Смотрицкий вызвался было удовлетворить этой нужде, но вместо православного составил Катехизис латинский, рассчитывая через него увлекать неопытных из православия в унию, которою сам увлекся, а кроме того, старался распространить молву, что на Востоке, куда он путешествовал, православие совсем искажено, что сам патриарх Цареградский Кирилл Лукарис впал в ересь кальвинскую, позволяет проповедовать ее в своих церквах и даже написал совершенно кальвинский Катехизис. К сожалению, в 1629 г., как бы в подтверждение слов Смотрицкого, издано было в Женеве врагами Кирилла Лукариса под его именем "Восточное исповедание православной веры" на латинском языке, содержащее в себе 18 глав и, кроме того, четыре вопроса с четырьмя на них ответами, действительно не православное, а кальвинское. Православные смутились. Предстоятели Западнорусской Церкви отправляли в следующем году своих послов к Иерусалимскому патриарху Феофану, находившемуся тогда в Яссах, спросить его, точно ли изданное под именем Лукариса "Исповедание" принадлежит ему, и хотя Феофан успокоил их своим отрицательным ответом, назвав "Исповедание" то подложным, но успокоил ненадолго. В начале 1632 г. оно явилось под именем Кирилла Лукариса в самом Константинополе, а в 1633 г. вторично издано в Женеве и уже на греческом языке. Православные не переставали смущаться и волноваться, слыша от врагов постоянные укоры в кальвинизме. Новый Цареградский патриарх Кирилл Веррийский, преемник и враг Лукариса, хотя осудил соборне (в 1638 г.) изданное под именем Лукариса "Исповедание веры", но осудил вместе и самого Лукариса как еретика, что еще более смутило и огорчило православных. Наконец, преемник Кирилла Веррийского патриарх Парфений в мае 1640 г. вновь рассмотрел на Соборе то же самое "Исповедание", и отцы Собора нашли, что все 18 глав "Исповедания", кроме седьмой, равно и приложенные к ним четыре вопроса с ответами, исполнены кальвинского еретичества, указали кратко ересь в каждой главе и определением своим отвергли все эти главы и вопросы с ответами как не православные, а кальвинские, объявили составителя их, не называя его по имени, чуждым православной веры и обольстителем, а всех, кто стал бы держаться учения, изложенного в этих главах, и называть его православным, отлучили от Церкви. Все это изложено в соборной грамоте, под которою подписались не только патриарх с присутствовавшими на Соборе греческими иерархами и другими лицами, но и митрополит Молдо-Влахийский Варлаам с своими епископами и митрополит Киевский Петр Могила с своими и которая в декабре 1641 г. на греческом языке издана была молдавским господарем в Яссах и вскоре за тем переведена по приказанию Петра Могилы на польский язык и издана в Киеве и на двух языках, греческом и латинском, напечатана в Париже. Но недостаточно было только осудить пред лицом всего христианского мира и отвергнуть ложное "Исповедание веры", выдававшееся за исповедание Восточной православной Церкви, а необходимо было еще дать православным и указать самим иноверцам истинное ее исповедание, подробно изложенное, из которого как те, так и другие могли бы с точностию знать, чему же и как она учит. Такое-то православное исповедание веры святой кафолической Восточной Церкви и решился начертать Киевский архипастырь Петр Могила. Когда он приступил к этому делу и сколько времени продолжалось оно, неизвестно, но только к 1640 г. Катехизис был уже готов и Петр Могила счел необходимым подвергнуть его рассмотрению Собора.
Соборы епархиальные были обыкновенны в Киевской митрополии. Каждый епископ однажды в год созывал духовенство своей епархии для рассуждений об ее нуждах. Мы видели такие Соборы в епархиях Могилевской, Луцкой и Львовской. Созывал у себя в Киеве епархиальные Соборы и Петр Могила. Но теперь он пожелал созвать в Киеве Собор из представителей всей своей митрополии. В своей пригласительной грамоте (от 24 июня 1640 г.), которую разослал Могила ко всему духовенству и братствам, он довольно подробно объяснил, почему и для чего созывался этот Собор. "Немало прошло времени, писал архипастырь, - как вся православная Церковь Русская, будучи подвержена сильному гонению от отступников, поставлена в невозможность отдалить от себя хищных волков, чтобы православные и послушные сыны Восточной Церкви не имели никакого с ними обращения по делам веры. Оттого многие православные, одни по неведению, другие от частого присутствия при их поучениях и богослужении, чрезвычайно исказили себя, так что трудно распознать, подлинно ли они православные или только по имени, а иные, не только светские, но и духовные, совсем отставши от православия (о, сжалься над сим, Боже!), пристали к разным богомерзким сектам. Оттого сан духовный и монашеский пришел в нестроение и настоятели, предавшись нерадению, не только не заботятся нимало о порядке, но и во всем далеко отдалились от древних отцов. Таким же образом и в братствах, отвергши ревность своих предков и поправши нравы, каждый хочет своего и делает по-своему. Словом, вся наша Церковь Русская - не в догматах веры (которые содержатся нерушимо), но в обычаях, относящихся к молитве и благочестивой жизни, весьма повреждена. Взирая на это смущенным оком и с скорбным сердцем, мы всегда заботились, как бы то могло быть исправлено и доведено до обычаев древних предков наших, при которых благочестие воссияло. Особенно же со времени архиерейства нашего, чрез которое всемогущий Бог поставил нас первенствующим пастырем в Церкви Русской, нет для нас ничего милее, как видеть в наших духовных овцах при вере православной и пламенное усердие к молитве, и жизнь христианскую. А этого, по нашему разумению, не иначе достигнуть можно как только чрез Собор, на который прибывши, как наши сослужители архиереи, так и другие честные духовные отцы, достаточно просвещенные в догматах веры и испытанные в благочестивой жизни, усердно, с призванием Духа Святого, совещались бы и приложили труд и старание о том, чтобы вся Церковь наша Русская во всем вышесказанном могла быть достойно исправлена и доведена до своего древнего благолепия. Об этом многократно и сам я, и многие из светских и духовных с нами имели рассуждение и искренно желали, чтобы мы, когда-нибудь взаимно снесшись между собою, посовещались и изыскали удобнейший способ к сохранению благочестия и исправлению поврежденных обычаев, к просвещению духовному и ко всякому церковному благоустройству. Но душевный враг, завистник добра, во все время полагал тому препятствия, о чем хорошо известно всем вашим милостям. Теперь же, когда наступило великое гонение, по желанию многих, как духовных, так и светских, лиц, а более побуждаясь нашею совестию, которая такого беспорядка долее терпеть нам не позволяет, также и для потребности весьма важной мы, следуя давнему обычаю Церкви Российской, назначили Собор в богоспасаемом городе Киеве, при нашей кафедральной церкви св. Софии, на день Рождества Пресв. Богородицы в нынешнем 1640 г. На этот Собор мы зовем именем Господним и просим как вашу честь духовных, преимущество имеющих и к совещанию духовному способных, так и их милостей светских братий, ревнующих о благочестии и сведущих в правилах церковных. А непослушным напоминаем: пусть бы они, вняв нашему пастырскому голосу и в назначенное место своевременно прибывши, порадели прежде всего о том, чтобы согласие веры православной все одинаково разумели и сохраняли; потом, чтобы сан духовный оставался в своем порядке, а братства светские, пребывая неколебимо при своих правах и вольностях и во святом благочестии и ведая одни о нуждах и преследовании других, служили взаимно друг другу советом и помощию.
Притом настоятельно от вас, духовных и светских, требуем, чтобы, если окажется что нужным какому братству, вы благоволили бы изъяснить то в инструкции своим уполномоченным послам для постановления и определения соборного. И если милости ваши, все это от нас, пастыря своего, признательно принявши, охотно пришлете с теми пунктами к назначенному времени, то мы по милости Божией имеем неколебимую надежду, что православная Церковь Русская чрез сей Собор достигнет прежнего своего благолепия и желанного устройства, а благочестие среди страданий получит тогда облегчение и помощь. Пространнее об этом будет изложено нами прибывшим на Собор, а ныне вашим милостям - наши молитвы и архиерейское благословение". Собор, на который приглашал Киевский архипастырь, действительно состоялся. О составе этого Собора находим следующее краткое известие у одного почти современного писателя, бывшего воспитанником, а потом наставником киево-могилянского коллегиума: "В 1640 г. преосвященный митрополит Киевский, Галицкий и всея России святой памяти Петр Могила собрал в Киеве Синод, на котором находились послы от всех православных епископов русских: от Афанасия Пузины Луцкого, от Сильвестра Гулевича Перемышльского, от Арсения Желиборского Львовского, от Сильвестра Коссова Мстиславского, также из разных монастырей и городов, русских и литовских, мудрые посланцы, а в числе их и мудрые отцы киевские. На том Синоде маршалком (распорядителем) был Самуил Шицик, ученый архимандрит слуцкий. Делопроизводителями же (в подлиннике: писарями) были отцы великой учености: Иосиф Кононович, ректор киевский, впоследствии епископ Мстиславский, и Иннокентий Гизель, ректор гойский, ныне архимандрит киево-печерский". А кроме того, сохранилось современное описание самых заседаний Собора, хотя не в подлинном тексте, но в польском переводе Кассиана Саковича и с его злобными примечаниями, предисловием и заключением. Воспользуемся этим в высшей степени любопытным описанием.
Собор начался, как было назначено, 8 сентября в Киево-Софийской церкви и продолжался десять дней. В первый день, по окончании литургии среди церкви поставлены были седалища. Митрополит занял место с правой стороны. За ним сели то на левой, то на правой стороне послы от всех русских епископов (которые почему-то сами лично не прибыли), и именно: Исаакий Борискович, бывший епископ Луцкий, сел на месте Афанасия Пузины, епископа Луцкого; Авраамий, бывший епископ Пинский, - на месте Арсения Желиборского, епископа Львовского; отец Панкратий Гридич - на месте Сильвестра Гулевича, епископа Перемышльского; отец Софроний Чижевский - на месте Сильвестра Коссова, епископа Мстиславского. Подле послов сели у правого клироса отец Исаия Трофимович Козловский, игумен киево-николаевский, а у левого слуцкий архимандрит Самуил Шицик, а за ними обычным порядком расположились игумены, протопопы и попы. Митрополит произнес длинную речь о надлежащем приготовлении себя к Собору, а владыки выразили митрополиту благодарность за его пастырскую заботливость. Затем избрали маршалком Собора архимандрита Самуила Шицика, который, заняв свое место, предложил всему собранию держать себя трезвенно и помнить часы, назначенные для соборных заседаний.
На второй день, 9 сентября, после ранней литургии отец Оксенович, ректор киевских школ, говорил проповедь, в которой обозрел все Соборы разных веков, при ком и для чего они созывались и что на них было постановлено, и указал на настоятельную потребность Собора, состоявшегося теперь. Потом маршалок объявил, что обстоятельнее о причине этого Собора имеет сказать отец Исаия, игумен никольский, и пригласил внимательно его послушать. Речь Исаии была следующая: "Святой, избранный, богоносный Собор! В Церкви нашей Русской употребляются славянские книги, которые не многие русские священники понимают, что видя, противники и еретики понапечатали книг на польском языке, легком для понимания, и ложно выдали их за православные церковные, между тем как в них много еретических заблуждений. Кто доставал такие книги и читал их, тот и сам по ним верил, и других научал верить, вследствие чего многие христиане отпали от нашей веры в различные ереси и ныне утесняют, насилуют и смущают Церковь. Ввиду этого о. митрополит, желая успокоить ее и привести к первоначальной правоте, написал Катехизис с великою осторожностию и тщательным исследованием церковных писаний и статьи этого Катехизиса вносит и полагает пред вами, преосвященный Собор! Первая статья о Символе веры, чтобы все православные одинаково верили и исповедовали". Тотчас за речью началось на Соборе чтение Катехизиса, а потом слушали объяснения послов, прибывших на Собор, до самого вечера.
На третий день, 10 сентября, собирались дважды: рано утром и после обеда. В раннем заседании сначала слушали каноны, как крестить, как совершать Святейшую Жертву, какие употреблять сосуды - серебряные, оловянные, а не иные, и о том, чтобы при венчании быть осторожнее. Потом обратились к чтению Катехизиса: о душах праведных, что они хотя находятся на небе, в руце Божией и в блаженстве, но еще неполном, и о частном суде для каждого тотчас по смерти. Тогда же запрещено нюхание табаку. В послеобеденном заседании читались правила: неученого в попы не посвящать; попу, не знающему правил, не исповедовать, а двоеженца-попа не допускать к совершению церковных служб под страхом вечного осуждения. Затем митрополит внес жалобу на львовское Успенское братство, печатавшее, несмотря на его запрещение, книги: Евангелия, Служебники и пр., и заказал под клятвою, чтобы никто не смел покупать тех книг.
На четвертый день, 11 сентября, в утреннее заседание был разговор с отцом Исаакием касательно душ праведных, где они находятся. Отец Исаакий доказывал, что они в раю земном, а митрополит - что на небе. После долгого спора решили послать апелляцию о том Константинопольскому патриарху. Потом была речь о душе человеческой, откуда она дается - от родителей ли, или творится Богом. Решили: человек зачинается от матернего плода без души, как и Адам создан был Богом без души, и потом уже Бог вложил в него бессмертный дух, а после того, как даст Бог человеку душу, она живет в сердце и голове. Затем рассуждали о душах грешных, где они находятся по смерти, и решили: души грешных задерживаются до последнего суда на воздухе в чистилище, ибо, говорят, душа грешила вместе с телом, с ним должна терпеть и муку. Наконец, постановили, чтобы жидовка у христианки и христианка у жидовки детей при рождении не принимали. В послеобеденном заседании избрали четырех депутатов в консисторию для слушания дел о неурядицах и ссорах между попами, причем суд и вызовы на суд должны происходить бесплатно и только после суда виновный обязан платить пошлину. Потом читались правила о крещении и доложено, что в крайней нужде может крестить и баба, а как крестить, бабы должны поучиться у попов. Говорили еще об елее, которым помазуют на всенощной, что остаток его должен быть съеден, а не сохраняем, как случалось прежде, для других всенощных; об елее, употребляемом при елеосвящении, что остаток его должен быть сожжен, и о том, сколько должно быть попов для совершения этого таинства; об исповеди и разрешении больных и преступников, как разрешать их; как по правилам проводить нарочитые и обыкновенные праздники. Постановили: крестный ход кругом церкви должен совершаться навспять, т. е. против солнца, как и в алтаре; в процессиях на похоронах попы должны идти пред телом, а не за телом.
На пятый день, 12 сентября, в утреннем собрании читали Катехизис, начиная от слов: во "едину, святую, соборную и апостольскую Церковь", и что значит: "в Церковь", и далее о седми церковных таинствах, причем была речь о форме таинств, особенно же о форме Евхаристии - вследствие вопроса отца Панкратия: в какое время и чрез какие слова совершается таинство Евхаристии. После долгого спора решили обратиться к патриарху. После обеда читали правила, чтобы русские кухарки жидам не служили и чтобы Русь не покупала мяса у жидов, которые, обрезав и осквернив его, продают христианам.
На шестой день, 14 сентября (13-го числа, которое случилось в воскресенье, соборных заседаний не было), митрополит совершил со всем духовенством заупокойную литургию о валашских господарях и о своих родственниках. А после обеда читали Катехизис, начавши от слов: "чаю воскресения мертвых", и, окончив первую часть, прочли и всю следующую часть об "Отче наш" и о девяти блаженствах. Затем читаны были права Киевского братства и митрополит обратился к Собору с просьбою, чтобы он позаботился на вечные времена о киевских школах, так как все это, говорил он, устроено с великими издержками и тяжкими трудами, причем митрополит напомнил, чтобы ректор киевских школ служил с палицею.
На седьмой день, 15 сентября, утром окончено было чтение Катехизиса: в частности, читали о вере, любви и надежде, потом об установленных и частных постах, о воскресных днях и праздниках, в которые если кто не будет своих слуг или крестьян освобождать от работ, то за это мирян отлучать от Церкви, а священников лишать священства и даже проклинать.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96