– Нет, если вы поплывете к берегу, – ответила Эбби и засмеялась при мысли о том, что, возясь с ее волосами, Кайл может опрокинуть лодку.
Когда он встал, лодка покачнулась. Он тут же сел.
– Вы правы, – сказал он. – А что, если я предскажу вашу судьбу?
Эбби фыркнула.
– Я не верю в эти штучки.
– У меня это очень хорошо получается, – усмехнулся Кайл. – Я могу заставить вас в них поверить.
Он накрыл ее руку своей большой ладонью. Тут же между ними пробежал ток. Он поднес ее пальцы к губам.
– Кайл! Какой странный способ гадания.
Выражение его глаз стало таинственным.
– Это шаг номер два в этой процедуре. Доверьтесь мне. Я большой специалист по гаданию по руке. Давайте посмотрим. Хм-м… Эта линия очень отчетливо видна, – сказал он, рассматривая ее ладонь. – Предсказываю, что вы проведете романтический вечер с мужчиной, который находит вас неотразимой. Он окружит вас вниманием и будет в восторге от вашего очарования.
Она засмеялась:
– Подумать только, да вы действительно специалист! Вы только что описали Генри. Именно так он проводит со мной все вечера.
– Я имел в виду не эту мужскую особь.
Поплавок дернулся. Кайл вытащил спиннинг.
– Отличная рыбка, – похвалила Эбби.
– Хороший ужин для дяди Гарри, – сказал Кайл и вновь забросил удочку.
– Вы скоро уезжаете? – Эбби постаралась, чтобы вопрос звучал равнодушно.
– Через денек-другой. Я обещал тете Этель еще кое-что отремонтировать. Это, конечно, в том случае, если не помешаете вы и Генри.
Эбби подавила улыбку. Она больше не вспоминала эпизод с крыльцом, и ее смущение по этому поводу сменилось симпатией к Кайлу Таннеру, хотя она изо всех сил боролась с этим чувством. Он был дружелюбным, приветливым и очень по-мужски привлекательным, но Эбби была полна решимости не позволить вовлечь себя в какие-то отношения с мужчиной, который не намерен здесь оставаться. Она не должна думать о чувственном изгибе его полных губ, проникновенном взгляде, смуглых плечах. И конечно, не должна позволять ему поцеловать себя. Если эти могучие руки обнимут ее, а чувственный рот коснется ее губ, сумеет ли она противиться этому?
Эбби вздохнула. Она должна прекратить этот роман до того, как он начнется.
Кайл прервал ее размышления неожиданным вопросом:
– Как вы намерены доставить ваши работы на выставку в Ланкастер?
– Хороший вопрос. Обычно мне помогает отец, но сейчас его и мамы нет в городе. Сэм поможет, если будет здесь в это время. Что-нибудь придумаю.
Кайл задумался.
Цапли вылавливали из воды рыбу. Эбби наблюдала, как они то появляются, то исчезают в растущей по берегам осоке.
Лодка ритмично покачивалась на воде, и Эбби стало клонить в сон. Она старалась не задремать – ведь ей нужно следить за подводными камнями, чтобы лодка не налетела на них.
– Эбби! Ну и гид! Разве можно спать во время работы?
– Прошу прощения. Задумалась на минуту.
– Со мной это происходит постоянно. Женщины все время засыпают, когда я говорю. Может, мне стоит проверить коэффициент своей привлекательности?
Она улыбнулась и закусила губу. С его коэффициентом привлекательности все в порядке. Но она не намерена подпитывать его «я» и говорить ему об этом.
Кайл, почувствовав, что леска дернулась, подсек ее. И тут же его широкая улыбка погасла: он вытащил старый, измазанный глиной ботинок, который кто-то утопил в реке.
Эбби расхохоталась:
– Ну вы и рыболов. Кстати, похоже, что это ваш размер. Забросьте удочку еще раз, Кайл. Может, повезет и вы поймаете второй.
– Смейтесь, сколько вам угодно. Если я не наловлю рыбы, ваша лицензия гида будет аннулирована.
– И тогда…
Кайл подмигнул ей:
– Уверен, что мы договоримся.
Вечером в воскресенье в домике Эбби зазвонил телефон.
– Я пообещал тете Этель завтра кое-что подремонтировать. Во вторник я должен вечерним самолетом вернуться в Нью-Йорк. Могу я нанять гида, чтобы в первой половине дня осмотреть окрестности? Ленч за мной.
– Звучит соблазнительно, Кайл. Но за три-четыре часа мало что можно посмотреть.
– Понимаю. И тем не менее такой опытный гид, как вы, сумеет это сделать.
Она поняла, что он улыбается. Подозрительно как-то.
– Конечно. Начнем с того, что поможем фермеру Столфасу вычистить его конюшни, – ответила она. – А потом…
– Нет уж, увольте. Как насчет чего-нибудь пахнущего более приятно?
– Ну что ж, если меня ждет вознаграждение в виде ленча, то я, пожалуй, поменяю маршрут.
– У нас будет мало времени, Эбби, поэтому давайте приступим, – произнес он неожиданно серьезно.
Глава 3
Солнце светило в окно спальни ранним утром во вторник, когда Эбби проснулась. Она позавтракала на крыльце за маленьким кованым столиком, который привезли из дома Мартинов в Ланкастере. В детстве Эбби часто сидела за этим столом как хозяйка, распивая чай с гостями на маленьких праздниках, которые устраивали для нее. Хихикающие маленькие девочки поедали печенье и потягивали томатный сок из кукольных чашечек. Иногда они одевали в кукольные костюмы котят и кошек и привозили своих мохнатых детей к чайному столу.
Эбби улыбнулась при мысли, что сейчас она сидит за этим же столом и ждет Кайла.
Она слышала, как закрылась дверь в кухне Этель, и сердце у нее забилось быстрее. Стоит ей только взглянуть на этого великолепного парня, как ее охватывает волнение.
Кайл, проходя по цветущему садику Эбби, остановился, чтобы понюхать розу. Выпрямившись, он улыбнулся ей.
– Доброе утро, – сказал он, приближаясь к крыльцу. – В моем распоряжении всего несколько часов, мадам гид. Я полностью в ваших руках. Пожалуйста, осторожнее, у меня чуть что – появляются синяки.
Эбби улыбнулась на его глупые поддразнивания.
– Я поняла. У вас плотный график. Мы будем действовать быстро и осторожно. Побываем в двух-трех моих любимых местах, а потом вы уедете.
Они проехали к дому Ганса Герра в пяти милях от Ланкастера.
– Интересно, – сказал Кайл, глядя на маленький каменный домик с покатой крышей и крошечными европейскими окнами.
– Это предположительно самое старое сохранившееся строение в округе Ланкастер. Построено в тысяча семьсот девятнадцатом году. Напрягите свое воображение, Кайл – только так можно осматривать исторические места, – и вы увидите значительно больше.
Она оказалась права. Он почувствовал это, как только переступил порог. Уютное тепло старинного дома с камином на кухне и деревянными лестницами хранило в себе истории жизни многих людей.
Потом Эбби провела Кайла по узким улочкам со старыми кирпичными строениями к центру Ланкастера.
– Центральный рынок. Не могла не привести вас сюда, – сказала она, когда, пройдя через обновленную часть Норт-Куин-стрит, они повернули к Уэст-Кинг. – Этому строению около ста лет. Рынок находился здесь еще до Войны за независимость.
– Еда. Мне следовало бы знать, что привлечет вас.
– Центральный рынок – это старые семейные традиции. Когда мой дедушка был мальчиком, ему приходилось помогать своей матери привозить сюда уток и овощи на тележке, запряженной лошадью.
Войдя в здание рынка, Кайл вдохнул аромат свежеиспеченных булочек, перемешавшийся с запахом овощей и фруктов. Цветочные ряды сосуществовали с прилавками, на которых во льду лежала свежая рыба. Краснолицые продавцы встречали их приветливыми улыбками.
– Мы остановимся еще разок, – заявила Эбби, пробираясь с Кайлом через торговые ряды. – В музее фермеров.
Она чувствовала тепло руки Кайла, пока они вместе осматривали территорию в сто акров. Бог мой, как это было приятно – идти с ним рядом, рассказывать друг другу глупые истории, видеть в его затуманенных голубых глазах улыбку, когда он смотрел на нее сверху вниз. Почему это должно кончиться?
– Какой чудный день! – вздохнула она, вдыхая свежий воздух под кристально голубым небом.
В его присутствии даже самые тривиальные вещи обретали особый смысл. Легкое прикосновение его руки мягко напоминало о том, что он тут, рядом. Она половина единой пары? Это Кайл заставил ее почувствовать себя таковой? Все – вид, запах, прикосновение – ощущалось более ярко, потому что ощущения делил с ней Кайл.
Чушь какая, одернула она себя. Она просто оказывает любезность гостю Этель Грофф. И не более того. К ночи обаятельный и смуглый Кайл Таннер будет уже в Нью-Йорке, и она больше никогда его не увидит. «Все это пустяки, – говорила себе Эбби. – Забудь о том, как при взгляде на него у тебя сжимается сердце. Это не первое твое свидание с мужчиной и не последнее».
Где-то между выставкой пистолетов Пенсильвании и огромными старыми вагонами «Конестог» Кайл понял, что совершил ошибку. Эта легкая игра с его красивым гидом оказалась слишком волнующей. Он чувствовал, что ситуация может выйти из-под контроля, особенно когда Эбби Мартин наклоняется в этой своей облегающей маечке и шортах. Черт побери! Кайл почувствовал, как у него пересыхает во рту.
Эбби посмотрела на часы:
– Четыре! Мы вышли из графика!
Ему страшно не хотелось уезжать и сокращать день, наполненный солнцем и улыбками.
– Вы потрясающий гид, Эбби. Я забыл о времени. Я бы пошел за вами куда угодно.
Она почувствовала, как слабеет от его опасной улыбки.
– У нас есть масса общих интересов, – заявил он. – Мы многое можем делать вместе.
– Например, изучать листья папоротника или древесный гриб?
– А вы думали, что я имел в виду что-то другое?
– Вам пора ехать.
Эбби подтолкнула его к машине, хотя ей этого вовсе не хотелось. Эти проницательные голубые глаза… От их взгляда улетучивается вся ее решимость. Хорошо, что он скоро уедет и исчезнет из ее жизни.
Двумя неделями позже Эбби стояла на крыльце своего дома. Большой пес у ее ног тяжело дышал от жары и смотрел на свою хозяйку с надеждой – может, она сделает что-нибудь, чтобы было прохладнее. Эбби улыбнулась своему доброму другу и погладила его.
– О, Генри, да ты весь в колючках. Надо их вычесать, а то они поранят тебя. Я ведь тебе говорила, чтобы ты не лазил в густые кусты.
Генри, соглашаясь, завилял хвостом, и Эбби пошла в дом за щеткой. Зазвонил телефон.
– Тебя спас звонок, – пробормотала она.
Голос на другом конце провода заставил ее вздрогнуть.
– Эбби? Я вот раздумываю над вашей проблемой.
– Кайл! Вы ведь должны быть в Фениксе? Этель сказала, что вы снимаете закат солнца в пустыне или… – Она замолчала. Не надо ему знать, что она говорила о нем с тетей.
– Снял уже. Меня уже тошнит от заходов солнца. Возвращаюсь домой.
– Домой? Куда? В Манхэттен?
– Нет, в Тукан. К вам. – Последовала пауза. – И к Этель и Гарри, – поспешно добавил он.
Эбби была растрогана.
– Вы думали о моей проблеме?
– Я думал о том, как собрать ваши работы и отвезти на художественную выставку. Вы зарезервировали место?
– Да, но Сэм не может отвезти меня.
– Послушайте. Я буду у вас за день до открытия. Моя машина достаточно вместительна. А в вашу малютку все работы просто не влезут.
– Это здорово. Но мне бы не хотелось обременять вас просьбами.
– Вы меня об этом и не просили, я сам вызвался. К тому же я должен привезти к тете Этель мою сестру Гвен и ее маленького сына Брэда.
У Эбби зачастил пульс при мысли, что она снова увидит Кайла. Она прокашлялась.
– Мне, конечно, лишняя пара рук не помешает. И вы правы: моя машина слишком мала. Но…
– Договорились. Я приеду в пятницу вечером. А утром в субботу мы все погрузим и перевезем.
– Вы поможете голодному художнику заявить о себе, чтобы его открыл мир.
Голос в трубке звучал глубоко и хрипло:
– Я уже открыл вас, дитя природы. Разве это не важно?
У нее заалели щеки. Нельзя, нельзя поддаваться на такие штучки. Он скорее всего говорит нечто подобное каждой встречной женщине. «Ты не должна верить ему, – напомнила она себе. – Не должна».
– Вы настоящий покровитель искусства, Кайл. Я пришлю вам голубую ленту на грудь. Когда я стану богатой и знаменитой, вы будете хвастать, что помогали мне в самом начале пути.
– Буду жить в ожидании этого. Продолжайте рисовать, моя красавица. Скоро увидимся.
В субботу в семь тридцать утра Кайл остановился у дома Эбби.
– Приветствую вас, леди. Слабый разум и сильное тело в вашем распоряжении. Готовы встретить мир лицом к лицу?
– Всегда готова, – откликнулась она. – Выпьете чашку чаю или кофе?
Ее рука, когда она наливала кофе, дрожала. Он заметил, что она нервничает.
– Эбби, – его хриплый голос звучал мягко, он коснулся ее руки, – волнуетесь?
Она пожала плечами.
– Волнуюсь – это мягко сказано. Точнее… паникую. Вам, должно быть, это знакомо, Кайл. Вы ведь фотограф. Вы изо всех сил стараетесь передать чувства, испытываемые объектом вашего внимания, – гнев, радость. А затем кто-то, кто не понимает, смотрит на вашу работу и выпаливает: «Я бы за это и гроша не дал. Мой десятилетний сын, который этому не учился, сделал бы лучше». Я пытаюсь уверить себя, что это не важно, но у меня не получается.
– Да, от этого больно. Я понимаю, что вы чувствуете, Эбби, хотя вы и не живете продажей своих картин. Но я же вижу, что вы вкладываете в них сердце и душу. И если пока еще ваши работы не оценены по достоинству, то мы-то с вами знаем им цену.
Коснувшись рукой подбородка Эбби, он улыбнулся. Его присутствие помогало ей восстановить уверенность в себе.
– Спасибо, что поддержали, Кайл. Нужно не забыть заказать вам ленту героя. Может быть, позавтракаете?
– Нет, спасибо. Этель накормила меня вафлями.
– Тогда давайте грузиться. Помните, что сами вызвались, – сказала она, показав на гостиную, полную вещей.
После бесконечных мотаний от машины к дому Эбби перечитала свой список.
– Рамы на деревянных гвоздях, скобки, пакет с деревянными крючками, дрель и гвоздодер, ящик с мелками и пастелью, два складных стула, завтрак.
Она перечитала названия всех картин.
– Проверьте как следует, леди, – сказал Кайл.
На плечи Эбби был накинут свитер с орнаментом. Кайлу нравилось, как трикотаж облегает изгибы ее фигуры…
Грудь его напряглась. Как и другие части тела. «Осторожно, – предупредил он себя. – Ты приехал сюда на уик-энд, чтобы слегка развлечься. Никаких эмоциональных затрат».
Он всегда считал, что женщин надо вести в кровать, а не к алтарю. Но Эбби Мартин рушила его цинизм. Очаровательная, яркая, она проникала в его мысли, как призрак, для которого не существует барьеров. Когда он летел в Феникс и смотрел в окно самолета на пушистые облака, то не мог отогнать от себя мысли о ее шелковой коже, о мягких розовых губах… Каковы они на вкус? Опасные мысли, независимо от того, где они возникают: высоко в небе или на земле. Особенно на земле, ведь там он может действовать, повинуясь импульсу.
Что еще тревожнее, Кайл чувствовал желание защищать ее от любых невзгод. Что это на него нашло? Черт побери, так она его и к алтарю отведет, если он не будет осторожным.
Кайл слушал, как подпрыгивает в машине груз, когда они пробирались по проселочной дороге.
– Как вы думаете, Рембрандт начинал так?
– Нет, не так. У Рембрандта не было машины, чтобы перевозить свои картины.
У здания художественной выставки высокая важная дама провела их к месту стоянки.
– Только на время, пока вы разгрузите машину, – сказала она Кайлу.
Эбби отвели на выставке двадцать футов площади. Кайл повесил две большие рамы и закрепил их металлическими скобками.
– Лучшего дня для открытия не придумаешь, – сказал он, глядя на безоблачное небо.
Эбби вставила металлические крючки в рамы.
– Поверьте, я вам очень благодарна. То, что мы сейчас делаем, трудно считать веселым занятием.
Он протянул два рисунка, чтобы Эбби повесила их.
– А что вы считаете веселым занятием?
Заметив в его глазах веселые искорки, она покраснела.
– Во всяком случае, не это. Нам надо повесить все эти картины раньше, чем появятся покупатели. Дайте мне еще два рисунка, пожалуйста.
– Пожалуйста, мадам.
«Продолжай шутить, – приказал он себе, – и не смотри на эти ее изгибы. Они опаснее, чем сельская дорога с ухабами». Рисунок ее мягких губ, соблазнительная шея – там, где она переходит в плечи, – круглые груди, тонкая талия…
– Еще пару, пожалуйста!
Что ж, подготовка к художественному шоу отвлечет его внимание от сексуальных очертаний Эбби Мартин. Это ему очень нужно.
– Ну вот и все. Как вы думаете, Кайл, мы хорошо их разместили?
– По-моему, прекрасно. Восемьдесят процентов успеха – это маркетинг. Я пока тут произведу кое-какую разведку и потом доложу вам.
Она взяла его за руку:
– Спасибо большое за помощь. Насколько же все легче при помощи пары сильных рук.
Кайл поиграл мускулами.
– Обычно я беру за это деньги. Для вас, леди, бесплатно.
Она знала, что он валяет дурака. Но слава Богу, что ему незаметно, как часто бьется ее сердце. Эбби так хотелось погладить эти сильные бицепсы. Каждый из них. Стереть поцелуями усмешку с его лица и сделать так, чтобы он возбудился так же, как она сама.
Но Кайл здесь всего лишь на неделю. Беззаботную, ничем не обременительную неделю, напомнила она себе и поклялась держать свои эмоции в узде.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17