Противник нажимал на нас слева, справа и с фронта. С трудом сдерживая его натиск, мы не оставляли попыток соединиться с корпусом полковника Соколова. Один батальон десантников сумел пробиться через боевые порядки фашистов и вышел на автостраду между селами Черново и Азарово. Но 11-го корпуса там уже не было. Видимо, противник оттеснил его на север.
Массированными бомбовыми ударами авиации, огнем бронепоездов и наступлением пехоты с танками противник вынудил 41-ю кавалерийскую дивизию оставить Яковлеве. Это было началом серии частных операций, которые наметили провести немцы, чтобы разгромить и уничтожить мою группу.
25 февраля гитлеровцы предприняли решительное наступление. Их танки и пехота нанесли сильные удары по правому и левому флангам наших войск. В течение дня противник занял населенные пункты Беломир, Бекасово и Сакулино. 41-я кавалерийская дивизия и 8-я воздушнодесантная бригада оказались отрезанными от главных сил.
Свободных резервов у меня не было. Оставалось одно: прекратить выполнение других задач и направить высвободившиеся войска на помощь товарищам, попавшим в беду. 2-я гвардейская и 57-я кавалерийские дивизии, оставив заслоны, двинулись туда, где решался исход боев. 1-я гвардейская кавалерийская дивизия двумя полками перешла в наступление на Беломир.
Части 2-й кавдивизии пробивались вперед, навстречу нашим отрезанным подразделениям. Гитлеровцы бросили против гвардейцев танки. Наши артиллеристы вступили с ними в бой. Силы были неравными. Мы не получали боеприпасов с «Большой земли», поэтому использовали пушки и снаряды, которые собирали в тылу врага. Они были оставлены тут еще при отступлении советских войск осенью 1941 года. Снаряды долго пролежали под снегом, девяносто процентов их не разрывалось.
Почти вся артиллерия 2-й гвардейской кавдивизии погибла в этих неравных боях. Пал на поле боя командир 136-го кавалерийского полка майор Костин. И все же гвардейцы выполнили задачу. С их помощью 27 февраля 41-я кавдивизия и 8-я воздушнодесантная бригада прорвались через вражеское кольцо и соединились с главными силами группы.
Противнику не удалось разгромить наши части. Но и мы не смогли соединиться с 11-м кавкорпусом Калининского фронта и отрезать Вязьму с запада.
Гитлеровцы имели многократное превосходство над нами, особенно в танках, самолетах и артиллерии. Силе врага мы могли противопоставить только маневр и решительность действий. Нам во что бы то ни стало нужно было удержать в своих руках инициативу. Поэтому я решил произвести набег на мост через Днепр в десяти километрах западнее Издешкова. Задача состояла в том, чтобы взорвать мост и разрушить железную дорогу по обе стороны от него.
Для участия в набеге были выделены 2-я гвардейская и 41-я кавалерийские дивизии, а также 8-я воздушнодесантная бригада. Парашютисты должны были наступать на мост с юга. Вместе с ними направлялись саперы со взрывчаткой. Справа действовала 41-я кавалерийская дивизия, прикрывавшая фланг воздушнодесантной бригады. Кроме того, 41-я кавалерийская дивизия обязана была разрушить железнодорожные пути правее моста, чтобы не допустить подхода со стороны Вязьмы немецкого бронепоезда. На левом фланге наступала 2-я гвардейская кавалерийская дивизия без одного полка, посланного пополняться людьми под Дорогобуж.
Мы знали от разведки, что мост сильно охраняется немцами, и возлагали большие надежды на внезапность нападения. Однако внезапности не получилось. Вражеские агенты, маскировавшиеся под партизан, успели предупредить гитлеровцев, и те приготовились к обороне.
41-я дивизия удачно начала бой. Спешенные кавалеристы взорвали в нескольких местах железную дорогу и не давали немцам возможности восстановить разрушенное полотно. Благодаря этому вражеский бронепоезд со стороны Вязьмы не смог подойти к мосту на прямой выстрел. Зато левее моста, там, где наступала 2-я гвардейская кавалерийская дивизия, действовали сразу два немецких бронепоезда. Сильным артиллерийским и пулеметным огнем они остановили наступление гвардейцев. Наши саперы сумели разрушить железную дорогу между этими бронепоездами, но тот из них, который находился ближе к реке, нанес своим огнем большие потери 8-й воздушнодесантной бригаде. Парашютисты залегли в шестидесяти метрах от моста и дальше продвинуться не смогли.
О ходе боя мне доложили по телефону. Я приказал подтянуть к железной дороге противотанковые пушки и подразделение противотанковых ружей, чтобы повредить бронепоезд огнем с близких дистанций. После этого не представляло бы особой трудности уничтожить охранение противника на мосту.
Наступивший день принес нам неприятные известия. 329-ю стрелковую дивизию, оборонявшуюся на правом фланге группы, окружил противник, прорвавшийся на стыке с 75-й кавалерийской дивизией. Вместе с пехотинцами в окружение попали 250-й воздушнодесантный полк и некоторые партизанские отряды. Это заставило меня прервать бой за мост и направить войска на выручку окруженных частей.
Чтобы произвести набег на мост и разрушить очень важную для противника железную дорогу, я вынужден был произвести перегруппировку и высвободить для намеченной операции часть сил. В дальнейшем мы рассчитывали соединиться с кавалеристами полковника Соколова, который находился севернее Издешкова, и тем самым выполнить приказ об организации взаимодействия с 11-м кавалерийским корпусом для совместного наступления на Вязьму с запада. Все это делалось согласно указаниям штаба фронта. А 5 марта я получил от командующего фронтом радиограмму, в которой он обвинял меня в самоуправстве:
«...Почему вы, вопреки приказу Ставки и Военного совета фронта, ушли из-под Вязьмы? Кто вам дал право выбирать себе задачу? Задача определена моим приказом. Вы, кажется, забыли, что бывает за невыполнение приказа, хотя сами арестовываете и предаете суду виновных...» [11]
Я вовсе не забывал, что приказ начальника - закон для подчиненных, и от своих подчиненных требовал точного и быстрого выполнения приказаний и распоряжений. Но я считал и считаю, что, получив оперативную задачу, командир соединения или объединения вправе самостоятельно выбирать наиболее целесообразные в конкретных условиях тактические приемы и действия.
Еще 11 февраля я получил разрешение использовать две - три дивизии для наступления на Вязьму с запада совместно с корпусом Соколова. 12 февраля я донес, что намерен силою трех дивизий наступать на Лезыкино и Чепчугово, чтобы отрезать Вязьму с запада. Еще через пять дней командующий фронтом потребовал от меня и от Соколова «прочно перехватить железную дорогу Вязьма - Смоленск, не допуская движения железнодорожных эшелонов противника». Таким образом, наш набег на мост никак не нарушал приказа командования.
В ответ я писал генералу Жукову:
«Подробное донесение отправлено вам самолетом (летчиком Ефремовым). По существу докладываю: оперативно главные силы корпуса оставались на подступах Вязьмы, но тактически я менял направление удара, обходя узлы сопротивления противника и стремясь выполнить вашу оперативную задачу. Формально на тактический маневр мне давали право №№ 1921, 1690, 1774, 86/оп.» [12].
По получении моего подробного донесения командующий новой радиограммой разрешил мне маневрировать войсками. Это развязало нам руки, давало возможность действовать по своему усмотрению, что особенно важно в тылу врага, где обстановка меняется часто и быстро.
В дни, когда наша группа пыталась отрезать Вязьму с запада, стало известно, что партизаны освободили районный центр Смоленской области старинный русский город Дорогобуж. Произошло это 15-16 февраля. Позже мы узнали подробности этой операции.
По предложению секретаря Дорогобужского райкома партии товарища Булейко партизанский отряд «Ураган» под командованием А. Т. Калугина, отряд «Дедушка», возглавляемый В. И. Воронченко, и еще несколько отрядов объединили свои силы для захвата города. Вначале они заняли деревни вокруг Дорогобужа, на всех идущих из него дорогах устроили завалы и около них укрыли засады. Вражеский гарнизон, состоявший из запасного пехотного полка, двух рот белофиннов, карательного отряда СД, подразделений заградительного полка СС и роты полиции, был блокирован.
Противник располагал значительными силами. Чтобы легче справиться с ним, партизаны пошли на хитрость. В город проникла группа подрывников из отряда «Дедушка». В условленное время она взорвала вражеский склад, в котором хранилось около пятидесяти вагонов снарядов и других боеприпасов.
Как и следовало ожидать, фашисты бросились в окружающие деревни, чтобы расправиться с партизанами. Гитлеровцы везли с собой десятки заранее приготовленных виселиц. Тут и сыграли свою роль засады у завалов. На всех дорогах каратели попадали под убийственный огонь замаскировавшихся партизан.
В ночь на 15 февраля большая группа партизан пробралась по замерзшему Днепру, забросала гранатами караульное помещение гитлеровцев и завязала бой внутри города. Немцы оставили Дорогобуж и устремились через Днепр на север, к городу Сафонове, чтобы соединиться со своими более крупными силами.
Этого как раз и ожидали партизаны. На дорогах, по которым немцы начали отступать, были выставлены самые сильные засады. Они встретили гитлеровцев огнем из винтовок и пулеметов. К утру значительная часть Дорогобужского гарнизона была уничтожена. Среди убитых фашистов оказался и командир карательного отряда. Партизаны захватили в городе много трофеев: склад оружия и боеприпасов, склад с продовольствием, тридцать автомашин, около пяти тысяч немецких винтовок. Вместе с партизанами действовала группа десантников, по ошибке сброшенная вместо Озеречни в этом районе. Она насчитывала более шестидесяти человек.
Возглавлявший операцию А. Т. Калугин получил в бою за город тяжелое ранение и был впоследствии эвакуирован на «Большую землю». - На территории Дорогобужского района была восстановлена Советская власть. Мы направили туда кавалерийский полк, а в конце февраля - 1-ю гвардейскую кавалерийскую дивизию генерал-майора Баранова, которому подчинили все местные партизанские формирования. На Баранова возлагалась ответственность за удержание и расширение освобожденной территории, за развитие партизанского движения в Дорогобужском, Ярцевском и Глинковском районах. Кроме того, 1-я гвардейская кавалерийская дивизия имела задачу пополниться там людьми, а по возможности, и конским составом.
Чтобы спасти от гибели 329-ю стрелковую дивизию и 250-й воздушнодесантный полк, попавшие в окружение, нам пришлось отказаться от наступления на Вязьму с запада и перебросить главные силы группы на правый фланг. Три наши кавалерийские дивизии и 8-я воздушнодесантная бригада совершили форсированный марш в район Дебрево, Княжное, Хватов Завод. 7 марта мы начали с этого рубежа наступление на противника, чтобы разорвать кольцо окружения. В условиях большого превосходства гитлеровцев в артиллерии, минометах и авиации наши части продвигались вперед очень медленно.
К сожалению, нам не удалось наладить взаимодействие с 329-й стрелковой дивизией и координировать с ней удары по врагу. После того как она оказалась отрезанной от главных сил 33-й армии, ее подчинили мне.
Однако командование дивизии считало такое подчинение временным и по-прежнему тяготело к той армии, в которой она числилась раньше. В дивизии имелась исправная радиостанция. Но когда положение осложнилось, штаб дивизии прекратил радиосвязь с нами и поддерживал ее только со штабом Западного фронта и с генералом Ефремовым. Командование дивизии надеялось, что Ефремов поможет разорвать кольцо и дивизия снова соединится со своей армией. К сожалению, ударная группа 33-й армии в то время не только не могла помочь окруженным, но и сама нуждалась в поддержке. Если раньше наши с Ефремовым попытки сомкнуть фланги и создать единый фронт встречали резкую критику свыше, то теперь главком Западного направления требовал от меня: «Не бросайте Ефремова, иначе он погибнет».
Мы получили достоверные сведения, что 329-я стрелковая дивизия намерена пробиваться на восток, к 33-й армии. Такое решение не имело шансов на успех и привело бы к большим неоправданным потерям. Я послал в штаб окруженной дивизии пешую разведывательную партию во главе с лейтенантом Бабичевым. Разведчики скрытно пробрались через боевые порядки противника и доставили в 329-ю стрелковую дивизию мой приказ, согласно которому окруженные должны были наступать на юг, то есть навстречу нам. Однако к этому времени командование дивизии полностью выпустило управление из своих рук, предоставив право подчиненным самим выбирать способы и направления выхода из кольца.
Первыми пробились к нам командиры штаба 329-й дивизии лейтенант Волков и политрук Канев. От них мы узнали, что штаб дивизии, выполняя мой приказ, движется на соединение с нами.
Чтобы облегчить окруженным выход из кольца, мы продолжали вести наступление, сковывая противника. В ночь на 10 марта в расположение наших войск пробился командир 250-го воздушнодесантного полка майор Солдатов. Он привел с собой семьдесят пять лыжников. Вслед за ними вышел из окружения командир 1112-го стрелкового полка Астанин без людей. Прибыл также командир саперного батальона. Но никто из них не знал, где находятся части дивизии и в каком они состоянии.
14 марта из окружения вышло командование дивизии, а также около двухсот пятидесяти бойцов и командиров. Впоследствии мы узнали, что более четырехсот человек просочились через боевые порядки противника и присоединились к 33-й армии.
Командира и комиссара 329-й стрелковой дивизии судил военный трибунал. Они были понижены в звании и в должности и отправлены в другие части. Командиром дивизии назначили майора Н. Л. Солдатова, а комиссаром стал бывший начальник политотдела 75-й кавалерийской дивизии А. И. Юхов.
Во вражеском тылу
Прошло больше месяца с тех пор, как наша группа пересекла Варшавское шоссе и оказалась в тылу противника. За это время войска 50-й и некоторых других армий предприняли несколько попыток прорвать оборону гитлеровцев и соединиться с нами. Однако все попытки закончились неудачно. Мы продолжали действовать изолированно от главных сил фронта.
Изнурительные бои, бесконечные марши по бездорожью, плохое питание - все это до крайности утомило людей. Бойцы были так измотаны, что на привалах падали в снег и мгновенно засыпали. Части понесли большие потери. 15 февраля командир 75-й легкой кавалерийской дивизии доложил мне, что в дивизии после спешивания ведут бой всего 59 человек.
В марте выдалось наконец несколько относительно спокойных дней. Мы использовали их для того, чтобы дать отдых бойцам и командирам, провести некоторую реорганизацию.
В районах Вязьмы, Ельни и Дорогобужа, то есть в тех местах, где мы теперь действовали, осенью 1941 года немцам удалось окружить крупные силы советских войск. Окруженные рассеялись по деревням. Некоторые из них скрывались среди местных жителей. Другие, наиболее смелые, вступали в партизанские отряды и продолжали борьбу с фашистами. В лесных деревнях скрывалось также много бойцов и командиров, бежавших из немецкого плена.
Я послал в штаб фронта радиограмму с просьбой разрешить на месте доукомплектовать части группы.
12 февраля получил ответ: мне разрешалось пополнить войска за счет военнослужащих, которые организованно укрывались в тылу противника, и за счет местного населения в возрасте до 49 лет.
Работа по призыву и приему пополнения была возложена на политические органы группы. В каждой дивизии была создана специальная призывная комиссия из штабных командиров и представителей местных партийных комитетов во главе с начальником политотдела. Кроме того, было создано несколько временных военных комиссариатов, через которые производился призыв местных жителей.
Призывная комиссия 1-й гвардейской кавалерийской дивизии сначала вела призыв только в Дорогобужском районе. Но уже к началу марта людские резервы здесь были исчерпаны. Поэтому председатель комиссии полковой комиссар Марченко направил своих представителей в соседние Глинковский и Ярцевский районы. Созданный в Глинковском районе военный комиссариат провел мобилизацию не только на территории своего района, но и в Кардымовском районе. Была также установлена связь с партизанами, действовавшими южнее Ельни, в частности с партизанским полком имени Лазо. По нашему поручению этот полк провел на занятой им территории мобилизацию и направил к нам большую группу мобилизованных.
Деятельность призывных комиссий не только давала возможность укомплектовывать части регулярных войск, но и помогала быстрому росту партизанских отрядов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38