– Но вам придется все это разгрести ради Эллен. Он вздохнул. Казалось, этот вздох исходит из самых глубин его души.
– Эллен. – Его лицо исказилось от горя, задергалось, он пытался совладать с собой. Наконец он заговорил. – Она хочет завести еще ребенка, – сказал он бесстрастным тоном. – Я точно знаю. Может, даже двоих.
– Вот видишь? – Я повернулась к нему, взяла его руки и крепко их сжала. – Почему бы и нет? Брось, Чарли, прошло четыре года, уже самое время!
– Я боюсь, Люси. То, что случилось с Ником… То, что я сделал с Ником… Не знаю. – Он выдернул руки. У него был усталый вид. Я увидела бессилие в его глазах, они стали пустыми. – Как я могу завести еще одного ребенка? Как я смею это сделать? И именно поэтому мне помогают другие женщины. Ведь тогда она не может от меня забеременеть. Тогда я не буду ее обременять. – Он как-то странно, украдкой улыбнулся, глядя в кружку.
Я опять растерялась. Как будто ступила на зыбучие пески. Я даже не знала, что ответить. Он резко поднял голову.
– И кстати, с нашей сексуальной жизнью все в порядке. У нас с Мирандой был просто потрясающий секс – раньше. И чудесный брак, все так говорили. Все твердили, как нам повезло. Я был от нее без ума, любил ее больше всего на свете.
– Конечно, – кивнула я, – я понимаю, о чем ты говоришь, Чарли, у меня тоже была такая любовь, и я бы все отдала, чтобы получить ее обратно. Чтобы Нед вернулся. И знаешь, ведь ты можешь вернуть свою любовь. Если бы я была на твоем месте, я бы сделала все возможное, чтобы ее вернуть!
– Да, но тебе легко говорить, ты же никого не убивала. Я посмотрела на него и глубоко вздохнула.
– Откуда ты знаешь?
– Что?
– Я сказала – откуда ты знаешь?
Он растерянно уставился на меня.
– Чарли, то, что я сейчас скажу, я прежде говорила только одному человеку. Одной живой душе. Потому что… потому что никому от этого лучше не станет. Особенно мне. Но тебе, может быть, это поможет. Видишь ли, я лично считаю, что это я убила своего мужа, Неда.
Он нахмурил брови и выпятил подбородок.
– Что?
Я облизнула губы и засомневалась, смогу ли договорить до конца. Закончить то, что начала. Заставить себя выговорить эти слова.
– Но погоди-ка, ты же вроде говорила, что он погиб в автокатастрофе, пока ты рожала?
Я кивнула.
– Это так. Но когда это случилось, он разговаривал по мобильному. Разговаривал со мной. Я ему позвонила, когда лежала в больнице, скрючившись от боли. Я терпела схватки, и мне было так обидно, что я совсем одна, что он не рядом! Я ненавидела его за это. Я знала, что Нед сидит в темной монтажной и пытается от меня скрыться, оттянуть тот момент, когда придется ехать в больницу. Поэтому я схватила телефон и набрала его номер. Я застала его в машине, как раз когда он выезжал из Сохо. Я орала на него, пока он ехал… «Ты что, с ума сошел, Нед? А ну быстро приезжай сюда! Я здесь рожаю твоего проклятого ребенка, черт возьми!» – При воспоминании об этом к горлу подступили слезы. Я подняла глаза к потолку, чтобы успокоиться.
– Тогда он и разбился? Ты слышала, как это было?
– Да. И нет, – ответила я, отчаянно моргая и медленно опуская глаза вниз. – Я… я ведь тогда была в истерике, почти ничего не соображала. Просто услышала какой-то грохот, а потом на линии наступила тишина. Я тогда не думала, что это мой муж разбился, а его машина горит. Я подумала, что отключился телефон! Я даже попробовала перезвонить. И даже не вспомнила об этом, когда пришли мои родители и сказали, что произошло. Водитель грузовика сообщил, что Нед разговаривал по телефону. Прошло много часов, много дней, прежде чем я осознала. Тогда все кусочки головоломки сошлись воедино. Разве ты не понимаешь, Чарли? Это я его убила. Если бы он не отвлекся, если бы держался за руль двумя руками, если бы не разговаривал со мной, не пытался меня успокоить – меня, бившуюся в истерике и ни черта не соображавшую, – он бы тогда увидел тот грузовик. И легко завернул бы за угол. Он бы был сейчас здесь, со мной!
Чарли пристально посмотрел на меня. И наконец покачал головой.
– Нельзя так говорить. И нельзя так себя мучить.
– Я и не мучаю, – прошептала я, наклоняясь вперед. – По крайней мере, не очень часто. В этом мой секрет. Конечно, когда мне было очень плохо, я иногда страшно грызла себя, но все же это бывало лишь временами. И не в ущерб моей семье. Лишь однажды, когда я напилась и стала убиваться, я призналась в своих мучениях одному другу. Потому что, Чарли, это все равно что нажимать на кнопку саморазрушения, не говоря уж о том, что это причиняет боль людям, которых ты любишь! Чарли, ты же любишь Миранду и Эллен, не говори, что это не так. Перестань вести себя как идиот, возвращайся к ним! Спаси свою семью. Не надо прятаться в постелях чужих женщин, стань снова семьянином, заведите еще детей… Ты же ни в чем не виноват! – Я смотрела на него, и мне хотелось, чтобы мои слова отпечатались у него в мозгу. – Ты же не видел Ника! Иначе не стал бы нестись так быстро, правда? Разве ты не понимаешь? Несчастные случаи происходят, они трагичны, и ничего с этим поделать нельзя. С людьми постоянно случается что-то плохое, но это вовсе не значит, что мы вдруг ни с того ни с сего становимся плохими! Это не значит, что ты – плохой человек!
Чарли ничего не ответил. Мы все еще смотрели друг другу в глаза, потом он отвел взгляд.
– Ладно, если никакие уговоры на тебя не действуют, – прошептала я, – то сделай это ради Ника. Постарайся ради него. Потому что, скажу тебе честно, Чарли, бывают дни, когда я просыпаюсь и мне хочется взять бутылку чего-нибудь покрепче и опять завалиться в кровать. Но я так не поступаю. Я встаю, готовлю завтрак и живу обычной жизнью, и причина, по которой я это делаю, вовсе не во мне, не в моих детях. Нед тому причиной. Я заставляю себя поверить, что он за мной наблюдает. Что он следит, как я воспитываю его сыновей.
Последовала тишина. Наконец Чарли заговорил.
– Когда я сказал, что с тобой все по-другому, Люси, я говорил правду. Знаю, ты считаешь меня отвратительным старым донжуаном, отчаявшимся волокитой, но я чувствовал… и все еще чувствую… что ты мне небезразлична. Несмотря на то что мы никогда… ну, ты понимаешь.
Я улыбнулась.
– Понимаю.
– И самое ужасное то, – вздохнул он, – что я знаю, почему это так. – Он поднял глаза и посмотрел на меня. – Я знаю, почему ты мне сразу понравилась. Ты напомнила мне Миранду. Когда я впервые увидел тебя вместе с Максом в Лондоне – в магазине, в автобусе, светловолосую, улыбающуюся, хорошенькую, с маленьким сыном… Вы были как Миранда и Ник, которые выходили из школы, держась за руки. Миранда и Ник, которые шли в магазинчик на углу, чтобы купить газеты и сладости. Ты ходишь, как она. И говоришь, как она.
Я задумалась и поняла, что тоже заметила это сходство. Даже Лавиния заметила.
– Но я не такая хорошая, как она, – проговорила я. – Она намного лучше.
Чарли горько улыбнулся.
– Она раньше и не была хорошей, – сказал он почти обиженно. – Раньше она была безобразницей, между прочим. Знала бы ты, что она вытворяла. – При воспоминании об этом в его глазах заиграли искорки, как будто где-то внутри зажегся огонь. – Вот было времечко. Еще до того, как родились дети. И даже после этого. Чудесные, замечательные годы.
– Все еще можно повторить, Чарли, – горячо проговорила я. – Правда, можно, потому что Миранда, та девушка, в которую ты влюбился, та, которую ты любил, до сих пор здесь. Тебе просто нужно копнуть поглубже, вот и все. И она до сих пор на многое способна. Просто ты забыл о том, что она может. Но если приглядеться, то ты увидишь, что в ее сердце до сих пор теплится огонь.
– Думаешь, он разгорится? – Он посмотрел на меня сквозь длинные ресницы. – Я-то думал, что мне удастся зажечь этот огонь в тебе. Думал, чиркну спичкой и пламя сразу вспыхнет. – Он улыбнулся, и я снова узнала старого Чарли. Я усмехнулась.
– Вот именно.
Тут его улыбка погасла, как будто в нем не осталось больше энергии и силы иссякли. Он отвел глаза, и мы снова замолчали. Я поняла, что он вспоминает о прошлом и возвращается по жизненному пути назад. Это была та же дорога, по которой ступала и я, дорога потерь, боли и горя, но я знала, что он зашел дальше меня по этому пути. Наконец я встала, перекинула сумку через плечо и наклонилась, чтобы поцеловать его в щеку. Он потянулся и крепко сжал мою руку, но ничего не сказал. И даже не посмотрел на меня. Наверное, просто не смог.
– Прощай, Чарли, – прошептала я.
Он кивнул, и я взглянула на его макушку. Его волосы завивались кудрями, и среди них было всего несколько седых нитей; на нем была бело-голубая клетчатая рубашка с рукавами, закатанными до локтей. Я долго смотрела на него.
А потом ушла.
Глава 26
Я ехала домой, измученная, усталая и расстроенная за нас обоих. Жизненная несправедливость злила меня невероятно: мне казалось, что двое людей просто не в силах вынести такие беды. Что это за Бог такой, Мимси, который позволяет таким вещам случаться за долю секунды и разрушать человеческие жизни навечно? Ребенок, взлетающий в воздух, муж, выбивающий собой лобовое стекло… И ничего уже не изменить: отныне вина и горе переполняют тех, кто остался в живых. Я ничего не понимала, как не понимала и тогда, когда умер Нед. Тогда я тоже думала о Боге, анализировала ситуацию, спрашивала Его, хотела узнать, что же заставило Его указать именно на Неда, что заставило Его побудить меня набрать номер мужа в тот день. По горькому опыту я знала, что ответов не будет. И еще я знала, что если так думать, то можно сойти с ума, и тогда меня ждут бессонные ночи и страшные рыдания в ванной: я буду смотреть в зеркало и ненавидеть, презирать себя. О да, в Лондоне я уже тысячу раз это проходила, но я научилась бороться с чувством вины и забывать о нем, запирая угрызения совести на ключ. Теперь я уже напрактиковалась в этом, набила руку и почти гордилась собой. Так что сейчас, проезжая по проселочным дорогам мимо белоснежных полей, заросших купырем, я не думала о Неде и об откровениях, высказанных там, в гостинице. Все мои мысли были о Чарли.
Чарли, который, несомненно, прошел через ад и вернулся к жизни. Но теперь, через четыре года, сможет ли он справиться со своей бедой и начать все с чистого листа? Сможет ли он начать новую жизнь с Мирандой? Я знала, что он пережил страшную боль, но я также чувствовала, что он не омертвел. Я очень на это надеялась. И еще я понимала, что легко решить начать жизнь сначала, но как сложно не сбиться с этого пути! Легко проснуться в чудесный денек и сказать себе: «Прекрасно, пора начать новую жизнь! Погоревала четыре года и хватит! Все, что тебе нужно, Люси – это переехать за город, сменить обстановку, и… о да, самое главное – найти себе мужчину! Кстати, смотри, вот как раз очень симпатичный и идет прямо по твоей улице!»
Неужели все было именно так? Я задумалась, вспоминая недавнее прошлое. Неужели я его выбрала вот так случайно, наобум? И неужели в словах Джесс была доля правды – насчет того, что я намеренно выбрала женатого, того, кто мне совершенно не подходит? Ведь теперь, когда с Чарли у меня ничего не вышло, я совсем не расстроилась. Я не схожу с ума от горя, потеряв желанного мужчину. Интересно, где же мои слезы? Почему у меня сухие глаза? Или же в глубине души я чувствую облегчение, что так легко отделалась и опять осталась в одиночестве – и в безопасности?
Я вздохнула, грустно взглянула в зеркало заднего вида и провела рукой по волосам. Действительно, ни слезинки. Но вид у меня все равно расстроенный, и еще я кажусь старше, чем я есть на самом деле. Состарилась от забот. Я потерла лицо тыльной стороной ладони. А любила ли я Чарли вообще? Если я сейчас чувствую себя невероятно спокойно, разве я его любила? Или же мне просто снова хотелось вернуться к нормальной жизни, чтобы меня больше никто не считал эмоциональным инвалидом? Только не в полную силу, не с холостяком, потому что это было бы слишком страшно, это было бы слишком похоже на нормальные отношения, может, даже привело бы к замужеству. А вы только посмотрите, что я сотворила со своим предыдущим мужем. Тут мне вспомнились слова Чарли. «Да как я смею», – сказал он. И как я смею завести другого мужа, раз уж на то пошло? Я вцепилась в руль и осознала, что на глаза наворачиваются слезы – только плакала я не об утраченной любви, а о самой себе. Я знала, что лезу в такие уголки своего сердца, куда лучше бы не заглядывать. «Прекрати, Люси, – зашипела я на себя. – Прекрати, ради бога!»
Но я не могла прекратить, в голове уже закружился водоворот. Мне стало интересно, а почему это Чарли оказался храбрее меня. Ведь он действительно задумывался о своей вине, причем ежедневно. Потому что знал, что виноват он, а я точно не знала – мало ли, может, Нед одновременно закуривал и разговаривал со мной? Или закуривал водитель грузовика? А может, Неду солнце в глаза светило? И к тому же он часто вел машину и разговаривал по мобильнику… Но все-таки я очень громко орала, как ненормальная. Ругалась на него и обвиняла в том, что он намеренно уклоняется от присутствия при рождении второго ребенка, что позволяет своей брезгливости взять верх. «Нет, нет, хватит уже об этом думать, Люси! – вскрикнула я вслух, в ярости ударив по рулю. – Так нельзя, нельзя себя терзать, разве забыла?»
Я тупо кивнула, поджав губы. Сделала глубокий вдох.
Ну вот. Все. Теперь я себя контролирую. Я поехала дальше, пытаясь освободиться от своих мыслей. Я попробовала вообще ни о чем не думать. Спустя какое-то время посмотрела на часы. Девять часов вечера. Мы с Чарли говорили совсем недолго, и я ехала очень быстро, так что скоро уже буду дома, а ведь еще даже не темно. Мне не хотелось возвращаться. Не хотелось проезжать мимо Незерби: наверняка в этот теплый летний вечер все Феллоузы ужинают на террасе. Как они удивятся, если я проеду мимо на машине. «Минуточку, разве она сегодня не собиралась в Лондон? Какого черта она так быстро притащилась обратно?»
Ну уж нет. Не поеду я домой, чтобы мне устроили допрос! Вернусь, когда стемнеет, когда можно будет тихонько проскользнуть мимо Незерби-Холла. А что, если и вправду съездить в Лондон? Побуду там полчасика, загляну к Джесс. Я подумала о Джесс какая же она счастливая и наконец-то помирилась с мужем. Я знала, что придется все рассказать о Чарли и выслушать ее лекцию. Нет, к встрече с Джесс я не готова. Может, к Терезе заехать? Она наверняка сейчас уютно устроилась на кухне вместе с Карло и готовит ему что-нибудь вкусненькое на ужин… А несколькими этажами ниже на диванчике обнялись Гектор с Розанной, и тут… упс, подъехала машина! «И кто это? Опять наша бедная Люси!
Надо согреть ее после долгого путешествия, предложить ей выпить, погладить по ручке и – о да, конечно, пригласить Тео и Рэя! Чем больше счастливых, любящих пар вокруг нее, тем лучше!»
Я ужаснулась собственным мыслям. Ты что же, Люси, обзавидовалась? Своим друзьям? Какое некрасивое чувство. Я открыла окно и вдохнула свежий воздух, чтобы успокоиться. Завидовать я не стану! Просто сегодня не могу никого видеть. Я ведь только что рассталась с любовником. Тут я поморщилась. С любовником. Меня саму поразило, насколько вульгарно и грязно звучало это слово. Любовники занимаются этим на заднем сиденье машины в темном переулке. Я вспомнила, как в детстве, когда я гостила у бабушки в Ирландии, мы с Мэйзи и Лукасом проехали мимо машины с запотевшими стеклами, которая стояла на бабушкиной улице. Вдруг в окне сверкнули белые пятки – высоко на стекле, широко расставленные. Я оторопела, а Лукас проворчал: «Опять Боб Тайлер, наверняка с чьей-нибудь женой». Я вспыхнула. Представляю, как обрадуются мои родители, если я ворвусь к ним в дом с рыданиями. «Боже, я только что рассталась с женатым мужчиной, я в депрессии!» Нет. Не могу я так поступить, к ним ехать нельзя. Так куда же мне деваться? На меня накатила паника. Что-то в последнее время я часто паникую. Куда же мне ехать?
Я колесила по дорогам, проникаясь все более и более глубокой жалостью к себе, и тут вдруг до меня дошло, что я как раз проезжаю мимо Фрэмптона. Я замедлила ход и высунула голову из окна – охладить горящие щеки. И чуть было не съехала в канаву, когда мне показалось, что я заметила… О да. Это он. Кит. Кит стоял в саду перед домом. Высокий, стройный, в ярко-синей рубашке, он прогуливался между лавандовыми клумбами, срывая то пожухлый листок, то одуванчик. Кит мне друг, хоть и новый. Но захочет ли он, чтобы я его беспокоила? Я неуверенно подняла руку, и в этот момент он увидел меня и помахал в ответ. Я с облегчением улыбнулась, а он, просияв, подошел к воротам. В руке у него был стеклянный бокал с водкой, льдом и лимоном, и оказавшись у ворот, он вопросительно поднес бокал ко рту и поднял брови.
О да – я почувствовала облегчение – да, я так и сделаю. Мой милый, добрый Кит, которого я не боюсь, особенно после того, что мне рассказала Мимси. Какая хорошая идея. Я радостно закивала в ответ;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44