Одно утешение, что взрывы грохнули в безлюдных высокогорьях. Главным контрабандистом-поставщиком данных устройств безоговорочно считалась Россия. Если бы Саддаму удался его план, то она запросто могла бы попасться на провокацию, причем устроенную с собственной же помощью. Неблагодарное это дело, помогать диктаторам, хотя кому как. Тут мнения специалистов почти не расходились – практически все примитивные GPS-jammers (глушилки ), это дело частных рук – русской мафии из «Росвооружения», баснословно наваривавшихся на поставках продукции военного назначения в обход любых международных санкций и собственного правительства. А вот появление более совершенных «электронных лаеров» – «брехунов координат», да без участия спецслужб… Чет не верится. Видимо кое-кому не терпелось опробовать в деле эффективность новых разработок. И это касается не только электронной борьбы.
Но похоже, что в этот раз отклонений не предвидется. Зайдя за две скорости звука, «Суперхорнет» сбросил свою бункерную бомбу. Хотя такое весьма условно можно назвать чистой бомбой, скорее «полуракетой» ограниченного полетного ресурса – с заднего конца тяжеленного «Банкер-Бастера» вырвалось пламя, помогая ему доускориться. Нос у этой бомбо-ракеты сделан так, что способен прошить не один метр бетона, но взрыва при этом не происходит – основной заряд имеет отсроченную детонацию и взрывается только внутри бункера, уничтожая все живое в его замкнутом пространстве. В случае многослойных бункеров обычно довершают дело кассетным бомбометанием сверху. Получается весьма интереснся картина – поэтапное уничтожение фортификационного сооружения изнутри снаружу. Некоторые «Томогавки», крылатые ракеты, даже имеют специальную двойную головную часть – на подходе к цели передок тандема срабатывает как быстролетящий пробиватель бункера, а следом на дозвуке подлетают остатки, обсыпая подорванный бункер мелкими бомбами. В нашем случае такую миссию на себя взял бомбардировщик Б-52, одна из его подвесных ракет имела кассетную боеголовку с комбинированными зарядами, ей и шмальнули вслед бункерной бомбе.
После самолеты занялись ДОТами. Работали по той же схеме – один светит, другой стреляет. Титановые наконечники термобарических ракет легко прошивали пласты земли и отдельные бетонные плиты, достигая внутренностй ДОТов и блиндажных помещений. Однако толстый бетон они взять не могли. Но такое не всегда и требовалось. Взрыв этого снаряда в миниатюре подобен тому, что в России в обиходе называют «вакуумной бомбой» или «объемным взрывом». Бухни его у открытой амбразуры, то будет поражено и то, что внутри ДОТа, и то, что спяталось по прилежащим перекрытиям и окопам.
Но вот бомбардировка укрепсооружений закончилась, и сразу из-за горизонта выскочили вертолеты – старички «Блэк Хоки» и «Кобры», а также более новые и куда более гозные «Апачи». «Блэк Хоки» особо геройствовать не стали, а быстро пересекли фронт и стали баражировать перед ставшей в тылу бронетехникой, их задача – воздушная поддержка, разведка и эвакуация раненных. А вот «Кобры» и «Апачи» всерьез занялись выискиванием и уничтожением любой иракской техники, дожившей до сего момента. Это настоящие убийцы танков. С арабскими артиллерийскими стволами, ранее решившихся на обстрел, дело уже в основном было сделано. У здоровых воронок торчали искореженные взрывами пушки – за это время по всем выявленным координатам артточек успели поработать «Палладины». В отличие от танка или «Града», пушка быстро бегать не умеет и моментально становится жертвой дальнобойного, но точнолетящего снаряда этих самоходных гаубиц.
Как и предполагалось, скопление замаскированной бронетехники выявили недалеко у мнимого прорыва, что танкам Мак-Фарлинга недавно удалось инсценировать. Со свистом срывались противотанковые ракеты, как фотовспышкой моментально озаряя в ночи невидимое до селе черное вертолетное брюхо и бока. Забухали разрывы, показались яркие языки пламени подбитых машин. С такого расстояния отличить, что подбили, можно было только тогда, когда темное пламя горящей солярки вдруг сменялось мощным взрывом рванувшего боекомплекта. Значит то был танк. А если сухой треск с бенгал;ским огнем, значит БТР. Вертолет легко поражает еденицу бронетехники, но обеспечить фронтовой прорыв все же не способен – пора вводить в бой основное – наземные силы. Тогда уже точно конец всему, и уцелевшей технике, и оставшейся живой силе.
Наконец в шлемофонах раздается голос комбата: «ап-форвард, чардж!» – «вперед, в атаку!» Для прибитых с воздуха гвардейцев тыловой прорыв оказался полной неожиданностью. Спасаясь от кассетных бомб и прицельных ударов по ДОТам, многие из них покинули свои окопы и рассредоточившись залегли по тылу в чистом пустынном поле. Теперь эти гвардейцы стали легкими мишенями для навалившейся тяжелой кавалерии. «Абрамсы» и «Брэдли» застрекотали пулеметным огнем, а их гусеницы тут и там мешали человеческую плоть с песком. Уцелеть могли только те, кто выхватив белый платок и бросив оружие вытягивали руки вверх, но и то не все. Солдаты помнили трюки наиболее отважных арабов, изображающих из себя сдающихся в плен, а после того, как машина остановилась, и из нее выходил солдат, чтобы пластиковым хомутом стянуть сзади их руки, то псевдопленные бросались на землю, где лежал припрятанный автомат или гранатомет. Командиры экипажей рассуждали просто – у вас было достаточно времени следовать инструкциям разбросанных листовок, а сейчас нам останавливаться просто нельзя. Хоть расстреливать или давить человека с белым флагом категорически запрещалось, но во время атаки людей старались не подпускать к передней линии. Поэтому арабы очень боялись средних дистанций. Некоторые, чтобы иметь шанс, просто ложились лицом вниз, руки за голову, белый флаг себе на спину. Вставали они только оказавшись невдалеке от подошедшей техники. Тогда хочешь не хочешь, а приходилось таких вязать, но под прицелом – одно подозрительное движение, и белый флаг не спасет. Танковые экипжи подобным не занимались, и весь риск взятия пленных выпадал на солдат из сопровождающих их «Брэдли». Темп наступления заметно ослаб, и комбат дал распоряжение передовым танкам сбавить ход. Наконец пространство до первых окопов очистили. Ну все – команда форсировать этот некогда последний тыловой, а нынче первый фронтовой рубеж и ударить по главным позициям.
Танк 70-2-14 шел по флангу наступающего батальона. Вот и окоп, прямо по курсу весьма глубокий, песчанные стенки укреплены плетенными тростниковыми матами, пльмовыми листьями, ивовымым прутком. Слабенькое укрепление для 70-тонной махины. Запросто можно сползти гусеницей и застрять. Мак-Фарлинг резко развернул танк, быстро прокатился вдоль окопа. С этой стороны бруствера нет, и все хорошо видно – ни блиндажей, ни дотов, одни трупы. Водила, давай назад, а потом по газам и сразу вперед – от греха подальше надо прыгнуть через эту песчанную канаву. Между первым и вторым окопами живых тоже не было, но в самом втором окопе тут и там мелькали уцелевшие грардейцы. Окоп отрыт уже более основательно. Так, расстояние близкое, тут из пушки шмалять не стоит – давай гранатами. Автоматически замеряна дистанция – гранатометная трубка на внешней броне громко чихает, и противопехотная граната летит в окоп. Еще одну левее. Бахнуло. Шевеления больше нет. Где-то в стороне окоп изгибается хитрым коленом, но там есть хороший прямой участок – давай туда. Окоп повернулся на 90 градусов, простреляли траншею из пулемета – порядок, тут тоже все стихло. Ну теперь можно пройтись и на указанное в задаче прорыва место по флангу. Черт, впереди ДОТ. Его уже раз обработала авиация, бетон в черных пянтнах, земля закопченная. Но уже после взрыва туда явно заскочили уцелевшие гвардейцы – давай бетонобойник. Отлично. За ДОТом отять изгиб окопа – туда фугас. Выстрел близкий, фугасный снаряд аж вкапывается в землю, вспышки почти не видно, просто гиганский гейзер выброшенного песка. Давай по газам, пока не очухались. Опять поливаем свинцом прямые участки. Похоже, конец позициям по флангу – осталось с полкилометра до минных полей, рядом с тем же местом, где уже были сегодня, правда с другой стороны.
В шлемофоне раздается голос вертолетчика, приданного фланговой группе. Пилот нашел еще один окоп, совсем маленький, видать отрыли сегодня же в стороне от основных позиций, спасаясь от прицельной бомбежки и артобстрела. Но ребятки в нем бодрые – на звук шарахнули по черному вертолету из гранатомета. Пилот зол, «слепая» граната прошла недалеко. Где окоп то? Мак-Фарлинг ничего не видит, просит подсветить. «Блэк Хок» резко ныряет в сторону, его ультрафиолетовый лазер вычерчивает зигзаг по земле. Спасибо, браток, понял. Лоудер, осколочный! Окопчик лежит вдоль и прямо по курсу – хана, вам, гвардия. Дьявол, слишком уж они близко. Компьютер задирает ствол на полную, специальная програма снижает до минимума силу выстрела – снаряд будет по сути «выплюнут» из ствола, специальная конструкция позволит сжечь всего десятую часть «макарон» (пушечного пороха ). Со стороны такое смотрится просто великолепно – остальное догорает в воздухе громадным факелом, словно «Абрамс» Мак-Фарлинга решил поиграть в огнедышащего дракона. Яркая вспышка, пыль на земле. Похоже не все накрыло, часть окопчика осталась в стороне. ОК – туда фугасным и сразу полный вперед. Подскочили в момент, даже пыль от фугаса не рассеялась. Опять застрекотал пулемет. Окоп плевый, если кто там жив, то не надолго. «Абрамс» покатился прямо по нему, своим весом обваливая стенки, периодически притормаживая и крутясь для верности. Ну теперь точно все.
Опять вертолетчик на связи, ну что пойдем посмотрим результаты сегодняшней стрельбы из-за минного поля. Вроде впереди танк – давай уран. Бронебоймый снаряд оставил круглую дырку с белыми краями, да и танк «холодный». Телескоп на максимум – так, не танк это, это фанера, это макет. Давить его не будем. Иракцы знают любовь танкистов давить макеты и часто минируют их. Давй фугас, разнесем их декорацию, чтоб других не смущала. Ну вот и дорога, где стояла «Тойота» с ПТУРСами. Ага, а вот и она сама, точнее ее покореженные обломки. Вон в дали дымятся БТЭРы. Трупов нет, значит уже успели унести пока мы по каналам лазили. Живых тоже не видать. Вроде чисто. В этом месте дорожная насыпь резко поворачивает, а что творится с другой стороны не видно. Что делать, лезть на внезапность или подождать вертолета? Не то и не другое – обойти. Идти ниже дороги не хочется. Водила, дуй вдоль насыпи до поворота, и сразу вверх на дорогу. Чтобы взять весьма крутую насыпь пришлось газануть на полную, по инерции «Абрамс» буквально вылетел на бугор, на миг оторвав свои гусеницы от земли. От такого прыжка всех сильно качнуло, а как танк стал поперек дороги и сразу резко развернулся, то всех кинуло еще раз.
Мак-Фарлинг быстро прижалсля к оптике и обомлел. Вау!!! Вот это сюрприз! Прямо перед танком на дороге была глубокая дыра, а вокруг нее валялись горелые куски фанеры засыпанные кусками оплавленного асфальта. Это не удивляло – похоже здесь недавно стоял макет, который с воздуха шмальнули кумулятивной ракетой. С противоположной стороны обочины, чуть сверзившись был другой, уже целый макет танка Т-72, смастеренный из смеси планок, картнона и резины – полунадувной, полудеревянный. На нем специально была сделана дыра, а вокруг краской нарисовано черное, якобы закопченное пятно. Так же рядом на четырех кирпичах лежал ржавый лист железа с рядками свечных огарков и парой разбитых керосиновымх ламп, видимо когда-то служивший приманкой, простейшейшим термосимулятором горячего двигателя. Самое удивительное находилось за макетом – совсем рядом, прямо на дорожном откосе был отрыт большой схрон, по видимому и служивший прибежищем настоящей боевой еденицы. Вот черти, рискнули прикопнуть так близко, и похоже их обман удался на все сто – из схрона тянулись гусеничные следы. Танк выполз на насыпь практически в том же месте, куда и вылетел «Абрамс» Мак-Фарлинга, только с другой стороны. Он похоже и зацепил макет, своротив его с центра дороги. У места выхода асфальт и бордюрный камень щербатые, на самой дороге в следах уже разобраться сложнее, тут все в рядках-ямках от танковых гусениц, видать арабы еще раньше порядком по ней накатали.
– Рони, ну ка спешивайся! Глянь с боку по обочине, свежие следы то… Тебе двадцать секунд.
– Есть, сэр!
Драйвер нацепил очки и откинул люк. Секунда, и он на дороге. Потом отскочил в сторону и прижавшись к земле буквально скатился к схрону. Мак-Фарлинг рассержено заорал в шлемофон:
– Эй, лэди, ты что гулять побежал!? Глянул и назад!
В Американской армии когда командир недоволен подчиненным, то всегда называет его «лэди». Вообще-то это значит «дама», но на военном жаргоне будет что-то типа «чмо».
– Минутку, сэр. Хочу внизу глянуть. Господин лейтенат, тут еще гарью пахнет. Видать на холодную завелись. Только что завелись – у «Тэшек» всегда первый выхлоп так пердит. И песок еще солярой воняет, щас принесу. Точно! Солярной росой на холодную пернуло.
– Ну давай, сын пистолета, гони назад, не фиг в зверобоев-следопытов играть…
«Сын пистолета» (sun of a gun ) это уже ругательно-уважительное. Водила еще пошарил по яме и стал карабкаться вверх по склону. Вдруг он внезапно замер и снял шлем. Мак-Фарлинг снова недовольно заорал:
– Рони, факен ганхоук! (Это опять военно-уважительно, «ганхоук» это о смельчаках, а вот fucking сами в словаре поищите ). Ну ты что, сверчков да птичек послушать решил. Приказываю в машину!
Держа шлем в руках водитель как-то странно заговорил прямо в микрофон, одновременно сочетая в своем голосе шепот с хриплым криком.
– Сэр, слышу, опять завелись!!!
– Кто?
– Они!!!
Тут до Мак-Фарлинга дошла серьезность положения. Буквально за секунды до их прыжка на дорогу, арбский танк ушел из капонира. И значит это только одно – «Тэшка» впереди, скрытая от него горбом склона всего в паре сотен метров вниз. Эх сейчас бы газануть, да проскочить этот слепой участок… Мак-Фарлинг впился в перескоп. Прямо по середине дороги появилась танковая антена, и эта антена росла на глазах. Значит арабы развернулись. Значит они знают, что на бугре его танк, но драпать не собираются. Значит сейчас ситуация решается секундами. Постепенно вслед за антеной начинает показываться башня. Это танк из-за пологости склона высовыется медленно-медленно, а сама скорость Т-72 даже вполне ничего… Мак-Фарлинг всей пятерней давит на пульт, пытаясь включить дезигнейтор. На кнопку не попал, дезигнейтор не включается, а глаз от оптики отрывать нельзя. Он опять давит, точнее не давит, уже лупит. Наконец яркий ультрафиолетовый лазерный луч уставился куда-то в небосклон. Думать больше некогда, даже командовать уже некогда – руки автоматически ложатся на командирские рычажки-джойстики, пальцы впились и побелели от напряжения. Черт, по лучу видно как пушка копирует дрожь в руках. У 72-й «Тэхи» дуло высоко, а башня приплюснутая и обтекаемая, по такому лбу срекошетить, как «здрасьте» сказать. Надо еще чуть подождать. Что у нас в стволе? Не важно, что там, главное не пустой. А если пустой, то заряжалу больше ругать не придется, разве что на том свете… У них-то точно в стволе бронебойный или кумулятивный.
Наконец появляется дуло, точнее полдула. Кружочек ствола, многократно приближенный ночной оптикой, восходит из-за линии асфальта, как некое черное солнышко из-за горизонта. Точнее черная дыра. Больше ждать нельзя. Огонь!!!
В стволе был фугас. Фугасик, для танка совсем дрянной боeприпасик. А чему еще там быть, если специального указания на цель не давалось. Снаряд угодил в лоб у основания пушки, в самое-самое бронированное место Т-72. Раздался взрыв, белый свет залил ночную оптику. На таком близком расстоянии через открытый водительский люк взрывная волна буквально пощечиной хлестанула по лицам танкистов, а драйверу Рони, вжавшемуся в дорожный откос, показалось, что по нему и вовсе со всей силы заехали плоской пластамссовой лопатой, которой он в детсве сгребал снег в своей родной Миннесоте.
– Уран в ствол! – орет Мак-Фарлинг и не дожидаясь заряжалы извернувшись бьет по кнопке бронешлюзы.
Второго выстрела делать не пришлось. Когда поблекло белое пятно взрыва, и рассеялся дым, то стало видно, что у «Тэхи» просто снесло башню. Спас не столько заряд, сколько сама пушка, хранительница ты наша 120-тимиллиметровая, самая мощная на сей день среди всех танковых пушек. Вкупе со взрывом, Т-72 был обезглавлен простой кинетической энергией снаряда, привычная картинка после дуэли «Абрамсов» и 72-х на расстояниях до километра. А уж если в упор лупануть по максимуму, то вообще все подойдет, и осколочный, и даже бетонобойная болванка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37
Но похоже, что в этот раз отклонений не предвидется. Зайдя за две скорости звука, «Суперхорнет» сбросил свою бункерную бомбу. Хотя такое весьма условно можно назвать чистой бомбой, скорее «полуракетой» ограниченного полетного ресурса – с заднего конца тяжеленного «Банкер-Бастера» вырвалось пламя, помогая ему доускориться. Нос у этой бомбо-ракеты сделан так, что способен прошить не один метр бетона, но взрыва при этом не происходит – основной заряд имеет отсроченную детонацию и взрывается только внутри бункера, уничтожая все живое в его замкнутом пространстве. В случае многослойных бункеров обычно довершают дело кассетным бомбометанием сверху. Получается весьма интереснся картина – поэтапное уничтожение фортификационного сооружения изнутри снаружу. Некоторые «Томогавки», крылатые ракеты, даже имеют специальную двойную головную часть – на подходе к цели передок тандема срабатывает как быстролетящий пробиватель бункера, а следом на дозвуке подлетают остатки, обсыпая подорванный бункер мелкими бомбами. В нашем случае такую миссию на себя взял бомбардировщик Б-52, одна из его подвесных ракет имела кассетную боеголовку с комбинированными зарядами, ей и шмальнули вслед бункерной бомбе.
После самолеты занялись ДОТами. Работали по той же схеме – один светит, другой стреляет. Титановые наконечники термобарических ракет легко прошивали пласты земли и отдельные бетонные плиты, достигая внутренностй ДОТов и блиндажных помещений. Однако толстый бетон они взять не могли. Но такое не всегда и требовалось. Взрыв этого снаряда в миниатюре подобен тому, что в России в обиходе называют «вакуумной бомбой» или «объемным взрывом». Бухни его у открытой амбразуры, то будет поражено и то, что внутри ДОТа, и то, что спяталось по прилежащим перекрытиям и окопам.
Но вот бомбардировка укрепсооружений закончилась, и сразу из-за горизонта выскочили вертолеты – старички «Блэк Хоки» и «Кобры», а также более новые и куда более гозные «Апачи». «Блэк Хоки» особо геройствовать не стали, а быстро пересекли фронт и стали баражировать перед ставшей в тылу бронетехникой, их задача – воздушная поддержка, разведка и эвакуация раненных. А вот «Кобры» и «Апачи» всерьез занялись выискиванием и уничтожением любой иракской техники, дожившей до сего момента. Это настоящие убийцы танков. С арабскими артиллерийскими стволами, ранее решившихся на обстрел, дело уже в основном было сделано. У здоровых воронок торчали искореженные взрывами пушки – за это время по всем выявленным координатам артточек успели поработать «Палладины». В отличие от танка или «Града», пушка быстро бегать не умеет и моментально становится жертвой дальнобойного, но точнолетящего снаряда этих самоходных гаубиц.
Как и предполагалось, скопление замаскированной бронетехники выявили недалеко у мнимого прорыва, что танкам Мак-Фарлинга недавно удалось инсценировать. Со свистом срывались противотанковые ракеты, как фотовспышкой моментально озаряя в ночи невидимое до селе черное вертолетное брюхо и бока. Забухали разрывы, показались яркие языки пламени подбитых машин. С такого расстояния отличить, что подбили, можно было только тогда, когда темное пламя горящей солярки вдруг сменялось мощным взрывом рванувшего боекомплекта. Значит то был танк. А если сухой треск с бенгал;ским огнем, значит БТР. Вертолет легко поражает еденицу бронетехники, но обеспечить фронтовой прорыв все же не способен – пора вводить в бой основное – наземные силы. Тогда уже точно конец всему, и уцелевшей технике, и оставшейся живой силе.
Наконец в шлемофонах раздается голос комбата: «ап-форвард, чардж!» – «вперед, в атаку!» Для прибитых с воздуха гвардейцев тыловой прорыв оказался полной неожиданностью. Спасаясь от кассетных бомб и прицельных ударов по ДОТам, многие из них покинули свои окопы и рассредоточившись залегли по тылу в чистом пустынном поле. Теперь эти гвардейцы стали легкими мишенями для навалившейся тяжелой кавалерии. «Абрамсы» и «Брэдли» застрекотали пулеметным огнем, а их гусеницы тут и там мешали человеческую плоть с песком. Уцелеть могли только те, кто выхватив белый платок и бросив оружие вытягивали руки вверх, но и то не все. Солдаты помнили трюки наиболее отважных арабов, изображающих из себя сдающихся в плен, а после того, как машина остановилась, и из нее выходил солдат, чтобы пластиковым хомутом стянуть сзади их руки, то псевдопленные бросались на землю, где лежал припрятанный автомат или гранатомет. Командиры экипажей рассуждали просто – у вас было достаточно времени следовать инструкциям разбросанных листовок, а сейчас нам останавливаться просто нельзя. Хоть расстреливать или давить человека с белым флагом категорически запрещалось, но во время атаки людей старались не подпускать к передней линии. Поэтому арабы очень боялись средних дистанций. Некоторые, чтобы иметь шанс, просто ложились лицом вниз, руки за голову, белый флаг себе на спину. Вставали они только оказавшись невдалеке от подошедшей техники. Тогда хочешь не хочешь, а приходилось таких вязать, но под прицелом – одно подозрительное движение, и белый флаг не спасет. Танковые экипжи подобным не занимались, и весь риск взятия пленных выпадал на солдат из сопровождающих их «Брэдли». Темп наступления заметно ослаб, и комбат дал распоряжение передовым танкам сбавить ход. Наконец пространство до первых окопов очистили. Ну все – команда форсировать этот некогда последний тыловой, а нынче первый фронтовой рубеж и ударить по главным позициям.
Танк 70-2-14 шел по флангу наступающего батальона. Вот и окоп, прямо по курсу весьма глубокий, песчанные стенки укреплены плетенными тростниковыми матами, пльмовыми листьями, ивовымым прутком. Слабенькое укрепление для 70-тонной махины. Запросто можно сползти гусеницей и застрять. Мак-Фарлинг резко развернул танк, быстро прокатился вдоль окопа. С этой стороны бруствера нет, и все хорошо видно – ни блиндажей, ни дотов, одни трупы. Водила, давай назад, а потом по газам и сразу вперед – от греха подальше надо прыгнуть через эту песчанную канаву. Между первым и вторым окопами живых тоже не было, но в самом втором окопе тут и там мелькали уцелевшие грардейцы. Окоп отрыт уже более основательно. Так, расстояние близкое, тут из пушки шмалять не стоит – давай гранатами. Автоматически замеряна дистанция – гранатометная трубка на внешней броне громко чихает, и противопехотная граната летит в окоп. Еще одну левее. Бахнуло. Шевеления больше нет. Где-то в стороне окоп изгибается хитрым коленом, но там есть хороший прямой участок – давай туда. Окоп повернулся на 90 градусов, простреляли траншею из пулемета – порядок, тут тоже все стихло. Ну теперь можно пройтись и на указанное в задаче прорыва место по флангу. Черт, впереди ДОТ. Его уже раз обработала авиация, бетон в черных пянтнах, земля закопченная. Но уже после взрыва туда явно заскочили уцелевшие гвардейцы – давай бетонобойник. Отлично. За ДОТом отять изгиб окопа – туда фугас. Выстрел близкий, фугасный снаряд аж вкапывается в землю, вспышки почти не видно, просто гиганский гейзер выброшенного песка. Давай по газам, пока не очухались. Опять поливаем свинцом прямые участки. Похоже, конец позициям по флангу – осталось с полкилометра до минных полей, рядом с тем же местом, где уже были сегодня, правда с другой стороны.
В шлемофоне раздается голос вертолетчика, приданного фланговой группе. Пилот нашел еще один окоп, совсем маленький, видать отрыли сегодня же в стороне от основных позиций, спасаясь от прицельной бомбежки и артобстрела. Но ребятки в нем бодрые – на звук шарахнули по черному вертолету из гранатомета. Пилот зол, «слепая» граната прошла недалеко. Где окоп то? Мак-Фарлинг ничего не видит, просит подсветить. «Блэк Хок» резко ныряет в сторону, его ультрафиолетовый лазер вычерчивает зигзаг по земле. Спасибо, браток, понял. Лоудер, осколочный! Окопчик лежит вдоль и прямо по курсу – хана, вам, гвардия. Дьявол, слишком уж они близко. Компьютер задирает ствол на полную, специальная програма снижает до минимума силу выстрела – снаряд будет по сути «выплюнут» из ствола, специальная конструкция позволит сжечь всего десятую часть «макарон» (пушечного пороха ). Со стороны такое смотрится просто великолепно – остальное догорает в воздухе громадным факелом, словно «Абрамс» Мак-Фарлинга решил поиграть в огнедышащего дракона. Яркая вспышка, пыль на земле. Похоже не все накрыло, часть окопчика осталась в стороне. ОК – туда фугасным и сразу полный вперед. Подскочили в момент, даже пыль от фугаса не рассеялась. Опять застрекотал пулемет. Окоп плевый, если кто там жив, то не надолго. «Абрамс» покатился прямо по нему, своим весом обваливая стенки, периодически притормаживая и крутясь для верности. Ну теперь точно все.
Опять вертолетчик на связи, ну что пойдем посмотрим результаты сегодняшней стрельбы из-за минного поля. Вроде впереди танк – давай уран. Бронебоймый снаряд оставил круглую дырку с белыми краями, да и танк «холодный». Телескоп на максимум – так, не танк это, это фанера, это макет. Давить его не будем. Иракцы знают любовь танкистов давить макеты и часто минируют их. Давй фугас, разнесем их декорацию, чтоб других не смущала. Ну вот и дорога, где стояла «Тойота» с ПТУРСами. Ага, а вот и она сама, точнее ее покореженные обломки. Вон в дали дымятся БТЭРы. Трупов нет, значит уже успели унести пока мы по каналам лазили. Живых тоже не видать. Вроде чисто. В этом месте дорожная насыпь резко поворачивает, а что творится с другой стороны не видно. Что делать, лезть на внезапность или подождать вертолета? Не то и не другое – обойти. Идти ниже дороги не хочется. Водила, дуй вдоль насыпи до поворота, и сразу вверх на дорогу. Чтобы взять весьма крутую насыпь пришлось газануть на полную, по инерции «Абрамс» буквально вылетел на бугор, на миг оторвав свои гусеницы от земли. От такого прыжка всех сильно качнуло, а как танк стал поперек дороги и сразу резко развернулся, то всех кинуло еще раз.
Мак-Фарлинг быстро прижалсля к оптике и обомлел. Вау!!! Вот это сюрприз! Прямо перед танком на дороге была глубокая дыра, а вокруг нее валялись горелые куски фанеры засыпанные кусками оплавленного асфальта. Это не удивляло – похоже здесь недавно стоял макет, который с воздуха шмальнули кумулятивной ракетой. С противоположной стороны обочины, чуть сверзившись был другой, уже целый макет танка Т-72, смастеренный из смеси планок, картнона и резины – полунадувной, полудеревянный. На нем специально была сделана дыра, а вокруг краской нарисовано черное, якобы закопченное пятно. Так же рядом на четырех кирпичах лежал ржавый лист железа с рядками свечных огарков и парой разбитых керосиновымх ламп, видимо когда-то служивший приманкой, простейшейшим термосимулятором горячего двигателя. Самое удивительное находилось за макетом – совсем рядом, прямо на дорожном откосе был отрыт большой схрон, по видимому и служивший прибежищем настоящей боевой еденицы. Вот черти, рискнули прикопнуть так близко, и похоже их обман удался на все сто – из схрона тянулись гусеничные следы. Танк выполз на насыпь практически в том же месте, куда и вылетел «Абрамс» Мак-Фарлинга, только с другой стороны. Он похоже и зацепил макет, своротив его с центра дороги. У места выхода асфальт и бордюрный камень щербатые, на самой дороге в следах уже разобраться сложнее, тут все в рядках-ямках от танковых гусениц, видать арабы еще раньше порядком по ней накатали.
– Рони, ну ка спешивайся! Глянь с боку по обочине, свежие следы то… Тебе двадцать секунд.
– Есть, сэр!
Драйвер нацепил очки и откинул люк. Секунда, и он на дороге. Потом отскочил в сторону и прижавшись к земле буквально скатился к схрону. Мак-Фарлинг рассержено заорал в шлемофон:
– Эй, лэди, ты что гулять побежал!? Глянул и назад!
В Американской армии когда командир недоволен подчиненным, то всегда называет его «лэди». Вообще-то это значит «дама», но на военном жаргоне будет что-то типа «чмо».
– Минутку, сэр. Хочу внизу глянуть. Господин лейтенат, тут еще гарью пахнет. Видать на холодную завелись. Только что завелись – у «Тэшек» всегда первый выхлоп так пердит. И песок еще солярой воняет, щас принесу. Точно! Солярной росой на холодную пернуло.
– Ну давай, сын пистолета, гони назад, не фиг в зверобоев-следопытов играть…
«Сын пистолета» (sun of a gun ) это уже ругательно-уважительное. Водила еще пошарил по яме и стал карабкаться вверх по склону. Вдруг он внезапно замер и снял шлем. Мак-Фарлинг снова недовольно заорал:
– Рони, факен ганхоук! (Это опять военно-уважительно, «ганхоук» это о смельчаках, а вот fucking сами в словаре поищите ). Ну ты что, сверчков да птичек послушать решил. Приказываю в машину!
Держа шлем в руках водитель как-то странно заговорил прямо в микрофон, одновременно сочетая в своем голосе шепот с хриплым криком.
– Сэр, слышу, опять завелись!!!
– Кто?
– Они!!!
Тут до Мак-Фарлинга дошла серьезность положения. Буквально за секунды до их прыжка на дорогу, арбский танк ушел из капонира. И значит это только одно – «Тэшка» впереди, скрытая от него горбом склона всего в паре сотен метров вниз. Эх сейчас бы газануть, да проскочить этот слепой участок… Мак-Фарлинг впился в перескоп. Прямо по середине дороги появилась танковая антена, и эта антена росла на глазах. Значит арабы развернулись. Значит они знают, что на бугре его танк, но драпать не собираются. Значит сейчас ситуация решается секундами. Постепенно вслед за антеной начинает показываться башня. Это танк из-за пологости склона высовыется медленно-медленно, а сама скорость Т-72 даже вполне ничего… Мак-Фарлинг всей пятерней давит на пульт, пытаясь включить дезигнейтор. На кнопку не попал, дезигнейтор не включается, а глаз от оптики отрывать нельзя. Он опять давит, точнее не давит, уже лупит. Наконец яркий ультрафиолетовый лазерный луч уставился куда-то в небосклон. Думать больше некогда, даже командовать уже некогда – руки автоматически ложатся на командирские рычажки-джойстики, пальцы впились и побелели от напряжения. Черт, по лучу видно как пушка копирует дрожь в руках. У 72-й «Тэхи» дуло высоко, а башня приплюснутая и обтекаемая, по такому лбу срекошетить, как «здрасьте» сказать. Надо еще чуть подождать. Что у нас в стволе? Не важно, что там, главное не пустой. А если пустой, то заряжалу больше ругать не придется, разве что на том свете… У них-то точно в стволе бронебойный или кумулятивный.
Наконец появляется дуло, точнее полдула. Кружочек ствола, многократно приближенный ночной оптикой, восходит из-за линии асфальта, как некое черное солнышко из-за горизонта. Точнее черная дыра. Больше ждать нельзя. Огонь!!!
В стволе был фугас. Фугасик, для танка совсем дрянной боeприпасик. А чему еще там быть, если специального указания на цель не давалось. Снаряд угодил в лоб у основания пушки, в самое-самое бронированное место Т-72. Раздался взрыв, белый свет залил ночную оптику. На таком близком расстоянии через открытый водительский люк взрывная волна буквально пощечиной хлестанула по лицам танкистов, а драйверу Рони, вжавшемуся в дорожный откос, показалось, что по нему и вовсе со всей силы заехали плоской пластамссовой лопатой, которой он в детсве сгребал снег в своей родной Миннесоте.
– Уран в ствол! – орет Мак-Фарлинг и не дожидаясь заряжалы извернувшись бьет по кнопке бронешлюзы.
Второго выстрела делать не пришлось. Когда поблекло белое пятно взрыва, и рассеялся дым, то стало видно, что у «Тэхи» просто снесло башню. Спас не столько заряд, сколько сама пушка, хранительница ты наша 120-тимиллиметровая, самая мощная на сей день среди всех танковых пушек. Вкупе со взрывом, Т-72 был обезглавлен простой кинетической энергией снаряда, привычная картинка после дуэли «Абрамсов» и 72-х на расстояниях до километра. А уж если в упор лупануть по максимуму, то вообще все подойдет, и осколочный, и даже бетонобойная болванка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37