На этой физиономии словно было написано: «а вот и я – заумный компьютерный технарь». Очкарик вопросительно посмотрел на Доу. Ванька замялся, гадая имеет ли этот человек какое-нибудь отношение к его делу:
– Хм-мм… Мне на пять назначено. На спецсвязь…
– Да-да, это ко мне. Сюда, пожалуйста. Какой порт (соединительное гнездо) на вашем диктофоне?
– Не знаю… Извините, я штекер не захватил, не подумал как-то…
Технарь быстро оглядел диктофон, а потом достал из своего кармана клубок проводов, выдернул нужный и воткнул его в гнездо. Затем провел Ваню в малюсенький кабинетик. Оглядевшись, Иван понял, что это скорее всего прихожая – напротив двери висели тяжелые темно-зеленые шторы, вероятно скрывающие еще одну дверь. У стены стоял обычный офисный стол с монитором и кийбордом, но без компьютера, зато с какой-то панелькой с тумблерами и лампочками. Панелька казалась весьма примитивной, хотя похоже, что это всего лишь пульт-терминал от чего-то более серьезного. Технарь открыл сейфоподобный ящик на стене. Ящик был совершенно пустой с единственным проводом, заканчивающимся разъемным штекерным гнездом. Через свой, только что подобранный шнур очкарик подсоединил туда диктофон, а саму машинку положил рядом. Затем закрыл дверку этого «сейфа», сел на стульчик и что-то щелкнул на клавиатуре. На экране монитора тут же вылетела смешная картинка из мультфильма «Том и Джерри», где кот внимательно изучает какую-то помойку. Наконец картинка сменилась светофором, на котором загорелся зеленый свет. Технарь довольно потянулся, потом резво встал, достал диктофон из этой «камеры предварительного заключения» и распахнул шторы.
За шторой была абсолютно прозрачная дверь, похоже сделанная из толстенного акрилика, из которого обычно лепят пуленепробиваемые витрины в ювелирных магазинах. За этой дверью была почти пустая комната. На полу комнаты не было даже линолеума – похоже это просто крашенный бетон. Такими же были и стены, а на потолке висели люминесцентные лампы без абажура, как на каком-нибудь складе. Однако краска нигде не слезла – такое чувство, что по полу никогда не ходили. Секрет оказался прост – внутри комнаты на некотором расстоянии от стен, пола и потолка находились вторые стены, выполненные из такого же прозрачного пластика – этакий кубик внутри пустой комнаты. В этом кубике стоял абсолютно прозрачный стол и четыре прозрачных кресла. Вся мебель без швов и соединений – похоже просто отлита из пластмассы. Откуда-то сверху спадало два тонких провода, один заканчивался разъемным штекером, а другой был подсоединен к простенькой трубке-телефону, лежащей на столе. Такие телефончики были популярны в Америке в 80-х: примитивная прозрачная трубка с кнопкой. Положи ее на стол – телефон выключится, разговор окончен, возьми в руки – сразу гудок. Ну и дизайн стиля постмодерн – всю требуху видно. Конечно в данном случае не в стиле дело. Рядом лежал единственный листок бумаги на специальной маленькой поставочке-подложке и простой карандаш.
Технарь указал на коврик и попросил разуться. Смысл этого действия был Ване не совсем понятен, ну там досмотр, это ясно, а тут… Не самого же себя подслушивать! Очкарик истолковал его замешательство по своему и быстро вынул из ящика стола пару одноразовых бумажных «тапочек», которые носят в госпиталях или на чистых производствах. Иван снял туфли и остался в носках. Одевать «тапочки» он посчитал лишним. Техник открыл маленькую округлую дверь внутреннего куба и загнусавил заученную инструкцию-напутствие:
– Пройдите в комнату и сядьте в одно из кресел. Подсоедините ваш диктофон к свободному проводу, затем не спеша досчитайте до тридцати и возьмите трубку. Никакого кода набирать не надо – сразу любой нужный вам вашингтонский номер. После набора услышите гудок, затем автоответчик сообщит вам, принят ли код-сигнал с вашего диктофона. Сигнал на выходе мы дополнительно перекодируем, так что за конфиденциальность можете не сомневаться. Затем можете перезвонить кому вам надо и поговорить голосом, но не дольше 10-ти минут. В процессе разговора прошу по помещению не ходить, пластик не царапать. Писать только на подложке, бумагу на стол не класть! Будут проблемы, позвоните мне – наберите на телефоне три нуля. Как закончите – тоже наберите три нуля, я вас выпущу. Заранее спасибо за кооперацию.
Ваня прошел в комнату. Внутри этого бокса оказалось весьма жарко. Пластик под его ногами еле заметно задрожал, видимо включилась специальная вибрационная установка, обеспечивающая резонансное звукопоглощение. Айван плюхнулся в кресло, подсоединил диктофон, как просили посидел-посчитал и сбросил инфу по спецномеру. На другом конце провода мягкий женский голос произнес дежурную благодарность, а затем стал автоматически диктовать приемный номер поступившего документа. Ванька едва успел его записать. Звонить кому-то еще Ваня посчитал излишним – он свое дело уже сделал, остальное уже не его забота. Три нуля и валим отсюда – впереди еще работа в помощь подполковнику Сингху, потом солдатский ужин, а после возможно обещанный глоток бренди.
Сержант беспечно храпел, высунув ноги из окна «Хаммера». Ваня постучал его по подошве:
– Подъё-ооом!
– А это вы… Чёт быстро. Ну поехали.
Добрались без приключений. Им на встречу из «бабла» выскочил Сингх в заляпанном зеленом клеенчатом фартуке. Ваниному возвращению он искренне обрадовался, видать все же боялся, что его подчиненный закапризничает и попросит отвезти его не обратно в часть, а в отель. Оно и понятно – подчинение «сивиков» весьма формальное, а работа ему в помощь, так вообще один энтузиазм. Получив результаты анализов, Ванька легко доделал дело по утопленнику и пошел в «пузырь». Сингх быстро объяснил суть – расставил акценты, что его интересует в первую очередь, а затем организовал второй стол и дал на подхват коронер-текнишина. С такой бригадой дело пошло споро. Наконец взяли последнее обмотанное клеенкой тело, а вот и оно возвращается назад в «холодный бабл» уже в виде некой аккуратной куколки в белой простыне, подготовленной к мусульманскому погребению (если исключить сроки и факт самого вскрытия, то в остальном похоронная служба старалась по возможности соблюдать традиции, даже при братских захоронениях ). Сингх довольно стянул перчатки и похлопал заполненную пачку чек-листов (при массовых экспертизах для экономии времени используется специальная форма, где писать приходится мало, в основном проставляя цифры или иные данные в специальные графы и картинки ). Ну всё, можно идти в офис на обещанное бренди. Да и пожрать бы чего не мешало, ужин то они пропустили.
В своем кабинете Сингх залез в маленький холодильник и вынул плоскую бутылочку «Хенесси». 375 мл. И это после такого сумасшедшего дня на двоих здоровых мужиков! Ванино лицо вытянулось и изобразило немой вопрос: «ещё есть?» Лицо Према округлилось и выразило немой ответ: «больше нет». Жрать тоже совсем ничего не было. Пить коньяк из морозильника, да еще из пластмассовых стаканчиков как-то совсем выпадало из этикета. Синх вздохнул и ушел в лабораторию. Вернулся он с двумя круглыми колбами – в них поровну разлили бутылку. Хоть горлышки у колб узкие, но мероприятие все же сразу приобрело классический коньячный шарм – круглую колбу было удобно держать в ладони, побалтывая и согревая бренди, как в подобающей для такого дела рюмке-тюльпанчике. Трепаться о войне и работе совсем не хотелось, говорили о доме, о семьях, об Америке… Скоро бренди растеклось по всем сосудикам уставших тел, наполняя их приятным теплом и негой, а вот желудки в протест отчаянно завопили – голод проснулся с тройной силой. Подполковник снял трубку и стал кому-то звонить, выясняя, остался ли у них Эм-Ар-И (MRE, meal ready to eat, а попросту сухпай ). Вскоре наверх прибежал знакомый сержант-медик и притащил два запечатанных конверта. Сержант удалился, и подполковник с «сивиком» зубами впились в блестящую пластиковую пленку вакуумной упаковки, которая пискнув с треском разорвалась. С голодухи в общем-то не плохой (если не сидеть на нем неделю) сухой паек вообще показался самой изысканной пищей. Под такую закусь опять захотелось выпить. Ваня вытер руки и взял со стола Сингха резную деревянную чашечку-сувенир. Такие чашечки очень популярны у арабов – изнутри они примитивно выточены на обычном токарном станке, но снаружи весьма затейливо украшены узорами и вязью. В них удобно хранить ручки и карандаши, а больше для каких-то реальных бытовых целей они, похоже, не предназначены.
– О! Дерево. То что надо для Грэнд-Па Хоттаба! В России мы «Хоттаба» обычно из матрешкиной половинки пили.
Челюсти Према Сингха замерли, и он с полуоткрытым тупо уставился на Айвана, не понимая, о чем это он. Оказалось, что американский военный медик не только не знает о чудесном напитке, известным русским военным судмедэкспертам как «Старик Хоттабыч», но даже не слышал слова «матрешка», хотя о многослойных Russian dolls (русских кукулок ) он какое-то представление имел. Срочно потребовалось провести разъяснение с демонстрацией.
– Прем, у тебя жидкий азот есть?
– Есть, конечно. Три дюара – один поди уж выкипел, но в остальных должно быть больше половины.
– А спирт?
– Ясное дело, тоже есть… Но ты же не собираешься эту гадость пить!
– Не дрефь, военный. Будет не гадость – будет райское удовольствие с незабываемым шоу!
Сингх полез доставать ключи, всем видом показывая, что он в принципе не против отведать русской профессиональной экзотики. Захватив обычный термос, коллеги спустились в подвал, где стояли здоровые дюары – специальные емкости для хранения жидкого азота, похожие на большие двухслойные алюминиевые кувшины. Из них аккуратно отлили азота в принесенный китайский ширпотреб. Пролившиеся капельки, тихо шипя, смешно крутились по полу, микроскопическими ракетками носясь по кафелю и оставляя за собой маленькие туманные следы. Все же минус 196 по Цельсию не шутка. Затем зашли в лабораторию, где Сингх достал тяжеленную канистру со спиртом.
– Айван, ты сколько весишь?
– 225 фунтов – ответил Ванька.
– Ну тогда нам на двоих в сумме надо…
Сингх поставил на весы первую попавшуюся ему под руки банку и налил туда спирта. Потом постоял, чего-то считая, и плюхнул на глазок еще чуть-чуть. Получилась научно рассчитанная доза чтоб нажраться, но не пережрать.
– Ну, русский, пошли делать твоего дедушку-джина Махмуда, или как там его, непьющего мусульманина, еще звать.
Пока поднимались наверх, Ваня читал американскому индусу лекцию о настоящем Старике Хоттабыче, советско-восточном сказочном герое сталинского времени, который жил в бутылке, вылетал с дымом, а чудеса у него всегда получались какие-то недоделанные, ну точно, как по пьяне. В кабинете Сингха Ванька дал последние наставления по технике безопасности пития «Грэнд-па Хоттаба»:
– Прем, главное, чтоб не из стекла – оно обычно лопается от такого перепада температур. И категорически нельзя из пластмассы – эта хрупкая становиться и часто тоже трескается. Ну а самое опасное – так это из металлической кружки – губы прилипнут намертво, так примерзнут, что кусками до крови поотдираешь! А вот из дерева в самый раз – никакой опасности, главное старайся зубную эмаль беречь – холод не тетка, поэтому спирт лей сразу в глотку.
После этой лекции подполковник как-то жалобно посмотрел на Ваню:
– Айван, а можь и вправду не надо… Ну разведем ДиАй (deionized water -дистиллировкa ), будет водка. Не хочешь водой, могу к себе за Кока-колой сбегать. Чувствую, нас после твоего шоу самих на завтра вскроют. Ну ведь у нас же уже есть один сурогатно-алкогольный труп. Зачем еще два? Зачем статистику по армии портить?
– Нет, Прем. То все дерьмо. Ты до Главного Судмедэксперта дослужился, а настоящего судмедэкспертского напитка ни разу не пробовал! Позор!!! Поэтому надо, Прем, надо.
Ванька плеснул в деревянную чашку чуть спирта и добавил туда жидкого азота. Тот моментально бурно закипел, из чашки потянулись водопадиком белые ручейки пара, а потом из нее вылетела длиннющая белая змеюка – извивающейся шлейф дыма, как в фильмах про джинов. Ванька постучал пластмассовой линеечкой по стенке стакана. Звук был глухой – еще не готово. Через секунд десять опять постучал – звук был звонче, жидкий азот весь выкипел, а спирт перешел в какое-то кашицеобразное состояние. Ванька поболтал его, добиваясь, когда кашица чуть отморозится до консистенции густого растительного масла.
– Тут главное азота не перелить, а то переморозишь. Чуть-чуть надо, а то долго ждать пока опять нагреется – сказал Ванька и махом отправил весь стакан себе в глотку.
Следом запустили «Старика Хоттабыча» Сингху.
– Ну как?
– Черти всех религий – здорово! Полная холодовая анестезия! Даже если воду пить, и то больше почувствуешь. Ух, ну наверное развозит от этой штуки… Это ж считай чистейший алкоголь, даже не 96-ти, а 100-процентный – при таких температурах всю воду выморозит.
Закусили остатками сухпайка, затем еще раз маханули «Хоттабыча», опять поговорили про Америку, затем про Индию и про Россию. Кем бы не был эмигрант в Штатах, и с какой бы страны он не приехал, но дай только двоим сойтись – сразу выплывает столько общего, своего родного, типично эмигрантского и недоступного никому из людей, не живших такой жизнью, точнее двумя жизнями – «до и после». Второй час ночи. Пить больше не хочется. Сингх опять звонит кому-то из своих сержантов – ваставай, боец, война мол, вот приходится работать допоздна. Намекает на отпуск в город, а потом отдает приказ – взять напарника, чтоб одному по ночному Кувейту не мотаться и доставить гражданского эксперта Айвана Доу из его лаборатории в отель Мовенпик. По дороге не будить, а на месте действовать по обстоятельствам – если что, то помочь подняться по лестнице – эксперт сегодня много работал и очень устал.
Глава 14
На следующее утро Ваню разбудил телефонный звонок. Звонили из медотдела штаба Группировки – вход в Багдад возможен со дня на день, поэтому просьба перебазироваться из отеля во временное распоряжение майор-сержанта, командира интендантского подразделения, на складе у которого стоял Ванькин контейнер. (Как же перевести это звание с милитари-американского на военно-советский? Самый Большой Сержант? Сержант Мастер из Мастеров, master sergeant – «нормальное» высшиее воинское звание для enlisted, то бишь не офицеров. Нет, пожалуй Старший Прапорщик, хотя должность у него по советским понятиям вполне капитанская, если не выше .) Ну что же, раз требуют перекочевать из комфортных условий в поле к военным, значит выход (выезд) завтра-послезавтра. Ваня заварил себе отельного пакетного чайку (уж очень хотелось пить после вчерашнего общения со «Стариком-Хоттабычем»), затем быстро собрал шмотки, понежился в душе (не ясно, когда еще подобная роскошь выпадет) и стал звонить Шреку. Шрек, это не зеленый леший, мультфильмовский герой, это кличка того самого майор-сержанта, которую он случайно услышал от его солдат и которая как нельзя более точно подходила к этому человеку. Официально его звали Джим Бойл, телосложения крупного, силищи неимоверной, весь в цветных татуировках, пошляк, грубиян и… и в общем-то добрый малый. Во главе его личных пристрастий безоговорочно стояла физкультура, затем жратва, затем стрельба, а потом все остальное. Этим всем остальным он чем-то очень напоминал обычного советского прапора-хозяйственника в расцвете сил, разве что не отягощенного комплексом жулика-несуна.
Шрека на месте не оказалось. Трубку взял технарь петти-офицер. С ним Ваня тоже встречался. Этот малый заведовал непосредственно погрузкой, отвечал за техсостояние «вилок» и «гусей» (погрузчиков и кранов), и на счастье оказался в курсе Ванькиного прикомандирования:
– А-ааа, так вы тот «сивик», что со Шреком в Багдад поедет! Ну тогда ждите, Шрек через часок освободится и Вас заберет. А если не заберет, то лишь перезвоните – я доложу своему офицеру, и мы сами приедем за вами.
Ванька на всякий случай еще раз продиктовал свой адрес и дал короткое описание, как лучше всего к нему добраться. То, что его заберут, он не сомневался – военные обычно не пропускали случая выехать в город из пыльной и надоевшей за месяцы пустыни.
Шрек перезвонил часа через полтора, а еще через час Айван уже сидел в его «Хаммере». Обычно неразговорчивый сержант Джим Бойл сегодня разговорился – видимо нервозность перед предстоящим выдвижением в Багдад несколько развязала ему язык. Он скептически осмотрел Ваню, сказал, что приказано ему выдать бронежилет и каску, но бронежилет темно-синий, цивильный, а каску блестящую, без матерчатой обтягивающей накидки. Еще он может дать Ваньке солдатские ботинки с желтой подошвой и штаны-песочку, потому что то, в чем он сейчас одет, есть полное дерьмо и воевать в таком нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
– Хм-мм… Мне на пять назначено. На спецсвязь…
– Да-да, это ко мне. Сюда, пожалуйста. Какой порт (соединительное гнездо) на вашем диктофоне?
– Не знаю… Извините, я штекер не захватил, не подумал как-то…
Технарь быстро оглядел диктофон, а потом достал из своего кармана клубок проводов, выдернул нужный и воткнул его в гнездо. Затем провел Ваню в малюсенький кабинетик. Оглядевшись, Иван понял, что это скорее всего прихожая – напротив двери висели тяжелые темно-зеленые шторы, вероятно скрывающие еще одну дверь. У стены стоял обычный офисный стол с монитором и кийбордом, но без компьютера, зато с какой-то панелькой с тумблерами и лампочками. Панелька казалась весьма примитивной, хотя похоже, что это всего лишь пульт-терминал от чего-то более серьезного. Технарь открыл сейфоподобный ящик на стене. Ящик был совершенно пустой с единственным проводом, заканчивающимся разъемным штекерным гнездом. Через свой, только что подобранный шнур очкарик подсоединил туда диктофон, а саму машинку положил рядом. Затем закрыл дверку этого «сейфа», сел на стульчик и что-то щелкнул на клавиатуре. На экране монитора тут же вылетела смешная картинка из мультфильма «Том и Джерри», где кот внимательно изучает какую-то помойку. Наконец картинка сменилась светофором, на котором загорелся зеленый свет. Технарь довольно потянулся, потом резво встал, достал диктофон из этой «камеры предварительного заключения» и распахнул шторы.
За шторой была абсолютно прозрачная дверь, похоже сделанная из толстенного акрилика, из которого обычно лепят пуленепробиваемые витрины в ювелирных магазинах. За этой дверью была почти пустая комната. На полу комнаты не было даже линолеума – похоже это просто крашенный бетон. Такими же были и стены, а на потолке висели люминесцентные лампы без абажура, как на каком-нибудь складе. Однако краска нигде не слезла – такое чувство, что по полу никогда не ходили. Секрет оказался прост – внутри комнаты на некотором расстоянии от стен, пола и потолка находились вторые стены, выполненные из такого же прозрачного пластика – этакий кубик внутри пустой комнаты. В этом кубике стоял абсолютно прозрачный стол и четыре прозрачных кресла. Вся мебель без швов и соединений – похоже просто отлита из пластмассы. Откуда-то сверху спадало два тонких провода, один заканчивался разъемным штекером, а другой был подсоединен к простенькой трубке-телефону, лежащей на столе. Такие телефончики были популярны в Америке в 80-х: примитивная прозрачная трубка с кнопкой. Положи ее на стол – телефон выключится, разговор окончен, возьми в руки – сразу гудок. Ну и дизайн стиля постмодерн – всю требуху видно. Конечно в данном случае не в стиле дело. Рядом лежал единственный листок бумаги на специальной маленькой поставочке-подложке и простой карандаш.
Технарь указал на коврик и попросил разуться. Смысл этого действия был Ване не совсем понятен, ну там досмотр, это ясно, а тут… Не самого же себя подслушивать! Очкарик истолковал его замешательство по своему и быстро вынул из ящика стола пару одноразовых бумажных «тапочек», которые носят в госпиталях или на чистых производствах. Иван снял туфли и остался в носках. Одевать «тапочки» он посчитал лишним. Техник открыл маленькую округлую дверь внутреннего куба и загнусавил заученную инструкцию-напутствие:
– Пройдите в комнату и сядьте в одно из кресел. Подсоедините ваш диктофон к свободному проводу, затем не спеша досчитайте до тридцати и возьмите трубку. Никакого кода набирать не надо – сразу любой нужный вам вашингтонский номер. После набора услышите гудок, затем автоответчик сообщит вам, принят ли код-сигнал с вашего диктофона. Сигнал на выходе мы дополнительно перекодируем, так что за конфиденциальность можете не сомневаться. Затем можете перезвонить кому вам надо и поговорить голосом, но не дольше 10-ти минут. В процессе разговора прошу по помещению не ходить, пластик не царапать. Писать только на подложке, бумагу на стол не класть! Будут проблемы, позвоните мне – наберите на телефоне три нуля. Как закончите – тоже наберите три нуля, я вас выпущу. Заранее спасибо за кооперацию.
Ваня прошел в комнату. Внутри этого бокса оказалось весьма жарко. Пластик под его ногами еле заметно задрожал, видимо включилась специальная вибрационная установка, обеспечивающая резонансное звукопоглощение. Айван плюхнулся в кресло, подсоединил диктофон, как просили посидел-посчитал и сбросил инфу по спецномеру. На другом конце провода мягкий женский голос произнес дежурную благодарность, а затем стал автоматически диктовать приемный номер поступившего документа. Ванька едва успел его записать. Звонить кому-то еще Ваня посчитал излишним – он свое дело уже сделал, остальное уже не его забота. Три нуля и валим отсюда – впереди еще работа в помощь подполковнику Сингху, потом солдатский ужин, а после возможно обещанный глоток бренди.
Сержант беспечно храпел, высунув ноги из окна «Хаммера». Ваня постучал его по подошве:
– Подъё-ооом!
– А это вы… Чёт быстро. Ну поехали.
Добрались без приключений. Им на встречу из «бабла» выскочил Сингх в заляпанном зеленом клеенчатом фартуке. Ваниному возвращению он искренне обрадовался, видать все же боялся, что его подчиненный закапризничает и попросит отвезти его не обратно в часть, а в отель. Оно и понятно – подчинение «сивиков» весьма формальное, а работа ему в помощь, так вообще один энтузиазм. Получив результаты анализов, Ванька легко доделал дело по утопленнику и пошел в «пузырь». Сингх быстро объяснил суть – расставил акценты, что его интересует в первую очередь, а затем организовал второй стол и дал на подхват коронер-текнишина. С такой бригадой дело пошло споро. Наконец взяли последнее обмотанное клеенкой тело, а вот и оно возвращается назад в «холодный бабл» уже в виде некой аккуратной куколки в белой простыне, подготовленной к мусульманскому погребению (если исключить сроки и факт самого вскрытия, то в остальном похоронная служба старалась по возможности соблюдать традиции, даже при братских захоронениях ). Сингх довольно стянул перчатки и похлопал заполненную пачку чек-листов (при массовых экспертизах для экономии времени используется специальная форма, где писать приходится мало, в основном проставляя цифры или иные данные в специальные графы и картинки ). Ну всё, можно идти в офис на обещанное бренди. Да и пожрать бы чего не мешало, ужин то они пропустили.
В своем кабинете Сингх залез в маленький холодильник и вынул плоскую бутылочку «Хенесси». 375 мл. И это после такого сумасшедшего дня на двоих здоровых мужиков! Ванино лицо вытянулось и изобразило немой вопрос: «ещё есть?» Лицо Према округлилось и выразило немой ответ: «больше нет». Жрать тоже совсем ничего не было. Пить коньяк из морозильника, да еще из пластмассовых стаканчиков как-то совсем выпадало из этикета. Синх вздохнул и ушел в лабораторию. Вернулся он с двумя круглыми колбами – в них поровну разлили бутылку. Хоть горлышки у колб узкие, но мероприятие все же сразу приобрело классический коньячный шарм – круглую колбу было удобно держать в ладони, побалтывая и согревая бренди, как в подобающей для такого дела рюмке-тюльпанчике. Трепаться о войне и работе совсем не хотелось, говорили о доме, о семьях, об Америке… Скоро бренди растеклось по всем сосудикам уставших тел, наполняя их приятным теплом и негой, а вот желудки в протест отчаянно завопили – голод проснулся с тройной силой. Подполковник снял трубку и стал кому-то звонить, выясняя, остался ли у них Эм-Ар-И (MRE, meal ready to eat, а попросту сухпай ). Вскоре наверх прибежал знакомый сержант-медик и притащил два запечатанных конверта. Сержант удалился, и подполковник с «сивиком» зубами впились в блестящую пластиковую пленку вакуумной упаковки, которая пискнув с треском разорвалась. С голодухи в общем-то не плохой (если не сидеть на нем неделю) сухой паек вообще показался самой изысканной пищей. Под такую закусь опять захотелось выпить. Ваня вытер руки и взял со стола Сингха резную деревянную чашечку-сувенир. Такие чашечки очень популярны у арабов – изнутри они примитивно выточены на обычном токарном станке, но снаружи весьма затейливо украшены узорами и вязью. В них удобно хранить ручки и карандаши, а больше для каких-то реальных бытовых целей они, похоже, не предназначены.
– О! Дерево. То что надо для Грэнд-Па Хоттаба! В России мы «Хоттаба» обычно из матрешкиной половинки пили.
Челюсти Према Сингха замерли, и он с полуоткрытым тупо уставился на Айвана, не понимая, о чем это он. Оказалось, что американский военный медик не только не знает о чудесном напитке, известным русским военным судмедэкспертам как «Старик Хоттабыч», но даже не слышал слова «матрешка», хотя о многослойных Russian dolls (русских кукулок ) он какое-то представление имел. Срочно потребовалось провести разъяснение с демонстрацией.
– Прем, у тебя жидкий азот есть?
– Есть, конечно. Три дюара – один поди уж выкипел, но в остальных должно быть больше половины.
– А спирт?
– Ясное дело, тоже есть… Но ты же не собираешься эту гадость пить!
– Не дрефь, военный. Будет не гадость – будет райское удовольствие с незабываемым шоу!
Сингх полез доставать ключи, всем видом показывая, что он в принципе не против отведать русской профессиональной экзотики. Захватив обычный термос, коллеги спустились в подвал, где стояли здоровые дюары – специальные емкости для хранения жидкого азота, похожие на большие двухслойные алюминиевые кувшины. Из них аккуратно отлили азота в принесенный китайский ширпотреб. Пролившиеся капельки, тихо шипя, смешно крутились по полу, микроскопическими ракетками носясь по кафелю и оставляя за собой маленькие туманные следы. Все же минус 196 по Цельсию не шутка. Затем зашли в лабораторию, где Сингх достал тяжеленную канистру со спиртом.
– Айван, ты сколько весишь?
– 225 фунтов – ответил Ванька.
– Ну тогда нам на двоих в сумме надо…
Сингх поставил на весы первую попавшуюся ему под руки банку и налил туда спирта. Потом постоял, чего-то считая, и плюхнул на глазок еще чуть-чуть. Получилась научно рассчитанная доза чтоб нажраться, но не пережрать.
– Ну, русский, пошли делать твоего дедушку-джина Махмуда, или как там его, непьющего мусульманина, еще звать.
Пока поднимались наверх, Ваня читал американскому индусу лекцию о настоящем Старике Хоттабыче, советско-восточном сказочном герое сталинского времени, который жил в бутылке, вылетал с дымом, а чудеса у него всегда получались какие-то недоделанные, ну точно, как по пьяне. В кабинете Сингха Ванька дал последние наставления по технике безопасности пития «Грэнд-па Хоттаба»:
– Прем, главное, чтоб не из стекла – оно обычно лопается от такого перепада температур. И категорически нельзя из пластмассы – эта хрупкая становиться и часто тоже трескается. Ну а самое опасное – так это из металлической кружки – губы прилипнут намертво, так примерзнут, что кусками до крови поотдираешь! А вот из дерева в самый раз – никакой опасности, главное старайся зубную эмаль беречь – холод не тетка, поэтому спирт лей сразу в глотку.
После этой лекции подполковник как-то жалобно посмотрел на Ваню:
– Айван, а можь и вправду не надо… Ну разведем ДиАй (deionized water -дистиллировкa ), будет водка. Не хочешь водой, могу к себе за Кока-колой сбегать. Чувствую, нас после твоего шоу самих на завтра вскроют. Ну ведь у нас же уже есть один сурогатно-алкогольный труп. Зачем еще два? Зачем статистику по армии портить?
– Нет, Прем. То все дерьмо. Ты до Главного Судмедэксперта дослужился, а настоящего судмедэкспертского напитка ни разу не пробовал! Позор!!! Поэтому надо, Прем, надо.
Ванька плеснул в деревянную чашку чуть спирта и добавил туда жидкого азота. Тот моментально бурно закипел, из чашки потянулись водопадиком белые ручейки пара, а потом из нее вылетела длиннющая белая змеюка – извивающейся шлейф дыма, как в фильмах про джинов. Ванька постучал пластмассовой линеечкой по стенке стакана. Звук был глухой – еще не готово. Через секунд десять опять постучал – звук был звонче, жидкий азот весь выкипел, а спирт перешел в какое-то кашицеобразное состояние. Ванька поболтал его, добиваясь, когда кашица чуть отморозится до консистенции густого растительного масла.
– Тут главное азота не перелить, а то переморозишь. Чуть-чуть надо, а то долго ждать пока опять нагреется – сказал Ванька и махом отправил весь стакан себе в глотку.
Следом запустили «Старика Хоттабыча» Сингху.
– Ну как?
– Черти всех религий – здорово! Полная холодовая анестезия! Даже если воду пить, и то больше почувствуешь. Ух, ну наверное развозит от этой штуки… Это ж считай чистейший алкоголь, даже не 96-ти, а 100-процентный – при таких температурах всю воду выморозит.
Закусили остатками сухпайка, затем еще раз маханули «Хоттабыча», опять поговорили про Америку, затем про Индию и про Россию. Кем бы не был эмигрант в Штатах, и с какой бы страны он не приехал, но дай только двоим сойтись – сразу выплывает столько общего, своего родного, типично эмигрантского и недоступного никому из людей, не живших такой жизнью, точнее двумя жизнями – «до и после». Второй час ночи. Пить больше не хочется. Сингх опять звонит кому-то из своих сержантов – ваставай, боец, война мол, вот приходится работать допоздна. Намекает на отпуск в город, а потом отдает приказ – взять напарника, чтоб одному по ночному Кувейту не мотаться и доставить гражданского эксперта Айвана Доу из его лаборатории в отель Мовенпик. По дороге не будить, а на месте действовать по обстоятельствам – если что, то помочь подняться по лестнице – эксперт сегодня много работал и очень устал.
Глава 14
На следующее утро Ваню разбудил телефонный звонок. Звонили из медотдела штаба Группировки – вход в Багдад возможен со дня на день, поэтому просьба перебазироваться из отеля во временное распоряжение майор-сержанта, командира интендантского подразделения, на складе у которого стоял Ванькин контейнер. (Как же перевести это звание с милитари-американского на военно-советский? Самый Большой Сержант? Сержант Мастер из Мастеров, master sergeant – «нормальное» высшиее воинское звание для enlisted, то бишь не офицеров. Нет, пожалуй Старший Прапорщик, хотя должность у него по советским понятиям вполне капитанская, если не выше .) Ну что же, раз требуют перекочевать из комфортных условий в поле к военным, значит выход (выезд) завтра-послезавтра. Ваня заварил себе отельного пакетного чайку (уж очень хотелось пить после вчерашнего общения со «Стариком-Хоттабычем»), затем быстро собрал шмотки, понежился в душе (не ясно, когда еще подобная роскошь выпадет) и стал звонить Шреку. Шрек, это не зеленый леший, мультфильмовский герой, это кличка того самого майор-сержанта, которую он случайно услышал от его солдат и которая как нельзя более точно подходила к этому человеку. Официально его звали Джим Бойл, телосложения крупного, силищи неимоверной, весь в цветных татуировках, пошляк, грубиян и… и в общем-то добрый малый. Во главе его личных пристрастий безоговорочно стояла физкультура, затем жратва, затем стрельба, а потом все остальное. Этим всем остальным он чем-то очень напоминал обычного советского прапора-хозяйственника в расцвете сил, разве что не отягощенного комплексом жулика-несуна.
Шрека на месте не оказалось. Трубку взял технарь петти-офицер. С ним Ваня тоже встречался. Этот малый заведовал непосредственно погрузкой, отвечал за техсостояние «вилок» и «гусей» (погрузчиков и кранов), и на счастье оказался в курсе Ванькиного прикомандирования:
– А-ааа, так вы тот «сивик», что со Шреком в Багдад поедет! Ну тогда ждите, Шрек через часок освободится и Вас заберет. А если не заберет, то лишь перезвоните – я доложу своему офицеру, и мы сами приедем за вами.
Ванька на всякий случай еще раз продиктовал свой адрес и дал короткое описание, как лучше всего к нему добраться. То, что его заберут, он не сомневался – военные обычно не пропускали случая выехать в город из пыльной и надоевшей за месяцы пустыни.
Шрек перезвонил часа через полтора, а еще через час Айван уже сидел в его «Хаммере». Обычно неразговорчивый сержант Джим Бойл сегодня разговорился – видимо нервозность перед предстоящим выдвижением в Багдад несколько развязала ему язык. Он скептически осмотрел Ваню, сказал, что приказано ему выдать бронежилет и каску, но бронежилет темно-синий, цивильный, а каску блестящую, без матерчатой обтягивающей накидки. Еще он может дать Ваньке солдатские ботинки с желтой подошвой и штаны-песочку, потому что то, в чем он сейчас одет, есть полное дерьмо и воевать в таком нельзя.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37