– А вот идет ваш первый покупатель, Эбби. Постарайтесь выглядеть чуточку сумасшедшей. От художника этого ждут.
Она засмеялась.
Он вернулся через полчаса, жуя соленый кренделек.
– Поздравляю. Вы здесь лучше всех.
– Уверены, что говорите это без предвзятости?
– Может быть, чуть-чуть. Принес вам свежих крендельков.
– Вы не забыли? Дорога к моему сердцу вымощена крендельками.
– Ну как дела?
– Продала один набросок пастелью. Стоил меньше, чем мой входной билет. Она осторожно сняла с кренделька крупицы соли.
– Надеюсь, вас это не обескуражило? – В его глазах была забота и поддержка.
– Пока еще рано. Но вообще-то есть немножко, – улыбнулась она.
– Помните, моя красавица, что у вас хорошие работы. Вам просто надо дождаться своего покупателя. Вот и все. – Он с радостью скупил бы сам все ее работы, но понимал, что таким образом не поддержит ее угасающую уверенность в себе.
– Вы принесли с собой камеру, – напомнила она, откусывая кусочек.
– Да, подумал, может, сниму пару старых зданий. Или изучу лицо Ланкастера. Кто знает? Может, книгу выпущу. Или статью для журнала.
– Прекрасная мысль. Но о Ланкастере уже сто раз писали.
Он усмехнулся:
– Ну не я же.
Он отправился вниз по Норт-Куин-стрит. Она смотрела ему вслед. На его загорелой шее висели 35-миллиметровая камера и несколько странных объективов. С плеча свисал кожаный кофр с запасными пленками.
Но внимание Эбби было сосредоточено отнюдь не на камерах.
Он вышел на солнце, и его темные волосы засверкали медью. На нем были зеленая футболка и шорты. Мужчина, на сто процентов мужчина, подумала Эбби. Гордый, сильный, состоящий из сплошных мускулов. Но не ее тип. К тому же она для него всего лишь недельное развлечение. Эбби подавила вздох.
Кайл с удовольствием разминал ноги. Он отправился как следует посмотреть Ланкастер – город узких улочек, старинных церквей, отменной еды. Через два часа он вернулся на выставку.
Эбби чувствовала себя удовлетворенной. Она продала два пейзажа среднего размера. Но на портреты покупателя пока не нашлось. Ее предупреждали более опытные художники: «Хочешь продавать свои работы в Ланкастере? Рисуй старые здания и природу – акварелью. Лицо? Маслом? Забудь об этом, особенно если это не чьи-то родственники».
Эбби рисовала портреты, потому что ей это нравилось. Эти лица говорили о горе, радости, экстазе, усталости, страхе. Говорили о перенесенном, отвечали душевным порывам Эбби.
Портреты мало кто покупал.
– Эбби Мартин! – прозвучал мужской голос. К ней направлялся светловолосый мужчина.
– Джек Хесс! Сто лет, сто зим! – воскликнула Эбби. Она училась с ним в школе, и они часто ходили на прогулки.
– Как ты? Чем занимаешься? – спросила она.
– Практикую как юрист. А ты-то как?
– А я учительница биологии в средней школе. Здесь, в городе. И работаю на добровольных началах в Центре по защите индейской природы.
– Все еще пытаешься спасти планету, Эбби?
Она улыбнулась:
– Вот что тебя всегда выделяло – твой длинный язык.
Он взял ее за левую руку:
– Вижу, что кольца нет. А я вроде слышал, что ты замужем?
Эбби неловко заерзала.
– Нет.
– У тебя кто-то есть?
«Вообще-то это тебя не касается», – подумала Эбби. Джек при его приятной внешности и общительном нраве тактом, насколько она помнила, не отличался.
Ей хотелось побыстрее от него отделаться, но он принялся рассматривать ее работы.
– Эй, Эбби, а ты талант. В школе ты этим не увлекалась.
– Об этом никто не знал, кроме моих родителей. Это был мой маленький секрет.
Ее картины произвели на Джека впечатление.
– Вот эти два больших портрета индейцев… У меня в офисе как раз есть для них подходящее место. Удивительные лица. Куда бы я ни встал, их взгляд следует за мной. А вот этот лесной пейзаж? Отлично подойдет для приемной. Послушай, ты не ответила на мой вопрос. У тебя есть парень?
Он отобрал четыре большие дорогие картины. Эбби, затаив дыхание, стала фантазировать, надеясь, что ее не уличат во лжи.
– Вообще-то да. Он сегодня тут со мной. Профессиональный фотограф из Нью-Йорка. Кайл Таннер. Потрясающий. Никогда не встречала никого лучше.
– О! – разочарованно произнес Джек. – Что ж, удачи тебе, беби. Вы уже назначили день свадьбы?
– Нет. Были пока слишком заняты.
«Пожалуйста, Кайл, не спеши обратно, – про себя взмолилась она. – Я что-то совсем завралась!»
Повернувшись, чтобы выписать чек, Джек поцеловал ее в щеку.
– Рад был повидать тебя, Эбби. Эти работы будут важны для меня, потому что они – твои. Запомни, пожалуйста, если этот парень, Кайл – или как там его, – будет с тобой плохо обращаться, дай мне знать. Я его засужу, а потом мы с тобой кое-что придумаем. – Слегка приобняв ее, Джек удалился с приобретенными картинами.
Кайл как раз завернул за угол Ист-Оринди и Порт-Куин и увидел, как к Эбби наклонился какой-то блондин. Должно быть, она его знает, и знает неплохо, если судить по его поведению.
Незнакомец поцеловал ее.
Черт! Да он ревнует. С чего бы? Эбби Мартин – всего лишь хорошенькая мордашка, ей была нужна мужская помощь. Вот и все. Правда, это не объясняет, почему два дня тому назад он приехал сюда из Феникса, чтобы ей помочь.
Стоя на перекрестке среди гудящих автомобилей и снующих вокруг него людей, Кайл знал, что обманывает себя. Эбби не просто еще одна куколка. Она деликатна и отважна, умна и беззащитна, красива и сладко пахнет. Похожа на солнечный лучик. Стоит ли перечислять себе ее достоинства? Нет, конечно. Во всяком случае, парню, который поклялся не пускать больше женщин себе в душу. Кайл пару раз глубоко вздохнул.
Когда он приблизился к Эбби, Джек Хесс уже ушел.
– Похоже, у тебя находятся покровители, – сказал он. Что-то в его голосе обескуражило ее.
– Джек? О, мы выросли вместе.
– Я пришел, чтобы дать тебе возможность отойти. Я останусь пока тут, – сказал он, опускаясь на складной стул.
– Кайл, ты просто душка. Я тебя угощаю сегодня обедом на деньги, которые заработала. Ты вполне заслужил.
– Договорились, – сказал он.
Она купила себе большой стакан чаю со льдом и с удовольствием медленно выпила его. Походила и посмотрела работы других художников, вспомнила его реплику про Джека. Похоже, в его голосе звучала ревность. Но почему?
Эбби вздохнула. Не стоит отвлекаться на глупости. Сейчас не время.
Она поспешила вернуться к Кайлу. В руках у нее был белый пакет.
– Я это обожаю. Это тебе. Открой, – настаивала она.
В пакете лежали покрытые глазурью колечки.
– О! Спасибо.
– Сушеные яблоки. Сладкие. Попробуй же!
Кайл понюхал колечки и осторожно надкусил одно из них.
– Интересно. Почти… вкусно.
В четыре часа Эбби, осмотрев поредевшую толпу, сказала:
– Похоже, дело идет к концу.
Кайл кивнул и начал снимать картины.
– Ну что ж, у тебя осталось семь небольших картин, чтобы повесить дома. И кошелек стал потолще.
По дороге домой они остановились в ресторанчике в Миллерсвилле. В слабо освещенном зале со стенами из грубой сосны с потолка свисали колеса повозок. За маленькими квадратными дубовыми столами сидели организаторы выставки.
Их быстро обслужили, и Кайл с наслаждением съел сочный гамбургер.
– Мы часто приходили сюда, когда учились в школе, – сказала Эбби. – Помню то сумасшедшее время, когда однажды Джек и я… – Она вдруг заметила, как лицо Кайла исказилось. – Извини, – торопливо сказала она, – я понимаю, что тебе это неинтересно.
– У тебя найдется время, когда мы вернемся домой, – спросил Кайл, – забежать к нам и познакомиться с моей сестрой Гвен и ее сыном Брэдом? Что это ты, кстати, ешь?
Эбби улыбнулась:
– Ответ на первый вопрос. Конечно, я с удовольствием увижусь с твоей сестрой и ее маленьким сыном. Ответ второй. Это чудный салат: осьминоги, моллюски, шпинат и масса других полезных вещей. Хочешь попробовать?
Кайл скорчил гримасу:
– Нет уж, спасибо. Для меня это чересчур.
Эбби засмеялась и занялась салатом.
Чуть позже в солнечной гостиной Гроффов Кайл представил Эбби своей сестре.
– Привет, я – Гвен, – сказала она.
Эбби она сразу понравилась. Глаза цвета какао, открыта и доброжелательна. Готова, как в старину, посплетничать с подругой за чашкой чаю.
Ее семилетний сын имел более сложный характер. Он отказался выйти из спальни, где сидел надувшись.
– Брэд, – позвала Этель, – иди сюда, познакомься с моей соседкой Эбби.
В ответ ни звука.
Смутившись, Гвен растерянно молчала.
Кайл с виноватым видом тронул Эбби за локоть:
– Извини! Брэд очень изменился после развода Гвен.
Эбби с пониманием кивнула. Она не раз видела, как действует на детей развод родителей. Некоторые из ее учеников даже за год не могли прийти в себя после этого.
– Все в порядке, – пробормотала она. – У нас еще будет время познакомиться.
Кайл взглядом остановил ее. Интуиция подсказала Эбби, что Кайл пробовал наладить с мальчиком взаимоотношения, но потерпел неудачу.
Глава 4
Приятный утренний бриз чуть ослаблял жару, когда Эбби в субботу отправилась в Центр индейской природы. Он находился на расстоянии нескольких кварталов от ее дома, на лесистых берегах реки.
Трудно сказать, как Центр со своими коллекциями старых заброшенных птичьих гнезд, образцами камней и другими пестрыми экспонатами сумел просуществовать так долго. Ему постоянно не хватало денег, и он был жив лишь благодаря усилиям нескольких добровольцев.
Работы там было невпроворот.
Первый час Эбби провела за своим любимым занятием – составлением каталога местных диких растений. Она была намерена закончить эту работу поскорее, потому что по меньшей мере два агрессивных деятеля были готовы уничтожить бульдозерами и сам дом, и растительность вокруг.
Солнце поднималось все выше и наконец достигло зенита. Рубашка и джинсы Эбби промокли от пота.
В два часа они с группой шумных девочек-скаутов на велосипедах отправились в лес. Уклонялись от зарослей плюща, крепких, как мужская рука, рыскали в зарослях тысячелистника, раздвигая ветви платанов, наблюдали, как спешат за матерью коричневые утята, учились распознавать ядовитые растения, нюхали дикие розы, ловили момент, когда в траве проскользнет толстый суслик.
Наконец они двинулись домой.
Эбби наслаждалась лесом: он придавал смысл жизни. Она любила остаться один на один с природой, послушать песню земли, и ей хотелось поделиться этим удовольствием с любимым человеком. Есть ли на свете мужчины, которым может быть понятен ее восторг?
Может, и есть. Но эти мужчины, как правило, или не того возраста, или женаты, или вообще в них невозможно влюбиться.
Нет мужчины, который мог бы вызвать в ней желание.
Нет мужчины, который так бы зажигал огонь в ее теле, как это удавалось Кайлу Таннеру. В его глазах она видела ласку и с трудом скрываемую страсть…
Нет-нет, она не должна позволять себе думать об этом. Кайл – мужчина, которого тут же замечают женщины и не колеблясь следуют за ним. И Эбби не намерена увеличивать их число и пристраиваться к этой очереди.
На крыльце дома она смахнула пыль с ботинок и вынула из волос колючки, прежде чем заплести их в длинную косу. Стащила с себя потную одежду по пути в душ. Стоя под прохладными струями, она мурлыкала от удовольствия и, казалось, могла вечно наслаждаться свежестью воды.
Вечером, стоя перед холодильником в открытой футболке и шортах, она обсуждала с любимым псом насущные проблемы:
– Что у нас на ужин, Генри? Сэм оставил нам совсем немного. Хорошо, что хоть корм собачий не тронул. Ну что тут есть еще? Два персика, несколько кусочков засохшего мяса…
Громкий стук в дверь напугал ее.
– Дома кто-нибудь?
Голос Кайла… глубокий, сочный – она узнала бы его где угодно. Ее охватила дрожь. Она тихонько подошла к двери.
– Я ищу чудачку, помешанную на природе, которая до сих пор не обедала. – В руке у него были два пакета с жирными пятнами. Ветер шевелил полы его летней голубой рубашки.
Эбби засмеялась:
– Здорово! Ты ее нашел.
– Обожаю пиццу с сосисками, поэтому купил две в Миллерсвилле. Подумал, может быть, ты и Сэм разделите ее со мной.
– Сэм уехал в колледж на всю неделю. Мы с Генри одни. И мы… правда голодны. Хотя Генри пиццу не очень-то уважает. Входи.
Кайл наклонился, чтобы не задеть головой венок из виноградной лозы с сухими травами, который висел над входной дверью. Он пересек маленькую прихожую с неровным полом и водрузил пакеты с пиццей на кухонный стол.
– Прекрасно, – сказал он, осмотрев ее фигуру в шортах и майке. – Мне нравится.
Она старалась не обращать внимания на блеск в его глазах и улыбку, от которой у нее слабели колени.
– Ну-ка посмотрим. – Эбби открыла кухонный шкаф. – Коль скоро вы любезно обеспечили нас обедом, то я предоставлю вино и гостеприимство.
Она сняла с полки бутылку вина и включила классическую музыку.
– А где твои?
– Дядя Гарри повез их в Херши-Парк, а мне нужно было починить тете Этель стиральную машину. И еще мне надо проконсультироваться с главным экспертом по биологии. Почему лягушки, черт побери, квакают всю ночь? Я не мог заснуть.
Она усмехнулась:
– Я не так-то много знаю о земноводных. Но думаю, что они квакают, чтобы привлечь самок. И защищают свою территорию от чужих. Обычные мужские штучки.
Кайл смотрел на нее, вроде бы не понимая, о чем это она. Эбби продолжала:
– Кажется, у меня есть работы учеников о жизни лягушек. И вскрытые лягушки тоже.
– Смилуйся, – прервал он ее, выставляя вперед ладони.
Она засмеялась и покачала головой.
– Или по крайней мере дай мне время. Я тоже хочу тебя кое-чему научить. – Он серьезно посмотрел на нее.
Ну вот опять. По ее телу пробежал ток, как только их глаза встретились. Как будто она первый раз остается наедине с мужчиной из плоти и крови. Бог мой, уж он-то настоящий мужчина! Мускулистое тело вот-вот вырвется из желтой футболки и потертых штанов.
Они ели пиццу и пили вино за маленьким столиком, покрытым клеенкой в красную и белую клетку. В центре стола стояла стеклянная ваза с белыми маргаритками и лимонником.
Длинные ноги Кайла задели колени Эбби, и она почувствовала прилив желания.
Подняв бокал, он провозгласил тост:
– За тебя, Эбби, прекрасного гида, чья красота превосходит даже красоту лесов.
Генри стало любопытно. Он пододвинулся поближе к Эбби, когда она подняла свой бокал, сунул нос ей под руку и опрокинул бокал на нее.
– Генри! – воскликнула она. – Да ты меня всю облил!
– Ничего страшного, – сказал Кайл, успокаивая собаку. – Это дает тебе шанс переодеться во что-нибудь облегающее. – Он улыбнулся.
Эбби ушла в спальню.
Когда она вернулась, у Кайла буквально остановилось дыхание. Она поймала, черт возьми, его на слове. На ней было вязаное платье, которое сидело на ней как влитое, подчеркивая изгибы груди и бедер. Длинные волосы перекинуты через левое плечо.
Он молча уставился на нее.
Из приемника доносились звуки вальса. Кайл не мог устоять перед соблазном.
– Могу я попросить у тебя этот танец? – взмолился он.
Эбби застенчиво улыбнулась:
– Конечно.
Она подошла к нему и, затаив дыхание, положила руку ему на плечо.
В расплывчатом свете сумерек Кайл притянул ее к себе, держа одну руку на ее талии, а другой сжимая ее ладонь. Они двигались в такт. Раз-два-три. Раз-два-три. Кайл вдыхал чистый запах ее волос. Как здорово держать ее в объятиях! Чертовски здорово!
Волна наслаждения уносила Эбби. Его сильные руки, кружащий голову мужской аромат, проникновенный взгляд так волновали и согревали ее, что она чуть не потеряла сознание.
Вальс кончился. Зазвучала медленная мечтательная мелодия. Он притянул ее ближе, и она прильнула к нему. Ее пальцы перебирали его каштановые волосы, прикасались к тонкой золотой цепочке на его могучей груди. «Сказка какая!» – думала Эбби.
– Ты завтра рано уезжаешь? – с сожалением вздохнула она.
– Но у нас есть еще ночь. – Он не мог скрыть свое возбуждение, прижавшись к ее мягкому телу.
По радио, прерывая музыку, прозвучали сигналы времени.
Эбби выскользнула из объятий Кайла и, нахмурившись, выключила радио.
– Жаль, – сказала она, – танец закончился.
– Но вечер-то только начинается, – подмигнул он.
– О! Это что, фраза из плохого старого фильма?
– Не стоит недооценивать старые цитаты, Эбби. Ты и я, возможно, обязаны им своим появлением на свет.
– Если говорить о старине, то на веранде есть старые качели. На воздухе прохладнее. Мы можем сесть на них и наблюдать, как солнце садится за реку.
Они вышли на уютную веранду. Ржавые цепи звякнули, когда они вдвоем сели на качели.
Эбби, сбросив сандалии, поджала ноги.
– Жаль прятать такие хорошенькие ножки.
– Что? – переспросила она.
– Эти маленькие пальчики с сексуальным красным лаком. – Рука его лежала на планке качелей за спиной Эбби.
– Кайл, даже в темноте я вижу, как ты усмехаешься.
– Тебя весело дразнить. Ты так хорошо реагируешь. Но я не шутил, – сказал он низким голосом.
– Кайл, я…
Ей не хотелось бы разрушать обаяние вечера спором, из которого она может выйти и победителем, и побежденным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17