– Я открою это, пока ты переодеваешься.
Кенда медленно поднялась. Непроизвольно она приподняла подол своей туники.
– Я сама сшила это, и ничего другого у меня нет… – огорченным полушепотом произнесла она. – Тебе это не нравится?
Джон улыбнулся, и его белые зубы сверкнули в темноте.
– О, мне это нравится! Мне… хм… мне это очень нравится! Но я бы чувствовал себя спокойнее, если бы ты надела что-нибудь еще… ну, ты знаешь, почему.
Кенда стояла не двигаясь. Через некоторое время она сказала:
– Я знаю?
Джон вопросительно посмотрел на нее.
– Что такое?
– Ты сказал "ты знаешь, почему". Что, что я знаю?
Джон быстро открыл банку и поставил ее на стол. Не глядя ей в глаза, он сказал:
– Ты знаешь о мужчинах и женщинах, так ведь, Кенда? Ты знаешь… – Он помолчал. – … что мужчины и женщины, хм, иногда имеют отношения.
– Да, – решительно ответила она, – я действительно знаю это! Я не ребенок, Джон Тэйлор. Я уже все знала о сексе, когда мне было восемь лет.
– Ну, моя дорогая, если даже ты и была когда-то настолько образованной в этом вопросе, то, должно быть, подзабыла кое-что, иначе бы не сидела в компании взрослого мужчины, у которого не было женщины несколько месяцев, завернувшись в свою накидку.
Зажав вещи под мышкой, она быстро ушла в хижину. Едва сдерживая слезы, она оделась, затем вышла, посмотрела на него и робко спросила:
– Так лучше?
– Да. – Он жестом предложил ей сесть, зажег фонарь, который принес из лодки, и поставил его посреди стола. Затем взял кусок тунца из банки и положил его на крекер. Засунув все это в рот, он жевал и смотрел на нее.
Кенда осторожно поднесла коку ко рту и сделала маленький глоток. Какое-то время лицо ее ничего не выражало, затем она рассмеялась:
– Я так давно не пила коки! Она щекочет мне горло, как будто глотаешь пузыри.
– Это потому, что она теплая, – сказал Джон серьезно. Его взгляд задержался на ее лице, золотистых волосах, на ее необычайно огромных серо-голубых глазах, не мигая смотрящих на него. Он как-то странно улыбнулся.
Неохотно Кенда сделала еще глоток коки, но на этот раз не засмеялась. Она начинала чувствовать, что краснеет под его внимательным взглядом. Кенда знала, что она уже не ребенок, но выражение его лица заставляло ее ощущать себя именно ребенком. Она потянулась за крекером и слегка виновато улыбнулась ему.
– Разве ты не голоден? – спросила Кенда, заметив, что он перестал есть.
Не обращая внимания на вопрос, Джон приглушенно сказал:
– Скорее всего, мы отправимся в путь завтра с отливом.
Кенда раздумывала, сказать ему или нет о надвигающемся шторме, затем все же отговорила себя от этого.
Джон потянулся, подняв руки, зевнул…
– Уох-м-м… – он посмотрел на Кенду, – я хочу спать. Думаю, мне пора вернуться на "Бьюти" и хорошо отдохнуть.
– "Бьюти"? Это название твоей яхты?
Он кивнул, вставая.
– Очень необычное название для яхты. Я бы подумала, что "Бьюти" – это кличка лошади.
Воцарилось молчание, и он опять сел на песок.
– Это не я назвал ее так.
– А кто?
– Ребенок, – спокойно сказал он, – моя маленькая дочь.
Кенда почувствовала, как холод охватил ее от этого неожиданного откровения. Внезапно она поняла, что ничего не знает о человеке, сидящем напротив. Если у него есть жена и дочь, то почему он плавает один? Где они? Но ей больше не удалось задать ему вопросов: он уже встал.
– Тебе обязательно сейчас надо идти?
– Да.
Кенда сидела, наблюдая, как он подходит к шлюпке, забирается в нее и гребет по направлению к "Бьюти". Одиночество, которое она испытывала сейчас, было сродни тому, которое она пережила многие годы назад, когда очнулась и обнаружила, что осталась одна на острове. Кенда очень хотела быть с ним, говорить с ним, слышать звук его голоса. Она вздохнула. Кенда знала, что, возможно, показалась ему очень глупой – глупой и надоедливой. Ей подумалось: разве можно после стольких лет одиночества вести диалог с кем-нибудь и выглядеть при этом хоть вполовину разумной… Она надоела ему, и он ушел, даже не окончив ужин. Кенда видела, как в каюте яхты погас свет… Ее сердце забилось еще сильнее, и она снова вздохнула.
Порывистый и холодный ветер, налетающий на остров с океана, поднял волосы с ее лица и закинул за плечи. Несмотря на прохладу, ее окатывал жар. Кенда полностью отдавала себе отчет в том, что в ней рождается чувство, которого не было раньше… она не знала, как его назвать.
3
Кенда долго не могла уснуть, ворочаясь в своей постели из папоротника и слушая раскаты грома. Ее мысли были о далеком прошлом. Она считала своей самой большой мечтой покинуть остров, но теперь, когда это действительно можно было сделать, к своему удивлению, думала об этом с печалью. Приближающийся шторм не мешал Кенде чувствовать мягкие и нежные ароматы растений вокруг. Она мысленно проходила по всем своим тропинкам меж кустов и деревьев до зеленой долины и обратно. Шторм не пугал ее, но где-то внутри сидел страх. Мысль о том, что, покинув остров, она никогда больше не найдет ни спокойствия, ни счастья, лишала ее уверенности в себе. Она помнила выражение радости на лице Джона Тэйлора, когда он нашел ее, сменившееся непроницаемой маской потом, когда он уходил от нее… Кенда думала о его поцелуе. Он, конечно, не был настоящим. В тринадцать лет по-настоящему поцеловал ее Эл Эптон, провожая домой со школьных танцев: тогда она чувствовала, что он вот-вот выдавит ей все зубы, и поцелуй Эла, впрочем, как и всех других мальчиков, только оставил на ее губах синяки… а вот простое прикосновение губ Джона растопило что-то у нее внутри.
Кенда слышала, как ветер с океана яростно налетает на остров. Она быстро спрыгнула с постели, подбежала к занавеске из пальмовых листьев, которая висела на гибкой виноградной лозе, и отдернула ее. Прямо перед ней возникло лицо Джона Тэйлора.
– Леди, – сказал он, – на улице штормовой ветер. Я очень беспокоюсь, не случилось бы чего с моей яхтой.
Кенда быстро перебежала на другую сторону хижины, где лежала ее новая одежда, сложенная в маленькую аккуратную стопку. Она оделась меньше чем за минуту и вернулась обратно к пологу. Джон стоял с фонарем, пристально глядя на нее.
В то время как снаружи бушевал шторм, молчание в хижине окутало их тяжелым покрывалом. Кенда смотрела на Джона, и ее взгляд, казалось, говорил: "Пожалуйста, люби меня".
– Ты думаешь, что здесь мы в безопасности? – наконец спросил он.
Она кивнула.
– Да. Худшее позади. – И словно по мановению волшебной палочки ветер начал стихать.
Вода текла по его лицу, капая с мокрых слипшихся волос, которые ветер "зачесал" назад. Он вытер лицо.
– Я боюсь, что ветер повредил грот-мачту. Не могу пока с уверенностью сказать, это будет ясно утром. Знаю только, что парус и снасти в воде. – Он покачал головой. – Я и не предполагал, что приближается шторм! Думаю, в будущем надо больше внимания обращать на прогноз погоды.
Кенда виновато моргнула.
– Я… я знала о приближении шторма, – призналась она.
– Да ты что? – изумление звучало в его голосе. – Как?
Твердо, с каменным спокойствием Кенда ответила:
– Я могу определять по облакам.
– Почему же ты не предупредила меня, Кенда?
– Я боялась, что ты решишь отплыть.
– Я бы так и сделал, но непременно взял бы тебя с собой. Ты ведь боялась, что я оставлю тебя здесь, на острове, да?
Кенда покачала головой.
– Нет. Мы бы разбились на рифах.
Его внезапное спокойствие подействовало на нее гораздо сильнее, чем если бы он открыто проявил ярость и негодование.
– Ты, наверное, не слишком высоко оцениваешь мои способности моряка, не так ли? – спросил Джон после долгой паузы.
– О нет, Джон, совсем не то! Клянусь! Просто никто не сможет пройти через рифы в темноте. – Она заставила себя улыбнуться ему. – Я уверена, что ты очень хороший моряк, иначе бы никогда не приплыл сюда.
– Ну ладно. Это неважно. В любом случае сомнительно, что мы сумеем поймать утренний отлив и отправиться завтра. – Качая головой, он направился к выходу.
Кенда сделала шаг в его сторону.
– Джон!
Он оглянулся.
– Что такое?
– Пожалуйста, не уходи. – Она поманила его жестом и указала на стол, где бананы и кокосы, оставшиеся от их вечерней трапезы, лежали нетронутые. – Вот еда. Пожалуйста, останься и поговори со мной.
– Хорошо, – сказал Джон. Он сел рядом со столом на пол, покрытый утрамбованным песком, и потянулся за кокосом. – Но только на несколько минут.
Кенда опустилась на колени рядом с ним, ее глаза светились радостью.
– Расскажи мне о своей маленькой дочке. Не говоря ни слова, он вынул нож, прорезал дырку в кокосе и сделал большой глоток.
– Я бы не хотел этого, Кенда, – твердо ответил он.
Она сидела уставившись на него.
– Почему бы нам не поговорить о тебе? – сказал Джон после нескольких мгновений молчания.
Ей понравилось, как он сказал это.
– Обо мне? Тут не о чем говорить.
Он уронил кожуру банана и положил руки на стол. Затем ухмыльнулся.
– Ну, мисс, может быть, это вы так думаете, но я гарантирую вам, что очень много людей в мире подумают иначе. Сам тот факт, что ты осталась в живых, уже чудо. Разве ты не понимаешь этого? Кенда, ты же была один на один со стихией почти семь лет! Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что когда ты вернешься домой, то станешь чем-то вроде знаменитости. Я очень удивлюсь, если это будет не так!
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Разве ты не понимаешь, что остаться в живых было как раз и не особенно сложно? Сложнее было сохранить рассудок – в таком смятении я находилась. – Она убрала волосы с левой стороны лица и показала ему шрам под ними недалеко от виска. – Я едва припоминаю, как бродила целые дни – а может быть, и целые недели, – питаясь фруктами и орехами, которые могла добыть, пока наконец ко мне вернулись силы и голова снова стала соображать. Я знала, что меня посчитали погибшей… и какое-то время мне самой казалось, что я мертва. – Горькая улыбка искривила ее губы. – Затем я выздоровела и поняла, что не умру. Долгое время я не знала даже, что лучше: умереть в одиночестве или жить в одиночестве. – Она замолчала, и улыбка исчезла.
Джон вынул сигарету из кармана рубашки и закурил, стараясь не смотреть ей в глаза. Посветив фонарем на стол, заваленный книгами, он спросил:
– Все это и составляло тебе компанию?
Кенда снова улыбнулась.
– Да. – Она окинула взглядом старые выцветшие книги, аккуратно разложенные на столе. – Я прочитала их раз по десять каждую.
Он улыбнулся.
– Даже словарь? – и вопросительно посмотрел на нее.
Она со смехом кивнула.
– Даже словарь! Несколько лет назад я решила вызубрить его весь. Дошла до буквы "М", пока поняла, что уже не помню, что было на "А". С тех пор я даже не пыталась запомнить значения всех слов – разве только наиболее интересных для меня.
Джон вытянул ноги, и его ступня коснулась ее ноги.
– Извини, – пробормотал он, подбирая ноги. – Скажи, – в его голосе чувствовалось усилие на собой, – ты помнишь свой дом?
Взгляд ее голубых глаз стал отрешенным.
– Помню, – мягко, почти благоговейно сказала она. – Папа купил домик – небольшой, с тремя спальнями. В моей были стены пастельного зеленого цвета и желтая мебель. Внизу были гостиная и кухня. Ли, наша домохозяйка, поддерживала безупречный порядок. На мое шестнадцатилетие папа купил мне машину – темно-синий "мустанг". – Она покачала головой. – Мне немного удалось поездить на нем – всего два или три раза. – Внезапно она замолчала. – Почему ты извинился, когда коснулся моей ноги?
Казалось, Джон немного замешкался с ответом.
– Я думаю, нам не стоит поощрять физическую близость, какой бы мимолетной и случайной она ни была, Кенда. – Его загорелое лицо покраснело. – Это будет неразумно, поверь мне.
– Не возражаю.
Джон кивнул головой и немного повеселел.
– Не возражаешь? – На мгновение он стал как будто встревоженным. – Кенда, мне кажется, ты не понимаешь, насколько красива. Если мы позволим себе касаться друг друга… то есть я хочу сказать, если мы позволим себе кое-что, чего я так опасаюсь, – то я почти уверен, что… ты не готова к этому. – Он загасил сигарету, взял банан и наполовину содрал с него кожуру.
– Я не ребенок, Джон. Мое детство прошло много лет назад. Посмотри на меня. Мне двадцать три… а может быть, и больше. Какой сейчас месяц?
– Апрель.
– В прошлом месяце мне исполнилось двадцать три. Двенадцатого марта. Ты понимаешь, я знаю, что такое быть юной. Я очень отчетливо помню те дни. Дело в том, что я не знаю, что значит быть взрослой, а ведь я взрослая… – Кенда прикусила губу. – Я хочу быть взрослой с тобой, Джон. – Она плотно сжала пальцы вокруг его запястья. – Я хочу тебя…
Он резко оборвал ее.
– Кенда, прекрати! – Освобождая свою руку, Джон заставил себя подняться. – Я должен вернуться на "Бьюти". Как только начнет светать, я буду готовить яхту к отплытию. Кто знает, сколько времени это займет.
Он вышел, не говоря больше ни слова, и Кенда с болью почувствовала, как разочаровала его. Ей хотелось кинуться за ним, обнять его и сделать так, чтобы и он ее обнял… Ее охватило смятение, и она до боли заломила руки, чтобы помешать себе бежать за ним. В ней росло это незнакомое чувство…
Через какое-то время Кенда вышла из хижины и глубоко вдохнула сырой воздух. Она прошлась по песку к зарослям. Пальмы и каштаны казались таинственными при свете луны, темные облака исчезли. Кенда слышала слабый шорох моря. Из зарослей доносились крики попугаев и громкая болтовня обезьян. Ко всему этому она давно привыкла: до вчерашнего дня ничего другого она и не слышала. Сейчас же она слышала лишь громкий стук своего сердца и даже с закрытыми глазами видела человека, который будто слился со всеми звуками и образами ее прошлой жизни… Она вздохнула и медленно обернулась к лагуне. На "Бьюти" царила темнота.
Рано утром Кенда увидела Джона занимающимся починкой мачты, паруса и снастей. Он сидел спиной к пляжу. Было прекрасное чистое утро, и голубое безоблачное небо, казалось, никогда не знало шторма.
Рассвет казался внезапной вспышкой желтого света на горизонте.
Не сводя глаз с яхты, Кенда шла по воде. На ней были большой голубой пуловер и джинсы, которые она закатала до колен босых ног. Кенда ждала, что Джон повернется и поприветствует ее, махнет рукой или еще как-нибудь хотя бы даст ей понять, что видит ее.
Ей очень захотелось подплыть к яхте и взобраться на борт позади него, но что-то останавливало ее. Когда Джон встал, она почувствовала, как подпрыгнуло ее сердце, но оно сразу упало, когда он опять сел, даже не оглянувшись.
Кенда ощутила, что жгучие слезы наворачиваются у нее на глаза. И она гордо подняла голову.
– Джон Тэйлор! – громко сказала Кенда, но получился почему-то шепот. – Если ты не хочешь, чтобы я была с тобой, я не покину этот остров. – Она быстро повернулась и без оглядки побежала в заросли, не останавливаясь, пока не достигла долины.
Оставшаяся часть утра и полдень прошли как дурной сон. Кенда не могла понять, что с ней происходит. Она поплавала в теплой воде озерца, оделась и легла на мягкой траве, уставившись в небо широко распахнутыми, словно незрячими глазами. Она думала, что позволит ему уплыть таким же, каким он и приплыл, – незамеченным. Кто будет скучать по ней, даже если она никогда не вернется? Никто. Она уже и так мертва для людей целых семь лет. Кто обрадуется, когда узнает, что она жива? Он? Но все же в глубине подсознания Кенда хотела вернуться. Хотела вернуться с ним.
Почти весь день она боролась с этими мыслями. Наступил сверкающий расплавленным золотом закат, и его свет проникал сквозь крону деревьев. Вдруг она услышала крик:
– Кенда!
Она не шевельнулась.
– Кенда, где ты?! – послышалось снова.
Она осталась неподвижной, но мозг ее бешено заработал.
Больше ничего не было слышно. Наступило полное молчание.
Когда Кенда оглянулась и увидела его, то даже не попыталась заговорить.
Его глаза неотрывно смотрели на нее.
– С твоего позволения, я бы хотел узнать, что, черт возьми, ты здесь делаешь? Где ты была целый день? – Положив руки на бедра и расставив ноги, он гневно продолжал: – Мне нужна была твоя помощь, но где ты была? Я чувствую себя здесь как Робинзон! Ну, я тебе вот что скажу: если ты собираешься плыть со мной, то ты должна и работать вместе со мной!
Кенда села и, положив голову на колени, усмехнулась.
– Я не поплыву с тобой, – сказала она как-то замедленно. – Ты же не хочешь, чтобы мы плыли вместе.
Джон удивленно взглянул на нее, затем молча подошел к ней и посмотрел ей прямо в глаза.
– Нет, Кенда, ты непременно отправишься со мной! Судьба поставила тебя на моем пути, и ты будешь со мной.
Она подняла подбородок. Взгляд ее был озадаченным.
– Судьба?
Они оказались лицом к лицу.
– Да, таинственная леди, судьба. Иногда я думаю, что именно она преподносит мне сюрпризы. – Он поколебался. – Четыре года назад, когда я купил "Бьюти", я собирался взять годичный отпуск и планировал провести это время, плавая вместе со своей семьей среди этих островов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15
Кенда медленно поднялась. Непроизвольно она приподняла подол своей туники.
– Я сама сшила это, и ничего другого у меня нет… – огорченным полушепотом произнесла она. – Тебе это не нравится?
Джон улыбнулся, и его белые зубы сверкнули в темноте.
– О, мне это нравится! Мне… хм… мне это очень нравится! Но я бы чувствовал себя спокойнее, если бы ты надела что-нибудь еще… ну, ты знаешь, почему.
Кенда стояла не двигаясь. Через некоторое время она сказала:
– Я знаю?
Джон вопросительно посмотрел на нее.
– Что такое?
– Ты сказал "ты знаешь, почему". Что, что я знаю?
Джон быстро открыл банку и поставил ее на стол. Не глядя ей в глаза, он сказал:
– Ты знаешь о мужчинах и женщинах, так ведь, Кенда? Ты знаешь… – Он помолчал. – … что мужчины и женщины, хм, иногда имеют отношения.
– Да, – решительно ответила она, – я действительно знаю это! Я не ребенок, Джон Тэйлор. Я уже все знала о сексе, когда мне было восемь лет.
– Ну, моя дорогая, если даже ты и была когда-то настолько образованной в этом вопросе, то, должно быть, подзабыла кое-что, иначе бы не сидела в компании взрослого мужчины, у которого не было женщины несколько месяцев, завернувшись в свою накидку.
Зажав вещи под мышкой, она быстро ушла в хижину. Едва сдерживая слезы, она оделась, затем вышла, посмотрела на него и робко спросила:
– Так лучше?
– Да. – Он жестом предложил ей сесть, зажег фонарь, который принес из лодки, и поставил его посреди стола. Затем взял кусок тунца из банки и положил его на крекер. Засунув все это в рот, он жевал и смотрел на нее.
Кенда осторожно поднесла коку ко рту и сделала маленький глоток. Какое-то время лицо ее ничего не выражало, затем она рассмеялась:
– Я так давно не пила коки! Она щекочет мне горло, как будто глотаешь пузыри.
– Это потому, что она теплая, – сказал Джон серьезно. Его взгляд задержался на ее лице, золотистых волосах, на ее необычайно огромных серо-голубых глазах, не мигая смотрящих на него. Он как-то странно улыбнулся.
Неохотно Кенда сделала еще глоток коки, но на этот раз не засмеялась. Она начинала чувствовать, что краснеет под его внимательным взглядом. Кенда знала, что она уже не ребенок, но выражение его лица заставляло ее ощущать себя именно ребенком. Она потянулась за крекером и слегка виновато улыбнулась ему.
– Разве ты не голоден? – спросила Кенда, заметив, что он перестал есть.
Не обращая внимания на вопрос, Джон приглушенно сказал:
– Скорее всего, мы отправимся в путь завтра с отливом.
Кенда раздумывала, сказать ему или нет о надвигающемся шторме, затем все же отговорила себя от этого.
Джон потянулся, подняв руки, зевнул…
– Уох-м-м… – он посмотрел на Кенду, – я хочу спать. Думаю, мне пора вернуться на "Бьюти" и хорошо отдохнуть.
– "Бьюти"? Это название твоей яхты?
Он кивнул, вставая.
– Очень необычное название для яхты. Я бы подумала, что "Бьюти" – это кличка лошади.
Воцарилось молчание, и он опять сел на песок.
– Это не я назвал ее так.
– А кто?
– Ребенок, – спокойно сказал он, – моя маленькая дочь.
Кенда почувствовала, как холод охватил ее от этого неожиданного откровения. Внезапно она поняла, что ничего не знает о человеке, сидящем напротив. Если у него есть жена и дочь, то почему он плавает один? Где они? Но ей больше не удалось задать ему вопросов: он уже встал.
– Тебе обязательно сейчас надо идти?
– Да.
Кенда сидела, наблюдая, как он подходит к шлюпке, забирается в нее и гребет по направлению к "Бьюти". Одиночество, которое она испытывала сейчас, было сродни тому, которое она пережила многие годы назад, когда очнулась и обнаружила, что осталась одна на острове. Кенда очень хотела быть с ним, говорить с ним, слышать звук его голоса. Она вздохнула. Кенда знала, что, возможно, показалась ему очень глупой – глупой и надоедливой. Ей подумалось: разве можно после стольких лет одиночества вести диалог с кем-нибудь и выглядеть при этом хоть вполовину разумной… Она надоела ему, и он ушел, даже не окончив ужин. Кенда видела, как в каюте яхты погас свет… Ее сердце забилось еще сильнее, и она снова вздохнула.
Порывистый и холодный ветер, налетающий на остров с океана, поднял волосы с ее лица и закинул за плечи. Несмотря на прохладу, ее окатывал жар. Кенда полностью отдавала себе отчет в том, что в ней рождается чувство, которого не было раньше… она не знала, как его назвать.
3
Кенда долго не могла уснуть, ворочаясь в своей постели из папоротника и слушая раскаты грома. Ее мысли были о далеком прошлом. Она считала своей самой большой мечтой покинуть остров, но теперь, когда это действительно можно было сделать, к своему удивлению, думала об этом с печалью. Приближающийся шторм не мешал Кенде чувствовать мягкие и нежные ароматы растений вокруг. Она мысленно проходила по всем своим тропинкам меж кустов и деревьев до зеленой долины и обратно. Шторм не пугал ее, но где-то внутри сидел страх. Мысль о том, что, покинув остров, она никогда больше не найдет ни спокойствия, ни счастья, лишала ее уверенности в себе. Она помнила выражение радости на лице Джона Тэйлора, когда он нашел ее, сменившееся непроницаемой маской потом, когда он уходил от нее… Кенда думала о его поцелуе. Он, конечно, не был настоящим. В тринадцать лет по-настоящему поцеловал ее Эл Эптон, провожая домой со школьных танцев: тогда она чувствовала, что он вот-вот выдавит ей все зубы, и поцелуй Эла, впрочем, как и всех других мальчиков, только оставил на ее губах синяки… а вот простое прикосновение губ Джона растопило что-то у нее внутри.
Кенда слышала, как ветер с океана яростно налетает на остров. Она быстро спрыгнула с постели, подбежала к занавеске из пальмовых листьев, которая висела на гибкой виноградной лозе, и отдернула ее. Прямо перед ней возникло лицо Джона Тэйлора.
– Леди, – сказал он, – на улице штормовой ветер. Я очень беспокоюсь, не случилось бы чего с моей яхтой.
Кенда быстро перебежала на другую сторону хижины, где лежала ее новая одежда, сложенная в маленькую аккуратную стопку. Она оделась меньше чем за минуту и вернулась обратно к пологу. Джон стоял с фонарем, пристально глядя на нее.
В то время как снаружи бушевал шторм, молчание в хижине окутало их тяжелым покрывалом. Кенда смотрела на Джона, и ее взгляд, казалось, говорил: "Пожалуйста, люби меня".
– Ты думаешь, что здесь мы в безопасности? – наконец спросил он.
Она кивнула.
– Да. Худшее позади. – И словно по мановению волшебной палочки ветер начал стихать.
Вода текла по его лицу, капая с мокрых слипшихся волос, которые ветер "зачесал" назад. Он вытер лицо.
– Я боюсь, что ветер повредил грот-мачту. Не могу пока с уверенностью сказать, это будет ясно утром. Знаю только, что парус и снасти в воде. – Он покачал головой. – Я и не предполагал, что приближается шторм! Думаю, в будущем надо больше внимания обращать на прогноз погоды.
Кенда виновато моргнула.
– Я… я знала о приближении шторма, – призналась она.
– Да ты что? – изумление звучало в его голосе. – Как?
Твердо, с каменным спокойствием Кенда ответила:
– Я могу определять по облакам.
– Почему же ты не предупредила меня, Кенда?
– Я боялась, что ты решишь отплыть.
– Я бы так и сделал, но непременно взял бы тебя с собой. Ты ведь боялась, что я оставлю тебя здесь, на острове, да?
Кенда покачала головой.
– Нет. Мы бы разбились на рифах.
Его внезапное спокойствие подействовало на нее гораздо сильнее, чем если бы он открыто проявил ярость и негодование.
– Ты, наверное, не слишком высоко оцениваешь мои способности моряка, не так ли? – спросил Джон после долгой паузы.
– О нет, Джон, совсем не то! Клянусь! Просто никто не сможет пройти через рифы в темноте. – Она заставила себя улыбнуться ему. – Я уверена, что ты очень хороший моряк, иначе бы никогда не приплыл сюда.
– Ну ладно. Это неважно. В любом случае сомнительно, что мы сумеем поймать утренний отлив и отправиться завтра. – Качая головой, он направился к выходу.
Кенда сделала шаг в его сторону.
– Джон!
Он оглянулся.
– Что такое?
– Пожалуйста, не уходи. – Она поманила его жестом и указала на стол, где бананы и кокосы, оставшиеся от их вечерней трапезы, лежали нетронутые. – Вот еда. Пожалуйста, останься и поговори со мной.
– Хорошо, – сказал Джон. Он сел рядом со столом на пол, покрытый утрамбованным песком, и потянулся за кокосом. – Но только на несколько минут.
Кенда опустилась на колени рядом с ним, ее глаза светились радостью.
– Расскажи мне о своей маленькой дочке. Не говоря ни слова, он вынул нож, прорезал дырку в кокосе и сделал большой глоток.
– Я бы не хотел этого, Кенда, – твердо ответил он.
Она сидела уставившись на него.
– Почему бы нам не поговорить о тебе? – сказал Джон после нескольких мгновений молчания.
Ей понравилось, как он сказал это.
– Обо мне? Тут не о чем говорить.
Он уронил кожуру банана и положил руки на стол. Затем ухмыльнулся.
– Ну, мисс, может быть, это вы так думаете, но я гарантирую вам, что очень много людей в мире подумают иначе. Сам тот факт, что ты осталась в живых, уже чудо. Разве ты не понимаешь этого? Кенда, ты же была один на один со стихией почти семь лет! Может быть, я ошибаюсь, но мне кажется, что когда ты вернешься домой, то станешь чем-то вроде знаменитости. Я очень удивлюсь, если это будет не так!
Она смотрела на него широко раскрытыми глазами.
– Разве ты не понимаешь, что остаться в живых было как раз и не особенно сложно? Сложнее было сохранить рассудок – в таком смятении я находилась. – Она убрала волосы с левой стороны лица и показала ему шрам под ними недалеко от виска. – Я едва припоминаю, как бродила целые дни – а может быть, и целые недели, – питаясь фруктами и орехами, которые могла добыть, пока наконец ко мне вернулись силы и голова снова стала соображать. Я знала, что меня посчитали погибшей… и какое-то время мне самой казалось, что я мертва. – Горькая улыбка искривила ее губы. – Затем я выздоровела и поняла, что не умру. Долгое время я не знала даже, что лучше: умереть в одиночестве или жить в одиночестве. – Она замолчала, и улыбка исчезла.
Джон вынул сигарету из кармана рубашки и закурил, стараясь не смотреть ей в глаза. Посветив фонарем на стол, заваленный книгами, он спросил:
– Все это и составляло тебе компанию?
Кенда снова улыбнулась.
– Да. – Она окинула взглядом старые выцветшие книги, аккуратно разложенные на столе. – Я прочитала их раз по десять каждую.
Он улыбнулся.
– Даже словарь? – и вопросительно посмотрел на нее.
Она со смехом кивнула.
– Даже словарь! Несколько лет назад я решила вызубрить его весь. Дошла до буквы "М", пока поняла, что уже не помню, что было на "А". С тех пор я даже не пыталась запомнить значения всех слов – разве только наиболее интересных для меня.
Джон вытянул ноги, и его ступня коснулась ее ноги.
– Извини, – пробормотал он, подбирая ноги. – Скажи, – в его голосе чувствовалось усилие на собой, – ты помнишь свой дом?
Взгляд ее голубых глаз стал отрешенным.
– Помню, – мягко, почти благоговейно сказала она. – Папа купил домик – небольшой, с тремя спальнями. В моей были стены пастельного зеленого цвета и желтая мебель. Внизу были гостиная и кухня. Ли, наша домохозяйка, поддерживала безупречный порядок. На мое шестнадцатилетие папа купил мне машину – темно-синий "мустанг". – Она покачала головой. – Мне немного удалось поездить на нем – всего два или три раза. – Внезапно она замолчала. – Почему ты извинился, когда коснулся моей ноги?
Казалось, Джон немного замешкался с ответом.
– Я думаю, нам не стоит поощрять физическую близость, какой бы мимолетной и случайной она ни была, Кенда. – Его загорелое лицо покраснело. – Это будет неразумно, поверь мне.
– Не возражаю.
Джон кивнул головой и немного повеселел.
– Не возражаешь? – На мгновение он стал как будто встревоженным. – Кенда, мне кажется, ты не понимаешь, насколько красива. Если мы позволим себе касаться друг друга… то есть я хочу сказать, если мы позволим себе кое-что, чего я так опасаюсь, – то я почти уверен, что… ты не готова к этому. – Он загасил сигарету, взял банан и наполовину содрал с него кожуру.
– Я не ребенок, Джон. Мое детство прошло много лет назад. Посмотри на меня. Мне двадцать три… а может быть, и больше. Какой сейчас месяц?
– Апрель.
– В прошлом месяце мне исполнилось двадцать три. Двенадцатого марта. Ты понимаешь, я знаю, что такое быть юной. Я очень отчетливо помню те дни. Дело в том, что я не знаю, что значит быть взрослой, а ведь я взрослая… – Кенда прикусила губу. – Я хочу быть взрослой с тобой, Джон. – Она плотно сжала пальцы вокруг его запястья. – Я хочу тебя…
Он резко оборвал ее.
– Кенда, прекрати! – Освобождая свою руку, Джон заставил себя подняться. – Я должен вернуться на "Бьюти". Как только начнет светать, я буду готовить яхту к отплытию. Кто знает, сколько времени это займет.
Он вышел, не говоря больше ни слова, и Кенда с болью почувствовала, как разочаровала его. Ей хотелось кинуться за ним, обнять его и сделать так, чтобы и он ее обнял… Ее охватило смятение, и она до боли заломила руки, чтобы помешать себе бежать за ним. В ней росло это незнакомое чувство…
Через какое-то время Кенда вышла из хижины и глубоко вдохнула сырой воздух. Она прошлась по песку к зарослям. Пальмы и каштаны казались таинственными при свете луны, темные облака исчезли. Кенда слышала слабый шорох моря. Из зарослей доносились крики попугаев и громкая болтовня обезьян. Ко всему этому она давно привыкла: до вчерашнего дня ничего другого она и не слышала. Сейчас же она слышала лишь громкий стук своего сердца и даже с закрытыми глазами видела человека, который будто слился со всеми звуками и образами ее прошлой жизни… Она вздохнула и медленно обернулась к лагуне. На "Бьюти" царила темнота.
Рано утром Кенда увидела Джона занимающимся починкой мачты, паруса и снастей. Он сидел спиной к пляжу. Было прекрасное чистое утро, и голубое безоблачное небо, казалось, никогда не знало шторма.
Рассвет казался внезапной вспышкой желтого света на горизонте.
Не сводя глаз с яхты, Кенда шла по воде. На ней были большой голубой пуловер и джинсы, которые она закатала до колен босых ног. Кенда ждала, что Джон повернется и поприветствует ее, махнет рукой или еще как-нибудь хотя бы даст ей понять, что видит ее.
Ей очень захотелось подплыть к яхте и взобраться на борт позади него, но что-то останавливало ее. Когда Джон встал, она почувствовала, как подпрыгнуло ее сердце, но оно сразу упало, когда он опять сел, даже не оглянувшись.
Кенда ощутила, что жгучие слезы наворачиваются у нее на глаза. И она гордо подняла голову.
– Джон Тэйлор! – громко сказала Кенда, но получился почему-то шепот. – Если ты не хочешь, чтобы я была с тобой, я не покину этот остров. – Она быстро повернулась и без оглядки побежала в заросли, не останавливаясь, пока не достигла долины.
Оставшаяся часть утра и полдень прошли как дурной сон. Кенда не могла понять, что с ней происходит. Она поплавала в теплой воде озерца, оделась и легла на мягкой траве, уставившись в небо широко распахнутыми, словно незрячими глазами. Она думала, что позволит ему уплыть таким же, каким он и приплыл, – незамеченным. Кто будет скучать по ней, даже если она никогда не вернется? Никто. Она уже и так мертва для людей целых семь лет. Кто обрадуется, когда узнает, что она жива? Он? Но все же в глубине подсознания Кенда хотела вернуться. Хотела вернуться с ним.
Почти весь день она боролась с этими мыслями. Наступил сверкающий расплавленным золотом закат, и его свет проникал сквозь крону деревьев. Вдруг она услышала крик:
– Кенда!
Она не шевельнулась.
– Кенда, где ты?! – послышалось снова.
Она осталась неподвижной, но мозг ее бешено заработал.
Больше ничего не было слышно. Наступило полное молчание.
Когда Кенда оглянулась и увидела его, то даже не попыталась заговорить.
Его глаза неотрывно смотрели на нее.
– С твоего позволения, я бы хотел узнать, что, черт возьми, ты здесь делаешь? Где ты была целый день? – Положив руки на бедра и расставив ноги, он гневно продолжал: – Мне нужна была твоя помощь, но где ты была? Я чувствую себя здесь как Робинзон! Ну, я тебе вот что скажу: если ты собираешься плыть со мной, то ты должна и работать вместе со мной!
Кенда села и, положив голову на колени, усмехнулась.
– Я не поплыву с тобой, – сказала она как-то замедленно. – Ты же не хочешь, чтобы мы плыли вместе.
Джон удивленно взглянул на нее, затем молча подошел к ней и посмотрел ей прямо в глаза.
– Нет, Кенда, ты непременно отправишься со мной! Судьба поставила тебя на моем пути, и ты будешь со мной.
Она подняла подбородок. Взгляд ее был озадаченным.
– Судьба?
Они оказались лицом к лицу.
– Да, таинственная леди, судьба. Иногда я думаю, что именно она преподносит мне сюрпризы. – Он поколебался. – Четыре года назад, когда я купил "Бьюти", я собирался взять годичный отпуск и планировал провести это время, плавая вместе со своей семьей среди этих островов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15