Какая соблазнительная идея, прелестная дама.С этими словами Фульвио наклонился, чтобы коснуться губами пальцев Зефирины. При этой ласке она не смогла подавить в себе дрожь.Отдергивая руку, Зефирина нечаянно опрокинула золотой кувшин с водой. Два лакея кинулись к столу, чтобы навести порядок на кружевной скатерти. Насмешливый взгляд князя, казалось, говорил: «По части галантности вы не так сильны, как в политике!»Но тут Мортимер вывел Зефирину из затруднительного положения, сказав:– Мы тут все свои. Я хочу сообщить вам один секрет. Завтра у меня будет… как это у вас говорится… аудиенция у его святейшества папы, и вы бы мне оказали большую услугу, Фарнелло, если бы сопроводили меня в Ватикан.– Всегда рад быть полезным, Монтроуз, но зачем я вам там нужен? – спросил Фульвио с той особой интонацией приветливости, смешанной с недоверчивостью, которая и придавала ему эту кошачью повадку.Мортимер кинул быстрый взгляд на снующих слуг. Явно не желая быть услышанным любопытными ушами, он заговорил по-английски, поскольку и Фульвио, и Зефирина хорошо понимали этот язык.– Речь идет не о какой-то мелочи, а о государственной тайне, друзья мои. Король Генрих влюблен…Став неожиданно почти сообщниками, Фульвио и Зефирина многозначительно переглянулись: «Какое отношение имеют к нам амурные дела толстяка Генриха?»Не замечая иронического взгляда молодых супругов, Мортимер продолжал в том же тоне:– Ваше приглашение поехать в Рим, Фарнелло, было как нельзя более кстати. Я получил приказ, не привлекая внимания, повидаться с его святейшеством и поговорить по поводу… ну… по очень важному делу, которое мучит его величество Генриха.– Говорите же яснее, Монтроуз, или не говорите совсем, потому что, клянусь, я ни слова не понял в этой вашей истории. Я полагаю, вы не собираетесь обсуждать с его святейшеством любовные страсти, которые король Англии питает к очередной юбке.– Вот именно, собираюсь. Король безумно влюбился в одну из фрейлин ее величества королевы Екатерины. Счастливую избранницу зовут Анна Болейн, и я… ну, да, у меня поручение… прощупать папу на предмет, если можно так выразиться… на предмет…– Надеюсь, вы не имеете в виду расторжение брака? – воскликнул Фульвио.– Вот именно это… – жалобно подтвердил Мортимер, – …и я подумал, что вы там будете очень кстати, как итальянский князь, пользующийся доверием его святейшества, и сможете мне помочь.– Я?!– Король Генрих будет вам очень признателен! – поспешил заверить князя Мортимер.– Я… милосердные боги… Ах ты, дьявольщина!Продолжая чертыхаться, Фульвио неожиданно расхохотался, приведя в полное замешательство Мортимера.– Не понимаю, что здесь… – обиженно произнес англичанин.– Я тоже! – сухо обронила Зефирина.Фульвио вытер глаза и постарался быстро взять себя в руки.– Клянусь всеми богами, извините меня, Монтроуз, я ваш человек. Мы отправимся туда даже втроем. Что вы об этом думаете, мадам?Фульвио обернулся к Зефирине.– С огромным удовольствием, монсеньор.Она произнесла эти слова подчеркнутым тоном.– Но, может быть, княгине… не очень…Герцог явно не хотел брать с собой Зефирину.– Да нет же, Монтроуз, моя жена лучше меня сможет походатайствовать за другую женщину, ведь правда, моя бесценная? – обратился князь к ней с улыбкой.– Ваша светлость хорошо знает человеческую душу! – согласилась Зефирина.Отвернувшись от мужа, она перенесла свое внимание на Мортимера и спросила:– Кажется, королева Екатерина урожденная инфанта Арагонская?При этом вопросе одна из ножек Зефирины двинулась под столом на поиски Мортимера. Добравшись до цели она наступила на его ногу, словно говоря: «Не беспокойтесь, я на вашей стороне».Успокоенный Мортимер ответил на призыв ее ножки и сказал:– Да, миледи. Именно тут его слабое место. Желая законно развестись с королевой Екатериной Арагонской, родственницей императора и родной матерью наследницы престола, Марии Тюдор, король Генрих хорошо знает, что вызовет недовольство короля Испании и императора Священной империи, Карла V… * * * Пока служанки раздевали ее, Зефирина впервые за долгое время стала напевать рондо, которое Франциск I, уже в плену, сочинил для нее. Куда исчезли вы, цветы любви моей?Кому вы счастье дарите теперь?Я так томлюсь без вас, цветы любви моей,И слезы лью… Господь, тоску души умерь… – Как ваша светлость веселы сегодня, – заметила Эмилия, расчесывая роскошные волосы молодой женщины.– Да, – призналась Зефирина. – Я себя чувствую так, будто с души моей груз свалился.– Я так рада за вашу светлость… Может, мне положить эту подушку для монсеньора? – осмелилась спросить девушка, искренне желая, чтобы ссора между князем и княгиней прекратилась.– Вовсе нет, убери ее, – возразила Зефирина и, схватив подушку, с ожесточением швырнула на пол.Оставшись в спальне с Гро Леоном, который давно уже спал на верхушке балдахина, Зефирина легла в постель и потянулась, точно кошечка.Любовная история между дамой Болейн и Генрихом VIII была для нее полной неожиданностью. Если Франциск I, даже будучи в плену, поддерживал своего английского «кузена» против испанского «брата», значит, внутри существующих политических альянсов возможны перестановки, и… да, она, Зефирина отправится на встречу с папой.Фульвио с легкостью согласился, чтобы она поехала в Ватикан! Хотя лучше было бы, если бы просьба о разводе исходила от него.«Наконец-то господин «я-так-хочу» внял ее доводам и признал, что для них обоих развод – лучшее решение», – подумала про себя Зефирина.Она была очень довольна, что взяла верх над спесивым Леопардом.Казалось, звезда Зефирины связана со звездой Франции. Когда все складывалось скверно для королевства и его короля, судьба не благоволила и к Зефирине.Но в эту ночь черное небо, смешав судьбы молодой женщины и пленника в Пиццигеттоне, похоже, начало проясняться. Зефирина задула свечи. Сквозь задернутые занавеси полога она увидела пробивающийся лунный свет.За дверью в коридоре послышались чьи-то уверенные шаги. Сердце Зефирины сильно забилось. Она отдернула полог и взглянула, в направлении раздававшихся звуков. Сквозь створку позолоченной двери видна была тоненькая полоска света. Кто-то остановился у двери.Зефирина затаила дыхание. Ей показалось, что она услышала вздох, но потом свет и шум шагов удалились в направлении южного крыла.Кто же из двух князей подходил к ее двери?Фульвио или Мортимер?Успокоенная и одновременно разочарованная, Зефирина наконец уснула с мыслями об этой даме Анне Болейн, сумевшей внушить королю столь сокрушающую страсть… Глава XVIДЖУЛИО МЕДИЧИ – Приветствую вас, мессир Микеланджело.– Мое почтение, ваша светлость.– Что за новость мы только что услышали от Бенвенуто Челлини? Вы, кажется, превратились в портного?Князь указал на новенькие с иголочки костюмы папских гвардейцев, в которых широкие желтые полосы чередовались с красными, штаны были менее пышными, чем обычно, и доходили до колен. Коротко стриженные головы гвардейцев украшали серебряные шлемы с чеканкой, а в руках у них были длинные алебарды.– Это верно, его святейшество заказал мне униформу для своей личной гвардии. Должен признаться, что, оставляя на несколько часов купол святого Петра, где очень устаю, я с большим удовольствием отдавался разработке костюмов. Не пожелает ли княгиня Фарнелло высказать свое искреннее суждение о моей работе?Человек, учтиво обратившийся к Зефирине, уже своими современниками воспринимался как великий Микеланджело.У Зефирины не закралось ни малейшего сомнения в искренности почтительного тона, которым горделивый Леопард разговаривал с художником. На вид мастеру было лет пятьдесят, но годы не отняли у него природной живости. Борода и курчавые, слегка седеющие волосы обрамляли лицо с удивительно правильными чертами. Его карие глаза, светившиеся каким-то внутренним огнем, с восхищением остановились на Зефирине.– Я нахожу вашу работу необыкновенно красивой, мессир Микеланджело, и уверена, его святейшество не пожелает изменить в них ни единой детали И в наши дни папские гвардейцы носят ту же униформу, выполненную по эскизам Микеланджело.
! – сказала Зефирина с легким реверансом, который могла себе позволить знатная женщина в отношении гениального художника.– О… Я обязательно расскажу об этом королю Генриху. Верьте мне, он обязательно пожелает, чтобы вы приехали, по доброй воле или нет, в Лондон и сделали эскизы платьев для королевы… Между нами говоря, бедняжка так безвкусно одевается!При этих нахальных, шепотом произнесенных словах Мортимера, вся компания, состоявшая из англичанина, Фульвио, Зефирины, Бенвенуто Челлини и Микеланджело, прыснула со смеху.– Не позволит ли ваша милость запечатлеть в скульптурном портрете восхитительные черты ее светлости, княгини Фарнелло? – отважился спросить Челлини.Значительно моложе Микеланджело, Бенвенуто даже не пытался скрыть восторг и волнение, которые у него вызвал облик Зефирины.Князь Фульвио удивленно сдвинул брови.– У княгини совсем нет времени, чтобы позировать, Челлини.«Ну, разумеется, меня можно и не спрашивать», – подумала Зефирина.– Почему бы и нет, я с удовольствием побываю в вашей мастерской, месье Челлини, – сказала она громко, с обольстительной улыбкой.Взгляд Леопарда предвещал грозу.С уверенностью, которую черпал в своем исключительном положении художника, пользующегося покровительством пап, в разговор вмешался Микеланджело.– Пусть ваше сиятельство не усмотрит ничего плохого в просьбе моего молодого коллеги Челлини. Если бы Боттичелли был жив, он без сомнения обратился бы к вашей светлости с той же просьбой. У княгини редкостный овал, подходящий для лиц мадонн, а выходящая из волн морских Венера с золотыми волосами – всего лишь бледное отражение красоты ее милости.«Вот так-то!» – подумала про себя Зефирина.– А я уже однажды позировала мессиру Леонардо да Винчи, – призналась молодая женщина См. «Божественная Зефирина».
.– Ах, Леонардо… Я бы хотел посмотреть на этот портрет, – сразу откликнулся Микеланджело.– Он находится во Франции. Его купил король Франциск. Картина называется «Джоконда».– Джоконда… Джоконда…Оба художника не скрывали своего восхищения.– Нам не раз приходилось слышать об этой картине, о том, какая она прекрасная, возвышенная, божественная, а Леонардо – самый великий художник!Пыл художников остудил появившийся в гостиной папский гвардеец. Стукнув жезлом по натертому до блеска паркету, он произнес низким голосом:– Его светлость, монсеньор князь Фарнелло, его сиятельство, полномочный посол милорд де Монтроуз…Оставив обоих художников, Зефирина грациозно приподняла край своего кремового платья с золотыми прошивками и с сосредоточенным видом последовала за своим мужем. Не обращая на нее никакого внимания, Фульвио и Мортимер широким шагом направились к «дверям святого Петра». * * * Ранним утром, проехав по узким улочкам, служившим подступами к папскому дворцу, Зефирина в носилках, а князья верхом въехали в государство Ватикан.Молодая женщина испытала необыкновенное волнение, когда оказалась внутри крепостной стены, возведенной еще в IX веке папой Львом IV. Она знала, что как раз тогда были упразднены языческие боги, уступившие место христианству, которое император Константин сделал в 330 году государственной религией.В V и VI веках в результате нашествия варваров Римская империя перестала существовать. Попав под опеку Византии, Вечный город после долгого лихолетья впервые нашел опору в лице своего духовного пастыря, архиепископа Рима. Однако в 756 году Пепин Короткий, отвоевав полуостров у оккупировавших его ломбардцев, вернул освобожденные земли не византийскому императору, а ставшему папой архиепископу Рима, оказавшись тем самым основателем церковного государства.Трое молодых людей сошли на землю во дворе папского дворца. Очарованная Зефирина во все глаза разглядывала эпическое творение, обязанное своим рождением капризам десяти высших церковных иерархов. Эти десять превратили свою резиденцию в подлинный архитектурный ансамбль, который, по мнению молодой женщины, не имел себе равных ни по стилю, ни по пропорциям.– В IV веке папа св. Дамасий приказал построить оборонительное сооружение вокруг прежнего собора св. Петра, – сказал князь Фульвио. – В IX веке Лев IV создал Читта Леонина, а сто лет назад, в XV веке, папа Николай V начал строительство нынешнего дворца… Александр VI Борджиа его расширил, Иннокентий VIII построил библиотеку и вот эту виллу, бельведер, которую господин Браманте недавно вписал в ансамбль дворца с помощью вновь построенного патио. Что же касается остальной застройки города, в котором окна всех зданий выходили на собор св. Петра, то, например, папа Сикст IV приказал построить в 1475 году всем известную Сикстинскую капеллу… Вся она внутри украшена фресками господ Синьорелли, Боттичелли, Перуджино… Если у нас будет время, мы туда пойдем.Продолжая двигаться дальше, Фульвио, оказавшийся весьма знающим чичероне, знакомил своих гостей с историей Ватикана.В тоне его, однако, сквозила едва уловимая аффектация, и Зефирине показалось, что отчасти он рассказывает все это то ли, чтобы эпатировать Мортимера, то ли желая дать понять жене, что не она одна владеет знаниями.– О… очень интересно, – согласился англичанин.– Возведенная на месте погребения св. Петра первая церковь имеет под собой в качестве опоры стену цирка Нерона, – продолжал Фульвио невозмутимо. – Если не ошибаюсь, в 1506 году папа Юлий II поручил тому же Браманте построить новый собор св. Петра, который вы теперь видите. Мой отец сам видел, как закладывали фундамент. Над этим гигантским сооружением работало множество архитекторов. От Рафаэля до Сангалло Младшего. Теперь вот Микеланджело завершает абсиду.Никогда до этого Зефирина не слышала, чтобы ее муж говорил так долго.Зачарованная всем, что предстало ее глазам, она не отрывала взгляда от Фульвио, боясь упустить хоть слово. Поэтому она не заметила возникшей перед нею ступеньки и споткнулась. Если бы Фульвио не подхватил ее, она бы упала.– Не покидайте нас, мадам, – шепнул при этом князь.Горячие его губы коснулись ушка Зефирины. Она вздрогнула, а рука Фульвио, скользнув по спине, замерла на ее талии. Это было хуже всего. Взбешенная тем, что его прикосновение приводит ее в такое волнение, она выскользнула и постаралась смешаться с довольно большой толпой кардиналов, епископов, аудиторов, прелатов, верховных нотариусов, гонфалоньеров, булавоносцев, привратников, гвардейцев, солдат, кондотьеров, конюших, судебных исполнителей, собравшихся у входа во дворец.В самом дворце было и того хуже. В странном чередовании сверкающих блеском гостиных и темных коридоров, винтовых лестниц и узких тоннелей, в которые они заводили, Зефирина увидела, что большая часть Ватикана занята галереями, часовнями, кухнями и даже плавильней, в которой отливали пушки!Рядом с высшими иерархами церкви и знатными людьми было множество людей подчиненного звания, но все они чувствовали себя в этой обстановке очень естественно.Кроме слуг, работающих внутри дворца, Зефирине было забавно видеть, что коридоры заполняли целые семьи, приехавшие из окрестных деревень, чтобы повидаться со своими родными: служащими, дьячками, конюхами.Неопрятные капуцины жевали хлеб, сидя на корточках в нескольких шагах от знатных синьоров, поджидавших приема в передней.– Монсеньор князь Фарнелло… Милорд де Монтроуз… – выкрикнул толстый гвардеец зычным голосом.Головы всех присутствующих повернулись в сторону избранных счастливчиков, получивших позволение войти в святая святых: личные покои Климента VII.– Княгиня нас сопровождает, – заявил Фульвио, видя, что гвардеец не дает Зефирине войти.Наверное, он знал князя, потому что тут же поклонился ему и пропустил Зефирину.Она последовала за князьями, почтительно склонив голову.Явно знакомый с обстановкой, Фульвио пересек коридор, затем небольшую прихожую. Еще один гвардеец, предупрежденный о визите, открыл перед ними тяжелую дверь черного дерева, и все три посетителя вошли в светлую гостиную с кессонным потолком – рабочий кабинет папы.Они услышали, как низкий голос пророкотал:– Черт побери, Джакомо… кто мне тут устроил весь этот беспорядок?Зефирина, обомлев, подняла голову. Она приготовилась увидеть папу в светлой одежде, сидящим на престоле св. Петра. Нынешний служитель Христа, кардинал Джулио Медичи, ставший папой три года назад под именем Климента VII, ходил широкими шагами вдоль большого стола, заваленного картами, рукописями и пергаментами. Его слишком длинная красная сутана волочилась по полу. На груди у него, к тому же, была кольчуга, а на голове – берет с пером.В таком облачении Климент VII больше походил на военачальника, чем на духовного пастыря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39
! – сказала Зефирина с легким реверансом, который могла себе позволить знатная женщина в отношении гениального художника.– О… Я обязательно расскажу об этом королю Генриху. Верьте мне, он обязательно пожелает, чтобы вы приехали, по доброй воле или нет, в Лондон и сделали эскизы платьев для королевы… Между нами говоря, бедняжка так безвкусно одевается!При этих нахальных, шепотом произнесенных словах Мортимера, вся компания, состоявшая из англичанина, Фульвио, Зефирины, Бенвенуто Челлини и Микеланджело, прыснула со смеху.– Не позволит ли ваша милость запечатлеть в скульптурном портрете восхитительные черты ее светлости, княгини Фарнелло? – отважился спросить Челлини.Значительно моложе Микеланджело, Бенвенуто даже не пытался скрыть восторг и волнение, которые у него вызвал облик Зефирины.Князь Фульвио удивленно сдвинул брови.– У княгини совсем нет времени, чтобы позировать, Челлини.«Ну, разумеется, меня можно и не спрашивать», – подумала Зефирина.– Почему бы и нет, я с удовольствием побываю в вашей мастерской, месье Челлини, – сказала она громко, с обольстительной улыбкой.Взгляд Леопарда предвещал грозу.С уверенностью, которую черпал в своем исключительном положении художника, пользующегося покровительством пап, в разговор вмешался Микеланджело.– Пусть ваше сиятельство не усмотрит ничего плохого в просьбе моего молодого коллеги Челлини. Если бы Боттичелли был жив, он без сомнения обратился бы к вашей светлости с той же просьбой. У княгини редкостный овал, подходящий для лиц мадонн, а выходящая из волн морских Венера с золотыми волосами – всего лишь бледное отражение красоты ее милости.«Вот так-то!» – подумала про себя Зефирина.– А я уже однажды позировала мессиру Леонардо да Винчи, – призналась молодая женщина См. «Божественная Зефирина».
.– Ах, Леонардо… Я бы хотел посмотреть на этот портрет, – сразу откликнулся Микеланджело.– Он находится во Франции. Его купил король Франциск. Картина называется «Джоконда».– Джоконда… Джоконда…Оба художника не скрывали своего восхищения.– Нам не раз приходилось слышать об этой картине, о том, какая она прекрасная, возвышенная, божественная, а Леонардо – самый великий художник!Пыл художников остудил появившийся в гостиной папский гвардеец. Стукнув жезлом по натертому до блеска паркету, он произнес низким голосом:– Его светлость, монсеньор князь Фарнелло, его сиятельство, полномочный посол милорд де Монтроуз…Оставив обоих художников, Зефирина грациозно приподняла край своего кремового платья с золотыми прошивками и с сосредоточенным видом последовала за своим мужем. Не обращая на нее никакого внимания, Фульвио и Мортимер широким шагом направились к «дверям святого Петра». * * * Ранним утром, проехав по узким улочкам, служившим подступами к папскому дворцу, Зефирина в носилках, а князья верхом въехали в государство Ватикан.Молодая женщина испытала необыкновенное волнение, когда оказалась внутри крепостной стены, возведенной еще в IX веке папой Львом IV. Она знала, что как раз тогда были упразднены языческие боги, уступившие место христианству, которое император Константин сделал в 330 году государственной религией.В V и VI веках в результате нашествия варваров Римская империя перестала существовать. Попав под опеку Византии, Вечный город после долгого лихолетья впервые нашел опору в лице своего духовного пастыря, архиепископа Рима. Однако в 756 году Пепин Короткий, отвоевав полуостров у оккупировавших его ломбардцев, вернул освобожденные земли не византийскому императору, а ставшему папой архиепископу Рима, оказавшись тем самым основателем церковного государства.Трое молодых людей сошли на землю во дворе папского дворца. Очарованная Зефирина во все глаза разглядывала эпическое творение, обязанное своим рождением капризам десяти высших церковных иерархов. Эти десять превратили свою резиденцию в подлинный архитектурный ансамбль, который, по мнению молодой женщины, не имел себе равных ни по стилю, ни по пропорциям.– В IV веке папа св. Дамасий приказал построить оборонительное сооружение вокруг прежнего собора св. Петра, – сказал князь Фульвио. – В IX веке Лев IV создал Читта Леонина, а сто лет назад, в XV веке, папа Николай V начал строительство нынешнего дворца… Александр VI Борджиа его расширил, Иннокентий VIII построил библиотеку и вот эту виллу, бельведер, которую господин Браманте недавно вписал в ансамбль дворца с помощью вновь построенного патио. Что же касается остальной застройки города, в котором окна всех зданий выходили на собор св. Петра, то, например, папа Сикст IV приказал построить в 1475 году всем известную Сикстинскую капеллу… Вся она внутри украшена фресками господ Синьорелли, Боттичелли, Перуджино… Если у нас будет время, мы туда пойдем.Продолжая двигаться дальше, Фульвио, оказавшийся весьма знающим чичероне, знакомил своих гостей с историей Ватикана.В тоне его, однако, сквозила едва уловимая аффектация, и Зефирине показалось, что отчасти он рассказывает все это то ли, чтобы эпатировать Мортимера, то ли желая дать понять жене, что не она одна владеет знаниями.– О… очень интересно, – согласился англичанин.– Возведенная на месте погребения св. Петра первая церковь имеет под собой в качестве опоры стену цирка Нерона, – продолжал Фульвио невозмутимо. – Если не ошибаюсь, в 1506 году папа Юлий II поручил тому же Браманте построить новый собор св. Петра, который вы теперь видите. Мой отец сам видел, как закладывали фундамент. Над этим гигантским сооружением работало множество архитекторов. От Рафаэля до Сангалло Младшего. Теперь вот Микеланджело завершает абсиду.Никогда до этого Зефирина не слышала, чтобы ее муж говорил так долго.Зачарованная всем, что предстало ее глазам, она не отрывала взгляда от Фульвио, боясь упустить хоть слово. Поэтому она не заметила возникшей перед нею ступеньки и споткнулась. Если бы Фульвио не подхватил ее, она бы упала.– Не покидайте нас, мадам, – шепнул при этом князь.Горячие его губы коснулись ушка Зефирины. Она вздрогнула, а рука Фульвио, скользнув по спине, замерла на ее талии. Это было хуже всего. Взбешенная тем, что его прикосновение приводит ее в такое волнение, она выскользнула и постаралась смешаться с довольно большой толпой кардиналов, епископов, аудиторов, прелатов, верховных нотариусов, гонфалоньеров, булавоносцев, привратников, гвардейцев, солдат, кондотьеров, конюших, судебных исполнителей, собравшихся у входа во дворец.В самом дворце было и того хуже. В странном чередовании сверкающих блеском гостиных и темных коридоров, винтовых лестниц и узких тоннелей, в которые они заводили, Зефирина увидела, что большая часть Ватикана занята галереями, часовнями, кухнями и даже плавильней, в которой отливали пушки!Рядом с высшими иерархами церкви и знатными людьми было множество людей подчиненного звания, но все они чувствовали себя в этой обстановке очень естественно.Кроме слуг, работающих внутри дворца, Зефирине было забавно видеть, что коридоры заполняли целые семьи, приехавшие из окрестных деревень, чтобы повидаться со своими родными: служащими, дьячками, конюхами.Неопрятные капуцины жевали хлеб, сидя на корточках в нескольких шагах от знатных синьоров, поджидавших приема в передней.– Монсеньор князь Фарнелло… Милорд де Монтроуз… – выкрикнул толстый гвардеец зычным голосом.Головы всех присутствующих повернулись в сторону избранных счастливчиков, получивших позволение войти в святая святых: личные покои Климента VII.– Княгиня нас сопровождает, – заявил Фульвио, видя, что гвардеец не дает Зефирине войти.Наверное, он знал князя, потому что тут же поклонился ему и пропустил Зефирину.Она последовала за князьями, почтительно склонив голову.Явно знакомый с обстановкой, Фульвио пересек коридор, затем небольшую прихожую. Еще один гвардеец, предупрежденный о визите, открыл перед ними тяжелую дверь черного дерева, и все три посетителя вошли в светлую гостиную с кессонным потолком – рабочий кабинет папы.Они услышали, как низкий голос пророкотал:– Черт побери, Джакомо… кто мне тут устроил весь этот беспорядок?Зефирина, обомлев, подняла голову. Она приготовилась увидеть папу в светлой одежде, сидящим на престоле св. Петра. Нынешний служитель Христа, кардинал Джулио Медичи, ставший папой три года назад под именем Климента VII, ходил широкими шагами вдоль большого стола, заваленного картами, рукописями и пергаментами. Его слишком длинная красная сутана волочилась по полу. На груди у него, к тому же, была кольчуга, а на голове – берет с пером.В таком облачении Климент VII больше походил на военачальника, чем на духовного пастыря.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39