Донья Гермина спала, сидя в кресле.Что творилось в душе Зефирины, выслушавшей весь этот кошмар? Подняв голову, она взглянула на маленького Каролюса, сидевшего очень прямо на стуле. Так дядей или тетей приходился ей карлик?По отдельным признакам Зефирина яснее поняла, каковы его физические недостатки. Раньше она никогда не обращала на это внимания. Прямо под жабо она заметила слегка выступавшую женскую грудь, на уровне которой за плечом находился горб. Что касается нижней части тела, то как узнать, кто он? Женщина или мужчина?Какие физические и моральные страдания должен был испытывать этот несчастный уродец, предпочитавший носить мужское платье!Зефирина подошла к карлику и протянула ему руку.– Прости меня, Каролюс, ведь ты трижды спас мне жизнь, не дав ей меня погубить. Я часто вела себя с тобой отвратительно, но… я не знала… Что я могу сделать, чтобы отблагодарить тебя?Взволнованный благородным жестом племянницы, Каролюс прикоснулся своим толстогубым ртом к ее руке и прошептал:– Упроси мужа позволить нам с Генриеттой уехать.Я тебе клянусь, что больше не дам ей вредить и творить зло, Зефирина. Она очень больна… Мне все чаще приходится давать ей это аравийское питье, из-за которого она тупеет. Она спит. Похоже на то, что все совершенное зло теперь обернулось против нее. Ее мучают чудовищные головные боли, боли в спине, усилившиеся после смерти Рикардо… Прошу тебя, будь великодушна, ты навсегда будешь избавлена от нашего присутствия…Зефирина колебалась. За нее ответил Фульвио:– Куда бы вы хотели уехать?– В какой-нибудь монастырь. Она начала в монастыре свою жизнь, в нем и закончит. Я буду ухаживать за ней и не дам ей выйти оттуда. Мы могли бы отправиться в Испанию, в аббатство Сан-Сальвадор… Чего вы добьетесь, монсеньор, передав ее правосудию? Бесчестья для Зефирины и ваших детей…Это был голос здравого смысла.– Не забывайте, – продолжил Каролюс, – что по странности судьбы в вашем лице соединились последние наследники дочерей Саладина, ты, Зефирина, наследница Гортензии, и вы, князь Фарнелло, наследник Елены, поскольку у бедной Гелы потомков не было…Фульвио и Зефирина с волнением переглянулись. Не было ли это, помимо дара их любви, высшим знамением того, что какая-то таинственная звезда вела их друг к другу?– Каролюс, – сказал Фульвио, – сегодня вечером мы с женой снова приедем к вам сюда. Я пришлю вам одежду, продукты, одеяла, а затем подготовлю ваше путешествие… зафрахтую корабль, который отвезет вас, нет, не в Испанию, а в монастырь Таррос на одном из островов архипелага Ля Маддалена, недалеко от Сардинии.– Монсеньор не доверяет…– Да… – признался Фульвио. – Я не ставлю под сомнение ни вашу искренность, ни ваше доброе расположение, Каролюс, но не скрываю, что опасаюсь вашей сестры Генриетты… * * * Все еще под сильным впечатлением признаний Каролюса, молодые люди покинули свой горный домик.Зефирине надо было спешить. Малыши, оставшиеся в замке, ждали, чтобы мать накормила их.Фульвио отдал распоряжения сицилийцам, охранявшим дом. Садясь на лошадь, он бросил озабоченный взгляд на вершину Этны. Дымок над кратером больше не вился.Зефирина заметила, что ей легче дышится.– А ты что скажешь, Джакомо? – спросил князь. Прошлой ночью, далекий от «развлечений» с Бигалло, в которых его подозревала Зефирина, князь вместе с Джакомо поднялся на вулкан до самого кратера. Он хотел собственными глазами увидеть, как велика опасность. За пятнадцать веков христианской эпохи Этна взрывалась сто сорок раз.Самые сильные извержения, однако, произошли до рождества Христова, в 475 и 396 годах. На вопрос князя маффиозо лишь покачал головой:– Трудно сказать, монсеньор, он ведь ужасный хитрец… но «Большая Пасть» Главное жерло вулкана.
, похоже, уснула…Зефирина отметила про себя, что Джакомо говорит об Этне как о живом существе. Однако сосредоточиться на этих мыслях ока не успела.В эту самую минуту на поляну на бешеном скаку влетели два всадника.Это были Паоло и Ла Дусер. Оба в один голос крикнули:– Тревога!.. Глава XXXVIСОКРОВИЩЕ САЛАДИНА Воспользовавшись отсутствием княжеской четы, около сотни испанцев совершили внезапную высадку на берег, чтобы напасть на замок.Предвидя такую возможность, Фульвио распорядился врыть в песок с внешней стороны крепостных укреплений толстые бревна и выкопать ямы-ловушки, замаскировав их сетями, в которых испанцы должны были запутаться вместе со своим оружием.Пикколо и его люди прекрасно справлялись с обороной замка. С помощью бомбард защитники сразу же отбросили испанцев к их кораблям. Именно в этот момент возвратившиеся Фульвио и Зефирина на полном скаку пронеслись по подъемному мосту, который вслед за этим был немедленно поднят.– Боже праведный, неужто нам никогда не будет покоя! – прошепелявила Плюш. – Моя маленькая Зефи, от такой гонки у вас будет не молоко, а взбитое масло!Пока Плюш громко возмущалась, в чем ее энергично поддержал Гро Леон, пока вокруг раздавались крики, распоряжения, выстрелы аркебуз, пушек и других орудий, Зефирина кормила детей. Весь этот шум и грохот ничуть не уменьшил аппетита ее милых крошек. Луиджи оказался намного прожорливее своей сестры, ну просто дикарь, родившийся к тому же с одним зубом. Пока он яростно терзал грудь, Зефирина нежно поглаживала красное пятнышко за его ухом. У Коризанды тоже было такое же малюсенькое пятно, только на затылке.«Звезда Саладина…» – подумала Зефирина, дав себе слово рассказать об этом Фульвио.Закончив кормление, она положила Луиджи в колыбель, украшенную короной, а Коризанду в корзину оставив их под присмотром бдительной мадемуазель Плюш, она вышла из спальни и направилась к Фульвио, который с другими людьми находился на крепостной стене.Испанцы исчезли с горизонта.– Они обязательно повторят атаку, но только теперь уже с суши… У нас есть немного времени, чтобы подготовиться. Ты немедленно отправишься в Катанью и зафрахтуешь большегрузный корабль, на котором ты, дети и домочадцы отплывете на Мальту. Там вы будете под защитой моего кузена, шевалье де Родоса.– А потом? Придется плыть в Аравию, пересечь Африку, вдоль берегов которой проплыл мессир Васко да Гама, – энергично запротестовала Зефирина, – затем тащиться до мыса Бурь Мыс Доброй Надежды.
… Маловато для меня, господин супруг мой, если вы ищете способ стать снова холостяком! Об отъезде не может быть речи. Мы остаемся с тобой, Фульвио…– Невыносимая Зефирина, – прошептал Фульвио с нежностью. – Будь же хоть раз благоразумной…– А ты сам? Очень ли ты благоразумен, бросая вызов Карлу V? Нет, Фульвио, мы будем жить с тобой или умрем все вместе.Как она переменилась, маленькая Саламандра! Она стала настоящей женщиной, рассуждает с редким благородством и как жена, и как мать, и как княгиня.Взволнованный Фульвио больше не возражал. У него было много случаев убедиться, как трудно, чтобы не сказать невозможно, заставить Зефирину изменить свое мнение.В замке, приведенном в боевую готовность, Фульвио распорядился приготовить зажигательную смесь для греческого огня. На всякий случай за решетками подземелья, доходящего до выступающих из воды скал, были припрятаны шлюпки и рыбацкие лодочки.Паоло и Ла Дусер получили приказ как можно быстрее добраться до Катаньи и предупредить Марию Соленара и других членов маффии обо всем, что произошло.Фульвио раздумывал над тем, надо ли перевезти пленников из домика на Этне в замок. По зрелом размышлении он все же предпочел оставить Сан-Сальвадор и Каролюса вдали от тревожных событий, которыми донья. Гермина могла воспользоваться, чтобы сбежать.Для большей безопасности Фульвио послал нескольких сицилийцев с провиантом и одеждой, обещанных Каролюсу, и для дополнительной помощи Джакомо в его нелегкой задаче стража пленников. После этого наступило долгое ожидание.Спустилась ночь.Испанцы Карла V, по всей вероятности, собрались в Таормине.Паоло и Ла Дусер вернулись с хорошими новостями: маффиози Марии Соленара, узнав о случившемся, явились из маки в замок.По мере того, как ряды защитников пополнялись, возвращалась надежда. «Ну, теперь-то мы покажем этому, Карлу V…»Яркие факелы горели вдоль крепостной стены. Защитникам замка разносили еду и подогретое вино, приправленное корицей. Мужчины, аккомпанируя себе на цитре, напевали сицилийские песни.Проведя смотр своего войска, Фульвио и Зефирина вернулись в замок и уединились в гостиной первого этажа.– Поднимись к себе и ложись спать, – посоветовал Фульвио. – Ночь будет долгой.– Нет, не сейчас, – сказала Зефирина, хотя чувствовала себя очень усталой. – Знаешь, чего мне хочется…Говоря это, она взглянула на него своими необыкновенными зелеными глазами, в которых горело любопытство.Фульвио покачал головой.– Посмотреть эти три пластинки! – прошептала она с видом азартного игрока.При свете канделябра, склонившись над столом из черного дерева, они разложили таинственные талисманы. Их лиловатый металл мерцал каким-то странным светом.Фульвио загасил все свечи. Металл светился. Не испытывая необходимости в дополнительном освещении, они попробовали приложить пластинки одну к другой, но было ясно, что здесь возможны несколько комбинаций.После многочисленных попыток, всякий раз менявших весь рисунок, Фульвио и Зефирина решили поставить на первое место ту, где изображены три треугольника, наложенных друг на друга по черепичному принципу и пронизанных стрелой. Второй была пластинка с тремя кругами и проходящими сквозь них факелами. Последней была поставлена пластинка с тремя прямоугольниками, пронзенными копьем.При таком расположении пластинок текст на обороте гласил: «Леопард утомленный в небо свой взор устремляет.Рядом с солнцем видит орла, тешащегося со змеей.Правитель с болью в душе стоит у стены городской,Преданный дочерьми, сбежавшими ради замужества.За златом и серебром Саладина, зарытым под грудойПеска, смущенный наследник отправитсяЧерез море, бурный океан,Страшась язычника с сердцем, из треснувшей бронзы,Рядом с мудрым братом огонь и солнце подадутВесть о (3451:10)хЗ, земля сарацинская страшитсяВарварского железа…» Расшифровать текст значило проникнуть мыслью сквозь века. Первое, что бросалось в глаза, это страх и, одновременно, презрение, которое испытывал Саладин к «язычникам с сердцем из треснувшей бронзы» и «варварскому железу», а попросту говоря, к крестоносцам. Он предается отчаянию у городской стены. Может быть, речь идет о «сарацинском замке»? Преданный дочерьми, покинувшими его «ради замужества»… Он сообщает, что золото и серебро находится где-то за морем и за бурным океаном.За исключением этих вполне определенных деталей, важность которых не приходилось отрицать, послание Саладина в целом оставалось неясным.– Три тысячи четыреста пятьдесят один, деленное на десять и умноженное на три, а, может, это просто три креста, – задумчиво произнесла Зефирина. – Что, если это число является символическим, мифологическим или даже означает какой-то год, какое-то большое расстояние в лье, если только не в футах, а то и в дюймах длины, высоты и ширины?..– А вдруг речь идет о новом способе счисления? – мечтательно сказал Фульвио.– Новый способ?– Или очень древний, если тебе угодно… арабы изобрели Аль-жабр…– На средневековом латинском это звучит как «алгебра», что означает «принуждение», «сокращение», «приведение к простейшему», – добавила Зефирина.– Совершенно верно… Черт побери, какое это пьянящее чувство иметь такую ученую жену!При этом полунасмешливом, полувосхищенном восклицании Фульвио нежно поцеловал жену в висок и продолжил свои рассуждения.– Великий арабский математик Аль-Хаваризми написал в IX веке об этом трактат… Саладин, судя по всему, был хорошо знаком с алгеброй, тогда как мы владеем ничтожно малыми знаниями в этой области…– Какая все-таки ужасная вещь – недостаток знаний!.. Ну почему наш век не отмечен никаким прогрессом, которого нам полагалось добиться еще два-три столетия назад?..– Знаешь, любовь моя, причина здесь в эпидемиях черной оспы, выкосившей поколения наших дедов, уничтожившей целые города, погубившей лучшие умы… Мы понемногу выходим из этого провала, и я чувствую, что в дальнейшем человек сумеет все объяснить с помощью науки…– Тогда объясни мне тайну Саладина! – мгновенно отозвалась Зефирина.– Я же не прорицатель, но… А что, если ты запишешь данное число как 345,1 вместо 3451:10, заменив запятой десятку и знак деления? Ты получишь упрощенную форму числа. То же можно проделать с 3, если согласиться с тем, что это именно знак умножения. Тогда после деления ты умножаешь число 345,1 и тем самым вводишь два капитальных новшества: упрощаешь и систематизируешь арифметику и алгебру…– Ты имеешь в виду десятичные дроби? – воскликнула Зефирина.– Которые подводят нас прямо к системе греческого метрона…Зефирина надула капризно губы.– По-моему, правильнее сказать «метрикос»… я бы это перевела как систему, пользующуюся метрическим измерением, иначе говоря, измерением в метрах…– Ну, вот, прекрасная дама, вы и изобрели метрическую систему.Фульвио обнял Зефирину. Собрав со стола все три пластинки, он сказал:– Если сможешь решить эту задачу, получишь сокровище Саладина…– Вовсе нет, – возразила Зефирина. – Даже если мы решим уравнение, у нас нет главного: места, где спрятано сокровище… «Через море, бурный океан,Рядом с мудрым братом огонь и солнце подадут…» Фульвио еще раз внимательно перечитал текст. Несколько раз он переворачивал пластинку, глядя то на рисунок, то на надпись. Из губ его вдруг вырвалось:– Смотри…Увлекая Зефирину к окну, он указал на красноватую вершину вулкана.– Рисунок с воткнутым в центре факелом похож на три жерла кратера. Что ты об этом думаешь?– Но у Этны всего два жерла, – возразила Зефирина.– Ну и что же, во времена Саладина у нее их могло быть три…Зефирина скорчила мину.– У тебя всегда на все есть ответ. В тексте сказано: «Через море, бурный океан…» И потом прямоугольники и треугольники не имеют ничего общего с вулканом.– Пожалуй, верно, – согласился Фульвио. – Тут скорее можно предположить какие-то странные памятники…– Вроде храмов… или пирамид… – тихо сказала Зефирина.Повернувшись спиной к Этне, молодые люди вернулись на середину комнаты. Фульвио высек огонь и зажег свечи. Удостоверившись, что никто, кроме Зефирины, его не видит, он нажал на пружину потайного ящичка, встроенного в деревянную резную стойку буфета.Зефирина подумала, что Фульвио хочет спрятать туда пластинки. Но князь достал из ящика крупный серебряный медальон и с большой аккуратностью вложил в него три пластинки. Вернувшись к Зефирине, он повесил ей на шею цепочку с медальоном и сказал шутливым тоном:– Спрячь-ка это на своей пышной груди кормилицы, дорогая моя… никогда не снимай его, ни днем, ни ночью… Талисман Саладина принадлежит тебе по праву. В ожидании времени, когда удастся его расшифровать, бережно храни талисман для наших детей.Лицо Фульвио улыбалось, но голос звучал серьезно.Зефирина понимала, что приближается страшное событие. Однако ватную тишину душной ночи в эту минуту нарушал лишь ленивый плеск моря. Глава XXXVIIПРОБУЖДЕНИЕ ВЕЛИКАНА – К оружию!Крик дозорного прозвучал в 5 часов утра.Фульвио и Зефирина так и не раздевались этой ночью. Они тут же устремились к крепостной стене.Со стороны Таормины к замку подползала извивающаяся змея вражеского войска, сверкая металлом доспехов под лучами встававшего солнца.Поблескивая касками и латами, шли испанские гарнизоны, переброшенные сюда через Мессинский пролив, чтобы наказать мятежного князя.– Черт побери, монсеньор, да их тут больше двух тысяч, этих рогоносцев, – оценил ситуацию в свойственной ему манере Ла Дусер.– Карл V обстоятельно готовит всякое дело. Он насылает на нас всю иберийскую Сицилию, – признал Фульвио. – Сколько нас здесь, Паоло?– Вместе с только что прибывшими людьми маффии чуть меньше двухсот, монсеньор, – спокойно ответил оруженосец.Фульвио не мог скрыть тревоги, промелькнувшей на его лице. Со времени обороны Борго он, как никто, знал, что в битве, где один сражается против десяти, силы противников слишком неравны.Но, как бы там ни было, в настоящий момент испанцы, похоже, не собирались начинать атаку. Не сделав ни единого выстрела, они расположились полукругом на почтительном расстоянии от замка Фарнелло.Со стороны моря то же самое сделали три испанских галиота, остановившись в четырехстах морских саженях от берега. Бортовые пушки были нацелены прямо на крепостные стены и исключали всякий побег из замка морем.Таким образом обитатели замка оказывались осажденными.Фульвио прижал к груди Зефирину. Как жалел он в эту минуту, что послушался своей неосторожной Саламандры.– Смотри, – сказала Зефирина.От войска отделился всадник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
, похоже, уснула…Зефирина отметила про себя, что Джакомо говорит об Этне как о живом существе. Однако сосредоточиться на этих мыслях ока не успела.В эту самую минуту на поляну на бешеном скаку влетели два всадника.Это были Паоло и Ла Дусер. Оба в один голос крикнули:– Тревога!.. Глава XXXVIСОКРОВИЩЕ САЛАДИНА Воспользовавшись отсутствием княжеской четы, около сотни испанцев совершили внезапную высадку на берег, чтобы напасть на замок.Предвидя такую возможность, Фульвио распорядился врыть в песок с внешней стороны крепостных укреплений толстые бревна и выкопать ямы-ловушки, замаскировав их сетями, в которых испанцы должны были запутаться вместе со своим оружием.Пикколо и его люди прекрасно справлялись с обороной замка. С помощью бомбард защитники сразу же отбросили испанцев к их кораблям. Именно в этот момент возвратившиеся Фульвио и Зефирина на полном скаку пронеслись по подъемному мосту, который вслед за этим был немедленно поднят.– Боже праведный, неужто нам никогда не будет покоя! – прошепелявила Плюш. – Моя маленькая Зефи, от такой гонки у вас будет не молоко, а взбитое масло!Пока Плюш громко возмущалась, в чем ее энергично поддержал Гро Леон, пока вокруг раздавались крики, распоряжения, выстрелы аркебуз, пушек и других орудий, Зефирина кормила детей. Весь этот шум и грохот ничуть не уменьшил аппетита ее милых крошек. Луиджи оказался намного прожорливее своей сестры, ну просто дикарь, родившийся к тому же с одним зубом. Пока он яростно терзал грудь, Зефирина нежно поглаживала красное пятнышко за его ухом. У Коризанды тоже было такое же малюсенькое пятно, только на затылке.«Звезда Саладина…» – подумала Зефирина, дав себе слово рассказать об этом Фульвио.Закончив кормление, она положила Луиджи в колыбель, украшенную короной, а Коризанду в корзину оставив их под присмотром бдительной мадемуазель Плюш, она вышла из спальни и направилась к Фульвио, который с другими людьми находился на крепостной стене.Испанцы исчезли с горизонта.– Они обязательно повторят атаку, но только теперь уже с суши… У нас есть немного времени, чтобы подготовиться. Ты немедленно отправишься в Катанью и зафрахтуешь большегрузный корабль, на котором ты, дети и домочадцы отплывете на Мальту. Там вы будете под защитой моего кузена, шевалье де Родоса.– А потом? Придется плыть в Аравию, пересечь Африку, вдоль берегов которой проплыл мессир Васко да Гама, – энергично запротестовала Зефирина, – затем тащиться до мыса Бурь Мыс Доброй Надежды.
… Маловато для меня, господин супруг мой, если вы ищете способ стать снова холостяком! Об отъезде не может быть речи. Мы остаемся с тобой, Фульвио…– Невыносимая Зефирина, – прошептал Фульвио с нежностью. – Будь же хоть раз благоразумной…– А ты сам? Очень ли ты благоразумен, бросая вызов Карлу V? Нет, Фульвио, мы будем жить с тобой или умрем все вместе.Как она переменилась, маленькая Саламандра! Она стала настоящей женщиной, рассуждает с редким благородством и как жена, и как мать, и как княгиня.Взволнованный Фульвио больше не возражал. У него было много случаев убедиться, как трудно, чтобы не сказать невозможно, заставить Зефирину изменить свое мнение.В замке, приведенном в боевую готовность, Фульвио распорядился приготовить зажигательную смесь для греческого огня. На всякий случай за решетками подземелья, доходящего до выступающих из воды скал, были припрятаны шлюпки и рыбацкие лодочки.Паоло и Ла Дусер получили приказ как можно быстрее добраться до Катаньи и предупредить Марию Соленара и других членов маффии обо всем, что произошло.Фульвио раздумывал над тем, надо ли перевезти пленников из домика на Этне в замок. По зрелом размышлении он все же предпочел оставить Сан-Сальвадор и Каролюса вдали от тревожных событий, которыми донья. Гермина могла воспользоваться, чтобы сбежать.Для большей безопасности Фульвио послал нескольких сицилийцев с провиантом и одеждой, обещанных Каролюсу, и для дополнительной помощи Джакомо в его нелегкой задаче стража пленников. После этого наступило долгое ожидание.Спустилась ночь.Испанцы Карла V, по всей вероятности, собрались в Таормине.Паоло и Ла Дусер вернулись с хорошими новостями: маффиози Марии Соленара, узнав о случившемся, явились из маки в замок.По мере того, как ряды защитников пополнялись, возвращалась надежда. «Ну, теперь-то мы покажем этому, Карлу V…»Яркие факелы горели вдоль крепостной стены. Защитникам замка разносили еду и подогретое вино, приправленное корицей. Мужчины, аккомпанируя себе на цитре, напевали сицилийские песни.Проведя смотр своего войска, Фульвио и Зефирина вернулись в замок и уединились в гостиной первого этажа.– Поднимись к себе и ложись спать, – посоветовал Фульвио. – Ночь будет долгой.– Нет, не сейчас, – сказала Зефирина, хотя чувствовала себя очень усталой. – Знаешь, чего мне хочется…Говоря это, она взглянула на него своими необыкновенными зелеными глазами, в которых горело любопытство.Фульвио покачал головой.– Посмотреть эти три пластинки! – прошептала она с видом азартного игрока.При свете канделябра, склонившись над столом из черного дерева, они разложили таинственные талисманы. Их лиловатый металл мерцал каким-то странным светом.Фульвио загасил все свечи. Металл светился. Не испытывая необходимости в дополнительном освещении, они попробовали приложить пластинки одну к другой, но было ясно, что здесь возможны несколько комбинаций.После многочисленных попыток, всякий раз менявших весь рисунок, Фульвио и Зефирина решили поставить на первое место ту, где изображены три треугольника, наложенных друг на друга по черепичному принципу и пронизанных стрелой. Второй была пластинка с тремя кругами и проходящими сквозь них факелами. Последней была поставлена пластинка с тремя прямоугольниками, пронзенными копьем.При таком расположении пластинок текст на обороте гласил: «Леопард утомленный в небо свой взор устремляет.Рядом с солнцем видит орла, тешащегося со змеей.Правитель с болью в душе стоит у стены городской,Преданный дочерьми, сбежавшими ради замужества.За златом и серебром Саладина, зарытым под грудойПеска, смущенный наследник отправитсяЧерез море, бурный океан,Страшась язычника с сердцем, из треснувшей бронзы,Рядом с мудрым братом огонь и солнце подадутВесть о (3451:10)хЗ, земля сарацинская страшитсяВарварского железа…» Расшифровать текст значило проникнуть мыслью сквозь века. Первое, что бросалось в глаза, это страх и, одновременно, презрение, которое испытывал Саладин к «язычникам с сердцем из треснувшей бронзы» и «варварскому железу», а попросту говоря, к крестоносцам. Он предается отчаянию у городской стены. Может быть, речь идет о «сарацинском замке»? Преданный дочерьми, покинувшими его «ради замужества»… Он сообщает, что золото и серебро находится где-то за морем и за бурным океаном.За исключением этих вполне определенных деталей, важность которых не приходилось отрицать, послание Саладина в целом оставалось неясным.– Три тысячи четыреста пятьдесят один, деленное на десять и умноженное на три, а, может, это просто три креста, – задумчиво произнесла Зефирина. – Что, если это число является символическим, мифологическим или даже означает какой-то год, какое-то большое расстояние в лье, если только не в футах, а то и в дюймах длины, высоты и ширины?..– А вдруг речь идет о новом способе счисления? – мечтательно сказал Фульвио.– Новый способ?– Или очень древний, если тебе угодно… арабы изобрели Аль-жабр…– На средневековом латинском это звучит как «алгебра», что означает «принуждение», «сокращение», «приведение к простейшему», – добавила Зефирина.– Совершенно верно… Черт побери, какое это пьянящее чувство иметь такую ученую жену!При этом полунасмешливом, полувосхищенном восклицании Фульвио нежно поцеловал жену в висок и продолжил свои рассуждения.– Великий арабский математик Аль-Хаваризми написал в IX веке об этом трактат… Саладин, судя по всему, был хорошо знаком с алгеброй, тогда как мы владеем ничтожно малыми знаниями в этой области…– Какая все-таки ужасная вещь – недостаток знаний!.. Ну почему наш век не отмечен никаким прогрессом, которого нам полагалось добиться еще два-три столетия назад?..– Знаешь, любовь моя, причина здесь в эпидемиях черной оспы, выкосившей поколения наших дедов, уничтожившей целые города, погубившей лучшие умы… Мы понемногу выходим из этого провала, и я чувствую, что в дальнейшем человек сумеет все объяснить с помощью науки…– Тогда объясни мне тайну Саладина! – мгновенно отозвалась Зефирина.– Я же не прорицатель, но… А что, если ты запишешь данное число как 345,1 вместо 3451:10, заменив запятой десятку и знак деления? Ты получишь упрощенную форму числа. То же можно проделать с 3, если согласиться с тем, что это именно знак умножения. Тогда после деления ты умножаешь число 345,1 и тем самым вводишь два капитальных новшества: упрощаешь и систематизируешь арифметику и алгебру…– Ты имеешь в виду десятичные дроби? – воскликнула Зефирина.– Которые подводят нас прямо к системе греческого метрона…Зефирина надула капризно губы.– По-моему, правильнее сказать «метрикос»… я бы это перевела как систему, пользующуюся метрическим измерением, иначе говоря, измерением в метрах…– Ну, вот, прекрасная дама, вы и изобрели метрическую систему.Фульвио обнял Зефирину. Собрав со стола все три пластинки, он сказал:– Если сможешь решить эту задачу, получишь сокровище Саладина…– Вовсе нет, – возразила Зефирина. – Даже если мы решим уравнение, у нас нет главного: места, где спрятано сокровище… «Через море, бурный океан,Рядом с мудрым братом огонь и солнце подадут…» Фульвио еще раз внимательно перечитал текст. Несколько раз он переворачивал пластинку, глядя то на рисунок, то на надпись. Из губ его вдруг вырвалось:– Смотри…Увлекая Зефирину к окну, он указал на красноватую вершину вулкана.– Рисунок с воткнутым в центре факелом похож на три жерла кратера. Что ты об этом думаешь?– Но у Этны всего два жерла, – возразила Зефирина.– Ну и что же, во времена Саладина у нее их могло быть три…Зефирина скорчила мину.– У тебя всегда на все есть ответ. В тексте сказано: «Через море, бурный океан…» И потом прямоугольники и треугольники не имеют ничего общего с вулканом.– Пожалуй, верно, – согласился Фульвио. – Тут скорее можно предположить какие-то странные памятники…– Вроде храмов… или пирамид… – тихо сказала Зефирина.Повернувшись спиной к Этне, молодые люди вернулись на середину комнаты. Фульвио высек огонь и зажег свечи. Удостоверившись, что никто, кроме Зефирины, его не видит, он нажал на пружину потайного ящичка, встроенного в деревянную резную стойку буфета.Зефирина подумала, что Фульвио хочет спрятать туда пластинки. Но князь достал из ящика крупный серебряный медальон и с большой аккуратностью вложил в него три пластинки. Вернувшись к Зефирине, он повесил ей на шею цепочку с медальоном и сказал шутливым тоном:– Спрячь-ка это на своей пышной груди кормилицы, дорогая моя… никогда не снимай его, ни днем, ни ночью… Талисман Саладина принадлежит тебе по праву. В ожидании времени, когда удастся его расшифровать, бережно храни талисман для наших детей.Лицо Фульвио улыбалось, но голос звучал серьезно.Зефирина понимала, что приближается страшное событие. Однако ватную тишину душной ночи в эту минуту нарушал лишь ленивый плеск моря. Глава XXXVIIПРОБУЖДЕНИЕ ВЕЛИКАНА – К оружию!Крик дозорного прозвучал в 5 часов утра.Фульвио и Зефирина так и не раздевались этой ночью. Они тут же устремились к крепостной стене.Со стороны Таормины к замку подползала извивающаяся змея вражеского войска, сверкая металлом доспехов под лучами встававшего солнца.Поблескивая касками и латами, шли испанские гарнизоны, переброшенные сюда через Мессинский пролив, чтобы наказать мятежного князя.– Черт побери, монсеньор, да их тут больше двух тысяч, этих рогоносцев, – оценил ситуацию в свойственной ему манере Ла Дусер.– Карл V обстоятельно готовит всякое дело. Он насылает на нас всю иберийскую Сицилию, – признал Фульвио. – Сколько нас здесь, Паоло?– Вместе с только что прибывшими людьми маффии чуть меньше двухсот, монсеньор, – спокойно ответил оруженосец.Фульвио не мог скрыть тревоги, промелькнувшей на его лице. Со времени обороны Борго он, как никто, знал, что в битве, где один сражается против десяти, силы противников слишком неравны.Но, как бы там ни было, в настоящий момент испанцы, похоже, не собирались начинать атаку. Не сделав ни единого выстрела, они расположились полукругом на почтительном расстоянии от замка Фарнелло.Со стороны моря то же самое сделали три испанских галиота, остановившись в четырехстах морских саженях от берега. Бортовые пушки были нацелены прямо на крепостные стены и исключали всякий побег из замка морем.Таким образом обитатели замка оказывались осажденными.Фульвио прижал к груди Зефирину. Как жалел он в эту минуту, что послушался своей неосторожной Саламандры.– Смотри, – сказала Зефирина.От войска отделился всадник.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39