Мы пользовались только тем, что было перед нами. Мы, наблюдая за природой, сами изучали ее законы и использовали их - ничего аморального в этом нет и быть не может.
На мой взгляд, не надо все понимать буквально. Главное - высокие моральные устои, приоритет созидания над потреблением и абсолютная правда и справедливость. Коммунисты сами борются против дегенеративного наслаждения, против лжи и несправедливости - того, что церковь называет грехом. А форму взаимодействия с высшим разумом каждый выбирает себе в соответствии с культурными особенностями, характером и мировоззрением. Либо культовую форму, либо целенаправленную деятельность в одном направлении с высшим разумом - хотя одно, конечно, не исключает другого. А отсутствие греха это предоставление возможности всем, в том числе и себе, в максимальной степени реализовывать это свое объективное предназначение. А если такой возможности нет, то это и есть грех со стороны того, кто лишает человека этой возможности. Сатанисты фактически выступали против прогресса; их дьявол - не что иное, как тенденция на распад, деградацию, смерть. А в позитивных мировых религиях, напротив, содержатся интересные и прогрессивные по сути своей идеи о благе познания и целенаправленной деятельности. Например, в христианстве - о недопустимости зарывать талант в землю, а в исламе - о том, что один день занятий наукой более предпочтителен, чем многие годы молитв...
Вот таково мое мнение о религии и высшем разуме...
- Большое спасибо за эту интереснейшую беседу. Надеюсь скоро снова увидеться с вами... До свидания...
- Всего доброго, Александр Викторович...
...Шли годы, а об экспедиции по-прежнему не было никаких известий. Многие, конечно, считали ее погибшей, хотя из деликатности и не говорили об этом громко. Тревожные слухи об истинных причинах катастрофы поползли по планете, особенно по тем странам, где коммунизм победил совсем недавно.
Но было очень много людей, разум которых буквально восставал при одном только предположении о гибели. К таким людям, конечно, принадлежали Генеральный секретарь, Генеральный конструктор, работники космической отрасли, родственники и коллеги космонавтов. Игнатов просто не верил в то, что его любимое детище - суперсовременный межзвездный корабль с многократным запасом прочности - мог погибнуть непонятно от чего.
И, конечно, сын командира, Денис Лебедев, тоже не мог поверить в самое худшее. Он ни на минуту не забывал о прощальном разговоре, об обещании отца вернуться, несмотря ни на что...
Быстро пролетела пятилетняя учеба в Авиакосмической академии имени Гагарина, и Денису вместе со своими сокурсниками предстояло вступить в самостоятельную жизнь. Впереди была увлекательная работа на благо Советской Родины.
9 марта 2034 года по всей стране прошли грандиозные торжества по случаю столетней годовщины со дня рождения первого космонавта планеты Юрия Гагарина. Разумеется, был торжественный вечер и в академии, названной в его честь. Отмечали юбилеи и космонавты нового поколения - 10 апреля 2034 года Денис вместе со своими друзьями отпраздновал свое двадцатилетие. Учеба завершалась - через месяц уже предстояли выпускные государственные экзамены. Он блестяще выполнил экзаменационный перелет на советскую лунную базу "Звезда" и возвращение на Землю. А 22 мая предстоял госэкзамен по политической подготовке, которого Денис, конечно, тоже не боялся - он отлично знал весь материал.
В девять часов в одной из самых просторных аудиторий главного учебного корпуса, за столом, покрытом красной материей, уже сидели члены Государственной экзаменационной комиссии. Ее председателем был ректор Академии, дважды Герой Советского Союза, прославленный советский летчик-космонавт генерал Александр Легостаев.
Денис, как лучший курсант, охотно вызвался отвечать первым. Он строевым шагом прошел в аудиторию, встал перед комиссией и отрапортовал:
- Товарищ генерал-лейтенант! Курсант Лебедев для сдачи государственного экзамена по политической подготовке прибыл.
- Берите билет, товарищ курсант, - сказал Легостаев.
В билете, помимо двух практических заданий по взаимодействию с ЕИС в рамках технологии интерактивной демократии, предлагалось доложить об одном из самых великих событий в истории Советского Союза - Великой Мартовской Социалистической Революции 2005 года.
- В течение многих лет советский народ мечтал сбросить мондиалистское иго - оккупационный режим Горбачева - Ельцина - Путина, - уверенно начал свой ответ Денис. - Первая попытка восстания не увенчалась успехом - в начале октября 1993 года кровавый фашистский режим Ельцина потопил в крови народное возмущение по поводу присвоения президенту неограниченной власти. Хотя подмосковный ОМОН у Дома Советов в конце концов перешел на сторону народа, тем не менее узурпаторы нашли наемников из армии, которые расстреляли народную власть - а за день до этого спецназ МВД расстрелял безоружных людей у Останкино. Для возбуждения ненависти к восставшим широко применялись провокации со снайперами - они убивали солдат и спецназовцев. Поэтому надежды на вооруженное восстание не было.
В 1996 году более пятидесяти процентов избирателей России, несмотря на оголтелую антикоммунистическую пропаганду, отдали во втором туре свои голоса кандидату от коммунистических сил - Геннадию Андреевичу Зюганову. Однако в результате массовых фальсификаций победа была присуждена узурпатору Ельцину. В 2000 году большинство народа отказалось голосовать за молодого преемника фашистского диктатора - Владимира Путина. На выборы тогда пришло менее пятидесяти процентов избирателей, а из пришедших за Путина проголосовало также менее половины. Каждой из этих причин было бы достаточно для отказа в признании Путина победителем. Он, возможно, и победил бы в том году честно, но ему нужно было для получения обоснования ужесточения антинародного законодательства посеять в народе иллюзию по поводу своего "неоспоримого авторитета" - поэтому он и не пошел на второй тур. По этой причине и Ельцин, и Путин совершенно справедливо считались нелегитимными президентами - узурпаторами. В правовом отношении их власть была основана лишь на "праве силы". На них работали все законы и государственный аппарат. И всем стало ясно, что верховную власть оккупанты коммунистам никогда на выборах не отдадут.
Тогда в обществе значительная часть людей находилась под влиянием пропаганды оккупационного режима и всегда голосовала за его представителей. Помимо просто глупых людей, кто-то уже был богатым, кто-то надеялся разбогатеть, а кто-то не хотел, чтобы его оторвали от бутылки и "погнали к станку". И власть всегда сохраняла численность этой прослойки на постоянном уровне. Кто-то из них голосовал за оккупантов, а кто-то просто не ходил на выборы. В конце концов самым трезвомыслящим коммунистам стало ясно, что нужно искать другие средства для привлечения обездоленных на свою сторону.
Государственная Дума была фактически "канцелярией Его Величества" так же, как и в начале двадцатого века при Николае Кровавом. Она абсолютно ничего не решала самостоятельно, не имела никакой власти. Несмотря на свои успехи на парламентских выборах, самое большее, что могли сделать коммунисты, - это всего лишь затормозить принятие антинародных рабовладельческих законов. Но когда принятие таких законов стало действительно необходимым для фашистской власти, то она исключительно эффективно провела в Думу своих проституток из искусственного движения "Единство". Всем коммунистам, кроме тех, кто не хотел "напрягаться", стало ясно, что один лишь парламентский путь является тупиковым.
Не было надежды и на всенародные референдумы - оккупанты в 2002 году провели закон о запрете не угодных высшей власти референдумов. Они демонстративно расписались в том, что отныне демократами не являются даже формально. Еще ранее они заявили о своем полном подчинении Западу, и таким образом они окончательно провозгласили себя прозападными диктаторами. Вновь стали необычайно актуальными сказанные еще в середине прошлого века слова Сталина о том, что знамя демократических свобод выброшено за борт, и его предстоит поднять коммунистам. И, действительно, к концу 2002 года лишь коммунисты остались настоящими демократами без кавычек и патриотами. Только коммунисты из всех реальных политических сил выступали тогда за великую и независимую державу.
Что касается губернаторов-коммунистов, то у них были крайне ограниченные возможности влиять на социально-экономическую ситуацию в регионах - в лучшем случае они могли добиться более высоких темпов роста и более мягкой социальной политики. А в наиболее богатых и влиятельных регионах губернаторами вообще были только агенты режима и даже сырьевые капиталисты-компрадоры - как Хлопонин в Красноярском крае и Абрамович в Чукотском автономном округе. Принципы федерализма были узурпатором Путиным нагло отброшены. Губернаторы были лишены прежних политических прав и полномочий, у них была отобрана значительная часть регионального бюджета, они должны были подчиняться оккупационным федеральным законам. Да и вообще - большинство тех, кто пришел к власти при поддержке коммунистов, потом изменили "быдлу" и поклонились "сильным", продались им, стали проститутками. Наиболее известные из тех, кто стал служить "сильным", - это Тулеев в Кемеровской области и Ходырев в Горьковской. А многих из принципиальных губернаторов-патриотов Путин свергнул силовым террористическим путем - как в Воронеже и Смоленске... "Ссученные" губернаторы никак не могли быть опорой коммунистов. А те немногие, кто остался верен своим принципам, располагали в рамках оккупационного права крайне ограниченными возможностями.
Не могло быть и речи о допуске коммунистов на Центральное телевидение. Когда враги в период Советской власти визжали о "свободе слова", они хотели свободы слова только для себя и лишения этой свободы слова коммунистов. В открытом двустороннем диалоге они всегда терпели поражение - надо было только, выявив несоответствие между их аргументами и заявленными целями, публично вскрыть их истинные цели - стремление к собственному эгоистическому дегенеративному наслаждению за счет других. Поэтому коммунистов в свободный эфир не допускали. Более того - несмотря на то, что у партии было достаточно средств на покупку общероссийского телеканала, они не могли его приобрести. Преступная власть понимала, что если такой канал возникнет, то народ будет игнорировать все остальные. И поэтому режим откровенно наплевал на принципы "рынка" и "свободы слова". На средства массовой информации, таким образом, также никакой надежды не было.
Не было надежды и на директорский корпус промышленных предприятий и коммерческих фирм - самое большее, что могли и хотели сделать немногие из них, - это профинансировать избирательную кампанию коммунистов.
Митинги оппозиции проходили строго в праздничные дни, все было по шаблону, все было предсказуемо и контролируемо со стороны властей. А акции протеста на предприятиях и по поводу антинародных действий местных властей, как правило, организовывались не коммунистами.
И хотя Ленин в начале двадцатого века настаивал на недопустимости увлекаться только одной из сторон борьбы и утверждал, что большевики не победят, если не втянут в борьбу многомиллионные массы трудящихся, но взаимного дополнения парламентских и внепарламентских методов в начале двадцать первого века не было - господствовало ошибочное представление о том, что раз компартия не запрещена, то и внепарламентской борьбой заниматься не следует. В компартии господствовал гипертрофированный парламентаризм, она фактически жила от выборов к выборам, а вся пропаганда была подчинена интересам предвыборных кампаний. Не было средств эффективного управления социальными процессами в гуще народа. Но все же у нее был достаточный потенциал - после очищения 1991 года в партии в большинстве своем были достойные люди, хотя порой и немощные по причине старости, и не оправившиеся от страшного предательского удара в спину, и просто уставшие от напряженной борьбы...
Когда появилась новая технология, то среди коммунистов поначалу произошел водораздел, но не раскол. Многие критиковали это, считали наивностью, но сами ничего лучше предложить не могли - та же циклическая активность, привязанная к графикам выборов, и парламентская борьба, что и раньше. Но игнорировать это уже было никак нельзя. Можно было только исправлять и уточнять отдельные детали. Те коммунисты, которые не боялись реальной работы, особенно молодые, с энтузиазмом взялись за новое дело. Отношение к новой технологии и стало той лакмусовой бумажкой, с помощью которой выявились отличия между настоящими коммунистами и просто членами партии, создававшими массовость. Это даже само по себе ускорило процесс естественного обновления в коммунистической среде - настоящие активисты, работавшие в реальном деле, постепенно, но верно вытесняли пассивных и бесполезных.
Вообще, и до этого с каждым годом медленно, но необратимо всем становилось ясно, что главным должен быть именно внепарламентский путь борьбы. Все вышеперечисленные средства - выборы, парламентская борьба, деятельность губернаторов, забастовки, митинги, пропаганда, акции протеста - должны были быть вспомогательными сопутствующими элементами в рамках единой технологии. А стержнем и главным звеном этой технологии должно было стать нечто принципиально новое.
Надо было действовать не на поле противника и не по его правилам. К этой истине неизбежно приходили многие. Многие напряженно искали это "принципиально новое" и были недалеки от истины. Истина буквально витала в воздухе...
Еще в первой половине двадцатого века выдающийся ученый-философ, руководитель Итальянской компартии Антонио Грамши разработал теорию "молекулярной революции". Он все это написал, сидя в тюрьме. И трагедия его состоит в том, что его разработками воспользовались враги социализма для его ликвидации. Изменники в СССР, контролировавшие идеологию, намеренно запретили распространение трудов Грамши под клеветническим предлогом противоречия его учения ленинизму. А в это самое время они активно реализовывали план Даллеса - из этой самой области... Грамши писал, что власть держится не только на насилии, но и на активном согласии управляемых - власть стремится к тому, чтобы массы желали именно того, что выгодно ей. Направление этой "коллективной воли" определяется структурой так называемого "культурного ядра" - мировоззренческих представлений людей.
Социальная динамика описывается не только в аспекте межклассовых столкновений и процессов в экономическом базисе. Общественное бытие определяет общественное сознание, и наоборот. Так же как и разум отдельного человека является отражением объективной реальности, но человек не только отражает и познает - его воля является фактором целенаправленного преобразования мира. И трансформация культурного ядра общества также влечет за собой потерю социального равновесия. Изменения ядра можно добиться путем постоянных информационных воздействий на сознание каждого человека через СМИ, через книги, из уст в уста и так далее. Между людьми существует множество перекрестных связей, и те, кто уже воспринял какую-то истину, будут транслировать ее и дальше. Если множество людей - сторонников социализма - будут постоянно "капать на мозги" своих знакомых, то можно запустить процесс постепенного "разъедания" антинародного строя. Но этого явно недостаточно - надо наряду с вмешательством в общественное сознание осуществлять прямое вмешательство в общественное бытие.
В проекте Юлии Ивановой "Изания", изложенном в художественно-философской повести "Дремучие двери", раскрывался механизм построения некоей общественно-экономической организации, сущность которой состояла в том, что все те, кто не хотел жить по человеконенавистническим законам нового строя, объединились в общину, жили в особых поселках, работали на предприятиях, принадлежавших этой организации, и устанавливали независимые от мафии экономические связи. Недостатком этого проекта было то, что для его реализации необходимо было привлечь множество талантливых организаторов и управленцев, которым на самом деле было гораздо более выгодно, обладая такими способностями, участвовать в паразитической системе. Даже если бы и удалось их найти, то слишком много сил и средств надо было потратить на чисто экономические цели. Не было начального капитала, достаточного для того, чтобы запустить процесс. И если создавать новые предприятия такого типа, то они никогда не будут по своей совокупной мощи перекрывать ранее созданные хозяйствующие субъекты капиталистической экономики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79
На мой взгляд, не надо все понимать буквально. Главное - высокие моральные устои, приоритет созидания над потреблением и абсолютная правда и справедливость. Коммунисты сами борются против дегенеративного наслаждения, против лжи и несправедливости - того, что церковь называет грехом. А форму взаимодействия с высшим разумом каждый выбирает себе в соответствии с культурными особенностями, характером и мировоззрением. Либо культовую форму, либо целенаправленную деятельность в одном направлении с высшим разумом - хотя одно, конечно, не исключает другого. А отсутствие греха это предоставление возможности всем, в том числе и себе, в максимальной степени реализовывать это свое объективное предназначение. А если такой возможности нет, то это и есть грех со стороны того, кто лишает человека этой возможности. Сатанисты фактически выступали против прогресса; их дьявол - не что иное, как тенденция на распад, деградацию, смерть. А в позитивных мировых религиях, напротив, содержатся интересные и прогрессивные по сути своей идеи о благе познания и целенаправленной деятельности. Например, в христианстве - о недопустимости зарывать талант в землю, а в исламе - о том, что один день занятий наукой более предпочтителен, чем многие годы молитв...
Вот таково мое мнение о религии и высшем разуме...
- Большое спасибо за эту интереснейшую беседу. Надеюсь скоро снова увидеться с вами... До свидания...
- Всего доброго, Александр Викторович...
...Шли годы, а об экспедиции по-прежнему не было никаких известий. Многие, конечно, считали ее погибшей, хотя из деликатности и не говорили об этом громко. Тревожные слухи об истинных причинах катастрофы поползли по планете, особенно по тем странам, где коммунизм победил совсем недавно.
Но было очень много людей, разум которых буквально восставал при одном только предположении о гибели. К таким людям, конечно, принадлежали Генеральный секретарь, Генеральный конструктор, работники космической отрасли, родственники и коллеги космонавтов. Игнатов просто не верил в то, что его любимое детище - суперсовременный межзвездный корабль с многократным запасом прочности - мог погибнуть непонятно от чего.
И, конечно, сын командира, Денис Лебедев, тоже не мог поверить в самое худшее. Он ни на минуту не забывал о прощальном разговоре, об обещании отца вернуться, несмотря ни на что...
Быстро пролетела пятилетняя учеба в Авиакосмической академии имени Гагарина, и Денису вместе со своими сокурсниками предстояло вступить в самостоятельную жизнь. Впереди была увлекательная работа на благо Советской Родины.
9 марта 2034 года по всей стране прошли грандиозные торжества по случаю столетней годовщины со дня рождения первого космонавта планеты Юрия Гагарина. Разумеется, был торжественный вечер и в академии, названной в его честь. Отмечали юбилеи и космонавты нового поколения - 10 апреля 2034 года Денис вместе со своими друзьями отпраздновал свое двадцатилетие. Учеба завершалась - через месяц уже предстояли выпускные государственные экзамены. Он блестяще выполнил экзаменационный перелет на советскую лунную базу "Звезда" и возвращение на Землю. А 22 мая предстоял госэкзамен по политической подготовке, которого Денис, конечно, тоже не боялся - он отлично знал весь материал.
В девять часов в одной из самых просторных аудиторий главного учебного корпуса, за столом, покрытом красной материей, уже сидели члены Государственной экзаменационной комиссии. Ее председателем был ректор Академии, дважды Герой Советского Союза, прославленный советский летчик-космонавт генерал Александр Легостаев.
Денис, как лучший курсант, охотно вызвался отвечать первым. Он строевым шагом прошел в аудиторию, встал перед комиссией и отрапортовал:
- Товарищ генерал-лейтенант! Курсант Лебедев для сдачи государственного экзамена по политической подготовке прибыл.
- Берите билет, товарищ курсант, - сказал Легостаев.
В билете, помимо двух практических заданий по взаимодействию с ЕИС в рамках технологии интерактивной демократии, предлагалось доложить об одном из самых великих событий в истории Советского Союза - Великой Мартовской Социалистической Революции 2005 года.
- В течение многих лет советский народ мечтал сбросить мондиалистское иго - оккупационный режим Горбачева - Ельцина - Путина, - уверенно начал свой ответ Денис. - Первая попытка восстания не увенчалась успехом - в начале октября 1993 года кровавый фашистский режим Ельцина потопил в крови народное возмущение по поводу присвоения президенту неограниченной власти. Хотя подмосковный ОМОН у Дома Советов в конце концов перешел на сторону народа, тем не менее узурпаторы нашли наемников из армии, которые расстреляли народную власть - а за день до этого спецназ МВД расстрелял безоружных людей у Останкино. Для возбуждения ненависти к восставшим широко применялись провокации со снайперами - они убивали солдат и спецназовцев. Поэтому надежды на вооруженное восстание не было.
В 1996 году более пятидесяти процентов избирателей России, несмотря на оголтелую антикоммунистическую пропаганду, отдали во втором туре свои голоса кандидату от коммунистических сил - Геннадию Андреевичу Зюганову. Однако в результате массовых фальсификаций победа была присуждена узурпатору Ельцину. В 2000 году большинство народа отказалось голосовать за молодого преемника фашистского диктатора - Владимира Путина. На выборы тогда пришло менее пятидесяти процентов избирателей, а из пришедших за Путина проголосовало также менее половины. Каждой из этих причин было бы достаточно для отказа в признании Путина победителем. Он, возможно, и победил бы в том году честно, но ему нужно было для получения обоснования ужесточения антинародного законодательства посеять в народе иллюзию по поводу своего "неоспоримого авторитета" - поэтому он и не пошел на второй тур. По этой причине и Ельцин, и Путин совершенно справедливо считались нелегитимными президентами - узурпаторами. В правовом отношении их власть была основана лишь на "праве силы". На них работали все законы и государственный аппарат. И всем стало ясно, что верховную власть оккупанты коммунистам никогда на выборах не отдадут.
Тогда в обществе значительная часть людей находилась под влиянием пропаганды оккупационного режима и всегда голосовала за его представителей. Помимо просто глупых людей, кто-то уже был богатым, кто-то надеялся разбогатеть, а кто-то не хотел, чтобы его оторвали от бутылки и "погнали к станку". И власть всегда сохраняла численность этой прослойки на постоянном уровне. Кто-то из них голосовал за оккупантов, а кто-то просто не ходил на выборы. В конце концов самым трезвомыслящим коммунистам стало ясно, что нужно искать другие средства для привлечения обездоленных на свою сторону.
Государственная Дума была фактически "канцелярией Его Величества" так же, как и в начале двадцатого века при Николае Кровавом. Она абсолютно ничего не решала самостоятельно, не имела никакой власти. Несмотря на свои успехи на парламентских выборах, самое большее, что могли сделать коммунисты, - это всего лишь затормозить принятие антинародных рабовладельческих законов. Но когда принятие таких законов стало действительно необходимым для фашистской власти, то она исключительно эффективно провела в Думу своих проституток из искусственного движения "Единство". Всем коммунистам, кроме тех, кто не хотел "напрягаться", стало ясно, что один лишь парламентский путь является тупиковым.
Не было надежды и на всенародные референдумы - оккупанты в 2002 году провели закон о запрете не угодных высшей власти референдумов. Они демонстративно расписались в том, что отныне демократами не являются даже формально. Еще ранее они заявили о своем полном подчинении Западу, и таким образом они окончательно провозгласили себя прозападными диктаторами. Вновь стали необычайно актуальными сказанные еще в середине прошлого века слова Сталина о том, что знамя демократических свобод выброшено за борт, и его предстоит поднять коммунистам. И, действительно, к концу 2002 года лишь коммунисты остались настоящими демократами без кавычек и патриотами. Только коммунисты из всех реальных политических сил выступали тогда за великую и независимую державу.
Что касается губернаторов-коммунистов, то у них были крайне ограниченные возможности влиять на социально-экономическую ситуацию в регионах - в лучшем случае они могли добиться более высоких темпов роста и более мягкой социальной политики. А в наиболее богатых и влиятельных регионах губернаторами вообще были только агенты режима и даже сырьевые капиталисты-компрадоры - как Хлопонин в Красноярском крае и Абрамович в Чукотском автономном округе. Принципы федерализма были узурпатором Путиным нагло отброшены. Губернаторы были лишены прежних политических прав и полномочий, у них была отобрана значительная часть регионального бюджета, они должны были подчиняться оккупационным федеральным законам. Да и вообще - большинство тех, кто пришел к власти при поддержке коммунистов, потом изменили "быдлу" и поклонились "сильным", продались им, стали проститутками. Наиболее известные из тех, кто стал служить "сильным", - это Тулеев в Кемеровской области и Ходырев в Горьковской. А многих из принципиальных губернаторов-патриотов Путин свергнул силовым террористическим путем - как в Воронеже и Смоленске... "Ссученные" губернаторы никак не могли быть опорой коммунистов. А те немногие, кто остался верен своим принципам, располагали в рамках оккупационного права крайне ограниченными возможностями.
Не могло быть и речи о допуске коммунистов на Центральное телевидение. Когда враги в период Советской власти визжали о "свободе слова", они хотели свободы слова только для себя и лишения этой свободы слова коммунистов. В открытом двустороннем диалоге они всегда терпели поражение - надо было только, выявив несоответствие между их аргументами и заявленными целями, публично вскрыть их истинные цели - стремление к собственному эгоистическому дегенеративному наслаждению за счет других. Поэтому коммунистов в свободный эфир не допускали. Более того - несмотря на то, что у партии было достаточно средств на покупку общероссийского телеканала, они не могли его приобрести. Преступная власть понимала, что если такой канал возникнет, то народ будет игнорировать все остальные. И поэтому режим откровенно наплевал на принципы "рынка" и "свободы слова". На средства массовой информации, таким образом, также никакой надежды не было.
Не было надежды и на директорский корпус промышленных предприятий и коммерческих фирм - самое большее, что могли и хотели сделать немногие из них, - это профинансировать избирательную кампанию коммунистов.
Митинги оппозиции проходили строго в праздничные дни, все было по шаблону, все было предсказуемо и контролируемо со стороны властей. А акции протеста на предприятиях и по поводу антинародных действий местных властей, как правило, организовывались не коммунистами.
И хотя Ленин в начале двадцатого века настаивал на недопустимости увлекаться только одной из сторон борьбы и утверждал, что большевики не победят, если не втянут в борьбу многомиллионные массы трудящихся, но взаимного дополнения парламентских и внепарламентских методов в начале двадцать первого века не было - господствовало ошибочное представление о том, что раз компартия не запрещена, то и внепарламентской борьбой заниматься не следует. В компартии господствовал гипертрофированный парламентаризм, она фактически жила от выборов к выборам, а вся пропаганда была подчинена интересам предвыборных кампаний. Не было средств эффективного управления социальными процессами в гуще народа. Но все же у нее был достаточный потенциал - после очищения 1991 года в партии в большинстве своем были достойные люди, хотя порой и немощные по причине старости, и не оправившиеся от страшного предательского удара в спину, и просто уставшие от напряженной борьбы...
Когда появилась новая технология, то среди коммунистов поначалу произошел водораздел, но не раскол. Многие критиковали это, считали наивностью, но сами ничего лучше предложить не могли - та же циклическая активность, привязанная к графикам выборов, и парламентская борьба, что и раньше. Но игнорировать это уже было никак нельзя. Можно было только исправлять и уточнять отдельные детали. Те коммунисты, которые не боялись реальной работы, особенно молодые, с энтузиазмом взялись за новое дело. Отношение к новой технологии и стало той лакмусовой бумажкой, с помощью которой выявились отличия между настоящими коммунистами и просто членами партии, создававшими массовость. Это даже само по себе ускорило процесс естественного обновления в коммунистической среде - настоящие активисты, работавшие в реальном деле, постепенно, но верно вытесняли пассивных и бесполезных.
Вообще, и до этого с каждым годом медленно, но необратимо всем становилось ясно, что главным должен быть именно внепарламентский путь борьбы. Все вышеперечисленные средства - выборы, парламентская борьба, деятельность губернаторов, забастовки, митинги, пропаганда, акции протеста - должны были быть вспомогательными сопутствующими элементами в рамках единой технологии. А стержнем и главным звеном этой технологии должно было стать нечто принципиально новое.
Надо было действовать не на поле противника и не по его правилам. К этой истине неизбежно приходили многие. Многие напряженно искали это "принципиально новое" и были недалеки от истины. Истина буквально витала в воздухе...
Еще в первой половине двадцатого века выдающийся ученый-философ, руководитель Итальянской компартии Антонио Грамши разработал теорию "молекулярной революции". Он все это написал, сидя в тюрьме. И трагедия его состоит в том, что его разработками воспользовались враги социализма для его ликвидации. Изменники в СССР, контролировавшие идеологию, намеренно запретили распространение трудов Грамши под клеветническим предлогом противоречия его учения ленинизму. А в это самое время они активно реализовывали план Даллеса - из этой самой области... Грамши писал, что власть держится не только на насилии, но и на активном согласии управляемых - власть стремится к тому, чтобы массы желали именно того, что выгодно ей. Направление этой "коллективной воли" определяется структурой так называемого "культурного ядра" - мировоззренческих представлений людей.
Социальная динамика описывается не только в аспекте межклассовых столкновений и процессов в экономическом базисе. Общественное бытие определяет общественное сознание, и наоборот. Так же как и разум отдельного человека является отражением объективной реальности, но человек не только отражает и познает - его воля является фактором целенаправленного преобразования мира. И трансформация культурного ядра общества также влечет за собой потерю социального равновесия. Изменения ядра можно добиться путем постоянных информационных воздействий на сознание каждого человека через СМИ, через книги, из уст в уста и так далее. Между людьми существует множество перекрестных связей, и те, кто уже воспринял какую-то истину, будут транслировать ее и дальше. Если множество людей - сторонников социализма - будут постоянно "капать на мозги" своих знакомых, то можно запустить процесс постепенного "разъедания" антинародного строя. Но этого явно недостаточно - надо наряду с вмешательством в общественное сознание осуществлять прямое вмешательство в общественное бытие.
В проекте Юлии Ивановой "Изания", изложенном в художественно-философской повести "Дремучие двери", раскрывался механизм построения некоей общественно-экономической организации, сущность которой состояла в том, что все те, кто не хотел жить по человеконенавистническим законам нового строя, объединились в общину, жили в особых поселках, работали на предприятиях, принадлежавших этой организации, и устанавливали независимые от мафии экономические связи. Недостатком этого проекта было то, что для его реализации необходимо было привлечь множество талантливых организаторов и управленцев, которым на самом деле было гораздо более выгодно, обладая такими способностями, участвовать в паразитической системе. Даже если бы и удалось их найти, то слишком много сил и средств надо было потратить на чисто экономические цели. Не было начального капитала, достаточного для того, чтобы запустить процесс. И если создавать новые предприятия такого типа, то они никогда не будут по своей совокупной мощи перекрывать ранее созданные хозяйствующие субъекты капиталистической экономики.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79