— Но половину я хочу сейчас, а остальное, когда дело будет сделано.
— Да, партнер ты суровый.
— Под стать вам. Только не думайте, что я стану партнером в постели, — отрезала она.
— Это нам не грозит, — успокоил ее Пьер. — Давай скрепим сделку рукопожатием.
Аманда не спеша протянула ему ладонь, а Пьер свободной рукой приподнял ее лицо и внимательно посмотрел в глубокие серые глаза.
— По-моему, для начала тебе нужно смыть всю штукатурку, — посоветовал он.
Аманда чуть было не съязвила в ответ, но сдержалась: раз уж она решила продолжать этот фарс, нужно разыгрывать его правдоподобно. Отличный рассказ может получиться для женского журнала!
— Итак, завтра утром едем во Францию, — сказал он, отпуская ее руку.
— Так скоро? — Аманда заволновалась.
— Леди Аманда больна, и Герберты не прочь, чтобы я поскорее уехал. Не бойся! У тебя все получится.
Размышляя над его словами, Аманда решила, что, если ее игра и провалится, ведь это еще не конец света. Просто придется раньше во всем признаться.
А что потом? Как они расстанутся — друзьями или врагами? Нет, об этом пока лучше не думать.
— Значит, договорились, — сказал Пьер, нарушая паузу.
— Я что-то сомневаюсь, сэр. — Она нервно хихикнула. — Я… Я вас боюсь.
— Почему?
— Ну, говорят, вы развратник и…
— Развратник? — возмутился Пьер. — Да если хочешь знать, я работаю как проклятый и… Да что я перед тобой распинаюсь? Я плачу тебе за то, чтобы ты сыграла роль, а не задавала глупые вопросы.
— Ну должна же я хоть что-то про вас узнать — а то за что же я вас полюблю?
— За мой шарм.
— Какой еще шрам? Он рассмеялся.
— Ну ты крутая! Как тебя зовут?
— Аманда, — не подумав, выпалила она и, заметив его удивление, сказала:
— Забавное совпадение, верно? Все зовут меня Мэнди.
— Отлично, Мэнди. Обещаю, что, как только мы уедем, я ознакомлю тебя со своим темным прошлым. — Он немного подумал и сказал:
— Завтра утром жду тебя на перекрестке.
— Это мне так далеко придется переть вещи? — заныла она. — Приходите лучше сегодня вечером к черному ходу и заберите их сами.
— Ладно, но чтобы нас никто не видел.
— Да, сэр, — кротко ответила она. — Чего-нибудь еще изволите?
— Нет, — властным тоном сказал он. — Хотя подожди, изволю! Не обращайся ко мне “сэр”. Меня зовут Пьер; выброси эту жуткую помаду и постарайся поменьше хихикать!
— А что я могу поделать, если вы такой смешной? — фыркнула она. — Это потому, что вы иностранец, да?
— Когда мы приедем во Францию, я уже не буду иностранцем, — ледяным тоном сказал Пьер и, не дав ей ответить, ушел, не оборачиваясь.
Глядя ему вслед, Аманда думала, куда заведет ее эта шутка и чем она кончится. Ведь она обманывает не только Пьера, но и мадам Дюбрей. И, кстати, еще неизвестно, что скажет ее собственная мать, узнав об этой сделке.
— Об этом не может быть и речи, Аманда, — строго сказала леди Герберт, когда дочь ей все рассказала. — Разыграть Пьера — это одно дело: с него давно пора сбить спесь, но вводить в заблуждение Элиану я не позволю!
— Но ведь это ненадолго! И представь, какое это будет увлекательное приключение!
— А если Пьер тоже ищет приключений? — ответила мать.
— Он последний человек, который может вскружить мне голову!
— Тем не менее он может попробовать. И вообще, не вижу смысла во всей этой затее. У тебя уже было приключение в лесу, и, по-моему, на этом следует остановиться. Сейчас же переодевайся и спускайся к ужину в нормальном виде.
— Но, мама, нужно же поставить его на место, — возразила Аманда, — а мне представилась редкая возможность сделать это.
— Запретить, к сожалению, я не могу, моя дорогая. Тебе уже двадцать один год.
— Если ты против, я не стану. Ты бы только послушала его сегодня днем! Думает, что он для женщин подарок судьбы!
— Даже если и так… — Графиня нежно смотрела на горящие гневом глаза дочери, разрумянившееся лицо и решительный подбородок. — Так ты говоришь, всего несколько недель?
— Да. — Аманда клятвенно скрестила пальцы.
— Ты не наделаешь глупостей, обещаешь?
— Мама, ты же меня знаешь!
— Я знаю только то, что ты всегда можешь обвести меня вокруг пальца, — посетовала Маргарет Герберт. — Ну и что же сказать твоему отцу на сей раз?
— Что я поехала в Скандинавию работать над книгой.
— Тебе никогда не приходило в голову заняться политикой? Ты так красиво врешь!
— Только во спасение!
— Но имей в виду, — крикнула Аманде вслед мать, когда та уже выбежала из комнаты, — если этот фарс затянется, я сама положу ему конец.
— Дай мне месяц, — умоляла Аманда, — и обещаю, вернусь со щитом.
— А Пьер?
— Он будет носиться со своим ущемленным самолюбием и может с горя постричься в монахи!
Глава 4
На следующее утро Аманда с завидным усердием занялась своей внешностью и осталась весьма довольна результатом своих трудов.
И без того длинные ресницы стояли торчком под толстым сдоем черной туши, веки до самых бровей блестели, покрытые вечерними розовыми тенями, а скулы были щедро размалеваны пурпурными румянами. Предвкушая ужас Пьера от того, как она воплотила его совет — “не злоупотреблять косметикой”, Аманда коварно улыбнулась и жирно обвела контур серых глаз сурьмой и в довершение лиловой помадой нарисовала ротик-бантик, далеко заходящий за естественную линию ее губ.
— Может, я перестаралась? — спросила она у матери.
— Да, поработала на славу!
— Вот и отлично! — Взбив напоследок морковного цвета волосы (на этот раз Аманда не пожалела ярко-оранжевого лака), она надела золотые босоножки на высоченном каблуке.
С одеждой для новой роли у Аманды возникли затруднения: только в самый последний момент она откопала то, что нужно, в сундуке у Мэнди со старыми платьями, оставленными для рождественских шарад, — зеленый атласный жакет, который Аманда живо переделала в вульгарную блузку, и ярко-красную шелковую юбку.
— Ну вылитый какаду! — рассмеялась Маргарет Герберт. — Хотела бы я видеть лицо Пьера!
— Или прочитать его мысли! — усмехнулась дочь и, обняв мать, поспешила к перекрестку, где ее ждал Пьер.
Он, как всегда элегантно одетый — в темно-синих слаксах и шелковой белой рубашке в синюю полоску, нетерпеливо постукивал по капоту взятого напрокат “форда”.
— Опаздываешь, — проворчал он. — Не хотели отпускать?
— Да нет. Сказала графине, что мой дедушка попал под автобус.
— Как оригинально! Имей в виду: вздумаешь лгать мне, придется быть изобретательнее.
— Вам я лгать не собираюсь, — заверила его Аманда.
— Весьма разумно с твоей стороны! — Чертыхнувшись, Пьер сел за руль, не обращая на Аманду ни малейшего внимания.
— Если я вроде как ваша невеста, — возмутилась она, — вы могли бы быть полюбезнее и хотя бы открыть мне дверцу.
— Я начну играть свою роль только тогда, когда ты будешь выглядеть достойным образом. В жизни не видел такого костюмчика!
— Ну что я могу поделать! Денег у меня мало и…
— Да у половины моих знакомых девушек тоже мало денег, — оборвал он ее, — но они почему-то не выглядят как елочные игрушки! И разве я не просил тебя не злоупотреблять косметикой?
— Я без нее как-то чудно себя чувствую.
— Зато с ней ты выглядишь еще чуднее. Ладно, садись в машину, а потом я с тобой разберусь.
Аманда взглянула на себя в боковое зеркало и еле сдержала улыбку. Ну что же — начало игры отличное!
— А где ваш друг? — спросила она, когда они поехали по узкой сельской дороге.
— Уехал вчера вечером.
— Почему?
— Потому что не одобряет моей затеи, вернее, твоей роли в ней.
Друг Пьера стремительно вырос в глазах Аманды, но она постаралась не подавать вида.
— Что вы имеете в виду под моей ролью? — резко спросила она. — Если вы задумали всякие глупости…
— Замолчи! — взорвался Пьер. — У нас с тобой деловая сделка, ни больше, ни меньше. Хотя я бы предпочел и того меньше, — добавил он, мрачно взглянув в ее сторону. — Сначала я думал сразу отвезти тебя к нам, но, если мать увидит тебя в таком виде, она решит, что я свихнулся. Придется заехать в Париж и купить что-нибудь приличное из одежды.
— Поосторожнее с выражениями, — обиделась Аманда. — Я не позволю разговаривать со мной с подобной манерой.
— В подобной манере, — поправил Пьер. — У вас в школе проходили грамматику?
— Дерьмовый предмет! Зато у меня были пятерки по труду.
— Полезный навык, — одобрительно заметил он. — Знаешь, я был бы тебе очень благодарен, если бы ты потрудилась не употреблять такие слова, как “дерьмо”. Леди не ругаются.
— Вы бы только послушали леди Аманду. На днях она назвала меня…
— Не желаю ничего слышать, — оборвал ее Пьер. — Теперь ты работаешь на меня, так что о ней забудь.
Аманда кивнула и, взглянув на себя в зеркальце, достала из сумочки большую щетку и начала взбивать челку.
— Прекрати сейчас же! — приказал Пьер. — Ты уже и так взбила ее до чертей!
— Джентльмены не ругаются, — передразнила его Аманда, и Пьер рассмеялся.
— Прости, Мэнди. Я забыл, что ты крутая.
— Да, и хочу половину денег на счете прямо сейчас.
— Ты что, не доверяешь мне?
— Я никому не доверяю.
— Тебя кто-то обидел?
Она кивнула и начала плести душещипательную историю.
— Отец бросил нас, когда мне было всего три года, а отчим мой был алкаш.
— Мой отчим был алкоголик, — машинально поправил ее Пьер.
— Как, и ваш тоже? — невинно удивилась она.
— Что? Да нет, просто я хотел.., черт! Я…
— Джентльмены не…
— ..ругаются, — закончил за нее Пьер. — Ладно, если ты перестанешь вставлять свои словечки, я не буду ругаться.
— Я не могу говорить так, как вы от меня хотите.
— Хотите, — мрачно сказал он.
— Да катитесь вы! — вспыхнула она. — Раз вы не можете принимать меня такой, как я есть, давайте на том и порешим. И вообще, в наше время все эти ваши грамматические штучки не имеют значения. Важно то, что у тебя вот тут. — И она постучала себе по лбу. — А с этим у меня полный порядок.
— Не сомневаюсь, — заверил ее Пьер, — и с критикой в мой адрес согласен. У тебя восхитительная манера выражать свои мысли, и если у мамы возникнут вопросы, я скажу ей, что так говорят в Глостершире.
— Значит, будете принимать меня такой, как я есть? — спросила Аманда.
— Да. За исключением пустячка — мы поменяем твой гардероб и прическу.
— Как Элизе в “Моей прекрасной леди”? — оживилась она. — Я на днях смотрела по ящику, ну прямо затащилась!
Пьер что-то буркнул себе под нос, и Аманда умолкла, решив, что, пожалуй, можно сделать перерыв. Кроме того, если она переиграет, он может испугаться и откажется от ее услуг, а она пока еще не хотела ставить точку.
— Ты, конечно, не говоришь по-французски? — вдруг спросил он.
— Боюсь, что нет. — Аманда обворожительно улыбнулась и взмахнула ресницами, с удовлетворением заметив, как Пьер поморщился.
— А ты не могла бы отклеить эти дурацкие коровьи ресницы? — робко поинтересовался Пьер.
— Нет, это мои собственные!
— Ты хочешь сказать, они настоящие?
— Так и есть. Длинные, правда? Пьер был откровенно смущен.
— Послушай, ты на меня не обижайся, но у тебя и без всей этой ваксы очень красивые глаза.
— Мне так приятно это слышать! — Аманда жеманно улыбнулась и опустила глаза, чтобы скрыть свою радость, а Пьер тихо выругался по-французски. Вот бы посмотреть на его физиономию, если бы она ответила ему на его родном языке! — А сколько мы пробудем в Париже? — спросила она, когда они подъехали к аэропорту Хитроу и Пьер сдал машину-Ровно столько, сколько понадобится для того, чтобы ты выглядела менее.., менее цветисто.
— Ну и зануда же вы! — капризно сказала Аманда, когда они входили в аэровокзал.
— Что поделаешь! Надо, чтобы ты хотя бы выглядела так, чтобы я мог в тебя влюбиться.
Проигнорировав его последние слова, она спросила:
— А в какой гостинице мы остановимся?
— У меня в Париже квартира. — Когда они подошли к столу регистрации, он попросил:
— Будь любезна, твой паспорт.
Понимая, что, как только он увидит паспорт, игра будет закончена, она покачала головой.
— Спасибо, я уж как-нибудь сама. Я не тупица. Дайте мне мой билет.
Он неохотно согласился, и Аманда после регистрации, опередив Пьера, благополучно прошла паспортный контроль и вздохнула с облегчением только тогда, когда убрала паспорт в сумочку. Хорошо бы все обошлось и в другой раз!
Однако не обошлось, но Аманда, сделав вид, что обнаружила затяжку на колготках, ухитрилась намного отстать от Пьера, и он не увидел, как она предъявляла паспорт.
Машина Пьера (“мазерати” цвета шампанского) была припаркована прямо на стоянке в аэропорту, и через несколько минут они уже ехали по Елисейским полям.
Теперь Аманде не надо было изображать восторг при виде знаменитой улицы или удивление, когда они затормозили у шикарного дома недалеко от площади Согласия. “Неплохо для бедного плейбоя”, — посмеивалась про себя Аманда, пока они поднимались в лифте на третий этаж и входили в богато обставленную квартиру.
Стены холла и гостиной были обиты георгианским зеленым шелком, окна задрапированы портьерами такого же оттенка, мягкими складками спадавшими на мозаичный паркет, устланный китайскими коврами. Антикварная мебель представляла разные эпохи: наполеоновский письменный стол, столы и стулья времен Директории, канапе с позолотой в стиле Людовика XVI с пуховыми бархатными подушками лимонного цвета.
Пожилая экономка с бесстрастным лицом отвела Аманду в ее комнату, где также царило смешение стилей: инкрустированный туалетный столик и стулья, кровать красного дерева в стиле ампир; палевое дамасское покрывало перекликалось с тканью, которой были обтянуты стены. Под ногами палевый палас с толстым ворсом во всю спальню, включая овальную ванную комнату, где стояла ванна из розового мрамора с кранами в виде золотых дельфинов, — все отвечало последнему слову моды.
"Да, Пьер не скупится, чтобы ублажать своих подружек”, — думала Аманда, пытаясь представить его высокую, стройную фигуру в этом уютном уголке любви. Вернувшись в спальню, она осторожно выглянула в коридор. Там никого не было, и, влекомая любопытством, она вошла в спальню напротив.
Ну вот эта больше соответствует его вкусу! Стены и ковер цвета ночного неба, такой же потолок, усеянный крошечными потайными светильниками; если смотреть на него с огромной кровати с жемчужно-серыми атласными простынями, легко представить, что лежишь под звездами! А можно и воспарить к ним, если его талант любовника под стать его чувственной внешности. Отогнав поскорее подобные мысли, Аманда вышла из спальни.
— Может, когда все облазишь, все-таки составишь мне компанию? — позвал ее из гостиной Пьер.
— Сию минуточку! — нараспев протянула она.
Пока Аманда пила свежесваренный кофе, вошла экономка и спросила, будут ли они ужинать дома.
— Приготовьте нам какую-нибудь закуску, — распорядился Пьер. — Я не знаю, когда мы вернемся. — Он поставил чашку и встал. — Нам пора, Мэнди. Нужно сделать массу покупок, а я еще не решил, с чего начать. Понятия не имею, как одевать женщин!
"Зато отлично знаешь, как раздевать”, — отметила про себя Аманда и, встретив его взгляд, почувствовала, что именно это он мысленно и проделывает сейчас с ней. Его слова подтвердили догадку Аманды.
— Знаешь, у тебя отличная фигура, но ты слишком вульгарно ее подчеркиваешь.
— Ну что вульгарного в блузке и юбке? — невинно спросила она.
— Как сказать! В твоем случае зеленый и красный атлас вряд ли подходит для повседневной одежды, не говоря уже о сочетании цветов.
Он игриво потянул за гофрированный воротник блузки, и, когда кончики его пальцев скользнули по ее коже, она вздрогнула от нахлынувшего чувства странного возбуждения.
— Пошли, — сказал он. — Начнем с Бофур-Сент-Оноре. Если повезет, купим там все, что нужно.
— А как быть с вещами, которые я привезла с собой? — сокрушалась Аманда. — Не выбрасывать же их на улицу!
— Лучше всего — в мусорный ящик!
— Думаете, остроумно? Да знаете, сколько я заплатила за эти шмотки!
— За эти вещи, — сказал Пьер.
— Плевала я на ваши поучения! — взвизгнула она, давясь от сдерживаемого смеха: Пьер болезненно поморщился и с видом мученика сжал голову руками. — У вас что-то болит? — спросила она.
— Да, шея! А теперь заткнись!
Судя по глазам Пьера, терпение его было на пределе, и Аманда покорно, молча последовала за ним, обдумывая новые способы испытывать его терпение и впредь.
Медленно идя рядом с Пьером по известной торговой улице, Аманда без конца охала и ахала, цепляясь за все витрины, где были выставлены наименее подходящие к случаю вещи; а Пьер, с трудом сдерживая раздражение, подгонял ее. Когда он наконец остановился, Аманда заметила вывеску магазина женского платья всемирно известного кутюрье.
— Какая древняя пыльная лавка! — притворилась Аманда, отвернув нос от изысканного платья, выставленного в витрине, и пытаясь подтащить Пьера к следующей, где висело нечто невообразимое белого цвета в многочисленных оборочках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
— Да, партнер ты суровый.
— Под стать вам. Только не думайте, что я стану партнером в постели, — отрезала она.
— Это нам не грозит, — успокоил ее Пьер. — Давай скрепим сделку рукопожатием.
Аманда не спеша протянула ему ладонь, а Пьер свободной рукой приподнял ее лицо и внимательно посмотрел в глубокие серые глаза.
— По-моему, для начала тебе нужно смыть всю штукатурку, — посоветовал он.
Аманда чуть было не съязвила в ответ, но сдержалась: раз уж она решила продолжать этот фарс, нужно разыгрывать его правдоподобно. Отличный рассказ может получиться для женского журнала!
— Итак, завтра утром едем во Францию, — сказал он, отпуская ее руку.
— Так скоро? — Аманда заволновалась.
— Леди Аманда больна, и Герберты не прочь, чтобы я поскорее уехал. Не бойся! У тебя все получится.
Размышляя над его словами, Аманда решила, что, если ее игра и провалится, ведь это еще не конец света. Просто придется раньше во всем признаться.
А что потом? Как они расстанутся — друзьями или врагами? Нет, об этом пока лучше не думать.
— Значит, договорились, — сказал Пьер, нарушая паузу.
— Я что-то сомневаюсь, сэр. — Она нервно хихикнула. — Я… Я вас боюсь.
— Почему?
— Ну, говорят, вы развратник и…
— Развратник? — возмутился Пьер. — Да если хочешь знать, я работаю как проклятый и… Да что я перед тобой распинаюсь? Я плачу тебе за то, чтобы ты сыграла роль, а не задавала глупые вопросы.
— Ну должна же я хоть что-то про вас узнать — а то за что же я вас полюблю?
— За мой шарм.
— Какой еще шрам? Он рассмеялся.
— Ну ты крутая! Как тебя зовут?
— Аманда, — не подумав, выпалила она и, заметив его удивление, сказала:
— Забавное совпадение, верно? Все зовут меня Мэнди.
— Отлично, Мэнди. Обещаю, что, как только мы уедем, я ознакомлю тебя со своим темным прошлым. — Он немного подумал и сказал:
— Завтра утром жду тебя на перекрестке.
— Это мне так далеко придется переть вещи? — заныла она. — Приходите лучше сегодня вечером к черному ходу и заберите их сами.
— Ладно, но чтобы нас никто не видел.
— Да, сэр, — кротко ответила она. — Чего-нибудь еще изволите?
— Нет, — властным тоном сказал он. — Хотя подожди, изволю! Не обращайся ко мне “сэр”. Меня зовут Пьер; выброси эту жуткую помаду и постарайся поменьше хихикать!
— А что я могу поделать, если вы такой смешной? — фыркнула она. — Это потому, что вы иностранец, да?
— Когда мы приедем во Францию, я уже не буду иностранцем, — ледяным тоном сказал Пьер и, не дав ей ответить, ушел, не оборачиваясь.
Глядя ему вслед, Аманда думала, куда заведет ее эта шутка и чем она кончится. Ведь она обманывает не только Пьера, но и мадам Дюбрей. И, кстати, еще неизвестно, что скажет ее собственная мать, узнав об этой сделке.
— Об этом не может быть и речи, Аманда, — строго сказала леди Герберт, когда дочь ей все рассказала. — Разыграть Пьера — это одно дело: с него давно пора сбить спесь, но вводить в заблуждение Элиану я не позволю!
— Но ведь это ненадолго! И представь, какое это будет увлекательное приключение!
— А если Пьер тоже ищет приключений? — ответила мать.
— Он последний человек, который может вскружить мне голову!
— Тем не менее он может попробовать. И вообще, не вижу смысла во всей этой затее. У тебя уже было приключение в лесу, и, по-моему, на этом следует остановиться. Сейчас же переодевайся и спускайся к ужину в нормальном виде.
— Но, мама, нужно же поставить его на место, — возразила Аманда, — а мне представилась редкая возможность сделать это.
— Запретить, к сожалению, я не могу, моя дорогая. Тебе уже двадцать один год.
— Если ты против, я не стану. Ты бы только послушала его сегодня днем! Думает, что он для женщин подарок судьбы!
— Даже если и так… — Графиня нежно смотрела на горящие гневом глаза дочери, разрумянившееся лицо и решительный подбородок. — Так ты говоришь, всего несколько недель?
— Да. — Аманда клятвенно скрестила пальцы.
— Ты не наделаешь глупостей, обещаешь?
— Мама, ты же меня знаешь!
— Я знаю только то, что ты всегда можешь обвести меня вокруг пальца, — посетовала Маргарет Герберт. — Ну и что же сказать твоему отцу на сей раз?
— Что я поехала в Скандинавию работать над книгой.
— Тебе никогда не приходило в голову заняться политикой? Ты так красиво врешь!
— Только во спасение!
— Но имей в виду, — крикнула Аманде вслед мать, когда та уже выбежала из комнаты, — если этот фарс затянется, я сама положу ему конец.
— Дай мне месяц, — умоляла Аманда, — и обещаю, вернусь со щитом.
— А Пьер?
— Он будет носиться со своим ущемленным самолюбием и может с горя постричься в монахи!
Глава 4
На следующее утро Аманда с завидным усердием занялась своей внешностью и осталась весьма довольна результатом своих трудов.
И без того длинные ресницы стояли торчком под толстым сдоем черной туши, веки до самых бровей блестели, покрытые вечерними розовыми тенями, а скулы были щедро размалеваны пурпурными румянами. Предвкушая ужас Пьера от того, как она воплотила его совет — “не злоупотреблять косметикой”, Аманда коварно улыбнулась и жирно обвела контур серых глаз сурьмой и в довершение лиловой помадой нарисовала ротик-бантик, далеко заходящий за естественную линию ее губ.
— Может, я перестаралась? — спросила она у матери.
— Да, поработала на славу!
— Вот и отлично! — Взбив напоследок морковного цвета волосы (на этот раз Аманда не пожалела ярко-оранжевого лака), она надела золотые босоножки на высоченном каблуке.
С одеждой для новой роли у Аманды возникли затруднения: только в самый последний момент она откопала то, что нужно, в сундуке у Мэнди со старыми платьями, оставленными для рождественских шарад, — зеленый атласный жакет, который Аманда живо переделала в вульгарную блузку, и ярко-красную шелковую юбку.
— Ну вылитый какаду! — рассмеялась Маргарет Герберт. — Хотела бы я видеть лицо Пьера!
— Или прочитать его мысли! — усмехнулась дочь и, обняв мать, поспешила к перекрестку, где ее ждал Пьер.
Он, как всегда элегантно одетый — в темно-синих слаксах и шелковой белой рубашке в синюю полоску, нетерпеливо постукивал по капоту взятого напрокат “форда”.
— Опаздываешь, — проворчал он. — Не хотели отпускать?
— Да нет. Сказала графине, что мой дедушка попал под автобус.
— Как оригинально! Имей в виду: вздумаешь лгать мне, придется быть изобретательнее.
— Вам я лгать не собираюсь, — заверила его Аманда.
— Весьма разумно с твоей стороны! — Чертыхнувшись, Пьер сел за руль, не обращая на Аманду ни малейшего внимания.
— Если я вроде как ваша невеста, — возмутилась она, — вы могли бы быть полюбезнее и хотя бы открыть мне дверцу.
— Я начну играть свою роль только тогда, когда ты будешь выглядеть достойным образом. В жизни не видел такого костюмчика!
— Ну что я могу поделать! Денег у меня мало и…
— Да у половины моих знакомых девушек тоже мало денег, — оборвал он ее, — но они почему-то не выглядят как елочные игрушки! И разве я не просил тебя не злоупотреблять косметикой?
— Я без нее как-то чудно себя чувствую.
— Зато с ней ты выглядишь еще чуднее. Ладно, садись в машину, а потом я с тобой разберусь.
Аманда взглянула на себя в боковое зеркало и еле сдержала улыбку. Ну что же — начало игры отличное!
— А где ваш друг? — спросила она, когда они поехали по узкой сельской дороге.
— Уехал вчера вечером.
— Почему?
— Потому что не одобряет моей затеи, вернее, твоей роли в ней.
Друг Пьера стремительно вырос в глазах Аманды, но она постаралась не подавать вида.
— Что вы имеете в виду под моей ролью? — резко спросила она. — Если вы задумали всякие глупости…
— Замолчи! — взорвался Пьер. — У нас с тобой деловая сделка, ни больше, ни меньше. Хотя я бы предпочел и того меньше, — добавил он, мрачно взглянув в ее сторону. — Сначала я думал сразу отвезти тебя к нам, но, если мать увидит тебя в таком виде, она решит, что я свихнулся. Придется заехать в Париж и купить что-нибудь приличное из одежды.
— Поосторожнее с выражениями, — обиделась Аманда. — Я не позволю разговаривать со мной с подобной манерой.
— В подобной манере, — поправил Пьер. — У вас в школе проходили грамматику?
— Дерьмовый предмет! Зато у меня были пятерки по труду.
— Полезный навык, — одобрительно заметил он. — Знаешь, я был бы тебе очень благодарен, если бы ты потрудилась не употреблять такие слова, как “дерьмо”. Леди не ругаются.
— Вы бы только послушали леди Аманду. На днях она назвала меня…
— Не желаю ничего слышать, — оборвал ее Пьер. — Теперь ты работаешь на меня, так что о ней забудь.
Аманда кивнула и, взглянув на себя в зеркальце, достала из сумочки большую щетку и начала взбивать челку.
— Прекрати сейчас же! — приказал Пьер. — Ты уже и так взбила ее до чертей!
— Джентльмены не ругаются, — передразнила его Аманда, и Пьер рассмеялся.
— Прости, Мэнди. Я забыл, что ты крутая.
— Да, и хочу половину денег на счете прямо сейчас.
— Ты что, не доверяешь мне?
— Я никому не доверяю.
— Тебя кто-то обидел?
Она кивнула и начала плести душещипательную историю.
— Отец бросил нас, когда мне было всего три года, а отчим мой был алкаш.
— Мой отчим был алкоголик, — машинально поправил ее Пьер.
— Как, и ваш тоже? — невинно удивилась она.
— Что? Да нет, просто я хотел.., черт! Я…
— Джентльмены не…
— ..ругаются, — закончил за нее Пьер. — Ладно, если ты перестанешь вставлять свои словечки, я не буду ругаться.
— Я не могу говорить так, как вы от меня хотите.
— Хотите, — мрачно сказал он.
— Да катитесь вы! — вспыхнула она. — Раз вы не можете принимать меня такой, как я есть, давайте на том и порешим. И вообще, в наше время все эти ваши грамматические штучки не имеют значения. Важно то, что у тебя вот тут. — И она постучала себе по лбу. — А с этим у меня полный порядок.
— Не сомневаюсь, — заверил ее Пьер, — и с критикой в мой адрес согласен. У тебя восхитительная манера выражать свои мысли, и если у мамы возникнут вопросы, я скажу ей, что так говорят в Глостершире.
— Значит, будете принимать меня такой, как я есть? — спросила Аманда.
— Да. За исключением пустячка — мы поменяем твой гардероб и прическу.
— Как Элизе в “Моей прекрасной леди”? — оживилась она. — Я на днях смотрела по ящику, ну прямо затащилась!
Пьер что-то буркнул себе под нос, и Аманда умолкла, решив, что, пожалуй, можно сделать перерыв. Кроме того, если она переиграет, он может испугаться и откажется от ее услуг, а она пока еще не хотела ставить точку.
— Ты, конечно, не говоришь по-французски? — вдруг спросил он.
— Боюсь, что нет. — Аманда обворожительно улыбнулась и взмахнула ресницами, с удовлетворением заметив, как Пьер поморщился.
— А ты не могла бы отклеить эти дурацкие коровьи ресницы? — робко поинтересовался Пьер.
— Нет, это мои собственные!
— Ты хочешь сказать, они настоящие?
— Так и есть. Длинные, правда? Пьер был откровенно смущен.
— Послушай, ты на меня не обижайся, но у тебя и без всей этой ваксы очень красивые глаза.
— Мне так приятно это слышать! — Аманда жеманно улыбнулась и опустила глаза, чтобы скрыть свою радость, а Пьер тихо выругался по-французски. Вот бы посмотреть на его физиономию, если бы она ответила ему на его родном языке! — А сколько мы пробудем в Париже? — спросила она, когда они подъехали к аэропорту Хитроу и Пьер сдал машину-Ровно столько, сколько понадобится для того, чтобы ты выглядела менее.., менее цветисто.
— Ну и зануда же вы! — капризно сказала Аманда, когда они входили в аэровокзал.
— Что поделаешь! Надо, чтобы ты хотя бы выглядела так, чтобы я мог в тебя влюбиться.
Проигнорировав его последние слова, она спросила:
— А в какой гостинице мы остановимся?
— У меня в Париже квартира. — Когда они подошли к столу регистрации, он попросил:
— Будь любезна, твой паспорт.
Понимая, что, как только он увидит паспорт, игра будет закончена, она покачала головой.
— Спасибо, я уж как-нибудь сама. Я не тупица. Дайте мне мой билет.
Он неохотно согласился, и Аманда после регистрации, опередив Пьера, благополучно прошла паспортный контроль и вздохнула с облегчением только тогда, когда убрала паспорт в сумочку. Хорошо бы все обошлось и в другой раз!
Однако не обошлось, но Аманда, сделав вид, что обнаружила затяжку на колготках, ухитрилась намного отстать от Пьера, и он не увидел, как она предъявляла паспорт.
Машина Пьера (“мазерати” цвета шампанского) была припаркована прямо на стоянке в аэропорту, и через несколько минут они уже ехали по Елисейским полям.
Теперь Аманде не надо было изображать восторг при виде знаменитой улицы или удивление, когда они затормозили у шикарного дома недалеко от площади Согласия. “Неплохо для бедного плейбоя”, — посмеивалась про себя Аманда, пока они поднимались в лифте на третий этаж и входили в богато обставленную квартиру.
Стены холла и гостиной были обиты георгианским зеленым шелком, окна задрапированы портьерами такого же оттенка, мягкими складками спадавшими на мозаичный паркет, устланный китайскими коврами. Антикварная мебель представляла разные эпохи: наполеоновский письменный стол, столы и стулья времен Директории, канапе с позолотой в стиле Людовика XVI с пуховыми бархатными подушками лимонного цвета.
Пожилая экономка с бесстрастным лицом отвела Аманду в ее комнату, где также царило смешение стилей: инкрустированный туалетный столик и стулья, кровать красного дерева в стиле ампир; палевое дамасское покрывало перекликалось с тканью, которой были обтянуты стены. Под ногами палевый палас с толстым ворсом во всю спальню, включая овальную ванную комнату, где стояла ванна из розового мрамора с кранами в виде золотых дельфинов, — все отвечало последнему слову моды.
"Да, Пьер не скупится, чтобы ублажать своих подружек”, — думала Аманда, пытаясь представить его высокую, стройную фигуру в этом уютном уголке любви. Вернувшись в спальню, она осторожно выглянула в коридор. Там никого не было, и, влекомая любопытством, она вошла в спальню напротив.
Ну вот эта больше соответствует его вкусу! Стены и ковер цвета ночного неба, такой же потолок, усеянный крошечными потайными светильниками; если смотреть на него с огромной кровати с жемчужно-серыми атласными простынями, легко представить, что лежишь под звездами! А можно и воспарить к ним, если его талант любовника под стать его чувственной внешности. Отогнав поскорее подобные мысли, Аманда вышла из спальни.
— Может, когда все облазишь, все-таки составишь мне компанию? — позвал ее из гостиной Пьер.
— Сию минуточку! — нараспев протянула она.
Пока Аманда пила свежесваренный кофе, вошла экономка и спросила, будут ли они ужинать дома.
— Приготовьте нам какую-нибудь закуску, — распорядился Пьер. — Я не знаю, когда мы вернемся. — Он поставил чашку и встал. — Нам пора, Мэнди. Нужно сделать массу покупок, а я еще не решил, с чего начать. Понятия не имею, как одевать женщин!
"Зато отлично знаешь, как раздевать”, — отметила про себя Аманда и, встретив его взгляд, почувствовала, что именно это он мысленно и проделывает сейчас с ней. Его слова подтвердили догадку Аманды.
— Знаешь, у тебя отличная фигура, но ты слишком вульгарно ее подчеркиваешь.
— Ну что вульгарного в блузке и юбке? — невинно спросила она.
— Как сказать! В твоем случае зеленый и красный атлас вряд ли подходит для повседневной одежды, не говоря уже о сочетании цветов.
Он игриво потянул за гофрированный воротник блузки, и, когда кончики его пальцев скользнули по ее коже, она вздрогнула от нахлынувшего чувства странного возбуждения.
— Пошли, — сказал он. — Начнем с Бофур-Сент-Оноре. Если повезет, купим там все, что нужно.
— А как быть с вещами, которые я привезла с собой? — сокрушалась Аманда. — Не выбрасывать же их на улицу!
— Лучше всего — в мусорный ящик!
— Думаете, остроумно? Да знаете, сколько я заплатила за эти шмотки!
— За эти вещи, — сказал Пьер.
— Плевала я на ваши поучения! — взвизгнула она, давясь от сдерживаемого смеха: Пьер болезненно поморщился и с видом мученика сжал голову руками. — У вас что-то болит? — спросила она.
— Да, шея! А теперь заткнись!
Судя по глазам Пьера, терпение его было на пределе, и Аманда покорно, молча последовала за ним, обдумывая новые способы испытывать его терпение и впредь.
Медленно идя рядом с Пьером по известной торговой улице, Аманда без конца охала и ахала, цепляясь за все витрины, где были выставлены наименее подходящие к случаю вещи; а Пьер, с трудом сдерживая раздражение, подгонял ее. Когда он наконец остановился, Аманда заметила вывеску магазина женского платья всемирно известного кутюрье.
— Какая древняя пыльная лавка! — притворилась Аманда, отвернув нос от изысканного платья, выставленного в витрине, и пытаясь подтащить Пьера к следующей, где висело нечто невообразимое белого цвета в многочисленных оборочках.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17