Я раньше искал тебя. Но потом, когда я начал скрываться от тебя - из-за разбитого сердца я знал, это было неизбежным - ты начала искать меня. Мне не потребовалось много времени, чтобы осознать, что ты приходишь каждые семнадцать лет".
Семнадцатый день рождения Люс был в конце августа, за две недели до того, как она зарегистрировалась в Мече & Кресте. Это было грустное празднование, только Люс, ее родители, и приобретенный в магазине пирог. Не было никаких свечей, на всякий случай. И что относительно ее семьи? Они возвращались каждые семнадцать лет, также?
"Это не достаточно долго для меня, чтобы когда-либо закончить это до этого," сказал он. "Но достаточно долго для того, чтобы я сделал это снова."
"Так ты знал, что я приду?" с сомнением спросила она. Он выглядел серьезным, но она все еще не могла поверить. Она не хотела.
Даниэль покачал головой. "Не день, когда ты появилась. Это совсем не так. Разве ты не помнишь мою реакцию, когда я увидел тебя? Он взглянул вверх, будто он сам вспоминал это. "Первые несколько секунд каждый раз, я всегда в таком приподнятом настроении. Я забыл кем являюсь. Затем я вспоминаю."
"Да," сказала она медленно. "Ты улыбнулся, а потом...поэтому ты меня отшил?"
Он нахмурился.
"Но если это происходит каждые семнадцать лет, как ты говоришь," сказала она, "ты также знал, что я приеду. Ты, как бы предчувствовал это."
"Это сложно, Люси."
"Я видела тебя в тот день, прежде чем ты увидел меня. Вы смеялись с Роландом во дворе . Вы смеялись а я ревновала. Если ты все знал, Даниил, если ты такой умный, что можешь предсказать, когда я собираюсь приехать, и когда я умру, и как трудно все это будет для нас, как ты мог смеяться ? Я не верю, сказала она, чувствуя в голосе дрожь. "Я не верю в это.
Даниэль нежно прижал палец к ее глазу и вытереть слезы. "Это такой красивый вопрос, Люси. Я обожаю тебя за это, и мне хотелось бы объяснить все лучше. Все, что я могу сказать тебе это: единственный способ жить вечность, уметь ценить каждую минуту. Этои все Я делаю.
"Вечность", повторила Люси. Еще одна вещь которую я не понимаю.
"Это не имеет значения. Я не могу смеяться как это было раньше. Как только ты появляешься, меня настигают."
"Это не имеете никакого смысла," сказала она, желая уйти прежде, чем стемнеет. Но история Даниэля была настолько более чем бессмысленна. Все время, которое она была в Мече & Кресте, она полагала, что она сумасшедшая. Ее безумие бледнело по сравнению с Даниэлем.
"Нет никакого руководства для того, как объяснить это... девушке, которую вы любите," говорил он, переплетая ее волосы с его пальцами. "Я прилагаю все усилия, я могу. Я хочу, чтобы ты верила мне, Люси. Что я должен сделать?"
"Расскажи другую историю," сказала она горько. "Придумай более нормальное оправдание."
"Ты выдала себя, ты чувствовала, что знала меня. Я попытался отрицать это, пока мог, потому что знал, что это случится."
"Конечно, у меня было чувство, что мы где-то раньше встречались, " сказала она. Теперь к ее голосу примешался страх. "Например, в торговом центре или летнем лагере или где-то еще. Но не в какой-то прошлой жизни." Она покачала головой. "Нет ... я не могу".
Она закрыла уши. Даниэль раскрыл их.
"И все же ты знаешь своим сердцем, это правда." Он сжимал ее колени и смотрел глубоко в ее глаза." Ты знала это, когда я следовал за тобой к вершине Corcovado в Рио, когда ты хотела видеть, что статуя закрывается. Ты знала это, когда я нес тебя две мили в Реку Иорданию после того, как ты заболела до Иерусалима. Я сказал тебе не есть все те даты(?). Ты знала это, когда ты была моей медсестрой в той итальянской больнице во время первой мировой войны, и перед тем, как я скрылся в твоем подвале во время чистки царя Санкт-Петербурга. Когда я измерял башенку твоего замка в Шотландии во время Преобразования, и кружил тебя в шаре коронации короля в Версале. Ты была единственной женщиной, одетой в черное. Было то, что поселок художников в Кенгуру Quintana, и марш протеста в Кейптауне, где мы провели ночь в ручке(?). Открытие Театра Земного шара в Лондоне. У нас были лучшие места в доме. И когда мое судно разрушало на Острове Tаити, ты была там, поскольку ты была, когда я был преступником в Мельбурне, и карманником в восемнадцатом столетии Ним, и монах в Тибете. Ты появляешься всюду, всегда, и рано или поздно ты ощущаете эти вещи, которые я только что сказал тебе. Но ты не будешь позволять себе принимать все это, как правду."
Даниэль остановился, чтобы отдышаться и посмотрел мимо нее, безнацеленно. Тогда он вытянулся, опираясь своей рукой на ее колено, посылая огонь через нее снова.
Она закрыла свои глаза, и когда она открыла их, Даниэль держал самый прекрасный белый пион. Он фактически пылал. Она поворачивалась, чтобы найти, откуда он взял его, как же она не заметила его прежде. Были только сорняки и гниющая плоть упавших фруктов. Они скрепили цветок. (возможно оба его взяли, я не знаю).
"Ты знала это, когда ты выбирала белые пионы каждый день в течение месяца тем летом в Helston. Помнишь это?" он уставился на нее, как он хотел увидеть это в ней. "Нет", он вздохнул. "Конечно нет. По-этому я завидую тебе."
Но пока он говорил, кожа Люси начала ощущать тепло, как будто она отвечала на слова, которые ее мозг не понимал, как реагаровать. Часть ее не была уверена в чем-нибудь больше.
"Я говорю все это - сказал Даниил наклонившись к ней таким образом, что их лбы касались, " - потому что ты - моя любовь, Люсинда. Для меня, ты - самое главное в жизни."
Нижняя губа Люси дрожала. Ее руки слабо тянулись к нему. Лепестки цветка, пропущены через их пальцы к основанию.
Почему ты загрустила?
Это было слишком, чтобы даже начать думать. Она отклонилась от Даниэля и встала, снимая листья и траву с джинсов. Ее голова вращалась. Она жила прежде?
"Люси"
Она покачала головой "Я думаю мне нужно где-то прилечь" . Она облокотилась на дерево. Она чувствовала себя ослабленной.
"Ты не в порядке, сказал он, вставая и взяв ее за руку.
"Нет."
"Мне очень жаль." Даниэл вздохнул. "Я не знаю, на что я рассчитывал, рассказав тебе обо всем. Я не должен был ... "
Она никогда бы не подумала, что наступит момент, когда ей нужно будет расстаться с Дэниелом, но она должна была уйти. То, как он смотрел на нее, она могла бы сказать, что он хочет предложить увидеться позже, чтобы они могли поговорить об этом, но она не была уверена в том, что это хорошая идея. Чем больше он говорил, тем больше она чувствовала как что-то пробуждается в ней - что-то, к чему она не была уверена, что готова. Она больше не чувствовала себя сумасшедшей - и не была уверена, что Дэниел им был. Для кого-то его объяснения были бы все более и более бессмысленными. Для Люси... она еще не была уверена, но что если его слова и были ответами, раскрывающими смысл ее жизни? Она не знала. Она боялась как никогда раньше.
Она сжала слегка его руку и пошла к общежитию. пройдя несколько шагов, она остановилась и медленно обернулась.
Дэниел не двигался. "Что такое?" спросил он, приподняв подбородок.
Она встала недалеко от него. "Я обещала тебе что останусь до тех пор пока не услышу хорошие новости."
Lauren Kate, Fallen / Лорен Кейт, Падшие CHAPTER 17 - AN OPEN BOOK
Перевод с английского на русский
Люси упала на кровать, давая уставшему, потрясённому организму отдохнуть. После того как она сбежала с кладбища и от Даниеля, она прибежала практически сразу в комнату.Она даже не потрудилась включить свет, из-за этого она споткнулась об кресло и ударилась пальцем об него. Люси свернулась в клубок и прижала ногу к себе. По крайней мере боль была чем-то реальным, с чем она могла справиться, что-то нормальное для этого мира. Она была так рада, наконец, в покое.
Раздался стук в дверь.
Она не могла прерваться
Люси проигнорировала стук. Она не хотел видеть кого-либо, кто бы это ни был, намек был понятен. Снова стук. Тяжелое дыхание, кто-то с аллергией, кашлял.
Пенни
Прямо сейчас она не могла видеть Пенни. Она или казалась бы сумасшедшей, если бы она попыталась объяснить все, что случилось с нею за прошлые двадцать четыре часа, или она сошла бы с ума, пытаясь надеть нормальное лицо и держать это в себе
Наконец, Люс услышал шаги Пенни, шагающие далеко внизу прихожей. Она вздохнула с облегчением, которое превратилось в длинное, одинокое хныканье.
Она хотела обвинить Даниэля в том, что он развязал это неконтролируемое чувство в ней, и в течение секунды, она попыталась вообразить свою жизнь без него. За исключением того, что это было невозможно. Как попытка помнить Ваше первое впечатление от дома после того, как Вы жили в этом в течение многих лет. Именно так он добрался до нее. И теперь она должна была выяснить способ пробраться через все странные вещи, которые он сказал ей сегодня вечером.
Но глубоко в уме, она все еще возвращалась к тому что он говорил о временах, что они провели вдвоем в прошлом. Возможно Люс не могла точно помнить моменты, которые он описал или места, которые он упоминал, но странным способом, его слова не были шокирующими. Все это было так или иначе знакомо.
Например, она всегда необъяснимо ненавидела даты. Даже вид их сделал ее чувство тошнотворным. Она начала утверждать, что у нее была аллергия, таким образом ее мама прекратила пытаться допекать ей этим. И она просила, всю свою жизнь, родителей что бы они её отвезли в Бразилию, хотя сама не могла точно объяснить, почему именно туда. Белые пионы. Даниэль дал ей букет после огня в библиотеке. Всегда было что-то в них необычное, но такое знакомое.
небо за окном было древесно-угольным, с несколькими затяжками белого облака. В её комнате было темно, но бледный, полный цветения букет, который стоял на подоконнике, выделялся в полумраке. Она стояли в вазе неделю, и ни один лепесток не увял.
Люси приподнялась и вдохнула их сладость.
Она не могла обвинить его. Да, он казался сумасшедшим, но он был также прав - она была той, кто пришел к нему снова и снова предположив, что у них была своего рода история. И это не было только это. Она была также той, кто видел тени, той, кто продолжал оказываться вовлеченным в смертельные случаи невинных людей. Она пыталась не думать о Треворе и Тодде, когда Даниэль начал говорить о ее собственных смертельных случаях - как он наблюдал, что она умерла очень много раз. Если бы был какой-нибудь способ понять такую вещь, то Люс хотела бы спросить, чувствовал ли Даниэль когда-либо себя ответственным. За потерю ее. Была ли его действительность подобна секретной, уродливой, наиважнейшей вине,с которой она оказывалась каждый день.
Она упала на кресло, которое оказалось по средине комнаты. Ауч. Когда она оказалась внизу, пытаясь нащупать хоть что-то, обнаружила книгу. (Я не уверена в переводе, слишком много она падала!)
Люси поднялась по стене и включила свет, искоса глянув на уродливую люминесцентную лампу. Книга в ее руках была той, которую она прежде не видела. Она была сделана с бледно-серой ткани, с потертыми углами и коричневым клеем у основания книги.
Наблюдатели: Миф в Средневековой Европе,
Книга предка Даниэля.
Она была тяжелой и пахла дымом. Она вытянула записку, которая была вложена внутрь книги.
Да, я нашла запасной ключ и вошла в твою комнату без разрешения. Я сожалею. Но это СРОЧНО!!! И я не могла тебя найти. Где ты пропадаешь? Ты должна это увидеть, нам нужно это обсудить. Встретимся через час. Будь осторожна, ХОХОХО Пен.
Люси положила записку рядом с цветами и взяла книгу в постель. Она села с ней свесив ноги над краем. Она просто держала книгу в руках иу нее возникло странное, теплое ощущение жужжания под кожей. Книга была почти живой в руках.
Она с треском ее открыла, ожидая расшифровать некоторое академическое оглавление или отыскать индекс в конце, но пока она не находила ничего даже отдаленно связанное с Даниэлем.
Она так и не получила после титульного листа
Внутри на передней обложке книги была наклеена фотография тона сепии. Это была очень старая карточка с визитным стилем фотографии, напечатанная на бумаге цвета пожелтевших белков. Кто-то нацарапал чернилами внизу: Хелстон, 1854,
Жар мелькнул на ее коже. Она сняла ее черный свитер через голову, но в майке все еще было жарко.
Воспоминание о голосе Даниеля гулко зазвучало в голове. "Я обречен жить вечно", - так он сказал. - "Ты приходишь каждые семнадцать лет. Ты влюбляешься в меня, а я - в тебя. И это тебя убивает".
Её голова пульсировала.
Ты моя любовь, Люсинда. Для меня, ты всегда там есть.
Она касалась схемы картины, вклеенной в книге. Папа Люси, стремящийся гуру фотографии, восхитился бы по тому, каким хорошо сохранившимся было изображение , насколько ценным это должно быть.
Люси, с другой стороны, была обеспокоена людьми в образах. Потому что, если каждое слово из уст Даниила было правдой, то нет никакого смысла вообще.
Молодой человек, со светлыми короткими волосами и немного светлее глазами, в изящном, аккуратном пальто.Его поднятый подбородок и четкие скулы заставили его прекрасное одеяние выглядеть еще более выдающимся, но именно его губы привлекли внимание Люси. Точное очертание его улыбки, вместе с его взглядом...... это составило в целом выражение, которое Люси видела в её мечтаниях, последние несколько недель. И в течении нескольких дней, лично.
Этот человек выглядел как Даниэл. Даниэл, который только что сказал ей, что он любит ее и что она перевоплощалась десятки раз. Даниэл, который говорил так много вещей которые Люсси не хотел слышать, и поэтому убежала от него. Даниэл которого она оставила под персиковыми деревьями на кладбище.
Это было просто замечательной копией. Некий дальний родственник, автор книги, может быть, был тем у кого гены прямо по праву составляли генеалогическое дерево Даниила.
За исключением того, что молодой человек на картине находился рядом с молодой женщиной, которая также выглядела тревожно знакомой.
Люс держала книгу в дюймах от лица и детально изучал изображение женщины.Она была одета в черное кружевное, черное, шелковое платье, которое обтягивало тело к ее талии прежде, чем вздыматься в широких черных ярусах. Черные шнурованные браслеты, заключены на её руке, оттеняли её белые, голые пальцы.Ее маленькие зубки показались между ее губами, которые были разделены в легкой, непринужденной улыбке. У нее была светлая кожа, на несколько тонов светлее чем у человека. Глубоко посаженые глаза обрамленные густыми ресницами.Черное наводнение волос, которые упали волнами к её талии.
Люс потребовалась минута, чтобы впомнить, как дышать, и даже затем, она все еще не могла оторвать свои напряженные глаза от книги. Женщина на фотографии?
Это была она.
Либо Люси была права, и ее память о Даниэле осталась после забытой поездки в Саванну, где они позировали для яркого, украшенного снимка в старой кабинке для фотографий, чего она не помнит, или же Даниэль был прав.
Люси и Даниэл знали друг друга
В совсем другом времени.
Она не могла отдышаться. Вся её жизнь начала прокручиваться в её мыслях, всё перешло в проблему - зудящие темные тени, которые преследовали её, ужасная смерть Тревора, мечты...
Она должна была найти Пенни. Если кто-либо мог придумать объяснение такого невозможного возникновения, это была бы Пенни. С непостижимой старой книгой, подвернутой под ее рукой, Люс оставила комнату и мчалась к библиотеке.
Библиотека была теплой и пустой, но кое-что о высоких потолках и бесконечных рядах книг раздражало Люс. Она шла быстро мимо нового стола требования, который все еще выглядел бесплодным и нежившим . Она перешла(?) огромный неиспользованный карточный каталог и бесконечную справочную секцию, пока она не достигла длинных столов в секции группового исследование.
Вместо Пенни, Люс нашла Aрриaн, играющую в шахматы с Роландом. Она выложила ноги на стол и одела полосатую кепку . Ее волосы были подвернуты под шляпой, и Люс, заметила, впервые,начиная с утра, когда она подстригла волосы Арриан, глянцевый, шрам под мрамор вдоль ее шеи.
Арриан была сосредоточена на игре. Шоколадная сигара качалась между ее губами, поскольку она рассмотрела свое следующее движение. Роланд скрутил свои дреды в два узла на макушке. Она давал Арриан хищно наблюдать, нажав на одну из своих пешек размером с палец.
"Поражение, с*ка," сказала Арриан торжествующе, сваливая короля Роланда, так же, как Люс, свалилась перед их столом. "Люсиндааа", пела она, осматриваясь . "Ты скрывалась от меня."
"Нет."
"Я кое-что слышала о тебе," сказала Арриан, заставляя Роланда наклонить его голову что бы расслышать. "Толчек локтем, подмигивание. Это значит что ты должна сесть и говорить. Прямо сейчас."
Люс прижимала книгу к ее груди. Она не хотела садиться. Она хотела обыскивать библиотеку для Пенни. Она не могла вести светскую беседу с Aрриан-особенно не перед Роландом, который убирал свои вещи от места рядом с ним.
"Присоединяйся к нам," сказал Роланд.
Люси неохотно опустилась на край сиденья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35
Семнадцатый день рождения Люс был в конце августа, за две недели до того, как она зарегистрировалась в Мече & Кресте. Это было грустное празднование, только Люс, ее родители, и приобретенный в магазине пирог. Не было никаких свечей, на всякий случай. И что относительно ее семьи? Они возвращались каждые семнадцать лет, также?
"Это не достаточно долго для меня, чтобы когда-либо закончить это до этого," сказал он. "Но достаточно долго для того, чтобы я сделал это снова."
"Так ты знал, что я приду?" с сомнением спросила она. Он выглядел серьезным, но она все еще не могла поверить. Она не хотела.
Даниэль покачал головой. "Не день, когда ты появилась. Это совсем не так. Разве ты не помнишь мою реакцию, когда я увидел тебя? Он взглянул вверх, будто он сам вспоминал это. "Первые несколько секунд каждый раз, я всегда в таком приподнятом настроении. Я забыл кем являюсь. Затем я вспоминаю."
"Да," сказала она медленно. "Ты улыбнулся, а потом...поэтому ты меня отшил?"
Он нахмурился.
"Но если это происходит каждые семнадцать лет, как ты говоришь," сказала она, "ты также знал, что я приеду. Ты, как бы предчувствовал это."
"Это сложно, Люси."
"Я видела тебя в тот день, прежде чем ты увидел меня. Вы смеялись с Роландом во дворе . Вы смеялись а я ревновала. Если ты все знал, Даниил, если ты такой умный, что можешь предсказать, когда я собираюсь приехать, и когда я умру, и как трудно все это будет для нас, как ты мог смеяться ? Я не верю, сказала она, чувствуя в голосе дрожь. "Я не верю в это.
Даниэль нежно прижал палец к ее глазу и вытереть слезы. "Это такой красивый вопрос, Люси. Я обожаю тебя за это, и мне хотелось бы объяснить все лучше. Все, что я могу сказать тебе это: единственный способ жить вечность, уметь ценить каждую минуту. Этои все Я делаю.
"Вечность", повторила Люси. Еще одна вещь которую я не понимаю.
"Это не имеет значения. Я не могу смеяться как это было раньше. Как только ты появляешься, меня настигают."
"Это не имеете никакого смысла," сказала она, желая уйти прежде, чем стемнеет. Но история Даниэля была настолько более чем бессмысленна. Все время, которое она была в Мече & Кресте, она полагала, что она сумасшедшая. Ее безумие бледнело по сравнению с Даниэлем.
"Нет никакого руководства для того, как объяснить это... девушке, которую вы любите," говорил он, переплетая ее волосы с его пальцами. "Я прилагаю все усилия, я могу. Я хочу, чтобы ты верила мне, Люси. Что я должен сделать?"
"Расскажи другую историю," сказала она горько. "Придумай более нормальное оправдание."
"Ты выдала себя, ты чувствовала, что знала меня. Я попытался отрицать это, пока мог, потому что знал, что это случится."
"Конечно, у меня было чувство, что мы где-то раньше встречались, " сказала она. Теперь к ее голосу примешался страх. "Например, в торговом центре или летнем лагере или где-то еще. Но не в какой-то прошлой жизни." Она покачала головой. "Нет ... я не могу".
Она закрыла уши. Даниэль раскрыл их.
"И все же ты знаешь своим сердцем, это правда." Он сжимал ее колени и смотрел глубоко в ее глаза." Ты знала это, когда я следовал за тобой к вершине Corcovado в Рио, когда ты хотела видеть, что статуя закрывается. Ты знала это, когда я нес тебя две мили в Реку Иорданию после того, как ты заболела до Иерусалима. Я сказал тебе не есть все те даты(?). Ты знала это, когда ты была моей медсестрой в той итальянской больнице во время первой мировой войны, и перед тем, как я скрылся в твоем подвале во время чистки царя Санкт-Петербурга. Когда я измерял башенку твоего замка в Шотландии во время Преобразования, и кружил тебя в шаре коронации короля в Версале. Ты была единственной женщиной, одетой в черное. Было то, что поселок художников в Кенгуру Quintana, и марш протеста в Кейптауне, где мы провели ночь в ручке(?). Открытие Театра Земного шара в Лондоне. У нас были лучшие места в доме. И когда мое судно разрушало на Острове Tаити, ты была там, поскольку ты была, когда я был преступником в Мельбурне, и карманником в восемнадцатом столетии Ним, и монах в Тибете. Ты появляешься всюду, всегда, и рано или поздно ты ощущаете эти вещи, которые я только что сказал тебе. Но ты не будешь позволять себе принимать все это, как правду."
Даниэль остановился, чтобы отдышаться и посмотрел мимо нее, безнацеленно. Тогда он вытянулся, опираясь своей рукой на ее колено, посылая огонь через нее снова.
Она закрыла свои глаза, и когда она открыла их, Даниэль держал самый прекрасный белый пион. Он фактически пылал. Она поворачивалась, чтобы найти, откуда он взял его, как же она не заметила его прежде. Были только сорняки и гниющая плоть упавших фруктов. Они скрепили цветок. (возможно оба его взяли, я не знаю).
"Ты знала это, когда ты выбирала белые пионы каждый день в течение месяца тем летом в Helston. Помнишь это?" он уставился на нее, как он хотел увидеть это в ней. "Нет", он вздохнул. "Конечно нет. По-этому я завидую тебе."
Но пока он говорил, кожа Люси начала ощущать тепло, как будто она отвечала на слова, которые ее мозг не понимал, как реагаровать. Часть ее не была уверена в чем-нибудь больше.
"Я говорю все это - сказал Даниил наклонившись к ней таким образом, что их лбы касались, " - потому что ты - моя любовь, Люсинда. Для меня, ты - самое главное в жизни."
Нижняя губа Люси дрожала. Ее руки слабо тянулись к нему. Лепестки цветка, пропущены через их пальцы к основанию.
Почему ты загрустила?
Это было слишком, чтобы даже начать думать. Она отклонилась от Даниэля и встала, снимая листья и траву с джинсов. Ее голова вращалась. Она жила прежде?
"Люси"
Она покачала головой "Я думаю мне нужно где-то прилечь" . Она облокотилась на дерево. Она чувствовала себя ослабленной.
"Ты не в порядке, сказал он, вставая и взяв ее за руку.
"Нет."
"Мне очень жаль." Даниэл вздохнул. "Я не знаю, на что я рассчитывал, рассказав тебе обо всем. Я не должен был ... "
Она никогда бы не подумала, что наступит момент, когда ей нужно будет расстаться с Дэниелом, но она должна была уйти. То, как он смотрел на нее, она могла бы сказать, что он хочет предложить увидеться позже, чтобы они могли поговорить об этом, но она не была уверена в том, что это хорошая идея. Чем больше он говорил, тем больше она чувствовала как что-то пробуждается в ней - что-то, к чему она не была уверена, что готова. Она больше не чувствовала себя сумасшедшей - и не была уверена, что Дэниел им был. Для кого-то его объяснения были бы все более и более бессмысленными. Для Люси... она еще не была уверена, но что если его слова и были ответами, раскрывающими смысл ее жизни? Она не знала. Она боялась как никогда раньше.
Она сжала слегка его руку и пошла к общежитию. пройдя несколько шагов, она остановилась и медленно обернулась.
Дэниел не двигался. "Что такое?" спросил он, приподняв подбородок.
Она встала недалеко от него. "Я обещала тебе что останусь до тех пор пока не услышу хорошие новости."
Lauren Kate, Fallen / Лорен Кейт, Падшие CHAPTER 17 - AN OPEN BOOK
Перевод с английского на русский
Люси упала на кровать, давая уставшему, потрясённому организму отдохнуть. После того как она сбежала с кладбища и от Даниеля, она прибежала практически сразу в комнату.Она даже не потрудилась включить свет, из-за этого она споткнулась об кресло и ударилась пальцем об него. Люси свернулась в клубок и прижала ногу к себе. По крайней мере боль была чем-то реальным, с чем она могла справиться, что-то нормальное для этого мира. Она была так рада, наконец, в покое.
Раздался стук в дверь.
Она не могла прерваться
Люси проигнорировала стук. Она не хотел видеть кого-либо, кто бы это ни был, намек был понятен. Снова стук. Тяжелое дыхание, кто-то с аллергией, кашлял.
Пенни
Прямо сейчас она не могла видеть Пенни. Она или казалась бы сумасшедшей, если бы она попыталась объяснить все, что случилось с нею за прошлые двадцать четыре часа, или она сошла бы с ума, пытаясь надеть нормальное лицо и держать это в себе
Наконец, Люс услышал шаги Пенни, шагающие далеко внизу прихожей. Она вздохнула с облегчением, которое превратилось в длинное, одинокое хныканье.
Она хотела обвинить Даниэля в том, что он развязал это неконтролируемое чувство в ней, и в течение секунды, она попыталась вообразить свою жизнь без него. За исключением того, что это было невозможно. Как попытка помнить Ваше первое впечатление от дома после того, как Вы жили в этом в течение многих лет. Именно так он добрался до нее. И теперь она должна была выяснить способ пробраться через все странные вещи, которые он сказал ей сегодня вечером.
Но глубоко в уме, она все еще возвращалась к тому что он говорил о временах, что они провели вдвоем в прошлом. Возможно Люс не могла точно помнить моменты, которые он описал или места, которые он упоминал, но странным способом, его слова не были шокирующими. Все это было так или иначе знакомо.
Например, она всегда необъяснимо ненавидела даты. Даже вид их сделал ее чувство тошнотворным. Она начала утверждать, что у нее была аллергия, таким образом ее мама прекратила пытаться допекать ей этим. И она просила, всю свою жизнь, родителей что бы они её отвезли в Бразилию, хотя сама не могла точно объяснить, почему именно туда. Белые пионы. Даниэль дал ей букет после огня в библиотеке. Всегда было что-то в них необычное, но такое знакомое.
небо за окном было древесно-угольным, с несколькими затяжками белого облака. В её комнате было темно, но бледный, полный цветения букет, который стоял на подоконнике, выделялся в полумраке. Она стояли в вазе неделю, и ни один лепесток не увял.
Люси приподнялась и вдохнула их сладость.
Она не могла обвинить его. Да, он казался сумасшедшим, но он был также прав - она была той, кто пришел к нему снова и снова предположив, что у них была своего рода история. И это не было только это. Она была также той, кто видел тени, той, кто продолжал оказываться вовлеченным в смертельные случаи невинных людей. Она пыталась не думать о Треворе и Тодде, когда Даниэль начал говорить о ее собственных смертельных случаях - как он наблюдал, что она умерла очень много раз. Если бы был какой-нибудь способ понять такую вещь, то Люс хотела бы спросить, чувствовал ли Даниэль когда-либо себя ответственным. За потерю ее. Была ли его действительность подобна секретной, уродливой, наиважнейшей вине,с которой она оказывалась каждый день.
Она упала на кресло, которое оказалось по средине комнаты. Ауч. Когда она оказалась внизу, пытаясь нащупать хоть что-то, обнаружила книгу. (Я не уверена в переводе, слишком много она падала!)
Люси поднялась по стене и включила свет, искоса глянув на уродливую люминесцентную лампу. Книга в ее руках была той, которую она прежде не видела. Она была сделана с бледно-серой ткани, с потертыми углами и коричневым клеем у основания книги.
Наблюдатели: Миф в Средневековой Европе,
Книга предка Даниэля.
Она была тяжелой и пахла дымом. Она вытянула записку, которая была вложена внутрь книги.
Да, я нашла запасной ключ и вошла в твою комнату без разрешения. Я сожалею. Но это СРОЧНО!!! И я не могла тебя найти. Где ты пропадаешь? Ты должна это увидеть, нам нужно это обсудить. Встретимся через час. Будь осторожна, ХОХОХО Пен.
Люси положила записку рядом с цветами и взяла книгу в постель. Она села с ней свесив ноги над краем. Она просто держала книгу в руках иу нее возникло странное, теплое ощущение жужжания под кожей. Книга была почти живой в руках.
Она с треском ее открыла, ожидая расшифровать некоторое академическое оглавление или отыскать индекс в конце, но пока она не находила ничего даже отдаленно связанное с Даниэлем.
Она так и не получила после титульного листа
Внутри на передней обложке книги была наклеена фотография тона сепии. Это была очень старая карточка с визитным стилем фотографии, напечатанная на бумаге цвета пожелтевших белков. Кто-то нацарапал чернилами внизу: Хелстон, 1854,
Жар мелькнул на ее коже. Она сняла ее черный свитер через голову, но в майке все еще было жарко.
Воспоминание о голосе Даниеля гулко зазвучало в голове. "Я обречен жить вечно", - так он сказал. - "Ты приходишь каждые семнадцать лет. Ты влюбляешься в меня, а я - в тебя. И это тебя убивает".
Её голова пульсировала.
Ты моя любовь, Люсинда. Для меня, ты всегда там есть.
Она касалась схемы картины, вклеенной в книге. Папа Люси, стремящийся гуру фотографии, восхитился бы по тому, каким хорошо сохранившимся было изображение , насколько ценным это должно быть.
Люси, с другой стороны, была обеспокоена людьми в образах. Потому что, если каждое слово из уст Даниила было правдой, то нет никакого смысла вообще.
Молодой человек, со светлыми короткими волосами и немного светлее глазами, в изящном, аккуратном пальто.Его поднятый подбородок и четкие скулы заставили его прекрасное одеяние выглядеть еще более выдающимся, но именно его губы привлекли внимание Люси. Точное очертание его улыбки, вместе с его взглядом...... это составило в целом выражение, которое Люси видела в её мечтаниях, последние несколько недель. И в течении нескольких дней, лично.
Этот человек выглядел как Даниэл. Даниэл, который только что сказал ей, что он любит ее и что она перевоплощалась десятки раз. Даниэл, который говорил так много вещей которые Люсси не хотел слышать, и поэтому убежала от него. Даниэл которого она оставила под персиковыми деревьями на кладбище.
Это было просто замечательной копией. Некий дальний родственник, автор книги, может быть, был тем у кого гены прямо по праву составляли генеалогическое дерево Даниила.
За исключением того, что молодой человек на картине находился рядом с молодой женщиной, которая также выглядела тревожно знакомой.
Люс держала книгу в дюймах от лица и детально изучал изображение женщины.Она была одета в черное кружевное, черное, шелковое платье, которое обтягивало тело к ее талии прежде, чем вздыматься в широких черных ярусах. Черные шнурованные браслеты, заключены на её руке, оттеняли её белые, голые пальцы.Ее маленькие зубки показались между ее губами, которые были разделены в легкой, непринужденной улыбке. У нее была светлая кожа, на несколько тонов светлее чем у человека. Глубоко посаженые глаза обрамленные густыми ресницами.Черное наводнение волос, которые упали волнами к её талии.
Люс потребовалась минута, чтобы впомнить, как дышать, и даже затем, она все еще не могла оторвать свои напряженные глаза от книги. Женщина на фотографии?
Это была она.
Либо Люси была права, и ее память о Даниэле осталась после забытой поездки в Саванну, где они позировали для яркого, украшенного снимка в старой кабинке для фотографий, чего она не помнит, или же Даниэль был прав.
Люси и Даниэл знали друг друга
В совсем другом времени.
Она не могла отдышаться. Вся её жизнь начала прокручиваться в её мыслях, всё перешло в проблему - зудящие темные тени, которые преследовали её, ужасная смерть Тревора, мечты...
Она должна была найти Пенни. Если кто-либо мог придумать объяснение такого невозможного возникновения, это была бы Пенни. С непостижимой старой книгой, подвернутой под ее рукой, Люс оставила комнату и мчалась к библиотеке.
Библиотека была теплой и пустой, но кое-что о высоких потолках и бесконечных рядах книг раздражало Люс. Она шла быстро мимо нового стола требования, который все еще выглядел бесплодным и нежившим . Она перешла(?) огромный неиспользованный карточный каталог и бесконечную справочную секцию, пока она не достигла длинных столов в секции группового исследование.
Вместо Пенни, Люс нашла Aрриaн, играющую в шахматы с Роландом. Она выложила ноги на стол и одела полосатую кепку . Ее волосы были подвернуты под шляпой, и Люс, заметила, впервые,начиная с утра, когда она подстригла волосы Арриан, глянцевый, шрам под мрамор вдоль ее шеи.
Арриан была сосредоточена на игре. Шоколадная сигара качалась между ее губами, поскольку она рассмотрела свое следующее движение. Роланд скрутил свои дреды в два узла на макушке. Она давал Арриан хищно наблюдать, нажав на одну из своих пешек размером с палец.
"Поражение, с*ка," сказала Арриан торжествующе, сваливая короля Роланда, так же, как Люс, свалилась перед их столом. "Люсиндааа", пела она, осматриваясь . "Ты скрывалась от меня."
"Нет."
"Я кое-что слышала о тебе," сказала Арриан, заставляя Роланда наклонить его голову что бы расслышать. "Толчек локтем, подмигивание. Это значит что ты должна сесть и говорить. Прямо сейчас."
Люс прижимала книгу к ее груди. Она не хотела садиться. Она хотела обыскивать библиотеку для Пенни. Она не могла вести светскую беседу с Aрриан-особенно не перед Роландом, который убирал свои вещи от места рядом с ним.
"Присоединяйся к нам," сказал Роланд.
Люси неохотно опустилась на край сиденья.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35