Она знала только то, что ей рассказывали другие. Надя и Кодетт, и даже Мария, Роуз и кухарка Клара постоянно пели ему дифирамбы. По их словам, их жизнь была бы поистине мрачной, если бы не его помощь. И все же чем они занимаются, если не считать того, что потворствуют его прихотям? Если бы Колетт осталась во Франции, то, может быть, она по-прежнему была бы знаменитой балериной? И разве Надя не говорила ей, что была портнихой царевны, пока ее так бесцеремонно не прогнали? Неужели она не могла поразить своими талантами других русских аристократов? А как насчет Марии и Роуз? Обе держались и разговаривали, как женщины благородного происхождения, однако работали домоправительницей и горничной. Клара могла бы готовить для светских матрон Нью-Йорка, однако прятала свои таланты, оставалась кухаркой в доме, который Джесс получил на время от какого-то друга.
Права ли она, считая, что все они всего лишь актеры, исполняющие те роли, которые им поручил Джесс? Иначе зачем они все остаются здесь, ублажая человека, который совершенно явно является шарлатаном и плутом?
И сейчас этот шарлатан и плут собрался лишить ее возможности получить Колина!
Если только она не сумеет его провести.
– Ты что-то молчишь.
Джесс долил ей вина и чуть отодвинулся, чтобы официанту было удобнее поставить перед ними блюдо с устрицами.
– Я думала о том, как бы заработать немного денег.
– Денег? – Он подозрительно прищурился. – Зачем тебе деньги? Мне казалось, что тебя не интересуют одежда и драгоценности.
– Эти вещи меня совершенно не интересуют. Но нехорошо, что моя подруга Шивон лежит в безымянной могиле.
– Прости меня, Лана. – Джесс накрыл ее руку ладонью. – Я не подумал. Ты ведь даже не имела возможности оплакать потерю лучшей подруги. Скажи мне, где похоронили Шивон, и я позабочусь о том, чтобы ее перезахоронили как следует и поставили памятник.
Лана почувствовала прилив стыда, от которого у нее покраснели щеки. Неужели она никогда не научится лгать с такой легкостью, как это делают Джесс и его друзья?
– Я бы предпочла сама об этом позаботиться.
– Как хочешь! – Он отпустил ее руку и занялся едой. – Завтра я первым делом позабочусь о том, чтобы у тебя были деньги купить участок у церкви Святого Патрика и поставить там памятник. В Вест-Энде есть чудесный итальянский резчик по камню, который может высечь из гранита ангела или святого или написать на плите мрамора то, что тебе захочется. Выбор за тобой.
Лана поспешно наклонила голову, чтобы спрятать навернувшиеся на глаза слезы.
«Ах, Шивон, как бы мне хотелось дать тебе то, чего ты заслуживаешь! Но я уверена, что ты меня поймешь. Сейчас мне надо пустить эти деньги на то, чтобы нанять хорошего дорогого адвоката и получить опеку над Колином. Хотя мне стыдно лгать, я это делаю, чтобы не обмануть тебя. Пожалуйста, прости меня!»
Эта безмолвная молитва немного успокоила Лану. Начатый ею обман камнем лег ей на сердце. Но что ей оставалось делать? Ей не с кем было поделиться – и приходилось делать то, что она делала всегда. Она будет делать то, что считает нужным, и надеяться на то, что ее выбор окажется удачным.
* * *
– Герцогиня Пятой авеню. Это редкий подарок! Как вы меня нашли, герцогиня?
Благообразный и безупречно одетый мужчина вышел из-за своего рабочего стола, как только Лана вошла в комнату.
– Я прочла о вас в «Нью-Йорк ньюс». Вы представляли Инид Моргенталь, когда у нее было то… недоразумение с продавцом.
– Вот как!
Этой короткой фразой, прозвучавшей как проклятие, он расправился с судебным процессом, который занимал первую полосу газет в течение нескольких недель.
Подав Лане стул, он дождался, чтобы она села, а потом вернулся за свой стол.
– Жадные предприниматели всегда угрожают испортить доброе имя человека богатого и привилегированного, надеясь, что тот предпочтет тихо откупиться.
Лана слышала, что владелец магазина поймал Инид на том, что она спрятала на себе несколько дорогих ювелирных украшений, и что пришлось заплатить большие деньги, чтобы он снял свой иск. Хантер Шейлер переплел пальцы рук, лежащих на столе, и внимательно посмотрел на нее:
– Вы пришли сюда поэтому? Кто-то угрожает вашему доброму имени?
Она набрала воздуха и вспомнила заранее подготовленные слова.
– Мистер Шейлер я бы хотела, чтобы вы представляли мои интересы в суде.
– С какой целью?
– Есть один мальчик…
Его брови стремительно поднялись.
– Ваш? Незаконнорожденный ребенок?
Если ее и оскорбило такое предположение, она решила не обращать на это внимания. В конце концов, адвокату с его репутацией часто приходится видеть оборотную сторону жизни.
– Он сирота, сын доброй подруги. Я дала слово, что, если что-то случится, я буду растить и любить его как своего собственного. Хотя мне очень хотелось бы выполнить обещание, моим попыткам мешают.
– Вымогательство?
Она предупреждающе подняла руку:
– Ничего подобного. Просто Эвелин Ван Эндел согласилась усыновить мальчика, а мне кажется, что, хотя она уже могла пожалеть о таком обещании, оно было дано публично и ей неудобно отказываться от своего слова.
– Эвелин Ван Эндел? – Внезапно оживившись, Хантер Шейлер внимательно посмотрел на Лану. – Вы понимаете, что для того, чтобы идти против столь серьезного противника, вам понадобится немало денег?
Лана судорожно сглотнула.
– Деньги меня не волнуют, мистер Шейлер. Я твердо решила получить опеку над мальчиком.
Впервые в его глазах появилась улыбка.
Он открыл ящик стола, достал блокнот и, обмакнув перо в чернильницу, посмотрел на нее:
– Мне надо получить как можно больше информации, начиная с полного имени мальчика и даты его рождения.
Пока Лана диктовала ему нужные сведения, он стремительно их записывал. Отложив перо, он спросил:
– Какую сумму вы готовы дать мне сегодня?
Лана аккуратно расправила купюры и стала смотреть, как он их пересчитывает. Руки у него были мягкими и ухоженными. Волосы были безупречно подстрижены, a костюм был таким, какой подобает человеку состоятельному. Она почувствовала некоторое облегчение. Этот мужчина будет спокойно себя чувствовать в мире Эвелин Ван Эндел.
Он посмотрел на нее:
– Мне понадобится гораздо больше этого, прежде чем дело перейдет в суд.
Лана судорожно вздохнула, осознав, что ей было страшно – не из-за денег, а потому, что мужчина с таким статусом мог бы не пожелать браться за столь незначительное дело.
– Вы будете меня представлять?
Его улыбка была такой же шелковой, как и тон бархатистого голоса.
– Я приму эту скромную сумму как задаток, герцогиня, и сразу же начну работать.
Джесс извлек из кармана сигару и сел в ожидавший его экипаж. Пока он ехал по темным улицам, мысли его были сосредоточены не на карточной игре, а на Лане.
Она его тревожила. С ее щек исчез румянец. Хотя она стойко продолжала играть свою роль в вихре светских развлечений, он ясно видел, что ее сердце не лежало к этой игре. Встреча с Колином больно ее ранила, и он не был уверен, что она сможет оправиться, если проиграет битву за опеку.
Он поклялся, что она не проиграет. Он сделал все от него зависящее, чтобы она добилась успеха.
Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Ему всегда нравились те вечера, когда он был свободен от светских обязанностей. Матросы в таких заведениях, как «Синий гусь», были настолько интереснее подхалимов и честолюбцев, с которыми ему приходилось встречаться на званых обедах! Однако он предпочел бы сегодня остаться дома, сидя у камина за книгой и бренди, но теперь, когда дома была Лана, он должен был избегать соблазна. Мысли о том, что она находится рядом, слишком часто не давали ему заснуть.
Были моменты, когда он даже останавливался у ее двери и думал о том, чтобы войти.
Это стало бы началом катастрофы.
Он поблагодарил кучера и поднялся в дом. Войдя, поздоровался с Уизерсом, отдал ему свое пальто и поднялся наверх.
Перед апартаментами Ланы он остановился и на секунду позволил себе помечтать о том, как постучит в дверь. Было бы очень приятно поболтать с ней, рассказать о новой победе Верны Ли и о том, что Туми собрал четыре туза, так что все, кто были в салуне, окружили его и засыпали поздравлениями.
Он секунду стоял, улыбаясь при мысли о том, как бы она выглядела – босая, в чем-нибудь длинном и просторном поверх ночной сорочки, с распущенными волосами. Потребность увидеть ее, поделиться с ней событиями этого вечера была похожа на острую жажду.
Джесс тряхнул головой, опомнившись, и, отбросив странные фантазии, пошел дальше, к себе.
Когда цель уже близка, им совершенно ни к чему давать волю такой слабости.
Глава 20
Джесс вскрыл конверт, прочел вложенное в него письмо и недоуменно уставился на банковский чек. Не понимая, в чем дело, он отправился искать Лану. Она нашлась в бальном зале, где ее окружали Надя, Колетт, Мария и Роуз. Как всегда, когда эти пятеро собирались вместе, в зале звучал радостный смех. Сейчас они хихикали над чем-то, что сказала Колетт.
Заметив Джесса в дверях, Надя поспешно подошла к нему и, схватив за руку, завела в комнату.
– Колетт только что рассказала нам про тот раз, когда принц Уэльский сумел тайком провести ее в свои апартаменты в замке, прямо под ноздрями своей матушки, королевы Виктории.
– Под носом, – поправил ее Джесс. – И я уверен, что таких случаев было много. – Его улыбка получилась не слишком веселой. – Прошу прощения, но мне надо поговорить с Ланой.
Она посмотрела на него:
– Да? В чем дело?
– Наедине.
Он повернулся и пошел обратно. Лана пожала плечами, выразительно посмотрела на остальных и побежала его догонять.
Она смогла это сделать только у двери библиотеки.
– В чем дело, Джесс? Почему ты не мог просто сказать то, что хотел, в присутствии остальных? К этому времени они успели узнать меня не хуже, чем я сама себя знаю.
– И в этом у них преимущество передо мной. – Он гневно прошел к письменному столу.
– Не понимаю. – Лана остановилась в дверях. – Что случилось?
– Вот это мне и хотелось бы узнать. – Он взял пачку бумаг и протянул их ей.
Лана прошла через комнату, прочла письмо, а потом посмотрела на банковский чек, лежавший у него на столе.
– Почему Закери Фредерик вернул мне задаток? Тебе надо явиться в суд завтра, а судя по его письму, ты даже ни разу у него не появилась.
Лана ничего не ответила, и он шагнул к ней.
– Куда ты ездила каждую неделю, если не в контору Закери?
– Я… не хотела с ним встречаться.
– Почему это?
– Мне… не понравилось, как он выглядит.
– Как он выглядит? – Джесс сделал шаг назад и воззрился на нее так, словно она сошла с ума. – С каких это пор внешность человека стала определять его способности?
– Но он был… потрепанный.
– Я хотел бы напомнить тебе, что ты тоже так выглядела, когда я с тобой познакомился.
Лана потупила взгляд и ощутила жгучий стыд, но тут же гордо подняла голову, решив добиться его понимания.
– Я прочла в «Нью-Йорк ньюс» про одного адвоката и решила, что он идеально подходит для того, чтобы сражаться с такой важной особой, как Эвелин Ван Эндел.
– Ты прочла про какого-то незнакомого человека? И, не спросив совета, обратилась к нему?
– Он заверил меня, что я буду вполне довольна результатом. Благодаря ему суда не будет.
– Как это – суда не будет?
– Он сказал мне, что будет неофициальное слушание в кабинете судьи. Судья выслушает все факты и решит, кто из нас сможет предложить Колину лучшие условия.
– А если судья примет решение не в твою пользу? Что ты тогда сможешь сделать, Лана?
Она схватила его за руку.
– Пожалуйста, не сердись! Я не хотела тебя обманывать, но я иначе не могла. И так все получится лучше, правда ведь? Мне не придется давать клятву, не придется лгать или что-то скрывать. Я просто скажу правду про Шивон и Колина. Когда судья узнает факты, разве он сможет дать опеку кому-то, кроме меня?
Джесс посмотрел на ее руку, которой она сжимала его пальцы, и изумился тому острому наслаждению, которое он почувствовал. Как он может на нее сердиться, когда она так к нему прикасается? Когда эти огромные глаза смотрят на него с такой надеждой и верой?
Он откашлялся.
– Ты поедешь одна на эти… слушания? Или предпочтешь компанию?
– А ты со мной поехал бы?
– Если хочешь.
Она привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– Спасибо тебе, Джесс. Ты даже не представляешь, как это для меня важно. Мне страшно было идти туда одной. Завтра в десять.
Он проводил взглядом ее танцующую фигурку и удивился той буре противоречивых чувств, которая в нем поднялась. Прикосновение, поцелуй – и он превратился в дурня, даже не узнав имени ее адвоката или того, откуда она взяла деньги, чтобы ему заплатить.
Уже садясь за стол, он понял, что хоть и не знает имени ее адвоката, зато может сказать, откуда взялись деньги, – его вдруг осенило. Могила Шивон!
Маленькая мошенница!
Он хорошо ее обучил.
Слишком хорошо.
Лана вытерла вспотевшие ладони о юбку и вошла в кабинет судьи, Джесс шел следом за ней. Она тщательно продумала свой костюм на этот день: темно-синие юбка и жакет, аккуратная шляпка. Ей хотелось, чтобы судья увидел перед собой добропорядочную и серьезную молодую женщину.
Мистер и миссис Ван Эндел пришли раньше них, и с ними был не один, а трое мужчин в строгих черных костюмах.
Джесс изобразил свою самую обаятельную улыбку и протянул руку:
– Эвелин. Густав.
Следуя его примеру, Лана сделала то же. Эвелин обвела взглядом комнату:
– А где ваш поверенный, милочка?
– Я уверена, что он вот-вот придет.
В кабинете было только три свободных стула, так что, когда Лана села, Джесс остался стоять.
Спустя несколько минут дверь открылась, впустив Хантера Шейлера, который нес пачку бумаг. Он поздоровался с Ван Энделами и их адвокатами, а потом склонился к руке Ланы.
Она тихо сказала:
– Хантер Шейлер, это мой кузен, герцог Амберленд.
Джесс уже не улыбался.
– Мы встречались.
Он перевел взгляд с Шейлера на Лану, но не успел больше ничего сказать, так как внутренняя дверь кабинета открылась и седовласый человек в мантии судьи прошел к своему столу.
Джесс устроился рядом с Ланой. В комнате воцарилась тишина. Он открыл папку и прочел какой-то документ и только потом поднял голову.
– Как вы знаете, это неофициальное слушание для определения временной опеки над сиротой, Колином О'Малли. В обычных случаях временное опекунство становится постоянным только после тщательного осмотра дома, где будет расти ребенок. – Он хмуро воззрился на Хантера Шейлера. – Я прочел прошение, которое вы составили для своей клиентки, леди Аланы Даннинг Гриффин Виндзор. – Он перевел взгляд на Лану. – В этих документах подчеркнуто, что вы не замужем. Это правильно?
Лана с трудом смогла ответить, потому что от волнения у нее в горле встал ком.
– Это так. Да.
– Насколько я понял, вы утверждаете, что дали обещание матери сироты, что вырастите ее ребенка как своего собственного.
Ирландский акцент Ланы стал заметнее.
– Это так.
Судья снова посмотрел на Хантера:
– В документах сказано, что вы не присутствовали в тот момент, когда это обещание было дано.
Шейлер покачал головой:
– Это верно, ваша честь. Я при этом не присутствовал и потому должен принять слова моей клиентки как факт.
Теперь судья обратился к адвокатам Ван Энделов:
– Вы привели прекрасный довод – эти добрые люди готовы использовать свое богатство и положение в обществе, чтобы помочь несчастному мальчику добиться как можно большего.
Трое очень торжественно кивнули. Судья снова сосредоточился на своих бумагах, начав зачитывать приготовленные заметки:
– «Хотя обе стороны заявляют о своем праве опекать сироту Колина О'Малли, суд полагает, что в интересах вышеуказанного сироты было бы расти в доме с двумя родителями, а не с незамужней женщиной. Поэтому я передаю право временной опеки над сиротой, Колином О'Малли, мистеру и миссис Ван Эндел. При отсутствии данных, противоречащих этому решению, постоянная опека будет установлена через шесть месяцев».
Судья закрыл папку, отодвинулся от стола и ушел из зала в свой личный кабинет.
Когда дверь за ним закрылась, Эвелин и Густав пожали руки троим своим адвокатам, а затем остановились рядом с Ланой.
Эвелин положила руку ей на плечо и негромко проговорила:
– Мне очень жаль, милочка. Если это вас утешит, то скажу: я верю в то, что вы действительно давали слово матери мальчика – и это очень благородно. Мы думали о том, чтобы уступить мальчика вам. Но наши адвокаты убедили нас в том, что после всей этой шумихи не в наших интересах отказываться от опеки без борьбы. Некоторые люди подумали бы, что мы не захотели взять к себе в дом иммигранта. Это плохо для бизнеса, как вы понимаете. Я уверена, что наши друзья согласятся с решением судьи Лоренса о том, что двое родителей лучше одного. Право, при одной только мысли о том, что незамужняя женщина будет пытаться вырастить мальчика в эти нелегкие времена, становится просто страшно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Права ли она, считая, что все они всего лишь актеры, исполняющие те роли, которые им поручил Джесс? Иначе зачем они все остаются здесь, ублажая человека, который совершенно явно является шарлатаном и плутом?
И сейчас этот шарлатан и плут собрался лишить ее возможности получить Колина!
Если только она не сумеет его провести.
– Ты что-то молчишь.
Джесс долил ей вина и чуть отодвинулся, чтобы официанту было удобнее поставить перед ними блюдо с устрицами.
– Я думала о том, как бы заработать немного денег.
– Денег? – Он подозрительно прищурился. – Зачем тебе деньги? Мне казалось, что тебя не интересуют одежда и драгоценности.
– Эти вещи меня совершенно не интересуют. Но нехорошо, что моя подруга Шивон лежит в безымянной могиле.
– Прости меня, Лана. – Джесс накрыл ее руку ладонью. – Я не подумал. Ты ведь даже не имела возможности оплакать потерю лучшей подруги. Скажи мне, где похоронили Шивон, и я позабочусь о том, чтобы ее перезахоронили как следует и поставили памятник.
Лана почувствовала прилив стыда, от которого у нее покраснели щеки. Неужели она никогда не научится лгать с такой легкостью, как это делают Джесс и его друзья?
– Я бы предпочла сама об этом позаботиться.
– Как хочешь! – Он отпустил ее руку и занялся едой. – Завтра я первым делом позабочусь о том, чтобы у тебя были деньги купить участок у церкви Святого Патрика и поставить там памятник. В Вест-Энде есть чудесный итальянский резчик по камню, который может высечь из гранита ангела или святого или написать на плите мрамора то, что тебе захочется. Выбор за тобой.
Лана поспешно наклонила голову, чтобы спрятать навернувшиеся на глаза слезы.
«Ах, Шивон, как бы мне хотелось дать тебе то, чего ты заслуживаешь! Но я уверена, что ты меня поймешь. Сейчас мне надо пустить эти деньги на то, чтобы нанять хорошего дорогого адвоката и получить опеку над Колином. Хотя мне стыдно лгать, я это делаю, чтобы не обмануть тебя. Пожалуйста, прости меня!»
Эта безмолвная молитва немного успокоила Лану. Начатый ею обман камнем лег ей на сердце. Но что ей оставалось делать? Ей не с кем было поделиться – и приходилось делать то, что она делала всегда. Она будет делать то, что считает нужным, и надеяться на то, что ее выбор окажется удачным.
* * *
– Герцогиня Пятой авеню. Это редкий подарок! Как вы меня нашли, герцогиня?
Благообразный и безупречно одетый мужчина вышел из-за своего рабочего стола, как только Лана вошла в комнату.
– Я прочла о вас в «Нью-Йорк ньюс». Вы представляли Инид Моргенталь, когда у нее было то… недоразумение с продавцом.
– Вот как!
Этой короткой фразой, прозвучавшей как проклятие, он расправился с судебным процессом, который занимал первую полосу газет в течение нескольких недель.
Подав Лане стул, он дождался, чтобы она села, а потом вернулся за свой стол.
– Жадные предприниматели всегда угрожают испортить доброе имя человека богатого и привилегированного, надеясь, что тот предпочтет тихо откупиться.
Лана слышала, что владелец магазина поймал Инид на том, что она спрятала на себе несколько дорогих ювелирных украшений, и что пришлось заплатить большие деньги, чтобы он снял свой иск. Хантер Шейлер переплел пальцы рук, лежащих на столе, и внимательно посмотрел на нее:
– Вы пришли сюда поэтому? Кто-то угрожает вашему доброму имени?
Она набрала воздуха и вспомнила заранее подготовленные слова.
– Мистер Шейлер я бы хотела, чтобы вы представляли мои интересы в суде.
– С какой целью?
– Есть один мальчик…
Его брови стремительно поднялись.
– Ваш? Незаконнорожденный ребенок?
Если ее и оскорбило такое предположение, она решила не обращать на это внимания. В конце концов, адвокату с его репутацией часто приходится видеть оборотную сторону жизни.
– Он сирота, сын доброй подруги. Я дала слово, что, если что-то случится, я буду растить и любить его как своего собственного. Хотя мне очень хотелось бы выполнить обещание, моим попыткам мешают.
– Вымогательство?
Она предупреждающе подняла руку:
– Ничего подобного. Просто Эвелин Ван Эндел согласилась усыновить мальчика, а мне кажется, что, хотя она уже могла пожалеть о таком обещании, оно было дано публично и ей неудобно отказываться от своего слова.
– Эвелин Ван Эндел? – Внезапно оживившись, Хантер Шейлер внимательно посмотрел на Лану. – Вы понимаете, что для того, чтобы идти против столь серьезного противника, вам понадобится немало денег?
Лана судорожно сглотнула.
– Деньги меня не волнуют, мистер Шейлер. Я твердо решила получить опеку над мальчиком.
Впервые в его глазах появилась улыбка.
Он открыл ящик стола, достал блокнот и, обмакнув перо в чернильницу, посмотрел на нее:
– Мне надо получить как можно больше информации, начиная с полного имени мальчика и даты его рождения.
Пока Лана диктовала ему нужные сведения, он стремительно их записывал. Отложив перо, он спросил:
– Какую сумму вы готовы дать мне сегодня?
Лана аккуратно расправила купюры и стала смотреть, как он их пересчитывает. Руки у него были мягкими и ухоженными. Волосы были безупречно подстрижены, a костюм был таким, какой подобает человеку состоятельному. Она почувствовала некоторое облегчение. Этот мужчина будет спокойно себя чувствовать в мире Эвелин Ван Эндел.
Он посмотрел на нее:
– Мне понадобится гораздо больше этого, прежде чем дело перейдет в суд.
Лана судорожно вздохнула, осознав, что ей было страшно – не из-за денег, а потому, что мужчина с таким статусом мог бы не пожелать браться за столь незначительное дело.
– Вы будете меня представлять?
Его улыбка была такой же шелковой, как и тон бархатистого голоса.
– Я приму эту скромную сумму как задаток, герцогиня, и сразу же начну работать.
Джесс извлек из кармана сигару и сел в ожидавший его экипаж. Пока он ехал по темным улицам, мысли его были сосредоточены не на карточной игре, а на Лане.
Она его тревожила. С ее щек исчез румянец. Хотя она стойко продолжала играть свою роль в вихре светских развлечений, он ясно видел, что ее сердце не лежало к этой игре. Встреча с Колином больно ее ранила, и он не был уверен, что она сможет оправиться, если проиграет битву за опеку.
Он поклялся, что она не проиграет. Он сделал все от него зависящее, чтобы она добилась успеха.
Он откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Ему всегда нравились те вечера, когда он был свободен от светских обязанностей. Матросы в таких заведениях, как «Синий гусь», были настолько интереснее подхалимов и честолюбцев, с которыми ему приходилось встречаться на званых обедах! Однако он предпочел бы сегодня остаться дома, сидя у камина за книгой и бренди, но теперь, когда дома была Лана, он должен был избегать соблазна. Мысли о том, что она находится рядом, слишком часто не давали ему заснуть.
Были моменты, когда он даже останавливался у ее двери и думал о том, чтобы войти.
Это стало бы началом катастрофы.
Он поблагодарил кучера и поднялся в дом. Войдя, поздоровался с Уизерсом, отдал ему свое пальто и поднялся наверх.
Перед апартаментами Ланы он остановился и на секунду позволил себе помечтать о том, как постучит в дверь. Было бы очень приятно поболтать с ней, рассказать о новой победе Верны Ли и о том, что Туми собрал четыре туза, так что все, кто были в салуне, окружили его и засыпали поздравлениями.
Он секунду стоял, улыбаясь при мысли о том, как бы она выглядела – босая, в чем-нибудь длинном и просторном поверх ночной сорочки, с распущенными волосами. Потребность увидеть ее, поделиться с ней событиями этого вечера была похожа на острую жажду.
Джесс тряхнул головой, опомнившись, и, отбросив странные фантазии, пошел дальше, к себе.
Когда цель уже близка, им совершенно ни к чему давать волю такой слабости.
Глава 20
Джесс вскрыл конверт, прочел вложенное в него письмо и недоуменно уставился на банковский чек. Не понимая, в чем дело, он отправился искать Лану. Она нашлась в бальном зале, где ее окружали Надя, Колетт, Мария и Роуз. Как всегда, когда эти пятеро собирались вместе, в зале звучал радостный смех. Сейчас они хихикали над чем-то, что сказала Колетт.
Заметив Джесса в дверях, Надя поспешно подошла к нему и, схватив за руку, завела в комнату.
– Колетт только что рассказала нам про тот раз, когда принц Уэльский сумел тайком провести ее в свои апартаменты в замке, прямо под ноздрями своей матушки, королевы Виктории.
– Под носом, – поправил ее Джесс. – И я уверен, что таких случаев было много. – Его улыбка получилась не слишком веселой. – Прошу прощения, но мне надо поговорить с Ланой.
Она посмотрела на него:
– Да? В чем дело?
– Наедине.
Он повернулся и пошел обратно. Лана пожала плечами, выразительно посмотрела на остальных и побежала его догонять.
Она смогла это сделать только у двери библиотеки.
– В чем дело, Джесс? Почему ты не мог просто сказать то, что хотел, в присутствии остальных? К этому времени они успели узнать меня не хуже, чем я сама себя знаю.
– И в этом у них преимущество передо мной. – Он гневно прошел к письменному столу.
– Не понимаю. – Лана остановилась в дверях. – Что случилось?
– Вот это мне и хотелось бы узнать. – Он взял пачку бумаг и протянул их ей.
Лана прошла через комнату, прочла письмо, а потом посмотрела на банковский чек, лежавший у него на столе.
– Почему Закери Фредерик вернул мне задаток? Тебе надо явиться в суд завтра, а судя по его письму, ты даже ни разу у него не появилась.
Лана ничего не ответила, и он шагнул к ней.
– Куда ты ездила каждую неделю, если не в контору Закери?
– Я… не хотела с ним встречаться.
– Почему это?
– Мне… не понравилось, как он выглядит.
– Как он выглядит? – Джесс сделал шаг назад и воззрился на нее так, словно она сошла с ума. – С каких это пор внешность человека стала определять его способности?
– Но он был… потрепанный.
– Я хотел бы напомнить тебе, что ты тоже так выглядела, когда я с тобой познакомился.
Лана потупила взгляд и ощутила жгучий стыд, но тут же гордо подняла голову, решив добиться его понимания.
– Я прочла в «Нью-Йорк ньюс» про одного адвоката и решила, что он идеально подходит для того, чтобы сражаться с такой важной особой, как Эвелин Ван Эндел.
– Ты прочла про какого-то незнакомого человека? И, не спросив совета, обратилась к нему?
– Он заверил меня, что я буду вполне довольна результатом. Благодаря ему суда не будет.
– Как это – суда не будет?
– Он сказал мне, что будет неофициальное слушание в кабинете судьи. Судья выслушает все факты и решит, кто из нас сможет предложить Колину лучшие условия.
– А если судья примет решение не в твою пользу? Что ты тогда сможешь сделать, Лана?
Она схватила его за руку.
– Пожалуйста, не сердись! Я не хотела тебя обманывать, но я иначе не могла. И так все получится лучше, правда ведь? Мне не придется давать клятву, не придется лгать или что-то скрывать. Я просто скажу правду про Шивон и Колина. Когда судья узнает факты, разве он сможет дать опеку кому-то, кроме меня?
Джесс посмотрел на ее руку, которой она сжимала его пальцы, и изумился тому острому наслаждению, которое он почувствовал. Как он может на нее сердиться, когда она так к нему прикасается? Когда эти огромные глаза смотрят на него с такой надеждой и верой?
Он откашлялся.
– Ты поедешь одна на эти… слушания? Или предпочтешь компанию?
– А ты со мной поехал бы?
– Если хочешь.
Она привстала на цыпочки и поцеловала его в щеку.
– Спасибо тебе, Джесс. Ты даже не представляешь, как это для меня важно. Мне страшно было идти туда одной. Завтра в десять.
Он проводил взглядом ее танцующую фигурку и удивился той буре противоречивых чувств, которая в нем поднялась. Прикосновение, поцелуй – и он превратился в дурня, даже не узнав имени ее адвоката или того, откуда она взяла деньги, чтобы ему заплатить.
Уже садясь за стол, он понял, что хоть и не знает имени ее адвоката, зато может сказать, откуда взялись деньги, – его вдруг осенило. Могила Шивон!
Маленькая мошенница!
Он хорошо ее обучил.
Слишком хорошо.
Лана вытерла вспотевшие ладони о юбку и вошла в кабинет судьи, Джесс шел следом за ней. Она тщательно продумала свой костюм на этот день: темно-синие юбка и жакет, аккуратная шляпка. Ей хотелось, чтобы судья увидел перед собой добропорядочную и серьезную молодую женщину.
Мистер и миссис Ван Эндел пришли раньше них, и с ними был не один, а трое мужчин в строгих черных костюмах.
Джесс изобразил свою самую обаятельную улыбку и протянул руку:
– Эвелин. Густав.
Следуя его примеру, Лана сделала то же. Эвелин обвела взглядом комнату:
– А где ваш поверенный, милочка?
– Я уверена, что он вот-вот придет.
В кабинете было только три свободных стула, так что, когда Лана села, Джесс остался стоять.
Спустя несколько минут дверь открылась, впустив Хантера Шейлера, который нес пачку бумаг. Он поздоровался с Ван Энделами и их адвокатами, а потом склонился к руке Ланы.
Она тихо сказала:
– Хантер Шейлер, это мой кузен, герцог Амберленд.
Джесс уже не улыбался.
– Мы встречались.
Он перевел взгляд с Шейлера на Лану, но не успел больше ничего сказать, так как внутренняя дверь кабинета открылась и седовласый человек в мантии судьи прошел к своему столу.
Джесс устроился рядом с Ланой. В комнате воцарилась тишина. Он открыл папку и прочел какой-то документ и только потом поднял голову.
– Как вы знаете, это неофициальное слушание для определения временной опеки над сиротой, Колином О'Малли. В обычных случаях временное опекунство становится постоянным только после тщательного осмотра дома, где будет расти ребенок. – Он хмуро воззрился на Хантера Шейлера. – Я прочел прошение, которое вы составили для своей клиентки, леди Аланы Даннинг Гриффин Виндзор. – Он перевел взгляд на Лану. – В этих документах подчеркнуто, что вы не замужем. Это правильно?
Лана с трудом смогла ответить, потому что от волнения у нее в горле встал ком.
– Это так. Да.
– Насколько я понял, вы утверждаете, что дали обещание матери сироты, что вырастите ее ребенка как своего собственного.
Ирландский акцент Ланы стал заметнее.
– Это так.
Судья снова посмотрел на Хантера:
– В документах сказано, что вы не присутствовали в тот момент, когда это обещание было дано.
Шейлер покачал головой:
– Это верно, ваша честь. Я при этом не присутствовал и потому должен принять слова моей клиентки как факт.
Теперь судья обратился к адвокатам Ван Энделов:
– Вы привели прекрасный довод – эти добрые люди готовы использовать свое богатство и положение в обществе, чтобы помочь несчастному мальчику добиться как можно большего.
Трое очень торжественно кивнули. Судья снова сосредоточился на своих бумагах, начав зачитывать приготовленные заметки:
– «Хотя обе стороны заявляют о своем праве опекать сироту Колина О'Малли, суд полагает, что в интересах вышеуказанного сироты было бы расти в доме с двумя родителями, а не с незамужней женщиной. Поэтому я передаю право временной опеки над сиротой, Колином О'Малли, мистеру и миссис Ван Эндел. При отсутствии данных, противоречащих этому решению, постоянная опека будет установлена через шесть месяцев».
Судья закрыл папку, отодвинулся от стола и ушел из зала в свой личный кабинет.
Когда дверь за ним закрылась, Эвелин и Густав пожали руки троим своим адвокатам, а затем остановились рядом с Ланой.
Эвелин положила руку ей на плечо и негромко проговорила:
– Мне очень жаль, милочка. Если это вас утешит, то скажу: я верю в то, что вы действительно давали слово матери мальчика – и это очень благородно. Мы думали о том, чтобы уступить мальчика вам. Но наши адвокаты убедили нас в том, что после всей этой шумихи не в наших интересах отказываться от опеки без борьбы. Некоторые люди подумали бы, что мы не захотели взять к себе в дом иммигранта. Это плохо для бизнеса, как вы понимаете. Я уверена, что наши друзья согласятся с решением судьи Лоренса о том, что двое родителей лучше одного. Право, при одной только мысли о том, что незамужняя женщина будет пытаться вырастить мальчика в эти нелегкие времена, становится просто страшно!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30