Еще при коронации короля Владислава православные дворяне и мещане пинские просили его утвердить их образовавшееся братство и дозволить им построить церковь и монастырь во имя Богоявления в городе Пинске на шляхетской земле, на что они уже имели благословенный лист от Цареградского патриарха. И Владислав грамотою от 3 марта утвердил их новое братство и дозволил им соорудить церковь и монастырь и держать в нем монахов ученых по чину святого Василия Великого, а при монастыре иметь школу наук греческого, латинского, русского и польского языков и госпиталь, самому же этому братству руководствоваться правилами, данными Цареградским патриархом братствам Львовскому и Виленскому. Известный ревнитель православия чашник волынский и королевский секретарь Лаврентий Древинский и с ним хорунжий Даниил Ела-Малинский выпросили себе грамоту у короля Владислава (от 18 мая 1633 г.), которою он дозволял им соорудить на купленных ими грунтах в городе Кременце церковь и монастырь во имя Богоявления по чину святого Василия Великого, учредить при монастыре братство по правилам старших братств - Львовского, Виленского и других, завести школу, типографию и госпиталь, с тем чтобы и братство и монастырь находились под властию православного Киевского митрополита и его преемников. Когда братство и монастырь были основаны, митрополит Петр Могила дал им по просьбе основателей благословенную грамоту (13 сентября 1636 г.) и в ней властию экзаршею определил, чтобы это братство и монастырь находились всегда в послушании непосредственно самого Вселенского патриарха или его экзарха в России - митрополита и никакой епископ Волынской или другой епархии не простирал на них своей власти; чтобы в Кременецком братстве и монастыре приняты были те же порядки, какие существовали в братствах Киевском, Львовском и Виленском, и, в частности, чтобы старший, или игумен, монастыря избирался братством чрез каждые два года; чтобы в школе нового братства, когда она будет устроена, преподавались науки по примеру школы братской киевской и чтобы члены братства в важнейших делах и в случаях апелляций обращались к нему, митрополиту, как к патриаршему экзарху. Подкоморий мстиславский Богдан Вильгельмович Стеткевич и жена его Елена Богдановна, княжна Соломорецкая, основавшие уже Кутеинский монастырь (около 1630 г.), получив в наследство имения князя Богдана Богдановича Соломорецкого, в том числе Борколабово, где покойный князь хотел, но не успел учредить Свято-Духовский монастырь, постановили записью от 1 августа 1633 г. взамен Борколабовского монастыря основать общежительный монастырь, также во имя Сошествия Святого Духа, в другом своем имении - Буйничах, в повете Оршанском, щедро наделили этот монастырь землями и селами и подчинили его на первых порах кутеинскому игумену Иоилю Труцевичу, с тем чтобы, когда Буйницкий монастырь будет устроен, игумен его сделался равноправным игумену кутеинскому, чтобы оба монастыря, имеющие одних и тех же фундаторов, помогали друг другу во всем и оба неизменно оставались в послушании Константинопольскому патриарху.
Не одни униаты не скрывали и не сдерживали своей враждебности к православным, несмотря ни на какие грамоты, данные для ограждения их новым королем, так же поступали и латиняне. В Луцке 24 мая 1634 г. совершалась по городу латинская процессия с Святыми Дарами по случаю праздника Тела Господня. Процессия миновала уже Кресто-Воздвиженский монастырь Луцкого православного братства, как вдруг до двенадцати отцов иезуитов луцкой иезуитской коллегии, а с ними множество коллегиумских слуг и разных городских ремесленников, всего около ста человек, с саблями, кортиками, ружьями, иные же с кольями и камнями, ворвались во двор православного монастыря под тем предлогом, будто бы в монастыре не производилось тогда колокольного звона. Одни бросились на колокольню и начали звонить и кричать неистово, чем привлекли новые толпы народа. Другие вторглись в церковь, опрокинули в ней подсвечники, посрывали завесы, ковры и пр. Еще иные устремились на училище, на богадельню, на братские кельи и били, рубили, увечили бедных мальчиков-учеников, богадельных старцев и старух, монахов и всех, кто попадался; самому игумену Исаакию нанесли удары камнями и кирпичами по руке, спине и шее; учителю Босынскому отрубили палец на правой руке; многим побили головы, выбили зубы и глаза и пр. Потом разбили два сундука с деньгами, один богадельный, другой церковный, и похитили деньги; повыбили окна в церкви, училище, богадельне, повыломали двери и сломали гонтовую крышу на ограде. Спустя четыре дня, 28 мая, они снова собрались, вооруженные, и сперва напали на дом одного православного, Николая Лихловича, ни в чем не повинного, и заставили его спасаться бегством; потом, расхаживая по улицам, хватали всякого попадавшегося русского, били его и секли, а в сумерки схватили дворянина Ивана Ломинского, служившего при Луцком православном епископе Афанасии Лузине, и пред квартирою ксендза Ласского с его благословения и пред глазами его и многих других людей несколько раз принимались бить палками и мучить этого дворянина, пока не убили совершенно. Православный епископ немедленно внес протест в луцкие городские книги, а вслед за епископом такой же протест внесли князь Георгий Пузина, подкоморий владимирский, и Михаил Пузина от лица всех местных православных дворян. Луцкий уряд тотчас же назначил двух возных для осмотра бесчинств, произведенных 24 мая в православном монастыре иезуитами, и возные, производившие освидетельствование в присутствии многих дворян, назначенных урядом и приглашенных монастырем, вполне подтвердили справедливость изложенного в протестах. Чем кончился суд над виновными, неизвестно.
Под конец 1634 г. православные начали уже приготовляться к сейму, на котором должен был окончательно решиться вопрос о "Статьях" примирения, данных королем Владиславом при его избрании. Митрополит Петр Могила писал (4 ноября) к Могилевскому, а вероятно, и к другим братствам: "Не тайны для вас, думаем, наши труды и издержки, которые мы охотно понесли не без пособия от всего благочестивого народа для блага Церкви Божией и успокоения всего православия на двух прошлых сеймах во время междуцарствия и на третьем во время счастливой коронации нашего милостивого короля. Вы теперь утешаетесь, что имеете в нас своего пастыря упривилегированного, равно и других боголюбивых епископов, которые внимательно, ревностно, деятельно заботятся о душах ваших. Дай Бог, чтобы и на приближающемся сейме мы сумели отстоять наши права, и тогда настанут для нашего народа российского давние утехи. Но, истощив до великого убожества в три первые наши экспедиции на сеймы и наши собственные, отцовские, достатки, и средства нашего монастыря, тем более что на эти средства реставрируем и церковь св. Софии, нашу митрополитанскую, которая вся было опала, мы усердно просим вас не только о том, чтобы вы явились на сейм, но и о том, чтобы вы оказали нам вспомоществование как для нашего путешествия на сейм, так и для обновления нашей кафедральной митрополитанской церкви". Нет сомнения, что и униаты с своей стороны принимали все меры, чтобы одержать на сейме какой-либо успех над православными, и надобно сказать, что те и другие в некоторой степени достигли своей цели. Король не мог не сдержать своего слова, так решительно высказанного в дипломе православным, и сдержал. Сейм, открывшийся в феврале 1635 г., принял "Статьи" примирения и утвердил своею конституциею в следующих выражениях от лица короля: "Согласно пактам конвентам и данному во время коронации удостоверению относительно успокоения подданных наших греческой веры мы исполняем предположенное примирение между ними по силе "Статей", при избрании нашем состоявшихся, и настоящим уложением обещаем за себя и за наших преемников навсегда охранять как униатов, так и неунитов. Для осуществления этого примирения мы повелели выдать на нынешнем сейме привилегию за подписанием нашей руки и нашими печатями. А все тяжбы и споры, начатые с обеих сторон по случаю вышеупомянутых "Статей", предаем вечному забвению и уничтожаем, принимая на себя обещание, изложенное в конституции 1609 г." Но когда вслед за тем пришлось действительно выдавать привилегию, или грамоту, то вместо одной король выдал две, одну униатам, другую православным, и здесь уже допустил немалые отступления от "Статей" примирения в пользу униатов. В грамоте, данной униатам 14 марта, король говорил: "Объявляем всем, кому о том знать следует, что, радея о благе общественном, мы приняли на себя водворить мир между людьми греческой веры и меры для этого примирения приостановили было до деклярации св. отца. Но так как св. отец суждения своего не высказывает и положительной деклярации доселе не учинил, а между тем на сейме невозможно было приступить ни к каким делам Речи Посполитой без принятия тех мер, то и пришлось нам уступить людям, не находящимся в унии. Впрочем, мы поступили так не с целию утвердить права схизмы, а ради общественного блага и даем настоящее наше свидетельство в том, что по благосклонности нашей к людям, находящимся в унии с Римским Костелом, мы сохраняем за ними митрополию и принадлежащие ей имения на вечные времена; что за униатами должны оставаться навсегда: архиепископство Полоцкое, епископства Владимирское, Пинское, Холмское, Смоленское с монастырями, церквами и имениями, им принадлежащими; за униатами также должны оставаться навсегда: виленский монастырь Св. Троицы с братством и церковию св. Пятницы с принадлежащими ей фундушами, монастыри Гродненский (а прежде по "Статьям" примирения он назначен был православному митрополиту), Жидичинский, Могилевский, Минский, Новогрудский, Онуфриевский, Мстиславский, Плытинский, Полоцкий, Брацлавский и другие, которые теперь находятся в их владении. А в Витебске, Полоцке, Новогрудке неуниты не должны иметь никогда ни одной церкви (между тем в "Статьях" примирения король обещал распределить чрез своих комиссаров церкви между унитами и неунитами пропорционально их числу по всем городам и местечкам). Удостоверяем также за себя и наших преемников, что епископства те, архимандритства, игуменства не будем отдавать никому, как только заслуженным базилианским монахам, которых будут предлагать нам и нашим преемникам нынешний униатский митрополит и его преемники униаты".
Спустя четыре дня, 18 марта, король пожаловал привилегию и православным в следующих пунктах.
"Объявляем всем, кому следует, что мы, пребывая верными "Статьям" примирения между унитами и неунитами греческого обряда, которые составили во время счастливого нашего избрания, постановляем еще, сверх того нашего распоряжения, следующее:
Луцкое епископство должно оставаться за нынешним униатским епископом до его смерти, а после его смерти оно будет передано со всеми издревле принадлежащими к нему имениями епископу неунитскому, избранному волынскими обывателями и уже посвященному. Если же этот неунитский епископ умрет прежде, то мы отдадим Луцкое епископство тому, кого предлагают уже нам волынские обыватели. А когда Луцкое епископство будет передано неуниту, тотчас жидичинская архимандрия должна быть передана униту со всеми своими имениями, с церковию Пресв. Троицы и с домом, принадлежащим архимандрии в городе Луцке". Этот пункт привилегии несогласен с "Статьями" примирения, где было сказано, что униатский Луцкий епископ немедленно передаст свое епископство и все его имения епископу неунитскому, а сам переселится в Жидичинский монастырь, и, вероятно, составлен по тому особому письменному акту, который король обещал в своем известном дипломе православным дать избранному ими на епископство Луцкое Александру Пузине.
"Равным образом по смерти нынешнего Перемышльского епископа-унита мы передадим это епископство тому, кого изберут перемышльские обитатели неуниты и кого уже нам предлагают. Для пребывания же неунитского Перемышльского епископа мы назначаем и утверждаем монастыри: Спасский, св. Онуфия и так называемый Смольнинский со всеми принадлежащими тем монастырям имениями. А когда по смерти нынешнего унитского епископа примут в свою власть Перемышльское епископство неуниты, с того времени унитскому епископу будут переданы церкви - Спасская и Николаевская, находящиеся в предместии Перемышля, вместе с униатами, там живущими, и останутся во владении того епископа и его преемников". И в этом пункте сделано отступление от "Статей" примирения или, точнее, прибавление к ним. Там сказано, что Перемышльская епископия, подобно Львовской, должна принадлежать православным и самые имения ее будут переданы православному епископу, как только скончается или будет перемещен куда-либо тогдашний униатский епископ Крупецкий, а здесь прибавлено, что и по смерти Крупецкого будут оставаться в Перемышльской епархии униатские епископы, хотя и не при прежних владениях.
"Гродненский монастырь с его имениями (прежде назначенный православному митрополиту) будет принадлежать униатам, но взамен того мы отдаем неунитам киевскую выдубицкую архимандрию со всеми имениями, издревле ей принадлежащими".
"Равно и Спасский монастырь в Могилеве (прежде назначенный для пребывания Мстиславского православного епископа) останется во владении униатов; а церковь могилевская во имя Воздвижения Св. Креста с тремя печерскими селами, которые ныне держат униаты, также церковь, называемая Блаженная (Beata), в Минске должны принадлежать неунитам".
"Как нынешний неунитский митрополит владеет печерскою архимандриею и Николаевским монастырем с киевскою кафедральною церковию св. Софии, так и пусть владеет ими до конца своей жизни, а по смерти его эти бенефиции будут раздаваться согласно с "Статьями" примирения, утвержденными при нашем избрании".
"В школах киевских и виленских дозволяем учить неунитов по-гречески и по-латыни, так, впрочем, чтобы свободным наукам обучали не далее диалектики и логики".
"Какие церкви где бы то ни было назначат унитам и неунитам наши комиссары, для того собственно посланные, обе стороны должны им покориться".
"Все юридические процессы, как они ни были возбуждены между унитами и неунитами, кассуем и уничтожаем, за исключением убытков и личных обид, о которых, если кто желает, судиться не запрещаем".
"Все это мы утверждаем именем нашим и наших преемников, и по этим пунктам настоящей нашей привилегии должны пользоваться навсегда своими правами как униты, так и неуниты".
В тот же самый день, т. е. 18 марта, латиняне и униаты подали на сейме свой протест чрез Гнезненского архиепископа и Киевского униатского митрополита Рутского и просили занесть в варшавские городские акты. В протесте говорилось: мы еще при избрании и потом при коронации всемилостивейшего нашего короля заявляли, что примем "Статьи" примирения лишь в том случае, если они будут одобрены святым апостольским престолом. Но как апостольский престол известил нас, что нельзя нам принять их без оскорбления наших совестей и без опасности для нашего спасения, то мы теперь объявляем, что никаким образом не можем согласиться на те "Статьи" и на конституцию настоящего сейма о греческой религии и что униатские прелаты станут защищать свои права и владения и не добровольно, а только по принуждению уступят те церкви, какие не в силах будут отнять у неунитов. Таким образом, хотя и сейм утвердил "Статьи" примирения своею конституциею, но на том же сейме король должен был сознать и убедиться, что они не приведут к действительному примирению униатов с православными, напротив, могут повести их только к новым столкновениям и раздорам и что для цели нужны другие меры, более надежные. И едва прошел год, как это сознание и убеждение открыто выразил сам король пред униатами и православными, разослав (5 сентября 1636 г.) к главным духовным лицам тех и других, а равно и к некоторым светским свои листы. В послании к православным иерархам он писал: "Рознь между Русью, находящеюся в унии и не находящеюся, немало производит несообразностей в Речи Посполитой и много отнимает времени на сеймах, почему мы еще при счастливом нашем избрании указали меры для примирения Руси. Но на прошлом сейме мы дознали, сколько приведение этих мер в действие затруднило Речь Посполитую и наверно не престанет затруднять и впоследствии. Посему, рассылая наши листы к старшим духовным обоих сторон и к некоторым светским - так как у вас и братства имеют немалую силу в делах веры, - мы желаем, чтобы вы пред наступлением следующего сейма снеслись со всеми ими (т. е. братствами) и поискали способов, которыми могли бы совершиться между вами и униатами соединение и прочное согласие, ибо, пока вы не согласитесь между собою верными средствами, одна сторона не перестанет беспокоить другую, преследовать судом и утеснять.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96