– У меня денег нет.
Эльго осклабился:
– Да уж оторву я от себя кусок ради такого дела. Пойдем, сожрем чего-нибудь. Только не рыбы! Рыба – она для рыбоедов. Сосисок с горохом, а? Колбасы жареной! Под пивко, грррр…
– Пирожков с повидлом… И рулет с орехами, на меду.
– Это под пиво-то?
– А что? Нормально.
– Ну у тебя и вкусы.
– Э, ты еще не знаешь, какие вкусы у принцессы Мораг. Она такую гадость пьет!
– Да знаю я. Гулял с ней по кабакам не раз. Уж она гулять горазда! Свита вся давно под столом, а она – ни в одном глазу. Колобродит, конечно, но не спьяну. Мы с ней как-то тягались, кто кого перепьет.
– Вот как? И кто кого?
Черный пес, похоже, смутился.
– Да понимаешь… не помню. Помню только, пожар потом был. Только ты не спраш и вай, кто поджег. Я, во всяком случае, не поджигал. Кажется. Зачем мне это?
Я только хмыкнула. Вот это, понимаю, принцесса! Грима лохматого споить…
Мы уже вышли на портовую площадь. Небо затянуло тучами, и город и порт как-то очень быстро накрыло сумерками.
– Слушай. – Я остановилась. – Хочу тебя сразу предупредить. Я тут… наследила в г о роде, и меня ищут.
– Золото?
– Ну да…
– Слыхал. Теперь понятно, чего ты так обрядилась.
– Это Пепел меня обрядил. Похожа на мальчика?
– Эт ты не меня спрашивай. Я суть вижу, а что там на тебе поверх н а цеплено – мне без разницы.
– Собственно, я к чему веду. Во-первых, у меня к тебе большая просьба. Во-вторых, мне все равно придется войти в город.
– Как же без просьбы, – проворчал грим. – Нет бы просто так прийти, по-соседски… Ну что там, давай, излагай свою просьбу.
– Я прошу тебя поговорить с мертвым человеком. С королевой Кала н дой.
– Уау… Это еще зачем?
– Ее дочь в опасности. Мать должна ей помочь.
– Ничего она ей уже не должна, – покачал головой Эльго. – Но мер т вые всегда говорят правду. Если вообще говорят.
– Надо попытаться! Очень, очень надо.
– Очень – очень?
– Очень – очень.
Грим помолчал, опустив к земле черную волчью морду.
– Леста. Подружка. Соседушка. Ты понимаешь, о чем просишь?
– Ты не можешь этого сделать?
– Сделал бы… за твои красивые глаза. – Он тряхнул головой, уши звонко щелкнули. – Но я тут могу быть только посредником. Это сделка с Полночью, понимаешь?
– Ну… да.
Теперь был мой черед уставиться в землю. Я мало знала про Полночь. Вран и Гаэт ее проклинали, Ирис ее сторонился, Королева ненавидела всем сердцем. Амаргин Полночи не гнушался, но требовал осторожности. Еще была Перла, Прекрасная Плакальщица, совме с тившая в себе Сумерки и Полночь, но с ней я так и не удосужилась серьезно побесед о вать.
– Не то, чтобы я тебя пугал или сильно отговаривал, подружка. Просто хочу знать, с о ображаешь ли ты, что делаешь. Серьезное решение. Сделка. Так ли тебе эта беседа нужна?
– Я ломала голову целый день. Мне надо во что бы то ни стало обойти противника. Что от меня потребует Полночь?
Эльго задумался.
Надолго задумался.
Странно мы, наверное, смотрелись, на краю площади, в стороне от неумолкающей портовой суеты, недалеко от городских ворот: босой подро с ток в дурацкой войлочной шляпе – и сидящий перед ним здоровенный че р ный пес с острыми ушами. Хотя – почему странно? Мальчишка разговарив а ет с собакой. Самая естественная из существующих картин.
– Ну что, – грим выпал из задумчивости. – Значит, сделка. Предлагаю равный обмен – услуга на услугу.
– Какая услуга?
– Когда мне придет нужда, – пес прищурил алые глаза, – я обращусь к тебе, Леста Ом е ла. И ты выполнишь мою просьбу. Ага?
– Эльго, я надеюсь, ты не попросишь меня… о чем-нибудь невозмо ж ном? Убить того, кто мне дорог… вообще кого-то убить…
Грим выразительно пожал плечами:
– Вряд ли мне понадобиться чья-то смерть.
– Ну и всякое такое… Давай определенно договоримся. Конкретно.
– Э-э, нет. Так не годится, соседка. – Песья саблезубая улыбка. – Поверь моему опыту, определенность в такой сделке еще хуже. Договор с По л ночью – это сделка с судьбой. Чем больше ты будешь подозревать подвох и пытаться от него защититься, тем вероятнее поп а дешься. По дружбе тебе г о ворю. Вообще-то я не обязан о таких вещах предупреждать.
Я покусала губу. Эльго прав. Сделка есть сделка. Конечно, хочется заплатить помен ь ше, а получить побольше. А еще лучше – задаром. Но в итоге все равно получится, что пр о вел сам себя.
– Судьбу можно обманывать, – кивнул грим, будто услышал мои мысли, – но нельзя обмануть. Так один умный человек сказал. Очень точно сказал. Правда, он говорил о врем е ни, но и судьба, и время – суть отражения единого закона бытия.
– Полночь подчиняется законам бытия?
– А куда мы денемся? Полночь существует – значит, бытие.
– Но мертвые – это ведь ваша епархия?
– Помнишь, что наш с тобой общий приятель говорил? Что, де, нет никаких мертв е цов? Ну вот, он, в общем-то, прав.
– Погоди, погоди, погоди… А кого же мы спрашивать собираемся? Ты же сам только что заявил, мертвые говорят исключительно правду!
– А! Мертвые. Мы с тобой разные вещи называем одинаковым сл о вом. То, к чему мы можем обратиться – всего лишь слепок памяти. Сброшенная шкурка, лишенная души. Оде ж ка прошлой жизни, помнящая тепло живого тела. Ну, если, хочешь, свиток, где записан ка ж дый шаг, каждый вздох некогда почившего. Все то, что душа, освобождаясь, оставляет в По л ночи. Только это, ничего другого. – Эльго неожиданно фыркнул. – Так что у нас там хламо в ник порядочный.
– Значит, я должна заплатить Бог знает чем только за то, что попрос и ла прочесть пару абзацев из книги? Несправедливо, не находишь?
– Не нахожу, – отрезал грим. – Тебе не положено читать эти книги.
Опять прав.
– Ладно. Сделка, так сделка. Что там от меня требуется?
– Леста Омела, ты скажешь правду, когда я этого потребую. Как тебе такая формула? Никаких передергиваний. Никаких убийств. Никакой лжи.
Но даже правда – палка о двух концах. Торговаться не имело смысла. Да и что такого я захочу скрыть от грима? Эх, была – не была!
– Хорошо. Я согласна. Когда ты потребуешь, я скажу правду.
– По рукам!
Пес протянул мне косматую жилистую лапу, и я ее потрясла.
– Значит, попытаемся докричаться. – Он поднялся. – Я, конечно, не могу сейчас об е щать, что твоя королева ответит. Память потихоньку истаивает, теряет ясность. А потом смешив а ется с другими в такой общий кисель. С киселем только наймарэ может разобраться, да и то не всякий. На месте скажу точно. Но если не получится, сделка будет считаться нес о стоя в шейся.
– А ты знаешь, где лежит королева?
– Под Новой церковью, ее ведь недавно похоронили.
– Э… восемнадцать лет назад.
– Я и говорю – недавно. Но сперва надо найти Эльви. Нехорошо вл а мываться в чужой дом без спросу.
– Кого надо найти?
– Эльви. Эдельвейс. Увидишь. – Он вдруг засмеялся. – Вот такие дела, мне приходи т ся спрашивать позволения у сумеречной твари. Но я думаю, она не откажет. Ее разлюбезных Лавенгов никто тревожить не собирается.
Мы потихоньку двинулись к воротам.
– И вы не ссоритесь?
– Не-е. Последняя глупость – с соседями цапаться. Когда в крипте похоронили Лаве н гов, Эльви ко мне с поклоном пришла. Попросила, чтоб ра з решил за своими присматривать. Ну я разрешил, чего там, я ж не зверь какой. Понимаю все. Так что Эльви в крипте за хозя й ку, я уж туда и не суюсь. Мирно соседствуем.
Мы не спеша поднимались по улице Олений Гон, ведущей прямиком к Новой церкви. Именно на этой улице несколько дней назад я потеряла золотую свирель.
– Здесь кабачок есть, – сказал Эльго. – Как раз в виду церкви. «У лиса» называется. Портер там отличный подают, а за светленьким лучше идти в «Колесо». Подождем, пока вечерняя служба закончится. И Эльви туда частенько заглядывает, может, в кабаке и встретимся. Друзья у нее там и подопечные. Ну, чего я тебе рассказываю, сама увидишь.

* * *
В кабачок «У лиса» я вошла, прижимая к животу кожаную торбочку, доверху набитую серебром. В зале было уже довольно людно, но пьяных рож пока не наблюдалось Вечер только начинался. Я углядела свободный стол в темном углу, наискосок от большого открытого очага и деловито туда направилась. Однако на полпути была перехвачена пухлой девицей в белоснежном, без единого пятнышка, переднике. Девица загородила мне дорогу, уперев руки в бока и растопырив круглые, с ямочками, локотки в высоко подвернутых рукавах.
– Поворачивай оглобли, пацан, – неожиданно грубо рявкнула девица. – Хозяину не резон, чтобы всякая шушера портовая голым пузом тут светила. Сваливай, сваливай. Иди вон на Козырею.
– Где ты голое пузо углядела, тетенька? – обиделась я. – Глаза протри, а? Приличная одежа, новая почти, галабрского почти сукна, а что в дырьях – так моль зверь разборчивая, абы что хавать не станет. Я вот тоже не абы что хаваю, на селедку, например, и не посмотрю даже.
– Ты мне зубы не заговаривай, моль залетная. Вот Касю-Вышибалу кликну, пойдешь селедкам на корм, они тебя за милую душу схавают. Чего, чего ты мне в нос тычешь? Ааа… вот с этого и начинать следовает, а то ишь, взялся языком загогулины писать, видали таких писателей… Что заказывать будем?
– Пожалуйста, что у вас есть не рыбное?
– Колбаса с горохом, свиное рагу, пирог с ливером, грибы с капустой.
– Колбасы и пирог. А сладкое есть?
– Повидло разнообразное, мед хороший, нонешнего года, коврижка свежая имбирная…
– О, да! И побольше. И пиво. Самое лучшее и тоже побольше.
– Не рано тебе пиво-то пить? – Девица покатала монетку между пальцами.
– Самое время для пива. И побольше! – Я уже устраивалась за облюбованным столом.
Девица буркнула «ну-ну», сунула деньги в передник и удалилась на кухню. Пару мгновений спустя из кухни донесся взвизг и звонкая оплеуха. Из приотворенной двери бочком-бочком выкатился толстый монах с глупой ухмылкой на физиономии.
А вот прислуга обнаружит пропажу монеты и обвинит в краже лапавшего ее на кухне монаха? Впрочем, потешнику гриму это только на руку. Веселья будет!
Эльго хлопнулся за стол напротив меня и подмигнул. Никто не обратил внимания на монаха. Явился из кухни, может через двор прошел. Стрельнув по сторонам глазами, я перегнулась через столешницу и зашептала:
– К Каланде у меня два вопроса. На первый она точно даст ответ, а на второй – если нам повезет. Вот скажи, она может знать имя своего убийцы?
Эльго поддел пальцем монашеский кожаный ошейник.
– Может статься, и нет, – ответил он неохотно. – Раз на раз не приходится. Если она его видела, то, конечно, знает. А если ее отравили или убили чужими руками, да еще, например, стрелой…
– Говорят, она умерла сразу после родов, от кровотечения.
– Тогда, скорее всего, отрава.
– А вот может быть…
– Да что ты торопишься? Все, что сможем – узнаем. Что не сможем – звиняй. Подожди немного, служба кончится, люди разойдутся, тогда… тссс…
К нам подошла прислуга с подносом.
Я тут же ухватила вожделенную коврижку, благоухающую словно набитый пряностями корабль с Полуденных Берегов. Пышная, темная от меда, замешанного в тесто, с глазурованной белком, чуть липкой корочкой. Пододвинув один из горшочков, я щедро бухнула на коврижку сливового повидла. Грим чихнул, посмотрел на меня неодобрительно и зарылся в блюдо с колбасой. Я залезла в другой горшочек, и поверх сливового добавила черничного. Разговор сам собой иссяк.
За большим столом перед камином ужинали несколько причудливо разодетых путешественников или торговцев. Они оживленно беседовали, то и дело подзывая белоснежную девицу. Вместе с путешественниками сидели четверо вооруженных парней – видимо, охранники. Один из них выглядел совсем чужаком – мрачный, небольшого росточка, коренастенький, смуглый, с толстой черной косой, болтающейся аж до поясницы. На нем была кожаная безрукавка, крест-накрест перехваченная перевязью с ножами-метателями. Голые руки от плеча до локтя несколько раз перепоясывали какие-то хитрые сине-черные узоры. Варвар, дикарь. Я спрятала улыбку и отвернулась.
В памяти всплыло – денег. Ваденжанский лорд когда-то сватался к нашей принцессе и натерпелся от нее позора. Понятно, почему Мораг заартачилась. Этот коротышка едва ли маковкой своей осмоленной до подмышки ей дотянется. Впрочем, он явно горец из Верхней Ваденги. А лорд их из Нижней, что на побережье. У Нижней Ваденги даже флот есть.
Под ногами у компании попрошайничал кот – большой, рыжий, с белой грудкой, в белых носочках. Один из путешественников кинул ему колбасную шкурку, другой шутливо топнул на него и засмеялся. Кот, ухватив шкурку, побежал через зал к выходу.
Дверь очередной раз отворилась, в кабак разом ввалилась пестрая толпа молодых людей. Они все уже были в подпитии и привели с собой двух веселых девок. Заметавшийся у них под ногами кот привел компанию в буйный восторг.
– Лови кошака, ребя! Ща мы его пивом напоим!
– Справа заходи!
– Плащом его, Таск! Плащом накрой!
– Эй, ты чо, плащ отдай! Своим лови, дубина.
– Хватай его!
– Сучий потрох, окорябал!
– Не троньте Пиратку, обалдуи! – закричала от кухни белоснежная прислуга.
– Ату его, ребя! Промеж ног уйдет…
Толпа сомкнулась. Девки восторженно визжали.
– Держу!
Круг распался. Один из парней, в сбитой на затылок фиолетовой шапке с фестончатым хвостом, поднял кота на вытянутой руке.
Фиолетовая шапка была мне знакома. Я заерзала на лавке, пытаясь спрятаться за гримом. У них нюх на меня, что ли?
Кот оскорбленно заорал, крутясь в воздухе и беспорядочно размахивая растопыренными лапами.
– Эй, Роза! – гаркнул фиолетовый. – Принеси полотенце!
– Чтоб ты провалился! – плюнула прислуга. – Он же тебя располосует, урода.
– Шевелись!
– Сволочи… – пробормотала я.
Эльго, обернувшийся на шум, скосил на меня глаз.
– Сделай что-нибудь, – сказала я ему. – Они кота мучают. Я их боюсь. Они меня знают. Они Пепла чуть не убили.
Эльго вдруг ухмыльнулся, щелкнул пальцами и показал куда-то в темный угол. В темном углу стоял ящик для угля, а на ящике сидела еще одна кошка. Сидела совершенно неподвижно, только глаза светились.
– Роза, скоро ты там? – рявкнул фиолетовый. – Рука затекла!
Он все еще стоял в позе полководца, держа кота за шкирку. Кот выл, приятели фиолетового давились от смеха.
– Не дам я тебе никакого полотенца! Отпусти Пирата, балбес. Это мой кот!
– Ребя, дайте кто-нить тряпку какую, плащ дайте. Сколько мне так стоять? А, платок вон с Малиновки снимите… Черт, пальцы костенеют!
Что-то было не так. Не то, чтобы кот был непомерно тяжел, но… Парень приплясывал на одном месте, воздев в неподвижной руке извивающуюся тварь. Мне даже показалось, я вижу тонкую полупрозрачную нить, соединяющую его запястье и дымный слоистый сумрак под потолком.
Я поморгала. Не понятно – то ли есть, то ли нет…
Компания засуетилась. С одной из девок содрали шаль и попытались набросить на пленного кота. Тот шаркнул задними лапами, послышался треск рвущейся ткани, девка ахнула… Кот извернулся и выпал из застывших пальцев, напоследок мазнув когтями по запястью.
– Ах ты, сучий потрох!
Мелькнул тяжелый сапог, но сбежавшего кота не достал. Нога фиолетового застыла в полуярде от пола.
Тонкая, свитая из тумана нить охватила его щиколотку, и человек оказался подвешен в воздухе за руку и за ногу, как марионетка. Под потолком в сумраке плавали какие-то бледные сизо-радужные пятна, похожие на пленки с поверхности болота. Тонкие нити тянулись как раз от них.
Пауза.
– Э! Э! Что это? Эй, чьи это шутки? А ну, пустите! Ребя, кто это шутит тут?
Фиолетовый подпрыгнул, вырывая из воздуха застрявшую ногу. Не удержался и повис, барахтаясь над полом, цепляясь свободной рукой за товарищей. Кто-то ухватил его за одежду, рванул… рукав съехал, оголившееся запястье гранатовым браслетом обвили кровоточащие царапины.
Пленки под потолком затрепетали – и вдруг камнями попадали вниз, в толпу. Фиолетовый грянулся на пол.
– Мерзость к мерзости, – тихо сказал грим. – Пускай сосут, пакость такая.
– Что это было? – прошептала я. – Твоя работа?
– Нет. – Он повернулся к столу и придвинул поближе кувшин с пивом. – Мне такое не под силу. Это Эльви.
– Кто?
– Слышишь, что Роза говорит?
Компания окружила упавшего. Народ в зале повскакивал, столпился вокруг, гомоня, переглядываясь, пожимая плечами и разводя руками. Слышались растерянные чертыхания фиолетового. Белоснежная прислуга громко объясняла всем и каждому, что на кошек нельзя поднимать руку, а тем более ногу, ибо у кошек есть их собственный кошачий бог, который рано или поздно обидчику отомстит. И фиолетовый еще легко отделался, потому что мог руку-ногу сломать или вообще шею свернуть.
– Кошачий бог? – поразилась я.
Тут поднялся малорослый ваденжанин, аккуратно обошел толпу и направился в угол, к ящику с углем. Там он отвесил глубокий поклон сидящей на ящике кошке, повернулся и прошествовал обратно, к своему месту. Безбородое темное лицо его ничего не выражало.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80