Однако не успела она побеспокоиться о своем внешнем виде, как раздался звук колокольчика на парадном входе. Через мгновение двери в комнату отворились, и на пороге предстал улыбающийся Коннор, распахнувший объятия навстречу сестре. Рядом с ним стоял «молодой человек», на самом деле, мальчик, который, по всей видимости, чувствовал себя так же неловко, как и Эмелин.
– А вот и мы! – воскликнул Коннор, входя в комнату и обнимая младшую сестру.
Он махнул рукой, подзывая своего гостя:
– Это мой новый друг, Мойша Левисон. Я ему о тебе уже рассказывал. Мойша, я хочу представить тебе свою сестру, Эмелин.
Он шагнул в сторону, протягивая руки им обоим, как будто желая приблизить их друг к другу.
Эмелин, казалось, приросла к месту, на котором стояла, заставив тем самым Мойшу заговорить первым.
– Э-э... здравствуйте, мисс Магиннис. Я... рад с вами познакомиться.
Он сделал шаг к ней навстречу и начал было протягивать руку, но передумал и остановился, нерешительно переминаясь с ноги на ногу.
Коннор посмотрел на Мойшу, затем перевел взгляд на окаменевшую сестру, подошел к ней и взял под локоть:
– Мойша отличный парень. Я встретил его на Петтикот Лэйн. Ему почти столько же лет, сколько и тебе. Я подумал, что будет неплохо, если он пообедает с нами.
– То есть, если у вас будет достаточно еды, – перебил его мальчик.
– П-почему... Д-да... – запинаясь, попыталась возразить Эмелин, затем опустила глаза и покраснела. Ее заикание всегда становилось более заметным, когда она разговаривала с незнакомыми людьми.
Желая поскорее отвлечь внимание гостя от сестры, Коннор кивнул в сторону соседней комнаты и произнес:
– Кажется, пахнет картофельным супом?
– Баранина, – стараясь быть немногословной, ответила Эмелин и снова опустила голову.
– Чудесно! – воскликнул брат. – И поверь, мы порядком проголодались. Ничего не ели с самого утра, кроме крошечного пирожка.
Он показал рукой на дверь:
– Можно?
Эмелин испуганно посмотрела на брата и подняла руки, показывая, что им следует оставаться на месте. Затем она выбежала в другую комнату, и можно было слышать, как она собирает на стол дополнительные приборы для гостя. Через мгновение девушка появилась в дверях и знаками пригласила их войти, одновременно показывая Коннору, чтобы тот захватил по дороге стул из большой комнаты.
Сняв верхнюю одежду, Коннор и Мойша направились на кухню, и вскоре уже сидели за столом, за обе щеки уплетая вкусную баранину, заедая острую приправу большими ломтями черного хлеба. Их разговор состоял, преимущественно, из восторженного рассказа Коннора о королевской процессии, проехавшей по улицам Лондона. Хотя и было правдой то, что они с Мойшей видели, как королева в сопровождении подданных ехала в Вестминстерское аббатство, но, с другой стороны, когда Виктория направлялась в пышной карете назад, в Букингемский дворец, они находились в доме леди Генриетты Велсли. Коннор, не обращая внимания на сей незначительный факт, в ярких, подробных деталях расписывал прекрасную пурпурную мантию, которая была на королеве, – так, как будто он сам стоял рядом с проезжавшей мимо королевской каретой, а не пытался на самом деле выбраться из кустов чужого сада и забраться назад в свои собственные штаны.
Когда Коннор завирался так, что это могло стать заметным, Мойша просто усиленно налегал на ароматную баранину, заставляя красивые, но какие-то грустные глаза девушки смотреть в его сторону.
– Никогда не видели ничего более величественного, так ведь, Мойша? – спросил Коннор, вовлекая мальчика в разговор.
– Э-э, нет, – начал было возражать тот, проглатывая полный рот картофеля, но сразу спохватился: – Это было э-э... величественно, да, правильно.
– Было ужасно жаль, что тебя там не было, Эмелин, – продолжал Коннор, макая кусок хлеба в сочную подливку, – но ты правильно сделала, что осталась дома. Толпы людей были просто огромными.
– Так будет до конца недели, – произнес Мойша, забыв о своем недавнем смущении, и когда Эмелин вопросительно на него посмотрела, он заерзал на стуле от неловкости, взглянул на Коннора и пробормотал: – На гуляньях.
– Да, – объявил Коннор, – видишь ли, маленький мистер Левисон занимается чем-то вроде бизнеса. Он и его дедушка будут продавать газетные листки, описывающие коронацию, и первый из них он пообещал доставить тебе, Эмелин.
– Да? Спасибо вам, мистер Л-л-лев...
– Мойша, – предложил юноша, краснея.
– Конечно, – вмешался Коннор, – нет нужды в соблюдении таких формальностей между друзьями.
Оба подростка опустили головы, не зная, что сказать, и над столом повисла неловкая тишина. Она была, в конце концов, прервана Коннором, который проглотив последний кусок баранины, с шумом отодвинул от себя миску.
– Восхитительно, как и всегда, – воскликнул он, заталкивая назад чуть не вывалившийся изо рта кусок.
– Да, точно, – согласился с ним Мойша, посмотрев на повариху, которая неуверенно улыбнулась и начала собирать со стола посуду.
– Иди-ка сюда, – сказал Коннор своему гостю, уводя его из кухни. – Эмелин предпочитает оставаться одна, когда занимается уборкой.
Мойша повернулся к девушке и открыл рот, как будто собираясь что-то сказать. Их глаза на мгновение встретились. Мойша торопливо отвел взгляд в сторону и, прихватив свою куртку, пошел вслед за Коннором в большую комнату.
– Я думаю, мне пора уходить. Мой дедушка будет беспокоиться, гадая, что могло бы меня задержать.
– Да, верно. Но ты можешь приходить сюда, когда захочешь. – Коннор немного понизил голос. – И это было на полном серьезе, когда я предлагал тебе поискать совершенно новую работу.
– Да. Ну, спасибо, – неуклюже отозвался Мойша. – И поблагодари свою сестру за превосходный обед. Я принесу ей газету сразу же, как только получу их.
Коннор показал ему, где находится выход, и на прощание хлопнул по плечу. Закрыв двери за Мойшей, он вернулся в кухню.
– Эмелин, Мойша просил меня поблагодарить тебя за... – он запнулся и остановился в проходе – Эмелин стояла в углу, в другом конце комнаты, и беззвучно плакала. Осторожно подойдя к девушке, Коннор обнял ее и спросил: – В чем дело? Что случилось?
– Я... Я такая д-дура, – она разрыдалась на его плече.
– С чего это вдруг пришло тебе в голову?
– Я такая г-глупая, – прохныкала Эмелин.
Коннор мягко отстранил девушку от себя и поднял ее лицо за подбородок:
– Ничего подобного. Кто это тебе сказал такую ерунду?
Дернув головой в сторону, она опустила глаза:
– Я всегда была такой. Даже, когда...
– Это не твоя вина. Тетушка Беатрис сказала, что это из-за того, что твоя мать была очень слабой и у нее были очень тяжелые роды.
При упоминании о смерти матери Эмелин заплакала еще сильнее. Ее отец, горе которого было столь велико, прожил всего месяц и тоже умер.
– На самом деле, Эмелин, ты в этом не виновата, – успокаивал Коннор, хорошо знающий о чувстве вины, которое владело его сестрой. – Ты, конечно, не глупая – вовсе нет. Вот почему тетушка Беатрис тратила почти каждый шиллинг, который у нее появлялся на то, чтобы мы, вопреки обстоятельствам, получили должное образование. Ты не глупая, все, что тебе мешает – это небольшие затруднения в речи.
– Звуки, к-которые я издаю,– уж-жасны, – она тяжело вздохнула, пряча голову на плече брата.
– Твои звуки так же хороши, как звон золотых, – настаивал Коннор.
– Нет.
– Да. Только послушай.
Что-то холодное коснулось уха Эмелин, заставив ее вздрогнуть. Оттолкнувшись от груди брата, она потянулась к его руке, но Коннор отвел зажатую в кулак ладонь и помахал ею перед носом. Эмелин увидела блеск чего-то золотого и снова попыталась схватить руку Коннора, однако его реакция была слишком быстрой.
– Что это? – спросила она, разом забывая о своем горе. Коннор пританцовывал вокруг сестры:
– А тебе очень хочется это знать? – поддразнил он ее, опять помахав рукой.
Наконец, он раскрыл ладонь и показал лежащую в ней золотую монету.
– Сколько здесь? – спросила Эмелин нетерпеливо.
– Достаточно, чтобы мы могли продержаться целую неделю.
– Но ты же не ходил сегодня на работу. Где ты ее д-достал?
– Это тебя не касается. – Коннор подошел ближе и вложил монету в руку сестры. – Иди, положи рядом с остальными.
Эмелин с удивлением посмотрела на монету – редко случалось, чтобы брат приносил домой золото. Затем она немного склонила голову набок и подозрительно посмотрела на Коннора:
– Ты ничего не делал такого, что потом пришлось бы...?
– Я? – Он весело прищурил глаза. – Ты ведь знаешь, я никогда бы...
– Ты обещал, – прервала она, нахмуриваясь. – Ты сказал, что будешь заниматься только честной работой.
Эмелин протянула монету Коннору:
– Мне нужны деньги, которые были...
– Честно заработаны... Клянусь. – Он закрыл ее ладонь, в которой лежала монета. – Я же сказал тебе, что работал в лондонских доках. Ну, я договорился с хозяином, и он дал мне это, как плату вперед.
Эмелин снова недоверчиво посмотрела на брата, но его искренняя улыбка убедила ее в том, что он говорит правду. Она даже засмеялась, когда Коннор потрепал ее по щеке.
– Ну, давай, убери деньги, пока я не потратил их на какую-нибудь ерунду.
– Вот видишь, – провозгласила Эмелин, – я всегда знала, что ты д-добьешься успеха – как только предоставится п-подходящая возможность. Может быть, эта работа в доках ею и будет!
Повернувшись, Эмелин опустилась на колени у прилавка, под которым стопкой были сложены всевозможные котелки и жестянки. Порывшись среди них, она нашла маленькую банку с плотно закрытой крышкой и не без труда открыла ее. Бросив внутрь золотую монету, девушка достала два пенса, затем приладила крышку назад и поставила банку под прилавок.
Встав с колен, Эмелин протянула вперед руку с медными монетами и объявила:
– Это для тебя. Ты заработал себе на кружку пива или даже на две.
– Эмелин, я люблю тебя! – воскликнул Коннор, обнимая сестру и целуя ее в щеку. Отпустив Эмелин, он выхватил монеты из ее руки и зажал их в кулаке, точно, как и золотой, когда вернулся на кухню.
– Я только на часок, самое большее – на два. Ты не возражаешь?
– Конечно, нет, – махнула рукой Эмелин. – Давай, иди. У меня еще м-много работы.
Девушка улыбнулась вслед старшему брату, который схватил камзол, хлопнул дверью и, прыгая через ступеньки, выбежал на улицу. Затем, глубоко вздохнув, она вернулась к своему прилавку и принялась мыть обеденную посуду.
Спустя несколько минут раздался стук во входную дверь, напугавший Эмелин, которая даже не слышала, как кто-либо поднимался по лестнице.
– Коннор? Это ты? – крикнула она, вытирая руки и подходя к двери. Догадавшись, что брат не стал бы стучать, спросила: – Кто это?
– Мойша Левисон.
– М-мойша? – девушка открыла дверь. – Почему ты вернулся?
Молодой человек, стоящий на пороге, чувствовал себя так же неловко, как и она. Он нервно сжимал руки и смотрел то на Эмелин, то вниз, на свои поношенные туфли. После продолжительного молчания Мойша наконец спросил:
– Твой брат здесь?
Эмелин колебалась, не зная, стоит ли подтверждать, что она одна. В конце концов, решив, что она находится в безопасности и можно сказать Мойше правду, девушка ответила:
– Н-нет. Он пошел в пивную.
– Я... Я только хотел сказать ему, что я принимаю его предложение.
– Предложение?
– Работать вместе с ним. Он обучит меня своему ремеслу.
Эмелин в недоумении подняла брови:
– Его ремеслу? Ты имеешь в виду р-работу в д-доках?
Мойша почесал рукой затылок и неуверенно посмотрел на нее. Помня о том, что Эмелин не знает, как на самом деле ее брат зарабатывает деньги, он медленно кивнул и сказал:
– Да, в городских доках. Коннор собирался попытаться подыскать мне там какую-нибудь работу.
– Ты можешь п-попробовать п-поискать его внизу, в пивной, – произнесла она, запинаясь и ощущая все возрастающее смущение от того, что находится с Мойшей наедине. – Это только в д-двух кварталах н-направо от нашего д-дома. Или я м-могла бы передать ему т-твои слова, если т-ты не п-против.
– Да, я не против. – Мойша повернулся к двери, собираясь уходить. – Скажи ему только, что я буду ждать на улице завтра утром, если у него все еще будет желание взять меня с собой.
– Я уверена, что б-будет. – Эмелин начала закрывать дверь.
– Э-э, мисс Эмелин, – произнес Мойша, протягивая вперед руку: – Ужин, который вы приготовили сегодня вечером, был действительно превосходным.
Девушка почувствовала, как ее лицо начинает заливаться краской:
– Б-благодарю в-в-в-...
Она сжала губы, тщетно пытаясь выговорить слово. Наконец, сдалась и опустила глаза от стыда.
– Все в порядке, мисс Эмелин. – сказал Мойша мягким ободряющим голосом. – Есть полно людей, которые могут прекрасно говорить, но в действительности не способны связать и двух слов.
Заставив себя поднять голову, девушка увидела искреннюю улыбку на его лице и не могла не ответить тем же.
– Благодарю вас, Мойша, – тихо произнесла она. Он запустил руку в свои волосы:
– Ну, я, пожалуй, пойду. Надеюсь, мы еще увидимся.
– Я тоже.
Мойша направился к лестнице.
Закрыв дверь, Эмелин прислонилась к ней с обратной стороны и вздохнула. Затем она прижала руки к груди и почувствовала, как бьется ее сердце, одинаково сильно и от возбуждения, и от страха.
– Мойша, – прошептала Эмелин, как никогда отчетливо. Ей было интересно узнать, сколько ему лет – ей самой недавно исполнилось шестнадцать, а он выглядел ненамного моложе. И был таким вежливым; другие мальчишки, которых встречала Эмелин, обзывали ее и передразнивали. А Мойша был таким джентльменом.
– Возможно... – она чуть было не произнесла свою мысль вслух, но затем отбросила в сторону все романтичные фантазии. У нее было много работы и старший брат, о котором надо было заботиться. Историю о красивой любви лучше было бы оставить для волшебных сказок – по крайней мере, по убеждению Эмелин.
V
Росс Баллинджер чувствовал странное беспокойство, идя по освещенным яркими фонарями улицам Лондона. Он покинул городскую усадьбу Зои, расположенную в районе Каслбар Хилл, к западу от Кенсингтона, более двух часов тому назад и уже давно должен был бы быть дома. Однако возвращаться домой Россу не хотелось, поэтому он на полпути отослал экипаж Баллинджеров и последние несколько миль шел пешком. Росс пытался убедить себя, что ему просто хочется принять участие в карнавале, устроенном по поводу Дня Коронации и охватившем весь город; на самом же деле, его удерживало неприятное воспоминание о произошедшем между его отцом и молодой поденщицей на складе.
Улицы были полны гуляющих и веселящихся людей, и, возможно, поэтому Росс сам не заметил, как оказался в той части города, которая пользовалась далеко не лучшей репутацией. Повсюду еще встречались уличные торговцы, однако в толпе уже появились мелкие воры и карманники. Росс до сих пор был одет в костюм для коронации, дополненный высокой шелковой шляпой и тростью с набалдашником из слоновой кости, что делало его первоочередной мишенью для так называемых «уличных артистов». Росса не раз толкали со всех сторон, но у него хватало ума держать руки поближе к карманам и не попадаться на уловки воров.
– Дорогуша, как насчет пончика? – послышался голос женщины.
– Нет, спасибо, – пробормотал Росс.
Он посмотрел в сторону, откуда раздался голос, и увидел мясистую, неряшливую бабу, которая была раза в два старше его и одета в то, что добрый десяток лет тому назад можно было бы назвать модным платьем – еще до того, как оно было расставлено на объемной талии с помощью нелепых, несовпадающих по цвету кусков ткани.
– А как насчет парочки пончиков? – Женщина схватила свои обвисшие груди и подняла их откуда-то из-под низа живота туда, где раньше с гордостью носила. – Давай, малыш. Всего полпенни кусочек.
Росс отвернулся и, не разбирая дороги, ринулся сквозь толпу, смутно слыша язвительный смех женщины, несущийся ему вслед.
– Эй! Пошел прочь, болван! – выкрикнул какой-то человек, когда Росс случайно наступил ему на ногу.
– П-прошу прощения, – запинаясь, произнес юноша, поскорее отходя в сторону.
Пройдя немного, он остановился возле угла какого-то дома и, оглядевшись вокруг, понял, что впервые не знает, где находится. Забыв в тот же момент о сцене, свидетелем которой он стал на складе отца, Росс решил, что лучше поскорее поискать дорогу домой, в Шедуэл, или хотя бы выбраться из этого незнакомого района.
– Извините... – обратился он к проходящему мимо джентльмену, или, по крайней мере, человеку, который мог сойти за джентльмена в этом квартале, но до того, как Росс успел закончить фразу, тот исчез в толпе.
Росс поискал глазами кого-нибудь, кто мог бы показать ему дорогу. Почувствовав чью-то руку у себя на плече, он обернулся и увидел пожилого мужчину в скособоченной фетровой шляпе. Мужчина дружелюбно улыбнулся, обнажив ряд пожелтевших от табака зубов.
– Похоже, тебе нужна помощь, дружище, – произнес он низким, осипшим голосом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47