Она достаточно насмотрелась на это движение, видела его так много раз, что сомнения не могло быть: это прелюдия прыжка.
В последний миг перед открытым противостоянием память вернула ее в первые дни работы по этой программе. Что она тогда сказала Майклу?
— … Мгновение помедлит, перед тем как убить .
Сколько иронии в точности ее предвидения! После стольких недель, проведенных рядом с ним, Моцарт действительно дал ей самое большое, на что можно было надеяться.
Дарси прижалась щекой к прикладу электрошокового ружья, прицелилась и спустила курок. Из покрытого изоляцией ствола вырвалась ослепительно белая струя, ударившая Моцарта точно под нижнюю челюсть. Несмотря на сковавший ее ужас, тяжелые и частые удары собственного сердца, шипение чужого, походившее на шум вырывавшегося из котла пара и казавшееся ей не столько голосом, сколько сильной вибрацией долго сдерживавшегося выдоха… Дарси поняла, что, получив удар током, Моцарт вскрикнул так, как не кричал никогда прежде. Этот крик затопил ее разум сумятицей всех мыслимых душевных мук. Дарси охватила паника, ей хотелось спасаться бегством; она оцепенела от нахлынувшего ощущения вины . За всем этим была еще и ненависть. Ненависть к твари, которой она так долго отдавала себя без остатка. Нет, она не могла проклинать и даже осуждать это животное за агрессивность — оно было не в силах преодолеть заложенное в нем самой природой. Но она презирала его за этот крик. Дарси точно знала, что это именно тот звук, услышать который так долго мечтал Эддингтон, ссутулившийся над своим пультом в лаборатории за стеклянной стеной.
В коротком, пронзительном, незнакомом ей доселе крике чужого было что-то, не имеющее названия, но, несомненно, выражавшее то, что животное чувствовало сейчас, и оно выдохнуло в этом единственном звуке тайну, которую Эддингтон так страстно стремился разгадать: в этом тесном мире Моцарта она была единственным знакомым ему существом, надежным… достойным доверия . Он был ее свирепым, но невинным ребенком, и она предала его.
Она метра на полтора сместилась влево, успев на бегу поймать взгляд обернувшегося Деймона, и приготовилась выстрелить снова. Сражаясь за свою жизнь в этой неравной схватке, Дарси никак не могла избавиться от осознания отвратительной откровенности сумасшедшего взгляда музыканта, в котором не было ничего, кроме наслаждения ее танцем смерти с Моцартом, полного и окончательного удовлетворения всех его желаний.
* * *
— Да, — прошептал Деймон, — да, да, да !
Моцарт визжал, плакал , музыка журчала из таких глубин нутра этой твари, до которых он и не мечтал добраться. Оставив свой пост у стеклянной стены, Деймон помчался к стойке смесителя и передвинул рычажок громкости еще на два деления вверх. Грохот звуков из динамиков заставил завибрировать аппаратуру под его пальцами, задрожать бумагу в продолжавших работать матричных принтерах. С визгом чужого смешивалось похожее на сопение быка резкое, тяжелое дыхание Дарси.
Пульс Деймона колотился в унисон с ритмами музыки сражения, криками чужого, бешеным дыханием Дарси, разрядами электрошокового ружья, звучавшими подобно треску коробящейся в жарком пламени громадной пластмассовой стены. Ничто из всего опыта его прежней жизни не могло сравниться с ощущением какого-то сверхъестественного оргазма, пульсировавшего в его разуме и во всем теле в абсолютном согласии с каждой изысканной нотой мрачной, абсолютно совершенной и цельной музыки Моцарта.
И когда его рука оставила рычажки настройки звучания и легла на скромный подарок Ахиро, который тот преподнес ему после гибели последнего пленника в клетке Моцарта, Деймон знал, что лучше всего просто нажать эту единственную кнопку. Что сказал бы японец, этот наемный убийца, знай он, как Деймон решил воспользоваться его подарком? Композитор благоговейно подержал руку на коробочке, потом заспешил обратно к стеклянной стене, высоко подняв ее над головой, желая, чтобы Вэнс улучила момент и увидела, с чем он пришел к ней. Если она увидит и поймет, ее крики сомнения и нежелания верить собственным глазам станут великолепнейшим украшением грандиозного финала «Симфонии ненависти».
Деймон всем телом приник к прозрачной преграде и прижал к стеклу подарок Ахиро на такой высоте, где Дарси было бы проще всего его заметить, но Вэнс без остатка отдавалась осуществлению выбранной ею стратегии. Прицельным выстрелом она отгоняла Моцарта вправо и короткой перебежкой сокращала расстояние до ближайшего к ней входа в тоннель. Очень тонко продуманный план, мысленно похвалил ее Деймон, но стоит ей взглянуть на него и увидеть, что он держит в руке, от тщетных фантазий этой ученой дамы не останется и следа.
— Время умирать , Дарси, — громко сказал Деймон.
Он перевел взгляд на то, что держал в руках, и заставил себя сконцентрировать внимание только на этом предмете, прекрасно понимая, что неправильный выбор может уничтожить плоды всей его работы, оставить величайшее произведение искусства неоконченным навсегда.
Небольшая металлическая коробочка, четыре невзрачные прямоугольные кнопки под разного цвета индикаторами ВКЛЮЧЕНО, ВЫКЛЮЧЕНО, ПРОЦЕНТ ПОВЫШЕНИЯ МОЩНОСТИ, ПРОЦЕНТ ПОНИЖЕНИЯ МОЩНОСТИ. Горел зеленый индикатор над кнопкой включения питания, а небольшое цифровое табло сообщало, что мощность питания установлена на пятнадцать процентов. Прежде чем поставить большой палец на кнопку ВЫКЛЮЧЕНО, Деймон провел им по выпуклым желтым буквам, растянувшимся почти во всю длину коробочки вдоль ее верхнего края, и поднял взгляд на женщину и тварь с чужой планеты, сражавшихся уже в добрых шести метрах от стеклянной стены.
ДИСТАНЦИОННОЕ УПРАВЛЕНИЕ ЭЛЕКТРОШОКОВЫМ РАЗРЯДОМ.
Глава 22
Где-то на задворках разума Дарси все еще теплилась надежда, что ей удастся выжить в этом суровом испытании.
Она не наркоманка и не алкоголичка, не пила даже кофе. Никакая химия не затуманивала ей разум и не подавляла рефлексы, несмотря на громадную шишку на затылке. Кроме того, чужой даровал ей преимущество, оказавшись настолько гостеприимным, что не набросился сразу, и она выбрала стратегию, которая, похоже, приносила обнадеживающий результат.
Она была всего в метре от входа в тоннель, когда Деймон выключил питание электрошокового ружья.
Шорох в прикладе стих. Ружье не стало заряжаться медленнее, как бывает, когда садятся батарейки. Оно просто перестало работать . Дарси не настолько тупа, чтобы в тысячную долю секунды не сообразить, что Деймон выключил его с пульта дистанционного управления. Он не хотел , чтобы она выжила, как не хотел дать последний шанс и всем предыдущим жертвам Моцарта. Она, они были фуражом — кормом для чужого, музыкальным топливом больного воображения Эддингтона. Когда чудовищу скармливали других, он хотел, чтобы дичь забавлялась с чужим как можно дольше, и однажды в бешенстве набросился на Ахиро, когда этот ниндзя посмел склонить чашу весов в пользу Моцарта. Однако Дарси была тем подопытным кроликом, верной смерти которого Деймон Эддингтон жаждал побыстрее, чтобы услыхать необычный вопль чужого, которого недоставало для его грандиозного финала.
Едва ружье замерло, из динамиков над ее головой вырвался повторенный аппаратурой звукозаписи вопль Моцарта, дернув, словно когтистой лапой, каждый нерв Дарси и заставив ее непроизвольно сжать зубы. На чудовище он тоже произвел впечатление, и Моцарт заревел, в диком протесте вскинул вверх массивную голову и так изогнул дугой спину, что едва не рухнул на пол клетки. Дарси не стала ждать, пока он снова обретет равновесие: она воспользовалась благоприятной возможностью и стремительно метнулась вбок, удалившись от Деймона на целый метр вдоль стены, и едва не нырнула в круглое отверстие тоннеля, пока чужой поворачивал морду в ее направлении, дважды рявкнул и только после этого догнал одним прыжком.
Женщина резко повернулась, увы, лишь чтобы понять, что игра окончена: тварь была готова к прыжку. Теперь, когда она совершенно беззащитна, нападение чудовища станет последним. Но Дарси не собиралась просто стоять и покорно встретить смерть. Она, черт побери, не намерена сдаваться без боя. Не дожидаясь, пока смертоносные когти покончат с ней, женщина сделала выпад, вместо привычного слуху Деймона приятного, слабого голоса из ее горла вырвался высокий, полный отчаянной храбрости пронзительный крик, и она швырнула бесполезное электрошоковое ружье в безглазую голову чужого.
Оно плашмя ударилось о его твердый удлиненный лоб, и Моцарт от неожиданности попятился.
Так же как павловская собака, эта чужая форма жизни ассоциировала ружье с болью от удара током. Моцарт просто не мог догадаться, что угодивший ему в голову предмет не может причинить страдание без помощи человеческой руки. Дарси по-прежнему не имела представления, каким образом он распознает окружающий его мир — по запаху или как-то иначе, — но она не собиралась ждать нового приглашения. Когда чужой отпрянул от оружия, она сделала сумасшедший рывок и скрылась в тоннеле; мгновение спустя Моцарт уже протискивался в трубу следом за ней.
Дарси моментально поняла, что внутри тоннеля преимущество будет на стороне чужого.
Им с Майклом даже не приходило в голову, что за время блужданий по этому несложному лабиринту с двумя входами Моцарт так тщательно облицует его внутренние поверхности густой, влажной слизью, что по изобилию этого материала их сооружение будет уступать разве что гнездам тварей на их родной планете Хоумуолд. Кто же мог подумать, что Моцарт, существуя в полном одиночестве, ухитрится найти способ крепления своих выделений на покрытой тефлоном поверхности проходов и метр за метром оплетет их смолистым буроватым веществом по всей длине?
Дарси отважно продиралась вперед по бугристой клейкой массе, которая приставала к рукам и одежде, тянулась следом за ней долго не отрывавшимися липкими лентами. Абсурдная мысль о мухе, путешествующей по клейкой бумаге, словно импульс безумия, путала все остальные, а Моцарт был уже близко и еще больше сократил расстояние, когда она едва не задела лицом что-то свешивавшееся с потолка.
Из груди вырвался вопль, она инстинктивно отпрянула, но заставила себя успокоиться, побороть отвращение и, обхватив обеими руками оплетенный нитями слизи гниющий труп белокурого высокопоставленного работника компании «Медтех», дернула кокон вниз и вырвала его из клейкой паутины, прикрепленной к стенам. Дарси заметила блеск второго электрошокового ружья, опутанного вместе с трупом, но освобождать его из паутины времени не было. Она едва успела пригнуться и отскочить, когда разложившийся труп шлепнулся на округлый пол бесформенной кучей. Из-за этой задержки у нее остались считанные секунды, чтобы добраться до малого бокового тоннеля, в котором не успел скрыться погибший мужчина. Вход в него светился тусклым розоватым сиянием и обещал спасение человеку, потому что был слишком узким для значительно более крупной твари с планеты Хоумуолд.
Она юркнула в боковой тоннель, почти не пострадав.
Лодыжка одной ноги, вернее, только часть ее не успела ускользнуть от лапы Моцарта. Дарси снова благодарила Господа за спасение, за то, что когти чужого не успели сомкнуться на ее ноге, за то, что не пострадала кость.
Причитая от боли, Дарси заползала все глубже в тоннель, подальше от шаривших в нем лап с длинными, острыми, как пики, когтями. Оказавшись вне досягаемости чудовища, она решилась наконец оглянуться и увидела его, свое драгоценное инопланетное чудо, участника своего смертельного эксперимента, бесновавшегося в бессильной ярости перед входом в ее тоннель, тщетно царапавшего титановое кольцо отверстия. Она почувствовала влагу на ноге: «Я истекаю кровью» , но эта влага была приятно теплой и какой-то далекой; с каждой секундой онемение ноги поднималось от раны все выше, боль ощущалась все слабее.
Дарси миновала поворот тоннеля и больше не могла видеть Моцарта. Пальцы нащупали люк в углублении, о существовании которого Эддингтон не знал. Ахиро о нем было известно, но он уделял мало внимания их с Майклом заботам — так они, по крайней мере, думали, — и его вряд ли насторожило, когда в последнюю минуту они настояли на включении в новую планировку этого крохотного распределительного поста системы подачи усыпляющего газа, в действенность которого окончательно поверили. Она услыхала щелчок открывавшегося замка и слабым толчком кончиками пальцев — они с Майклом специально предусмотрели такую конструкцию люка, которая позволяла открывать его только вручную и только человеческими руками, — сдвинула крышку.
У нее хватило сил лишь затащить тело в просвет люка и свалиться в него, почти не ощутив боли от падения в яму под полом. Она знала, что должна закрыть за собой люк, но почувствовала себя такой усталой . Смутная, но более верная мысль подсказывала ей, что дело не в усталости, а в большой потере крови и что ей нужен жгут, но эта яма под полом была такой крохотной, и под рукой не было аптечки для оказания срочной медицинской помощи… да и вряд ли она смогла бы сама наложить жгут. Или все же смогла бы?
Дарси увидела кнопку аварийной сигнализации на нижней стороне настила пола, прямо возле раскрытого люка. Она легко может дотянуться до нее… но потом, после того, как Эддингтон решит, что она умерла, и уйдет из улья. Кто-нибудь должен прийти, например рабочие «Синсаунд», чтобы увести Моцарта в другое помещение, где его спрячут или используют в новом эксперименте, который, несомненно, уже запланирован; только тогда она и нажмет кнопку, включит индикаторы аварийной сигнализации почти на каждой стойке по другую сторону стеклянной стены. И она будет спасена, ей наложат жгут на лодыжку, она сможет принять горячий душ и смоет с себя запах крови и смрадное зловоние плоти жертв Моцарта.
А пока она закроет глаза и немного отдохнет.
Глава 23
— Теперь в любую секунду. — Деймон был возбужден до предела, тяжело дышал и обливался потом. — В любой момент . Это будет красиво, так ново, так не похоже…
Он больше не видел ни Моцарта, ни Вэнс — оба исчезли в спасительном тоннеле, и Деймон не мог отделаться от какой-то обманчивой, отеческой гордости за Дарси. Несмотря на то что она была единственной женщиной, оказавшейся лицом к лицу с Моцартом, да еще просто биоинженером без малейшей подготовки к борьбе за выживание, Дарси оказалась вторым человеческим существом, добравшимся до тоннелей, — это настоящий подвиг, если учесть, что не все ее предшественники были наркоманами и пьяницами. Отключая питание ее электрошокового ружья, Деймон не сомневался, что сражение тут же и закончится. Но она выкрутилась и удивила его не меньше, чем напугала Моцарта, когда швырнула в голову этой твари оружие.
Но Деймона никогда и ни в малейшей степени не привлекали картины совершавшихся Моцартом убийств, они не могли ничего дать. Ему и теперь незачем видеть, как умрет Дарси Вэнс или чем отличится сам Моцарт, совершая этот свой подвиг. Жизнь Деймона отдана звукам, музыке . Он быстро вернулся к стойке смесителя и зафиксировал рычажки настройки звука на максимальную громкость, не желая потерять даже самый незначительный шорох, который достигнет установленных в тоннелях микрофонов. Все диапазоны звучания, от самого низкого басового до самого высокого, какой еще способен воспринимать человеческий слух, все усилители — абсолютно все было установлено на уровень предельных возможностей звукозаписывающей аппаратуры, и Деймон, затаив дыхание, ждал крика Моцарта, громкого и величественного, такого, каким ни один чужой еще никогда…
Послышалось едва уловимое шуршание, затем далекий металлический щелчок, какой бывает, когда происходит перегрузка и предохранители размыкают цепь питания. Все стойки медицинского оборудования, подключенные к той же системе питания, как ни в чем не бывало продолжали весело сверкать индикаторами. Погрузилась во тьму только обесточенная панель стойки звукозаписи Деймона. На долгие две секунды воцарилась гробовая тишина.
— Нет! — взревел Деймон. — Провались все это к дьяволу в ад, но только не сейчас !
Он ударил кулаком по панели, но аппаратура была мертва, обесточена, его чудо техники приказало долго жить. Деймон нерешительно отвернулся от стойки, судорожно сжимая и разжимая кулаки, чувствуя, что начинает сводить пальцы. Коробка автоматических предохранителей… где она? Где ? Брэнгуин как-то попытался показать ему, но он нетерпеливо отмахнулся от старика, не желая забивать себе голову подобными пустяками, — сейчас ему хотелось растерзать себя за тупость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33
В последний миг перед открытым противостоянием память вернула ее в первые дни работы по этой программе. Что она тогда сказала Майклу?
— … Мгновение помедлит, перед тем как убить .
Сколько иронии в точности ее предвидения! После стольких недель, проведенных рядом с ним, Моцарт действительно дал ей самое большое, на что можно было надеяться.
Дарси прижалась щекой к прикладу электрошокового ружья, прицелилась и спустила курок. Из покрытого изоляцией ствола вырвалась ослепительно белая струя, ударившая Моцарта точно под нижнюю челюсть. Несмотря на сковавший ее ужас, тяжелые и частые удары собственного сердца, шипение чужого, походившее на шум вырывавшегося из котла пара и казавшееся ей не столько голосом, сколько сильной вибрацией долго сдерживавшегося выдоха… Дарси поняла, что, получив удар током, Моцарт вскрикнул так, как не кричал никогда прежде. Этот крик затопил ее разум сумятицей всех мыслимых душевных мук. Дарси охватила паника, ей хотелось спасаться бегством; она оцепенела от нахлынувшего ощущения вины . За всем этим была еще и ненависть. Ненависть к твари, которой она так долго отдавала себя без остатка. Нет, она не могла проклинать и даже осуждать это животное за агрессивность — оно было не в силах преодолеть заложенное в нем самой природой. Но она презирала его за этот крик. Дарси точно знала, что это именно тот звук, услышать который так долго мечтал Эддингтон, ссутулившийся над своим пультом в лаборатории за стеклянной стеной.
В коротком, пронзительном, незнакомом ей доселе крике чужого было что-то, не имеющее названия, но, несомненно, выражавшее то, что животное чувствовало сейчас, и оно выдохнуло в этом единственном звуке тайну, которую Эддингтон так страстно стремился разгадать: в этом тесном мире Моцарта она была единственным знакомым ему существом, надежным… достойным доверия . Он был ее свирепым, но невинным ребенком, и она предала его.
Она метра на полтора сместилась влево, успев на бегу поймать взгляд обернувшегося Деймона, и приготовилась выстрелить снова. Сражаясь за свою жизнь в этой неравной схватке, Дарси никак не могла избавиться от осознания отвратительной откровенности сумасшедшего взгляда музыканта, в котором не было ничего, кроме наслаждения ее танцем смерти с Моцартом, полного и окончательного удовлетворения всех его желаний.
* * *
— Да, — прошептал Деймон, — да, да, да !
Моцарт визжал, плакал , музыка журчала из таких глубин нутра этой твари, до которых он и не мечтал добраться. Оставив свой пост у стеклянной стены, Деймон помчался к стойке смесителя и передвинул рычажок громкости еще на два деления вверх. Грохот звуков из динамиков заставил завибрировать аппаратуру под его пальцами, задрожать бумагу в продолжавших работать матричных принтерах. С визгом чужого смешивалось похожее на сопение быка резкое, тяжелое дыхание Дарси.
Пульс Деймона колотился в унисон с ритмами музыки сражения, криками чужого, бешеным дыханием Дарси, разрядами электрошокового ружья, звучавшими подобно треску коробящейся в жарком пламени громадной пластмассовой стены. Ничто из всего опыта его прежней жизни не могло сравниться с ощущением какого-то сверхъестественного оргазма, пульсировавшего в его разуме и во всем теле в абсолютном согласии с каждой изысканной нотой мрачной, абсолютно совершенной и цельной музыки Моцарта.
И когда его рука оставила рычажки настройки звучания и легла на скромный подарок Ахиро, который тот преподнес ему после гибели последнего пленника в клетке Моцарта, Деймон знал, что лучше всего просто нажать эту единственную кнопку. Что сказал бы японец, этот наемный убийца, знай он, как Деймон решил воспользоваться его подарком? Композитор благоговейно подержал руку на коробочке, потом заспешил обратно к стеклянной стене, высоко подняв ее над головой, желая, чтобы Вэнс улучила момент и увидела, с чем он пришел к ней. Если она увидит и поймет, ее крики сомнения и нежелания верить собственным глазам станут великолепнейшим украшением грандиозного финала «Симфонии ненависти».
Деймон всем телом приник к прозрачной преграде и прижал к стеклу подарок Ахиро на такой высоте, где Дарси было бы проще всего его заметить, но Вэнс без остатка отдавалась осуществлению выбранной ею стратегии. Прицельным выстрелом она отгоняла Моцарта вправо и короткой перебежкой сокращала расстояние до ближайшего к ней входа в тоннель. Очень тонко продуманный план, мысленно похвалил ее Деймон, но стоит ей взглянуть на него и увидеть, что он держит в руке, от тщетных фантазий этой ученой дамы не останется и следа.
— Время умирать , Дарси, — громко сказал Деймон.
Он перевел взгляд на то, что держал в руках, и заставил себя сконцентрировать внимание только на этом предмете, прекрасно понимая, что неправильный выбор может уничтожить плоды всей его работы, оставить величайшее произведение искусства неоконченным навсегда.
Небольшая металлическая коробочка, четыре невзрачные прямоугольные кнопки под разного цвета индикаторами ВКЛЮЧЕНО, ВЫКЛЮЧЕНО, ПРОЦЕНТ ПОВЫШЕНИЯ МОЩНОСТИ, ПРОЦЕНТ ПОНИЖЕНИЯ МОЩНОСТИ. Горел зеленый индикатор над кнопкой включения питания, а небольшое цифровое табло сообщало, что мощность питания установлена на пятнадцать процентов. Прежде чем поставить большой палец на кнопку ВЫКЛЮЧЕНО, Деймон провел им по выпуклым желтым буквам, растянувшимся почти во всю длину коробочки вдоль ее верхнего края, и поднял взгляд на женщину и тварь с чужой планеты, сражавшихся уже в добрых шести метрах от стеклянной стены.
ДИСТАНЦИОННОЕ УПРАВЛЕНИЕ ЭЛЕКТРОШОКОВЫМ РАЗРЯДОМ.
Глава 22
Где-то на задворках разума Дарси все еще теплилась надежда, что ей удастся выжить в этом суровом испытании.
Она не наркоманка и не алкоголичка, не пила даже кофе. Никакая химия не затуманивала ей разум и не подавляла рефлексы, несмотря на громадную шишку на затылке. Кроме того, чужой даровал ей преимущество, оказавшись настолько гостеприимным, что не набросился сразу, и она выбрала стратегию, которая, похоже, приносила обнадеживающий результат.
Она была всего в метре от входа в тоннель, когда Деймон выключил питание электрошокового ружья.
Шорох в прикладе стих. Ружье не стало заряжаться медленнее, как бывает, когда садятся батарейки. Оно просто перестало работать . Дарси не настолько тупа, чтобы в тысячную долю секунды не сообразить, что Деймон выключил его с пульта дистанционного управления. Он не хотел , чтобы она выжила, как не хотел дать последний шанс и всем предыдущим жертвам Моцарта. Она, они были фуражом — кормом для чужого, музыкальным топливом больного воображения Эддингтона. Когда чудовищу скармливали других, он хотел, чтобы дичь забавлялась с чужим как можно дольше, и однажды в бешенстве набросился на Ахиро, когда этот ниндзя посмел склонить чашу весов в пользу Моцарта. Однако Дарси была тем подопытным кроликом, верной смерти которого Деймон Эддингтон жаждал побыстрее, чтобы услыхать необычный вопль чужого, которого недоставало для его грандиозного финала.
Едва ружье замерло, из динамиков над ее головой вырвался повторенный аппаратурой звукозаписи вопль Моцарта, дернув, словно когтистой лапой, каждый нерв Дарси и заставив ее непроизвольно сжать зубы. На чудовище он тоже произвел впечатление, и Моцарт заревел, в диком протесте вскинул вверх массивную голову и так изогнул дугой спину, что едва не рухнул на пол клетки. Дарси не стала ждать, пока он снова обретет равновесие: она воспользовалась благоприятной возможностью и стремительно метнулась вбок, удалившись от Деймона на целый метр вдоль стены, и едва не нырнула в круглое отверстие тоннеля, пока чужой поворачивал морду в ее направлении, дважды рявкнул и только после этого догнал одним прыжком.
Женщина резко повернулась, увы, лишь чтобы понять, что игра окончена: тварь была готова к прыжку. Теперь, когда она совершенно беззащитна, нападение чудовища станет последним. Но Дарси не собиралась просто стоять и покорно встретить смерть. Она, черт побери, не намерена сдаваться без боя. Не дожидаясь, пока смертоносные когти покончат с ней, женщина сделала выпад, вместо привычного слуху Деймона приятного, слабого голоса из ее горла вырвался высокий, полный отчаянной храбрости пронзительный крик, и она швырнула бесполезное электрошоковое ружье в безглазую голову чужого.
Оно плашмя ударилось о его твердый удлиненный лоб, и Моцарт от неожиданности попятился.
Так же как павловская собака, эта чужая форма жизни ассоциировала ружье с болью от удара током. Моцарт просто не мог догадаться, что угодивший ему в голову предмет не может причинить страдание без помощи человеческой руки. Дарси по-прежнему не имела представления, каким образом он распознает окружающий его мир — по запаху или как-то иначе, — но она не собиралась ждать нового приглашения. Когда чужой отпрянул от оружия, она сделала сумасшедший рывок и скрылась в тоннеле; мгновение спустя Моцарт уже протискивался в трубу следом за ней.
Дарси моментально поняла, что внутри тоннеля преимущество будет на стороне чужого.
Им с Майклом даже не приходило в голову, что за время блужданий по этому несложному лабиринту с двумя входами Моцарт так тщательно облицует его внутренние поверхности густой, влажной слизью, что по изобилию этого материала их сооружение будет уступать разве что гнездам тварей на их родной планете Хоумуолд. Кто же мог подумать, что Моцарт, существуя в полном одиночестве, ухитрится найти способ крепления своих выделений на покрытой тефлоном поверхности проходов и метр за метром оплетет их смолистым буроватым веществом по всей длине?
Дарси отважно продиралась вперед по бугристой клейкой массе, которая приставала к рукам и одежде, тянулась следом за ней долго не отрывавшимися липкими лентами. Абсурдная мысль о мухе, путешествующей по клейкой бумаге, словно импульс безумия, путала все остальные, а Моцарт был уже близко и еще больше сократил расстояние, когда она едва не задела лицом что-то свешивавшееся с потолка.
Из груди вырвался вопль, она инстинктивно отпрянула, но заставила себя успокоиться, побороть отвращение и, обхватив обеими руками оплетенный нитями слизи гниющий труп белокурого высокопоставленного работника компании «Медтех», дернула кокон вниз и вырвала его из клейкой паутины, прикрепленной к стенам. Дарси заметила блеск второго электрошокового ружья, опутанного вместе с трупом, но освобождать его из паутины времени не было. Она едва успела пригнуться и отскочить, когда разложившийся труп шлепнулся на округлый пол бесформенной кучей. Из-за этой задержки у нее остались считанные секунды, чтобы добраться до малого бокового тоннеля, в котором не успел скрыться погибший мужчина. Вход в него светился тусклым розоватым сиянием и обещал спасение человеку, потому что был слишком узким для значительно более крупной твари с планеты Хоумуолд.
Она юркнула в боковой тоннель, почти не пострадав.
Лодыжка одной ноги, вернее, только часть ее не успела ускользнуть от лапы Моцарта. Дарси снова благодарила Господа за спасение, за то, что когти чужого не успели сомкнуться на ее ноге, за то, что не пострадала кость.
Причитая от боли, Дарси заползала все глубже в тоннель, подальше от шаривших в нем лап с длинными, острыми, как пики, когтями. Оказавшись вне досягаемости чудовища, она решилась наконец оглянуться и увидела его, свое драгоценное инопланетное чудо, участника своего смертельного эксперимента, бесновавшегося в бессильной ярости перед входом в ее тоннель, тщетно царапавшего титановое кольцо отверстия. Она почувствовала влагу на ноге: «Я истекаю кровью» , но эта влага была приятно теплой и какой-то далекой; с каждой секундой онемение ноги поднималось от раны все выше, боль ощущалась все слабее.
Дарси миновала поворот тоннеля и больше не могла видеть Моцарта. Пальцы нащупали люк в углублении, о существовании которого Эддингтон не знал. Ахиро о нем было известно, но он уделял мало внимания их с Майклом заботам — так они, по крайней мере, думали, — и его вряд ли насторожило, когда в последнюю минуту они настояли на включении в новую планировку этого крохотного распределительного поста системы подачи усыпляющего газа, в действенность которого окончательно поверили. Она услыхала щелчок открывавшегося замка и слабым толчком кончиками пальцев — они с Майклом специально предусмотрели такую конструкцию люка, которая позволяла открывать его только вручную и только человеческими руками, — сдвинула крышку.
У нее хватило сил лишь затащить тело в просвет люка и свалиться в него, почти не ощутив боли от падения в яму под полом. Она знала, что должна закрыть за собой люк, но почувствовала себя такой усталой . Смутная, но более верная мысль подсказывала ей, что дело не в усталости, а в большой потере крови и что ей нужен жгут, но эта яма под полом была такой крохотной, и под рукой не было аптечки для оказания срочной медицинской помощи… да и вряд ли она смогла бы сама наложить жгут. Или все же смогла бы?
Дарси увидела кнопку аварийной сигнализации на нижней стороне настила пола, прямо возле раскрытого люка. Она легко может дотянуться до нее… но потом, после того, как Эддингтон решит, что она умерла, и уйдет из улья. Кто-нибудь должен прийти, например рабочие «Синсаунд», чтобы увести Моцарта в другое помещение, где его спрячут или используют в новом эксперименте, который, несомненно, уже запланирован; только тогда она и нажмет кнопку, включит индикаторы аварийной сигнализации почти на каждой стойке по другую сторону стеклянной стены. И она будет спасена, ей наложат жгут на лодыжку, она сможет принять горячий душ и смоет с себя запах крови и смрадное зловоние плоти жертв Моцарта.
А пока она закроет глаза и немного отдохнет.
Глава 23
— Теперь в любую секунду. — Деймон был возбужден до предела, тяжело дышал и обливался потом. — В любой момент . Это будет красиво, так ново, так не похоже…
Он больше не видел ни Моцарта, ни Вэнс — оба исчезли в спасительном тоннеле, и Деймон не мог отделаться от какой-то обманчивой, отеческой гордости за Дарси. Несмотря на то что она была единственной женщиной, оказавшейся лицом к лицу с Моцартом, да еще просто биоинженером без малейшей подготовки к борьбе за выживание, Дарси оказалась вторым человеческим существом, добравшимся до тоннелей, — это настоящий подвиг, если учесть, что не все ее предшественники были наркоманами и пьяницами. Отключая питание ее электрошокового ружья, Деймон не сомневался, что сражение тут же и закончится. Но она выкрутилась и удивила его не меньше, чем напугала Моцарта, когда швырнула в голову этой твари оружие.
Но Деймона никогда и ни в малейшей степени не привлекали картины совершавшихся Моцартом убийств, они не могли ничего дать. Ему и теперь незачем видеть, как умрет Дарси Вэнс или чем отличится сам Моцарт, совершая этот свой подвиг. Жизнь Деймона отдана звукам, музыке . Он быстро вернулся к стойке смесителя и зафиксировал рычажки настройки звука на максимальную громкость, не желая потерять даже самый незначительный шорох, который достигнет установленных в тоннелях микрофонов. Все диапазоны звучания, от самого низкого басового до самого высокого, какой еще способен воспринимать человеческий слух, все усилители — абсолютно все было установлено на уровень предельных возможностей звукозаписывающей аппаратуры, и Деймон, затаив дыхание, ждал крика Моцарта, громкого и величественного, такого, каким ни один чужой еще никогда…
Послышалось едва уловимое шуршание, затем далекий металлический щелчок, какой бывает, когда происходит перегрузка и предохранители размыкают цепь питания. Все стойки медицинского оборудования, подключенные к той же системе питания, как ни в чем не бывало продолжали весело сверкать индикаторами. Погрузилась во тьму только обесточенная панель стойки звукозаписи Деймона. На долгие две секунды воцарилась гробовая тишина.
— Нет! — взревел Деймон. — Провались все это к дьяволу в ад, но только не сейчас !
Он ударил кулаком по панели, но аппаратура была мертва, обесточена, его чудо техники приказало долго жить. Деймон нерешительно отвернулся от стойки, судорожно сжимая и разжимая кулаки, чувствуя, что начинает сводить пальцы. Коробка автоматических предохранителей… где она? Где ? Брэнгуин как-то попытался показать ему, но он нетерпеливо отмахнулся от старика, не желая забивать себе голову подобными пустяками, — сейчас ему хотелось растерзать себя за тупость.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33