– Купер, дело не в этом. Я же просила ничего мне не покупать. Пожалуйста. Ты ставишь меня в неловкое положение.
– У меня и в мыслях этого не было. – Бороздка перерезала его лоб. – Но старая плита изжила себя. Джастин хотел бы, чтобы у тебя было все самое лучшее.
Джастин? Он сделал это в память о Джастине? Натали растерялась. Если так, то все понятно. Она почувствовала себя опустошенной.
– Я не смогу с тобой расплатиться за такую дорогую плиту, – сказала она.
– Считай это рождественским подарком, – ответил Купер. Складка на лбу у него исчезла, а чувственно очерченная нижняя губа дрогнула.
Натали вздохнула. Она ничего не добилась. И хуже всего то, что он ее волнует. Особенно, когда задевает коленом ее бедро.
– Послушай, Натали. – Он подвинулся ближе, отчего у нее сердце упало куда-то вниз, в пятки. – Я вижу, как много и успешно ты работаешь. У тебя есть и талант, и амбиции. Что плохого, если друг вложит свою лепту в твой труд?
От этих слов у Натали стало тепло на душе. Он заметил ее способности? А Джастин подсмеивался над ней. Он не считал жену талантливой. В их семье талантливым был он, а не она. Но Натали поверила в себя, потому что выбора у нее не было. Одобрение Купера – словно бальзам на рану. Как теперь ей возражать против плиты? К тому же он сам не, заберет плиту обратно, а у нее нечем заплатить, чтобы плиту кто-нибудь увез.
– Хорошо, – сказала она. – Но, пожалуйста, больше этого не делай.
– А как насчет торта для меня? – Он шутливо улыбнулся.
Натали улыбнулась в ответ.
– Я пришла сюда не угощать тебя тортом, а сообщить свое мнение о твоих действиях.
– Разве я не произвел на тебя блестящее впечатление? Я смогу теперь учредить для девочек траст-фонд?
– Купер! – Она со вздохом отрицательно помотала головой.
Почему для Купера так важно помогать ей? Может, прямо спросить, интересует ли его Натали как женщина, или она для него просто вдова Джастина? Но на сегодняшний день неловкости она испытала с лихвой.
Вдруг в глазах потемнело, и комната поплыла куда-то в сторону.
– Натали. – Голос Купера звучал очень далеко. – Ты ела? У тебя руки дрожат.
Она посмотрела вниз – руки действительно дрожали. И не только руки. У нее тряслось все внутри. Это инсулин. Натали судорожно начала рыться в сумке.
– У меня есть конфеты.
– И часто ты забываешь поесть?
– Нет. Ну, иногда. Когда очень занята.
Она нашла леденец и сунула в рот. Купер встал и протянул ей руку.
– Пойдем, поедим.
– Разве тебя не ждут больные?
– Доктора этой клиники едят по крайней мере раз в неделю, – пошутил он.
– Не беспокойся обо мне. Я перекушу на обратном пути. – Стараясь не коснуться его руки, она встала, прижимая к груди сумочку. Слава богу, что ноги ее еще держат.
– Мне это не нравится. Я не представляю, как ты поведешь машину.
– Купер, я взрослая и в состоянии сама решать, что мне делать. – Она не хотела признаваться, что ехала сюда в метро.
– Натали, я всего лишь приглашаю тебя на ленч. И я беспокоюсь. Что в этом плохого?
– Я… – Она вздохнула и… согласилась. – Хорошо. Ленч. Но только один раз.
Он с довольным видом улыбнулся, и Натали, сама того не желая, рассмеялась. Ну как устоишь перед этой озорной и дьявольски неотразимой улыбкой!
Глава седьмая
Руки у Натали были заняты пакетами с продуктами и рождественскими подарками, поэтому пришлось закрывать входную дверь ногой. Девочки отправились с ночевкой на день рождения к подружке, и она сможет спокойно завернуть подарки, а потом насладиться ванной, когда никто не колотит в дверь. В общем, позволит себе маленькие радости.
Убрав продукты, она разложила на столе подарки. Роза и Лили обожали играть в артисток, и Натали решила соорудить сундучок для костюмов, как у кинозвезд тридцатых годов. Пригодился старый чемодан, который можно обклеить цветной бумагой и положить в него разные предметы туалета.
Она разворачивала рулончики яркой красной и зеленой бумаги, когда услышала звонок в дверь.
Натали посмотрела в глазок, и сердце у нее подпрыгнуло.
– Купер, привет. Входи.
По его лицу она сразу поняла: случилось несчастье.
– Что с тобой?
– Плохой день в клинике.
– Мне очень жаль.
– Наверное, я зря зашел. Сам не знаю, зачем я это сделал. Не веселый из меня сегодня гость.
Она ухватила Купера за рукав. Она его ни за что не отпустит. Случилась беда. Такое бывало и с Джастином. У врачей тоже есть сердце.
– Расскажи мне.
Он шумно выдохнул.
– А ты не возражаешь?
– Садись. Я приготовлю кофе. Есть хочешь?
– Только кофе.
Натали усадила его на диван, поставила перед ним кружку с кофе и села рядом.
– Что произошло?
И он рассказал ей о маленькой девочке, которая должна была выжить после операции, но не выжила. Ребенок умер прямо на столе.
У Натали сдавило горло. Купер – высококвалифицированный, искусный хирург. По опыту Джастина она знала, что врач вынужден не поддаваться жалости, чтобы душа не разорвалась от сострадания.
– Я знаю – ты сделал все, что в твоих силах, чтобы спасти ее.
– Да. Не могу понять, что было не так. После операции я снова просмотрел все анализы, все заключения консультантов, в общем, все. – Он провел рукой по лицу, и она заметила щетину на обычно гладких щеках. – Никаких медицинских показаний, что такое может случиться, не было. Никаких. Просто она не выдержала.
– Купер, иногда с этим приходится смириться.
Они говорили, говорили, и Натали лучше узнавала его. Она и не представляла, что у сверхсамонадеянного Купера такая ранимая душа.
– Ты ведь терял больных и раньше. Почему смерть этой девочки ты переносишь особенно тяжело?
Он помолчал, сделал глоток кофе и искоса посмотрел на нее.
– Из-за Розы и Лили.
– Что?
– Она была маленькая, светленькая, с большими глазами и задорной улыбкой. Она напомнила мне их. У меня было такое чувство, словно я потерял одну из твоих девочек.
– Господи, Купер! – Натали обняла его за шею и склонила голову ему на плечо. – Как же мне тебя жаль.
Купер прижал ее к себе покрепче, и они долго сидели, обнявшись. Натали гладила его по спине точно так же, как утешала сотни раз дочек. Она забыла про дела, про подарки, про торты. Сегодня она нужна Куперу.
Наконец он отодвинулся и, кашлянув, сказал:
– Прости.
– Перестань. Разве плохо быть сострадательным? Ты становишься мне только дороже.
Он слегка улыбнулся.
– Спасибо, что выслушала. Обычно я не плачусь.
– Перестань извиняться.
– Думаю, мне пора, – сказал Купер, но с дивана не встал.
– Может, останешься? Я сделаю гамбургеры, а ты поможешь мне завернуть подарки.
– Ты рискуешь, если поручишь мне это. Все, на что я способен, – это пришить пуговицу.
– Давай рискнем, – ответила она, радуясь тому, что он снова шутит.
После этого вечера Натали пребывала в полном смятении. За такой короткий срок ее мнение о Купере совершенно изменилось.
С тех пор они виделись каждый день, а иногда и два раза на дню. Разум говорил ей, что этого делать не следует, но… она получала удовольствие от его присутствия и убеждала себя, что он оказывает ей знаки внимания исключительно из-за Джастина. Купер ведь часто повторял, что хочет помочь семье старого друга и этого от него ожидал бы Джастин.
Но, когда они были вместе, о Джастине Натали не думала, и это ее беспокоило. Очень беспокоило. Она боялась беды.
И беда пришла.
Натали украшала бордюром из пурпурных розочек торт, когда зазвонил телефон. Она не могла взять трубку и крикнула:
– Девочки, пожалуйста, подойдите к телефону!
Звонок смолк, и послышался голос Розы.
– Кто это был? – спросила Натали. Роза вприпрыжку вбежала на кухню.
– Никто.
– Реклама товаров?
Дочка пожала плечами:
– Наверное. А можно мне кусочек торта?
– Как насчет яблока?
Роза скорчила гримасу, но удовольствовалась яблоком.
– Мам?
– Да?
– Да так, ничего.
Что-то в голосе дочери настораживало.
– У тебя все в порядке?
– Ты все еще любишь папу?
Как объяснить ребенку, что жизнь продолжается? Что любовь не вернет Джастина?
– Конечно, люблю, детка. Мы всегда будем любить папу. Почему ты спрашиваешь об этом?
– Лили хочет, чтобы ты вышла замуж за Купера, и тогда у нас будет новый папа.
У Натали едва не остановилось сердце.
– У вас был хороший папа, он любил вас, и ничто не может это изменить.
Но Розу не провести.
– У некоторых детей появляются новые папы.
– В этом нет ничего плохого, детка.
В глазах девочки заблестели слезы:
– Пожалуйста, не выходи за Купера.
– Мы с Купером просто друзья.
– Я думаю, что ты ему нравишься больше, чем друг.
Что может знать о таких вещах восьмилетняя девочка? Как она могла ощутить то, что происходит в душе ее матери, когда Купер стоит рядом или когда она слышит его чувственный смех?
– Иди-ка сюда, розочка моя. – Натали привлекла девочку к себе, и та уткнулась носом ей в бок. – Мне нравится Купер. Ничего нет плохого в том, чтобы он тебе тоже понравился. Папа не стал бы возражать.
Роза вздохнула и прижалась крепче. Натали подумала, что ей удалось убедить дочку. Но она ошиблась.
– Мне он не нравится, – заявила Роза и убежала.
Натали закатила глаза. Что делать? Одна дочка спокойно играет в куклы и читает сказки, а другая разговаривает с невидимым щенком и тайком таскает пирожные и глазурь для тортов.
Таймер на новой плите засвистел одновременно со звонком в дверь. Натали очень нравился мелодичный свист, издаваемый новой духовкой. Купер подарил ей действительно самую лучшую плиту. Проверив праздничный малиновый торт и убедившись, что он еще не готов, она вновь запустила таймер и пошла к двери.
На ступенях стоял Купер, взволнованный и запыхавшийся.
– Слава богу, ты дома. Что случилось?
– Все в порядке. Почему ты спрашиваешь?
– Кто-то из близнецов сказал мне, что тебя нет. Я чуть не умер от страха, решив, что они одни дома. Я подумал, ты попала в аварию на своем старом фургоне. Твой диабет…
– Господи! Я весь вечер дома, с девочками. – В мозгу зародилось подозрение. Нет, Роза не могла сказать заведомую ложь. – Ты недавно звонил? Минут двадцать назад?
Он кивнул, а Натали закрыла глаза и, сосчитав до десяти, громко крикнула:
– Роза Изабелла!
Роза медленно и нехотя вошла в гостиную. Увидев Купера, она хотела убежать, но Натали с металлом в голосе приказала:
– Нет, мисс, останься. Ты ничего не хочешь объяснить?
– Честное слово, я не знала, что это он. Маленькая обманщица.
– Роза, – твердо продолжала Натали, – это неправда, и мы обе это знаем. Вранье до добра тебя не доведет. Ты меня очень расстроила.
Роза надула губы, но все-таки произнесла:
– Купер, простите.
Купер ей не поверил, однако ничего не сказал. Натали указала дочери на дверь:
– Искупайся и немедленно ложись спать.
– Сегодня по телеку…
– Очень жаль, но ты не будешь смотреть телевизор два дня. Ты наказана.
– На этой неделе показывают рождественские фильмы!
– Надо было об этом подумать, прежде чем врать.
– Ты… жадина! – Роза вылетела из гостиной, и они услышали, как она с грохотом захлопнула дверь детской.
Натали без сил опустилась на диван и сжала ладонями лоб.
– Купер, извини. Порой я не знаю, что с ней делать.
– Нэт, ты все делаешь правильно. Все родители набивают шишки. – Он не мог знать, что такое быть родителем, но как педиатр изучал детскую психологию и наблюдал детей в клинике.
– Будем считать эту шишку главной. Роза считает, что ты стараешься занять место Джастина.
Натали произнесла вслух то, чего Купер в душе боялся. Его помыслы чисты – он был в этом уверен. Он возложил на себя обязанность, заботиться о вдове друга, но не ожидал, что ему будет настолько приятна и ее забота о нем. Купер понял это в тот вечер, когда она кормила его гамбургерами.
– Никто не сможет занять место Джастина, – хрипло произнес он.
– Спасибо. – Она улыбнулась. – Джастин не был человеком без недостатков. Он… был просто человеком, совершал ошибки и оставил после себя много нерешенных проблем.
– Но ты все равно его любила. Вы были замечательной парой.
Это и стало одной из причин того, почему Купер обосновался в Калифорнии, но до сегодняшнего дня он этого не сознавал. Видеть Джастина и Натали вместе ему было по меньшей мере неприятно. Почему? Наверное, потому, что Джастин никогда не превосходил его ни в чем, в том числе и в любовных победах, а тут преуспел. Но сейчас… Чем чаще Купер встречался с Натали, тем сильнее росло желание ее видеть. Но это не любовь. У него нет намерений связать себя серьезными отношениями. Хотя бы до тех пор, пока он не станет заведующим отделением. Любовь и медицинская карьера редко сочетаются. Больше половины его коллег хоть раз, но развелись.
Почему он не может выбросить из головы вдову Джастина Томпсона? Это ставило его в тупик.
– Джастин думал, что у него впереди вся жизнь и он все успеет: уделить больше внимания девочкам, заработать много денег, осуществить свои мечты, – сказала Натали. – Ординатура высасывала из него столько сил… Я не хотела прибавлять ему забот, но иногда…
Купер сел рядом. Сегодня она выглядела такой беззащитной, совсем непохожей на храбрую, независимую Натали. Ему хотелось дотронуться до нее и утешить, как она утешала его.
– Иногда что? – тихо спросил он.
– Иногда мне хотелось, чтобы он ушел из ординатуры и больше бывал дома, с нами. Роза нуждалась в твердой отцовской руке. Мне было стыдно за эти мысли – я ведь видела, как важна для него работа. – Слезы наполнили ее глаза. – Я злилась на него. Это глупо?
– Ничего подобного. Я сам такой же одержимый.
Она сморгнула слезы.
– И ты тоже?
– Да. Никто не стимулировал меня так, как Джастин.
Натали грустно улыбнулась:
– Если бы ты знал, сколько лампочек Джастин сжег, когда ночами занимался, чтобы получить высший балл на экзамене.
Купер усмехнулся:
– Я делал то же самое.
– Он сжигал и себя. Разве ты не понимаешь? Он хотел все успеть, все иметь, и не понимал, что это невозможно. Джастин работал без отдыха, старался выкроить время для меня, для девочек, а еще мотоцикл, яхта… Хотел построить нам замечательную жизнь. – Натали нервно сжимала и разжимала пальцы. Наконец она замолчала.
Не обнять ее было выше его сил, и он с нежностью прижал женщину к себе. Она тяжело вздохнула и прильнула к нему. Наверное, она слышит, как гулко бьется у него сердце. Очень медленно руки Натали обвились вокруг шеи Купера, и сквозь ткань рубашки он почувствовал ее теплое и прерывистое дыхание. Он понял, что она старается не расплакаться.
– Поплачь, девочка, – прошептал Купер.
Она перестала сдерживаться, а он укачивал ее, словно ребенка, стараясь успокоить, унять боль и грусть. В дальних комнатах топали дети, пахло пирогами. Что с ним происходит? Он не мог разобраться в своих чувствах.
Рыдания постепенно стихли, но Натали не отстранилась от него. Купер был этому рад. Натали, такая миниатюрная женщина, несла непосильный груз забот. Если нужно, то он останется здесь, на старом, покрытом чехлом диване, и будет утешать ее всю ночь напролет. Это мысль его очень привлекала. Но имеет ли друг семьи право так рассуждать? Этично ли это? Он должен быть рядом, чтобы помогать Натали – тут сомнений нет. А как быть с желанием целовать ее, спать с ней?.. Это аморально. А может, нет? Купер наклонил голову, чтобы заглянуть ей в глаза. Эти голубые глаза, даже с покрасневшими веками, творили с ним бог знает что. Прядь мягких волос выбилась из прически и прилипла к мокрой щеке. Он с нежностью отвел завиток с ее лица. Какая она теплая и уютная! Купер нагнулся и губами смахнул слезинки с ресниц. Она вздохнула и прошептала:
– Купер. – (Он вопросительно на нее смотрел.) – Поцелуй меня.
У него сердце чуть не выскочило из груди. Господи! Как сказать на это «нет»? Он взял в ладони ее лицо и улыбнулся, а она улыбнулась в ответ. Губы, вспухшие от плача, дрожали, и вынести это было выше его сил.
Он прижался к губам Натали. Вкус их был бесподобен. Его охватила радость, как бывает при возвращении домой или когда выздоравливаешь после болезни. Как странно… и даже страшно это ощущать. Купер хотел было отстраниться, но маленькие ручки Натали удержали его. Тихонько ахнув, она поцеловала мужчину.
Если бы он стоял, то наверняка упал бы. Он целовал ее с нежностью, которая удивила его самого. Все мысли сосредоточились на Натали, на том, что он сделает для нее и вместе с ней.
Когда зажужжал зуммер в духовке, он не сразу понял, откуда этот звук.
– Купер, мой торт! – воскликнула Натали.
– Торт? – Он целовал ее в атласную шейку. Какой торт может сравниться с той сладостью, которую вкушал он!
Она смущенно его оттолкнула:
– У меня торт в духовке.
– А… – Купер с трудом пришел в себя.
И тут они увидели, что в гостиной не одни – из коридора на них, выпучив глаза, смотрели Роза и Лили.
Первой овладела собой Натали. Женщина бросилась на кухню, откуда раздался грохот и звон посуды – это она пыталась спасти торт. А Купер остался в гостиной. Он не знал, что сказать двум озадаченным девчушкам.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12