообщить вам об этом.
— Это просто смешно, — весьма нелюбезно отозвался он. — Во — первых, я не был в «Янтаре», в во — вторых, ни у кого не забирал шляпу. И очень тебя прошу прекратить эти пошлые шутки.
Меня как громом поразила столь беспардонная ложь.
— Тере, фере! — закричала я. — Это вы насмехаетесь надо мной. Я же все видела собственными глазами. Вы не знаете, с кем имеете дело!
Видно я его здорово озадачила, ибо, кисло улыбнувшись, он вынул изо рта трубку. Это был явный признак нервозности.
— Деточка, — язвительно проговорил он, — что тебе, собственно говоря, от меня надо?
Я не могла больше сдерживаться и, заметив, что в трубке отсутствует табак, прыснула вдруг со смеху.
— Отнесите, пожалуйста, шляпу в «Янтарь» и отдайте официантке. Владельцу очень нужна его шляпа.
Я ожидала, что он побледнеет, начнет выкручиваться, а он просто поднес шляпу к моим глазам.
— Смешно. Это же моя собственная шляпа. Вот, пожалуйста. — Перевернув ее тульей вниз, он показал на кожаный отворот. — Видишь инициалы?
От сильного волнения у меня на мгновение потемнело в глазах, но потом на кожаном отвороте шляпы я разглядела выписанные черной тушью инициалы ВК.
— Курам на смех! — фыркнула я. — Это ведь могут быть инициалы того человека.
— В таком случае, — нетерпеливо прошипел франт, — скажи, как его зовут?
— К сожалению, не знаю.
— Тогда не морочь мне голову. — Он со злостью хлопнул шляпой по колену и снова стиснул зубами трубку, прекращая тем самым дискуссию.
— Разве что в «Янтаре» были не вы, а ваш дух, — сказала я.
Молча пожав плечами, Франт повернулся и упругим шагом двинулся по улице Яна из Колна.
Я стояла, оторопев, в голове был настоящий сумбур, в ушах все еще звучали его слова: «Во — первых, я не был в „Янтаре“, а во — вторых, ни у кого не забирал шляпу…» Если бы это происходило на Соловьиной, я бы еще могла поверить, но на улице Шутка? О нет, мой милый! Шутить можешь с кем хочешь, но не с Девяткой. У Девятки голова на плечах и зоркий взгляд. Либо Франт изображает собственного духа, либо просто бессовестно от всего отпирается.
Преодолев минутную растерянность, я очнулась и решила за ним проследить. Однако, добежав до угла, не увидела уже ни серого костюма, ни поплиновой шляпы.
Удивительная история! Выходя утром из дому, я была главарем банды с Саской Кемпы, а возвращаюсь домой уже детективом.
Простите, как вас зовут?
После полудня снова пошел дождь. Мама играла в бридж в клубной комнате, папа читал газету, Яцек же ничего не делал, а только зевал. Зато я размышляла о шляпе.
Дело было необычайно трудным. Существовало несколько возможностей: либо Франт подменил шляпу и, заметая следы, надписал потом инициалы; либо Франт не подменял шляпы, а лысому очкарику почему — то захотелось заставить остальных поверить, что подменял; либо… Этих «либо» могло быть и больше, жалко тратить на них время. Сначала нужно выяснить, что случилось с подмененной шляпой.
Я вышла из дому с самым обычным видом. Первая заповедь детектива — всем своим поведением создавать впечатление, что не происходит ничего необычного. Плотно запахнув плащ и прикрыв лицо надвинутым на глаза капюшоном, я отправилась на улицу Яна из Колна. Притворяясь, что вслушиваюсь в музыку дождя, восхищаюсь красотами природы и архитектурой домов, что витаю в облаках, я кружила по улицам Шутка, Солнечная, Пляжная и Яна из Колна. Во мне тлела надежда, что преступник явится на место преступления, а наибольшие мои ожидания были связаны с кафе «Янтарь».
Как назло, кругом было тихо и безлюдно, только дождь монотонно и сонно барабанил по жестяным крышам. Я стала позевывать, а уж когда начинаешь зевать, тебя непременно клонит в сон. Мне уже захотелось вернуться домой, когда вдруг за спиной послышался знакомый голос:
— Ну что, моя дорогая, ты не встретила того человека?
Я оглянулась. За мной стоял лысый. Правда, лысина его была накрыта полотняной пилоткой и защищена сверху куполом зонта, но от этого лысина не переставала быть лысиной. Поглядывая на меня сквозь толстые стекла очков, он приветливо улыбался, будто добрый дядюшка.
Я собралась было рассказать ему о странной встрече с Франтом, но вовремя прикусила язык. Настоящий детектив никогда не раскрывает своих карт. Он всегда невозмутим и делает вид, что ничего не знает. Поэтому я ответила необыкновенно серьезным тоном:
— К сожалению, такой дождь… Я почти не выходила из дому.
Лысый шутливо прищурился.
— Не выходила из дому, а такая мокрая, будто выкупалась, не снимая плаща.
Настоящий детектив никогда не лезет за словом в карман, и я немедленно объяснила:
— Я одолжила плащ одной девочке из нашего пансионата.
— Прекрасно. Вижу, ты со всеми одинаково любезна.
— А вы узнавали, не принес ли тот тип шляпу?
— Как раз иду спросить. Может, сходим вместе? Посмотрим, как там дела.
— С удовольствием, — тут же согласилась я. — Мне самой интересно — я ведь первая заметила…
— У тебя наметанный глаз, — засмеялся лысый. Он вел себя так, словно на самом деле был моим добрым дядюшкой. Прикрыл меня сверху зонтом, обнял за плечи, и мы направились к «Янтарю».
После обеда в кафе почти никого не было. Наплыв посетителей начинался после пяти. Добрый дядюшка спросил официантку о шляпе. Молодая девушка в белом фартучке озабоченно улыбнулась:
— Мне очень жаль, но никто не заходил.
— Гм, плохо, — помрачнел лысый. — Будем надеяться, до вечера еще зайдет. — Он посмотрел на орошаемое дождевыми струйками оконное стекло. — В такой дождь… неудивительно. — Тут он взглянул на меня. — Не откажешься от порции крема?
Я великодушно изъявила свое согласие, хотелось подробнее расспросить о шляпе, чтобы выяснить, отчего весь этот шум. Тем временем легкий шум издавала пока лишь кофеварка — «экспресс». Усевшись сам и усадив меня напротив, добрый дядюшка заказал две порции шоколадного крема и вздохнул.
Я воспользовалась наступившей тишиной.
— Вы уверены, что вам подменили шляпу?
— Как дважды два — четыре.
«Чрезмерная самоуверенность», — отметила я про себя.
— Интересно! — произнесла я вслух.
— Что интересно? — удивился лысый.
— Вообще… Например, как вы узнаете свою шляпу, если они были так похожи?
— Вижу, подход у тебя вполне профессиональный. Но опознать шляпу очень просто. Поскольку она была мне чуть — чуть великовата, я под кожаный отворот подложил газетную прокладку.
— А вы не помните, какая была газета?
— Хо — хо… Ты копаешь все глубже. Трудно сейчас ответить. Во всяком случае, какая — то варшавская газета — «Экспресс» или «Жиче Варшавы». Другие я не читаю.
— И больше никаких примет?
— Никаких.
— Тогда зачем вам нужна именно эта шляпа? Та, другая, сидит на вас как влитая, и в нее не нужно подкладывать газету.
— Браво! Вижу, ты не только внимательна, но и практична. Мне это нравится. Должен сказать, однако, что не могу так легко расстаться с той шляпой. Открою тебе один секрет. Я заплатил за нее сто двадцать шесть злотых…
— Разве это так много? — перебила я.
— Пока немного, сейчас она стоит ровно столько, сколько я за нее заплатил. Но завтра, в воскресенье… — тут он загадочно улыбнулся, — …она может подняться в цене до ста тысяч или выше.
— Сто тысяч, а может, и больше… — восхищенно прошептала я, забыв даже о необходимости проявлять безразличие. — Но почему?
— Сожалею, но пока не могу объяснить.
Приложив палец к губам, добрый дядюшка жестом призвал меня к молчанию.
— Вы, наверно, волшебник?
— Нет, моя дорогая. — Он развел руками. — Если хочешь знать, я всего — навсего виолончелист. И к тому же не солист, а рядовой музыкант из симфонического оркестра, в котором играю на виолончели. Ты когда — нибудь слышала о ней?
— Конечно. Это такая большая — большая скрипка.
— Ну, не совсем.
— Знаю. Ее не прижимают подбородком, а ставят на пол между ногами.
— Скажите пожалуйста! Вижу, ты хорошо разбираешься в музыкальных инструментах.
Знаю даже, что самый знаменитый в мире виолончелист — это испанец Пабло Касальс.
— Еще раз браво! — дядюшка от восторга был, казалось, на седьмом небе.
— Меня лишь удивляет, почему вы так спокойно говорите о ста тысячах? — задала я каверзный вопрос.
Виолончелист снял очки и, вынув из кармана кусочек замши, начал медленно протирать стекла.
— Моя милая, если бы ты всю жизнь играла на виолончели, то тоже не слишком бы нервничала. Этот инструмент умиротворяющее действует на нервную систему.
«Ну и философ, — подумала я, — о ста тысячах говорит так, словно речь идет всего — навсего о том, чтобы заплатить за две порции крема. Ну, дорогуша, неужто ты и впрямь скромный виолончелист симфонического оркестра?» Во мне зародилось подозрение. Виолончелист же как ни в чем не бывало занялся своей порцией крема. А я тем временем думала о ста тысячах, вернее, о том, что бы я купила себе на эти деньги. Скорее всего, настоящие американские джинсы и кольт из чистого золота. Пацаны с Саской Кемпы иссохли бы от зависти.
— Почему ты не ешь? — спросил виолончелист.
— Исчез аппетит.
— Не принимай эту пропажу близко к сердцу.
— Но ведь дело совершенно необычное.
— Зря я тебе рассказал…
— Я бы и так узнала.
— Браво! — Виолончелист снова снял очки и, подышав на стекла, начал их протирать. а я, воспользовавшись паузой, снова обратилась к нему:
— Вы абсолютно уверены, что этот тип случайно подменил вашу шляпу?
— Абсолютно. Никто не знает, что ее ценность может внезапно возрасти.
— А может быть, он за вами следит?
— Моя дорогая! — вскричал он. — Кому нужно выслеживать старого виолончелиста? — Вдруг взгляд его обострился. Это был уже не добродушный дядюшка, угощавший меня шоколадным кремом, а какой — то недоверчивый, даже подозрительный тип. — Удивлен, что ты вообще задаешь такие вопросы.
— Всякое бывает, и никогда не знаешь, откуда ветер дует, и где зарыта собака.
Последнее присловье я переняла у отца, который всегда пользуется им, когда ему нечего сказать. На виолончелиста оно произвело потрясающее впечатление: вынув из кармана платок, он стал вытирать лоснившуюся лысину.
— Начинаешь философствовать, моя девочка, и, кажется, смеешься надо мной.
Добродушное лицо виолончелиста вдруг посуровело. Резким движением он сорвал очки, но тут же, улыбнувшись, снова надел их.
— Очень странная ты девочка. Я с тобой вполне откровенен, а ты говоришь мне такие вещи. Будет лучше, если ты вообще забудешь о нашем разговоре.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19