Замечания, брошенные вскользь, искренняя радость, невольные прикосновения друг к другу, когда они наклонялись, чтобы лучше рассмотреть что-то и обменяться впечатлениями. Даже сейчас Эбби стало тепло от этих воспоминаний.
На своем посту перед рекой Генри не переставая поскуливал.
– Я иду, Генри, – крикнула Эбби, зная, что ее присутствие успокоит взволнованного пса. Она осторожно перешла через рельсы и направилась домой.
Сев за кухонный стол, она стала разбирать бумаги, чтобы взять с собой завтра в Индейский центр. Много времени на это не потребовалось – она все знала наизусть.
Зазвонил телефон. Эбби вздрогнула: а вдруг это он, но тут же выбросила эту мысль из головы.
– Как насчет того, чтобы сходить сегодня в кино? – спросил Брюс Зиглер, после того как Эбби закончила давать ему инструкции по поводу завтрашнего дня. Любитель природы, только что окончивший колледж, Брюс был на год старше ее брата Сэма. – Потом можем перекусить почками, а может, и жуками. – Его голос был полон доброго юмора.
– Звучит соблазнительно, Брюс, но мне нужно еще поработать. Могу я воспользоваться этим приглашением попозже?
– В любое время, дорогая. Чем раньше, тем лучше. Позвони мне, когда у тебя будет неважное настроение. – На последних словах Брюс понизил голос. – Можешь подсунуть меня вместо себя своему братцу-клоуну, когда он приедет. Никогда не могу понять…
– Чего же?
– Как вы умудряетесь выглядеть столь похожими друг на друга. Он урод, а ты так красива.
– Хм. Похоже, что это комплимент.
Этим вечером она сидела за письменным столом и вносила кое-какие поправки в описание местной флоры и фауны для Индейского центра.
Эбби с горечью отметила, что в районе стало меньше птиц: может быть, потому, что им негде гнездиться, на путях их миграции появились новые застройки. Поэтому сейчас, как никогда, важно сохранить каждый участок свободной земли вокруг Индейского центра. Ее столь любовно составленный каталог диких растений скорее всего будет валяться в пыли на полках Департамента развития, если ей не удастся отыскать что-то особенное.
Съев на обед банан и бутерброд с ореховым маслом и джемом – по крайней мере хлеб был из полноценной пшеницы, – она открыла большую желтую папку, где хранила свои записи. Пока ей не удалось найти ничего необычного. Директор Центра поддерживал ее, но не возлагал на ее исследования больших надежд. Если земли в округе будут проданы, то Центр бульдозером сровняют с землей и он никогда не будет восстановлен. Эбби обложилась справочной литературой и серьезно занялась делом.
В полночь, потерев усталые глаза, она отодвинула в сторону справочники. Ночной воздух был влажным. Голоса ночных птиц проникали сквозь закрытые ставнями окна, когда Эбби буквально рухнула в кровать.
Ранним утром в среду ее разбудил настойчивый телефонный звонок.
– Проклятый телефон, – проворчала она сердито, ударившись локтем о ночник. – Алло?
– Привет, красавица. Как там поживают жучки-паучки?
– Кайл! Когда ты приехал? – Она снова улеглась, прижав трубку к уху.
– Что ты имеешь в виду? Я звоню из Лондона.
– Ты шутишь?
– Ни капельки. Извини, если я разбудил тебя, но у нас разница в четыре часа. А потом тебя трудно застать дома.
– Значит, ты завтракаешь, когда я только глаза продираю.
– Ну зачем, зачем, ты это сказала, – простонал он. – Я бы предпочел в это время находиться с тобой рядом и разбудить тебя на свой лад.
Эбби промурлыкала что-то в ответ, довольная, что Кайл не может видеть, какое удовольствие доставляет ей этот разговор. По телефону легче казаться безразличной, чем при встрече, подумала она.
– Как королевские драгоценности?
– Еще на месте. В карман пока положить ничего не удалось.
– Хороший мальчик.
– Помнишь, я тебе сказал, что в Нью-Йорке без тебя скучно?
– Да, но я тебе не поверила.
– В Лондоне тоже скучно.
– И в это не верю. Разве Ева тебя не развлекает?
– Ева? Да она каждую свободную минуту проводит в универмаге «Харродс». Прошлым вечером она улетела в Йоркшир к каким-то друзьям. Но я звоню тебе через океан не для того, чтобы поговорить о Еве.
– И о чем же ты хочешь поговорить? – застенчиво спросила Эбби.
– О тебе. И о семнадцати различных способах приветствовать тебя, когда увижу в следующий раз.
Эбби постаралась изобразить равнодушие:
– Ну, я не знаю. Я по уши занята. Моя светская жизнь… Может быть, я сумею вписать тебя в свое расписание на конец следующего месяца, – лукаво сказала она.
– Да? Лучше впиши-ка меня на эту неделю! Я вылетаю домой завтра утром первым рейсом. Мы досрочно закончили съемку. Мне тут кое-что нужно сделать, и в пятницу вечером я у твоих дверей.
Эбби с трудом могла сдержать свой восторг, но продолжала говорить спокойно:
– Ну, если ты настаиваешь. Я же не могу отказать тебе. Утром в пятницу Марджи и я помогаем Брюсу Зиглеру пересчитывать гнезда. Мне придется подумать, как выкроить время, чтобы встретить тебя. Через три-четыре дня тебя устроит?
Он снова застонал.
– Беби, ты меня просто убиваешь. Я звоню через Атлантику, чтобы ты меня так мучила?
Она, не сдержавшись, хихикнула.
– Извини, беби. Я должен бежать, нужно успеть на пригородный поезд. Увидимся в пятницу. Я не могу ждать.
– Кайл! – воскликнула она, не желая отпускать его. – Счастливого возвращения домой, Кайл.
– Спасибо, Эбби. Пока, дорогая.
В трубке послышался сигнал отбоя, но Эбби не могла заставить себя положить ее. Прижав трубку к груди, она словно продлевала общение с Кайлом. Ей хотелось сказать ему так много. И теперь, в тиши ночи, когда в легком бризе трепетали на деревьях тысячи листьев и насекомые исполняли свои миниатюрные симфонии, она мечтала о том, чтобы он лежал рядом с ней. Как она жаждала каждое мгновение – и днем и ночью – быть с ним, всю жизнь.
Но об этом никто не должен знать. По крайней мере пока. Она горда и независима и не собирается быть для Кайла – да и вообще для любого мужчины – временной игрушкой. Но даже думая об этом, Эбби была опасно близка к тому, чтобы уступить силе и сексуальному магнетизму большого, загорелого Кайла Таннера.
Он застал ее врасплох в это июльское утро в пятницу. Она только-только вышла из машины, на которой ездила в Центр индейской природы. Утро было необычно холодным, и на ней были голубая безрукавка поверх кашемирового свитера с закатанными рукавами, потертые джинсы, прилегающие к бедрам, и уличные башмаки, измазанные глиной.
Кайл усмехнулся.
– Привет, темпераментная землячка. Бог мой, да ты великолепна! – воскликнул он.
Он пересек двор двумя крупными шагами и, вдруг оробев, остановился перед ней. Заглянув в мягкую глубину ее глаз, он спросил:
– Ты скучала обо мне, Эбби?
Она молча смотрела на него. Разве она решится рассказать о том, что испытывала по отношению к нему? Это сделает ее уязвимой или – хуже того – отпугнет его. Она колебалась.
Он настаивал.
– Ну хоть чуть-чуть?
И затем она увидела в его глазах то, что хотела увидеть, – одиночество и даже боль. И она ответила откровенно.
– Я правда скучала о тебе, Кайл, – сказала она просто.
Как же он ждал этого момента! Притянув ее к себе, он первый раз по-настоящему поцеловал ее. Сначала осторожно, а затем со всей силой страсти, которая мучила его все эти дни.
Кайл вдруг вспомнил о своем решении действовать осторожно с женщиной, которая завладела его сердцем. Она может исчезнуть из его жизни, как молодая настороженная олениха. Для того чтобы она заняла постоянное место в его жизни, он должен ухаживать за ней терпеливо и галантно.
А это стало желанием номер один для Кайла. Эбби Мартин должна остаться с ним навсегда.
Он ослабил объятия. Почувствовав приступ головокружения, Эбби какое-то время собиралась с мыслями.
– Ты уже видел свою тетю?
– Да, – ответил он. – Они с дядей Гарри повезли сегодня Брэда в Геттисберг. Поэтому двое зверей – мы с тобой – будем одни.
– У… А… – Эбби потрогала губы указательным пальцем. Ее лицо порозовело. – Я почти боюсь спросить, что делают звери, оставшись одни в лесу?
Кайл усмехнулся.
– Тебе надо бы знать, ты учитель биологии. Но не все сразу. – Он ткнулся носом ей в ухо.
Она, мягко отстранившись, пошла за ним к дому, ни на минуту не забывая про свои грязные ботинки.
– Я вся грязная. И мой желудок уверяет меня, что сейчас время ленча.
Кайл усмехнулся:
– Я забыл, что ты всегда голодна. Хорошо, давай заключим сделку. Ты для меня и так прекрасна, даже в этой перемазанной одежде, дорогая, но если ты хочешь помыться, я тут повожусь на твоей кухне и приготовлю что-нибудь грандиозное.
– Я не знала, что ты умеешь готовить, – недоверчиво сказала Эбби, сбросив с ног ботинки.
– Ну, назвать меня поваром можно, пожалуй, только с большой натяжкой, но кое-что я умею и даже могу кое с кем посоревноваться.
– Звучит слишком соблазнительно, чтобы отказаться. – Эбби, привстала на цыпочки и, легонько поцеловав Кайла в губы, отправилась в душ. Она почувствовала, как от этого поцелуя по всему телу пробежала дрожь, и счастливо вздохнула.
Кайл огляделся. Пожелтевшая газетная вырезка была прикреплена магнитиками к дверце холодильника. На полу под странным углом стояли миски с едой и водой для Генри. На стене рядом со столом иголками был пришпилен яркий плакат. Кайл прочел:
«Сколько бы вы заплатили за то, чтобы увидеть красоту?
Ни за какие деньги вы не купите то, что природа предоставляет вам бесплатно».
Наивная простота этих слов глубоко тронула его, и к тому же это было правдой. Неожиданно для себя Кайл понял, как изменился под влиянием Эбби.
С тех пор, как она вошла в его жизнь, успех, материальное благосостояние, слава – все стало для него значить гораздо меньше. Даже блеск и изысканность большого города потеряли в его глазах значительную долю былой привлекательности. Он не хотел в этом признаваться самому себе, но блестящих городских женщин и сравнить-то нельзя с его селяночкой.
Эбби Мартин вернула ему мир, который он когда-то знал. Мир и образ жизни, к которому он, казалось, и не собирался возвращаться.
Кайл задумался. Да она его просто околдовала. Это точно. И он сам не мог понять, радует это его или огорчает.
Эбби вновь появилась на кухне в шортах из обрезанных джинсов и вязаной кофте с пуговицами спереди. Ее влажные после душа волосы рассыпались по спине.
Стоило Кайлу только взглянуть на нее, как он тут же потерял голову.
– Сексуальные шорты, – заявил он, приближаясь к Эбби.
– Просто переделаны из джинсов. Э, нет, ковбой! Руки прочь, – предупредила она, предотвращая его действия. – Ты обещал приготовить мне ленч, помнишь?
– О черт! Ковбой всегда держит слово.
На столе появились сандвичи с сыром и индюшкой, дымящаяся миска овощного супа. В центре стоял маленький керамический кувшинчик с ярко-желтыми маргаритками.
– Для вас, мадемуазель, – произнес Кайл с сияющим видом. Он подчеркнуто торжественно перекинул салфетку через руку и подвинул Эбби стул. – Метрдотель вознаграждается поцелуем. Он специально оставил лучший стол у окна для вас.
– Ты сделал все так здорово, Кайл, – сказала она, восхищенно глядя в его дымчато-голубые глаза. Его присутствие окрасило ее жизнь новыми красками, придало жизни красоту и счастье. Она никогда не получала такого наслаждения от чьего бы то ни было общества. Никогда.
Они ели не спеша, с удовольствием. Сидя напротив Эбби, Кайл касался ее правой руки.
– Как удобно, что ты левша. Мы можем держаться за руки и при этом есть. – Он поднес к губам ее руку и нежно поцеловал кончики пальцев.
– Этот огромный сандвич мне не по силам. Если я отрежу кусок, ты доешь остальное?
– Конечно. У нас, экономных, ничего не пропадает.
– Молодец. Быстро учишься.
Она поднесла маленький кусочек к его губам. Он проглотил его и облизал ее пальцы. Его глаза светились восторгом. Она снова протянула к его рту руку с маленьким кусочком сыра. Он в ответ поцеловал ее ладонь. Движения их были неторопливы и волнующи. Эбби стала ломать сандвичи на маленькие кусочки, чтобы продлить эротическую игру, и наконец протянула ему последний ломтик мяса. Кайл схватил ее за руку.
– А теперь десерт, – заявил он бархатным голосом.
Сердце у Эбби чуть не остановилось. Она молча смотрела, как он, повернув ее руку ладонью вверх, стал целовать мягкие подушечки каждого пальца и сосать их кончики. Потом губы его переместились к ладони, и язык стал исследовать каждую клеточку.
Но Кайлу все было мало. Его губы ласкали внутреннюю поверхность руки Эбби, исследуя, пробуя на вкус, целуя, пока она чуть с ума не сошла от желания.
Все еще держа Эбби за руку, Кайл встал и подошел к ней. Его лицо, лицо измученного желанием мужчины, оставалось в тени. Он притянул ее к себе очень осторожно.
Она чувствовала силу его рук и знала, что он старается сдержать себя. Кайл действовал медленно, нежно касаясь губами губ Эбби. Каждый поцелуй приближал ее к страстной разрядке, о которой она мечтала.
Она прижалась к нему сильнее.
– Все хорошо, Эбби, – прошептал он, – ты в моих объятиях. Там, где ты и должна быть.
Его пальцы, перебирая ее волосы, наткнулись на обруч, и он снял его. Золотистые пряди цвета спелой пшеницы рассыпались по ее плечам. Он зарылся в них лицом и губами нашел мочку ее уха. Как в полусне, Эбби услышала слова восторга:
– Мой сладкий ангел! Моя любовь! Я хочу быть с тобой всегда.
Его губы ласкали ее шею, плечи, опять губы, его язык спелся с ее языком.
Эбби пронизывали лучи сверкающей радуги. Она испытывала неведомые ей раньше ощущения. Отказавшись от всякого сопротивления, она схватила Кайла за руку и потянула его на диван.
Все еще сдерживаясь, Кайл целовал шею Эбби. Потом расстегнул верхнюю пуговицу на ее кофточке и поцеловал каждый дюйм ложбинки между грудями.
– Кайл… О! – восклицала она, лаская его поросшую волосами грудь.
Его губы коснулись ее заострившихся розовых сосков, и он начал сосать их, пока она не упросила его остановиться.
– Кайл! Пожалуйста… – умоляла она, прижимая его к себе.
– Ш-ш-ш, дорогая. Еще не пора. – Он до конца расстегнул ее кофту и выпустил рвущиеся на волю груди.
Эбби дотянулась до пояса его шортов, расстегнула молнию, и Кайл задохнулся от восторга. Он ждал этого момента так долго, что больше не мог сдерживаться.
– Дорогая, – прошептал он, – я ведь не каменный. – И стал стягивать шорты.
Эбби тоже начала выбираться из своей одежды, но, когда она хотела снять кружевные трусики, Кайл остановил ее.
– Дай я, – пробормотал он.
Они снова рухнули на диван. Эбби вцепилась в его плечи, пока он медленно входил в нее. Она слышала, как бешено колотится ее сердце. И вот они слились в одно целое, и ритмичные движения возносили их обоих все выше и выше.
После этого в душе они продолжали нежно ласкать друг друга. Кайл касался мокрой кожи Эбби и не мог поверить в свое счастье.
Потом Эбби, взяв пушистое розовое полотенце, вытирала мускулистое тело Кайла. Вдруг она засмеялась.
– Что-то не так? – спросил он.
– Здоровый парень в хорошеньком розовом полотенце! – Она опять засмеялась.
Кайл угрожающе наклонился к ней.
– Р-р, – прорычал он, прижимаясь к ее шее. – Ты пахнешь как целый луг диких цветов, Эбби. Я тебя сейчас съем. – Он притянул ее ближе, но она со смехом отстранилась.
– Ты уже сегодня закусил цветами, волк. Твоя семья скоро вернется. И Сэм может появиться с минуты на минуту. С большим количеством друзей.
– О Господи, он приезжает на уик-энд, – простонал Кайл. – Ты хочешь сказать, что наше уединение кончилось?
– Скорее всего.
Кайл неодобрительно заворчал.
– Можешь себе представить, как он будет шокирован, увидев нас стоящими под душем? – спросила Эбби.
– Труднее всего будет стереть глупую улыбку у меня с лица.
– Очень даже просто. Вот как это делается. – Закутанная, как и Кайл, в розовое полотенце, Эбби погладила его подбородок и поцеловала долгим поцелуем.
– Эбби!
Она невинно улыбнулась:
– Ну как, это решает проблему?
– Одну решила. Вторую спровоцировала, – пробормотал он, плотнее закутываясь в полотенце.
На улице хлопнула дверца машины.
– Твои действительно вернулись, – вскричала Эбби, поспешно одеваясь.
Кайл едва успел застегнуть молнию на шортах, как зазвонил телефон. Ответив на веселое приветствие, Эбби коротко сказала:
– Да, он здесь. – А затем лишь мычала в трубку и отвечала: – Конечно. Великолепно. Мы сейчас придем.
Она повесила трубку и повернулась к Кайлу:
– Этель приглашает нас на пиццу и мороженое. Я сказала, что мы с удовольствием придем.
Кайл застонал.
– Когда мне можно будет поговорить с тобой?
– О чем? – небрежно спросила Эбби.
Она решила сохранить эту определенную дистанцию в их отношениях. Встреча с шумной толпой родственников после того, как они с Кайлом занимались любовью, – это максимум того, что она может выдержать.
Глава 11
Усевшись в саду вокруг стола Этель, они четверо жевали пиццу, наматывая на вилки расплавленный сыр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
На своем посту перед рекой Генри не переставая поскуливал.
– Я иду, Генри, – крикнула Эбби, зная, что ее присутствие успокоит взволнованного пса. Она осторожно перешла через рельсы и направилась домой.
Сев за кухонный стол, она стала разбирать бумаги, чтобы взять с собой завтра в Индейский центр. Много времени на это не потребовалось – она все знала наизусть.
Зазвонил телефон. Эбби вздрогнула: а вдруг это он, но тут же выбросила эту мысль из головы.
– Как насчет того, чтобы сходить сегодня в кино? – спросил Брюс Зиглер, после того как Эбби закончила давать ему инструкции по поводу завтрашнего дня. Любитель природы, только что окончивший колледж, Брюс был на год старше ее брата Сэма. – Потом можем перекусить почками, а может, и жуками. – Его голос был полон доброго юмора.
– Звучит соблазнительно, Брюс, но мне нужно еще поработать. Могу я воспользоваться этим приглашением попозже?
– В любое время, дорогая. Чем раньше, тем лучше. Позвони мне, когда у тебя будет неважное настроение. – На последних словах Брюс понизил голос. – Можешь подсунуть меня вместо себя своему братцу-клоуну, когда он приедет. Никогда не могу понять…
– Чего же?
– Как вы умудряетесь выглядеть столь похожими друг на друга. Он урод, а ты так красива.
– Хм. Похоже, что это комплимент.
Этим вечером она сидела за письменным столом и вносила кое-какие поправки в описание местной флоры и фауны для Индейского центра.
Эбби с горечью отметила, что в районе стало меньше птиц: может быть, потому, что им негде гнездиться, на путях их миграции появились новые застройки. Поэтому сейчас, как никогда, важно сохранить каждый участок свободной земли вокруг Индейского центра. Ее столь любовно составленный каталог диких растений скорее всего будет валяться в пыли на полках Департамента развития, если ей не удастся отыскать что-то особенное.
Съев на обед банан и бутерброд с ореховым маслом и джемом – по крайней мере хлеб был из полноценной пшеницы, – она открыла большую желтую папку, где хранила свои записи. Пока ей не удалось найти ничего необычного. Директор Центра поддерживал ее, но не возлагал на ее исследования больших надежд. Если земли в округе будут проданы, то Центр бульдозером сровняют с землей и он никогда не будет восстановлен. Эбби обложилась справочной литературой и серьезно занялась делом.
В полночь, потерев усталые глаза, она отодвинула в сторону справочники. Ночной воздух был влажным. Голоса ночных птиц проникали сквозь закрытые ставнями окна, когда Эбби буквально рухнула в кровать.
Ранним утром в среду ее разбудил настойчивый телефонный звонок.
– Проклятый телефон, – проворчала она сердито, ударившись локтем о ночник. – Алло?
– Привет, красавица. Как там поживают жучки-паучки?
– Кайл! Когда ты приехал? – Она снова улеглась, прижав трубку к уху.
– Что ты имеешь в виду? Я звоню из Лондона.
– Ты шутишь?
– Ни капельки. Извини, если я разбудил тебя, но у нас разница в четыре часа. А потом тебя трудно застать дома.
– Значит, ты завтракаешь, когда я только глаза продираю.
– Ну зачем, зачем, ты это сказала, – простонал он. – Я бы предпочел в это время находиться с тобой рядом и разбудить тебя на свой лад.
Эбби промурлыкала что-то в ответ, довольная, что Кайл не может видеть, какое удовольствие доставляет ей этот разговор. По телефону легче казаться безразличной, чем при встрече, подумала она.
– Как королевские драгоценности?
– Еще на месте. В карман пока положить ничего не удалось.
– Хороший мальчик.
– Помнишь, я тебе сказал, что в Нью-Йорке без тебя скучно?
– Да, но я тебе не поверила.
– В Лондоне тоже скучно.
– И в это не верю. Разве Ева тебя не развлекает?
– Ева? Да она каждую свободную минуту проводит в универмаге «Харродс». Прошлым вечером она улетела в Йоркшир к каким-то друзьям. Но я звоню тебе через океан не для того, чтобы поговорить о Еве.
– И о чем же ты хочешь поговорить? – застенчиво спросила Эбби.
– О тебе. И о семнадцати различных способах приветствовать тебя, когда увижу в следующий раз.
Эбби постаралась изобразить равнодушие:
– Ну, я не знаю. Я по уши занята. Моя светская жизнь… Может быть, я сумею вписать тебя в свое расписание на конец следующего месяца, – лукаво сказала она.
– Да? Лучше впиши-ка меня на эту неделю! Я вылетаю домой завтра утром первым рейсом. Мы досрочно закончили съемку. Мне тут кое-что нужно сделать, и в пятницу вечером я у твоих дверей.
Эбби с трудом могла сдержать свой восторг, но продолжала говорить спокойно:
– Ну, если ты настаиваешь. Я же не могу отказать тебе. Утром в пятницу Марджи и я помогаем Брюсу Зиглеру пересчитывать гнезда. Мне придется подумать, как выкроить время, чтобы встретить тебя. Через три-четыре дня тебя устроит?
Он снова застонал.
– Беби, ты меня просто убиваешь. Я звоню через Атлантику, чтобы ты меня так мучила?
Она, не сдержавшись, хихикнула.
– Извини, беби. Я должен бежать, нужно успеть на пригородный поезд. Увидимся в пятницу. Я не могу ждать.
– Кайл! – воскликнула она, не желая отпускать его. – Счастливого возвращения домой, Кайл.
– Спасибо, Эбби. Пока, дорогая.
В трубке послышался сигнал отбоя, но Эбби не могла заставить себя положить ее. Прижав трубку к груди, она словно продлевала общение с Кайлом. Ей хотелось сказать ему так много. И теперь, в тиши ночи, когда в легком бризе трепетали на деревьях тысячи листьев и насекомые исполняли свои миниатюрные симфонии, она мечтала о том, чтобы он лежал рядом с ней. Как она жаждала каждое мгновение – и днем и ночью – быть с ним, всю жизнь.
Но об этом никто не должен знать. По крайней мере пока. Она горда и независима и не собирается быть для Кайла – да и вообще для любого мужчины – временной игрушкой. Но даже думая об этом, Эбби была опасно близка к тому, чтобы уступить силе и сексуальному магнетизму большого, загорелого Кайла Таннера.
Он застал ее врасплох в это июльское утро в пятницу. Она только-только вышла из машины, на которой ездила в Центр индейской природы. Утро было необычно холодным, и на ней были голубая безрукавка поверх кашемирового свитера с закатанными рукавами, потертые джинсы, прилегающие к бедрам, и уличные башмаки, измазанные глиной.
Кайл усмехнулся.
– Привет, темпераментная землячка. Бог мой, да ты великолепна! – воскликнул он.
Он пересек двор двумя крупными шагами и, вдруг оробев, остановился перед ней. Заглянув в мягкую глубину ее глаз, он спросил:
– Ты скучала обо мне, Эбби?
Она молча смотрела на него. Разве она решится рассказать о том, что испытывала по отношению к нему? Это сделает ее уязвимой или – хуже того – отпугнет его. Она колебалась.
Он настаивал.
– Ну хоть чуть-чуть?
И затем она увидела в его глазах то, что хотела увидеть, – одиночество и даже боль. И она ответила откровенно.
– Я правда скучала о тебе, Кайл, – сказала она просто.
Как же он ждал этого момента! Притянув ее к себе, он первый раз по-настоящему поцеловал ее. Сначала осторожно, а затем со всей силой страсти, которая мучила его все эти дни.
Кайл вдруг вспомнил о своем решении действовать осторожно с женщиной, которая завладела его сердцем. Она может исчезнуть из его жизни, как молодая настороженная олениха. Для того чтобы она заняла постоянное место в его жизни, он должен ухаживать за ней терпеливо и галантно.
А это стало желанием номер один для Кайла. Эбби Мартин должна остаться с ним навсегда.
Он ослабил объятия. Почувствовав приступ головокружения, Эбби какое-то время собиралась с мыслями.
– Ты уже видел свою тетю?
– Да, – ответил он. – Они с дядей Гарри повезли сегодня Брэда в Геттисберг. Поэтому двое зверей – мы с тобой – будем одни.
– У… А… – Эбби потрогала губы указательным пальцем. Ее лицо порозовело. – Я почти боюсь спросить, что делают звери, оставшись одни в лесу?
Кайл усмехнулся.
– Тебе надо бы знать, ты учитель биологии. Но не все сразу. – Он ткнулся носом ей в ухо.
Она, мягко отстранившись, пошла за ним к дому, ни на минуту не забывая про свои грязные ботинки.
– Я вся грязная. И мой желудок уверяет меня, что сейчас время ленча.
Кайл усмехнулся:
– Я забыл, что ты всегда голодна. Хорошо, давай заключим сделку. Ты для меня и так прекрасна, даже в этой перемазанной одежде, дорогая, но если ты хочешь помыться, я тут повожусь на твоей кухне и приготовлю что-нибудь грандиозное.
– Я не знала, что ты умеешь готовить, – недоверчиво сказала Эбби, сбросив с ног ботинки.
– Ну, назвать меня поваром можно, пожалуй, только с большой натяжкой, но кое-что я умею и даже могу кое с кем посоревноваться.
– Звучит слишком соблазнительно, чтобы отказаться. – Эбби, привстала на цыпочки и, легонько поцеловав Кайла в губы, отправилась в душ. Она почувствовала, как от этого поцелуя по всему телу пробежала дрожь, и счастливо вздохнула.
Кайл огляделся. Пожелтевшая газетная вырезка была прикреплена магнитиками к дверце холодильника. На полу под странным углом стояли миски с едой и водой для Генри. На стене рядом со столом иголками был пришпилен яркий плакат. Кайл прочел:
«Сколько бы вы заплатили за то, чтобы увидеть красоту?
Ни за какие деньги вы не купите то, что природа предоставляет вам бесплатно».
Наивная простота этих слов глубоко тронула его, и к тому же это было правдой. Неожиданно для себя Кайл понял, как изменился под влиянием Эбби.
С тех пор, как она вошла в его жизнь, успех, материальное благосостояние, слава – все стало для него значить гораздо меньше. Даже блеск и изысканность большого города потеряли в его глазах значительную долю былой привлекательности. Он не хотел в этом признаваться самому себе, но блестящих городских женщин и сравнить-то нельзя с его селяночкой.
Эбби Мартин вернула ему мир, который он когда-то знал. Мир и образ жизни, к которому он, казалось, и не собирался возвращаться.
Кайл задумался. Да она его просто околдовала. Это точно. И он сам не мог понять, радует это его или огорчает.
Эбби вновь появилась на кухне в шортах из обрезанных джинсов и вязаной кофте с пуговицами спереди. Ее влажные после душа волосы рассыпались по спине.
Стоило Кайлу только взглянуть на нее, как он тут же потерял голову.
– Сексуальные шорты, – заявил он, приближаясь к Эбби.
– Просто переделаны из джинсов. Э, нет, ковбой! Руки прочь, – предупредила она, предотвращая его действия. – Ты обещал приготовить мне ленч, помнишь?
– О черт! Ковбой всегда держит слово.
На столе появились сандвичи с сыром и индюшкой, дымящаяся миска овощного супа. В центре стоял маленький керамический кувшинчик с ярко-желтыми маргаритками.
– Для вас, мадемуазель, – произнес Кайл с сияющим видом. Он подчеркнуто торжественно перекинул салфетку через руку и подвинул Эбби стул. – Метрдотель вознаграждается поцелуем. Он специально оставил лучший стол у окна для вас.
– Ты сделал все так здорово, Кайл, – сказала она, восхищенно глядя в его дымчато-голубые глаза. Его присутствие окрасило ее жизнь новыми красками, придало жизни красоту и счастье. Она никогда не получала такого наслаждения от чьего бы то ни было общества. Никогда.
Они ели не спеша, с удовольствием. Сидя напротив Эбби, Кайл касался ее правой руки.
– Как удобно, что ты левша. Мы можем держаться за руки и при этом есть. – Он поднес к губам ее руку и нежно поцеловал кончики пальцев.
– Этот огромный сандвич мне не по силам. Если я отрежу кусок, ты доешь остальное?
– Конечно. У нас, экономных, ничего не пропадает.
– Молодец. Быстро учишься.
Она поднесла маленький кусочек к его губам. Он проглотил его и облизал ее пальцы. Его глаза светились восторгом. Она снова протянула к его рту руку с маленьким кусочком сыра. Он в ответ поцеловал ее ладонь. Движения их были неторопливы и волнующи. Эбби стала ломать сандвичи на маленькие кусочки, чтобы продлить эротическую игру, и наконец протянула ему последний ломтик мяса. Кайл схватил ее за руку.
– А теперь десерт, – заявил он бархатным голосом.
Сердце у Эбби чуть не остановилось. Она молча смотрела, как он, повернув ее руку ладонью вверх, стал целовать мягкие подушечки каждого пальца и сосать их кончики. Потом губы его переместились к ладони, и язык стал исследовать каждую клеточку.
Но Кайлу все было мало. Его губы ласкали внутреннюю поверхность руки Эбби, исследуя, пробуя на вкус, целуя, пока она чуть с ума не сошла от желания.
Все еще держа Эбби за руку, Кайл встал и подошел к ней. Его лицо, лицо измученного желанием мужчины, оставалось в тени. Он притянул ее к себе очень осторожно.
Она чувствовала силу его рук и знала, что он старается сдержать себя. Кайл действовал медленно, нежно касаясь губами губ Эбби. Каждый поцелуй приближал ее к страстной разрядке, о которой она мечтала.
Она прижалась к нему сильнее.
– Все хорошо, Эбби, – прошептал он, – ты в моих объятиях. Там, где ты и должна быть.
Его пальцы, перебирая ее волосы, наткнулись на обруч, и он снял его. Золотистые пряди цвета спелой пшеницы рассыпались по ее плечам. Он зарылся в них лицом и губами нашел мочку ее уха. Как в полусне, Эбби услышала слова восторга:
– Мой сладкий ангел! Моя любовь! Я хочу быть с тобой всегда.
Его губы ласкали ее шею, плечи, опять губы, его язык спелся с ее языком.
Эбби пронизывали лучи сверкающей радуги. Она испытывала неведомые ей раньше ощущения. Отказавшись от всякого сопротивления, она схватила Кайла за руку и потянула его на диван.
Все еще сдерживаясь, Кайл целовал шею Эбби. Потом расстегнул верхнюю пуговицу на ее кофточке и поцеловал каждый дюйм ложбинки между грудями.
– Кайл… О! – восклицала она, лаская его поросшую волосами грудь.
Его губы коснулись ее заострившихся розовых сосков, и он начал сосать их, пока она не упросила его остановиться.
– Кайл! Пожалуйста… – умоляла она, прижимая его к себе.
– Ш-ш-ш, дорогая. Еще не пора. – Он до конца расстегнул ее кофту и выпустил рвущиеся на волю груди.
Эбби дотянулась до пояса его шортов, расстегнула молнию, и Кайл задохнулся от восторга. Он ждал этого момента так долго, что больше не мог сдерживаться.
– Дорогая, – прошептал он, – я ведь не каменный. – И стал стягивать шорты.
Эбби тоже начала выбираться из своей одежды, но, когда она хотела снять кружевные трусики, Кайл остановил ее.
– Дай я, – пробормотал он.
Они снова рухнули на диван. Эбби вцепилась в его плечи, пока он медленно входил в нее. Она слышала, как бешено колотится ее сердце. И вот они слились в одно целое, и ритмичные движения возносили их обоих все выше и выше.
После этого в душе они продолжали нежно ласкать друг друга. Кайл касался мокрой кожи Эбби и не мог поверить в свое счастье.
Потом Эбби, взяв пушистое розовое полотенце, вытирала мускулистое тело Кайла. Вдруг она засмеялась.
– Что-то не так? – спросил он.
– Здоровый парень в хорошеньком розовом полотенце! – Она опять засмеялась.
Кайл угрожающе наклонился к ней.
– Р-р, – прорычал он, прижимаясь к ее шее. – Ты пахнешь как целый луг диких цветов, Эбби. Я тебя сейчас съем. – Он притянул ее ближе, но она со смехом отстранилась.
– Ты уже сегодня закусил цветами, волк. Твоя семья скоро вернется. И Сэм может появиться с минуты на минуту. С большим количеством друзей.
– О Господи, он приезжает на уик-энд, – простонал Кайл. – Ты хочешь сказать, что наше уединение кончилось?
– Скорее всего.
Кайл неодобрительно заворчал.
– Можешь себе представить, как он будет шокирован, увидев нас стоящими под душем? – спросила Эбби.
– Труднее всего будет стереть глупую улыбку у меня с лица.
– Очень даже просто. Вот как это делается. – Закутанная, как и Кайл, в розовое полотенце, Эбби погладила его подбородок и поцеловала долгим поцелуем.
– Эбби!
Она невинно улыбнулась:
– Ну как, это решает проблему?
– Одну решила. Вторую спровоцировала, – пробормотал он, плотнее закутываясь в полотенце.
На улице хлопнула дверца машины.
– Твои действительно вернулись, – вскричала Эбби, поспешно одеваясь.
Кайл едва успел застегнуть молнию на шортах, как зазвонил телефон. Ответив на веселое приветствие, Эбби коротко сказала:
– Да, он здесь. – А затем лишь мычала в трубку и отвечала: – Конечно. Великолепно. Мы сейчас придем.
Она повесила трубку и повернулась к Кайлу:
– Этель приглашает нас на пиццу и мороженое. Я сказала, что мы с удовольствием придем.
Кайл застонал.
– Когда мне можно будет поговорить с тобой?
– О чем? – небрежно спросила Эбби.
Она решила сохранить эту определенную дистанцию в их отношениях. Встреча с шумной толпой родственников после того, как они с Кайлом занимались любовью, – это максимум того, что она может выдержать.
Глава 11
Усевшись в саду вокруг стола Этель, они четверо жевали пиццу, наматывая на вилки расплавленный сыр.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17