Должно быть, он вошел в кабинет, когда кто-то рылся в его бумагах!
Теперь-то я поняла, что Адаму нужны были вовсе не драгоценности!
На мой неистовый звонок прибежал Уинстон.
- Профессору плохо, позовите врача!
Я и представить не могла, что этот толстяк способен так быстро двигаться. Он мгновенно нашел врача среди гостей и вернулся с доктором Бенедиктом, выглядевшим так, словно смерти и болезни, свидетелем которых он был, наложили на него неизгладимый отпечаток.
Осмотрев профессора, он велел Уинстону перенести пострадавшего в спальню. Все было проделано так быстро и бесшумно, что никто из веселящихся гостей не узнал о совершенном нападении.
Я осталась, надеясь узнать окончательный диагноз. У меня не было сомнений в том, что профессор умирает. Убийство! Это слово вселило в меня ужас. Музыка и смех, доносившиеся из северного крыла дома, только подчеркивали трагичность произошедшего. Наконец доктор Бенедикт вышел в коридор.
- Он...
Мудрый врач понял, что хотели, но не могли произнести мои губы.
- Умер? - Доктор Бенедикт покачал головой. - Нет. Но состояние его тяжелое: сильное сотрясение мозга. Должно быть, он упал и ударился головой. Шампанское, наверное.
Но я-то знала, что это не правда, потому что была с ним до того, как он извинился и ушел в кабинет. И выпил профессор совсем немного. Интересно, видел ли он нападавшего или же его ударили сзади? Если первое, то, очнувшись, может оказаться еще в большей опасности.
Доктор Бенедикт позвал в маленькую гостиную Памелу и Ларри, чтобы сообщить им о случившемся. С ними пришли мой муж и Фредди.
- Что произошло? - с тревогой спросил Адам, увидев, кровь на моем платье. - Ты поранилась?
Все-таки он был непревзойденным артистом. Я бросила на него такой взгляд, что он окаменел. "Я все знаю!" - эти невысказанные слова были подобны занесенному мечу. Мне захотелось ударить Адама, но я не двинулась с места, просто сидела и слушала, что говорил врач.
- Сотрясение мозга... Если в течение суток к нему вернется сознание, то, вероятно, он выкарабкается. Если же нет... - Доктор Бенедикт пожал плечами.
Памела зарыдала и уткнулась лицом в плечо Фредди.
- Бедный дядя... Мой вечер, мой прекрасный вечер испорчен.
- Но ведь он не умирает, правда? - запинаясь, спросил Ларри, выглядевший как напуганный маленький мальчик. - Я не справлюсь со всем этим. Не могу взять на себя такую ответственность, совершенно не гожусь... Я пытался, но... - Он закусил губу.
- Нам остается надеяться на лучшее, - только и сумел сказать врач.
Я выскочила из комнаты и, рыдая, бросилась в свою спальню. Там я упала на кровать - все оказалось хуже, чем я себе представляла. И во всем была виновата только я. Мне следовало сделать хоть что-нибудь, например рассказать обо всем профессору, признаться ему, что мы не те, за кого себя выдаем.
Вошел Адам и сел на краешек кровати.
- Уходи! - бросила я.
Он взял мое лицо в ладони, так что мне волей-неволей пришлось посмотреть на него.
- Шарль, дорогая.., я не хотел, чтобы это произошло.
Слезы на моих щеках высохли. Внезапно я похолодела.
- Что тебе было нужно? Ты приехал сюда не за драгоценностями Памелы, не так ли?
- Да, - вздохнул он. - Ты сама решила, что мне нужны драгоценности.
- Ты намеренно вводил меня в заблуждение!
- Нет, просто позволял думать так, как тебе хотелось. Так было безопаснее.
- Безопаснее позволять мне думать, что ты собираешься ограбить Линвудов?!
- Да. - Он сел и обхватил голову руками.
- Но зачем, зачем ты привез меня сюда? Что тебе нужно? Тебе придется сказать мне это сейчас. Больше я так не выдержу! - Я повысила голос до крика. - Профессора пытались убить!
- Но не я совершил это. Знаю, ты не поверишь мне, но...
- Джаспер! - Глаза мои расширились от ужаса. - Он рылся в бумагах, пока ты веселился! На виду у всех!
- Нет, он этого тоже не делал.
- Значит, все-таки ты. Ты ушел, когда мы с профессором танцевали, должно быть, решил, что настал подходящий момент. Но неожиданно профессор вошел в кабинет. Тогда ты ударил его, может быть даже убил!
- Прекрати, Шарль! - Адам схватил меня за руки.
- И ты говоришь, что любишь меня.
- Люблю!
- Тогда скажи правду.., всю правду... Прошу тебя!
Адам задумчиво посмотрел на меня, словно взвешивая возможные последствия своей откровенности.
- Пожалуйста! - взмолилась я. Он нежно поцеловал мои пальцы.
- Никогда не прощу себе, если причиню тебе вред своими словами. - Лицо его исказилось от боли, но он продолжил:
- Я думал, что для тебя будет безопаснее ничего не знать. Но теперь... Он тяжело вздохнул. - Как ты знаешь, профессор Линвуд почти десять лет разрабатывал конструкцию аэроплана. Правительство США заплатило ему значительную сумму за эксперименты. Последние результаты были весьма обнадеживающими, но тем не менее все закончилось неудачей. И его обвинили в том, что он зря потратил выделенные ему деньги. Публичное поношение заставило профессора вернуться в Англию. Но возникли подозрения, что он покинул страну с исправленными чертежами.
- С исправленными чертежами?
- Да. Он, видимо, понял, в чем заключалась ошибка, но был так зол, что внес исправления в чертежи и взял их с собой, вместо того чтобы передать правительству США. Эти чертежи стоят миллионы, и любая страна, стремящаяся подняться в воздух, заплатит за них любые деньги...
Боже мой! В каком-то смысле я даже пожалела, что предметом вожделений Адама оказалось не колье Памелы. Его план выкрасть изобретение профессора был еще более возмутительным. Ничего удивительного, что он смеялся надо мной, когда я принимала его за похитителя драгоценностей, если открытие профессора стоило миллионы.
- Так, значит, ты использовал меня, чтобы подобраться к изобретению?
- Мне было необходимо проникнуть в кабинет профессора, чтобы просмотреть исправленные чертежи.
- Но почему мы прямо не приехали сюда, а некоторое время пробыли в Лондоне?
- Потому что у меня не было уверенности в том, что документы не проданы уже какой-нибудь иностранной державе, например Германии.
- Он бы не сделал этого!
- Профессор был настолько рассержен, что вполне мог поступить так - не из-за денег, а из чувства мести.
- А ты хотел украсть их и продать сам? Адам досадливо поморщился.
- Ну конечно, из-за чего же еще мне подвергать себя риску, если не из-за денег? - с сарказмом спросил он.
- Но ты не сумел найти чертежи?
- Нет. И совершенно очевидно, что их ищет кто-то еще.
- А почему я должна верить тебе? Откуда мне знать, что не ты или Джаспер нанесли профессору удар?
- Ниоткуда... Просто верить, и все.
- Тебе - человеку, умышленно вовлекшему меня в свои грязные дела? А кузина Делла? Что с ней случилось в действительности?
- Она в тюрьме.
Я не поверила своим ушам.
- В тюрьме?!
- Я сделал так, чтобы полиция узнала о ее занятиях контрабандой. А потом пришел и сообщил ей о том, что ее арестуют.
- Так вот почему она писала мне ту записку.
- Да, она сумела обмануть меня под тем предлогом, что ей надо оставить указания уборщице. Но почти сразу же прибыла полиция, и я не думал, что она успела что-нибудь написать. И уж, конечно, не догадывался, что она умудрилась сунуть в ящик стола незаконченное послание.
- А что с моим отцом?
- За ним присматривают, - только и сказал Адам.
Значит, кошмар не кончился! - содрогнулась я. Теперь, когда я знала правду, обман показался мне еще более чудовищным. Адаму нужны были чертежи. И он готов сделать все, чтобы заручиться моей поддержкой.
Я встала и подошла к окну. Безмятежный вид моря и сада в серебряном свете луны только усилил мое отчаяние. Если когда-либо я сомневалась в том, что моему отцу на самом деле грозит опасность, то теперь... Адам явно действовал не один. Ставки были слишком высоки, так что, безусловно, злоумышленники не остановятся ни перед чем. Неудивительно, что мой муж не хотел, чтобы я узнала правду.
На мои глаза навернулись слезы. Я не имела ни малейшего представления о том, что мне следует делать. Введя в курс происходящего, Адам невольно сделал меня своей сообщницей.
- Мне очень жаль, Шарль, - сказал он, кладя руки мне на плечи.
- Что жаль? Что тебе не удалось осуществить задуманное? Или ты жалеешь о предательстве?
- Обо всем.., и гораздо больше, чем ты полагаешь... Но мне абсолютно необходимо найти исправленные чертежи.
Во взгляде Адама читалась холодная решимость, и я поняла, что должна что-то предпринять. Теперь я не верила, что на профессора напал кто-то другой. С величайшей хитростью приводил Адам свой план в исполнение и был абсолютно прав, когда решил не открывать мне истинного положения вещей. Сейчас, когда я узнала, что его интересовали отнюдь не драгоценности, мое намерение помешать ему усилилось во сто крат. Тем не менее следовало убедить его в том, что, рассказав правду, он сумел нейтрализовать меня.
Адам нежно привлек меня к себе. Я словно окаменела. В глубине души мне хотелось расслабиться - прижаться к нему и позабыть обо всех моих горестях. Тепло его тела действовало на меня успокаивающе. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы заставить себя высвободиться из его объятий...
- Сейчас уже слишком поздно, и я не могу мыслить ясно.
Выйдя в коридор, я прислонилась к двери. Мне стоило огромных усилий сдержать готовый вырваться мученический крик.
Когда я вернулась, в спальне Адама уже не было. Заглянув в гостиную, я увидела, что он уже устроился на кушетке.
- Тебе что-нибудь нужно, Шарль? - спросил Адам, не отрывая взгляда от потолка. В голосе его слышалась усталость, которая болью отозвалась в моем сердце.
- Нет.., я просто хотела удостовериться в том...
- Что я все еще здесь?
- Да.
- Шарль, держись подальше от этого. Не глупи и не пытайся помешать мне.
Состояние профессора Линвуда не изменилось до следующего утра. Завтрак прошел в угрюмом молчании. Все чувствовали себя подавленными и еле сдерживались, чтобы не сорваться друг на друге. Памела и Фредди переругивались, словно были женаты сто лет. Я решила, что его пребывание в доме в качестве гостя подходит к концу.., если только он не сделает в конце концов Памеле предложение. Ларри вскоре извинился и, сославшись на то, что ему нужно в конюшни, вышел из-за стола. Адам вызвался пойти с ним.
Поковырявшись в тарелке, я тоже извинилась, встала и пошла к профессору. Дверь в его комнату была открыта, возле кровати сидела медсестра.
Сейчас профессору без колебаний можно было дать его шестьдесят лет. На покрывале лежала рука, испещренная старческими пятнами. Я нежно до нее дотронулась.
- Если вы здесь немного побудете, - сказала медсестра, - то я пойду глотну кофе. Доктор Бенедикт вызвал меня среди ночи.., и я даже еще не завтракала.
- Конечно, конечно, идите.
Я обрадовалась, что смогу посидеть возле кровати профессора. Если бы только он пришел в себя... Я снова взяла его руку, всем сердцем надеясь почувствовать ответное пожатие.
- Прошу вас, очнитесь! Мне нужно столько сказать вам. Я не знаю, что делать.
Рука его оставалась все такой же вялой и безжизненной. Я опустила голову и дала волю слезам. Поглощенная жалостью к себе, я поначалу не услышала сдавленный шепот:
- Шарлотта...
Я вскинула голову и смахнула слезы.
- Да, да, я здесь. - Склонившись над профессором, я всмотрелась в полуприкрытые глаза. - Вы пришли в себя. Слава Богу!
- Шарлотта...
- Да, это я. Рядом с вами.
- Ваш отец... - Он запнулся.
- Нет, его нет здесь. Только я, Шарлотта. Разве вы не помните?
- Альбом...
- Да, вы показывали мне альбом.
- Ваш отец...
- Я отдам альбом отцу, - заверила я профессора.
- Фотография.., твоей матери.
- Да, помню... Я передам ее отцу. Почему он так упорно твердит об альбоме? Может, хочет оставить фотографию моей матери себе? Внезапно я поняла, что профессор остался один, потому, что женщина, на которой он хотел жениться, вышла замуж за другого. Профессор Линвуд любил мою мать. А меня он любил, как дочь, которой у него никогда не было! Я склонилась и поцеловала его в щеку.
- Прошу вас, поправляйтесь. Я очень вас люблю.
Мне показалось, что уголки его губ дрогнули, будто он пытался улыбнуться. Затем профессор снова закрыл глаза, но дыхание его стало ровнее.
Медсестра вернулась, и я сообщила, что к больному вернулось сознание.
- Значит, он выкарабкается, - сказала она со знанием дела.
От радости у меня закружилась голова. Я решила, что как только смогу, расскажу профессору о коварном плане Адама. Старый друг моего отца сумеет защитить меня. Однако чтобы не подвергать близкого человека опасности, нужно сделать так, чтобы негодяй не знал, кто выдал его. О том, что будет после того, как чертежи окажутся вне досягаемости Адама, я пока не думала. Меня переполняли самые разные эмоции, и я не могла мыслить здраво.
Я знала только, что передам альбом отцу... Вот только фотографию матери надо оставить профессору. Очевидно, он раздумал расставаться с ней.
Вернувшись в спальню, я достала альбом, отогнула уголки, державшие пожелтевшую от времени фотографию. Мне показалось, что она слишком уж плотная, и я вынула ее, чтобы посмотреть, нет ли с обратной стороны чего-нибудь. Я не ошиблась: к фотографии был приклеен сложенный лист бумаги.
Наверное, любовное письмо моей матери. Я знала, что мне не следует читать его, но не могла удержаться и не развернуть лист. Нет, это было не письмо... Неожиданно я почувствовала себя так, словно кто-то ударил меня в солнечное сплетение. Передо мной лежал чертеж! Сама я ничего не разобрала в нем, однако поняла, что это именно то, что ищет Адам.
Так вот о чем пытался сообщить мне профессор! Он боялся, что умрет, и никто не узнает, где спрятан чертеж! Профессор хотел послать его обратно в США!
Я осторожно сложила лист и прикрепила его к фотографии, после чего вложила ее в альбом. Этот клочок бумаги стоил миллионы и он был у меня! Из моего горла вырвался истерический смех, но я прижала руки к губам, чтобы заглушить его. Игра окончена: я победила Адама Демореста!
Он не заставил себя долго ждать и, появившись в дверном проеме, застал меня врасплох.
- Я.., я думала, ты в конюшне с Ларри, - пробормотала я.
- Мы решили вернуться. Похоже, скоро пойдет дождь. Ларри волновался из-за дяди и сейчас направился к нему. А что ты здесь делаешь с этим альбомом?
- Просто смотрю, - ответила я, стараясь взять себя в руки. - Мне что-то стало тоскливо...
- Как профессор?
- Все так же, - солгала я. Адам не должен знать, что к профессору вернулось сознание и он говорил со мной.
- Думаю, что маленькая прогулка в саду перед обедом пойдет мне на пользу, - сказала я как можно равнодушнее.
Адам перевел взгляд с моего лица на альбом, зажатый в моих руках.
- Где ты взяла этот альбом? - спросил он небрежно, слишком небрежно, как мне показалось.
- Несколько дней назад мне дал его профессор Линвуд.
Я понимала, что мне следует отложить альбом в сторону, будто он не представляет для меня никакого интереса. Но не могла этого сделать. Драгоценный секрет, таившийся в нем, заставил меня принять решение не расставаться с ним, - Что в нем?
- Фотографии профессора и отца времен их учебы в Оксфорде.
Я прошмыгнула мимо Адама, прекрасно понимая, что мое поведение может показаться ему подозрительным. Я была уже внизу, когда из двери кабинета вышли Памела и Фредди. Они громко ссорились.
- Буду вам премного благодарна, если вы не станете медлить с отъездом! - в ярости воскликнула молодая женщина.
- Несмотря на ваше происхождение, вы, Па-мела, просто стерва!
- А вы не кто иной, как охотник за состоянием!
- Ложь. Именно это вас и бесит! Вы выставили передо мной богатства вашего дяди, а я все-таки не пожелал на вас жениться!
- Я бы не вышла за вас, даже если бы...
- Был последним мужчиной на Земле! - закончил Фредди, смеясь. - А будь вы единственной женщиной в округе, то все равно не добыли бы себе мужа. Вы так чопорны, что у мужчины рядом с вами сразу холодок по спине пробегает...
У меня не было никакой возможности избежать встречи с ними.
- Доброе утро, - запинаясь произнесла я.
- Доброе утро, - ответил Фредди. Выражена его лица тут же изменилось, морщины на лбу раз гладились. - Как приятно, что для разнообразие мне довелось увидеть ваше прелестное личико.
- Это не альбом моего дяди? - требовательно спросила Памела.
- Да. Профессор Линвуд просил, чтобы я передала его отцу.
- Дядя никогда не стал бы этого делать! воскликнула Памела. - Он просто трясется над какой-то фотографией, что находится там!
- Но он дал его мне. Когда ваш дядя поправится, спросите его сами. возразила я.
- Ну, Памела, не будьте такой жадиной, упрекнул ее Фредди. - Ваш дядя имеет полное право отдавать свои вещи, кому хочет. Почему вы должны беспокоиться о каком-то старом фотоальбоме?
- Мы с Ларри обязаны проследить за тем, чтобы посторонние не извлекали выгоду из болезни дяди! - Черные глаза Памелы обвиняли. - Кстати, как долго вы и ваш муж собираетесь пользоваться его гостеприимством?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
Теперь-то я поняла, что Адаму нужны были вовсе не драгоценности!
На мой неистовый звонок прибежал Уинстон.
- Профессору плохо, позовите врача!
Я и представить не могла, что этот толстяк способен так быстро двигаться. Он мгновенно нашел врача среди гостей и вернулся с доктором Бенедиктом, выглядевшим так, словно смерти и болезни, свидетелем которых он был, наложили на него неизгладимый отпечаток.
Осмотрев профессора, он велел Уинстону перенести пострадавшего в спальню. Все было проделано так быстро и бесшумно, что никто из веселящихся гостей не узнал о совершенном нападении.
Я осталась, надеясь узнать окончательный диагноз. У меня не было сомнений в том, что профессор умирает. Убийство! Это слово вселило в меня ужас. Музыка и смех, доносившиеся из северного крыла дома, только подчеркивали трагичность произошедшего. Наконец доктор Бенедикт вышел в коридор.
- Он...
Мудрый врач понял, что хотели, но не могли произнести мои губы.
- Умер? - Доктор Бенедикт покачал головой. - Нет. Но состояние его тяжелое: сильное сотрясение мозга. Должно быть, он упал и ударился головой. Шампанское, наверное.
Но я-то знала, что это не правда, потому что была с ним до того, как он извинился и ушел в кабинет. И выпил профессор совсем немного. Интересно, видел ли он нападавшего или же его ударили сзади? Если первое, то, очнувшись, может оказаться еще в большей опасности.
Доктор Бенедикт позвал в маленькую гостиную Памелу и Ларри, чтобы сообщить им о случившемся. С ними пришли мой муж и Фредди.
- Что произошло? - с тревогой спросил Адам, увидев, кровь на моем платье. - Ты поранилась?
Все-таки он был непревзойденным артистом. Я бросила на него такой взгляд, что он окаменел. "Я все знаю!" - эти невысказанные слова были подобны занесенному мечу. Мне захотелось ударить Адама, но я не двинулась с места, просто сидела и слушала, что говорил врач.
- Сотрясение мозга... Если в течение суток к нему вернется сознание, то, вероятно, он выкарабкается. Если же нет... - Доктор Бенедикт пожал плечами.
Памела зарыдала и уткнулась лицом в плечо Фредди.
- Бедный дядя... Мой вечер, мой прекрасный вечер испорчен.
- Но ведь он не умирает, правда? - запинаясь, спросил Ларри, выглядевший как напуганный маленький мальчик. - Я не справлюсь со всем этим. Не могу взять на себя такую ответственность, совершенно не гожусь... Я пытался, но... - Он закусил губу.
- Нам остается надеяться на лучшее, - только и сумел сказать врач.
Я выскочила из комнаты и, рыдая, бросилась в свою спальню. Там я упала на кровать - все оказалось хуже, чем я себе представляла. И во всем была виновата только я. Мне следовало сделать хоть что-нибудь, например рассказать обо всем профессору, признаться ему, что мы не те, за кого себя выдаем.
Вошел Адам и сел на краешек кровати.
- Уходи! - бросила я.
Он взял мое лицо в ладони, так что мне волей-неволей пришлось посмотреть на него.
- Шарль, дорогая.., я не хотел, чтобы это произошло.
Слезы на моих щеках высохли. Внезапно я похолодела.
- Что тебе было нужно? Ты приехал сюда не за драгоценностями Памелы, не так ли?
- Да, - вздохнул он. - Ты сама решила, что мне нужны драгоценности.
- Ты намеренно вводил меня в заблуждение!
- Нет, просто позволял думать так, как тебе хотелось. Так было безопаснее.
- Безопаснее позволять мне думать, что ты собираешься ограбить Линвудов?!
- Да. - Он сел и обхватил голову руками.
- Но зачем, зачем ты привез меня сюда? Что тебе нужно? Тебе придется сказать мне это сейчас. Больше я так не выдержу! - Я повысила голос до крика. - Профессора пытались убить!
- Но не я совершил это. Знаю, ты не поверишь мне, но...
- Джаспер! - Глаза мои расширились от ужаса. - Он рылся в бумагах, пока ты веселился! На виду у всех!
- Нет, он этого тоже не делал.
- Значит, все-таки ты. Ты ушел, когда мы с профессором танцевали, должно быть, решил, что настал подходящий момент. Но неожиданно профессор вошел в кабинет. Тогда ты ударил его, может быть даже убил!
- Прекрати, Шарль! - Адам схватил меня за руки.
- И ты говоришь, что любишь меня.
- Люблю!
- Тогда скажи правду.., всю правду... Прошу тебя!
Адам задумчиво посмотрел на меня, словно взвешивая возможные последствия своей откровенности.
- Пожалуйста! - взмолилась я. Он нежно поцеловал мои пальцы.
- Никогда не прощу себе, если причиню тебе вред своими словами. - Лицо его исказилось от боли, но он продолжил:
- Я думал, что для тебя будет безопаснее ничего не знать. Но теперь... Он тяжело вздохнул. - Как ты знаешь, профессор Линвуд почти десять лет разрабатывал конструкцию аэроплана. Правительство США заплатило ему значительную сумму за эксперименты. Последние результаты были весьма обнадеживающими, но тем не менее все закончилось неудачей. И его обвинили в том, что он зря потратил выделенные ему деньги. Публичное поношение заставило профессора вернуться в Англию. Но возникли подозрения, что он покинул страну с исправленными чертежами.
- С исправленными чертежами?
- Да. Он, видимо, понял, в чем заключалась ошибка, но был так зол, что внес исправления в чертежи и взял их с собой, вместо того чтобы передать правительству США. Эти чертежи стоят миллионы, и любая страна, стремящаяся подняться в воздух, заплатит за них любые деньги...
Боже мой! В каком-то смысле я даже пожалела, что предметом вожделений Адама оказалось не колье Памелы. Его план выкрасть изобретение профессора был еще более возмутительным. Ничего удивительного, что он смеялся надо мной, когда я принимала его за похитителя драгоценностей, если открытие профессора стоило миллионы.
- Так, значит, ты использовал меня, чтобы подобраться к изобретению?
- Мне было необходимо проникнуть в кабинет профессора, чтобы просмотреть исправленные чертежи.
- Но почему мы прямо не приехали сюда, а некоторое время пробыли в Лондоне?
- Потому что у меня не было уверенности в том, что документы не проданы уже какой-нибудь иностранной державе, например Германии.
- Он бы не сделал этого!
- Профессор был настолько рассержен, что вполне мог поступить так - не из-за денег, а из чувства мести.
- А ты хотел украсть их и продать сам? Адам досадливо поморщился.
- Ну конечно, из-за чего же еще мне подвергать себя риску, если не из-за денег? - с сарказмом спросил он.
- Но ты не сумел найти чертежи?
- Нет. И совершенно очевидно, что их ищет кто-то еще.
- А почему я должна верить тебе? Откуда мне знать, что не ты или Джаспер нанесли профессору удар?
- Ниоткуда... Просто верить, и все.
- Тебе - человеку, умышленно вовлекшему меня в свои грязные дела? А кузина Делла? Что с ней случилось в действительности?
- Она в тюрьме.
Я не поверила своим ушам.
- В тюрьме?!
- Я сделал так, чтобы полиция узнала о ее занятиях контрабандой. А потом пришел и сообщил ей о том, что ее арестуют.
- Так вот почему она писала мне ту записку.
- Да, она сумела обмануть меня под тем предлогом, что ей надо оставить указания уборщице. Но почти сразу же прибыла полиция, и я не думал, что она успела что-нибудь написать. И уж, конечно, не догадывался, что она умудрилась сунуть в ящик стола незаконченное послание.
- А что с моим отцом?
- За ним присматривают, - только и сказал Адам.
Значит, кошмар не кончился! - содрогнулась я. Теперь, когда я знала правду, обман показался мне еще более чудовищным. Адаму нужны были чертежи. И он готов сделать все, чтобы заручиться моей поддержкой.
Я встала и подошла к окну. Безмятежный вид моря и сада в серебряном свете луны только усилил мое отчаяние. Если когда-либо я сомневалась в том, что моему отцу на самом деле грозит опасность, то теперь... Адам явно действовал не один. Ставки были слишком высоки, так что, безусловно, злоумышленники не остановятся ни перед чем. Неудивительно, что мой муж не хотел, чтобы я узнала правду.
На мои глаза навернулись слезы. Я не имела ни малейшего представления о том, что мне следует делать. Введя в курс происходящего, Адам невольно сделал меня своей сообщницей.
- Мне очень жаль, Шарль, - сказал он, кладя руки мне на плечи.
- Что жаль? Что тебе не удалось осуществить задуманное? Или ты жалеешь о предательстве?
- Обо всем.., и гораздо больше, чем ты полагаешь... Но мне абсолютно необходимо найти исправленные чертежи.
Во взгляде Адама читалась холодная решимость, и я поняла, что должна что-то предпринять. Теперь я не верила, что на профессора напал кто-то другой. С величайшей хитростью приводил Адам свой план в исполнение и был абсолютно прав, когда решил не открывать мне истинного положения вещей. Сейчас, когда я узнала, что его интересовали отнюдь не драгоценности, мое намерение помешать ему усилилось во сто крат. Тем не менее следовало убедить его в том, что, рассказав правду, он сумел нейтрализовать меня.
Адам нежно привлек меня к себе. Я словно окаменела. В глубине души мне хотелось расслабиться - прижаться к нему и позабыть обо всех моих горестях. Тепло его тела действовало на меня успокаивающе. Мне понадобилась вся сила воли, чтобы заставить себя высвободиться из его объятий...
- Сейчас уже слишком поздно, и я не могу мыслить ясно.
Выйдя в коридор, я прислонилась к двери. Мне стоило огромных усилий сдержать готовый вырваться мученический крик.
Когда я вернулась, в спальне Адама уже не было. Заглянув в гостиную, я увидела, что он уже устроился на кушетке.
- Тебе что-нибудь нужно, Шарль? - спросил Адам, не отрывая взгляда от потолка. В голосе его слышалась усталость, которая болью отозвалась в моем сердце.
- Нет.., я просто хотела удостовериться в том...
- Что я все еще здесь?
- Да.
- Шарль, держись подальше от этого. Не глупи и не пытайся помешать мне.
Состояние профессора Линвуда не изменилось до следующего утра. Завтрак прошел в угрюмом молчании. Все чувствовали себя подавленными и еле сдерживались, чтобы не сорваться друг на друге. Памела и Фредди переругивались, словно были женаты сто лет. Я решила, что его пребывание в доме в качестве гостя подходит к концу.., если только он не сделает в конце концов Памеле предложение. Ларри вскоре извинился и, сославшись на то, что ему нужно в конюшни, вышел из-за стола. Адам вызвался пойти с ним.
Поковырявшись в тарелке, я тоже извинилась, встала и пошла к профессору. Дверь в его комнату была открыта, возле кровати сидела медсестра.
Сейчас профессору без колебаний можно было дать его шестьдесят лет. На покрывале лежала рука, испещренная старческими пятнами. Я нежно до нее дотронулась.
- Если вы здесь немного побудете, - сказала медсестра, - то я пойду глотну кофе. Доктор Бенедикт вызвал меня среди ночи.., и я даже еще не завтракала.
- Конечно, конечно, идите.
Я обрадовалась, что смогу посидеть возле кровати профессора. Если бы только он пришел в себя... Я снова взяла его руку, всем сердцем надеясь почувствовать ответное пожатие.
- Прошу вас, очнитесь! Мне нужно столько сказать вам. Я не знаю, что делать.
Рука его оставалась все такой же вялой и безжизненной. Я опустила голову и дала волю слезам. Поглощенная жалостью к себе, я поначалу не услышала сдавленный шепот:
- Шарлотта...
Я вскинула голову и смахнула слезы.
- Да, да, я здесь. - Склонившись над профессором, я всмотрелась в полуприкрытые глаза. - Вы пришли в себя. Слава Богу!
- Шарлотта...
- Да, это я. Рядом с вами.
- Ваш отец... - Он запнулся.
- Нет, его нет здесь. Только я, Шарлотта. Разве вы не помните?
- Альбом...
- Да, вы показывали мне альбом.
- Ваш отец...
- Я отдам альбом отцу, - заверила я профессора.
- Фотография.., твоей матери.
- Да, помню... Я передам ее отцу. Почему он так упорно твердит об альбоме? Может, хочет оставить фотографию моей матери себе? Внезапно я поняла, что профессор остался один, потому, что женщина, на которой он хотел жениться, вышла замуж за другого. Профессор Линвуд любил мою мать. А меня он любил, как дочь, которой у него никогда не было! Я склонилась и поцеловала его в щеку.
- Прошу вас, поправляйтесь. Я очень вас люблю.
Мне показалось, что уголки его губ дрогнули, будто он пытался улыбнуться. Затем профессор снова закрыл глаза, но дыхание его стало ровнее.
Медсестра вернулась, и я сообщила, что к больному вернулось сознание.
- Значит, он выкарабкается, - сказала она со знанием дела.
От радости у меня закружилась голова. Я решила, что как только смогу, расскажу профессору о коварном плане Адама. Старый друг моего отца сумеет защитить меня. Однако чтобы не подвергать близкого человека опасности, нужно сделать так, чтобы негодяй не знал, кто выдал его. О том, что будет после того, как чертежи окажутся вне досягаемости Адама, я пока не думала. Меня переполняли самые разные эмоции, и я не могла мыслить здраво.
Я знала только, что передам альбом отцу... Вот только фотографию матери надо оставить профессору. Очевидно, он раздумал расставаться с ней.
Вернувшись в спальню, я достала альбом, отогнула уголки, державшие пожелтевшую от времени фотографию. Мне показалось, что она слишком уж плотная, и я вынула ее, чтобы посмотреть, нет ли с обратной стороны чего-нибудь. Я не ошиблась: к фотографии был приклеен сложенный лист бумаги.
Наверное, любовное письмо моей матери. Я знала, что мне не следует читать его, но не могла удержаться и не развернуть лист. Нет, это было не письмо... Неожиданно я почувствовала себя так, словно кто-то ударил меня в солнечное сплетение. Передо мной лежал чертеж! Сама я ничего не разобрала в нем, однако поняла, что это именно то, что ищет Адам.
Так вот о чем пытался сообщить мне профессор! Он боялся, что умрет, и никто не узнает, где спрятан чертеж! Профессор хотел послать его обратно в США!
Я осторожно сложила лист и прикрепила его к фотографии, после чего вложила ее в альбом. Этот клочок бумаги стоил миллионы и он был у меня! Из моего горла вырвался истерический смех, но я прижала руки к губам, чтобы заглушить его. Игра окончена: я победила Адама Демореста!
Он не заставил себя долго ждать и, появившись в дверном проеме, застал меня врасплох.
- Я.., я думала, ты в конюшне с Ларри, - пробормотала я.
- Мы решили вернуться. Похоже, скоро пойдет дождь. Ларри волновался из-за дяди и сейчас направился к нему. А что ты здесь делаешь с этим альбомом?
- Просто смотрю, - ответила я, стараясь взять себя в руки. - Мне что-то стало тоскливо...
- Как профессор?
- Все так же, - солгала я. Адам не должен знать, что к профессору вернулось сознание и он говорил со мной.
- Думаю, что маленькая прогулка в саду перед обедом пойдет мне на пользу, - сказала я как можно равнодушнее.
Адам перевел взгляд с моего лица на альбом, зажатый в моих руках.
- Где ты взяла этот альбом? - спросил он небрежно, слишком небрежно, как мне показалось.
- Несколько дней назад мне дал его профессор Линвуд.
Я понимала, что мне следует отложить альбом в сторону, будто он не представляет для меня никакого интереса. Но не могла этого сделать. Драгоценный секрет, таившийся в нем, заставил меня принять решение не расставаться с ним, - Что в нем?
- Фотографии профессора и отца времен их учебы в Оксфорде.
Я прошмыгнула мимо Адама, прекрасно понимая, что мое поведение может показаться ему подозрительным. Я была уже внизу, когда из двери кабинета вышли Памела и Фредди. Они громко ссорились.
- Буду вам премного благодарна, если вы не станете медлить с отъездом! - в ярости воскликнула молодая женщина.
- Несмотря на ваше происхождение, вы, Па-мела, просто стерва!
- А вы не кто иной, как охотник за состоянием!
- Ложь. Именно это вас и бесит! Вы выставили передо мной богатства вашего дяди, а я все-таки не пожелал на вас жениться!
- Я бы не вышла за вас, даже если бы...
- Был последним мужчиной на Земле! - закончил Фредди, смеясь. - А будь вы единственной женщиной в округе, то все равно не добыли бы себе мужа. Вы так чопорны, что у мужчины рядом с вами сразу холодок по спине пробегает...
У меня не было никакой возможности избежать встречи с ними.
- Доброе утро, - запинаясь произнесла я.
- Доброе утро, - ответил Фредди. Выражена его лица тут же изменилось, морщины на лбу раз гладились. - Как приятно, что для разнообразие мне довелось увидеть ваше прелестное личико.
- Это не альбом моего дяди? - требовательно спросила Памела.
- Да. Профессор Линвуд просил, чтобы я передала его отцу.
- Дядя никогда не стал бы этого делать! воскликнула Памела. - Он просто трясется над какой-то фотографией, что находится там!
- Но он дал его мне. Когда ваш дядя поправится, спросите его сами. возразила я.
- Ну, Памела, не будьте такой жадиной, упрекнул ее Фредди. - Ваш дядя имеет полное право отдавать свои вещи, кому хочет. Почему вы должны беспокоиться о каком-то старом фотоальбоме?
- Мы с Ларри обязаны проследить за тем, чтобы посторонние не извлекали выгоду из болезни дяди! - Черные глаза Памелы обвиняли. - Кстати, как долго вы и ваш муж собираетесь пользоваться его гостеприимством?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17