Это могло означать только одно — ее забрали на допрос.
Троих охранников, валявшихся на полу без сознания, я затолкал в одну из соседних комнат, чтобы те, кто придет сюда, не сразу поняли, как все серьезно — может быть, они решат, что охранников просто вызвали в другое место.
— Теперь на корабль? — спросила Тэйра.
— Да. Будем надеяться, что по пути нас не схватят. А если схватят, — добавил я, лишь отчасти шутливо, — давайте договоримся вместе покончить с собой.
— Согласна, но только в том случае, если не будет никаких шансов спастись, и единственная альтернатива — пытки и смерть.
После этого мы направились к лестнице, ведущей на свободу, подальше от религиозных преследований.
— Выходит, вы и не догадывались, что у Башни есть нижняя половина? — спросил я, когда мы очутились в относительной безопасности на лестничной площадке.
Тэйра покачала головой:
— Никогда. Я только теперь вспоминаю некоторые странности, которые могли бы натолкнуть на такую мысль. Тогда я не придавала им значения. Например, время от времени я видела незнакомые лица, хотя к тому времени знала уже большинство здешних жителей. А моя подруга, которая приехала сюда раньше меня и которую я так и не встретила… Боже мой, наверное, она стала одной из жертв. Как Мардж Ленделсон.
В напряженном молчании мы поднялись еще на несколько ступенек, потом она обернулась ко мне и шепотом спросила:
— Но зачем? Зачем они делают все это? — ее глаза сверкали.
— Не знаю, — прошептал я в ответ. — Может быть, власть? Всегда будут люди, стремящиеся подчинить себе других людей. Это может проявляться в разных формах — политика, религия, секс, но суть все та же. Я видел очень многих, кто получает громадное наслаждение от власти. А если к этому инстинкту добавить убежденность, что вы действуете в каких-то высших интересах, пусть даже небольшой группы людей — получится такая гремучая смесь, что…
— Но это же психоз.
— Вот именно.
Мы подошли к двери на уровень «-1». Лестничный пролет уходил выше, к «техническому» этажу. Я остановился в нерешительности.
— А что на этом этаже? — спросила Тэйра. С ее лица исчезла бледность, глаза приобрели прежнюю живость.
— Не знаю. — Я чуть приоткрыл дверь, чтобы взглянуть. Но смотреть оказалось особенно не на что. Прямо за дверью была небольшая темная комнатка, похожая на воздушный шлюз.
— Может быть, они не хотят, чтобы свет с лестницы проникал внутрь, — сказала Тэйра, будто читая мои мысли.
— Давайте быстренько глянем, что там, — сказал я.
Когда дверь на лестницу закрылась за нами, в комнате воцарилась темнота, если не считать еле заметного свечения панелей на потолке, от которых было не больше толку, чем от десятка дистрофичных светлячков. Несколько мгновений я ждал, пока адаптируются глаза. Совсем рядом слышалось тихое дыхание Тэйры.
Мы осторожно открыли внутреннюю дверь и шагнули в полутемный коридор, в одной из стен которого находились двери лифтов. Здесь было пусто и тихо. На противоположной стене, через равные интервалы, были двери, ведшие внутрь Башни.
— Давайте посмотрим одним глазком, и сразу назад, — шепнул я.
— Хорошо.
Одного взгляда оказалось достаточно: на этаже «-1» был командный пункт. Может быть, здесь его называли иначе, но сути это не могло изменить.
В воздухе над полутемными рядами кресел и пультов висели огромные голограммы, отображавшие в реальном времени то, что происходило в различных местах наверху. Круглый вырез в полу был окружен светофильтром, сквозь который едва виднелась гигантская буква «X» на потолке. За фильтром было четкое изображение верхней части Башни в уменьшенном масштабе. Крошечные фигурки в мантиях двигались по главному и нескольким верхним этажам.
Вокруг голограммы Башни Поклонения светился большой квадратный участок, представлявший уменьшенную копию системы туннелей, вместе с отростками, ведущими наверх, вероятно, в индивидуальные коттеджи. В туннелях тоже перемещались крошечные фигурки идущих людей.
Вдоль почти всех основных туннелей, через одинаковые интервалы располагались лестницы, уходящие вниз, на «технический» уровень. Такие же лестницы отходили от отростков, ведущих в коттеджи. Под каждым туннелем была нарисована параллельная ему голубая линия — очевидно, вторая сеть туннелей. Из этой схемы становилось совершенно ясно, что намеченные жертвы могли хватать прямо в их коттеджах или в общих туннелях, и притом незаметно для других жителей Занагаллы. Человек мог сказать своим друзьям: «Я уезжаю домой, всего вам хорошего», и больше его никто никогда не видел. На самом деле этот человек попадал в чудовищное подземелье, откуда не было возврата.
Я наклонился к Тэйре и сказал:
— Мне приходилось слышать о разных сектах, но по сравнению с этим…
Она приблизила губы к моему уху и чуть слышно зашептала:
— Наверно, нашу группу заметили, как только мы вошли в туннель, а потом просто ждали, что мы будем делать. И если мы сейчас пойдем по туннелю, нас сразу увидят.
— Согласен.
Я наблюдал за тем, что делается в комнате, в надежде найти способ, как отсюда вырваться. Вдруг над схемой, возле точки выхода одной из лестниц на поверхность, — возникла новая голограмма. Увеличиваясь, она перемещалась, пока не встала на свободное место среди других объемных изображений. Передача явно велась скрытой камерой в одном из коттеджей.
Перед нами появилась скромно обставленная комната, стены которой были со вкусом отделаны в светлых оттенках голубого и зеленого цветов. В углу поля обзора камеры стоял деревянный сундук с обитой тканью крышкой, служившей одновременно и сиденьем. Посреди комнаты симпатичная светловолосая женщина снимала оранжевую мантию, готовясь принять душ. Через минуту угол съемки изменился, и мы увидели дверь в ванную.
Я повернулся к Тэйре:
— Невинные забавы в промежутках между пытками. Но мне почему-то невесело. А вам?
— Мне тоже, — в голосе Тэйры зазвучали злые нотки. — По-моему, надо скорее выбираться на поверхность..
— Это один вариант. Но есть и другой.
— Какой?
— Я насчитал в зале всего пять человек. Вполне возможно, мне удастся перестрелять всех, пока кто-нибудь из них заметит, что происходит. Все сидят в креслах, поэтому шума от падающих тел не будет. Конечно, лучше бы применить вот это, — я показал ей серебряный шарик, — но они слишком далеко друг от друга.
— Мне кажется, это рискованно.
— Рано или поздно рискнуть придется. А у вас есть другие предложения?
— Конечно. Давайте выберем безопасное место и застрелим одного. Когда остальные подойдут посмотреть, в чем дело, бросим шарик.
Я внимательно посмотрел на Тэйру:
— Не знал, что вы такая коварная. Осталось понять, что значит «мы». Кто стреляет и кто бросает? И кто, кстати, следит за тем, все ли нейтрализованы?
— До сих пор вы стреляли метко, а я могу точно бросить шарик. Когда он взорвется, вы должны быть готовы подстрелить уцелевших.
— Слегка безумный план, вам не кажется?
— У вас есть лучший?
Подумав секунду-другую, я решил:
— Будь по-вашему.
Из сидевших в зале ближайший к нам был на полпути от двери, в которую мы заглядывали до центра помещения. Мы тихо вошли в зал и спрятались за стойкой с аппаратурой. Если нас кто и заметил, то не проявил своего удивления вслух. Тем временем женщина на голограмме встала под душ. Я прошептал Тэйре на ухо:
— Забавно! Когда видишь, как кто-то моется, начинаешь чувствовать себя грязным.
— Вы бы лучше посмотрели, куда бежать, когда мы все закончим. Если, конечно, вы сможете бежать.
— Нога у меня совсем прошла. А бежать надо туда. — Я показал на стену слева. — Вон тот туннель выходит на поверхность в космопорту — это видно по схеме.
— Так вы все обдумали заранее!
Я промолчал. Бывает, что я обдумываю все заранее, но чаще — слишком часто — я думаю о прошлом. Профессиональная болезнь — ведь на «Красном смещении» все, что видишь, уже в прошлом.
— В кого вы будете стрелять? — спросила Тэйра.
Я заглянул за угол и убедился, что ближайший наблюдатель, по-прежнему сидит к нам спиной. Жестом я показал Тэйре на него. Она кивнула.
— Давайте разделимся, — сказал я. — Я пойду вон туда, — и опять показал жестом, куда именно. — Если шарик не всех накроет, оттуда мне будет удобнее стрелять в остальных, — с этими словами я отдал ей шарик.
Тэйра кивнула.
Я хотел было идти, но потом обернулся к Тэйре:
— Вы знаете, мне очень жаль ваших друзей.
В ее глазах мелькнули искорки мягкого света:
— Мне тоже их жаль. Но я так рада, что здесь есть вы.
Я тихо пошел прочь, стараясь держаться в чуть более темной зоне, у самой стены. В крови бушевал адреналин, нервы были на пределе, и я чувствовал, что делаю нечто очень важное и очень полезное. Раньше мне не приходилось испытывать ничего подобного. Сюда же примешивалось и острое чувство гордости оттого, что доставил Тэйре радость своим появлением. Все это вместе вызвало такой прилив восторга, что я вдруг засомневался, не принимаю ли желаемое за действительное.
Женщина на голограмме вымыла голову и принялась за тело. Тот, кто управлял дисплеем, развернул изображение градусов на тридцать, а рядом подвесил еще одну голограмму, передававшуюся с диаметрально противоположной камеры. Теперь вся комната была как на ладони. О лучшем отвлекающем факторе я и мечтать не мог.
Наблюдая, как эти люди подсматривают за женщиной, я вдруг подумал, что это чем-то напоминает мою собственную привычку отгораживаться от других невидимым барьером — смотреть, но не касаться…
Я дошел до стоек с приборами, стоявших достаточно далеко от моей предполагаемой жертвы, чтобы облако от шарика не достигло меня, но достаточно близко, чтобы стрелять уверенно. Для устойчивости я положил руку с нидлером на крышку какого-то ящика и тщательно, прицелился. Наблюдатель поерзал в кресле, устраиваясь поудобнее.
Я нажал на спуск.
Человек в мантии задрал голову и посмотрел налево, как будто услышав странный звук. Потом он посмотрел направо, и тогда я выпустил вторую иглу. Он дернулся, потом голова его упала на грудь. Я глубоко вздохнул.
Из своего темного угла я наблюдал за остальными, Теперь я видел, что их шестеро. Хотелось бы знать, здесь ли Недди Палмертоу?
Никто не заметил, что произошло с подстреленным мной наблюдателем. Я подумывал, не подстрелить ли еще одного, но решил, что это будет слишком подозрительно. Если заметят одного потерявшего сознание, то первым делом подумают, что он упал в обморок, но, если их будет двое, сразу возникнет мысль о диверсии.
Прошло несколько минут. Я начал волноваться, что в зал может зайти кто-нибудь из местных и обнаружить меня или Тэйру.
Когда глаза полностью адаптировались к сумраку, мне показалось, что я вижу в зале еще одного человека, которого не заметил раньше.
Женщина на голограмме закончила принимать душ и включила сушилку. Когда она вышла из ванной в комнату, изображение не последовало за ней. По-видимому, я подстрелил оператора, управлявшего камерами.
Через секунду кто-то позвал: «Эй!». Ответа не последовало, и тогда кричавший подошел к креслу, где сидел оператор. При этом он что-то сердито говорил, но слов я не разобрал. Потом он потряс мою жертву за плечо.
Оператор не проснулся, что меня нисколько не удивило. К его креслу подошли еще двое, чтобы узнать, в чем дело, Но разбудить соню не удалось и им. Вскоре у кресла собрались остальные, я заметил в руках одного из них что-то похожее на саквояж доктора.
Он поставил его на пульт, начал открывать, и тут я понял, что ждать больше нельзя. Двое наблюдателей все еще плелись из разных концов зала, они были слишком далеко от основной группы и газовая бомба не причинила бы им вреда. Когда тот, с саквояжем, достал из него что-то и склонился над «спящим», я прицелился в самого дальнего из местных и дважды нажал на спуск. Тэйра сработала предельно четко. В тот самый миг, когда человек с саквояжем наклонился над своим пациентом, серебристый шарик, описав дугу, упал точно в середину небольшой группы. Я успел заметить, что моя вторая жертва начала оседать на пол, и прицелился в другого отставшего.
Я выстрелил раз, потом еще раз, но было поздно — он резко пригнулся и почти на четвереньках зигзагами бросился бежать прочь от расширявшегося облака. Остальные были уже выведены из строя; те, кого накрыло облако, лежали на полу, поэтому я побежал за ним.
Нога еще плохо слушалась меня, и я налетел бедром на низкий край пульта. Это задержало меня, но я все-таки продолжал преследование, на бегу пытаясь вспомнить, сколько иголок я уже израсходовал. В памяти неожиданно всплыли сцены из старинных детективов, где суровый полицейский преследует последнего уцелевшего бандита. В моем случае полицейский, взяв гангстера на мушку, должен был бы сказать ему примерно следующее:
— Я знаю, о чем ты сейчас думаешь: «Сколько раз он выстрелил, девяносто пять или девяносто шесть?»,
Обо всем этом я моментально забыл, продолжая мчаться по затемненному залу, ориентируясь по топоту ног убегавшего. Внезапно топот прекратился.
И тут я понял, что спрятаться мне не за что, а этот парень вполне может быть вооружен. Я резко метнулся влево, к ближайшему пульту, и в ту же секунду моих ушей достиг шипящий звук выстрела из парализатора.
В спешке я споткнулся, но успел нырнуть под прикрытие пульта. К счастью, луч меня не задел, но позиция была крайне уязвимой. Меня прикрывали только два стоявших рядом небольших пульта, другой защиты поблизости не было. Мой противник вполне мог скрытно пробраться по периметру зала и зайти мне в тыл. А ведь у Тэйры оружия не было…
Я осторожно выглянул из-за пульта и сразу спрятал голову обратно. Через мгновение раздалось шипение парализатора.
Я не просидел и пяти секунд, скрючившись под пультом и лихорадочно соображая, что делать дальше, как в полутемной комнате раздался звонкий голос Тэйры:
— Джейсон, бегите! Бросаю второй!
В следующее мгновение маленький серебристый предмет по крутой дуге пролетел туда, где прятался мой противник. Тот помчался прочь, а я, услышав топот, высунулся из-за пульта и выпустил иглу ему в спину. С разбегу он рухнул на пол лицом вниз.
В это время по полу запрыгал и укатился в сторону маленький предмет, который бросила Тэйра, — блестящая семиконечная звездочка.
Только после этого до меня дошло, как ловко Тэйра все рассчитала. Мой противник видел, что мы бросили тазовую бомбу и, естественно, думал, что у нас может быть еще одна. Я же инстинктивно сделал все правильно, так как знал, что взрыва не будет.
Я оглянулся и увидел, что Тэйра выступила вперед из скрывавшей ее тьмы, победно выбросив вверх сжатую в кулак руку. Лица я не мог различить, но легко представил себе ее торжествующую улыбку.
Мы пошли навстречу друг другу и встретились у пульта, покинутого наблюдателями.
— Прекрасно сработано, — сказал я. — Просто блестяще.
— Спасибо. Но давайте быстрее уходить отсюда.
— Сначала надо кое-что сделать. — Я подвел ее к аппарату, который краем глаза заметил во время погони.
— Помогите мне вытащить это из стойки, — сказал я. — Такие штуки я видел на Редуолле. Это разрядник. Когда мы его отключим, люди на «Красном смещении» смогут посмотреть, что происходит внизу, если начнут беспокоиться, почему нас так долго нет.
Я показал на голубой корпус прибора, закрепленного в стойке. На корпусе был изображен круг, а в нем — перечеркнутая косой линией нога, делающая шаг из пустоты. Вместе с Тэйрой мы с двух сторон открыли защелки и наполовину выдвинули ящик из стойки. Его крышка была запечатана.
— Возиться некогда, — сказал я, — уничтожим весь ящик.
Мы отсоединили провода, сняли ящик со стойки и отнесли его к центру зала. Там мы поставили прибор на перила ограждения, и поле светофильтра крошечными солнечными зайчиками заплясало на блестящей поверхности. В следующее, мгновение ящик, медленно кувыркаясь, в полной тишине уже летел в бездну.
Звука его падения мы не услышали. Я не знал, всегда ли включено разрушающее поле и как оно действует на алюминий и другие металлы, но проводить наблюдения было некогда. Ящик еще не достиг следующего этажа, а мы уже бежали к выходу, Может быть, мне стоило в порядке компенсации за несчастливое детство разнести в клочья всю аппаратуру в этом зале, но, увы, времени было в обрез.
На бегу я заметил, что моим последним противником была женщина, но определенно не Недди Палмер-тоу. Я успел, не останавливаясь, схватить парализатор, который выпал из ее руки на пол. Странно, что Недди не оказалось ни здесь, ни рядом с пленниками, но мне сейчас было не до нее. Я протянул Тэйре парализатор: — Вы, конечно, умеете обращаться с этой штукой?
— Конечно. — Она крепко стиснула пальцами рукоятку, и мы помчались дальше к выходу из зала.
Яркий свет на лестнице заставил меня зажмуриться. Мы побежали вверх по ступенькам и скоро были у выхода на «технический» уровень.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31