А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Им двигала сила, которой он не мог противостоять. Джек шел все дальше и дальше по шершавому цементному молу, не обращая внимания на вой собачонки у себя за спиной, не обращая внимания ни на что; он чувствовал лишь отчаянное желание узнать – откуда исходит этот адский звук. Вдруг свист прекратился.
Чем дальше Джек удалялся от берега, тем плотнее становился туман. Он мог видеть лишь луну у себя над головой. У Кэмпбела было ощущение, что он находится в пустоте, где нет ничего реального и осязаемого. Все казалось бледным и невыразительным, как перед сотворением мира.
Джек дошел до конца мола и встал, вглядываясь в черноту моря. Волны, разбивающиеся о камни, слегка забрызгали его одежду. К ЭТОМУ ли он шел все эти годы, вдруг спросил себя Кэмпбел. Разве не в поисках приключений он вышел в этот мир? И вот он на грани того, чтобы открыть для себя то, что искал, но уже больше не жаждет открыть это, потому что понял, что это значит. Жажда приключений, казалось, давала простор его самоутверждению, но больше он не верит в эту формулу. Осознание этого стало шоком. Только сейчас он наконец понял, что всегда стремился преодолеть собственный страх, который таился глубоко внутри его души, так глубоко, что никогда раньше он не мог обнаружить его. Теперь, благодаря киту, он ощутил это, он понял: СТРАХ – ЭТО КИТ.
Джек пошел было обратно, но тут из тумана, уже ближе, снова раздался свист. Собака перестала вилять хвостом, уши встали торчком, а рычание перешло в вой. Кэмпбел задрожал. БЕГИ, скомандовал ему внутренний голос, но другой, такой же настойчивый, приказал ему остаться. ВСТРЕТЬ ЕГО ЛИЦОМ К ЛИЦУ! Джек неуверенно ждал, разрываемый на части необходимостью уйти и необходимостью остаться. Вода у волнореза со стороны гавани вспенилась и забурлила. Собака запрыгнула на верхушку мола и дико залаяла. Со стороны поселка донесся ответный собачий лай. Из воды напротив Кэмпбела поднялся плавник с зазубриной, а за ним показалась огромная голова.
Кит смотрел, глаза блестели в слабом свете береговых огней. Кэмпбел стоял, прикованный к месту, как кролик перед светом надвигающихся автомобильных фар. В это бесконечно длящееся мгновение кит тоже не двигался с места. Но потом голова стала подниматься все выше и выше, заполняя собой ночь. Медленно и беззвучно она скользила все ближе и ближе к Джеку. Пасть открыта, будто готова вместить его, зубы в фут длиной, казалось, притягивали к себе.
ЧТО ТЫ ДЕЛАЕШЬ? выкрикнул голос внутри Джека, когда голова кита была уже совсем рядом. Кэмпбел побежал. Добежав до середины волнореза он вдруг понял, что собака выполняет свое родовое предназначение – она удерживает территорию, защищая своего хозяина. Кэмпбел развернулся. Он побежал обратно к собаке. Когда он прыгнул, над ним повисли неясные черные очертания, ночь закружилась и растаяла в белом мерцании. Джек схватил собаку за хвост и, притянув ее к себе, в безопасность, упал спиной на цемент. Предмет, который он держал в руках, был покрыт шерстью, он был теплым и невесомым. Это был хвост, без туловища.

IV. Ярость
1
Ночь была ясной, светила полная луна, но Кэмпбел на всякий случай зажег фонарь. Он стоял на каменном мысе, который был хорошо виден практически из любой точки гавани. Коса тянулась в море прямо поперек внешнего волнореза. Приближаясь к гавани, это место нельзя было не заметить.
За валуном лежали спальный мешок, который Джек одолжил у Рэйчел, и Магнум 44-го калибра. Он сделал из можжевельника шесты, надежно укрепил их в щелях между камней и связал буквой «Л». Затем Джек установил между ними распорку, укрепил систему вантами и привязал к шестам подушку. Потом он набил старые штаны газетами и привязал их к деревянной раме, выше он привязал толстый свитер с высоким воротом, с подушкой и газетами внутри. И наконец самая маленькая подушка, установленная в месте, где сходились шесты, должна была изображать голову.
Кэмпбел отступил назад и оглядел творение рук своих. Не удовлетворившись увиденным, он нахлобучил на подушку свою капитанскую фуражку. Но манекен все еще выглядел неубедительно. Штаны болтались и ненатурально шуршали, Джек утяжелил их камнями. Руки тоже выглядели не по-человечески, Кэмпбел вставил в каждый рукав по шесту и привязал их к камню. Вот!
Только Джек поднес фонарь поближе к манекену, как вдруг услышал:
– Невероятное сходство, особенно похожа голова.
Джек встал на камни:
– Какого черта ты здесь делаешь? – зло спросил он.
– Извини, – улыбаясь сказала Рэйчел. – Не могла устоять, очень хотелось знать, чем ты здесь занят. Ты выглядел так таинственно, когда одалживал спальник.
– Тебе лучше уйти, – сказал он.
Вместо этого она плотнее закуталась в шерстяной шарф, подошла к валуну, посмотрела вниз и покачала головой.
– Что за идея? – спросила она с легким смешком. – Ты что, действительно веришь, что огородное пугало может напугать кита? Касатка – не ворона.
– Ты все не так поняла. Я хочу привлечь кита. Эти тупоголовые зануды – Чапмэн и Клун, хотели, чтобы я использовал чучело детеныша касатки как приманку, но после моей последней встречи с китом я решил, что может сработать и чучело Джека Кэмпбела. Может, я свихнулся, но я уверен, что эта треклятая тварь знает, как я выгляжу. Если кит заметит чучело, есть шанс, что он снова бросится в атаку.
Рэйчел не была удивлена, Джек рассказывал ей о случившемся на молу.
– И что потом? – спросила она.
Он показал на ружье.
– По одной пуле в каждый из этих прекрасных глаз. Если и это не поможет – кит бессмертен.
– Понимаю, – грустно сказала она. – Подключил все свои военные знания. Классическая боевая тактика.
В лунном свете Джек отчетливо видел лицо Рэйчел.
– Пожалуйста, не надо смотреть на меня так, будто я собираюсь распять Иисуса Христа. Меня уже задолбал ваш треп с этим свихнувшимся индейцем о спасении кита...
– Очень мило, Джек.
– Ладно, с меня хватит, – возбужденно сказал он. – Эти ублюдки называют меня трусом, ты разговариваешь со мной, как с убийцей. Я собираюсь убить этого бешеного кита. Это решено.
Рэйчел нахмурилась:
– Возможно, есть другой выход вместо убийства. Ну да не важно. Кит не клюнет на приманку.
– Почему нет?
– Держу пари, он не покажется, – сказала Рэйчел, протягивая Джеку руку.
Он взял ее, будто заключая сделку, Рэйчел ответила ему скорее лаской, чем рукопожатием.
– Почему кит не придет? – быстро спросил Джек.
– Скажу, когда выиграю пари.
– Чисто по-женски, – сказал он. – На что спорили?
– На что? Я об этом не думала.
– А я думал.
Рэйчел вздохнула:
– Ты когда-нибудь перестанешь хамить?
– Нет. Никогда. Это часть моей натуры, – небрежно сказал он, вытащил из сумки со снаряжением бинокль и посмотрел на море. – Интересно, где он сейчас.
– Где-то, но не здесь.
– Господи! Когда ты перестанешь его жалеть!
– Ничего не могу с этим поделать. Тебя мне тоже жаль, но это разные вещи. Кит должен делать то, что он делает. Месть заложена в нем генетически, он не может изменить этого. А ты можешь изменяться, ты не должен преследовать кита.
– Не должен? У меня что, есть выбор? Эта чертова тварь не оставит меня в покое. Я должен сразиться с ним, как умею.
– Давай на время забудем о ките, – раздраженно сказала Рэйчел.
Джек вдруг попробовал представить, как это – чувствовать так сильно, как, видимо, чувствует это животное, как это – нести в себе такой заряд эмоций. Кит, очевидно, был очень привязан, если можно так выразиться, к своей подруге. Джек никогда не испытывал подобных чувств. Он никогда не был так привязан к женщине. Его опыт был скучен и незначителен: определенный ассортимент кроватей, а в них безымянные вариации безликих женщин, вызывающих желание, но не пробуждающих страсти. Он удовлетворял женщин, они его – и это все. Как это – любить, а не удовлетворять сексуальные желания? Возможно, он так никогда этого и не узнает, если только это не случится с женщиной, которая сейчас рядом с ним. Белокурые волосы обрамляли красивое лицо, белая шея светилась в лучах фонаря, задумчивые тревожные глаза, – все в ней притягивало Джека, как будто действуя сами по себе, его руки обхватили тонкую талию.
Стоп! – скомандовал себе Джек. Почему он медлил и не хотел попытаться? Может, он не доверял себе и не хотел унизить ее, что мог бы с легкостью сделать. Может, он боялся потерпеть с ней неудачу, а может боялся, что Рэйчел причинит ему боль.
Руки Джека изменили направление движения и остановились на его заросшем щетиной подбородке.
– Да, давай, – тихо сказал он.
– Давай что? – немного задыхаясь, спросила она.
Рэйчел была так близко, что Джек чуть не забыл о своем решении. Но взяв себя в руки, он ответил:
– Забудем о ките, как ты сказала.
– О.
Он услышал мольбу в ее голосе и придвинулся поближе. Вот она в его руках, ее тело прижимается к нему, как будто не может приблизиться достаточно близко. Обвив руками его шею, она притянула его к себе. Его губы коснулись ее губ, исследуя, нащупывая, пробуя. Ее желание, казалось, было таким же сильным, как и его.
Его руки свободно двигались под ее одеждой, по упругому телу, гладкой коже, твердым соскам, пушку волос. Рэйчел вскрикнула, напряглась и оттолкнула его от себя.
– О, господи! – слезы потекли по ее щекам, рыдания сотрясали тело.
Сначала Джек разозлился, будто она окатила его ледяной водой. Злость его была неподдельной, а когда в голове прояснилось, он вдруг испытал непривычную нежность и желание утешить.
– Рэйчел, милая, что случилось? – мягко спросил он. – Я слишком груб? Скажи мне, пожалуйста.
Рэйчел всхлипнула, сдерживая слезы, но тут же разрыдалась с новой силой.
– Дорогая! – Джек был расстроен. – Я действительно не хотел тебя обидеть. И я отношусь к тебе совсем не так, как ко всем остальным женщинам.
Она подняла на него глаза – слезы высохли с поразительной быстротой. Рэйчел спокойно спросила:
– Ты не обманываешь меня?
Джек не ответил, он только покачал головой. Слова сейчас и не были нужны, сейчас были нужны доказательства куда более весомые. Он осторожно разжал ее пальцы, поцеловал сначала правую, потом левую ладонь, а потом с нежностью – в губы.
– Значит, я вру даже сама себе, уверяя окружающих, что самое важное для меня – самостоятельность? Но учти, – она обвила руками его шею и шептала теперь в самое ухо: – Через час я забуду то, что сейчас говорю. И тогда – не сердись.
– Договорились, – согласился Джек. Возможно, впервые в жизни он знал, что вызывающее поведение женщины, с которой он переспит, не будет вызывать у него неприятного раздражения.
Он не ошибся в себе, как не ошиблась в себе и Рэйчел.
Немного отдышавшись, приведя себя в порядок и рассмеявшись, она нарочито серьезно произнесла:
– Конечно, я была права, – прозвучал ее низкий голос.
– Откуда ты знаешь? Разве что-то произошло? Доказательства?
– Потому что... О, я знаю, глупо так говорить. Я полагаю, это означает, что я попала в антропоморфическую западню. Знаешь, когда говоришь о животном, как о человеке, будто оно может думать, как человек. Но я просто не могу не ставить себя на место кита и все время пытаюсь представить, о чем он может думать...
– Продолжай.
– Ну, если он хочет получить тебя, он попытается выманить тебя в море, так же как ты пытаешься заманить его к суше. Это морское существо, вода – его естественная среда.
– И как он собирается вытащить меня?
– Я бы и сама хотела это знать. Где-то в его голове зреет план...
– Ты говоришь, как пред...
– Знаю, как предсказательница. Ты прав, – она потянулась к его рукам. – Послушай, я без ума от тебя. Ты ведь знаешь это, да?
– Я понял, – он ухмыльнулся. – Я тоже от тебя без ума.
Она тепло улыбнулась:
– Может, нам лучше пока остаться со своими проблемами. Я должна была бы тебе сказать... садись в первый автобус и сматывайся отсюда. Но я не скажу. Знаешь почему?
– Почему?
– Потому что это самый интересный эксперимент в моей жизни – человек против суперкита.
– Хладнокровная сучка, – сказал Джек, только наполовину шутя.
– Да еще и потрясающая! Поцелуй меня, дорогой. – Отпустив его, Рэйчел тихо сказала: – Пожалуйста, будь осторожен, Джек. Это животное такое же умное, как человек. Я боюсь, я действительно боюсь.
Вдруг оранжевая вспышка в гавани заполнила ночь и отразилась на их лицах.
– Что это? – воскликнула Рэйчел, поднимаясь из спального мешка.
Джек схватил ружье и не одеваясь побежал к каменному уступу возле чучела. Он увидел высокие языки пламени, поднимающиеся от заправочного дока к бакам с горючим на вершине холма. Огромный взрыв осветил все небо.
Кэмпбел окаменел, наблюдая невероятную картину. Он заметил неясные очертания, поднявшиеся из воды, поднял ружье к плечу, и в эту секунду поднялась стена воды. Что он видел? Мог это быть кит? Возможно ли это? Этого нельзя было узнать. Рэйчел не подтвердит.
* * *
Гигантская тень быстро плыла в сторону открытого моря. Приблизившись к каменной отмели, она замедлила ход и остановилась. Там стояла фигура человека, кит нырнул. На дне он сжался, как пружина, и, со всей силы оттолкнувшись хвостом и плавниками, рванулся вверх, разорвал поверхность воды и поднимался, поднимался, пока вся туша не оказалась в воздухе. Казалось, кит навечно завис над водой. Потом он рухнул вниз, обрушив на берег лавину воды.
2
В ту же ночь парнишка по имени Тим Друри встречался с Жанет Паркер. У Тима было предчувствие, что Жанет наконец даст ему сделать то, что он хотел. С другой стороны, он чуть ли не надеялся, что этого не случится. Один раз сделав это, они не смогут остановиться, а он понимал, что это означает. Нельзя прожить долго в таком маленьком городишке, как Саут-Харбор, и не понять этого. Раньше или позже девчонки залетают, потом свадьба, семья, тоскливая жизнь в одном из маленьких домов в гавани.
Тим не хотел жить, как его родители. Он мечтал жить в столице острова – Грешном Джоне, как называли этот город в Саут-Харборе из-за его репутации. До того, как осесть, Тим надеялся узнать, каков мир.
Но в это же время в паху было то, с чем приходилось воевать, и Тим ощущал постоянный дискомфорт. Жанет Паркер могла бы позаботиться об этом, если бы захотела. Тим уже спал с парочкой женщин, местными проститутками, но это случалось недостаточно часто, чтобы удовлетворить его. Если послушать других ребят, Жанет только дразнила, она превосходно себя вела, пока не доходило до самого интересного, а потом отказывалась продолжать. Тим сомневался, что с ней переспал кто-нибудь из ребят, он был уверен, что она все еще девственница. Но в то же время он чувствовал, что может ее получить. В конце концов, неизвестно, почему девчонка должна сдерживаться дольше, чем мужчина. Он наблюдал за ней уже почти шесть месяцев. Время, приятель, время.
По всем приметам эта ночь была подходящей. (Хочет он ее или нет?) Она не сопротивлялась, когда он сказал, что пора уходить с танцев и можно отправиться на пристань. Если у тебя нет машины, в Саут-Харборе было лишь одно место (не считая голой земли), где можно было бы этим заняться. Тим все тщательно спланировал, стащил одеяла из своей комнаты, купил пива и перетащил все на отцовский ялик.
На пристани Тим предложил сесть в небольшую лодку, отгрести от берега и встать на якорь в гавани.
– Тим! Ты спятил! А кит?
– Ай, перестань. Гавань закрыта, ты что, забыла?
– Ну... сейчас так темно. И ветер поднимается.
Опасаясь, что она не поддастся, он раздраженно сказал:
– Все будет нормально. Я умею управляться с яликом.
– Ладно, ладно. Я не какая-нибудь там неженка, – заявила она.
Это оказалось труднее, чем он ожидал, но Тим греб изо всех сил, пока Жанет держала одеяло, защищаясь от брызг. Они встали на якорь у прохода через внутренний волнорез, за пределами пространства, освещенного фонарями заправочной станции и стоянки Робишо. Тим вынул весла из уключин, сдвинул сиденья и лег на одеяло рядом с Жанет. Но она откатилась в сторону, что собственно и ожидалось для начала. Со второй попытки ему повезло гораздо больше – она немного прижалась к нему. Но потом – как эти маленькие сучки умеют заставить парня отрабатывать свое! – она заговорила.
– Здесь так жутко.
– Хм-м. Здесь сексуально.
– Говорящая собака из рекламы и та для тебя сексуальна. Прекрати! – она игриво пихнула его коленом.
– Оу! Не будь злючкой, – и где только девчонки этому учатся?
– Мне прекратить? Это ты прекрати!
Но не успел Тим разозлиться, она притянула его к себе и прижалась губами к его губам, предлагая свой маленький язычок. Жанет целовалась так, будто играла на трубе. Когда он пытался ответить, она издавала звуки, похожие на урчание.
Тима мучили ощущения, которые возбудила в нем эта девчонка.
– Жанет...
– Только не возбуждай меня всю, Тим.
Казалось, все перевернулось наоборот.
– Кто кого возбуждает?
– Ты только об одном и думаешь, – проворчала Жанет. Она приподнялась на локте, и ее острая грудь коснулась его щеки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19