Он разбил Железный флот у Ярмарочного острова. Королю-ребенку его не одолеть.
– Но у этого короля-ребенка есть все богатства Кастерли Рок и вся мощь Хайгардена. За него стоят Болтоны и Фреи, – лорд Годрик потер подбородок. – Тем не менее, в этом мире нет ничего неизбежного, кроме зимы. Нед Старк сказал это моему отцу в этом самом чертоге.
– Нед Старк был здесь?
– В самом начале восстания Роберта. Безумный Король потребовал от Орлиного гнезда выдать Старка, но Джон Аррен отказался повиноваться. Чаячий Город, впрочем, остался верен трону. Потому-то, чтобы попасть к себе домой и созвать знамёна, Старку пришлось пересечь горы у Перстов и найти рыбака, который согласился бы перевезти его через Челюсти. Они попали в бурю и рыбак утонул, но его дочка доставила Старка на Сёстры, прежде чем их лодка пошла ко дну. Говорят, он оставил её с кошельком серебра и бастардом в утробе. Она назвала сына Джоном Сноу, в честь Джона Аррена.
Что бы там ни было, когда лорд Эддард попал в Сестрин Городок, мой отец сидел там, где сижу я. Наш мейстер умолял отца выдать голову Старка Эйерису. Нам бы досталась знатная награда – Безумный Король был щедр, когда кому-то удавалось его порадовать. Однако к тому времени мы знали, что Джон Аррен взял Чаячий Город. Роберт первым взобрался на стену и лично убил Марка Графтона. «Этот Баратеон не знает страха, – сказал я, – он сражается как король». Мейстер посмеялся надо мной и сказал, что принц Рейегар неизбежно подавит это восстание. Вот тогда Нед Старк и ответил: «В этом мире нет ничего неизбежного, кроме зимы. Мы можем потерять наши головы, это верно, но что будет, если мы победим?». И мой отец позволил ему продолжить свой путь с головой на плечах. «Если ты проиграешь, – предупредил Старка мой отец, – тебя здесь никогда не было».
– Как и меня, – закончил Давос Сиворт.
Глава 10. Джон
Король за Стеной предстал перед всеми с накинутой на шею петлёй из пеньковой верёвки и связанными руками.
Другой конец верёвки был обмотан вокруг луки седла сира Годри Фарринга. На Убийце Гигантов и его коне красовались посеребрённые стальные доспехи с чернением. На Мансе Налётчике не было ничего, кроме лёгкой туники, едва прикрывавшей закоченевшие от холода голые ноги.
«Им следовало оставить ему плащ, – подумал Джон, – тот самый, что вышила алым шёлком какая-то одичалая».
Не удивительно, что Стена плакала.
– Манс знает Зачарованный лес лучше любого следопыта, – Джон предпринял последнюю попытку убедить его величество Станниса, что Король за Стеной полезнее им живым, чем мертвым. – Он знает Тормунда Великанью Смерть. Он сражался с Иными. У него был рог Джорамуна, но он не стал в него трубить и не разрушил Стену, хотя мог это сделать.
Но Станнис и бровью не повёл, оставаясь глух к доводам Джона. Закон гласит предельно ясно: расплата за дезертирство – смерть.
Стоявшая под плачущей Стеной леди Мелисандра воздела к небу бледные руки:
– Мы все совершаем выбор, – провозгласила она. – Каждый из нас – мужчины и женщины, старики и молодые, знать и простолюдины. – Вместе с королём она наблюдала за происходящим с возведённого над ямой деревянного помоста. Звук её голоса навеял Джону мысли об анисе, мускате и гвоздике. – Мы выбираем свет или тьму. Добро или зло. Истинного бога или ложного.
Налетевший ветер нещадно трепал посеребрённые сединой каштановые волосы Манса. Король за Стеной откинул их с лица связанными руками и улыбнулся. Но тут он увидел клетку, и мужество изменило ему. Люди королевы сделали её из нарубленных в Зачарованном лесу деревьев. Для решётки они связали и переплели между собой не только зелёные гибкие прутья, но и истекающие смолой лапы сосен, и даже белые, словно кость, ветви чардрева. А потом они подвесили клетку высоко над ямой, набитой дровами, листьями и хворостом.
Лишь взглянув на неё, король одичалых отпрянул назад.
– Нет, – закричал он. – Пощады! Это несправедливо, я не король! Они...
Сир Годри натянул веревку, и Король за Стеной, беспомощно дёрнувшись, упал, захлебнувшись собственным криком. Сир Годри проделал оставшийся путь, волоча беднягу за собой по земле. Люди королевы втащили окровавленного Манса в клетку. Чтобы поднять её наверх понадобилась дюжина солдат.
Мелисандра следила за подъемом:
– Свободный народ! Вот он ваш лживый король. А вот рог, который, по его словам, уничтожит Стену. – Люди королевы вынесли вперед рог Джорамуна.
Чёрный, длиной не менее восьми футов, рог обвивали потемневшие от времени золотые кольца, испещрённые рунами Первых Людей. Джорамун умер тысячи лет тому назад, но Манс сумел разыскать его могилу под ледником в Клыках Мороза.
«И подул Джорамун в свой Рог Зимы, и восстали из земли гиганты. – Игритт как-то упомянула при Джоне, что Манс так и не нашёл рог. – Либо она солгала, либо тот держал это в секрете даже от близких ему людей».
На высоко поднятый рог через решётки деревянного частокола были устремлены тысячи глаз истощённых и одетых в жалкие лохмотья пленников, которых в Семи Королевствах называли одичалыми. Сами же они величали себя свободным народом. Но сейчас они не выглядели ни дикими, ни свободными – только голодными, напуганными и продрогшими.
– Это – Рог Джорамуна? – вопросила Мелисандра. – Нет. Лучше зовите его Рогом Тьмы! Если Стена падёт, на нас обрушится ночь. Вечная ночь, которой не будет конца. Этого не должно случиться и не случится! Владыка Света узрел, что его дети в беде, и послал им своего героя, возрождённого Азора Ахаи. – Она протянула руку к Станнису, и большой рубин на её шее запульсировал ярким светом.
«Он – камень, а она – пламя».
Лицо короля осунулось, под запавшими глазами залегли чёрные тени. Станнис был облачён в посеребрённые латы с выгравированным на нагруднике пылающим сердцем, находившемся прямо поверх его собственного. С широких плеч короля ниспадал подбитый мехом парчовый плащ. Чело украшала корона из красного золота с зубцами в виде языков пламени. Рядом с ним стояла Вель – высокая и прекрасная. Её короновали простым обручем из потемневшей бронзы, но в нём она выглядела намного царственнее, чем Станнис в золотом венце. Она бесстрашно взирала перед собой немигающим взглядом. На ней было надето белое с золотой отделкой платье, а сверху наброшен горностаевый плащ. Светлые, медового цвета волосы девушки были заплетены в длинную косу, перекинутую на грудь через правое плечо. Мороз сделал Вель ещё красивее, покрыв её щеки легким румянцем.
На леди Мелисандре короны не было, но все и так знали, кто настоящая королева Станниса Баратеона. Вовсе не та невзрачная женщина, оставленная королём дрожать от холода в Восточном Дозоре у Моря. Официально считалось, что король не хочет привозить сюда королеву Селису с их дочерью, пока не обустроят Ночной Форт. Джон жалел их. Стена не могла предоставить тех удобств, в которых привыкли жить южные дамы и благородные девицы, а уж Ночной Форт и подавно. Даже в лучшие времена он считался мрачным местом.
– Свободный народ! – воскликнула Мелисандра. – Узри участь выбравших тьму!
Рог Джорамуна внезапно охватил огонь.
С шипением и треском вырвавшиеся на волю, извивающиеся желто-зелёные языки пламени принялись лизать его со всех сторон.
Конь Джона испуганно вздрогнул. И тут и там выстроившиеся в шеренгу воины пытались успокоить встававших на дыбы лошадей. Из-за частокола донесся стон свободного народа, увидевшего, как сгорает их надежда. Некоторые из них принялись кричать и сыпать проклятьями, но большинство хранило молчание. Казалось, что на какое-то мгновение в воздухе вспыхнули выгравированные на золоте древние руны. Люди королевы, раскачав рог, бросили его в яму.
В клетке, вцепившийся связанными руками в петлю на шее Манс Налётчик что-то бессвязно кричал про предательство и колдовство, отрекался от короны, подданных, собственного имени и вообще от всего, кем он был. Он то требовал пощады, то проклинал красную женщину, то заливался истеричным хохотом.
Не желая показаться перед своими собратьями брезгливым, Джон, не отводя взгляда, наблюдал за происходящим. Он привёл сюда две сотни бойцов, больше половины которых были из гарнизона Чёрного Замка. Конные воины с длинными копьями в руках выстроились в мрачные шеренги. Низко надвинутые капюшоны скрывали их лица… и тот факт, что большинство были стариками или зелёными юнцами. Свободный народ боялся Дозора. Джону хотелось, чтобы, отправившись в свои новые дома к югу от Стены, одичалые унесли этот страх с собой.
Горящий рог упал в набитую дровами и листьями яму, и спустя несколько мгновений там уже вовсю полыхал огонь. Вцепившись связанными руками в прутья клетки, Манс зарыдал и стал молить о пощаде. А когда пламя коснулось его ног, он принялся скакать по клетке, словно исполняя какой-то странный танец. Его крики слились в один протяжный вопль ужаса и боли. Король за Стеной метался по клетке, словно горящий лист или охваченный пламенем свечи мотылёк.
Джон вдруг вспомнил песню:
«Братья, вышел мой срок, мой конец недалёк,
Не дожить мне до нового дня,
Но хочу я сказать: мне не жаль умирать,
Коль дорнийка любила меня».
Вель застыла на помосте, словно соляной столб. – «Она не заплачет и не отвернется, – Джон попытался представить, что сделала бы на её месте Игритт? – Всё-таки женщины сильнее нас».
Он поймал себя на мысли, что думает о Сэме, мейстере Эйемоне, о Лилли и младенце. – «Она проклянёт меня на смертном одре, но я не видел иного выхода».
От Восточного Дозора пришёл доклад о сильных штормах, бушевавших по всему Узкому морю. – «Я ведь хотел их спасти, а что если вместо этого отправил на корм крабам?»
Прошлой ночью ему приснился тонущий Сэм, смертельно раненая стрелой Игритт – на самом деле, стрела была не его, но во сне была пущена именно им – и Лилли, плачущая кровавыми слезами.
Джон решил, что уже насмотрелся достаточно.
– Давай! – Скомандовал он.
Ульмер из Королевского Леса, вонзив копьё в землю, взял лук и выхватил из колчана чёрную стрелу. Милашка Доннел Хилл, откинув капюшон, проделал тоже самое. Гарт Серое Перо и Бородатый Бен наложили стрелы, согнули луки и спустили тетиву.
Одна из стрел поразила Манса в грудь, другая в живот, третья в горло. Четвертая, задрожав, вонзилась в одну из деревянных перекладин клетки и тут же вспыхнула, охваченная огнём. Под женский плач, слившийся с отражённым от Стены эхом, король одичалых обмяк, бессильно упал на днище клетки и загорелся.
– Теперь его дозор окончен, – прошептал Джон. Прежде чем сменить чёрный плащ на подбитый ярко-красным шёлком, Манс Налётчик был дозорным.
Стоявший на помосте Станнис недовольно поморщился. Джон предпочёл не встречаться с ним взглядом. От деревянной клетки отпало прогоревшее днище, и рёшетка начала разваливаться. Чем выше взметались языки пламени, тем больше чёрных или ещё тлеющих вишнёво-красных прутьев падало вниз.
– Владыка Света создал солнце, луну и звёзды, чтобы они освещали нам путь. Он дал нам огонь, чтобы сдерживать тьму, – произнесла Мелисандра, обращаясь к одичалым. – Ничто не устоит перед его пламенем.
– Ничто не устоит перед его пламенем, – хором повторили за ней люди королевы.
Вихрем взметнулось вокруг красной женщины её темно-алое платье, взвившиеся рыжие волосы подобно ореолу окружили её лицо, а на пальцах, словно длинные когти, заплясали жёлтые язычки огня.
– СВОБОДНЫЙ НАРОД! Ваши ложные боги вам не помогут. Вас не спас ваш лживый рог. Ваш лжекороль принёс вам только смерть, страдания и горечь поражения… но вот стоит истинный король. УЗРИТЕ ЕГО ВЕЛИЧИЕ!
При этих словах Станнис Баратеон выхватил из ножен Светозарный.
Клинок, словно ожив, замерцал всеми красками огня: красным, жёлтым и оранжевым. Джон видел это представление и раньше… но не совсем такое. Такого ему видеть не доводилось. Светозарный казался солнцем, выкованным из стали. Когда Станнис поднял меч над головой, всем, кто стоял рядом, пришлось отвернуться или прикрыть глаза. Лошади шарахнулись в сторону, а одна из них сбросила всадника. Даже пламя в огненной яме съёжилось перед этим шквалом света, подобно маленькой собачонке, поджавшей хвост при виде огромного пса. Красные, оранжевые и розовые всполохи, отплясывая на льду, катились по Стене.
«Может это и есть сила королевской крови?»
– В Вестеросе только один король, – произнёс Станнис. По сравнению с мелодичным голоском Мелисандры, его голос прозвучал резко. – Этим мечом я отстою свои права и уничтожу тех, кто на них покусился. Преклоните колени, и я обещаю вам пищу, землю и справедливость. Склонитесь и живите. Или уходите и умирайте. Выбор за вами, – он вложил Светозарный в ножны, и мир снова померк, словно солнце зашло за тучи. – Откройте ворота.
– Открыть ворота! – словно протрубив в горн, вскричал сир Клейтон Саггс.
– Открыть ворота! – подхватил сир Корлисс Пенни, отдавая распоряжение страже.
– Открыть ворота! – заорали сержанты. Воины бросились выполнять приказание. Из земли вытащили заострённые колья, через глубокие канавы перекинули доски, и ворота частокола широко распахнулись. Джон Сноу махнул рукой. Чёрные ряды его бойцов раздались в стороны, освобождая дорогу к Стене, где Скорбный Эдд раздвигал железные створки ворот.
– Идите, – призывала Мелисандра, – Идите к свету… или бегите обратно во тьму. – В яме у её ног потрескивало пламя. – Если вы выбираете жизнь, то идите ко мне.
И они пошли. Медленно, прихрамывая и опираясь на собратьев, пленники начали выбираться из своего грубо смастерённого острога.
«Если хотите есть, лучше идите ко мне, – подумал Джон. – Проситесь на службу и не околеете от холода и голода».
Неуверенно, опасаясь подвоха, первые пленники перешли по мосткам сквозь кольцо частокола в сторону Мелисандры и двинулись к Стене. Увидев, что ушедшим не причинили никакого вреда, за ними последовали и другие. Потом больше, пока ручеёк не превратился в настоящий поток. Облачённые в полушлемы и кожаные с железными нашлёпками камзолы люди королевы выдавали каждому проходящему – мужчине, женщине или ребенку – кусочек чардрева: похожую на обломок кости белую палочку или пучок красных листьев.
«Частица старых богов, чтобы накормить нового бога», – Джон сжал пальцами рукоятку меча.
Жар от огненной ямы ощущался даже на расстоянии, а уж для проходивших мимо неё одичалых он должен был просто обжигать. Джон видел, как, приближаясь к пламени, съёживаются мужчины, а детишки начинают плакать. Несколько человек устремилось в лес. Сноу заметил, как туда свернула молодая женщина, прижимая к груди двух младенцев. Она оборачивалась при каждом шаге, чтобы убедиться, что её никто не преследует, а, добравшись до края леса, бросилась бежать. Один старик, схватив ветку чардрева, размахивал ею как оружием до тех пор, пока его не проткнули копьями солдаты королевы. Тем, кто шёл следом за стариком, пришлось обходить его тело, и сир Корлисс скомандовал бросить труп в огонь. После этого число одичалых, выбравших лес, увеличилось. Теперь свободу выбирал примерно каждый десятый.
Но большинство из них брели к Стене. Ведь позади оставались лишь холод и смерть, а впереди всегда поджидает надежда. Одичалые плелись, сжимая в руках кусочки чардрева, пока не приходило время бросить их в пламя. Рглор был завистливым божком, ненасытным. Новый бог пожирал тело старого, отбрасывая на покрасневшую Стену гигантские чёрные тени Станниса и Мелисандры.
Первым перед королём преклонил колени новый магнар теннов Сигорн – точная копия отца, только моложе и меньше ростом: худой, лысеющий мужчина в бронзовых поножах и кожаной с бронзовыми чешуйками рубахе. Следующим подошёл Гремучая Рубашка в своём шлеме из черепа великана и бряцающем доспехе из костей и вываренной кожи. Под доспехами скрывалось жалкое, никчёмное существо со сломанными коричневыми зубами и пожелтевшими белками глаз.
«Мелкая, злобная, завистливая тварь, жестокость которой могла сравниться только с её тупостью».
Джон ни секунды не верил в его верность клятве. Ему было интересно, что чувствовала в этот момент Вель, глядя, как Гремучая Рубашка преклоняет колени, получая прощение.
За ним последовали другие вожди, пониже рангом. Два вожака кланов рогоногих с чёрными ороговевшими ногами. Старая колдунья, почитаемая людьми, населявшими берега Молочной. Отощавший темноглазый мальчик двенадцати лет, сын Альфина Убийцы Ворон. Халлек, брат Хармы Собачьей Головы, с её свиньями. И все они склонили колени перед королём.
«Для такого спектакля сегодня слишком холодно», – подумал Джон.
Он предупреждал Станниса, что свободный народ не уважает «поклонщиков»:
– Позвольте им сохранить лицо, и они скорее вас полюбят.
Но Его Величество не стал слушать:
– Мне нужны их мечи, а не поцелуи.
Преклонившие колени одичалые проходили в ворота мимо рядов чёрных братьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22
– Но у этого короля-ребенка есть все богатства Кастерли Рок и вся мощь Хайгардена. За него стоят Болтоны и Фреи, – лорд Годрик потер подбородок. – Тем не менее, в этом мире нет ничего неизбежного, кроме зимы. Нед Старк сказал это моему отцу в этом самом чертоге.
– Нед Старк был здесь?
– В самом начале восстания Роберта. Безумный Король потребовал от Орлиного гнезда выдать Старка, но Джон Аррен отказался повиноваться. Чаячий Город, впрочем, остался верен трону. Потому-то, чтобы попасть к себе домой и созвать знамёна, Старку пришлось пересечь горы у Перстов и найти рыбака, который согласился бы перевезти его через Челюсти. Они попали в бурю и рыбак утонул, но его дочка доставила Старка на Сёстры, прежде чем их лодка пошла ко дну. Говорят, он оставил её с кошельком серебра и бастардом в утробе. Она назвала сына Джоном Сноу, в честь Джона Аррена.
Что бы там ни было, когда лорд Эддард попал в Сестрин Городок, мой отец сидел там, где сижу я. Наш мейстер умолял отца выдать голову Старка Эйерису. Нам бы досталась знатная награда – Безумный Король был щедр, когда кому-то удавалось его порадовать. Однако к тому времени мы знали, что Джон Аррен взял Чаячий Город. Роберт первым взобрался на стену и лично убил Марка Графтона. «Этот Баратеон не знает страха, – сказал я, – он сражается как король». Мейстер посмеялся надо мной и сказал, что принц Рейегар неизбежно подавит это восстание. Вот тогда Нед Старк и ответил: «В этом мире нет ничего неизбежного, кроме зимы. Мы можем потерять наши головы, это верно, но что будет, если мы победим?». И мой отец позволил ему продолжить свой путь с головой на плечах. «Если ты проиграешь, – предупредил Старка мой отец, – тебя здесь никогда не было».
– Как и меня, – закончил Давос Сиворт.
Глава 10. Джон
Король за Стеной предстал перед всеми с накинутой на шею петлёй из пеньковой верёвки и связанными руками.
Другой конец верёвки был обмотан вокруг луки седла сира Годри Фарринга. На Убийце Гигантов и его коне красовались посеребрённые стальные доспехи с чернением. На Мансе Налётчике не было ничего, кроме лёгкой туники, едва прикрывавшей закоченевшие от холода голые ноги.
«Им следовало оставить ему плащ, – подумал Джон, – тот самый, что вышила алым шёлком какая-то одичалая».
Не удивительно, что Стена плакала.
– Манс знает Зачарованный лес лучше любого следопыта, – Джон предпринял последнюю попытку убедить его величество Станниса, что Король за Стеной полезнее им живым, чем мертвым. – Он знает Тормунда Великанью Смерть. Он сражался с Иными. У него был рог Джорамуна, но он не стал в него трубить и не разрушил Стену, хотя мог это сделать.
Но Станнис и бровью не повёл, оставаясь глух к доводам Джона. Закон гласит предельно ясно: расплата за дезертирство – смерть.
Стоявшая под плачущей Стеной леди Мелисандра воздела к небу бледные руки:
– Мы все совершаем выбор, – провозгласила она. – Каждый из нас – мужчины и женщины, старики и молодые, знать и простолюдины. – Вместе с королём она наблюдала за происходящим с возведённого над ямой деревянного помоста. Звук её голоса навеял Джону мысли об анисе, мускате и гвоздике. – Мы выбираем свет или тьму. Добро или зло. Истинного бога или ложного.
Налетевший ветер нещадно трепал посеребрённые сединой каштановые волосы Манса. Король за Стеной откинул их с лица связанными руками и улыбнулся. Но тут он увидел клетку, и мужество изменило ему. Люди королевы сделали её из нарубленных в Зачарованном лесу деревьев. Для решётки они связали и переплели между собой не только зелёные гибкие прутья, но и истекающие смолой лапы сосен, и даже белые, словно кость, ветви чардрева. А потом они подвесили клетку высоко над ямой, набитой дровами, листьями и хворостом.
Лишь взглянув на неё, король одичалых отпрянул назад.
– Нет, – закричал он. – Пощады! Это несправедливо, я не король! Они...
Сир Годри натянул веревку, и Король за Стеной, беспомощно дёрнувшись, упал, захлебнувшись собственным криком. Сир Годри проделал оставшийся путь, волоча беднягу за собой по земле. Люди королевы втащили окровавленного Манса в клетку. Чтобы поднять её наверх понадобилась дюжина солдат.
Мелисандра следила за подъемом:
– Свободный народ! Вот он ваш лживый король. А вот рог, который, по его словам, уничтожит Стену. – Люди королевы вынесли вперед рог Джорамуна.
Чёрный, длиной не менее восьми футов, рог обвивали потемневшие от времени золотые кольца, испещрённые рунами Первых Людей. Джорамун умер тысячи лет тому назад, но Манс сумел разыскать его могилу под ледником в Клыках Мороза.
«И подул Джорамун в свой Рог Зимы, и восстали из земли гиганты. – Игритт как-то упомянула при Джоне, что Манс так и не нашёл рог. – Либо она солгала, либо тот держал это в секрете даже от близких ему людей».
На высоко поднятый рог через решётки деревянного частокола были устремлены тысячи глаз истощённых и одетых в жалкие лохмотья пленников, которых в Семи Королевствах называли одичалыми. Сами же они величали себя свободным народом. Но сейчас они не выглядели ни дикими, ни свободными – только голодными, напуганными и продрогшими.
– Это – Рог Джорамуна? – вопросила Мелисандра. – Нет. Лучше зовите его Рогом Тьмы! Если Стена падёт, на нас обрушится ночь. Вечная ночь, которой не будет конца. Этого не должно случиться и не случится! Владыка Света узрел, что его дети в беде, и послал им своего героя, возрождённого Азора Ахаи. – Она протянула руку к Станнису, и большой рубин на её шее запульсировал ярким светом.
«Он – камень, а она – пламя».
Лицо короля осунулось, под запавшими глазами залегли чёрные тени. Станнис был облачён в посеребрённые латы с выгравированным на нагруднике пылающим сердцем, находившемся прямо поверх его собственного. С широких плеч короля ниспадал подбитый мехом парчовый плащ. Чело украшала корона из красного золота с зубцами в виде языков пламени. Рядом с ним стояла Вель – высокая и прекрасная. Её короновали простым обручем из потемневшей бронзы, но в нём она выглядела намного царственнее, чем Станнис в золотом венце. Она бесстрашно взирала перед собой немигающим взглядом. На ней было надето белое с золотой отделкой платье, а сверху наброшен горностаевый плащ. Светлые, медового цвета волосы девушки были заплетены в длинную косу, перекинутую на грудь через правое плечо. Мороз сделал Вель ещё красивее, покрыв её щеки легким румянцем.
На леди Мелисандре короны не было, но все и так знали, кто настоящая королева Станниса Баратеона. Вовсе не та невзрачная женщина, оставленная королём дрожать от холода в Восточном Дозоре у Моря. Официально считалось, что король не хочет привозить сюда королеву Селису с их дочерью, пока не обустроят Ночной Форт. Джон жалел их. Стена не могла предоставить тех удобств, в которых привыкли жить южные дамы и благородные девицы, а уж Ночной Форт и подавно. Даже в лучшие времена он считался мрачным местом.
– Свободный народ! – воскликнула Мелисандра. – Узри участь выбравших тьму!
Рог Джорамуна внезапно охватил огонь.
С шипением и треском вырвавшиеся на волю, извивающиеся желто-зелёные языки пламени принялись лизать его со всех сторон.
Конь Джона испуганно вздрогнул. И тут и там выстроившиеся в шеренгу воины пытались успокоить встававших на дыбы лошадей. Из-за частокола донесся стон свободного народа, увидевшего, как сгорает их надежда. Некоторые из них принялись кричать и сыпать проклятьями, но большинство хранило молчание. Казалось, что на какое-то мгновение в воздухе вспыхнули выгравированные на золоте древние руны. Люди королевы, раскачав рог, бросили его в яму.
В клетке, вцепившийся связанными руками в петлю на шее Манс Налётчик что-то бессвязно кричал про предательство и колдовство, отрекался от короны, подданных, собственного имени и вообще от всего, кем он был. Он то требовал пощады, то проклинал красную женщину, то заливался истеричным хохотом.
Не желая показаться перед своими собратьями брезгливым, Джон, не отводя взгляда, наблюдал за происходящим. Он привёл сюда две сотни бойцов, больше половины которых были из гарнизона Чёрного Замка. Конные воины с длинными копьями в руках выстроились в мрачные шеренги. Низко надвинутые капюшоны скрывали их лица… и тот факт, что большинство были стариками или зелёными юнцами. Свободный народ боялся Дозора. Джону хотелось, чтобы, отправившись в свои новые дома к югу от Стены, одичалые унесли этот страх с собой.
Горящий рог упал в набитую дровами и листьями яму, и спустя несколько мгновений там уже вовсю полыхал огонь. Вцепившись связанными руками в прутья клетки, Манс зарыдал и стал молить о пощаде. А когда пламя коснулось его ног, он принялся скакать по клетке, словно исполняя какой-то странный танец. Его крики слились в один протяжный вопль ужаса и боли. Король за Стеной метался по клетке, словно горящий лист или охваченный пламенем свечи мотылёк.
Джон вдруг вспомнил песню:
«Братья, вышел мой срок, мой конец недалёк,
Не дожить мне до нового дня,
Но хочу я сказать: мне не жаль умирать,
Коль дорнийка любила меня».
Вель застыла на помосте, словно соляной столб. – «Она не заплачет и не отвернется, – Джон попытался представить, что сделала бы на её месте Игритт? – Всё-таки женщины сильнее нас».
Он поймал себя на мысли, что думает о Сэме, мейстере Эйемоне, о Лилли и младенце. – «Она проклянёт меня на смертном одре, но я не видел иного выхода».
От Восточного Дозора пришёл доклад о сильных штормах, бушевавших по всему Узкому морю. – «Я ведь хотел их спасти, а что если вместо этого отправил на корм крабам?»
Прошлой ночью ему приснился тонущий Сэм, смертельно раненая стрелой Игритт – на самом деле, стрела была не его, но во сне была пущена именно им – и Лилли, плачущая кровавыми слезами.
Джон решил, что уже насмотрелся достаточно.
– Давай! – Скомандовал он.
Ульмер из Королевского Леса, вонзив копьё в землю, взял лук и выхватил из колчана чёрную стрелу. Милашка Доннел Хилл, откинув капюшон, проделал тоже самое. Гарт Серое Перо и Бородатый Бен наложили стрелы, согнули луки и спустили тетиву.
Одна из стрел поразила Манса в грудь, другая в живот, третья в горло. Четвертая, задрожав, вонзилась в одну из деревянных перекладин клетки и тут же вспыхнула, охваченная огнём. Под женский плач, слившийся с отражённым от Стены эхом, король одичалых обмяк, бессильно упал на днище клетки и загорелся.
– Теперь его дозор окончен, – прошептал Джон. Прежде чем сменить чёрный плащ на подбитый ярко-красным шёлком, Манс Налётчик был дозорным.
Стоявший на помосте Станнис недовольно поморщился. Джон предпочёл не встречаться с ним взглядом. От деревянной клетки отпало прогоревшее днище, и рёшетка начала разваливаться. Чем выше взметались языки пламени, тем больше чёрных или ещё тлеющих вишнёво-красных прутьев падало вниз.
– Владыка Света создал солнце, луну и звёзды, чтобы они освещали нам путь. Он дал нам огонь, чтобы сдерживать тьму, – произнесла Мелисандра, обращаясь к одичалым. – Ничто не устоит перед его пламенем.
– Ничто не устоит перед его пламенем, – хором повторили за ней люди королевы.
Вихрем взметнулось вокруг красной женщины её темно-алое платье, взвившиеся рыжие волосы подобно ореолу окружили её лицо, а на пальцах, словно длинные когти, заплясали жёлтые язычки огня.
– СВОБОДНЫЙ НАРОД! Ваши ложные боги вам не помогут. Вас не спас ваш лживый рог. Ваш лжекороль принёс вам только смерть, страдания и горечь поражения… но вот стоит истинный король. УЗРИТЕ ЕГО ВЕЛИЧИЕ!
При этих словах Станнис Баратеон выхватил из ножен Светозарный.
Клинок, словно ожив, замерцал всеми красками огня: красным, жёлтым и оранжевым. Джон видел это представление и раньше… но не совсем такое. Такого ему видеть не доводилось. Светозарный казался солнцем, выкованным из стали. Когда Станнис поднял меч над головой, всем, кто стоял рядом, пришлось отвернуться или прикрыть глаза. Лошади шарахнулись в сторону, а одна из них сбросила всадника. Даже пламя в огненной яме съёжилось перед этим шквалом света, подобно маленькой собачонке, поджавшей хвост при виде огромного пса. Красные, оранжевые и розовые всполохи, отплясывая на льду, катились по Стене.
«Может это и есть сила королевской крови?»
– В Вестеросе только один король, – произнёс Станнис. По сравнению с мелодичным голоском Мелисандры, его голос прозвучал резко. – Этим мечом я отстою свои права и уничтожу тех, кто на них покусился. Преклоните колени, и я обещаю вам пищу, землю и справедливость. Склонитесь и живите. Или уходите и умирайте. Выбор за вами, – он вложил Светозарный в ножны, и мир снова померк, словно солнце зашло за тучи. – Откройте ворота.
– Открыть ворота! – словно протрубив в горн, вскричал сир Клейтон Саггс.
– Открыть ворота! – подхватил сир Корлисс Пенни, отдавая распоряжение страже.
– Открыть ворота! – заорали сержанты. Воины бросились выполнять приказание. Из земли вытащили заострённые колья, через глубокие канавы перекинули доски, и ворота частокола широко распахнулись. Джон Сноу махнул рукой. Чёрные ряды его бойцов раздались в стороны, освобождая дорогу к Стене, где Скорбный Эдд раздвигал железные створки ворот.
– Идите, – призывала Мелисандра, – Идите к свету… или бегите обратно во тьму. – В яме у её ног потрескивало пламя. – Если вы выбираете жизнь, то идите ко мне.
И они пошли. Медленно, прихрамывая и опираясь на собратьев, пленники начали выбираться из своего грубо смастерённого острога.
«Если хотите есть, лучше идите ко мне, – подумал Джон. – Проситесь на службу и не околеете от холода и голода».
Неуверенно, опасаясь подвоха, первые пленники перешли по мосткам сквозь кольцо частокола в сторону Мелисандры и двинулись к Стене. Увидев, что ушедшим не причинили никакого вреда, за ними последовали и другие. Потом больше, пока ручеёк не превратился в настоящий поток. Облачённые в полушлемы и кожаные с железными нашлёпками камзолы люди королевы выдавали каждому проходящему – мужчине, женщине или ребенку – кусочек чардрева: похожую на обломок кости белую палочку или пучок красных листьев.
«Частица старых богов, чтобы накормить нового бога», – Джон сжал пальцами рукоятку меча.
Жар от огненной ямы ощущался даже на расстоянии, а уж для проходивших мимо неё одичалых он должен был просто обжигать. Джон видел, как, приближаясь к пламени, съёживаются мужчины, а детишки начинают плакать. Несколько человек устремилось в лес. Сноу заметил, как туда свернула молодая женщина, прижимая к груди двух младенцев. Она оборачивалась при каждом шаге, чтобы убедиться, что её никто не преследует, а, добравшись до края леса, бросилась бежать. Один старик, схватив ветку чардрева, размахивал ею как оружием до тех пор, пока его не проткнули копьями солдаты королевы. Тем, кто шёл следом за стариком, пришлось обходить его тело, и сир Корлисс скомандовал бросить труп в огонь. После этого число одичалых, выбравших лес, увеличилось. Теперь свободу выбирал примерно каждый десятый.
Но большинство из них брели к Стене. Ведь позади оставались лишь холод и смерть, а впереди всегда поджидает надежда. Одичалые плелись, сжимая в руках кусочки чардрева, пока не приходило время бросить их в пламя. Рглор был завистливым божком, ненасытным. Новый бог пожирал тело старого, отбрасывая на покрасневшую Стену гигантские чёрные тени Станниса и Мелисандры.
Первым перед королём преклонил колени новый магнар теннов Сигорн – точная копия отца, только моложе и меньше ростом: худой, лысеющий мужчина в бронзовых поножах и кожаной с бронзовыми чешуйками рубахе. Следующим подошёл Гремучая Рубашка в своём шлеме из черепа великана и бряцающем доспехе из костей и вываренной кожи. Под доспехами скрывалось жалкое, никчёмное существо со сломанными коричневыми зубами и пожелтевшими белками глаз.
«Мелкая, злобная, завистливая тварь, жестокость которой могла сравниться только с её тупостью».
Джон ни секунды не верил в его верность клятве. Ему было интересно, что чувствовала в этот момент Вель, глядя, как Гремучая Рубашка преклоняет колени, получая прощение.
За ним последовали другие вожди, пониже рангом. Два вожака кланов рогоногих с чёрными ороговевшими ногами. Старая колдунья, почитаемая людьми, населявшими берега Молочной. Отощавший темноглазый мальчик двенадцати лет, сын Альфина Убийцы Ворон. Халлек, брат Хармы Собачьей Головы, с её свиньями. И все они склонили колени перед королём.
«Для такого спектакля сегодня слишком холодно», – подумал Джон.
Он предупреждал Станниса, что свободный народ не уважает «поклонщиков»:
– Позвольте им сохранить лицо, и они скорее вас полюбят.
Но Его Величество не стал слушать:
– Мне нужны их мечи, а не поцелуи.
Преклонившие колени одичалые проходили в ворота мимо рядов чёрных братьев.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22