Медальон раскрылся, и из него выпала прядь светло-русых волос. Но не таких, как у нее или у Сандры. Они принадлежали мужчине, который стал отцом ребенка, а потом, не раздумывая, бросил и мать, и дочь. Наконец, записная книжка в парчовом переплете, с золотой ручкой к ней. Это была по-настоящему ценная вещь.
Сьюзен судорожно глотнула и облизнула губы, прежде чем поднять глаза на торжествующее лицо Хенсворда.
– Может быть, мне прочитать?
Сьюзен покачала головой. Книжка дожидалась именно ее и, секунду поколебавшись, девушка нашла в себе смелость открыть дневник, написанный много лет назад и, точно бомба замедленного действия, оставленный для нее.
Безупречным почерком Сандра записывала свои мысли и чувства с того самого момента, когда поняла, что полюбила. Редкие записи выдавали в ней умную и незаурядную женщину, взвешивающую каждое слово, доверяемое бумаге.
Сьюзен долго сидела, склонившись над дневником, и за все это время мужчина рядом с ней не проронил ни слова. Зато вовсю говорили записи в дневнике. Там хранилось столько радости и столько боли, последние странички видели целые потоки слез.
Только дойдя до постскриптума, написанного годы спустя, девушка горько всхлипнула и выронила книжку. Слезы застили глаза и мешали читать. Грэгори подхватил ее и прижал к себе, дав излить горе у него на груди.
Она почти не слышала слов утешения, чувствовала только, как он гладит ее по голове и как благодаря этому постепенно тает боль. Грэгори прижался к ее виску холодной щекой, потом легко коснулся ее губами. Девушка подняла заплаканные глаза.
– Сьюзен, – пробормотал он. – Простите меня.
Помедлив мгновение, он нашел губами ее губы, и на мгновение Сьюзен показалось, будто боль отступила. Затем он улыбнулся, откинул ей волосы с лица и вытер глаза.
Сьюзен заметила, что он посматривает на дневник, продолжавший лежать на полу.
– Нет, пожалуйста, не читайте этого!
– Мне же тоже надо знать, Сьюзен.
Девушка закрыла глаза.
– Вы правы. Сандра моя мать.
– А как же свидетельство о рождении?
– Так получилось. Она назвала имя моей матери… – Сьюзен запнулась и осторожно поправилась: – Она назвала в клинике имя Элизабет Холлендер. Они всегда уведомляют местный департамент здравоохранения, и так как я везде была зарегистрирована как Сьюзен Холлендер, не имело смысла раскрывать секрет и исправлять записи. Вероятно, Лиз и Пол собирались удочерить меня в любом случае. Это всех избавляло от лишних забот.
Грэгори нахмурился, услышав горечь в ее голосе.
– Для Сандры использовать имя вашей матери, было, наверное, единственной возможностью.
– Она не была моей матерью. Никто из них.
– Неправда.
– В самом деле? – Сьюзен повернулась к собеседнику. – Одна из них меня не рожала, другая не хотела воспитывать. Грэгори схватил ее за плечи.
– Все очень непросто, Сьюзен. Когда вы обдумаете ситуацию, я уверен, вы увидите ее в другом свете.
– Сомневаюсь. – Сьюзен взяла в руки и протянула Грэгори платок. – Что бы вы чувствовали, если бы это было все, что вы знаете об отце?
Грэгори понял, какую доставил ей боль и попытался помочь.
– Я постараюсь найти что-то большее. Это все еще в наших силах. Даже спустя столько лет.
– Нет! Он слишком заботился о своем положении в обществе, чтобы пожертвовать им ради Сандры и признать мое существование. Я ничего не хочу о нем знать.
– Не сейчас. Но может быть, когда-нибудь. – Грэгори пожал плечами. – Конечно, легко просить вас не судить их. Я догадываюсь о вашем состоянии, а чувства тех людей мне неведомы.
– Вероятно. – Сьюзен ненавидела самое себя. Отец мог не хотеть ее, но Сандра… – Боль стала настолько невыносимой, что Сьюзен казалось, она не переживет ее. – Они должны были мне сказать.
– Да, должны, но Сандра думала, вы знаете: Элизабет обещала рассказать, когда придет время. Полагаю, она собиралась отдать вам это. – Он кивнул на содержимое коробки.
– Но она не выполнила обещания.
– Вероятно, Элизабет Холлендер думала, что двадцать первый день рождения станет тем самым временем. А может быть, просто откладывала до последнего. Ведь она погибла за несколько дней до вашего совершеннолетия, да?
– Да, – Сьюзен с трудом подавила рыдания и начала засовывать улики прошлого в конверт с таким упорством, как будто это могло что-нибудь изменить.
Грэгори схватил ее за руку.
– Что вы собираетесь делать?
– Делать?
– Давайте вернемся в Уинсвил, – предложил он, заключая ее в объятия.
Но Сьюзен высвободилась из его рук. Так легко было поддаться его уговорам и дать себя утешить. А потом… Потом он уйдет к другой женщине, подобной блистательной Шарлин Кроуфорд, а Сьюзен опять останется одна со своей болью.
– Но вы же теперь уйдете из колледжа? – настаивал Грэгори.
– Уйду? Почему? Потому лишь, что женщина, однажды предавшая меня, теперь оставила мне взятку в виде огромного состояния?
Грэгори вздрогнул, как будто его ударили, и отпустил девушку. Между ними словно разверзлась пропасть, и Сьюзен показалось, что она снова брошена на произвол судьбы.
– Хорошо. У меня есть выгодное предложение насчет дома Сандры, – он безучастно подождал реакции, но Сьюзен молчала. – Вам нужны деньги прямо сейчас?
– Нет, – начала было девушка, но потом вздернула подбородок. – Подождите. Да, немного надо.
Грэгори удивленно повел бровью.
– Я собираюсь в Италию в этот уик-энд.
– Сколько вы хотите?
Вопрос смутил Сьюзен. Она думала, что Грэгори рассердится. Ей этого хотелось.
– Не знаю пока.
– Я переведу вам пять тысяч фунтов. Надеюсь, этого хватит, чтобы покрыть любые расходы. Дайте мне номер вашего счета в банке. Я займусь этим завтра утром в первую очередь.
– Сьюзи, спать под открытым небом опасно.
Донесшийся издалека знакомый голос казался таким странным после нескольких недель, проведенных в Италии и Франции. Звук английской речи вызвал приятный холодок. Сьюзен не открывала глаза, боясь, что ей только почудилось. Но чья-то тень тут же закрыла солнце.
– Я не сплю, – пробормотала девушка.
– Знаю, – передразнил ее голос. – Вы просто отдыхаете.
Если бы Сьюзен поинтересовалась, как отнесется Грэгори к ее длительному отсутствию, то решила бы, что ему все равно. Уж во всяком случае ей не пришло в голову, что он пустится на поиски.
Грэгори появился на пороге на следующий день после горькой находки, чтобы уточнить детали перевода денег на ее счет. Он был такой, как всегда, сдержанный и любезный. В тот раз Сьюзен впервые пожалела, что у нее нет телефона. Тогда он просто позвонил бы и ей не пришлось бы ощущать на себе изучающий и внимательный взгляд.
Он осторожно спросил, все ли в порядке, не разбудил ли он ее и, получив заверения, что она чувствует себя прекрасно, воздержался от дальнейших расспросов и просто сообщил, что зайдет еще раз после ее возвращения из Италии.
– Минутку, Грэгори. Меня может не оказаться дома.
Хенсворд окинул девушку тяжелым взглядом и, вероятно, хотел что-то сказать, но передумал и только пожал плечами.
– Вы можете приехать в офис, если хотите. Я сообщу вам, когда все будет улажено, и мы договоримся о встрече.
Но Сьюзен не позвонила ему. Она улетела на следующий день и не вернулась домой через три недели, как предполагала.
Неимоверным усилием Сьюзен подняла веки. Ей не хотелось видеть мужчину, приехавшего разрушить ее хрупкое спокойствие. Она ожидала увидеть его в одном из элегантных костюмов, виртуозно подогнанных к широким плечам дорогим портным. Но сегодня он чувствовал себя вполне раскованно в отличной рубашке из трикотажа, шортах и сандалиях. В голове Сьюзен молнией пронеслась мысль, каким невыразимо желанным казался этот мужчина.
«Желанным» было самым подходящим словом. Ибо наряду с Лиз и Сандрой Грэгори не шел у нее из головы. Причем в памяти жил не суровый человек, которому она открыла дверь в тот ужасный день, а тот, кто так бережно держал ее в объятиях и поддерживал, пока сердце ее рвалось на части. Вероятно, в этом и крылось ее нежелание возвращаться. Сьюзен не могла разобраться в себе. Он был с ней только добр, хотя доброта меньше всего ассоциировалась в ее сознании с образом Грэгори. Для молодого человека вообще не существовало никакого определения.
– Я принес вам ленч, – Грэгори поставил корзинку, как будто это могло служить самым подходящим объяснением его неожиданного появления, и устроился рядом с девушкой на сухой и жесткой земле.
Сьюзен с опаской перевела взгляд с крепких плеч и загорелой шеи на лицо и внезапно полностью проснулась.
– Как вы нашли меня?
– Ваша машина припаркована у дороги. Мне сказали, вы направляетесь в отель.
Сьюзен нетерпеливо помотала головой.
– Я не о том. Как вы узнали, где меня искать?
– А разве вы прятались? – Грэгори удивила наивность девушки. Он начал откупоривать запотевшую бутылку холодного вина. – Если вы хотите скрыться, то придется приложить немного больше усилий.
– Конечно, я не пряталась, но…
– Но? – Грэгори явно ждал продолжения.
– Ничего. Просто я не лезла из кожи, чтобы дать кому-то знать, где нахожусь. Вот и все.
– Но вы послали Рою открытку из Арля. Затем вы взяли напрокат автомобиль и купили кое-что из одежды, рассчитываясь с помощью кредитной карточки. Человека не так трудно найти, если знать, с каким компьютером связаться.
– Полагаю, вы знакомы с ними лично.
– С некоторыми, – подтвердил Грэгори, не замечая издевки в ее голосе. – Попробуйте. – Он протянул Сьюзен стакан вина и начал резать хлеб. – Хотите сыр? Или, может быть, паштет?
Сьюзен оставила его предложение без ответа.
– Ладно, вы доказали, как изобретательны. Надеюсь, теперь вы скажете мне, зачем вы здесь?
– Но вы же знаете, Сьюзен. – Он взглянул наконец на нее, щурясь от солнечных лучей, бивших ему прямо в лицо. – Я приехал, чтобы отвезти вас домой.
Глава пятая
– Домой? – Сьюзен сначала даже не поняла, но когда до нее дошел смысл сказанного, она взорвалась от подобной наглости. – Да, вы просто нахал, Грэгори! Я поеду домой, когда сочту нужным.
На Хенсворда ярость не произвела никакого впечатления.
– Ваше продолжительное отсутствие создает проблемы. Вам необходимо подписать некоторые документы и принять решения относительно собственности.
– Неужели это так срочно?
– Да, и причина в том, что покупатели дома не хотят медлить.
– Покупатели? – У Сьюзен странно екнуло сердце. – Вы нашли желающих купить дом?
– Вы должны решить, что делать с содержимым. Там очень хорошая мебель и фарфор, если не захотите их оставить, мне придется выставить все на аукцион.
– Продавайте, – резко ответила Сьюзен.
– Лучше сначала взгляните, раз уж вы все равно возвращаетесь домой. – Тон Грэгори не оставлял сомнений, что любой спор окажется бесполезным. – Почему вы не берете оливки? Они очень хороши.
Сьюзен рассеянно взяла одну, пока Грэгори налил ей еще стакан вина.
– О доме не беспокойтесь. Завтра все уладим. А сейчас расскажите, как провели отпуск. Вы великолепно выглядите. – Он бережно провел рукой по щеке девушки. – Как спелый персик.
Сьюзен дернулась к своей шляпке, только бы избежать волнующей и опасной чувственности его прикосновения, и тут же пожалела об этом, а потом рассердилась на свою глупость. Но Грэгори повторил вопрос об отпуске, не подозревая, какую бурю вызвал в ее душе, и девушка, обрадовавшись обретенной под ногами почве, начала рассказывать о Флоренции, о картинных галереях, и неделях, проведенных в горах Тосканы.
– А что заставило вас поехать во Флоренцию? – вдруг спросил Грэгори. – Кажется, вы хотели продолжить учительствовать?
– Но ведь это вы сказали, что мне можно уволиться.
Молодой человек кинул на нее почти злобный взгляд.
– Если мне не изменяет память, вы не очень благосклонно отнеслись к тому предложению.
– Да. Но если говорить откровенно, так сложились обстоятельства. В последний вечер перед отпуском я узнала, что администрация колледжа решила закрыть один класс, так как расходы превышали предусмотренный бюджет. У преподавателя, которого собирались уволить, жена, двое детей и заложенное состояние.
– Поэтому вы решили уйти вместо него? Сьюзен только промолчала в ответ. Она поступила бы так же, даже не имея наследства.
– Итак, вы теперь свободный художник? Вам это нравится?
– Не знаю. Сейчас мне даже слишком хорошо.
Она приехала в Прованс в надежде обрести новое вдохновение среди римских развалин, поросших соснами гор и маленьких терракотовых домиков, но ей никак не удавалось сосредоточиться на творчестве.
– Я собиралась переехать в Тоскану навсегда, – быстро проговорила девушка, не желая думать о причине неудач. – Но, по-моему, уже чересчур насытилась ею.
– Почти так же, как в Рождество, когда съешь слишком много шоколада.
– Пресыщение старыми мастерами, – Сьюзен даже улыбнулась этой мысли. – Возможно. Просто мне хотелось пожить тихо, подумать. Прованс стал премией имени Сандры. Раньше деньги приходилось тратить на что-то более существенное, чем путешествия, – объяснила она.
– Да, ваш дом заливало дождем, когда я заехал к вам на прошлой неделе в тщетной надежде, что вы могли вернуться. Боюсь, надо срочно заменить кровлю.
Сьюзен тяжело вздохнула.
– Я так надеялась, что дом протянет до осени. Я копила ренту Роя, чтобы расплатиться за крышу.
– Рой платит вам ренту? А у меня сложилось впечатление… – Грэгори осекся.
– Какое впечатление?
Молодой человек пожал плечами. Движение сказало больше, чем слова, и Сьюзен поклялась, что Рой поплатится за это.
– У вас сложилось впечатление, что мы живем вместе? – девушка взмахнула длинными ресницами и смерила мужчину холодным взглядом. – Интересно, почему?
На этот раз обычно безразличное выражение спутника было странно тревожным.
– Не мне об этом говорить. Может быть, он считал меня своего рода угрозой. А может быть, просто хотел предостеречь меня.
– Вы могли его успокоить, – подсказала Сьюзен и тут же разозлилась, что выдала себя.
Подобное замечание, похоже, позабавило Грэгори.
– Вам легче переубедить его, чем мне, – начал он, и девушка почувствовала, как краска заливает ее лицо. – Вот если бы вы дали ему знать, где находитесь и когда вернетесь. Одна открытка не заменит ему путешествия с вами.
– Он не интересуется искусством.
– Ну, тогда другое дело. Но все же мне казалось, что за шесть недель отсутствия вы могли выкроить хотя бы минутку… – Грэгори задумался, и у Сьюзен неожиданно возникла мысль, что он в свою очередь мог проговориться, – …чтобы сообщить ему где вы.
– Я была слишком занята, – ответила девушка, чувствуя небольшое угрызение совести за то, что ни разу не вспомнила о Рое. Она взглянула на Грэгори. – Но вы тоже ничего не знали. Это могло послужить ему утешением.
– Вы так думаете? – Хенсворд ласково улыбнулся. – Вы сами все ему объясните, как только вернетесь домой.
– Мне нечего объяснять, – резко ответила девушка, но в душе поклялась, что если Рой действительно вынашивает мысль проникнуть в ее спальню, то ему придется подыскать другую квартиру. – Так когда же мы уезжаем?
– Завтра утром. Я заказал два места. У вас еще останется достаточно времени, чтобы закончить рисунки.
Сьюзен взглянула на валявшийся под ногами альбом.
– Никак не могу разобраться во всем. Я постоянно думала о Сандре.
Сьюзен мерещилось, что Сандра зовет ее по ночам. Иногда сильное чувство настигало врасплох даже днем.
Грэгори откинулся на ствол дерева и прикрыл глаза.
– Расскажите мне. Может быть, я смогу помочь.
Девушка заколебалась, но, с другой стороны, кто еще мог понять ее лучше, чем он?
– Я была так рассержена тогда, – нерешительно начала она. – Помните, когда сказала, что ни одна из них не являлась моей матерью.
Она не знала, как продолжить. Но в глазах мужчины не было и тени осуждения. Он по-прежнему сидел, расслабившись и заложив руки за голову.
– Это вполне естественная реакция, Сьюзен. Не надо себя ни в чем упрекать.
– На самом деле мама так любила меня, – вздохнула девушка, – и не заслужила подобного отзыва. Она была мне матерью в полном смысле этого слова. Но и Сандра зовет меня… – И она рассказала молодому человеку, о какой необузданной и самозабвенной страсти прочла в дневнике.
Девять долгих месяцев Сандра вынашивала в себе дитя любви, видела, как округляется ее живот, слышала, как ребенок становится все сильнее и начинает двигаться. И каждую секунду знала, что с ним придется расстаться. Она сделала нелегкий выбор. Даже тогда можно было найти менее затруднительное решение. Но она выносила ребенка ради любви и ради той же любви подарила ему жизнь.
Грэгори внимательно слушал сбивчивый рассказ девушки. Наконец он произнес:
– Да, она сделала свой выбор. Я же говорил, она не винила вас. Не имела права.
– А было в чем винить, – Сьюзен почувствовала, что Грэгори весь как-то напрягся. – Видите ли, я все же виновата перед ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16
Сьюзен судорожно глотнула и облизнула губы, прежде чем поднять глаза на торжествующее лицо Хенсворда.
– Может быть, мне прочитать?
Сьюзен покачала головой. Книжка дожидалась именно ее и, секунду поколебавшись, девушка нашла в себе смелость открыть дневник, написанный много лет назад и, точно бомба замедленного действия, оставленный для нее.
Безупречным почерком Сандра записывала свои мысли и чувства с того самого момента, когда поняла, что полюбила. Редкие записи выдавали в ней умную и незаурядную женщину, взвешивающую каждое слово, доверяемое бумаге.
Сьюзен долго сидела, склонившись над дневником, и за все это время мужчина рядом с ней не проронил ни слова. Зато вовсю говорили записи в дневнике. Там хранилось столько радости и столько боли, последние странички видели целые потоки слез.
Только дойдя до постскриптума, написанного годы спустя, девушка горько всхлипнула и выронила книжку. Слезы застили глаза и мешали читать. Грэгори подхватил ее и прижал к себе, дав излить горе у него на груди.
Она почти не слышала слов утешения, чувствовала только, как он гладит ее по голове и как благодаря этому постепенно тает боль. Грэгори прижался к ее виску холодной щекой, потом легко коснулся ее губами. Девушка подняла заплаканные глаза.
– Сьюзен, – пробормотал он. – Простите меня.
Помедлив мгновение, он нашел губами ее губы, и на мгновение Сьюзен показалось, будто боль отступила. Затем он улыбнулся, откинул ей волосы с лица и вытер глаза.
Сьюзен заметила, что он посматривает на дневник, продолжавший лежать на полу.
– Нет, пожалуйста, не читайте этого!
– Мне же тоже надо знать, Сьюзен.
Девушка закрыла глаза.
– Вы правы. Сандра моя мать.
– А как же свидетельство о рождении?
– Так получилось. Она назвала имя моей матери… – Сьюзен запнулась и осторожно поправилась: – Она назвала в клинике имя Элизабет Холлендер. Они всегда уведомляют местный департамент здравоохранения, и так как я везде была зарегистрирована как Сьюзен Холлендер, не имело смысла раскрывать секрет и исправлять записи. Вероятно, Лиз и Пол собирались удочерить меня в любом случае. Это всех избавляло от лишних забот.
Грэгори нахмурился, услышав горечь в ее голосе.
– Для Сандры использовать имя вашей матери, было, наверное, единственной возможностью.
– Она не была моей матерью. Никто из них.
– Неправда.
– В самом деле? – Сьюзен повернулась к собеседнику. – Одна из них меня не рожала, другая не хотела воспитывать. Грэгори схватил ее за плечи.
– Все очень непросто, Сьюзен. Когда вы обдумаете ситуацию, я уверен, вы увидите ее в другом свете.
– Сомневаюсь. – Сьюзен взяла в руки и протянула Грэгори платок. – Что бы вы чувствовали, если бы это было все, что вы знаете об отце?
Грэгори понял, какую доставил ей боль и попытался помочь.
– Я постараюсь найти что-то большее. Это все еще в наших силах. Даже спустя столько лет.
– Нет! Он слишком заботился о своем положении в обществе, чтобы пожертвовать им ради Сандры и признать мое существование. Я ничего не хочу о нем знать.
– Не сейчас. Но может быть, когда-нибудь. – Грэгори пожал плечами. – Конечно, легко просить вас не судить их. Я догадываюсь о вашем состоянии, а чувства тех людей мне неведомы.
– Вероятно. – Сьюзен ненавидела самое себя. Отец мог не хотеть ее, но Сандра… – Боль стала настолько невыносимой, что Сьюзен казалось, она не переживет ее. – Они должны были мне сказать.
– Да, должны, но Сандра думала, вы знаете: Элизабет обещала рассказать, когда придет время. Полагаю, она собиралась отдать вам это. – Он кивнул на содержимое коробки.
– Но она не выполнила обещания.
– Вероятно, Элизабет Холлендер думала, что двадцать первый день рождения станет тем самым временем. А может быть, просто откладывала до последнего. Ведь она погибла за несколько дней до вашего совершеннолетия, да?
– Да, – Сьюзен с трудом подавила рыдания и начала засовывать улики прошлого в конверт с таким упорством, как будто это могло что-нибудь изменить.
Грэгори схватил ее за руку.
– Что вы собираетесь делать?
– Делать?
– Давайте вернемся в Уинсвил, – предложил он, заключая ее в объятия.
Но Сьюзен высвободилась из его рук. Так легко было поддаться его уговорам и дать себя утешить. А потом… Потом он уйдет к другой женщине, подобной блистательной Шарлин Кроуфорд, а Сьюзен опять останется одна со своей болью.
– Но вы же теперь уйдете из колледжа? – настаивал Грэгори.
– Уйду? Почему? Потому лишь, что женщина, однажды предавшая меня, теперь оставила мне взятку в виде огромного состояния?
Грэгори вздрогнул, как будто его ударили, и отпустил девушку. Между ними словно разверзлась пропасть, и Сьюзен показалось, что она снова брошена на произвол судьбы.
– Хорошо. У меня есть выгодное предложение насчет дома Сандры, – он безучастно подождал реакции, но Сьюзен молчала. – Вам нужны деньги прямо сейчас?
– Нет, – начала было девушка, но потом вздернула подбородок. – Подождите. Да, немного надо.
Грэгори удивленно повел бровью.
– Я собираюсь в Италию в этот уик-энд.
– Сколько вы хотите?
Вопрос смутил Сьюзен. Она думала, что Грэгори рассердится. Ей этого хотелось.
– Не знаю пока.
– Я переведу вам пять тысяч фунтов. Надеюсь, этого хватит, чтобы покрыть любые расходы. Дайте мне номер вашего счета в банке. Я займусь этим завтра утром в первую очередь.
– Сьюзи, спать под открытым небом опасно.
Донесшийся издалека знакомый голос казался таким странным после нескольких недель, проведенных в Италии и Франции. Звук английской речи вызвал приятный холодок. Сьюзен не открывала глаза, боясь, что ей только почудилось. Но чья-то тень тут же закрыла солнце.
– Я не сплю, – пробормотала девушка.
– Знаю, – передразнил ее голос. – Вы просто отдыхаете.
Если бы Сьюзен поинтересовалась, как отнесется Грэгори к ее длительному отсутствию, то решила бы, что ему все равно. Уж во всяком случае ей не пришло в голову, что он пустится на поиски.
Грэгори появился на пороге на следующий день после горькой находки, чтобы уточнить детали перевода денег на ее счет. Он был такой, как всегда, сдержанный и любезный. В тот раз Сьюзен впервые пожалела, что у нее нет телефона. Тогда он просто позвонил бы и ей не пришлось бы ощущать на себе изучающий и внимательный взгляд.
Он осторожно спросил, все ли в порядке, не разбудил ли он ее и, получив заверения, что она чувствует себя прекрасно, воздержался от дальнейших расспросов и просто сообщил, что зайдет еще раз после ее возвращения из Италии.
– Минутку, Грэгори. Меня может не оказаться дома.
Хенсворд окинул девушку тяжелым взглядом и, вероятно, хотел что-то сказать, но передумал и только пожал плечами.
– Вы можете приехать в офис, если хотите. Я сообщу вам, когда все будет улажено, и мы договоримся о встрече.
Но Сьюзен не позвонила ему. Она улетела на следующий день и не вернулась домой через три недели, как предполагала.
Неимоверным усилием Сьюзен подняла веки. Ей не хотелось видеть мужчину, приехавшего разрушить ее хрупкое спокойствие. Она ожидала увидеть его в одном из элегантных костюмов, виртуозно подогнанных к широким плечам дорогим портным. Но сегодня он чувствовал себя вполне раскованно в отличной рубашке из трикотажа, шортах и сандалиях. В голове Сьюзен молнией пронеслась мысль, каким невыразимо желанным казался этот мужчина.
«Желанным» было самым подходящим словом. Ибо наряду с Лиз и Сандрой Грэгори не шел у нее из головы. Причем в памяти жил не суровый человек, которому она открыла дверь в тот ужасный день, а тот, кто так бережно держал ее в объятиях и поддерживал, пока сердце ее рвалось на части. Вероятно, в этом и крылось ее нежелание возвращаться. Сьюзен не могла разобраться в себе. Он был с ней только добр, хотя доброта меньше всего ассоциировалась в ее сознании с образом Грэгори. Для молодого человека вообще не существовало никакого определения.
– Я принес вам ленч, – Грэгори поставил корзинку, как будто это могло служить самым подходящим объяснением его неожиданного появления, и устроился рядом с девушкой на сухой и жесткой земле.
Сьюзен с опаской перевела взгляд с крепких плеч и загорелой шеи на лицо и внезапно полностью проснулась.
– Как вы нашли меня?
– Ваша машина припаркована у дороги. Мне сказали, вы направляетесь в отель.
Сьюзен нетерпеливо помотала головой.
– Я не о том. Как вы узнали, где меня искать?
– А разве вы прятались? – Грэгори удивила наивность девушки. Он начал откупоривать запотевшую бутылку холодного вина. – Если вы хотите скрыться, то придется приложить немного больше усилий.
– Конечно, я не пряталась, но…
– Но? – Грэгори явно ждал продолжения.
– Ничего. Просто я не лезла из кожи, чтобы дать кому-то знать, где нахожусь. Вот и все.
– Но вы послали Рою открытку из Арля. Затем вы взяли напрокат автомобиль и купили кое-что из одежды, рассчитываясь с помощью кредитной карточки. Человека не так трудно найти, если знать, с каким компьютером связаться.
– Полагаю, вы знакомы с ними лично.
– С некоторыми, – подтвердил Грэгори, не замечая издевки в ее голосе. – Попробуйте. – Он протянул Сьюзен стакан вина и начал резать хлеб. – Хотите сыр? Или, может быть, паштет?
Сьюзен оставила его предложение без ответа.
– Ладно, вы доказали, как изобретательны. Надеюсь, теперь вы скажете мне, зачем вы здесь?
– Но вы же знаете, Сьюзен. – Он взглянул наконец на нее, щурясь от солнечных лучей, бивших ему прямо в лицо. – Я приехал, чтобы отвезти вас домой.
Глава пятая
– Домой? – Сьюзен сначала даже не поняла, но когда до нее дошел смысл сказанного, она взорвалась от подобной наглости. – Да, вы просто нахал, Грэгори! Я поеду домой, когда сочту нужным.
На Хенсворда ярость не произвела никакого впечатления.
– Ваше продолжительное отсутствие создает проблемы. Вам необходимо подписать некоторые документы и принять решения относительно собственности.
– Неужели это так срочно?
– Да, и причина в том, что покупатели дома не хотят медлить.
– Покупатели? – У Сьюзен странно екнуло сердце. – Вы нашли желающих купить дом?
– Вы должны решить, что делать с содержимым. Там очень хорошая мебель и фарфор, если не захотите их оставить, мне придется выставить все на аукцион.
– Продавайте, – резко ответила Сьюзен.
– Лучше сначала взгляните, раз уж вы все равно возвращаетесь домой. – Тон Грэгори не оставлял сомнений, что любой спор окажется бесполезным. – Почему вы не берете оливки? Они очень хороши.
Сьюзен рассеянно взяла одну, пока Грэгори налил ей еще стакан вина.
– О доме не беспокойтесь. Завтра все уладим. А сейчас расскажите, как провели отпуск. Вы великолепно выглядите. – Он бережно провел рукой по щеке девушки. – Как спелый персик.
Сьюзен дернулась к своей шляпке, только бы избежать волнующей и опасной чувственности его прикосновения, и тут же пожалела об этом, а потом рассердилась на свою глупость. Но Грэгори повторил вопрос об отпуске, не подозревая, какую бурю вызвал в ее душе, и девушка, обрадовавшись обретенной под ногами почве, начала рассказывать о Флоренции, о картинных галереях, и неделях, проведенных в горах Тосканы.
– А что заставило вас поехать во Флоренцию? – вдруг спросил Грэгори. – Кажется, вы хотели продолжить учительствовать?
– Но ведь это вы сказали, что мне можно уволиться.
Молодой человек кинул на нее почти злобный взгляд.
– Если мне не изменяет память, вы не очень благосклонно отнеслись к тому предложению.
– Да. Но если говорить откровенно, так сложились обстоятельства. В последний вечер перед отпуском я узнала, что администрация колледжа решила закрыть один класс, так как расходы превышали предусмотренный бюджет. У преподавателя, которого собирались уволить, жена, двое детей и заложенное состояние.
– Поэтому вы решили уйти вместо него? Сьюзен только промолчала в ответ. Она поступила бы так же, даже не имея наследства.
– Итак, вы теперь свободный художник? Вам это нравится?
– Не знаю. Сейчас мне даже слишком хорошо.
Она приехала в Прованс в надежде обрести новое вдохновение среди римских развалин, поросших соснами гор и маленьких терракотовых домиков, но ей никак не удавалось сосредоточиться на творчестве.
– Я собиралась переехать в Тоскану навсегда, – быстро проговорила девушка, не желая думать о причине неудач. – Но, по-моему, уже чересчур насытилась ею.
– Почти так же, как в Рождество, когда съешь слишком много шоколада.
– Пресыщение старыми мастерами, – Сьюзен даже улыбнулась этой мысли. – Возможно. Просто мне хотелось пожить тихо, подумать. Прованс стал премией имени Сандры. Раньше деньги приходилось тратить на что-то более существенное, чем путешествия, – объяснила она.
– Да, ваш дом заливало дождем, когда я заехал к вам на прошлой неделе в тщетной надежде, что вы могли вернуться. Боюсь, надо срочно заменить кровлю.
Сьюзен тяжело вздохнула.
– Я так надеялась, что дом протянет до осени. Я копила ренту Роя, чтобы расплатиться за крышу.
– Рой платит вам ренту? А у меня сложилось впечатление… – Грэгори осекся.
– Какое впечатление?
Молодой человек пожал плечами. Движение сказало больше, чем слова, и Сьюзен поклялась, что Рой поплатится за это.
– У вас сложилось впечатление, что мы живем вместе? – девушка взмахнула длинными ресницами и смерила мужчину холодным взглядом. – Интересно, почему?
На этот раз обычно безразличное выражение спутника было странно тревожным.
– Не мне об этом говорить. Может быть, он считал меня своего рода угрозой. А может быть, просто хотел предостеречь меня.
– Вы могли его успокоить, – подсказала Сьюзен и тут же разозлилась, что выдала себя.
Подобное замечание, похоже, позабавило Грэгори.
– Вам легче переубедить его, чем мне, – начал он, и девушка почувствовала, как краска заливает ее лицо. – Вот если бы вы дали ему знать, где находитесь и когда вернетесь. Одна открытка не заменит ему путешествия с вами.
– Он не интересуется искусством.
– Ну, тогда другое дело. Но все же мне казалось, что за шесть недель отсутствия вы могли выкроить хотя бы минутку… – Грэгори задумался, и у Сьюзен неожиданно возникла мысль, что он в свою очередь мог проговориться, – …чтобы сообщить ему где вы.
– Я была слишком занята, – ответила девушка, чувствуя небольшое угрызение совести за то, что ни разу не вспомнила о Рое. Она взглянула на Грэгори. – Но вы тоже ничего не знали. Это могло послужить ему утешением.
– Вы так думаете? – Хенсворд ласково улыбнулся. – Вы сами все ему объясните, как только вернетесь домой.
– Мне нечего объяснять, – резко ответила девушка, но в душе поклялась, что если Рой действительно вынашивает мысль проникнуть в ее спальню, то ему придется подыскать другую квартиру. – Так когда же мы уезжаем?
– Завтра утром. Я заказал два места. У вас еще останется достаточно времени, чтобы закончить рисунки.
Сьюзен взглянула на валявшийся под ногами альбом.
– Никак не могу разобраться во всем. Я постоянно думала о Сандре.
Сьюзен мерещилось, что Сандра зовет ее по ночам. Иногда сильное чувство настигало врасплох даже днем.
Грэгори откинулся на ствол дерева и прикрыл глаза.
– Расскажите мне. Может быть, я смогу помочь.
Девушка заколебалась, но, с другой стороны, кто еще мог понять ее лучше, чем он?
– Я была так рассержена тогда, – нерешительно начала она. – Помните, когда сказала, что ни одна из них не являлась моей матерью.
Она не знала, как продолжить. Но в глазах мужчины не было и тени осуждения. Он по-прежнему сидел, расслабившись и заложив руки за голову.
– Это вполне естественная реакция, Сьюзен. Не надо себя ни в чем упрекать.
– На самом деле мама так любила меня, – вздохнула девушка, – и не заслужила подобного отзыва. Она была мне матерью в полном смысле этого слова. Но и Сандра зовет меня… – И она рассказала молодому человеку, о какой необузданной и самозабвенной страсти прочла в дневнике.
Девять долгих месяцев Сандра вынашивала в себе дитя любви, видела, как округляется ее живот, слышала, как ребенок становится все сильнее и начинает двигаться. И каждую секунду знала, что с ним придется расстаться. Она сделала нелегкий выбор. Даже тогда можно было найти менее затруднительное решение. Но она выносила ребенка ради любви и ради той же любви подарила ему жизнь.
Грэгори внимательно слушал сбивчивый рассказ девушки. Наконец он произнес:
– Да, она сделала свой выбор. Я же говорил, она не винила вас. Не имела права.
– А было в чем винить, – Сьюзен почувствовала, что Грэгори весь как-то напрягся. – Видите ли, я все же виновата перед ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16