Заинтригованные троедворцы принялись расспрашивать пражанцев, по залу побежал острый нервный шепоток.
Со мной и с Егором вампиры держались очень вежливо и предупредительно, даже слишком. А всем остальным предельно ясно демонстрировали готовность никого не подпускать к подохранным личностям.
Подпорхнул эльф-подавальщик, шепнул, что меня ждут на северной террасе и объяснят все сегодняшние странности. От себя лично посоветовал поторопиться — речь пойдёт о моей диадеме, во всей ратуше только я одна не знаю, что она означает.
О прислуге, как возможном источнике информации, конвоиры не подумали.
Егор взял у эльфа два бокала вина, движением век подтвердил, что всё понято и будет сделано. Эльф упорхнул.
Я отпила глоток, не чувствуя вкуса. Егор пожаловался на духоту и предложил выйти на свежий воздух. Конвоиры не возражали, проводили нас на террасу. Мы встали у перил, рядом со стенкой из вьющихся роз. Конвоиры — у входа. В зале такую стражу восприняли как само собой разумеющееся.
— Что, чёрт всех раздери, происходит? — процедил Егор.
— Госпожа, это ваш супруг? — тихо спросил из-за цветочной загородки незнакомый мужской голос. Говорил по-русски, но с сильным итальянским акцентом.
— Да, — ответил Егор. — Её супруг. Вы можете объяснить, в какую афёру кровохлёбы впутали мою жену?
— Вы не помните меня, госпожа? Я Роналдо Амарено, тот самый судейский чиновник второй ступени, которого вы пощадили на процессе. В Альянсе нам с Рафаэлой не разрешали пожениться, и мы уехали сюда. Она очень хорошая девушка и не виновата в том, кем её заставляла быть судьба. Мы многим обязаны вам, госпожа, и Рафаэла говорит, что вы должны знать правду. Совет повелителей избрал вас королевой вампиров, госпожа. Эта диадема — Багряная корона. Она называется так потому, что государь, прежде чем надеть её, должен напоить корону своей кровью. Только тогда она позволит прикоснуться к себе.
— А как же экзамен на звание всеповелителя? — не поверила я.
— Это не обязательно, — сказал бывший судеец. — Его можно заменить голосованием Совета общин. После чего избранный всеповелитель сам приходит к короне или ему приносят её посол Совета и наблюдатель какой-нибудь другой расы, всё равно какой, хоть человеческой.
— Или хелефайской, — сказал Егор.
— Да, — ответил Амарено.
— Но зачем все эти дурацкие тайны? — зло спросил Егор. — Почему нельзя было сказать обо всём сразу?
— Зная характер госпожи, — тихо рассмеялся судеец, — я поступил бы так же. Вампиры хотели помешать ей отказаться. Такое уже бывало. Всеповелителя Данияра, предшественника Бернарда, тоже вынудили показаться волшебному миру в королевской регалии. После этого отречься от короны он уже не мог.
— Он не мог, а я — запросто.
— Постой! — хотел удержать меня Егор, но я уже подошла к вампирам.
Те склонились в глубоком поклоне, поняли, что я всё знаю.
— Рижину Келети сюда, — приказала я, — и ар-Кидана.
Порядком напуганные дарулы ушли в зал. Повелители остались у дверей, но крылья у них подрагивали.
— Ничего страшного, — успокоила я. — Репрессий не будет.
Пришли Рижина с отцом, Вероника, Элунэль, Фокон и Каварли. Вслед за ними — дарулы.
Я сняла Багряную корону.
— Нет! — тут же воскликнула Рижина. — Всеповелительница, вы не можете…
— Уже смогла, — отрезала я и положила корону на перила террасы, отошла в сторону.
— Нина…
— Ты мне соврала! — выкрикнула я. Не знаю, на каком языке. Скорее всего, по-русски. — Веронику связывало «алое слово», но ты была свободна. И совершенно сознательно соврала.
— Если вы считаете, что я виновна в предательстве, всеповелительница, — спокойно ответила Рижина, — то выносите смертный приговор. Но второй раз я поступила бы так же. И третий. И триста тридцать третий.
У Иштвана дрогнули крылья, но лицо осталось бесстрастным.
— И вы позволите убить собственную дочь? — спросила я.
Вампир склонил голову.
— Молю всеповелительницу о замене. Моя вина гораздо больше.
— Да вы с ума посходили! — ответила я.
— Вампиров понять можно, — сказал Егор. — Но ты, Элик, сволочь.
— Ты себе и не представляешь, что значит для меня Багряная корона! — огрызнулся Элунэль.
— Зато человек, который её носит, значит меньше плевка. Но для Дивного было бы нелепо видеть в человеках людей, а не ходячие инструменты.
Хелефайя дёрнулся как от пощёчины, побледнел резко и сильно. Сжались мочки, верхушки ушей отвернулись к затылку. И тут же выпрямились.
Он достал дальдр, рукояткой вперёд протянул на ладони Егору.
— Если нужна такая вира, я согласен.
— Прекратите! — оборвала я. — Все разборки закончены.
— Ошибаешься, — сказал Егор. — Не закончены. Беда в том, что других кандидатур действительно нет. И у тебя никакой другой работы нет.
— Кандидатур по меньшей мере две, — возразила я.
— Нет, — отрезала Рижина. И с интонацией Роберта добавила: — Нет.
— Он знал? — спросила я.
Рижина отрицательно помотала головой.
— С Робертом мне ещё только предстоит объясняться.
— Работы у тебя всё же нет, — продолжил своё Егор. — Никакой, потому что ничем другим ты путёво заниматься всё равно не сможешь. Выбирай, что ты хочешь — быть добротным, но заурядным лингвистом, или толковым правителем, таким, о котором подданным не стыдно будет вспомнить.
Я фыркнула.
— А это уже зависит от тебя, — усмехнулся Егор.
Он был прав во всём. Вампиры действительно предлагали работу, которая могла стать делом моей жизни. Именно к этому я всегда и стремилась — найти себе дело, ради которого можно будет жить. Их выбор — огромная честь и величайшее доверие. Ведь они давали мне право самовластно распоряжаться их жизнями и судьбами. Но корону надели на меня обманом. И ложь обидела очень больно.
Я подошла к цветочной стене, прикоснулась к душистым лепесткам. Судя по шороху, за ней всё ещё прятался Амарено.
— Выходите, — сказала я. — Вас никто не тронет.
— Нет, — шепнул он. — Боюсь. Всеповельницу вампиры послушают, обычную людю — нет.
— Правителя, которому так лгут, тем более никто не станет слушать.
— У них не было выбора, госпожа. На самом деле не было. По своей воле они никогда бы не стали лгать королеве. И никогда не солгут в будущем. Вампиры физическим не могут лгать своим правителям. Как и все стихийники.
Это я знала. Но сказать «Да» всё равно было очень трудно. Я обернулась к ждущим моего решения людям.
— Посол Хелефайриана ар-Кидан, посол Цвергара Даммар, — сказала я Элунэлю и Каварли, — предлагаю вашим правителям и вашим народам союз дружбы с Алым Кругом. Люди Алого Круга, вы согласны заключить союз с Хелефайрианом и Цвергаром?
Вампиры переглянулись. Моё предложение круто меняло расстановку сил в волшебном мире. Элунэль и Каварли пытались осмыслить свой внезапный посольский статус.
— Воля всеповелительницы неоспорима, — осторожно ответил Иштван.
— Не пойдёт, — отрезала я. — Отныне в Алый Круг входят только те общины, которые сами этого хотят. Их повелители в обязательном порядке участвуют в принятии решения путём прямого тайного голосования — как в большемирских парламентах. Общины, которые не хотят принимать членство Круга, могут жить совершенно самостоятельно.
— Ты это серьёзно? — шагнула ко мне Вероника. — Я действительно могу уйти?
— Да, как и любой вампир. Хочешь, уходи одна, хочешь — со своей общиной. Точнее, с той её частью, которая захочет составить тебе компанию.
Вероника подошла ко мне вплотную.
— Я русская, — сказала она. — Я родилась в России, значит — русская. Я хочу остаться в России. И мне по-прежнему нужен Свет. Так же думают многие вампиры Белодворья.
— И не только Белодворья, — ответила я. — И они правы. Отныне каждый вампир сам будет выбирать себе судьбу.
Вероника шепнула «Нина, ты моя самая лучшая подруга», обняла, пожала руку и встала у двери террасы. Белодворке надо было знать, что решит Алый Круг.
Остальные, включая Элунэля и Каварли, молча ждали неизвестно чего. Егор едва заметно улыбался.
— Вы не ответили, — сказала я.
Вампиры неуверенно переглянулись.
— Союз — это хорошо, — озвучила коллективное решение Рижина. — Если Хелефайриан и Цвергар согласятся скрепить его высшей клятвой.
Элунэль вернул дальдр в ножны.
— Я не могу решать за всевладыку, — ответил он, — но постараюсь убедить его сказать Алому Кругу «да».
— Аналогично, — проговорил Каварли, посмотрел на меня с удивлением и некоторой растерянностью, ему не верилось, что всё происходящее — реальность. Он мгновение поколебался и добавил: — Только знаешь, Нина… Простите, всеповелительница Хорса, — торопливо пробормотал он и продолжил: — Мне необходимо ваше личное рекомендательное письмо. Без него меня в Цвергаре и слушать никто не станет.
— Разумеется, вы получите письмо, высокочтимый посол Даммар, — заверила я.
Каварли с достоинством поклонился, посольскую роль он освоил быстро.
— Вторая новость, — сказала я. — Всем вампирам Алого Круга, от алдиров и до повелителей, запрещается носить ограничитель силы и ленту покорности.
На пол, к ногам вампиров упали узкие ленточки из полосатого семицветного шёлка. На многих были прицеплены тонкие и плоские осиновые кругляшки.
— Нина, — от потрясения Каварли забыл об этикете, — ладно, снимаешь ограничитель силы, но как ты собираешься править вампирами без ленты покорности?!
— Как-нибудь сумею. Если я умудрялась держать дисциплину в самой безбашенной бригаде наказателей, то с вампирами и подавно слажу.
— Да, — кивнул Элунэль. — Это правда.
Он грустно и немного виновато улыбнулся. Я кивнула в ответ.
Из-за цветочной изгороди вышел Амарено.
— Наденьте корону, всеповелительница.
Я глянула на диадему.
— Корона — замкнутый круг. А это венец.
— Пусть венец, — не стал спорить Амарено. — Наденьте его, королева.
Я улыбнулась.
— Венец бывает только у царицы.
— Царица так царица, — опять озвучила вампирское решение Рижина. — Надевайте венец, всеповелительница вампирского царства.
Я взяла диадему, повертела в руке. Посмотрела на Егора, на вампиров, на Каварли и Элунэля. Венец — это всего лишь символ. А решение — оно давно принято всеми участниками, в том числе и мной. Дело сделано, и символа бояться глупо.
Я надела венец.
Вампиры слаженно, как по команде, опустились на колени.
— Поднимайтесь, — велела я. — И чтобы никогда этого больше не было. Развели средневековье.
Стоявшая у двери Вероника ободряюще кивнула и одними губами сказала: «Справишься!».
Вместе с вампирами с колен встал и Амарено. По имени он меня тоже не называл — сначала нейтральным словом «госпожа», после — только титулом. По обычаям волшебного мира титул без имени позволено произносить только подданным правителя.
Амарено молча поклонился. Я пожала плечом. Если ему так хочется войти в царство проклятых — его право.
К тому же первое, что я сделаю в качестве правительницы — избавлю моих людей от проклятия.
Я глянула на Егора. Он улыбнулся, вынул карманное зеркало и с размаху саданул его о каменные плиты террасы. Брызнули мелкие осколки.
Элунэль, Иштван и Каварли одобрительно кивнули, они троедворское поверье знали. Остальные ждали объяснений.
Егор предложил мне руку, и мы в сопровождении вампиров вернулись в зал. Иштван успел растолковать суть непонятного обычая, и по залу побежал быстрый шепоток, что некое тайное астральное зеркало напророчило удачу всему Алому Кругу.
Я подошла к Веронике.
— Мои родители, — сказала я. — И родители Егора. Нельзя, чтобы они оставались в Троедворье. Слишком велик риск, что Люцин сделает их заложниками.
— Да, — кивнула она. — Я сейчас же поеду в Камнедельск, и уже утром, самое позднее — в час дня мы будем в Праге. Пока никто толком не опомнился от новостей, и препятствий с выездом не будет.
Я пожала ей руку. Хорошо, когда есть надёжные друзья.
* * *
Август в Италии — месяц очень жаркий, но в Малом кабинете для тайных переговоров верховного предстоятеля холодно как в погребе. И обстановка соответствующая: два неудобных кожаных кресла — и всё. Истинные властители либо беседуют без свидетелей, либо держат свиту на ногах, демонстрируя во всём блеске начальственное хамство.
Но из меня истинной властительницы не получится никогда, слишком плебейское воспитание получила, — так нечего и звезду политического небосклона из себя корчить.
Своим помощникам — Иштвану, Фокону, Лопатину и его ассистенту Амарено — я велела взять с собой мягкие складные стулья. Теперь свита предстоятеля, включая Дьятру, прожигает мою ненавидящими и завистливыми взглядами. Но в этой холодрыге полезен даже такой обогреватель.
Вампиры уловили ментальное эхо, улыбнулись. Лопатин глянул на них с лёгким любопытством и в очередной раз принялся объяснять туповатому Брокко, что гражданам независимого государства Алый Круг в Альянсе положен статус иностранцев, а это автоматически ставит всех проживающих на его территории алдиров на шестую ступень кастовой лестницы. Дарулов, соответственно, на седьмую.
Дипломатическую лексику Брокко понимать не желал, а до использования всем досконально понятной матерной Лопатин пока не дозрел. Хотя до этого уже недалеко.
— Хватит, — оборвала я их нудный диалог. — Всепредстоятель, Алый Круг согласен платить Альянсу арендную плату за землю, которую занимают врата вампирских нычек и Чесночные кварталы. Согласны мы и на визовый взнос, который платят граждане Лиги и малюшков. Но только если будет принята новая кастовая приписка. В противном случае Алый Круг разрывает дипломатические отношения с вашим государством. Все вампиры покинут пределы Альянса, а нычанские врата будут уничтожены.
— Но это означает уничтожение нычек! — не поверил Брокко.
— Да, — подтвердила я. — Все мои подданные переселятся в большой мир. Им будет предоставлено новое жильё, выплачена компенсация за беспокойство, оказана помощь в устройстве на достойную работу. Нуждающиеся пройдут курс адаптации к основице. Официальной территорией царства Алого Круга является большемирское поместье «Соловьиный приют» близ Рима, но жить мои подданные могут везде, где им угодно — за исключением земель Троедворья. Оставшаяся часть основицы достаточно велика, чтобы мы все там свободно поместились.
— Не посмеешь, — сказал Брокко. Равноправную властительницу в человечице он не признавал. Но на такие мелочи внимания можно не обращать. Со временем осознает и этот невероятный для волшебного мира, но непреложный факт.
— Генеральному кодексу форма нашего государственного устройства не противоречит, — сказал Лопатин.
— Никто не признает такое самопровозглашённое царство! — взвизгнул Брокко.
— Троедворье уже признало, — ответил Лопатин. — И даже открыло постоянное посольство. На территории «Соловьиного приюта» под него выделен один из гостевых домов.
— Предрешатели этого не допустят! — выкрикнул Брокко.
— А Люцину на них плевать, — сообщила я. — Мне тоже.
Брокко свирепо оскалился.
— Сила талулата заставит тебя… — начал было он.
— Не заставит, — заверила я. — Заставлялки у неё не хватит. — И добавила: — На этом переговоры окончены, всепредстоятель. У вас ровно трое суток, начиная с этой минуты, чтобы решить, нужны ли вам дипломатические отношения с Алым Кругом. Кстати, всепредстоятель, обдумайте ещё и такой вариант развития событий: на основицу вампиры будут переселяться в любом случае, но если у Альянса и Алого Круга сложатся хорошие отношения, то я не стану уничтожать нычку, а продам вам по сходной цене.
Юристы и повелители встали, сложили стулья. Брокко шипел какие-то угрозы, а Дьятра молчал, лишь смотрел неотрывно. Мне показалось, что в его глазах на мгновение промелькнули тоска и досада.
* * *
Ультиматум Брокко принял.
А на следующий день перевертни были признаны расой третьей ступени, которую прежде занимали вампиры. Со всеми вампирским ограничениями. На освободившуюся четвёртую определили эльфов и гремлинов. Если для бесправных прежде гремлинов это было почётно, то эльфы считали себя опозоренными, ведь они скатились на ступень ниже. Всю вину за понижение социального статуса вместо верховного предстоятеля и высокого координатора эльфы возложили на гремлинов. Те возмутились незаслуженностью обвинения. Между двумя племенами начался серьёзный конфликт. Всё в соответствии с управленческим правилом подонков — «Разделяй и властвуй».
Несложно догадаться, из-за какого зеркала вылезла эта реформа.
Председатель Коалиции перевертней Альянса Эрик фон Грюнштайн, тот самый, которого Ильдан обучал базовым страховкам, тут же провёл внутрикоалиционный референдум и, с восьмидесятипятипроцентного согласия своих людей, подал прошение о приёме в Алый Круг.
Теперь мы обсуждаем, как именно будет выглядеть это присоединение.
Всей мебели в зале для заседаний Высшего совета — огромный овальный стол тёмного дерева, пятнадцать стульев для советников и Грюнштайна и один мой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54
Со мной и с Егором вампиры держались очень вежливо и предупредительно, даже слишком. А всем остальным предельно ясно демонстрировали готовность никого не подпускать к подохранным личностям.
Подпорхнул эльф-подавальщик, шепнул, что меня ждут на северной террасе и объяснят все сегодняшние странности. От себя лично посоветовал поторопиться — речь пойдёт о моей диадеме, во всей ратуше только я одна не знаю, что она означает.
О прислуге, как возможном источнике информации, конвоиры не подумали.
Егор взял у эльфа два бокала вина, движением век подтвердил, что всё понято и будет сделано. Эльф упорхнул.
Я отпила глоток, не чувствуя вкуса. Егор пожаловался на духоту и предложил выйти на свежий воздух. Конвоиры не возражали, проводили нас на террасу. Мы встали у перил, рядом со стенкой из вьющихся роз. Конвоиры — у входа. В зале такую стражу восприняли как само собой разумеющееся.
— Что, чёрт всех раздери, происходит? — процедил Егор.
— Госпожа, это ваш супруг? — тихо спросил из-за цветочной загородки незнакомый мужской голос. Говорил по-русски, но с сильным итальянским акцентом.
— Да, — ответил Егор. — Её супруг. Вы можете объяснить, в какую афёру кровохлёбы впутали мою жену?
— Вы не помните меня, госпожа? Я Роналдо Амарено, тот самый судейский чиновник второй ступени, которого вы пощадили на процессе. В Альянсе нам с Рафаэлой не разрешали пожениться, и мы уехали сюда. Она очень хорошая девушка и не виновата в том, кем её заставляла быть судьба. Мы многим обязаны вам, госпожа, и Рафаэла говорит, что вы должны знать правду. Совет повелителей избрал вас королевой вампиров, госпожа. Эта диадема — Багряная корона. Она называется так потому, что государь, прежде чем надеть её, должен напоить корону своей кровью. Только тогда она позволит прикоснуться к себе.
— А как же экзамен на звание всеповелителя? — не поверила я.
— Это не обязательно, — сказал бывший судеец. — Его можно заменить голосованием Совета общин. После чего избранный всеповелитель сам приходит к короне или ему приносят её посол Совета и наблюдатель какой-нибудь другой расы, всё равно какой, хоть человеческой.
— Или хелефайской, — сказал Егор.
— Да, — ответил Амарено.
— Но зачем все эти дурацкие тайны? — зло спросил Егор. — Почему нельзя было сказать обо всём сразу?
— Зная характер госпожи, — тихо рассмеялся судеец, — я поступил бы так же. Вампиры хотели помешать ей отказаться. Такое уже бывало. Всеповелителя Данияра, предшественника Бернарда, тоже вынудили показаться волшебному миру в королевской регалии. После этого отречься от короны он уже не мог.
— Он не мог, а я — запросто.
— Постой! — хотел удержать меня Егор, но я уже подошла к вампирам.
Те склонились в глубоком поклоне, поняли, что я всё знаю.
— Рижину Келети сюда, — приказала я, — и ар-Кидана.
Порядком напуганные дарулы ушли в зал. Повелители остались у дверей, но крылья у них подрагивали.
— Ничего страшного, — успокоила я. — Репрессий не будет.
Пришли Рижина с отцом, Вероника, Элунэль, Фокон и Каварли. Вслед за ними — дарулы.
Я сняла Багряную корону.
— Нет! — тут же воскликнула Рижина. — Всеповелительница, вы не можете…
— Уже смогла, — отрезала я и положила корону на перила террасы, отошла в сторону.
— Нина…
— Ты мне соврала! — выкрикнула я. Не знаю, на каком языке. Скорее всего, по-русски. — Веронику связывало «алое слово», но ты была свободна. И совершенно сознательно соврала.
— Если вы считаете, что я виновна в предательстве, всеповелительница, — спокойно ответила Рижина, — то выносите смертный приговор. Но второй раз я поступила бы так же. И третий. И триста тридцать третий.
У Иштвана дрогнули крылья, но лицо осталось бесстрастным.
— И вы позволите убить собственную дочь? — спросила я.
Вампир склонил голову.
— Молю всеповелительницу о замене. Моя вина гораздо больше.
— Да вы с ума посходили! — ответила я.
— Вампиров понять можно, — сказал Егор. — Но ты, Элик, сволочь.
— Ты себе и не представляешь, что значит для меня Багряная корона! — огрызнулся Элунэль.
— Зато человек, который её носит, значит меньше плевка. Но для Дивного было бы нелепо видеть в человеках людей, а не ходячие инструменты.
Хелефайя дёрнулся как от пощёчины, побледнел резко и сильно. Сжались мочки, верхушки ушей отвернулись к затылку. И тут же выпрямились.
Он достал дальдр, рукояткой вперёд протянул на ладони Егору.
— Если нужна такая вира, я согласен.
— Прекратите! — оборвала я. — Все разборки закончены.
— Ошибаешься, — сказал Егор. — Не закончены. Беда в том, что других кандидатур действительно нет. И у тебя никакой другой работы нет.
— Кандидатур по меньшей мере две, — возразила я.
— Нет, — отрезала Рижина. И с интонацией Роберта добавила: — Нет.
— Он знал? — спросила я.
Рижина отрицательно помотала головой.
— С Робертом мне ещё только предстоит объясняться.
— Работы у тебя всё же нет, — продолжил своё Егор. — Никакой, потому что ничем другим ты путёво заниматься всё равно не сможешь. Выбирай, что ты хочешь — быть добротным, но заурядным лингвистом, или толковым правителем, таким, о котором подданным не стыдно будет вспомнить.
Я фыркнула.
— А это уже зависит от тебя, — усмехнулся Егор.
Он был прав во всём. Вампиры действительно предлагали работу, которая могла стать делом моей жизни. Именно к этому я всегда и стремилась — найти себе дело, ради которого можно будет жить. Их выбор — огромная честь и величайшее доверие. Ведь они давали мне право самовластно распоряжаться их жизнями и судьбами. Но корону надели на меня обманом. И ложь обидела очень больно.
Я подошла к цветочной стене, прикоснулась к душистым лепесткам. Судя по шороху, за ней всё ещё прятался Амарено.
— Выходите, — сказала я. — Вас никто не тронет.
— Нет, — шепнул он. — Боюсь. Всеповельницу вампиры послушают, обычную людю — нет.
— Правителя, которому так лгут, тем более никто не станет слушать.
— У них не было выбора, госпожа. На самом деле не было. По своей воле они никогда бы не стали лгать королеве. И никогда не солгут в будущем. Вампиры физическим не могут лгать своим правителям. Как и все стихийники.
Это я знала. Но сказать «Да» всё равно было очень трудно. Я обернулась к ждущим моего решения людям.
— Посол Хелефайриана ар-Кидан, посол Цвергара Даммар, — сказала я Элунэлю и Каварли, — предлагаю вашим правителям и вашим народам союз дружбы с Алым Кругом. Люди Алого Круга, вы согласны заключить союз с Хелефайрианом и Цвергаром?
Вампиры переглянулись. Моё предложение круто меняло расстановку сил в волшебном мире. Элунэль и Каварли пытались осмыслить свой внезапный посольский статус.
— Воля всеповелительницы неоспорима, — осторожно ответил Иштван.
— Не пойдёт, — отрезала я. — Отныне в Алый Круг входят только те общины, которые сами этого хотят. Их повелители в обязательном порядке участвуют в принятии решения путём прямого тайного голосования — как в большемирских парламентах. Общины, которые не хотят принимать членство Круга, могут жить совершенно самостоятельно.
— Ты это серьёзно? — шагнула ко мне Вероника. — Я действительно могу уйти?
— Да, как и любой вампир. Хочешь, уходи одна, хочешь — со своей общиной. Точнее, с той её частью, которая захочет составить тебе компанию.
Вероника подошла ко мне вплотную.
— Я русская, — сказала она. — Я родилась в России, значит — русская. Я хочу остаться в России. И мне по-прежнему нужен Свет. Так же думают многие вампиры Белодворья.
— И не только Белодворья, — ответила я. — И они правы. Отныне каждый вампир сам будет выбирать себе судьбу.
Вероника шепнула «Нина, ты моя самая лучшая подруга», обняла, пожала руку и встала у двери террасы. Белодворке надо было знать, что решит Алый Круг.
Остальные, включая Элунэля и Каварли, молча ждали неизвестно чего. Егор едва заметно улыбался.
— Вы не ответили, — сказала я.
Вампиры неуверенно переглянулись.
— Союз — это хорошо, — озвучила коллективное решение Рижина. — Если Хелефайриан и Цвергар согласятся скрепить его высшей клятвой.
Элунэль вернул дальдр в ножны.
— Я не могу решать за всевладыку, — ответил он, — но постараюсь убедить его сказать Алому Кругу «да».
— Аналогично, — проговорил Каварли, посмотрел на меня с удивлением и некоторой растерянностью, ему не верилось, что всё происходящее — реальность. Он мгновение поколебался и добавил: — Только знаешь, Нина… Простите, всеповелительница Хорса, — торопливо пробормотал он и продолжил: — Мне необходимо ваше личное рекомендательное письмо. Без него меня в Цвергаре и слушать никто не станет.
— Разумеется, вы получите письмо, высокочтимый посол Даммар, — заверила я.
Каварли с достоинством поклонился, посольскую роль он освоил быстро.
— Вторая новость, — сказала я. — Всем вампирам Алого Круга, от алдиров и до повелителей, запрещается носить ограничитель силы и ленту покорности.
На пол, к ногам вампиров упали узкие ленточки из полосатого семицветного шёлка. На многих были прицеплены тонкие и плоские осиновые кругляшки.
— Нина, — от потрясения Каварли забыл об этикете, — ладно, снимаешь ограничитель силы, но как ты собираешься править вампирами без ленты покорности?!
— Как-нибудь сумею. Если я умудрялась держать дисциплину в самой безбашенной бригаде наказателей, то с вампирами и подавно слажу.
— Да, — кивнул Элунэль. — Это правда.
Он грустно и немного виновато улыбнулся. Я кивнула в ответ.
Из-за цветочной изгороди вышел Амарено.
— Наденьте корону, всеповелительница.
Я глянула на диадему.
— Корона — замкнутый круг. А это венец.
— Пусть венец, — не стал спорить Амарено. — Наденьте его, королева.
Я улыбнулась.
— Венец бывает только у царицы.
— Царица так царица, — опять озвучила вампирское решение Рижина. — Надевайте венец, всеповелительница вампирского царства.
Я взяла диадему, повертела в руке. Посмотрела на Егора, на вампиров, на Каварли и Элунэля. Венец — это всего лишь символ. А решение — оно давно принято всеми участниками, в том числе и мной. Дело сделано, и символа бояться глупо.
Я надела венец.
Вампиры слаженно, как по команде, опустились на колени.
— Поднимайтесь, — велела я. — И чтобы никогда этого больше не было. Развели средневековье.
Стоявшая у двери Вероника ободряюще кивнула и одними губами сказала: «Справишься!».
Вместе с вампирами с колен встал и Амарено. По имени он меня тоже не называл — сначала нейтральным словом «госпожа», после — только титулом. По обычаям волшебного мира титул без имени позволено произносить только подданным правителя.
Амарено молча поклонился. Я пожала плечом. Если ему так хочется войти в царство проклятых — его право.
К тому же первое, что я сделаю в качестве правительницы — избавлю моих людей от проклятия.
Я глянула на Егора. Он улыбнулся, вынул карманное зеркало и с размаху саданул его о каменные плиты террасы. Брызнули мелкие осколки.
Элунэль, Иштван и Каварли одобрительно кивнули, они троедворское поверье знали. Остальные ждали объяснений.
Егор предложил мне руку, и мы в сопровождении вампиров вернулись в зал. Иштван успел растолковать суть непонятного обычая, и по залу побежал быстрый шепоток, что некое тайное астральное зеркало напророчило удачу всему Алому Кругу.
Я подошла к Веронике.
— Мои родители, — сказала я. — И родители Егора. Нельзя, чтобы они оставались в Троедворье. Слишком велик риск, что Люцин сделает их заложниками.
— Да, — кивнула она. — Я сейчас же поеду в Камнедельск, и уже утром, самое позднее — в час дня мы будем в Праге. Пока никто толком не опомнился от новостей, и препятствий с выездом не будет.
Я пожала ей руку. Хорошо, когда есть надёжные друзья.
* * *
Август в Италии — месяц очень жаркий, но в Малом кабинете для тайных переговоров верховного предстоятеля холодно как в погребе. И обстановка соответствующая: два неудобных кожаных кресла — и всё. Истинные властители либо беседуют без свидетелей, либо держат свиту на ногах, демонстрируя во всём блеске начальственное хамство.
Но из меня истинной властительницы не получится никогда, слишком плебейское воспитание получила, — так нечего и звезду политического небосклона из себя корчить.
Своим помощникам — Иштвану, Фокону, Лопатину и его ассистенту Амарено — я велела взять с собой мягкие складные стулья. Теперь свита предстоятеля, включая Дьятру, прожигает мою ненавидящими и завистливыми взглядами. Но в этой холодрыге полезен даже такой обогреватель.
Вампиры уловили ментальное эхо, улыбнулись. Лопатин глянул на них с лёгким любопытством и в очередной раз принялся объяснять туповатому Брокко, что гражданам независимого государства Алый Круг в Альянсе положен статус иностранцев, а это автоматически ставит всех проживающих на его территории алдиров на шестую ступень кастовой лестницы. Дарулов, соответственно, на седьмую.
Дипломатическую лексику Брокко понимать не желал, а до использования всем досконально понятной матерной Лопатин пока не дозрел. Хотя до этого уже недалеко.
— Хватит, — оборвала я их нудный диалог. — Всепредстоятель, Алый Круг согласен платить Альянсу арендную плату за землю, которую занимают врата вампирских нычек и Чесночные кварталы. Согласны мы и на визовый взнос, который платят граждане Лиги и малюшков. Но только если будет принята новая кастовая приписка. В противном случае Алый Круг разрывает дипломатические отношения с вашим государством. Все вампиры покинут пределы Альянса, а нычанские врата будут уничтожены.
— Но это означает уничтожение нычек! — не поверил Брокко.
— Да, — подтвердила я. — Все мои подданные переселятся в большой мир. Им будет предоставлено новое жильё, выплачена компенсация за беспокойство, оказана помощь в устройстве на достойную работу. Нуждающиеся пройдут курс адаптации к основице. Официальной территорией царства Алого Круга является большемирское поместье «Соловьиный приют» близ Рима, но жить мои подданные могут везде, где им угодно — за исключением земель Троедворья. Оставшаяся часть основицы достаточно велика, чтобы мы все там свободно поместились.
— Не посмеешь, — сказал Брокко. Равноправную властительницу в человечице он не признавал. Но на такие мелочи внимания можно не обращать. Со временем осознает и этот невероятный для волшебного мира, но непреложный факт.
— Генеральному кодексу форма нашего государственного устройства не противоречит, — сказал Лопатин.
— Никто не признает такое самопровозглашённое царство! — взвизгнул Брокко.
— Троедворье уже признало, — ответил Лопатин. — И даже открыло постоянное посольство. На территории «Соловьиного приюта» под него выделен один из гостевых домов.
— Предрешатели этого не допустят! — выкрикнул Брокко.
— А Люцину на них плевать, — сообщила я. — Мне тоже.
Брокко свирепо оскалился.
— Сила талулата заставит тебя… — начал было он.
— Не заставит, — заверила я. — Заставлялки у неё не хватит. — И добавила: — На этом переговоры окончены, всепредстоятель. У вас ровно трое суток, начиная с этой минуты, чтобы решить, нужны ли вам дипломатические отношения с Алым Кругом. Кстати, всепредстоятель, обдумайте ещё и такой вариант развития событий: на основицу вампиры будут переселяться в любом случае, но если у Альянса и Алого Круга сложатся хорошие отношения, то я не стану уничтожать нычку, а продам вам по сходной цене.
Юристы и повелители встали, сложили стулья. Брокко шипел какие-то угрозы, а Дьятра молчал, лишь смотрел неотрывно. Мне показалось, что в его глазах на мгновение промелькнули тоска и досада.
* * *
Ультиматум Брокко принял.
А на следующий день перевертни были признаны расой третьей ступени, которую прежде занимали вампиры. Со всеми вампирским ограничениями. На освободившуюся четвёртую определили эльфов и гремлинов. Если для бесправных прежде гремлинов это было почётно, то эльфы считали себя опозоренными, ведь они скатились на ступень ниже. Всю вину за понижение социального статуса вместо верховного предстоятеля и высокого координатора эльфы возложили на гремлинов. Те возмутились незаслуженностью обвинения. Между двумя племенами начался серьёзный конфликт. Всё в соответствии с управленческим правилом подонков — «Разделяй и властвуй».
Несложно догадаться, из-за какого зеркала вылезла эта реформа.
Председатель Коалиции перевертней Альянса Эрик фон Грюнштайн, тот самый, которого Ильдан обучал базовым страховкам, тут же провёл внутрикоалиционный референдум и, с восьмидесятипятипроцентного согласия своих людей, подал прошение о приёме в Алый Круг.
Теперь мы обсуждаем, как именно будет выглядеть это присоединение.
Всей мебели в зале для заседаний Высшего совета — огромный овальный стол тёмного дерева, пятнадцать стульев для советников и Грюнштайна и один мой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54