— Кроме того, — продолжал он, — вы можете и не умереть, неужели забыли? Второе электрошоковое ружье, что Ахиро дал последнему субъекту, все еще лежит в клетке Моцарта, прямо у самой двери кормушки. Если вы сохраните хладнокровие и будете двигаться медленно, вам удастся… вероятно … заполучить его. — Деймон снова ответил широкой ухмылкой на ее пустой, не желающий верить ему взгляд. — Нам всем известно, как Моцарт ненавидит быстрые движения, не так ли?
— Мистер Эддингтон… Деймон … пожалуйста. Моцарт просто чужой. Он мыслит иначе, чем мы, ему безразлично , окажусь перед ним я или кто-то другой. Разве вы не понимаете этого? Я разговаривала с ним, наблюдала за его поведением все это время, но это было частью программы, экспериментом . Он просто чужой, вы и на этот раз не услышите в его голосе ничего нового.
Деймон расхохотался:
— Прекрасная попытка, Вэнс, но ни я, ни вы в это не верим. Довольно препираться. Думаю, пришло время проверить, насколько крепка ваша с ним дружба.
Он сунул руку в карман и вытащил последний пузырек с желе; едва ладонь ощутила тепло склянки, рот композитора наполнился слюной вожделенного ожидания. Чем дольше Деймон принимал королевское желе, тем более менялось ощущение его аромата: каждая доза все меньше напоминала вкус сладкой ваты из далекого детства и все больше походила на дорогой портвейн, крепкий и ароматный.
— Давайте поглядим, — процедил он сквозь зубы, перестав улыбаться и глядя ей прямо в глаза, — сильно ли он вас любит. Надеюсь, вы ему очень нравитесь.
Он поднял пузырек, словно провозглашая тост, осушил его и захихикал, обрадовавшись тому, что заставил эту преданную науке женщину злобно шлепнуть по стеклу ладонью. Королевское желе обожгло ему губы и язык, потекло к горлу, заставляя испуганно вздрагивать каждый участок не только полости рта, где подрагивало даже твердое нёбо, но и губы, и подбородок, на который с уголков губ пролились тонкие струйки, и даже ключицы, куда упали капли. Пролившееся желе покрывало кожу в глубоком вырезе его тенниски синеватыми грязными пятнами. Деймон отшвырнул пустой пузырек в сторону.
— Надеюсь, ему будет мучительно больно вас убивать, — доверительно поведал он Дарси, — надеюсь, это ранит чудовище в самое сердце … если оно у него есть.
Его пленница попыталась заговорить, но Деймон прекрасно знал, как быстро положить конец препирательствам, и мгновенно выключил переговорное устройство. Даже не взглянув больше на Дарси Вэнс, композитор подошел к пульту управления приводом двери, открывавшей выход из клетки-кормушки в загон Моцарта, и дернул рычаг.

* * *

Охранявший грузовой подъезд Зала Пресли парень в синей униформе откровенно скучал. У него еще не было опыта, и вряд ли он пользовался доверием начальства. Юноша совсем недавно достиг возраста, который давал законное право на получение работы, у него были густые, по-мальчишески непослушные волосы и жидкие усики. Они скорее выдавали, чем скрывали его юность. Склонившись над конторкой привратника, Филипп Раис достаточно хорошо разглядел сыпь крохотных прыщей вдоль кромки волос. Видел он и выступившие на лбу бисеринки пота. Ему очень нравилось заставлять людей чувствовать себя не в своей тарелке.
— Мы можем войти, взяв вас в качестве сопровождающего, либо без вас, — повторил он. — Я официально уведомляю, что речь идет об обыске. У нас есть подозрение, что мы обнаружим здесь вещество, распределение которого строго нормируется.
— У вас д-должен быть ордер на обыск, — заикаясь, возразил молодой человек. Он пытался выглядеть непреклонным, но его усилия были жалкими и тщетными. — Вы н-не м-можете…
— Можем и войдем.
Раис еще ниже склонился над конторкой, так что его белая каска почти коснулась лба охранника. Наверное, со стороны эта поза выглядит забавной, подумал Раис, но ему было по-своему жалко юношу, не хотел бы он быть на его месте. С другой стороны, если этот парень не перестанет вести себя по-дурацки, ему придется поступить с ним как с последним дураком.
— Послушайте… — Раис бросил взгляд на именную карточку над левым верхним карманом форменной куртки парня и подчеркнуто четко прочитал фамилию: — Хиггинс. Может быть, вы действительно незнакомы с соответствующим постановлением городских властей, но, возможно, просто прикидываетесь. Однако причина не имеет значения, потому что произойдет то, что должно произойти. Итак, я ознакомлю вас с действующим на территории Манхэттена законодательством, но второй раз повторять не стану. — Хиггинс открыл было рот, но Раис предостерегающе поднял палец. — В Постановлении номер 2021-14.85.4673 о злоупотреблении наркотическими составами на территории острова Манхэттен говорится, что — далее я цитирую, поэтому слушайте внимательно: «Когда проводится следствие по делу о веществе, обычно называемом королевским желе , его производных или материалах, используемых для производства этого вещества, следователю не требуется ордер на обыск, если в качестве ищейки он использует животное с планеты Хоумуолд. Конец цитаты.
Старина Блю, более или менее крепко удерживаемый на месте двумя помощниками Раиса, слегка покачивался, переминаясь с ноги на ногу за спиной главы службы безопасности компании «Медтех». Он махнул рукой в сторону морды животного, и чужой инстинктивно зашипел, мотнув головой.
— Другими словами, мистер Хиггинс, эти младенцы либо находят то, что мы ищем, либо не находят. Они не лгут и не берут взяток, потому что для них не существует различий между плохими и хорошими ребятами. А теперь позвоните своему боссу или кому-то Другому, кто имеет полномочия провести для нас эту маленькую экскурсию, иначе мы будем вынуждены совершить ее сами, оставив вас самостоятельно позаботиться о собственной заднице. Если мы наткнемся на запертую дверь, то откроем ее с помощью лазера. И можете мне поверить, что, какие бы счета «Синсаунд» ни предъявила нам за повреждения, они останутся неоплаченными. — Раис одарил молодого человека широкой сардонической ухмылкой: — Мы поняли друг друга, мистер Хиггинс?
Хиггинс утвердительно кивнул и судорожно засуетился, став похожим на куклу-марионетку, какие Раису приходилось видеть в антикварных магазинах. Молодой человек неуклюже придвинул к себе телефонный аппарат какой-то старой модели, что было свидетельством отсутствия у охраны грузового подъезда видеофонной связи, и набрал на клавиатуре комбинацию цифр. Низкое, спокойное шипение Старины Блю не мешало Раису слышать не только хныкающий голос Хиггинса, но и более степенный того, кому он позвонил.
— Мортон слушает.
— Ш-шеф, это охранник Хиггинс. Тот, что на посту грузового подъезда… — Юноша нервозно вытирал пот со лба и метался взглядом с Раиса на чужого и обратно.
— Я знаю, кто ты такой, черт бы тебя побрал, недоумок! В чем дело?
— Не могли бы вы… ах… спуститься к грузовому подъезду? — Хиггинс сглотнул, а Раис и оба его помощника подбодрили парня улыбками; чужой, сидя на корточках, продолжал осторожно покачиваться между направляющими шестами.
— Зачем?
Прежде чем Хиггинс успел ответить, Раис легонько постукал костяшками пальцев по столу, чтобы привлечь к себе внимание охранника.
— Хорошенько подумайте, что полагается говорить начальству по телефону, мистер Хиггинс, — сказал он тихим, но твердым, как сталь, голосом. — Я очень огорчусь, если заподозрю, что вы даете непонятный мне намек или какой-то условный знак, — надеюсь у вас нет этого на уме?
Хиггинс снова судорожно сглотнул, и Раис заметил, что ворот его рубашки уже потемнел от впитавшегося пота. Это открытие заставило его широко улыбнуться: Боже, ну до чего же приятно живьем сдирать с людей кожу и щекотать их по голым нервам.
— Хиггинс, с кем вы там разговариваете?
— Здесь т-такая ситуация, сэр, — юноше не хватало воздуха, — вы должны спуститься.
— Необходимо подкрепление? — В раздраженном голосе собеседника охранника появились тревожные нотки.
Хиггинс отрицательно замотал головой, забыв, что начальник его не видит, и тут же покраснел от стыда за свою оплошность под испытующим взглядом Раиса,
— Нет, сэр, — сдержанно ответил он, — думаю, достаточно вас одного. Поторопитесь, пожалуйста.
В ответ прозвучала пара ворчливых проклятий, затем почти крик:
— Хорошо, черт побери! Но если я спущусь и обнаружу, что вы должны были справиться самостоятельно, считайте себя по уши в дерьме, Хиггинс!
Несмотря на гнев босса, Хиггинс выглядел человеком, у которого гора свалилась с плеч.
— Спасибо, сэр, — поблагодарил юноша, с неожиданной дерзостью грохнув трубку на место, а затем молча вытаращился на Раиса и его команду; когда он перевел взгляд на чужого, глаза округлились и наполнились страхом, хотя чудовище было в сбруе и наморднике.
Раис поправил каску, улыбнулся и сказал, желая успокоить парня:
— И вам спасибо.
Спустя несколько минут (добрый знак, потому что Раис не намерен был ждать более пяти минут) из двери с табличкой: «ТОЛЬКО ДЛЯ ПЕРСОНАЛА СЛУЖБЫ БЕЗОПАСНОСТИ ЗАЛА ПРЕСЛИ» — появился рыжий мужчина с сеткой для волос на голове и густой Щетинистой бородой. Его рот уже был готов к залповому огню, и голос первого залпа вполне соответствовал хмурому выражению лица.
— Итак, Хиггинс, — рявкнул он, — какого черта вам от меня…
Как Раис и ожидал, одного взгляда на Старину Блю оказалось достаточно, чтобы шеф Хиггинса внезапно сделал паузу и закончил фразу писклявым тоном недоуменного вопроса, а не начальственным окриком:
— … Нужно?
Раис опередил Хиггинса, решив избавить парня от мучительного объяснения.
— Я хочу, чтобы вы обеспечили нам доступ даже в самое пекло этого вашего хозяйства, если он пожелает туда войти, — заявил он тоном уведомления об окончательно принятом решении.
Шеф службы безопасности «Медтех» достаточно сильно потянул шест, чтобы заставить чужого напрячься и встрепенуться в своих путах.
— Ваш визит слишком необычен, — начал Мор-тон, — я буду вынужден получить одобрение…
— Нет.
Крепко сжав рукоятку направляющего шеста, Раис шагнул на пару шагов вперед, сократив расстояние между собой и шефом службы безопасности Зала Пресли. Старина Блю, повинуясь шесту, неожиданно поднялся за спиной Раиса на задние лапы и преодолел то же расстояние за один шаг.
— Мы оба знаем, что по закону вы не можете отказать в проведении обыска, и нам с вами так же хорошо известно, что я не стану ждать никакого одобрения или разрешения. Следовательно, ситуация такова: мы можем провести обыск вместе с вами, и вы откроете любую дверь, которую необходимо будет открыть, либо обойдемся без вас и откроем себе путь лазером, если двери окажутся запертыми. Выбор за вами, — пояснил Раис, согнав с лица маску деловой доверительности и нахмурившись, — но сделайте его быстро, мистер Мортон, потому что мне надоело попусту терять время и повторять одно и то же.
— Я…
Рот Мортона несколько раз открывался, но тут же беспомощно закрывался, затем он расправил плечи и попытался вновь обрести утраченное достоинство.
— Проходите, джентльмены. Хиггинс, вы тоже идете с нами.
Следом за Мортоном вся группа стала подниматься наверх по ступеням узкой лестничной клетки. Раис шел пригнув голову и ухмылялся, вспоминая, как быстро Хиггинс спрятал вспыхнувшее на лице мстительное выражение, когда его лишили возможности скоротать вечер в одиночестве, заставив сопровождать шефа Мортона и следственную бригаду.

* * *

Я не должна умереть .
Дарси никогда прежде не замечала, как громко визжит открывающаяся в клетку Моцарта дверь. Когда она стояла там, где сейчас был Эддингтон, и просто заглядывала внутрь клетки, этот звук ничего не значил, он просто говорил о выполнении очередной операции процесса кормления чужого. Теперь он был потрясающе громким, словно сам Господь Бог скрипел ногтями по грифельной доске ее сознания и очищал голову от любых мыслей о потворстве неведению уже содеянного, забвению происходившего.
Моцарт, конечно, ждал на том же месте, где всегда, когда в кормушке для него что-то было. Он сидел на корточках прямо перед дверью в клетку, понурив иссиня-черную голову и опустив плечи. Без разделявшего их непробиваемого кварцевого стекла его зубы выглядели гораздо более крупными — белые, без единого пятнышка молодые зубы; вдоль кромки четырех задних резцов поблескивала слизь. В любую секунду эти массивные челюсти могут разделиться и открыть затянутую паутиной слюны темную, влажную полость пасти за рядами зубов. Он слегка покачивался, и это странно напоминавшее попугая движение делало его похожим на причудливую помесь насекомого и птицы, исполнявшую брачный танец.
Какая-то часть нутра уговаривала ее бежать куда угодно, пока можно . Другая убеждала просто остаться в клетке-кормушке, съежиться, как в те дни, когда она пряталась маленькой девочкой за занавесками, — может быть, чудовище не заметит ее и уйдет, она откроет наконец глаза — и его просто не будет. Подчиниться любому из этих инстинктов значило умереть. Дарси поползла вперед отвоевывая сантиметр за сантиметром у своих естественных порывов замереть или броситься вперед очертя голову. Она старалась беззвучно дышать, уравнивая частоту дыхания с ритмом сердцебиения, боясь сорваться на глубокий вздох. Я не должна умереть .
Две секунды, еще две, и ее окоченевшие пальцы коснулись приклада электрошокового ружья. В тепле огороженного для чужого пространства оружие нагрелось настолько, что, сжав пальцы на рифленой рукоятке, она неожиданно для себя ощутила чуть ли не мягкое тепло человеческой руки, протянутой для рукопожатия.
Моцарт не двигался.
Дарси медленно подняла ружье и взяла его на изготовку для стрельбы с правой руки. Он уже должен был зарычать, броситься на нее. Чего Моцарт ждал?
«Может быть, он действительно узнаёт меня? Возможно, он чувствует, что перед ним именно я. Должна ли я поговорить с ним, как уже делала множество раз на протяжении стольких недель?»
Она сильно прикусила изнутри щеку, чтобы боль изменила направление мысли и вернула ее в русло здравого смысла. Сейчас не время теоретизировать на тему о том, как работает разум чужих; не стремилась она, несмотря на страстное желание Эддингтона, стать и первой дрессировщицей чужих с планеты Хоумуолд. Указательным пальцем правой руки Дарси нащупала переключатель питания разрядника ружья и перевела его в рабочее положение. Ее усилия были вознаграждены едва заметной вибрацией приклада, возвестившей о готовности оружия к действию. Слава Богу, существовали такие вещи, как автоматическое отключение питания, а державший ружье последним не использовал и половины заряда… Он умер, как и четверо до него. Дарси не смогла одолеть дрожь кожи на голове, создавшую ощущение встававших дыбом волос, и эта дрожь покатилась волнами по всему телу до самых пяток. Моцарт все еще не делал попытки приблизиться к ней, и она невольно разглядывала его, подмечая детали, на которые прежде и не думала смотреть. Под его ногами валялись раздробленные кости и гниющие ошметки мягкой плоти мужчины, убитого Моцартом последним, — нижняя челюсть, расколотый череп.
Одного запаха, стоявшего в душном, полутропическом воздухе клетки, было достаточно, чтобы к горлу подступила рвота. Она попыталась дышать только ртом, но ничего хорошего из этого не вышло. Загон был насыщен маслянистыми испарениями разлагавшегося мяса; все внутренние поверхности ее носоглотки уже были покрыты их смрадной пленкой; отвратительная вонь, казалось, проникла в каждую пору всех доступных воздуху полостей.
В двух метрах от нее Моцарт слегка покачивался вперед и назад, его низкое непрерывное шипение заглушало тихое потрескивание аккумуляторной батареи электрошокового ружья. Какими неведомыми органами чувств пользовался он, чтобы точно знать, где она находится? Запах, конечно, но было ли что-то другое, какое-то физическое чувство, в существование которого человечество все еще не может поверить? Она снова подумала, что время и усилия, потраченные ею на разговоры с этим существом и заботу о нем, не были напрасными. Возможность приручения формы жизни планеты Хоумуолд совершенно исключалась, никто не мог даже вообразить что-либо подобное из-за их природного инстинкта уничтожать все живое. И тем не менее…
У Дарси дыхание застряло в горле, когда внешняя пасть чужого стала наконец медленно раскрываться. Шипение сделалось беспокойным и более громким, затем оно стало еще громче, когда животное последний раз качнулось в низкой позе на задних лапах и согнуло в суставах утыканные острыми пиками передние.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33