Две параллельные линии, по бокам - кудряшки... Ага, карта. Это
просека, а вокруг нее - лес. Так-так, вот поляна с баросферой, вот боковая
аллея, - смотри, четко работает... - а вот и прямоугольничек и внутри него
- изображение человека. Рафаил лежит, понятно.
- Разбираешься, Вовка?
Тот утвердительно посопел.
Просека уходила далеко, на край листа. Кружочки - дома, много домов.
Человечки, еще, еще... Понятно. Поселок или город, далеко отсюда.
Брахак поднял голову, проверил их реакцию, и рядом с изображением
Рафаила нарисовал слона. Стер человека пальцем и мгновенно повторил его на
спине у слона, и тремя движениями разместил трех слоников по дороге в
город. Над дорогой нарисовал круг с лучами - солнце. Вот оно что -
предлагается эвакуация. Не так далеко, полдня пути - четверть круга
солнца...
Да что - предлагается. Рафаила уже опустили на землю вместе с ложем.
Ждут лишь их согласия и одежду притащили, накрест перевязанную ремешком.
- Какая еще эвакуация? Надо уходить.
И вдруг Колька понял, что здесь, наряду с деловой суетой, происходит
нечто скрытое от посторонних и очень важное. Он понял это, когда Брахак
нарисовал солнце и посмотрел на девушку вопросительно. Девушка опустила
глаза, а охотники, наоборот, смотрели с любопытством и ожиданием то на
Брахака, то на пришельцев.
"Ах ты черт... Похоже, медицинская красотка чего-то требует, а Брахак
поступает по-своему, - думал Колька. - Впрочем, сейчас не до психологии".
- Уходим к баросфере, Володя? Дело ясное...
Володя кивнул. Колька взял мел и провел черту напрямик от
медицинского дома к баросфере. Брахак удовлетворенно улыбнулся, повернул
голову к охотникам, но девушка опередила его. С лицом, темным от гнева,
она прыгнула вперед и схватила Кольку за руку. Заговорила быстро, яростно
- спохватилась, что ее не понимают, - бросилась к Рафаилу и вцепилась в
носилки. И смотрела. Господи, как она смотрела! "Не сохранишь, не
убережешь - говорили ее глаза. - Нет... Убьешь его. Он будет спать, а ты -
будить его, но он будет спать - вот так, и жизнь будет вытекать из него -
вот так, смотри! - и он умрет. Не отдам!"
- Оказывается, дело неясно, - сказал Володя, смущенно покашливая. -
Она ведь врач, правда?
- Смотри, застрянем мы здесь... Вот дикая кошка! Кому верить,
непонятно.
- Врачу.
- А, дьявол с вами, - сдался Колька. - Может, это Земля все-таки.
Пошли.
...Охотники подняли спящего и вынесли в жару и духоту, в резкий запах
слонового тела. Быстро прикрутили носилки к ременной попоне. Серый холм
поднялся, пошел, а за ним - охотник и девушка с луками на изготовку и
Колька с пистолетом. Пошли под деревьями, в тревожной тишине, навстречу
солнцу. По пути с дерева съехала обезьяна и запрыгала рядом со слоном,
держась рукой за бивень.
Лес молчал. Только слон вздыхал, растопыривая уши. Люди едва
поспевали за ним - миновав поляны, он плавно, как автомобиль, набрал
скорость.
Шли длинной, бесконечно прямой просекой.
Далеко впереди сливались в темное пятно лента неба, пронзительная
зелень солнечной стороны и черно-коричневая полоса тени. Было так жарко,
что даже обезьяна не выбегала на солнечную сторону - трусила слева по
сухой канаве или прыгала с ветви на ветвь, строя слону дружелюбные
гримасы.
Пеший охотник улыбнулся Кольке, без стеснения оглядывая его бойкими
глазами. Борода у него была совсем короткая, молодая. Любопытные глаза
остановились на пистолете - с просительным выражением.
Первый человек заинтересовался техникой. Остальные ее не замечали.
Колька перевел предохранитель, проверил спуск и протянул парню пистолет.
Тот принял, стал рассматривать подробности насечки, пластмассовые накладки
на рукоятке. Его коричневые длинные ноги сами находили дорогу. Потрогал
защелку, нажал, вытянул магазин. Осмотрел, вложил обратно - ловок! Вернул
пистолет. Посмотрел на Кольку оценивающим взглядом. "С оружием не знаком,
ствол держал на себя, - думал Колька. - Жаль, нельзя бабахнуть для пробы.
Где это я читал, что слоны пугливы?" Лицо охотника было нервное,
городское...
- Колия? - спросил охотник и представился: - Ахука.
Зачем-то достал из-за нагрудника свой амулет. Небесно-голубой жук.
- Хороший, - сказал Колька.
В этих навозниках или жужелицах был свой смысл. У Брахака и Джаванара
они красные, у этого... Ахуки - голубой. У девушки какой жук? Колька плохо
запоминал цвета. Темно-синий, кажется...
Жарко. Душно. Три полосы сходятся впереди. Мотается слоновый хвост. С
носилок торчит Рафкина босая нога. Идет Ахука механически-бодрым шагом,
весь мокрый, ноги блестят. Далеко позади угадывается собачий лай, еще
какие-то звуки, но все вязнет в раскаленном воздухе, как в топленом жире.
...После часа пути устроили привал. Девушка тут же полезла на слона,
как мальчишка на крышу. Колька с жадностью напился из ручья, лег и дремал
в изнеможении, пока не услышал голос Володи:
- Колюня, вставай, вставай. Дальше поедем на лошадях.
...Он влез на лошадь, покрытую толстой мягкой зеленой попоной.
Покорно пожал плечами, увидев, что попона эта - лист с прожилками, сухой и
мягкий, как поролон.
Девушка ехала на слоне, как погонщик, - покачивался тонкий, прямой
силуэт на фиолетовом небе.
Последующий путь был виден смутно и не отложился в памяти. Они
проезжали поперечные просеки, поляны, перешли вброд быструю мелкую реку. С
последними лучами солнца стал слышен шум многих голосов, музыка.
Закачались в сумерках зеленые стены. Колька помог снять Рафаила, внести
его в дом и уложить, и сам рухнул и уснул.

4
Кольке снилось, что академик Богатырев стоит на коленях и, подняв
веснушчатое лицо, орет громыхающим басом: "Раджта-ам, гоониа-а!"
Он проснулся от боли в ногах. Зеленый дом был в точности похож на
вчерашний - тот же зеленый ковер на полу, зеленые, слабо светящиеся стены.
Показалось даже, что давешняя скачка через лес, поющее дерево и Брахак с
его сединами и мудрым взглядом были во сне.
- Да-да, стандартное жилье, - сказал Володя, перехватив его взгляд. -
Доброе утро.
Он уже сидел с записной книжкой и карандашом.
- Доброе... Пишешь, значит...
- Дневник вчера не заполнял. Не знаешь, сколько мы вчера проехали?
- Километров шестьдесят, - предположил Колька и попытался протиснуть
руку между листьями стены.
Его тянуло повторять все, что он делал вчера утром. Но сегодня
снаружи не было гепарда, и поляна выглядела по-иному. Деревья низкорослые,
с кудрявыми кронами. Одно дерево цвело сумасшедшим алым цветом. Когда
Колька - высунулся наружу, донеслась далекая грустная музыка.
- М-да... Знаешь, что я вчера видел? Дерево-радиостанцию.
- Обожаю домыслы, - отозвался Володя. - Ты лучше посмотри, каков
зоопарк!
Под лежанкой листья были относительно рыхлыми - Володя раздвинул их и
показал Кольке внутренний войлокообразный слой - синие нити, вроде
водорослей. Этот войлок был сплошь покрыт крупными бледными муравьями. В
их гуще сидели, как начальники, лупоглазые крапчатые лягушки. Одна не
успела спрятаться и вытаращилась на свет, растопырив пальцы с круглыми
присосками. Почему-то муравьи не трогали лягушек. А пониже, у самого пола,
проходил туннельчик - на всю длину стены. Стоило заглянуть в него, как с
двух сторон выпрыгивали крысы, дерзко взглядывали на людей и скрывались.
На полу, под травяным ковром, тоже кипел муравьиный город - действительно,
зоопарк!
- Ладно, - сказал наконец Колька. - Нас-то не трогают, переживем...
Но дерево-радиостанцию я видел. Тоже кругом в муравьях.
- Видел - описывай.
- Процентов на девяносто. Послушай, Вовка... Где мы все-таки?
Бурмистров нашел в дневнике страничку, изрисованную формулами,
показал:
- Я сегодня рано проснулся, понимаешь... Посчитал на досуге...
- Ну-у, если ты прав, - поразился Колька. - Если ты прав, тогда мы
живем!
Володя оперировал с известными формулами соотношения времени в земном
пространстве и в СП, но ввел новое исходное предположение: при переходе от
одного пространства к другому время стоит на месте, а поэтому энергия не
расходуется. Теперь выходило, что запас энергии сохранится в "Криоле" не
сутки, как считалось прежде, а четверо суток без малого.
- ...Тогда мы живем! Ага... Ты утверждаешь, что квантовые часы
останавливались закономерно? И у нас еще трое суток в запасе? Ну, ты -
гигант...
- Сначала проверь как следует. Бери карандаш.
- Очкарь, бумажная душа, - нежно сказал Колька. -
Тетрадочки-карандашики.
Володя внимательно смотрел на него, прижимая очки к глазницам:
- Я бы не стал принимать это за истину. Умозрительные выводы... - он
пожал плечами.
- Послушай, - сказал Колька. - Вчера у нас была альтернатива: или
Земля, или мы пропали. Так? Сегодня тройной выбор. Либо Земля, и нам
некуда спешить, либо СП, и мы имеем трое суток на обследование...
- Или пропали, - закончил Володя.
- Да. И опять-таки нам некуда торопиться. Главное, что некуда
торопиться, и наши шансы теперь составляют два к одному.
Они посидели рядом, плечо к плечу. "Ах ты, дружище, - думал Колька. -
Настоящий исследователь... Мы везучие все-таки, могли же влипнуть черт-те
во что, а не-в этот райский зоопарк. И здорово, что мы не супермены,
потому что те сначала стреляют, а потом думают. Хороши бы мы оказались;
если бы вчера открыли пальбу по врачам, когда они кормили слепых поросят
Рафкиной кровью..."
- Ну их всех, - сказал Колька. - Не вешай носа, выберемся.
- Я не вешаю коса. Свисти, пора к Рафаилу.
Явился лохматый охотник, Ахука. Раз-раз, - не слушая возражений,
промассировал гостям ноги, еще сведенные после верховой прогулки. Раз-раз
- умыл, накормил завтраком. Он был взбудораженный, очень решительный... За
едой прокричал: "Тан, Та-ан-и!" С дерева съехал орангутанг, заковылял в
соседнюю хижину. Вынес и подал хозяину подзорную трубу.
Колька чуть не подавился. Охотник передал ему трубу и взволнованно
замигал лохматыми ресницами.
- Серьезное сооружение, - одобрил Колька.
Объектив был примерно трехдюймовый. Стекла отличной шлифовки, оправы
- полированные, серебряные. Тубус твердого дерева, в широкой части обтянут
той же кожей, из какой были сделаны плавки. Увеличение... ого! Тридцатка
или сороковка, очень приличный инструмент...
- Ваше мнение, товарищ инженер? - спросил Володя. - По-моему, работа
не европейская.
- Работа ручная, корешок, оправы чеканные, тубусы не вполне
круглые...
Колька навел трубу на вершины дальних деревьев. Краем глаза он видел,
что Ахука засиял и заулыбался.
- Вовк... Прямо над просекой - еще поющее дерево.
Посмотреть не успели. Из-за кустов, образующих как бы палисадник
перед хижиной, вышел Брахак. Свежий, подбритый, поглаживал круглую седую
бородку.
- Теперь начнутся дела, помяни мое слово, - сказал Колька.
Дела начались немедля. Ахука возбужденно что-то рассказал Брахаку -
старик выслушал неодобрительно. Охотник взял у Володи инструмент,
поработал тубусом. Брахак поднял плечи...
- Показывает, что мы знакомы с оптикой, - определил Володя.
- Угу. А старик темнит. Ох, дорого бы он дал, чтобы от нас
избавиться.
Брахак проговорил длинную фразу, развел руками, сел. Ахука посмотрел
на него с мрачным торжеством и вызвал обезьянку. И пока она подтаскивала -
в три захода - овальные листья для рисования, мелки и мокрую губку, парни
посовещались, и Николай попросил:
- Рафаи, Рафаи!
Ахука схватил мелок, нарисовал спящего Рафаила и над ним - солнце,
чуть приподнявшееся над горизонтом. Рядом второй рисунок, на котором
Рафаил сидит, и тут же Володя разговаривает с Ахукой. У всех троих
заинтересованный и глубокомысленный вид, а время, судя по солнцу, -
несколько после полудня. Рисунки были артистические. Володя сказал:
- Прекрасно рисует! Показывает, что Рафа до полудня не проснется.
- Нет, он чего-то еще добивается...
Ахука досадливо сморщился, подумал, тронул Володины очки, потом
прикоснулся к пистолету, потом, совершенно неожиданно, к красному жуку на
груди Брахака. Показал своего, голубого, и изобразил удивление - почему,
мол, красный? У меня - голубой... Спросил что-то у Брахака. Тот с неохотой
показал: не понимаю. А-а! Показывают, что для них многое непонятно! -
догадался Колька. Но это ведь само собой разумеется... Чего он хочет,
охотник?
Ахука сказал: "Каопу!" и прикоснулся к голове. "Каопу, каопу", -
подтвердил Брахак. "Нк-и!" - Ахука похлопал себя по руке, а Бракак успел
запомнить кое-что, но первым понял хозяев Володя:
- Это по твоей части, Колюня. Предлагают изучить язык.
- За два-то дня? - горько откликнулся Николай.
- Если мы сумеем уйти через два дня.
- Типун тебе на язык! Сейчас я им нарисую...
Он торопливо изобразил два круга солнца и баросферу - его поняли.
Брахак сразу оживился. Честное слово, он хотел поскорее спровадить
пришельцев, что за притча такая! Ахука, напротив, помрачнел и нарисовал
совсем уже невероятную сценку. Нарисовал себя, Володю и Николая за
р_а_з_г_о_в_о_р_о_м_ - ошибки не могло быть. У каждого изо рта выходило
облачко, как рисуют в комиксах.
...Брахак был любезен дипломатически. Ахука сверкал раскаленными
очами и еще раз, и еще, и еще показывал, что сегодня гости сумеют
разговаривать! И Колька поверил и сказал почти благоговейно:
- Вовк, а они могут. Пойдем?
- Собственно, мы ничем не рискуем...
- Пошли! - провозгласил Колька. - Почтеннейшая публика, чудеса
продолжаются.

5
Их повели не по просеке, а вроде бы задами, по извилистой аллейке
между зелеными куполами хижин. Очень тих был этот город. Шуршали шаги
редких прохожих, неизвестно откуда доносилась струнная музыка, да
покашливали вверху обезьяны. То и дело попадались узкие, чистые ручейки с
травянистым руслом. В них проплывали животные, похожие на бобров. В одном
ручье паслась маленькая антилопа.
Встреченные люди были все на одно лицо - крупные, красивые, в
стандартных плавках. Прохожие не выказывали особого любопытства и
деликатно отводили глаза после беглого взгляда. Колька крякнул. Он думал -
толпой побегут, будут пальцами тыкать: гляди, рыжий!
Тут же и Володя зашептал:
- Как вышколены, а? Я себя чувствую неотесанным провинциалом.
- Наше дело исследовательское, - сказал Николай. - Смотри себе, не
стесняйся.
...Ахука показал вперед - пришли. Дома кончились. Открылась огромная
поляна - холм, покрытый плюшевой травой. С вершины холма вздымался
граненый ствол "поющего дерева", массивный, как обелиск. Ниже по склону,
редким ожерельем его окружали деревья с чешуйчатыми, мохнатыми,
красно-бурыми стволами. Их перистые листья перекрывали всю поляну, как
колоссальный тент, а могучие доски корней были разукрашены яркими цветными
картинами, другие картины лежали прямо в траве, и было это так здорово,
что Колька задохнулся. Дымчатый золотистый воздух висел между деревьями.
Поднимаясь к вершине холма, он старался быть внимательным и
спокойным. Старался смотреть и запоминать. Здесь было много людей.
Некоторые рисовали, обратив к ним лица с характерным замкнутым выражением,
- вскидывали темные, с голубыми белками глаза и опять опускали к рисунку.
Группы в пять - семь человек сосредоточенно разговаривали. К одной
компании обезьяна подтащила гроздь бананов. Чуть подальше грохотали струны
- человек сидел и играл на басовом инструменте, сверкая бритым блестящим
черепом. Слушатели кивали, раскачивались в такт. Одна женщина лежала в
траве, подперев щеки ладонями.
На вершине холма чернел вход а пещеру - узкая, высокая арка. Здесь
трава была выбита до земли. Рядом с входом сидел охотник в форме -
нагрудник, шорты, шапочка, - и при нем угрюмая обезьяна с дубиной...
Колька поежился. Вдруг стало неуютно. Несколько минут они простояли у
входа, под бухающие, глубинные удары огромного инструмента - бритоголовый
все играл, раскачиваясь: "Баба-бам-м... ба-ба, ба-ба-бам-м... ба-ба..."
Из пещеры вышел белый человек.
- Все-таки Земля, - быстро сказал Николай.
- Заговори с ним.
Белокожий человек прикрывал глаза старческой узловатой ладонью. За
его спиной стояли двое "коричневых" с решительными лицами.
- Ду ю спик инглиш? - отчетливо прозвучало на поляне. - Парлата иль
испаньола?
Вместо ответа старик поклонился, сделал приглашающий жест и бочком,
как краб в глубину, скрылся в пещеру.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14