Государство Израиль было, есть и будет.
– То же самое говорили про Советский Союз. Но посмотрите, что произошло после того, как была поставлена под сомнение сама цель его создания. Выяснилось, что это колосс на глиняных ногах, и он тут же рассыпался – буквально в течение нескольких дней.
– И вы способны повторить подобное чудо с Израилем?
– Если бы я не считал такое возможным, то не стал бы тратить на это свое и ваше время.
Один из членов комитета, давний друг Херманна, казалось, впал в уныние от непреклонной позиции руководителя ордена.
– Позвольте мне выдвинуть следующую версию. Что, если подвергнуть сомнению истинность Ветхого Завета?
Несколько гостей пожали плечами.
– Ну и что? – спросил один.
– Это могло бы в корне изменить все дебаты, связанные с Ближним Востоком, – пояснил Херманн. – Евреи твердо намерены и дальше доказывать правильность своей Торы: Слово Господа, и все такое. Никто и никогда всерьез не бросал им вызов. Были какие-то разговоры, спекуляции, но не больше. Однако если удастся доказать ошибочность Торы, только представьте себе, что произойдет с доверием по отношению к евреям. Подумайте, как это возбудит и раззадорит другие ближневосточные государства.
Херманн знал, что говорит. Победить евреев еще не удавалось никому, хотя пытались многие: ассирийцы, вавилоняне, римляне, турки, инквизиция. Их ненавидел даже Мартин Лютер. Но так называемые Дети Господа упрямо отказывались сдаваться. Худшим из их врагов был, пожалуй, Гитлер, и вот он сгинул, а мир подарил евреям их библейскую родину.
– Что вы имеете против Израиля? – спросила одна из сидевших за столом. – Я с самого начала спрашивала: почему мы тратим на это время?
Эта женщина и еще двое членов Политического комитета действительно изначально противились планам Херманна. Поскольку они находились в меньшинстве и были относительно безвредны, Херманн закрывал глаза на их вольнодумство – хотя бы для того, чтобы создать видимость демократии в ордене.
– Дело не только в Израиле. Речь идет кое о чем гораздо большем. – Херманн увидел, что ему удалось завладеть вниманием всех сидевших в зале, включая дочь. – Если сыграть правильно, мы сможем дестабилизировать обстановку как в Израиле, так и в Саудовской Аравии. В этом деле они связаны друг с другом. Если мы создадим в обеих странах достаточно переполоха и беспорядков, а в нужное время выпустим все это наружу, нам, возможно, удастся свалить правительства обеих стран. – Он повернулся к председателю Политического комитета. – Вы уже обсуждали, как наши члены могли бы использовать данный процесс после того, как мы запустим его?
Старик кивнул. Вот уже много десятилетий он являлся близким другом Херманна и был наиболее вероятным кандидатом на то, чтобы занять место в Круге, когда освободится какое-нибудь из Кресел.
– Сценарий, который мы рассматриваем, опирается на палестинцев, иорданцев, сирийцев и египтян. Все они жаждут того, что мы можем им предложить…
– Это невозможно, – категорично заявил один из «инакомыслящих».
– А кто мог предвидеть, что мир выгонит почти миллион арабов с их земли, чтобы отдать ее евреям? – спросил Херманн. – Многие на Ближнем Востоке, так же как вы сейчас, доказывали, что это невозможно. – Его слова прозвучали, пожалуй, чересчур хлестко, и, ощутив это, он смягчил тон. – Самое меньшее, чего мы можем добиться, это снести дурацкую стену, которую израильтяне возвели, чтобы защитить свои границы и свои древние претензии на захваченные ими земли. Высокомерие сионистов будет посрамлено, и, возможно, до такой степени, что это побудит соседние арабские государства к совместным действиям. И я еще ничего не сказал про иранцев, которые спят и видят, как бы стереть Израиль с лица земли. Для них это будет подлинным благословением.
– Что способно сотворить все это?
– Знание.
– Вы, должно быть, шутите! Все это станет возможным, если мы что-то такое узнаем?
Херманн не ожидал столь прямого и откровенного разговора, но теперь понял, что час пробил. Члены Политического комитета, собравшиеся сейчас за его столом, были уполномочены уставом ордена вырабатывать коллективную политику, действуя совместно с Экономическим комитетом. Вполне логичная схема, учитывая, что для ордена политика и прибыль – синонимы. Экономический комитет сформулировал задачу увеличения доходов как минимум на тридцать процентов для тех членов ордена, которые были готовы осуществлять крупные инвестиции в Ближневосточный регион. Было проведено глубокое предварительное исследование, определен объем инвестиций в евро, возможные прибыли с учетом текущей экономической и политической ситуации, рассмотрены различные варианты развития событий. Исследование показало, что цифра 30 процентов вполне реальна.
Но ближневосточные рынки были, мягко говоря, ограничены и ненадежны. Весь регион мог взорваться в результате мельчайшего инцидента, и каждый день возникали все новые поводы для подобной катастрофы. Поэтому перед Политическим комитетом стояла задача найти способ обезопасить инвестиции ордена в регионе. Традиционные методы – угрозы и подкуп – в данном случае были неприменимы. Невозможно запугать людей, которые каждый день надевают пояса шахидов и взрывают сами себя, превращаясь в живые бомбы. А люди, от которых зависит принятие решений в таких странах, как Иордания, Сирия, Кувейт, Египет и Саудовская Аравия, обладали надежной охраной, были богаты и фанатичны. Поэтому ордену пришлось смириться с мыслью, что здесь требуется иная «валюта», и Херманн рассчитывал, что скоро она окажется у него в руках.
– Знание гораздо сильнее любого оружия, – проговорил он приглушенным шепотом.
– Это зависит от того, в чем оно заключается, – заявил один из сидевших за столом.
– Верно, – согласился Херманн. – Наш успех будет зависеть от того, сумеем ли мы продать то, что узнаем, нужным покупателям, за правильную цену и в нужное время.
– Я знаю тебя, Альфред, – сказал старый член комитета. – Ты наверняка все тщательно продумал.
Херманн усмехнулся.
– Процесс пошел. Теперь заинтересовались и американцы, а это открывает перед нами еще более широкие возможности.
– А что американцы? – с нетерпением в голосе спросила Маргарет.
Вопрос дочери вызвал в нем раздражение. Ей пора бы научиться не демонстрировать при посторонних свою дурость.
– Похоже, некие влиятельные силы в Соединенных Штатах тоже хотят поставить Израиль на колени, считая, что это пойдет на пользу внешней политике США.
– Но разве такое возможно? – удивился один из членов комитета. – Уже тысячи лет арабы воюют друг с другом и с евреями. Что, черт возьми, и как это может измениться теперь?
Херманн поставил перед собой и перед орденом высокую и труднодостижимую цель, но сейчас внутренний голос подсказывал ему, что скоро его усилия окупятся сторицей. Поэтому он обвел взглядом сидевших за столом мужчин и женщин и объявил:
– Ответ на этот вопрос я узнаю еще до наступления следующей недели.
39
Вашингтон, округ Колумбия, 3.30
Стефани, уставшая до предела, сидела в кресле, Брент Грин, сгорбившись, – напротив нее, на диване. Вид у него был измученный и опустошенный. Она еще никогда не видела его таким. Кассиопея спала на втором этаже. Хотя бы один из них встретит утро отдохнувшим и бодрым. Стефани на это уж точно не могла рассчитывать. Ей казалось, что с тех пор, как она появилась в этом доме, прошло не сорок восемь часов, а сорок восемь дней. Поначалу она не верила Грину, брала под сомнение каждое его слово, злилась на себя за то, что поставила под угрозу жизнь сына Малоуна. И хотя теперь Гари Малоун уже находился в безопасности, все те же сомнения относительно Брента Грина сверлили ее мозг, особенно с учетом того, что он сообщил ей несколько часов назад.
Осведомитель израильтян – Пэм Малоун.
Она покатала между ладонями банку с диетическим «Доктором Пеппером», которую нашла в холодильнике Грина, и спросила:
– Ты действительно пьешь вот это?
Он кивнул.
– Вкус как у обычного, но зато без сахара. Для меня это вполне приемлемый вариант.
Стефани улыбнулась.
– Странный ты все-таки мужик, Брент!
– Я обычный человек, который дорожит своими привычками.
На душе у Стефани скребли кошки, мысли путались, она боролась с тревогой, которая требовала от нее немедленных действий. Они намеренно выключили все лампы в гостиной, чтобы возможный наблюдатель решил, что обитатели дома улеглись спать.
– Думаешь о Малоуне? – послышался из темноты голос Грина.
– Он в большой беде.
– Но ты ничего не сможешь сделать для него до тех пор, пока он хотя бы не позвонит.
Стефани тряхнула головой.
– То-то и плохо.
– В Лондоне у тебя есть агент. Какова вероятность, что он сможет найти Малоуна?
Это было маловероятно. Лондон – большой город, и кто знает, где сейчас Малоун! Где угодно на территории Британии. Но Стефани не хотелось думать о том, что невозможно, поэтому она спросила:
– Давно ли тебе известно то, что ты сообщил мне о Пэм?
– Нет, не очень.
Стефани ненавидела блуждать в потемках, и теперь она решила: для того, чтобы что-нибудь получить, нужно что-нибудь дать взамен. И сказала:
– В вашей игре имеется еще один игрок.
– Очень интересно. И кто же это?
По тону Грина можно было понять, что, услышав это сообщение, он напрягся, как пружина. Наконец-то! Ей известно хоть что-нибудь, чего не знает он.
Она пересказала Грину то, что рассказал ей Торвальдсен об ордене Золотого Руна.
– Хенрик не говорил мне об этом ни слова.
– Ха, ничего удивительного! – Она сделала еще один глоток содовой. – Он говорит только то, что считает нужным.
– Именно они похитили парнишку Малоуна?
– Они первые в моем списке подозреваемых.
– Это многое объясняет, – сказал Грин. – Во всей этой операции израильтяне вели себя крайне осторожно, что обычно им несвойственно. Мы забросили удочку в надежде на то, что их источник здесь заглотит наживку. На протяжении нескольких лет их дипломаты в частном порядке наводили справки относительно Джорджа Хаддада. Нам не удалось одурачить их до конца, когда Малоун спрятал его. Они буквально обнюхали каждый камешек на руинах того взорванного кафе, но бомба поработала на славу: там не осталось вообще ничего. И все же у них оставались подозрения, что что-то не так, и они продолжали рыть землю.
– Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю.
– Похищение сына Малоуна сбило нас с толку, вот почему я отложил нашу с тобой встречу, когда ты позвонила мне.
– А я-то подумала, что это было вызвано твоей неприязнью.
– Ты умеешь терпеть неприятных тебе людей, а я научился приспосабливаться к ним.
Она усмехнулась в темноте.
Грин протянул руку к стоящему на кофейном столике хрустальному блюду с солеными орешками. Стефани проголодалась, поэтому она тоже взяла пригоршню лакомства.
– Мы знали, что израильтяне не причастны к похищению Гари Малоуна, – продолжал рассказывать Грин. – И нам было любопытно, почему они затаились после того, как это произошло. – Он помолчал. – А потом, после того как ты позвонила мне и сообщила о похищении, я узнал о Пэм Малоун.
Стефани напряженно слушала.
– Три месяца назад у нее завязался роман с новым мужчиной. Преуспевающий адвокат из Атланты, старший партнер юридической фирмы и при этом ярый патриот «еврейского дела». Он оказывал колоссальную помощь Израилю. Наше министерство национальной безопасности полагает, что он финансировал наиболее воинственное крыло израильского правительства.
Для Стефани не составляло секрета, что американские деньги давным-давно являлись топливом для израильской политики.
– Я не знала, что у тебя хватает времени на столь приземленные дела.
– Повторяю, Стефани, ты многого обо мне не знаешь. У меня существует необходимый в соответствии с положением общественный имидж, но когда я соглашался занять эту должность, я вовсе не собирался превратиться в очередную «говорящую голову». Я возглавляю правоохранительную систему страны и выполняю свою работу как могу честно.
Стефани заметила, что он не съел ни одного из тех орешков, которые взял из блюда, держа их на раскрытой ладони правой руки и перебирая левой.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Ищу половинки.
– Зачем?
– На них больше соли.
– Прости, не поняла.
– В целых орешках сердцевина не просолена, но если орешек разломлен надвое, половинки просолены с обеих сторон.
– Это шутка?
Грин взял с ладони орешек и бросил его в рот.
– Почему половина орешка просолена сильнее, чем целый?
– Ты что, не слушаешь? – удивленным тоном спросил он. – На двух отдельных половинках больше соли, чем на целом орешке.
Грин бросил в рот еще один орешек. Стефани не могла понять, шутит он или намеренно действует ей на нервы, а Грин тем временем продолжал искать половинки орешков.
– А что ты делаешь с целыми?
– Оставляю их напоследок. Они для меня что-то вроде неприкосновенного запаса. Но я готов меняться с тобой: я тебе – целый, ты мне – половинку.
Стефани нравился такой Брент Грин. В нем появилось что-то веселое, мальчишеское. Она вдруг испытала материнское чувство по отношению к этому человеку, который был гораздо старше ее.
– Эти заносчивые болваны из Белого дома нужны тебе не больше, чем мне. Слышал бы ты шепот, раздающийся за твоей спиной. Они называют тебя Непорочный Преподобный Грин. Они держат тебя в неведении и используют только для того, чтобы создавать себе как можно более выгодный имидж.
– Хочется верить, что я не такой уж щеночек.
– А тогда почему бы не надрать им задницы? Если этого кто-то и заслуживает, так это они. Включая президента.
– Согласен, – ответил Грин, продолжая жевать.
Стефани проникалась все большим уважением к сидящему напротив пожилому мужчине.
– Расскажи мне подробнее о Пэм, – попросила она.
– Она крутила роман с этим юристом около трех месяцев. Нам известно, что этот тип связан с Хизер Диксон. Они несколько раз встречались.
Стефани была озадачена.
– Я чего-то недопонимаю. С какой стати израильтяне решили, что Пэм может располагать какой-то нужной им информацией? Они с Малоуном давно разошлись и почти не разговаривают, и ты сам сказал, что это не они похитили Гари.
– Израильтяне, видимо, знали что-то такое, чего не знали мы. Они ожидали всего этого, предвидели то, что должно было случиться, и знали, что Пэм непременно войдет в контакт с Коттоном. Это единственно возможное объяснение. Ее сознательно взращивали, готовили. А теперь ты расскажи мне подробнее об этом ордене Золотого Руна. Я думаю, израильтяне знали, что данная группа тоже в этом замешана, и ожидали, что в определенный момент мальчик будет похищен. Возможно, они даже сами планировали сделать это.
– Пэм – шпионка?
– То, насколько глубоко она вовлечена в шпионскую деятельность, для нас пока остается загадкой. А юрист, с которым она встречалась, позавчера, к сожалению, отдал богу душу. – Грин сделал короткую паузу. – Застрелен на подземной автостоянке.
Для Стефани в этом не было ничего удивительного. Обитатели Ближнего Востока систематически пожирали друг друга как пауки в банке.
– Что тебе о нем известно? – спросила она.
– Мы пытались выяснить, имел ли он отношение к полуподпольной торговле оружием. Тель-Авив публично заявляет, что намерен положить конец этой практике, но исподтишка, наоборот, поощряет ее. Как мне сообщили, именно адвокат обрабатывал Пэм: проводил с ней уйму времени, дарил дорогие подарки, ну и все прочее в том же духе. Хотя она и хочет, чтобы все считали ее сильной женщиной, на самом деле она одинока и беззащитна.
Стефани уловила в его голосе странную нотку и спросила:
– Это описание применимо и к тебе?
Грин ответил не сразу, и в какой-то момент ей даже подумалось, что она переступила некую запретную черту. Наконец он проговорил едва слышным шепотом:
– Больше, чем ты можешь себе представить.
Стефани хотела поговорить на эту тему еще, но в этот момент на лестнице послышались быстрые шаги, а затем в дверном проеме возник силуэт Кассиопеи.
– У нас – компания. Напротив дома только что остановилась машина.
Грин поднялся с дивана.
– Я не видел света фар.
– Они подъехали с выключенными фарами.
– Я думала, ты спишь, – проговорила Стефани.
– Должен же кто-то стоять на часах, пока вы тут воркуете!
Зазвонил телефон.
Никто из них не сдвинулся с места.
Еще один звонок.
Грин сделал несколько шагов в темноте, взял радиотрубку и ответил. Стефани заметила, что голос его прозвучал сонно. Несколько секунд он молча слушал.
– Тогда, конечно же, заходи. Я спущусь через несколько секунд.
Грин отключил телефон.
– Это Ларри Дейли. Он снаружи и хочет со мной поговорить.
– Это не к добру, – сказала Стефани.
– Возможно. А теперь скройтесь и позвольте мне выяснить, что надо этому дьяволу.
40
Лондон, 8.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49
– То же самое говорили про Советский Союз. Но посмотрите, что произошло после того, как была поставлена под сомнение сама цель его создания. Выяснилось, что это колосс на глиняных ногах, и он тут же рассыпался – буквально в течение нескольких дней.
– И вы способны повторить подобное чудо с Израилем?
– Если бы я не считал такое возможным, то не стал бы тратить на это свое и ваше время.
Один из членов комитета, давний друг Херманна, казалось, впал в уныние от непреклонной позиции руководителя ордена.
– Позвольте мне выдвинуть следующую версию. Что, если подвергнуть сомнению истинность Ветхого Завета?
Несколько гостей пожали плечами.
– Ну и что? – спросил один.
– Это могло бы в корне изменить все дебаты, связанные с Ближним Востоком, – пояснил Херманн. – Евреи твердо намерены и дальше доказывать правильность своей Торы: Слово Господа, и все такое. Никто и никогда всерьез не бросал им вызов. Были какие-то разговоры, спекуляции, но не больше. Однако если удастся доказать ошибочность Торы, только представьте себе, что произойдет с доверием по отношению к евреям. Подумайте, как это возбудит и раззадорит другие ближневосточные государства.
Херманн знал, что говорит. Победить евреев еще не удавалось никому, хотя пытались многие: ассирийцы, вавилоняне, римляне, турки, инквизиция. Их ненавидел даже Мартин Лютер. Но так называемые Дети Господа упрямо отказывались сдаваться. Худшим из их врагов был, пожалуй, Гитлер, и вот он сгинул, а мир подарил евреям их библейскую родину.
– Что вы имеете против Израиля? – спросила одна из сидевших за столом. – Я с самого начала спрашивала: почему мы тратим на это время?
Эта женщина и еще двое членов Политического комитета действительно изначально противились планам Херманна. Поскольку они находились в меньшинстве и были относительно безвредны, Херманн закрывал глаза на их вольнодумство – хотя бы для того, чтобы создать видимость демократии в ордене.
– Дело не только в Израиле. Речь идет кое о чем гораздо большем. – Херманн увидел, что ему удалось завладеть вниманием всех сидевших в зале, включая дочь. – Если сыграть правильно, мы сможем дестабилизировать обстановку как в Израиле, так и в Саудовской Аравии. В этом деле они связаны друг с другом. Если мы создадим в обеих странах достаточно переполоха и беспорядков, а в нужное время выпустим все это наружу, нам, возможно, удастся свалить правительства обеих стран. – Он повернулся к председателю Политического комитета. – Вы уже обсуждали, как наши члены могли бы использовать данный процесс после того, как мы запустим его?
Старик кивнул. Вот уже много десятилетий он являлся близким другом Херманна и был наиболее вероятным кандидатом на то, чтобы занять место в Круге, когда освободится какое-нибудь из Кресел.
– Сценарий, который мы рассматриваем, опирается на палестинцев, иорданцев, сирийцев и египтян. Все они жаждут того, что мы можем им предложить…
– Это невозможно, – категорично заявил один из «инакомыслящих».
– А кто мог предвидеть, что мир выгонит почти миллион арабов с их земли, чтобы отдать ее евреям? – спросил Херманн. – Многие на Ближнем Востоке, так же как вы сейчас, доказывали, что это невозможно. – Его слова прозвучали, пожалуй, чересчур хлестко, и, ощутив это, он смягчил тон. – Самое меньшее, чего мы можем добиться, это снести дурацкую стену, которую израильтяне возвели, чтобы защитить свои границы и свои древние претензии на захваченные ими земли. Высокомерие сионистов будет посрамлено, и, возможно, до такой степени, что это побудит соседние арабские государства к совместным действиям. И я еще ничего не сказал про иранцев, которые спят и видят, как бы стереть Израиль с лица земли. Для них это будет подлинным благословением.
– Что способно сотворить все это?
– Знание.
– Вы, должно быть, шутите! Все это станет возможным, если мы что-то такое узнаем?
Херманн не ожидал столь прямого и откровенного разговора, но теперь понял, что час пробил. Члены Политического комитета, собравшиеся сейчас за его столом, были уполномочены уставом ордена вырабатывать коллективную политику, действуя совместно с Экономическим комитетом. Вполне логичная схема, учитывая, что для ордена политика и прибыль – синонимы. Экономический комитет сформулировал задачу увеличения доходов как минимум на тридцать процентов для тех членов ордена, которые были готовы осуществлять крупные инвестиции в Ближневосточный регион. Было проведено глубокое предварительное исследование, определен объем инвестиций в евро, возможные прибыли с учетом текущей экономической и политической ситуации, рассмотрены различные варианты развития событий. Исследование показало, что цифра 30 процентов вполне реальна.
Но ближневосточные рынки были, мягко говоря, ограничены и ненадежны. Весь регион мог взорваться в результате мельчайшего инцидента, и каждый день возникали все новые поводы для подобной катастрофы. Поэтому перед Политическим комитетом стояла задача найти способ обезопасить инвестиции ордена в регионе. Традиционные методы – угрозы и подкуп – в данном случае были неприменимы. Невозможно запугать людей, которые каждый день надевают пояса шахидов и взрывают сами себя, превращаясь в живые бомбы. А люди, от которых зависит принятие решений в таких странах, как Иордания, Сирия, Кувейт, Египет и Саудовская Аравия, обладали надежной охраной, были богаты и фанатичны. Поэтому ордену пришлось смириться с мыслью, что здесь требуется иная «валюта», и Херманн рассчитывал, что скоро она окажется у него в руках.
– Знание гораздо сильнее любого оружия, – проговорил он приглушенным шепотом.
– Это зависит от того, в чем оно заключается, – заявил один из сидевших за столом.
– Верно, – согласился Херманн. – Наш успех будет зависеть от того, сумеем ли мы продать то, что узнаем, нужным покупателям, за правильную цену и в нужное время.
– Я знаю тебя, Альфред, – сказал старый член комитета. – Ты наверняка все тщательно продумал.
Херманн усмехнулся.
– Процесс пошел. Теперь заинтересовались и американцы, а это открывает перед нами еще более широкие возможности.
– А что американцы? – с нетерпением в голосе спросила Маргарет.
Вопрос дочери вызвал в нем раздражение. Ей пора бы научиться не демонстрировать при посторонних свою дурость.
– Похоже, некие влиятельные силы в Соединенных Штатах тоже хотят поставить Израиль на колени, считая, что это пойдет на пользу внешней политике США.
– Но разве такое возможно? – удивился один из членов комитета. – Уже тысячи лет арабы воюют друг с другом и с евреями. Что, черт возьми, и как это может измениться теперь?
Херманн поставил перед собой и перед орденом высокую и труднодостижимую цель, но сейчас внутренний голос подсказывал ему, что скоро его усилия окупятся сторицей. Поэтому он обвел взглядом сидевших за столом мужчин и женщин и объявил:
– Ответ на этот вопрос я узнаю еще до наступления следующей недели.
39
Вашингтон, округ Колумбия, 3.30
Стефани, уставшая до предела, сидела в кресле, Брент Грин, сгорбившись, – напротив нее, на диване. Вид у него был измученный и опустошенный. Она еще никогда не видела его таким. Кассиопея спала на втором этаже. Хотя бы один из них встретит утро отдохнувшим и бодрым. Стефани на это уж точно не могла рассчитывать. Ей казалось, что с тех пор, как она появилась в этом доме, прошло не сорок восемь часов, а сорок восемь дней. Поначалу она не верила Грину, брала под сомнение каждое его слово, злилась на себя за то, что поставила под угрозу жизнь сына Малоуна. И хотя теперь Гари Малоун уже находился в безопасности, все те же сомнения относительно Брента Грина сверлили ее мозг, особенно с учетом того, что он сообщил ей несколько часов назад.
Осведомитель израильтян – Пэм Малоун.
Она покатала между ладонями банку с диетическим «Доктором Пеппером», которую нашла в холодильнике Грина, и спросила:
– Ты действительно пьешь вот это?
Он кивнул.
– Вкус как у обычного, но зато без сахара. Для меня это вполне приемлемый вариант.
Стефани улыбнулась.
– Странный ты все-таки мужик, Брент!
– Я обычный человек, который дорожит своими привычками.
На душе у Стефани скребли кошки, мысли путались, она боролась с тревогой, которая требовала от нее немедленных действий. Они намеренно выключили все лампы в гостиной, чтобы возможный наблюдатель решил, что обитатели дома улеглись спать.
– Думаешь о Малоуне? – послышался из темноты голос Грина.
– Он в большой беде.
– Но ты ничего не сможешь сделать для него до тех пор, пока он хотя бы не позвонит.
Стефани тряхнула головой.
– То-то и плохо.
– В Лондоне у тебя есть агент. Какова вероятность, что он сможет найти Малоуна?
Это было маловероятно. Лондон – большой город, и кто знает, где сейчас Малоун! Где угодно на территории Британии. Но Стефани не хотелось думать о том, что невозможно, поэтому она спросила:
– Давно ли тебе известно то, что ты сообщил мне о Пэм?
– Нет, не очень.
Стефани ненавидела блуждать в потемках, и теперь она решила: для того, чтобы что-нибудь получить, нужно что-нибудь дать взамен. И сказала:
– В вашей игре имеется еще один игрок.
– Очень интересно. И кто же это?
По тону Грина можно было понять, что, услышав это сообщение, он напрягся, как пружина. Наконец-то! Ей известно хоть что-нибудь, чего не знает он.
Она пересказала Грину то, что рассказал ей Торвальдсен об ордене Золотого Руна.
– Хенрик не говорил мне об этом ни слова.
– Ха, ничего удивительного! – Она сделала еще один глоток содовой. – Он говорит только то, что считает нужным.
– Именно они похитили парнишку Малоуна?
– Они первые в моем списке подозреваемых.
– Это многое объясняет, – сказал Грин. – Во всей этой операции израильтяне вели себя крайне осторожно, что обычно им несвойственно. Мы забросили удочку в надежде на то, что их источник здесь заглотит наживку. На протяжении нескольких лет их дипломаты в частном порядке наводили справки относительно Джорджа Хаддада. Нам не удалось одурачить их до конца, когда Малоун спрятал его. Они буквально обнюхали каждый камешек на руинах того взорванного кафе, но бомба поработала на славу: там не осталось вообще ничего. И все же у них оставались подозрения, что что-то не так, и они продолжали рыть землю.
– Расскажи мне что-нибудь, чего я не знаю.
– Похищение сына Малоуна сбило нас с толку, вот почему я отложил нашу с тобой встречу, когда ты позвонила мне.
– А я-то подумала, что это было вызвано твоей неприязнью.
– Ты умеешь терпеть неприятных тебе людей, а я научился приспосабливаться к ним.
Она усмехнулась в темноте.
Грин протянул руку к стоящему на кофейном столике хрустальному блюду с солеными орешками. Стефани проголодалась, поэтому она тоже взяла пригоршню лакомства.
– Мы знали, что израильтяне не причастны к похищению Гари Малоуна, – продолжал рассказывать Грин. – И нам было любопытно, почему они затаились после того, как это произошло. – Он помолчал. – А потом, после того как ты позвонила мне и сообщила о похищении, я узнал о Пэм Малоун.
Стефани напряженно слушала.
– Три месяца назад у нее завязался роман с новым мужчиной. Преуспевающий адвокат из Атланты, старший партнер юридической фирмы и при этом ярый патриот «еврейского дела». Он оказывал колоссальную помощь Израилю. Наше министерство национальной безопасности полагает, что он финансировал наиболее воинственное крыло израильского правительства.
Для Стефани не составляло секрета, что американские деньги давным-давно являлись топливом для израильской политики.
– Я не знала, что у тебя хватает времени на столь приземленные дела.
– Повторяю, Стефани, ты многого обо мне не знаешь. У меня существует необходимый в соответствии с положением общественный имидж, но когда я соглашался занять эту должность, я вовсе не собирался превратиться в очередную «говорящую голову». Я возглавляю правоохранительную систему страны и выполняю свою работу как могу честно.
Стефани заметила, что он не съел ни одного из тех орешков, которые взял из блюда, держа их на раскрытой ладони правой руки и перебирая левой.
– Что ты делаешь? – спросила она.
– Ищу половинки.
– Зачем?
– На них больше соли.
– Прости, не поняла.
– В целых орешках сердцевина не просолена, но если орешек разломлен надвое, половинки просолены с обеих сторон.
– Это шутка?
Грин взял с ладони орешек и бросил его в рот.
– Почему половина орешка просолена сильнее, чем целый?
– Ты что, не слушаешь? – удивленным тоном спросил он. – На двух отдельных половинках больше соли, чем на целом орешке.
Грин бросил в рот еще один орешек. Стефани не могла понять, шутит он или намеренно действует ей на нервы, а Грин тем временем продолжал искать половинки орешков.
– А что ты делаешь с целыми?
– Оставляю их напоследок. Они для меня что-то вроде неприкосновенного запаса. Но я готов меняться с тобой: я тебе – целый, ты мне – половинку.
Стефани нравился такой Брент Грин. В нем появилось что-то веселое, мальчишеское. Она вдруг испытала материнское чувство по отношению к этому человеку, который был гораздо старше ее.
– Эти заносчивые болваны из Белого дома нужны тебе не больше, чем мне. Слышал бы ты шепот, раздающийся за твоей спиной. Они называют тебя Непорочный Преподобный Грин. Они держат тебя в неведении и используют только для того, чтобы создавать себе как можно более выгодный имидж.
– Хочется верить, что я не такой уж щеночек.
– А тогда почему бы не надрать им задницы? Если этого кто-то и заслуживает, так это они. Включая президента.
– Согласен, – ответил Грин, продолжая жевать.
Стефани проникалась все большим уважением к сидящему напротив пожилому мужчине.
– Расскажи мне подробнее о Пэм, – попросила она.
– Она крутила роман с этим юристом около трех месяцев. Нам известно, что этот тип связан с Хизер Диксон. Они несколько раз встречались.
Стефани была озадачена.
– Я чего-то недопонимаю. С какой стати израильтяне решили, что Пэм может располагать какой-то нужной им информацией? Они с Малоуном давно разошлись и почти не разговаривают, и ты сам сказал, что это не они похитили Гари.
– Израильтяне, видимо, знали что-то такое, чего не знали мы. Они ожидали всего этого, предвидели то, что должно было случиться, и знали, что Пэм непременно войдет в контакт с Коттоном. Это единственно возможное объяснение. Ее сознательно взращивали, готовили. А теперь ты расскажи мне подробнее об этом ордене Золотого Руна. Я думаю, израильтяне знали, что данная группа тоже в этом замешана, и ожидали, что в определенный момент мальчик будет похищен. Возможно, они даже сами планировали сделать это.
– Пэм – шпионка?
– То, насколько глубоко она вовлечена в шпионскую деятельность, для нас пока остается загадкой. А юрист, с которым она встречалась, позавчера, к сожалению, отдал богу душу. – Грин сделал короткую паузу. – Застрелен на подземной автостоянке.
Для Стефани в этом не было ничего удивительного. Обитатели Ближнего Востока систематически пожирали друг друга как пауки в банке.
– Что тебе о нем известно? – спросила она.
– Мы пытались выяснить, имел ли он отношение к полуподпольной торговле оружием. Тель-Авив публично заявляет, что намерен положить конец этой практике, но исподтишка, наоборот, поощряет ее. Как мне сообщили, именно адвокат обрабатывал Пэм: проводил с ней уйму времени, дарил дорогие подарки, ну и все прочее в том же духе. Хотя она и хочет, чтобы все считали ее сильной женщиной, на самом деле она одинока и беззащитна.
Стефани уловила в его голосе странную нотку и спросила:
– Это описание применимо и к тебе?
Грин ответил не сразу, и в какой-то момент ей даже подумалось, что она переступила некую запретную черту. Наконец он проговорил едва слышным шепотом:
– Больше, чем ты можешь себе представить.
Стефани хотела поговорить на эту тему еще, но в этот момент на лестнице послышались быстрые шаги, а затем в дверном проеме возник силуэт Кассиопеи.
– У нас – компания. Напротив дома только что остановилась машина.
Грин поднялся с дивана.
– Я не видел света фар.
– Они подъехали с выключенными фарами.
– Я думала, ты спишь, – проговорила Стефани.
– Должен же кто-то стоять на часах, пока вы тут воркуете!
Зазвонил телефон.
Никто из них не сдвинулся с места.
Еще один звонок.
Грин сделал несколько шагов в темноте, взял радиотрубку и ответил. Стефани заметила, что голос его прозвучал сонно. Несколько секунд он молча слушал.
– Тогда, конечно же, заходи. Я спущусь через несколько секунд.
Грин отключил телефон.
– Это Ларри Дейли. Он снаружи и хочет со мной поговорить.
– Это не к добру, – сказала Стефани.
– Возможно. А теперь скройтесь и позвольте мне выяснить, что надо этому дьяволу.
40
Лондон, 8.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49