Вот так однажды вечером она и прибыла на венецианском корабле под черными парусами в порт Сиракуза.Подобно пауку, донья Гермина не любила торопиться. Она не спеша плела свою паутину.Чтобы уйти от слежки Джакомо и других маффиози, которых она заметила на паперти церкви, требовалось какое-то непредвиденное событие.Каждый день донья Гермина молила Сатану помочь ей добраться до замка Фарнелло. Дьявол в ответ на ее мольбу наслал землетрясение!Донья Гермина не ведала страха. Во время землетрясения крики женщин, плач детей, беготня мужчин по извивающимся улицам вызывали у нее лишь усмешку. Сама она пробиралась по улицам, облачившись в платье врача: длинный широкий черный плащ и островерхая шляпа с полями, низко опущенными на лицо. В сопровождении Каролюса и Бизантена, одетых в платье «помощников лечащего врача», она прошла мимо паперти церкви Санта Лючия, но там никого не было.Оконные витражи повылетали из рам. Из-за двух расколовшихся пилястр портик церкви и розетка над фасадом сильно покосились.Донья Гермина ехала на одном из мулов, которых раздобыл Бизантен, и теперь вся троица без хлопот покинула Сиракузу. Они миновали укрепления, окружавшие замок Эуралио, грандиозное здание, построенное Дионом Старшим около 400 года до рождества Христова и выстоявшее все землетрясения.Судя по ангельской улыбке, осветившей ее лицо при созерцании величественного сооружения, донья Термина испытала острое чувство родства к сиракузскому тирану. Затем она проехала мимо Латомийского карьера, мимо тюрем, устроенных прямо в скалах, куда тиран бросал своих пленников, заставляя их умирать медленной смертью. «Какой человек! Какой правитель! Бросить в тюрьму семь тысяч афинцев, взятых в плен в сражении с Никием и Алкивиадом! Теперь времена изменились!..» Мысленно солидаризируясь с Дионом-тираном, донья Гермина зло ударила каблуками по бокам мула и направилась к пустынным холмам, лежащим на пути к Этне. Над островом Ортигия в Ионийском море вставало солнце.Занятые созерцанием восхитительного пейзажа вокруг старинного финикийского города Сиракуза, донья Гермина и ее спутники не заметили человеческую фигуру, бесшумно перепрыгивающую со скалы на скалу.Это был маффиозо Джакомо. Несмотря на то, что его сильно напугал земной толчок, он, верный данному обещанию, продолжал следить за синьорой Тринита Орландо. Глава XXXIIСЮРПРИЗЫ ЗЕФИРИНЫ У Зефирины не осталось сил на крик.Уже прошла ночь, наступал день, а ребенок все еще не появился. Зефирина знала, что у него неправильное положение.– Ягодицами идет – перешептываются матроны.Проявив поначалу смелость и упорство, Зефирина уже ни на что не реагировала. Ей было так плохо. Эта боль просто выше человеческих сил. Она захотела умереть. «Пусть меня оставят в покое!» Бедная, распятая Саламандра.Волосы налипли на виски. Сил хватает лишь на короткие стоны.– Бодритесь, княгиня, я попытаюсь перевернуть ребенка, – говорит доктор Урсино.С него стекают крупные капли пота. У доктора такой же измученный вид, как у Зефирины.Всей тяжестью своих тел матроны нажимают на живот молодой женщины. Они требуют:– Тужьтесь, мадам, тужьтесь…У Зефирины больше нет сил. Ребенок не желает рождаться.Она снова страшно кричит. Рука доктора Урсино терзает ее тело, погружается в него. Его пальцы хотят заставить ее раздвинуться. Но тело отказывается это делать. И еще этот запах… эта кровь… Зефирина начинает икать.– Фульвио… я хочу видеть мужа…Вскоре она чувствует, как узкая длинная ладонь князя ложится на ее влажный лоб. У стоящего над ней Фульвио потрясенное лицо. Он кричит доктору:– Милосердный Боже, да сделайте что-нибудь, чтобы ей не было так плохо…В своем страдании Зефирина испытывает глубокое удовлетворение, слыша, как Фульвио распекает акушера.Однако Урсино отводит князя к окну и начинает говорить с ним шепотом, но Зефирина все прекрасно слышит:– Монсеньор, она больше не предпринимает никаких усилий, ребенок начинает уставать. Придется выбирать между матерью и ребенком. Вашей светлости решать…– Ради всего святого, – не выдерживает Фульвио, – спасите мать! Спасите мать!Зефирина хочет возразить. Она счастлива, что Фульвио выбирает ее, но всеми силами своей души желает, чтобы ребенок жил.Она кусает губы, стискивает кулаки, пытается найти хоть немного сил. Фульвио возвращается к ее постели. Как раньше всегда делал это у себя в конюшне, когда рожала одна из его кобыл, он наклоняется к жене.Ей очень больно. Она не в силах даже стыдиться того, что лежит перед ним в таком положении.Фульвио ласково поглаживает ей поясницу.– Хочешь пить? – шепотом спрашивает он.– Да…Доктор собрался возразить. Но Фульвио не оставил ему на это времени. Зефирина жадно пьет воду из кубка. Ее тут же вырывает. Она стыдится своего жалкого состояния. Слезы навертываются на глаза. Она кашляет.– Вот так… Ну, давай, Зефирина, вдохни поглубже, моя прелесть… тужься медленно, но ритмично… Вдохни еще раз… Вытолкни мне этого ребенка… Нашего ребенка, любовь моя… Вырви его оттуда, он хочет жить… и ты тоже…Фульвио ободряет ее. Он осторожно давит на ее живот, совсем не так, как матроны.Зефирина чувствует, что боль стала другой. В ответ на страшные и бесполезные схватки она только тяжело дышит. Ребенок, однако, начинает опускаться и, наконец, движется к выходу в жизнь. Зефирина старается изо всех сил.В какой-то момент она набирается смелости опустить глаза. Между ног у нее появляется маленькая головка.– Ну вот… теперь не спешите, княгиня… сейчас я его поймаю… очень-очень осторожно… хорошо… Отлично…Доктор Урсино бережно извлекает новорожденного. Торжествующим жестом он поднимает вверх маленькое, облепленное чем-то липким, тельце.– Это девочка, княгиня, и вполне живая… – объявил доктор Урсино.Она и вправду шевелится, малютка Коризанда!– Любовь моя…Взволнованный Фульвио целует Зефирину в лоб. Из глаз молодой женщины текут слезы. «Девочка… Фульвио, наверное, расстроен…» – Все в комнате суетятся.А Зефирина чувствует себя как-то странно. Она все еще стонет.– Все идет хорошо… твои мучения окончены, – шепчет Фульвио. – Я очень рад, что у меня дочь.Он говорит это искренне и только самую чуточку лжет.– Мне больно! – кричит вдруг Зефирина.– Это ничего, надо подождать, сейчас выйдет плацента, княгиня, – объясняет доктор.– Но…Зефирине кажется, что плацента слишком уж большая. От боли, которая возобновляется с новой силой, она кусает руку Фульвио.– Черт побери, да там, оказывается, еще один!При этом возгласе доктора все бросают родившегося младенца и бегут к Зефирине.Около Коризанды остается только Плюш. Именно она оказывает малышке первую помощь. Доктор и матроны снова суетятся вокруг Зефирины.Молодая женщина кричит от ужасной несправедливости. Схватки становятся все болезненней и чаще. И снова Фульвио стоит рядом и ободряет жену. Он осторожно проводит рукой по ее животу.– Ну же, давай, любовь моя…Обессиленная Зефирина даже не смотрит в сторону появившегося младенца.– Это сын! Сын! – кричит Фульвио.Ошалев от счастья, он сжимает жену в объятиях.– Близнецы! Моя Зефирина умеет преподносить сюрпризы, да еще какие!Фульвио смеется.Зефирина откидывает голову назад. Она так счастлива и хочет сказать об этом, но говорить не может. Теперь она чувствует себя лучше, боль прошла… Вот только ее беспокоит одна мысль. Она сдвигает брови и, наконец, шепчет с огорчением:– Фульвио, у нас же только одна колыбель…В ответ она слышит хохот Фульвио и чувствует его губы на своих.– Божественная Зефирина, дорогая моя жена, не волнуйся, мы подумаем об этом завтра…Он смотрит, как солнце заливает комнату.– …да нет, дорогая, уже сегодня.Зефирина опускает веки. Она слишком устала и очень хочет спать. Мысль, которая приходит ей в голову в эту минуту, заставляет ее улыбнуться: «Сегодня она стала матерью семейства… Завтра займется своими близнецами, Луиджи и Коризандой…»Под взволнованным взглядом мужа Саламандра засыпает безмятежным сном молодых рожениц. * * * В десятый раз Зефирина склоняется над своими малышами. Как и положено, мальчика, наследника рода, уложили в колыбель, украшенную княжеским гербом, а девочку, бедного лягушонка, в большую корзину, временно превращенную в кроватку, пока деревенский столяр соорудит новую колыбель, достойную юной принцессы.Как все матери мира, Зефирина без конца любуется своими детьми. Она в восторге оттого, что смогла создать такое чудо. Она пересчитывает их пальчики, целует ноготочки, поглаживает пальцем носики и ушки.Луиджи уже выглядит крепеньким. У него вид настоящего мальчишки с волевым характером. За ушком у него есть маленькое красное пятно, вроде цветочка или морской звезды. Благодаря своим черным волосам он очень похож на Фульвио.– Тысяча чертей, ну и молодец! Я сделаю из него лучшего в мире фехтовальщика! – пробасил Ла Дусер.Коризанда рядом с братом кажется маленькой. Золотые волосы и маленький носик делают из нее миниатюрную копию Зефирины.Как два котенка, малыши приоткрывают глаза, но Зефирина просто в отчаянии оттого, что никак не может разобрать их цвет.Шесть дней… Ее младенцам уже целых шесть дней. Зефирина вздыхает от счастья. Вопреки устойчивой традиции своего времени, она отказалась от услуг солидной кормилицы, которую Фульвио привел к ней из деревни. К огромному неудовольствию мадемуазель Плюш, княгиня Фарнелло решила сама вскармливать своих детей.– Моя Зефирина никогда ничего не делает, как другие, – сообщил Фульвио, подчиняясь желанию жены.Кто бы теперь узнал гордеца Леопарда в этом муже, готовом безоговорочно выполнить любое желание своей молодой жены?С тех пор как появились близнецы, Фульвио полюбил жену еще сильнее, если только это вообще было возможно. Ничто, по его мнению, не могло быть чрезмерным для нее. На другой же день после рождения детей он вызвал ювелира из Катаньи, чтобы заказать для жены драгоценности, достойные королевы. Фульвио не представлял, как он за них расплатится. Доходы с других владений в настоящий момент к нему не поступали. С безразличием знатного барина, никогда не знавшего лишений, он, подобно всем Фарнелло, не привык вникать в материальные обстоятельства.Со вчерашнего дня князь был крайне озабочен. Зефирина сразу это подметила. Несколько раз за день он обращался к ней с вопросом:– Как ты себя чувствуешь, дорогая?– Прекрасно…– Само собой разумеется, тебе не следует пока еще вставать…Лежа на просторной, удобной кровати в изящной ночной рубашке с аккуратно уложенными волосами, Зефирина умело руководила у себя в спальне и служанками, и детьми. Все свидетельствовало о том, что она очень быстро вновь обрела прекрасное настроение, здоровье и аппетит.– Двадцать один день постельного режима, без малейшей попытки встать, как и полагается человеку в вашем положении. В противном случае, я ни за что не отвечаю, – распорядился доктор Урсино перед отъездом в Палермо, необыкновенно довольный состоянием здоровья молодой матери.Утром шестого дня Фульвио, спавший в дни выздоровления жены в соседней комнате, зашел по обыкновению проведать Зефирину и детей. Он был одет не по-домашнему. Запыленные сапоги служили доказательством того, что он уже успел совершить утреннюю прогулку.– Ну, как ты, любовь моя? – спросил Фульвио.Зефирина потянулась.– Отлично.– А малыши?– Да ты только взгляни на эти сокровища…Князь наклонился над детьми, и тут Зефирина заметила, что лицо его осунулось так, будто он не спал ночь.Зефирина нахмурилась. Фульвио что-то скрывал от нее. Старое чувство ревности снова зашевелилось в ней.Может быть, Фульвио провел ночь за пределами дворца? Что, если он из мужского каприза пожелал увидеться с Каролиной Бигалло?С внезапно проснувшимся подозрением Зефирина внимательно разглядывала мужа. Он был еще не брит, и от пробивавшейся щетины щеки казались серыми.– До вечера, дорогая…Князь рассеянно поцеловал жену.Она подождала, пока он вышел из комнаты, затем решительно откинула покрывало и встала. От слабости ее слегка шатало. Она почувствовала покалывание в икрах, но, к своему удивлению, смогла дойти до окна. Море не казалось таким лазурным, как обычно. Из-за легкого тумана солнечные лучи были тусклыми.Но Зефирина думала лишь о тучах, которые могли омрачить ее любовь.Она подошла к двери и, приоткрыв ее, позвала:– Эмилия, Карлотта! Платье!На ее голос примчалась мадемуазель Плюш.– Маленькая моя Зефи… Мадам! Доктор предупреждал!..– К черту доктора, мне надоело валяться в постели. Живее, я хочу одеться…– Sardine… Socisse Сардинка… Сосиска… (фр.).

, – осуждающе заверещал Гро Леон.Сидя на своей жердочке, галка целыми часами наблюдала за своей хозяйкой и за детьми.В бешенстве от того, что ни одно платье на нее не лезет, Зефирина решила надеть плиссированный сюркот и широкую юбку, позволявшую ей чувствовать себя достаточно комфортно, несмотря на располневшую талию.«Какой ужас, я все еще невероятных размеров. Стану ли когда-нибудь прежней, чтобы нравиться ему?» – размышляла Зефирина. Она с отчаянием смотрела на свои разбухшие груди, выпиравшие из-под сюркота. Ей приходилось слышать рассказы о мужчинах, которые после рождения ребенка больше не прикасались к своей жене. Они отдалялись от нее, видя отныне в ней не супругу, а только мать. Мысль эта приводила Зефирину в ужас. Надо действовать, немедля.Она набросила на плечи короткий плащ. Несмотря на вопли Плюш, предрекавшей «самые страшные послеродовые последствия из-за ее собственной неосторожности», Зефирина покинула южное крыло замка и поднялась по лестнице в башню, желая разыскать Фульвио.В рабочем кабинете князя не было. Зефирина спустилась во двор. У входа стояли на карауле солдаты. Солнце все так же тускло светило в знойно-влажном мареве тумана. Молодая женщина направилась в конюшню. Лошади Фульвио в стойле не было.Зефирина обратилась к конюху:– Тебе известно, где князь?Пикколо ответил:– Монсеньор уехал в домик на Этне…«Что может делать Фульвио в убежище нашей любви?»Стараясь сохранять на лице бесстрастность, она спросила:– Князь поехал туда один?– Нет, за ним приехал Джакомо с Сицилии…Зефирина продолжала расспрашивать:– Я что-то не вижу Паоло, он тоже сопровождал князя?– Нет, ваша светлость, по указанию монсеньора Паоло и Ла Дусер уехали в деревню…«В деревню!.. Интересно, зачем это Фульвио понадобилось избавиться от Ла Дусера?»Совершенно неудовлетворенная полученными ответами и ослепленная ревностью, Зефирина приказала:– Пусть мне оседлают лошадь!Несмотря на удивленное лицо Пикколо и крики мадемуазель Плюш, прибежавшей в конюшню, Зефирина вскочила на лошадь.– Господь милосердный, это через шесть-то дней после родов… Кто же так делает? Пикколо, не позволяйте вашей госпоже ехать одной, – шепелявила Плюш.– Пикколо, оставайтесь здесь, я знаю дорогу, – приказала Зефирина.– Пикколо, не слушайте ее.– Пикколо, я приказываю повиноваться мне.Заметавшись между дуэньей и княгиней, Пикколо не знал, кого слушать. В полной растерянности он то вскакивал на лошадь, то снова соскакивал на землю, «Разве не наказывал ему монсеньор строго-настрого оставаться в замке и охранять княгиню и детей?»Зефирина воспользовалась его колебаниями. В обязанности Анжело, служившего привратником, входило никого не впускать в ворота замка. Однако князь ничего не говорил о тех, кто пожелает выйти.Да и потом, княгиня есть княгиня! За последние несколько месяцев, особенно после рождения близнецов, она стала пользоваться у слуг огромным авторитетом. Поэтому Анжело не посмел не открыть ворота.Пришпорив кобылу, Зефирина галопом понеслась к домику. Она решила во что бы то ни стало выяснить, какую тайну от нее скрывал Фульвио.Молодая женщина знала дорогу от замка до их убежища. Ведь они с Фульвио столько раз уединялись там как днем, так и ночью!По мере того как Зефирина поднималась все выше в гору по дороге, обсаженной каштанами, воздух вокруг становился все более пыльным.Зефирина провела рукой по губам. Вкус на губах был каким-то сернистым. Она обратила внимание, что совсем не слышит пения птиц. Подняв голову, она посмотрела на вулкан. Из кратера поднимался белый дымок.Зефирина уже привыкла к сюрпризам подозрительного великана. Как все прочие местные жители, она научилась не бояться его. «Моя гора немного покашляет… потом успокоится», – любил говорить Фульвио.Тишина тем не менее вокруг была такой тревожной, что Зефирина пожалела об отсутствии провожатого.И потом, может быть, она ошибается, но ей показалось, что из-за деревьев кто-то за ней наблюдает! Она резко обернулась и заметила, она теперь была почти уверена, чью-то тень, которая тут же скрылась. От страха Зефирина едва не повернула назад, но тут же высмеяла себя за трусость, отнеся это на счет недавних родов, и продолжила путь по склонам Этны. Глава XXXIIIСЕМЕЙНЫЙ СБОР Выехав на поляну перед хижиной, Зефирина вздохнула с облегчением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39