Возможно, там мы можем пополнить запасы пресной воды и продовольствия и заделаем мелкие пробоины в корабле.Господь услышал наши молитвы! Приведу далее слова нашего летописца, Ричарда де Темпло, который записал наш с Беренгарией рассказ:«Пока королевы [в то время, когда записывался этот рассказ, Ричард уже женился на Беренгарии] молились и страшились будущего, по воле Господа, прибыла нежданная помощь. Два корабля, летящие по волнам, словно птицы, стремительно приближались к ним! Королевы и их спутники еще не знали, кто это, но вскоре, к своей радости, увидели, что за первыми кораблями движется большой флот…»Да, радость наша была велика! Вначале мы заметили на горизонте два корабля, затем увидели весь наш огромный флот и среди прочих – военную галеру с ярко-алыми парусами… Глава 9 После того как Ричард поднялся к нам на борт и услышал наш рассказ, он впал в ярость.– Клянусь, – воскликнул он наконец, – подлый предатель сегодня же узнает обо мне! Я потребую немедленного возвращения наших солдат и всего награбленного. Я хочу, чтобы Исаак лично извинился за свое поведение, предоставил нам все необходимое для продолжения пути и дал столько золота, чтобы я забыл его варварское поведение по отношению к нашим друзьям и оскорбления, нанесенные моей сестре и невесте. Если он откажется – пусть только посмеет отказаться! – я заставлю его пожалеть о том, что он родился на свет!На следующее утро меня разбудили голоса и топот ног. Исаак отказался выполнить требования Ричарда; он начал собирать войско на берегу. В ответ брат немедля призвал своих людей к оружию.Наша галера, окруженная военными кораблями, входила в устье гавани; с высокой палубы мы видели толпу рыцарей Исаака, разодетых в пышную форму и сверкающие латы. Они выстраивались в боевой порядок на песчаном берегу. На мелководье тащили груды камней, обломки затонувших кораблей, древесные стволы и бревна. Исаак готовился всю ночь, а на рассвете спустил на воду пять своих галер, которые стояли между нашим флотом и его наскоро сооруженными баррикадами.Ричард только рассмеялся, когда я выразила свое беспокойство. Он помахал над головой огромной секирой и сказал, что обещает мне кое-что.– Ее отковали для меня в Англии, в ней двадцать фунтов нашей доброй стали. Когда мы разгромим неприятеля, я вызову Исаака на поединок и привезу назад секиру, обагренную его кровью. Если захочешь, я привяжу к древку его ярко-пурпурное знамя.Вздрогнув, я отвечала, что с меня довольно будет одного знамени – да еще хорошего ужина в замке Комнина, если мой брат воссядет на трон Исаака и наденет его корону.– Хороший ужин и отдых в королевской постели – вот все, о чем мы с леди Беренгарией тебя просим.Рик радостно расхохотался, опустил свое грозное оружие и поцеловал меня.– Все это вы получите! – заявил он. Потом он повернулся к Беренгарии, которая тихонько стояла рядом: – Приказывайте, миледи! Что привезти вам? Может быть, ухо Исаака или его палец?– Милорд, возвращайтесь к нам невредимым. – Беренгария улыбнулась, и только я поняла, каких усилий ей это стоило. – Ничего больше мне не надо!После отплытия воинов на корабле воцарилась странная тишина. Блондель, который по приказу Ричарда остался с нами, вынес на палубу свою лютню. Мы прослушали его песню, а потом он предложил нам спуститься в каюту. Но я сказала:– Все, кто хочет, может идти, но я останусь смотреть битву.– Но милорд король приказал…– Что бы ни приказал милорд король, я буду смотреть битву.Беренгария молчала. Она оставалась рядом, и когда мы увидели, как наши галеры подплывают к флоту Исаака, я крепко сжала ее руку. Ни она, ни я прежде не видели ни одного сражения. Мы понимали, что Ричарда не просто так прозвали Львиным Сердцем.Мы видели, как наши лучники и рыцари штурмуют неприятельские суда. Внезапно мне захотелось быть там вместе с ними – сбрасывать врагов в воду, срывать неприятельские знамена, направлять галеры прямо на баррикады.– Смотрите, смотрите, миледи! Король! Король! – воскликнул Блондель, чей голос также дрожал от возбуждения. Он указал на высокую фигуру, спрыгнувшую в воду.Еще до захода солнца принесли весть о том, что нам надлежит прибыть в замок Исаака на берегу залива. Мы поняли, что все закончилось хорошо.– Ты и леди Беренгария можете спать в королевской постели, ты ведь хотела этого, Джо, – заявил брат, – но, боюсь, с исполнением прочих желаний придется подождать. Я слишком занят и не могу поужинать с вами. Кроме того, я еще не имел удовольствия сойтись с Исааком в поединке, хотя и вызывал его.В пятницу, 8 мая, Рик ворвался в Лимасол и захватил столько пленных и имущества, что процессия тянулась несколько часов. Сам Исаак бежал в Никосию, Рик захватил золото и серебро, резную кровать из походного шатра «императора», тюки с дорогими шелками и королевское знамя.– Я еще не получил корону Исаака, – сказал мне брат, и его голубые глаза весело засверкали, – но завтра я воссяду на его трон и пообедаю с тобой и леди Беренгарией. В воскресенье, по воле Божией, мы с нею станем мужем и женой. А затем моя супруга, – он приветливо улыбнулся вспыхнувшей Беренгарии, – будет коронована. Она станет называться королевой Англии и Кипра.Я считала, что для венчания больше всего подходит Акра, но Ричард возразил:– Там в своем шатре будет дуться Филипп Французский, а рядом, возможно, будет идти бой. Ничего, Джоан! У вас было достаточно времени, чтобы подготовиться к свадьбе.Он был прав. Свадебный наряд Беренгарии прибыл одновременно с ней из Памплоны, расшитый бисером пояс был давно закончен, мантия Рика – расшита. Мои возражения были вызваны подспудным желанием, чтобы Рик и его невеста успели получше узнать друг друга до свадьбы. Но я утешала себя тем, что у нас есть еще день. Беренгария споет песни, которые мы разучили, и сердце брата смягчится.На следующий день нас с Беренгарией ожидали приятные хлопоты: выбор платьев и украшений. Когда наши камеристки причесывали нас, а мы тихо переговаривались, вошла леди Элизабетта и сообщила: только что из Акры прибыли несколько галер. Король Гвидо де Лузиньян, граф Боэмунд Триполийский и другие знатные особы явились для совещания с королем Ричардом. Все они сегодня будут ужинать с нами.Я знала, что король Гвидо де Лузиньян был королем Иерусалима до того, как город захватил Саладин. А граф Боэмунд наш старый знакомый. Совсем недавно он так радушно принимал нас с Уильямом в Триполи…Перед нами на диване лежали наряды, которые мы выбрали для сегодняшнего празднества: темно-синее платье Беренгарии и ярко-зеленое мое. В сундуках были сложены другие платья, выбранные для свадьбы и коронации Беренгарии. Я невольно почувствовала укол ревности. Жизнь Беренгарии в качестве королевы Англии только начиналась; моя же жизнь в качестве королевы Сицилии была кончена. Завтра она станет женой короля и королевой, и ее красота, подчеркнутая расшитым жемчугами серебряным платьем, заставит всех рыцарей завидовать моему брату. Мне же отведена роль вдовствующей сестры, которая всегда остается на шаг или два позади…Внезапно – полагаю, мне должно было быть стыдно за свои мысли – я решилась: вечером накануне свадьбы я непременно должна выглядеть молодой и привлекательной. Завтрашний день принадлежит Беренгарии, но сегодня – мой день!– Уберите это, – приказала я, указывая на зеленое платье и мантию. – И принесите платье абрикосового цвета, которое подарил мне король, – то, сшитое по французской моде!В толпе гостей, помимо графа Боэмунда, я заметила и другое знакомое лицо: лицо графа Раймонда де Сен-Жиля, наследника Тулузы. Когда наши глаза встретились, я заметила в его взгляде откровенное восхищение и порадовалась, что так тщательно выбрала свой наряд.Разумеется, вначале меня представили королю Гвидо, пожилому человеку с приятным лицом; затем мне представили других гостей: Жоффруа, брата Гвидо, графа Хамфри Туринского и графа Лео де Монтеня. Мы с графом Боэмундом тепло приветствовали друг друга; спустя мгновение Ричард подвел ко мне графа Раймонда.– Джо, – сказал он, – мы должны благодарить Крестовый поход за возможность снова иметь графа своим другом. С сожалением должен признать, что в прошлом я также оказался вовлеченным в старинный спор из-за Тулузы, начатый еще при наших родителях, но, как только я принял крест, все распри были кончены – по крайней мере, для меня.– Подозреваю, королеве Элинор этот старинный спор доставлял удовольствие – так же, как и моему отцу, – улыбнулся Раймонд. – Если бы решать предоставили нам с вашим братом, мы бы покончили спор в два счета!– Теперь же я рад, мой друг, что мы отплываем в Акру вместе. Благодарю за то, что много месяцев назад вы доставили мои письма леди Джоан и королю Уильяму.За столом я сидела рядом с братом; по другую его руку усадили Беренгарию. Когда начался пир, мне показалось, что Рик уже не так напряжен, а его будущая жена – не так застенчива.Для нашего увеселения камергер пригласил местных танцовщиц. Гости встретили их появление одобрительными криками, но Беренгария густо покраснела и опустила глаза. Рик, бросив на меня насмешливый взгляд, все же хлопнул в ладоши, поблагодарил танцовщиц и отпустил их. Я жестом подозвала Блонделя, который немедленно взбежал на помост и опустился на одно колено перед королем.– С вашего позволения, государь, – заговорил он, – мы с принцессой Наваррской споем для вас и наших гостей.Вначале юный менестрель пел один; затем, к нему присоединился тихий, но мелодичный голосок Беренгарии. Они исполняли одну из любимых песен Рика. Через несколько минут он взял лютню из рук Блонделя и стал аккомпанировать певцам. Когда же запели последний куплет, брат склонился к Блонделю и присоединил к певцам свой глубокий, мощный бас.После того как песня была допета, зал разразился одобрительным ревом. Я улыбалась про себя, радуясь своей удачной выдумке. Погруженная в свои мысли, я не заметила, как граф де Сен-Жиль покинул свое место и подошел к Ричарду. Он что-то прошептал ему на ухо. Ричард кивнул, передал графу лютню и освободил для нового певца место – между своим и моим стульями.– Наш друг и родич, граф Раймонд де Сен-Жиль, – объявил Рик, – и моя сестра, королева Джоан Сицилийская, исполнят песню, которую они певали вместе тринадцать лет назад!Я пыталась протестовать, но Раймонд только смеялся. Потом он заиграл вступление и запел: Казалось, так душа поет,Расправив звучные крыла… Я сразу вспомнила двор матушки и старого менестреля, который научил меня петь эту песню и дал первые уроки игры на лютне. Улыбаясь в ответ графу Раймонду, я присоединила к нему свой голос: И птицей, славящей восход,Та песня к небесам плыла… К концу наши два голоса слились воедино, словно мы пели вместе всю жизнь. Брат присоединился к нам, но не отобрал лютню у Раймонда. Когда допели «Отшельника», Ричард встал и запел «Иерусалим на зеленом холме».Все вскочили на ноги и хором спели всю песню до конца. Я чувствовала, как по моим щекам бегут слезы.Затем мой брат поднял правую руку – совсем как мой супруг на палубе корабля в гавани Триполи. Все крестоносцы в зале сделали то же, и их крики, к которым присоединились все присутствующие, нарушили благоговейную тишину:– Спасем! Спасем Гроб Господень! Спасем Гроб Господень! Спасем Гроб Господень! Глава 10 Я никогда не забуду тот вечер – по нескольким причинам. Во-первых, я снова почувствовала себя молодой и даже желанной. Правда, я уже видела, как мной восхищался Филипп Французский, но его поклонение оскорбляло меня, а восхищение графа Раймонда – нет.Во-вторых, вскоре после того, как мы легли спать, я проснулась и услышала, что Беренгария плачет в уголке широкой кровати, которую им с Ричардом предстояло разделить уже на следующую ночь. Тихо, чтобы не разбудить фрейлин, я спросила, что случилось.– Ничего, – прошептала она. – Пожалуйста, спи, Джоан. Я… просто устала.– Ты боишься завтрашней ночи! – сказала я, так как темнота придала мне храбрости. – Я это знаю, так что не отрицай. Я тоже плакала накануне свадьбы. Вряд ли тебе это понравится – мне не нравилось; но пройдет время, и ты привыкнешь. Поверь мне, Беренгария! Ты привыкнешь, а потом познаешь радость материнства. Только представь – ты родишь ребенка, который однажды станет королем Англии! Я понимаю, Ричард не такой муж, о каком ты мечтала, но вы славно заживете вместе, как жили мы с Уильямом. Почему бы и нет? Вас уже сейчас связывает любовь к музыке, а как он будет горд и счастлив, когда ты положишь ему на колени ребенка!– Милая Джоан! – Голос у Беренгарии еще дрожал, но я поняла, что она немного успокоилась. – Как ты добра ко мне! Не бойся за меня. Спи, а я полежу еще немного и подумаю о том, как красив мой жених.На следующий день в церкви Св. Георгия капеллан Ричарда соединил моего брата и Беренгарию священными узами брака. Никогда мой брат не выглядел красивее, чем в тот момент. Даже красота его черноволосой невесты в белом платье меркла рядом с ним. Он стоял, облаченный в великолепный розовый бархатный колет с богато вышитой мантией на плечах, и его огненно-рыжие волосы и борода сверкали в пламени сотен свечей у алтаря. Он был похож на бога Солнца…Беренгария была очаровательна – ее шелковистые волосы цвета черного дерева рассыпались по плечам; на голове мерцающая двойная корона. Если Ричарда можно было сравнить с богом Солнца, то Беренгария была похожа на богиню Луны, белую и серебристую. Я от всего сердца желала им счастья.День выдался длинным; под вечер я помогла фрейлинам моей новой сестры постелить постель для новобрачных. Потом я удалилась выпить последний бокал за счастье молодых.Не знаю, услышал ли Господь мои молитвы, но после того дня Беренгария ни разу не говорила ни со мной, ни с кем-либо другим о своем муже. Последующие три дня они вместе провели во дворце Исаака; должна признать, что оба в те дни выглядели превосходно. Но вот празднества кончились, и Рик покинул нас, чтобы захватить и подчинить себе оставшуюся часть острова.Мой царственный брат с помощью короля Гвидо и других рыцарей без труда брали город за городом. Однако самозваный император сдался лишь после того, как наши рыцари пленили его младшую дочь. Вся кампания заняла не более двух недель. В конце мая Исаак прискакал к своему бывшему дворцу и попросил аудиенции у короля Англии. Войдя в тронный зал, мы с королевой Беренгарией увидели поверженного монарха у ног моего брата. Он молил о пощаде – не для себя, но для дочери.Не отвечая, Рик поднял его на ноги и показал на ближайший стул. Когда охранники ввели низкорослую смуглую девушку, наш пленник протянул к ней руки и зарыдал. Сцена была трогательная, и моя ненависть к Исааку немного утихла. Очевидно, его черноглазая, пухленькая кудрявая дочь была ему дороже собственной жизни.– Вот моя дочь, – обратился он к брату, – леди Бургинь.Брат поднес к губам покрытые ямочками пальцы девушки, улыбнулся, глядя в ее миндалевидные черные глаза. Та смело улыбнулась в ответ – очевидно, она не испугалась. Ричард обратился к ее отцу:– Вследствие вашего оскорбительного и предательского поведения по отношению ко мне и моим подданным я принимаю вашу безоговорочную сдачу и решу на досуге, жить вам или умереть. Однако у меня доброе сердце, и я выполню ваши мольбы относительно леди Бургинь. – Он подвел девушку к Беренгарии: – Вот Вам, миледи, очаровательная служанка. Подарок от вашего короля и супруга. – Затем он повелел заковать Исаака в серебряные цепи. – Простите за то, что не заковал вас в золото, милорд император, но все наше – и Ваше – золото пойдет на наш Крестовый поход!Вскоре брат сообщил мне, что покидает Кипр.– Я хочу, чтобы ты объяснила Беренгарии, почему я не могу взять ее на свой корабль, – сказал он. – Женам не полагается участвовать в походе вместе с мужьями; кроме того, корабль, на котором плывет король Англии, подвергается наибольшей опасности. Сарацинам больше всего на свете захочется потопить его… Я хочу всемерно ускорить наш отъезд потому, что юный Балдуин Фландрский только что привез мне письмо от Филиппа-Августа. Филипп пишет, что очень скоро возьмет Акру. Я ему не верю, так как мне доподлинно известно, что, хотя армия Филиппа окружила город, Саладин и его сарацины окружили их самих. Но на случай, если он пишет правду, мне нужно быть там как можно скорее. Акру возьмет король Англии, а не король Франции!– Почему же король Гвидо, граф Боэмунд и другие благородные рыцари в такой момент покинули Акру и Филиппа? – спросила я.– Они хотели убедиться, что я поддержу Гвидо, – с мрачной усмешкой отвечал Ричард. – Гвидо снова хочет стать королем, когда мы освободим Иерусалим, а Филипп сейчас благоволит к Конраду Монферратскому. Спор между ними тянется уже давно, и оба представляют в доказательство своих прав родословные. Вопрос очень сложный; хотя старый Гвидо и глуповат, я пообещал ему свою поддержку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24