– Возможно, он меня еще не возьмет, – разумно возразила Эмма. – У меня может появиться более удачливая соперница.– Никто больше не проявит к этому месту интереса. – Рози сузила глаза. – К тому же я слишком хорошо тебя знаю, Эмма Уайтфилд, и заранее предсказываю, что ты сделаешь все, чтобы других претенденток на место не появилось. Как же быть с беднягой Гриффином?– Завтра в девять утра мистер Гриффин пришлет за мной экипаж. – Эмма не стала уточнять, куда собирается отправиться. – Я великодушно оставляю ему надежду на мое расположение к нему…– Он откажется иметь с тобой дело, Эмма, если твое имя будет упоминаться рядом с именем Кингстона. Неужели ты не можешь один-единственный раз в жизни поступить так, как того требуют приличия? У тебя появился бы шанс исправить ошибки прошлого и начать новую жизнь. Позволь мне руководить тобой на этом пути. Здесь, в Индии, британский свет еще более косный и ограниченный, чем дома. Ты просто не можешь себе позволить…– Вот, значит, в чем все дело? – Эмма опустила щетку и перевела взгляд на огорченную подругу. – Прости меня, Рози, если мои слова тебя обидят. Я дорожу нашей дружбой и безгранично благодарна тебе за все, что ты для меня сделала, но пойми, дорогая: здесь, в Калькутте, я задыхаюсь! Мне необходимо вырваться из этой удушливой атмосферы и объездить, если понадобится, всю Индию, чтобы найти то, ради чего я сюда явилась.– Учти, дорогая, Уайлдвуда тебе не видать!– Я имею в виду не только Уайлдвуд. Речь о большем. О… о… Не знаю, как это объяснить, Рози. Наверное, мне надо найти саму себя, почувствовать свою личность, ожить, если хочешь. Да, я приехала сюда ради Уайлдвуда, но теперь вижу, что дело не только в нем.Прервав свою пылкую речь, Эмма подошла к распахнутому окну и с жадностью вдохнула ночной воздух.– Где-то там, Рози, лежит подлинная Индия. Там мое будущее, я это чувствую… – Лицо Эммы обдувал легкий ветерок, несший экзотические индийские ароматы. В небе гасли звезды. До рассвета оставался какой-то час-другой. Она обернулась к Рози, смотревшей на нее с нескрываемой тревогой. – Я должна отыскать свой Уайлдвуд! Я чувствую, что не буду счастлива здесь, в Калькутте, рядом с мистером Гриффином. И вряд ли меня потянет обратно в Англию. Но я хочу во что бы то ни стало найти свое счастье! Рози, дорогая, ты меня понимаешь?В глазах у Рози заблестели слезы. Она подошла к Эмме и обняла ее:– О, Эмма! Я тебя очень хорошо понимаю! Повстречав Уильяма, я поняла, что нашла родственную себе душу. Нам было предначертано судьбой быть вместе. Почувствовала ли ты что-то похожее, когда познакомилась с Персивалем?Она откинула голову, чтобы вглядеться Эмме в лицо. Та лишь печально покачала головой:– Боюсь, что нет. Он не вызвал во мне никаких эмоций.Неожиданно Эмма вспомнила Александра Кингстона. Вот к кому ее сразу потянуло! От одной мысли о нем ее бросило в жар. Однако ей вовсе не хотелось вступать в какие-то личные отношения с этим смуглым мужчиной, повергавшим ее в трепет; ее намерения ограничивались лишь тем, чтобы с его помощью проникнуть в Центральную Индию и попытаться найти свои земли… К тому же вряд ли этот красавчик обратит на нее внимание. В его распоряжении наверняка находятся почти все молодые женщины Индии, за исключением, может быть, самых щепетильных замужних дам, хотя и те могли испытать соблазн… Эмма призывала себя к осторожности: слабая искра первого чувства ни за что не должна была превратиться в пожар! После встречи с Абигейл Ланди она опять предстанет перед Александром Кингстоном, только в этот раз она заставит себя сохранять холодность и спокойствие. Ситуация будет находиться под ее полным контролем.Пожелав Рози доброй ночи, Эмма улеглась в постель, над которой было устроено нечто вроде балдахина из противомоскитной сетки. Ножки кровати стояли в блюдцах с водой, чтобы обезопасить спящую от ползающих насекомых. Все это напоминало Эмме о том, что Индия – совсем иной край, отличный от любого, где ей приходилось жить или бывать… Быть может, она здесь найдет свое счастье. Только бы хватило отваги и решимости!.. Глава 3 Эмме не составило труда убедить Абигейл Ланди, что той не следует соглашаться на предложение Александра Кингстона. Тем более что эта немолодая, но весьма приятная женщина получила еще два предложения, не столь, правда, заманчивых в смысле оплаты, зато исходивших от респектабельных английских семей – одной в Дели, другой здесь же, в Калькутте.– Очень вам благодарна, миледи, – сказала Абигейл. Они сидели в тенистой беседке в саду Брейтвейтов, залитом солнцем. – Спасибо, что предупредили меня об опасностях путешествия с мистером Кингстоном в Центральную Индию. Вот и мой хозяин тоже советовал мне отказаться от этого предложения.– Вот как? – Эмма отпила немного превосходного зеленого чая и поставила чашку на отделявший ее от собеседницы изящный чайный столик. В это утро сэр Сэмюэль и его супруга отсутствовали, поэтому ей даже не пришлось придумывать причину своего визита. С Абигейл можно было говорить прямо: она оказалась весьма неглупой особой. Седовласая, голубоглазая, она являла истинно британский образец благоразумия и добропорядочности. Когда Абигейл наклонилась, чтобы подлить чаю в и без того полную чашку гостьи, Эмма подумала, что лучшей няни не видел свет. – Что же заставило сэра Сэмюэля дать вам такой совет?– Видите ли, сэр Сэмюэль считает, что о семье господина Кингстона слишком мало известно. И, приняв его предложение, я иду в некотором смысле на риск. Кроме того, мне хочется остаться в Калькутте, где у меня образовался небольшой круг знакомых, которым не стоило бы жертвовать на склоне лет.– Мудрое решение! Когда вы сообщите об этом мистеру Кингстону?– Сегодня днем. Мы договорились о встрече в три часа.– Прямо здесь? Или у него в Калькутте есть контора?– О, сюда он не явится! Вряд ли мистер Кингстон был бы желанным гостем в этом доме – он не слишком дружен с сэром Сэмюэлем. Надеюсь, вы меня понимаете. У них есть общие дела, но в свете… Словом, я согласилась прийти к нему, в не очень-то респектабельную часть города. Правда, сэр Сэмюэль предложил мне ландо, так что за свою безопасность я не беспокоюсь.– Почему бы мне не избавить вас от этих хлопот, мисс Ланди? Назовите мне адрес, и я все сделаю за вас.– Вы, миледи? Нет, это невозможно! Благородной даме не пристало появляться в этой части города.– О, я не собираюсь отправляться туда сама, – соврала Эмма. – Я пошлю гонца, который передаст ваши извинения и объяснит, что вы приняли другое предложение. Я обязана прийти вам на помощь, раз приехала сюда специально, чтобы отговорить вас от согласия служить у мистера Кингстона.– Вы действительно сделали бы это для меня? – со слезами на глазах растроганно проговорила Абигейл. – Удивительно, что вы берете на себя ответственность за незнакомого человека! Я переживаю сейчас нелегкие времена и поэтому особенно ценю вашу доброту. Я думала, что так и состарюсь на службе у сэра Сэмюэля, но… – Она смолкла, промокнула платочком глаза и неожиданно улыбнулась. – Что ж, не всегда получается так, как надеешься. У меня в запасе есть еще несколько лет, прежде чем я превращусь в беспомощную старуху. Надеюсь, до этого момента мне удастся получить хорошее место.«Подумать только, она уже в этом возрасте начинает тревожиться о старости!» – посочувствовала ей Эмма про себя. Хотя ее положение было не многим лучше, чем положение Абигейл Ланди. От нищеты ее отделяла разве что горсть драгоценных камней… и Уайлдвуд. Потому она и была готова на все, лишь бы заполучить наследство. Эмма достала из ридикюля несколько золотых монет и сунула их в пухлую руку Абигейл.– Желаю вам удачи, мисс Ланди. Если я в состоянии чем-то еще вам помочь, можете смело ко мне обращаться. Вы знаете, где меня найти.Мисс Ланди закивала, не стесняясь слез.– О, мисс Уайтфилд, не знаю, как вас благодарить! Это так великодушно с вашей стороны!– Сэр Сэмюэль обещает вам выходное пособие? Мисс Ланди печально покачала головой.– Так я и думала. Такие, как он, редко обращают внимание на чужие трудности. Их отличает странная слепота.– Да, пить чай с теми, кто ниже их по происхождению, они не станут… – вздохнула мисс Ланди. – Вы одна такая на целый миллион, миледи.– Полно вам, мисс Ланди! Я так же, как и вы, путешествую по трудной, каменистой дороге жизни. Что ж, мне пора продолжить путь…Мисс Ланди проводила гостью до дверей, продолжая рассыпаться в благодарностях, чем сильно смутила Эмму. Ведь она в действительности не заслужила подобной признательности – разговор с Абигейл входил в ее план, следующим пунктом которого была встреча с Александром Кингстоном в его конторе в три часа пополудни.Поездка в экипаже к Кингстону вызвала у Эммы восторг – наконец-то она получила возможность познакомиться с кварталами, которые ранее ей были недоступны. То, что она увидела, поразило ее. В Калькутте чувствовали себя как дома не только британцы, но и представители самых разных национальных, этнических и религиозных групп: китайцы, мусульмане, парсы, индуисты и другие.Архитектурных стилей здесь было такое множество, что в глазах Эммы запестрило. Перед ней проплывали пагоды, мечети, христианские церкви и синагоги. Высокие белые здания с мраморными ступенями и медными табличками на дверях соседствовали с постройками, походившими на средневековые замки – они переливались мозаикой и разноцветным стеклом. Как все это было не похоже на район Чоуринхи, где селились одни европейцы!Эмма радовалась, что догадалась нанять экипаж; если бы она отправилась пешком, то обязательно заблудилась бы среди этих шумных, многолюдных улиц и вряд ли смогла самостоятельно добраться отсюда до дома Рози. Впрочем, в Лондоне ей доводилось бывать в кварталах и похуже этого, куда ее приводили самые благородные помыслы, но и тогда она не теряла выдержки и хладнокровия.Наконец экипаж остановился в конце небольшой улицы, напротив высокого узкого дома с вылинявшим фасадом. Здесь находилась контора Александра Кингстона.Велев растерявшемуся вознице подождать ее здесь, она вышла из кареты и исчезла в дверях дома. Внутри он оказался куда благопристойнее, чем снаружи: начищенные панели и перила, сияющая медь ручек и петель, Высокие беленые потолки с вентиляторами-пунках.Ее встретил слуга в белом тюрбане. Поклонившись ей с насмешливой почтительностью, он обратился к ней на безупречном английском, предложив свою помощь.– Мне нужно видеть мистера Кингстона, – сказала Эмма и заносчиво задрала подбородок, что в Англии обычно ставило на место нахальных слуг, однако устрашить человека в тюрбане ей не удалось. Рослый, стройный, в белоснежных одеждах, он держался с достоинством образцового английского дворецкого. Его живые глаза свидетельствовали о недюжинном уме, верхняя губа чуть заметно кривилась в легкой насмешке.– Как прикажете представить посетительницу?– Достопочтенная мисс Эмма Уайтфилд. – Эмма назвала свой полный титул дочери пэра, что, впрочем, делала крайне редко.– Он вас ожидает, мэм-саиб?– Он ожидает не меня, а мисс Абигейл Ланди. Я пришла вместо нее. Так ему и скажите.– Будет исполнено, мэм-саиб. Соблаговолите подождать здесь. Я сообщу о вашем приходе.Слуга исчез за резными дверями. Эмма стала с любопытством изучать содержимое изящного шкафчика – кинжалы и прочие примечательные вещицы. Потом ее внимание привлекла маленькая статуя в углу, изображавшая женщину с обнаженной грудью и длинными черными волосами. Подойдя ближе, Эмма разглядела красные ладони, красную отметину посередине лба и высунутый язык, тоже выкрашенный кроваво-красной краской. Фигурка поражала верностью мельчайших деталей, вплоть до крохотных золотых цепочек, браслетов и ожерелья из миниатюрных человеческих черепов.– Вас заинтересовала богиня Кали?Эмма вздрогнула от неожиданности и резко обернулась. Она была смущена тем, что ее застали рассматривающей фигурку полуголой женщины, вульгарно высунувшей язык.– Так это богиня Кали? Никогда не слышала о ней.– Неудивительно: ведь это индийская богиня. – Кингстон, одетый в безупречно сшитый серый костюм и алый жилет, выглядел еще более красивым и опасным, чем при первой встрече. – Если вам захочется узнать о ней побольше, побывайте в калькуттском храме Кали. Его построили в 1809 году, на месте, где издавна поклонялись этой богине. Известно, что раньше там приносились человеческие жертвы, теперь же в ее честь обычно перерезают горло разве что козам да иногда буйволам.– Обычно? – переспросила Эмма с замиранием сердца.– Во всяком случае, так говорят. Сколько я там ни бывал, при мне в жертву приносилось только козье молоко, смешанное с водой из Ганга.У Александра Кингстона были глаза цвета фазаньего крыла. Раньше Эмме казалось, что они у него цвета океанской волны, но их синева оказалась гораздо интенсивнее, к тому же, обрамленные длинными черными ресницами, они горели тревожной загадочностью… Что заставляло его посещать индийский храм? Простое любопытство или участие в обряде? И не говорит ли он ей все это только для того, чтобы напугать и обратить в бегство? Если так, то она докажет, что ее не так-то просто прогнать.– Я обязательно побываю в этом храме! Если повезет, я буду свидетельницей человеческого жертвоприношения. Как бы мне хотелось, чтобы эта плоть была вашей!Александр Кингстон улыбнулся, сверкнув белыми зубами:– Вы не первая изъявляете желание увидеть мою смерть. Зачем вы пришли, мисс Уайтфилд? Где мисс Ланди?Эмма огляделась, ожидая и надеясь, что ей будет предоставлена возможность изложить свое дело в более приватной обстановке. Но они были одни, и Кингстон не выражал желания приглашать ее в кабинет, поэтому она не стала медлить с ответом.– Мисс Ланди не придет. Она просила меня уведомить вас, что уже приняла другое предложение. Боюсь, мистер Кингстон, вам больше никого не найти. Придется вам смириться с неизбежностью воспользоваться моими услугами.Кингстон окинул ее таким оценивающим взглядом, что Эмма покраснела. Неожиданно он рассмеялся.– Что тут смешного? – недоуменно подняла брови Эмма.– Меня рассмешили вы, мисс Уайтфилд. Я вас недооценил. Ведь вы и есть причина того, что мисс Ланди отказалась прийти, не правда ли? Нисколько не сомневаюсь, что вы найдете способ отговорить любую другую кандидатку на это место. Как же вы этого добились? Предупредили, что на завтрак я предпочитаю малых детей и их нянек?Эмма поежилась под его пристальным взглядом.– Нет, я просто сказала ей правду: ни одна уважающая себя англичанка не станет рисковать своим добрым именем, следуя в мофуссил за таким мошенником, как вы.– Зато на этот риск готовы вы? Разве вы меня не боитесь, мисс Уайтфилд? – Он подошел к ней совсем близко, заставив ее отступить назад, так что она наткнулась на шкафчик с диковинами.Их взгляды встретились. Глаза Кингстона, казалось, обладали гипнотической силой. Эмма почувствовала в груди какое-то неприятное ощущение и, чтобы отвлечься, мысленно измерила его рост. Он был выше ее на добрую голову, а размахом плеч превосходил любого другого мужчину. Его волосы имели цвет воронова крыла, а его запах… Это был специфический мужской запах, смешанный с запахами кожи и сандалового дерева.– Нисколько не боюсь, мистер Кингстон, – солгала она, несмотря на отчаянное сердцебиение и прилив крови к голове. – Советую вам оставить попытки меня запугать. Перейдем лучше к делу, которое меня к вам привело. Я прошу ту же самую оплату, которую принято назначать в Индии няням и гувернанткам, в английских деньгах, первого числа каждого месяца. Что касается условий труда, то мне понадобится отдельное помещение, необязательно роскошное, но по крайней мере с минимумом комфорта, место для моего гардероба и многочисленных книг. Моими выходными днями будут все субботы и каждое второе воскресенье. До отъезда из Калькутты мне необходимо встретиться с айей, которую вы наняли, чтобы определить, сможем ли мы с ней ужиться. Если она мне не понравится или я не подойду ей, мне придется самой подыскать себе компаньонку, хотя обязанность оплачивать ее труд ляжет, разумеется, на вас.Глядя на нее с веселым любопытством, Кингстон немного отступил, хоть и не так далеко, как ей бы того хотелось.– Вы действительно удивительная женщина, мисс Уайтфилд! Вам все нипочем! И даже нет дела до того, что я совершенно не намерен везти вас с собой в Парадайз-Вью.– Я собираюсь тем или иным способом заставить вас передумать.– А что скажут ваши друзья? Люди вашего круга объявят вам бойкот, если вы будете упорствовать в своем намерении.– Во всей Индии у меня есть одна-единственная подруга, мистер Кингстон. Мне остается надеяться, что она поймет, почему я так поступаю, и не отвернется от меня.– А я вам говорю, что ничто не спасет вашу дружбу.– Значит, это не настоящая дружба, сэр, и не стоит о ней сокрушаться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40