У мистера Маршалла был теперь лучший в Лондоне родительско-учительский совет, вдоволь денег на транзисторы, телевизоры и магнитофоны и весьма высокий процент учеников поступал затем в среднюю классическую школу.
Но имелось у него немало и учеников вроде Терри, которые не очень понимали, какое им отведено место в школьной иерархии.
Разумно, по-новому построенное здание это резко отличалось от трехэтажных стандартных лондонских школ, где на каждом этаже двери всех классов выходили в расположенный посередине зал. В Фокс-хиллской школе просторный спортивный зал был сам по себе, а двенадцать классов, построенных квадратом, выходили окнами на четырехугольный внутренний двор и соединялись коридором, переделанным из застекленной веранды. Кабинет директора, учительская и канцелярия располагались в передней части квадрата, обращенной к входу с Пэджет-стрит, напротив небольшой стоянки для учительских машин. Зал находился в тылу, а с другой стороны вплотную подступали дома, обращенные фасадами на Хэйзелдин-род. По бокам расположены были две игровые площадки, слева — для самых младших, справа — для ребят постарше, и весь участок вписывался в квартал жилых домов, словно часть геометрической головоломки.
Терри решил проникнуть в школу через зал. Боковая стена зала проходит по глухой части участка, а окна крепятся на боковых осях и открываются наружу вверх, ручки-задвижки внутри, но управиться с ними нетрудно — стоит только сунуть нож в щель внизу посередине, под металлической рамой. Мистер Эванс не раз проделывал это в субботу утром, когда хотел забросить в запертую школу рюкзак, — это многие ребята знали, но только теперь Терри с удивлением подумал, что никто еще ни из озорства, ни со злым умыслом не воспользовался этим знанием. Прежде ему такое и в голову не приходило. Ну, а что до ножа, который тут необходим, нож у них есть. Уж про нож-то он помнил.
— Куда нас несет? Весь вонючий квартал обходить, что ли? — не вытерпел Мик.
— Заткнись! Малёк сейчас скажет — ты что, не слыхал? Глухая тетеря!
Терри уже знал: надо делать, что велено, не ждать, пока наподдадут. Быстро, но негромко, как настоящий заговорщик, он посвятил их в первую половину плана, который сложился у него в голове:
— Следующая улица — Хэйзелдин-род. Можно пройти проулком, между домами. Вы… мы можем перелезть через ворота, это легко, они совсем невысокие, и через окно попадем в зал. Это легко. Задвижку можно отодвинуть ножом. А тогда посмотрим, какие двери внутри заперты. Этого я не знаю…
— Не бойсь, — сказал Мик. — Деннис сквозь любую дверь башку просунет…
— Гляди, как бы я твою не просунул! — проворчал Деннис.
— Заглохни! — Лес опасался малейшего разлада в своей команде. — Если не напортачим, тут дело плевое. — Он опять повернулся к Терри, пальцами смахнул капли дождя с век. — А сторож? Он, по-твоему, где сейчас? А уборщицы? Они где?
Про уборщиц Терри и не подумал. Он прикинул в уме, сколько прошло времени, с тех пор как днем ушел из школы. Целая вечность прошла, хватило времени, чтоб вся жизнь его перевернулась.
— Нет, их сейчас там нет. Только сторож. Но у него и на заду глаза…
— Ай, какие нехорошие слова! — глумливо произнес Мик.
— Но сейчас он у себя дома, по-моему…
— Гляди не промахнись, — едко напомнил ему Лес. — Нас-то он не знает, сечешь? Если попадемся ему на глаза, он только тебя и признает!
— Ага, нас-то ему никак не узнать, — сказал Белобрысый, стараясь убедить самого себя.
— Кроме Денниса, — прибавил Мик. — Его враз узнаешь, верно я говорю, Ден?
— Чтоб тебе подавиться! — негромко огрызнулся Деннис, ничего обидней ему на язык не подвернулось.
Мик не ответил. Для драки он еще не созрел.
— Пошли-пошли! — подогнал свою команду Лес. — Чертов дождь, скорей бы уж влезть в этот зал. Осточертело мне мокнуть. Поживей сработаем да и восвояси!
Не говоря больше ни слова, они свернули на Хэйзелдин-род и заспешили к проулку между домами.
В уютной, хорошо обставленной сторожке Джарвиз снял с крючка у входной двери большую связку ключей и крикнул в кухню жене:
— Индж, я в школу минут на десяток. В зале крыша плоская, в этакий ливень как бы не протекла… — Это говорилось не в упрек своей школе, просто так уж оно есть, как, бывает, любимый кисек не любит рыбку. — Если все в порядке, я только туда-назад. А то, может, ведерко подставлю, чтоб твой пол не испортился…
Индж, на чьей обязанности лежало мыть и натирать в зале пол, что-то ответила. Может, по-английски — если была довольна, а если нет, — по-немецки. Джарвиз не разобрал: тем ухом, что было обращено к кухне, он плохо слышал; впрочем, он и так мог догадаться. Высокий, серьезный, в синем кашне и подтяжках под лоснящейся от долгой носки курткой, с широким коричневым поясом, который подчеркивал, что у него аккуратная стать человека непьющего, он стоял на крыльце под крышей и смотрел на полоску асфальта, что отделяла его от школы. Небо чуть посветлело, но дождь еще не перестал, и слышно было, как вода бурлит в водостоках. Ровная, черная, блестящая стоянка для учительских машин была вся в пупырышках дождя, словно гусиная кожа, и даже парадная дверь под небольшим козырьком словно пропиталась водой. За спиной у него вдруг очутилась жена.
— Тебе никак нельзя обождать? Дождь скоро кончится, и ужин готов.
Эрнест Джарвиз глянул на небо, на залитый дождем асфальт, на свою школу. Его призывал долг; но, к сожалению, и жена тоже — а ее он привез с войны, и характер у нее истинно германский. Он не стал извиняться. Поднял воротник куртки и перепрыгнул через лужу у крыльца.
— Я скоро! — крикнул он. — Не дай ему остыть!
Несмотря на дождь и на ватные пробки глухоты, он услыхал сердитый поток немецких слов, потом хлопнула дверь, и все смолкло.
— Зал! — сказал он в дождь. — Надо проверить зал. — Он пригнулся, выбрал из связки нужный ключ и через стоянку побежал к школе.
Терри и вся команда Леса были уже в зале. За трубчатую раму ворот было удобно ухватиться руками, а висячий замок служил неплохой опорой ногам. Первым Лес отправил Мика — на случай, если б Терри все-таки попытался сбежать, вторым полез Терри, за ним остальные. Но Терри мысленно был уже готов к предстоящему и потому полез через ворота чуть ли не с охотой.
Только когда Терри оказался у первого окна, скрытого за углом выступающей из стены кладовки для спортивного инвентаря, его вдруг с новой силой ударило: да что же это он делает, — так, бывает, все внутри оборвется, когда сообразишь вдруг, что забыл поздравить маму в День матери. Появись в эту минуту Джарвиз, и Терри отделался бы выговором за то, что заигрался на школьном дворе в неположенное время; но теперь, с того мгновения, как он дотронулся до оконного шпингалета, он завяз и увязал все глубже.
Лес заслонил с боков глаза руками и сквозь стекло, по которому струился дождь, заглянул внутрь. Остальные, кроме Терри, проделали то же самое. Они знали: всегда лучше все увидеть собственными глазами и никому особенно нельзя доверять, тем более продувному вожаку их продувной команды.
В зале было пусто и сухо. Пирамиды стульев, на которых сидели во время обеда, были расставлены в одном конце, а маты, лавки и кони — в другом, справа от окна.
— Шик!
— Тут разве учатся?
— Нет, это просто зал, — сказал Терри, стоявший позади. Потом, чтоб сгладить разницу между их школой и своей, прибавил: — Нам ведь тут и обедать приходится.
— Здесь и готовят?
— Нет, привозят в термосах…
— И у нас…
— Может, все в одном месте готовят…
— Ага…
— Тут-то наверняка повкусней будет…
— Ага.
— Хватит про жратву, — оборвал разговоры Лес, — нам транзисторы нужны. Из-за них и притопали. Чтоб тихо было, не то смажу. Мы еще и не начали, а они языками чешут! Того гляди, кто-нибудь услышит…
Он просунул тонкое лезвие ножа в щель нижней части рамы, как раз под ручкой, пристыдил их своей деловитостью — так подчас им, бездельникам, становилось совестно, когда мать у них на глазах гнула спину над работой. Открыть оказалось легче легкого. Шпингалет послушно поднялся, ногтями Лес поддел раму, потянул вверх и наружу, образовался просвет сантиметров в пятнадцать.
— Елки-палки, он все верно говорил! — сказал Мик. — Все одно как сестрину копилку открыть…
— Ага…
Футбольная башка восторженно пробарабанил по своей макушке, а Белобрысый и Деннис со смехом дали друг другу тумака. Мик прав, все до смешного легко.
— Давай, Чушка, ты первый. Лезь и подвинь к окошку стул. Тогда нам будет легче.
Терри замешкался: теперь надо сделать самый непоправимый шаг.
— Давай лезь, без фокусов! — Лес схватил Терри за плечо, хотел подтолкнуть к окну и вдруг передумал, повернул лицом к себе. Поглядел в упор, глаза в глаза. И в его угреватом лице, в глазах, прикрытых веками без ресниц, Терри не увидел прежнего сонного равнодушия. То был миг странной близости, совершенного понимания, когда между ними двумя ничто не стояло.
Лес заговорил по-новому, серьезно, вразумляюще, и от этого еще ясней стало: вот сейчас случайный замысел, попытка приспособиться к обстоятельствам, от которой в любую минуту можно было отказаться, становится преступным действием — кражей со взломом. Терри слушал Леса и вдруг по-настоящему понял весь ужас своего положения.
— Ты не воображай, Чушка, тебе сухим из воды не выйти. Ты в это дело встрял не меньше нашего, по самую макушку. Ты из этой школы, ты нас сюда привел, ты нам показал, как открыть окошко. Если что, тебе хуже всех будет, так что давай веди нас и выведи с приемничками. И помни: сойдет гладко — гуляй-пляши. А нет, тогда…
— Хватит, лезем! — не выдержал Мик. — Надоело мокнуть!
— Ага, точно, Лесли, — сказал Деннис- Залезем, тогда уж из домов нас никто не увидит. А то стоишь тут вроде как без порток.
Лесли круто к ним повернулся, крепко, больно сжав плечо Терри:
— Заткни глотку! Пускай Чушка знает, что влип. Это важно. Я знаю, чего делаю, — Он рванул Терри, опять повернул к себе лицом. — Ясно, сечешь, ясно? И помни, чего тебе сказано… — Он выпустил Терри, подтолкнул к окну.
Терри не мешкал — вдруг у них лопнет терпение. Он нырнул под раму и поднял голову уже там, за стеклом. Тотчас его обдало знакомым запахом зала, запахом кокосовых матов, почему-то странно приветливым, дружелюбным, и внутри все сжалось от стыда — он чувствовал себя предателем.
Ничего не поделаешь, сказал он себе, и хватит об этом думать.
Он ухватился за твердый тонкий край подоконника и, подпрыгнув, перенес тяжесть тела на руки, точно гимнаст на параллельных брусьях. Оконная рама наклонно нависала у него над головой и ограничивала движения, но, перенося вес тела с одной руки на другую, чтоб не так врезался в ладони металл, он раскачался, с маху поставил левую ногу на подоконник, потом извернулся, так что низом живота чуть не задел за шпингалет, оседлал подоконник и неуклюже свалился на пол.
Он ощутил под руками твердый, гладкий, привычно прохладный паркет, и внутри все оборвалось: вот он, спасительный миг. Оттого ли, что вокруг наконец-то было сухо, оттого ли, что вдруг стал глуше шум дождя, просто ли от знакомого по урокам гимнастики ощущения пола под руками, но до него дошло: сейчас он один. Он внутри, а они снаружи. Если действовать быстро, еще можно спастись. Захлопнуть окно, кинуться в школу, включить всюду свет, чтоб заметил сторож, и тогда поглядим, кому поверит полиция. Или просто запереть окна изнутри и дождаться, когда они махнут на всё рукой и уйдут. Ради этого стоит потрудиться, разве что они придумают что-нибудь неожиданное.
Терри поднялся на четвереньки. Нечего раздумывать да мучиться. Надо вскочить и захлопнуть окно, сейчас или никогда. У него всего-то три-четыре секунды.
Он смотрел на прожилку паркета и все спрашивал себя, как же надо поступить. Надо захлопнуть окно. Сейчас же, скорей. Надо…
Терри медленно встал, спиной к окну. В зал уже вскочил Лес, не стал ждать, когда Терри подтащит стул. Лес не желал рисковать: мало ли что взбредет на ум этому Чушке. Но, хоть он этого знать не мог, теперь уже нечего было опасаться, что Терри разрушит их планы: он так расшибся при падении, так боялся ножа, так был запуган и сбит с толку их обращением и теперь уже так безнадежно увяз — ему казалось, обратного хода нет, — что оставил всякую надежду поступить так, как следовало бы по всем привычным ему правилам. Теперь все представлялось ему очень просто. Все легко. Он в школе для того, чтобы помочь этим ребятам украсть вещи, о которых сам же им рассказал. В этом смысле его уже обработали. В чудеса он не верил и не представлял, как теперь поступить, чтобы выйти незапятнанным. Как ни поступи, всех последствий все равно не предугадаешь. Эти непременно выиграют. И никакая волшебная палочка не перенесет его домой, к все понимающей маме и сухому полотенцу. Его заставили поверить, что у него одна надежда — лишь бы налет удался и все они ускользнули с добычей, иначе он пропал, — и нет смысла осложнять дело, ломать себе голову в поисках выхода, нечего и думать, будто еще можно вырваться. Он стоял и покорно ждал, когда вслед за Лесом в окно влезут остальные.
Последним из этой промокшей команды перебирался через подоконник Футбольная башка. Он заспешил, рука соскользнула. Он задел за ручку, отвратительно выругался и, держась за ушибленное место, заплясал от боли под насмешливый хохот.
— Ладно, хватит валять дурака! — жестко сказал Лес. — Еще увидят вон из тех домов. И где сейчас сторож, тоже неизвестно, так что заткнитесь.
Футбольная башка мучился теперь молча, остальные уже не веселились, лишь поглядывали на него с многозначительными улыбочками. Лес прав. Хватит валить дурака. Пора приниматься за дело. Всерьез. Всем. А значит, и Терри.
7
Джарвиз повернул в замке входной двери массивный ключ и вошел в школу. Не подозревая о том, что происходит за несколькими дверями от него, он стал на ковровую дорожку, опустил воротник, кончиками пальцев смахнул воду с отворотов, потом с брюк, для чего пнул воздух одной ногой, потом другой, словно вымещал досаду на непослушном псе.
— Проклятый дождь! — проворчал он.
Но, сказать по правде, на себя он сейчас был зол не меньше, чем на погоду, ведь он не надел плащ только потому, что идти за ним надо было во владения жены, в кухню. Он выпрямился и оглядел тихий вестибюль. Несмотря на дождь, тут, как всегда после уроков, царил покой, который он так любил; мирная тишина нарушалась лишь тиканьем электронных часов, что управляли звонками на перемены, да тихонько булькал воздух в аквариуме с тропическими рыбами. Джарвиз громко, удовлетворенно перевел дух и огляделся. Если поспешить, он, пожалуй, успеет проверить, в порядке ли зал, и вернуться домой еще до того, как там возобладает истинно германское настроение. На все про все, даже принимая во внимание все двери, уйдет две минуты.
На линолеуме подле аквариума оказалась лужица воды, поэтому Терри с компанией пока еще не были обнаружены.
— Эге, это еще что?
Необыкновенно тщательно, словно на него взирал целый класс, Джарвиз вытер ноги о дорожку и подошел проверить, откуда взялась лужа. Только бы не течь в аквариуме, чинить его такая работка — не обрадуешься. Все еще тяжело дыша, он коротким, толстым пальцем провел но шву аквариума. С уверенностью не скажешь, но вроде сухо. Лучше все-таки знать наверняка. Руки были еще влажные от дождя, так что он нашел сухой кусочек на кашне и, прежде чем снова провести по шву, старательно вытер палец.
На это ушли секунды, очень важные секунды: команда Леса как раз успела затеять новый спор, перед тем как прийти сюда из зала.
Мик хотел оставить окно открытым, чтоб быстрей потом выбраться, но Лес не согласился.
— Нет, закрой окошко! — скомандовал он. — Во-первых, нас шестеро, быстро все равно не вылезешь, лучше отопрем вон ту дверь. — Острый глаз хищника уже углядел запасный выход, запертый на засов, который открывается, едва толкнешь дверь изнутри. — А потом, если кто увидит окошко открытое, сразу поймет, сюда залезли. Это все равно, что знак вывесить.
Мик не спорил. Понял — Лес прав, а главное, другим тоже это понятно, так чего ради выставлять себя недоумком.
Они не стали волноваться из-за мокрых следов на блестящем паркете, все равно ведь узнают — в школе кто-то побывал, чего ж зря тратить время, подтирать? Тихонько, крадучись, все двинулись за Лесом к двустворчатым дверям армированного стекла, ведущим в коридор. Осторожно, словно солдат, который наткнулся на подозрительный автомобиль, Лес поглядел сквозь стекло и, по привычке, нажал на ручку. Дверь отворилась.
Удивленный, он тихонько ругнулся, посмотрел на Терри:
— Открыто. Выходит, тут кто-то есть?
Терри не знал и со всей убедительностью так и ответил. Лес приник к двери, будто надеялся, она откроет ему секрет. Чуть толкнул ее рукой, не побоявшись, что останутся отпечатки пальцев, и внимательно посмотрел в щель, где должен бы проходить засов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24
Но имелось у него немало и учеников вроде Терри, которые не очень понимали, какое им отведено место в школьной иерархии.
Разумно, по-новому построенное здание это резко отличалось от трехэтажных стандартных лондонских школ, где на каждом этаже двери всех классов выходили в расположенный посередине зал. В Фокс-хиллской школе просторный спортивный зал был сам по себе, а двенадцать классов, построенных квадратом, выходили окнами на четырехугольный внутренний двор и соединялись коридором, переделанным из застекленной веранды. Кабинет директора, учительская и канцелярия располагались в передней части квадрата, обращенной к входу с Пэджет-стрит, напротив небольшой стоянки для учительских машин. Зал находился в тылу, а с другой стороны вплотную подступали дома, обращенные фасадами на Хэйзелдин-род. По бокам расположены были две игровые площадки, слева — для самых младших, справа — для ребят постарше, и весь участок вписывался в квартал жилых домов, словно часть геометрической головоломки.
Терри решил проникнуть в школу через зал. Боковая стена зала проходит по глухой части участка, а окна крепятся на боковых осях и открываются наружу вверх, ручки-задвижки внутри, но управиться с ними нетрудно — стоит только сунуть нож в щель внизу посередине, под металлической рамой. Мистер Эванс не раз проделывал это в субботу утром, когда хотел забросить в запертую школу рюкзак, — это многие ребята знали, но только теперь Терри с удивлением подумал, что никто еще ни из озорства, ни со злым умыслом не воспользовался этим знанием. Прежде ему такое и в голову не приходило. Ну, а что до ножа, который тут необходим, нож у них есть. Уж про нож-то он помнил.
— Куда нас несет? Весь вонючий квартал обходить, что ли? — не вытерпел Мик.
— Заткнись! Малёк сейчас скажет — ты что, не слыхал? Глухая тетеря!
Терри уже знал: надо делать, что велено, не ждать, пока наподдадут. Быстро, но негромко, как настоящий заговорщик, он посвятил их в первую половину плана, который сложился у него в голове:
— Следующая улица — Хэйзелдин-род. Можно пройти проулком, между домами. Вы… мы можем перелезть через ворота, это легко, они совсем невысокие, и через окно попадем в зал. Это легко. Задвижку можно отодвинуть ножом. А тогда посмотрим, какие двери внутри заперты. Этого я не знаю…
— Не бойсь, — сказал Мик. — Деннис сквозь любую дверь башку просунет…
— Гляди, как бы я твою не просунул! — проворчал Деннис.
— Заглохни! — Лес опасался малейшего разлада в своей команде. — Если не напортачим, тут дело плевое. — Он опять повернулся к Терри, пальцами смахнул капли дождя с век. — А сторож? Он, по-твоему, где сейчас? А уборщицы? Они где?
Про уборщиц Терри и не подумал. Он прикинул в уме, сколько прошло времени, с тех пор как днем ушел из школы. Целая вечность прошла, хватило времени, чтоб вся жизнь его перевернулась.
— Нет, их сейчас там нет. Только сторож. Но у него и на заду глаза…
— Ай, какие нехорошие слова! — глумливо произнес Мик.
— Но сейчас он у себя дома, по-моему…
— Гляди не промахнись, — едко напомнил ему Лес. — Нас-то он не знает, сечешь? Если попадемся ему на глаза, он только тебя и признает!
— Ага, нас-то ему никак не узнать, — сказал Белобрысый, стараясь убедить самого себя.
— Кроме Денниса, — прибавил Мик. — Его враз узнаешь, верно я говорю, Ден?
— Чтоб тебе подавиться! — негромко огрызнулся Деннис, ничего обидней ему на язык не подвернулось.
Мик не ответил. Для драки он еще не созрел.
— Пошли-пошли! — подогнал свою команду Лес. — Чертов дождь, скорей бы уж влезть в этот зал. Осточертело мне мокнуть. Поживей сработаем да и восвояси!
Не говоря больше ни слова, они свернули на Хэйзелдин-род и заспешили к проулку между домами.
В уютной, хорошо обставленной сторожке Джарвиз снял с крючка у входной двери большую связку ключей и крикнул в кухню жене:
— Индж, я в школу минут на десяток. В зале крыша плоская, в этакий ливень как бы не протекла… — Это говорилось не в упрек своей школе, просто так уж оно есть, как, бывает, любимый кисек не любит рыбку. — Если все в порядке, я только туда-назад. А то, может, ведерко подставлю, чтоб твой пол не испортился…
Индж, на чьей обязанности лежало мыть и натирать в зале пол, что-то ответила. Может, по-английски — если была довольна, а если нет, — по-немецки. Джарвиз не разобрал: тем ухом, что было обращено к кухне, он плохо слышал; впрочем, он и так мог догадаться. Высокий, серьезный, в синем кашне и подтяжках под лоснящейся от долгой носки курткой, с широким коричневым поясом, который подчеркивал, что у него аккуратная стать человека непьющего, он стоял на крыльце под крышей и смотрел на полоску асфальта, что отделяла его от школы. Небо чуть посветлело, но дождь еще не перестал, и слышно было, как вода бурлит в водостоках. Ровная, черная, блестящая стоянка для учительских машин была вся в пупырышках дождя, словно гусиная кожа, и даже парадная дверь под небольшим козырьком словно пропиталась водой. За спиной у него вдруг очутилась жена.
— Тебе никак нельзя обождать? Дождь скоро кончится, и ужин готов.
Эрнест Джарвиз глянул на небо, на залитый дождем асфальт, на свою школу. Его призывал долг; но, к сожалению, и жена тоже — а ее он привез с войны, и характер у нее истинно германский. Он не стал извиняться. Поднял воротник куртки и перепрыгнул через лужу у крыльца.
— Я скоро! — крикнул он. — Не дай ему остыть!
Несмотря на дождь и на ватные пробки глухоты, он услыхал сердитый поток немецких слов, потом хлопнула дверь, и все смолкло.
— Зал! — сказал он в дождь. — Надо проверить зал. — Он пригнулся, выбрал из связки нужный ключ и через стоянку побежал к школе.
Терри и вся команда Леса были уже в зале. За трубчатую раму ворот было удобно ухватиться руками, а висячий замок служил неплохой опорой ногам. Первым Лес отправил Мика — на случай, если б Терри все-таки попытался сбежать, вторым полез Терри, за ним остальные. Но Терри мысленно был уже готов к предстоящему и потому полез через ворота чуть ли не с охотой.
Только когда Терри оказался у первого окна, скрытого за углом выступающей из стены кладовки для спортивного инвентаря, его вдруг с новой силой ударило: да что же это он делает, — так, бывает, все внутри оборвется, когда сообразишь вдруг, что забыл поздравить маму в День матери. Появись в эту минуту Джарвиз, и Терри отделался бы выговором за то, что заигрался на школьном дворе в неположенное время; но теперь, с того мгновения, как он дотронулся до оконного шпингалета, он завяз и увязал все глубже.
Лес заслонил с боков глаза руками и сквозь стекло, по которому струился дождь, заглянул внутрь. Остальные, кроме Терри, проделали то же самое. Они знали: всегда лучше все увидеть собственными глазами и никому особенно нельзя доверять, тем более продувному вожаку их продувной команды.
В зале было пусто и сухо. Пирамиды стульев, на которых сидели во время обеда, были расставлены в одном конце, а маты, лавки и кони — в другом, справа от окна.
— Шик!
— Тут разве учатся?
— Нет, это просто зал, — сказал Терри, стоявший позади. Потом, чтоб сгладить разницу между их школой и своей, прибавил: — Нам ведь тут и обедать приходится.
— Здесь и готовят?
— Нет, привозят в термосах…
— И у нас…
— Может, все в одном месте готовят…
— Ага…
— Тут-то наверняка повкусней будет…
— Ага.
— Хватит про жратву, — оборвал разговоры Лес, — нам транзисторы нужны. Из-за них и притопали. Чтоб тихо было, не то смажу. Мы еще и не начали, а они языками чешут! Того гляди, кто-нибудь услышит…
Он просунул тонкое лезвие ножа в щель нижней части рамы, как раз под ручкой, пристыдил их своей деловитостью — так подчас им, бездельникам, становилось совестно, когда мать у них на глазах гнула спину над работой. Открыть оказалось легче легкого. Шпингалет послушно поднялся, ногтями Лес поддел раму, потянул вверх и наружу, образовался просвет сантиметров в пятнадцать.
— Елки-палки, он все верно говорил! — сказал Мик. — Все одно как сестрину копилку открыть…
— Ага…
Футбольная башка восторженно пробарабанил по своей макушке, а Белобрысый и Деннис со смехом дали друг другу тумака. Мик прав, все до смешного легко.
— Давай, Чушка, ты первый. Лезь и подвинь к окошку стул. Тогда нам будет легче.
Терри замешкался: теперь надо сделать самый непоправимый шаг.
— Давай лезь, без фокусов! — Лес схватил Терри за плечо, хотел подтолкнуть к окну и вдруг передумал, повернул лицом к себе. Поглядел в упор, глаза в глаза. И в его угреватом лице, в глазах, прикрытых веками без ресниц, Терри не увидел прежнего сонного равнодушия. То был миг странной близости, совершенного понимания, когда между ними двумя ничто не стояло.
Лес заговорил по-новому, серьезно, вразумляюще, и от этого еще ясней стало: вот сейчас случайный замысел, попытка приспособиться к обстоятельствам, от которой в любую минуту можно было отказаться, становится преступным действием — кражей со взломом. Терри слушал Леса и вдруг по-настоящему понял весь ужас своего положения.
— Ты не воображай, Чушка, тебе сухим из воды не выйти. Ты в это дело встрял не меньше нашего, по самую макушку. Ты из этой школы, ты нас сюда привел, ты нам показал, как открыть окошко. Если что, тебе хуже всех будет, так что давай веди нас и выведи с приемничками. И помни: сойдет гладко — гуляй-пляши. А нет, тогда…
— Хватит, лезем! — не выдержал Мик. — Надоело мокнуть!
— Ага, точно, Лесли, — сказал Деннис- Залезем, тогда уж из домов нас никто не увидит. А то стоишь тут вроде как без порток.
Лесли круто к ним повернулся, крепко, больно сжав плечо Терри:
— Заткни глотку! Пускай Чушка знает, что влип. Это важно. Я знаю, чего делаю, — Он рванул Терри, опять повернул к себе лицом. — Ясно, сечешь, ясно? И помни, чего тебе сказано… — Он выпустил Терри, подтолкнул к окну.
Терри не мешкал — вдруг у них лопнет терпение. Он нырнул под раму и поднял голову уже там, за стеклом. Тотчас его обдало знакомым запахом зала, запахом кокосовых матов, почему-то странно приветливым, дружелюбным, и внутри все сжалось от стыда — он чувствовал себя предателем.
Ничего не поделаешь, сказал он себе, и хватит об этом думать.
Он ухватился за твердый тонкий край подоконника и, подпрыгнув, перенес тяжесть тела на руки, точно гимнаст на параллельных брусьях. Оконная рама наклонно нависала у него над головой и ограничивала движения, но, перенося вес тела с одной руки на другую, чтоб не так врезался в ладони металл, он раскачался, с маху поставил левую ногу на подоконник, потом извернулся, так что низом живота чуть не задел за шпингалет, оседлал подоконник и неуклюже свалился на пол.
Он ощутил под руками твердый, гладкий, привычно прохладный паркет, и внутри все оборвалось: вот он, спасительный миг. Оттого ли, что вокруг наконец-то было сухо, оттого ли, что вдруг стал глуше шум дождя, просто ли от знакомого по урокам гимнастики ощущения пола под руками, но до него дошло: сейчас он один. Он внутри, а они снаружи. Если действовать быстро, еще можно спастись. Захлопнуть окно, кинуться в школу, включить всюду свет, чтоб заметил сторож, и тогда поглядим, кому поверит полиция. Или просто запереть окна изнутри и дождаться, когда они махнут на всё рукой и уйдут. Ради этого стоит потрудиться, разве что они придумают что-нибудь неожиданное.
Терри поднялся на четвереньки. Нечего раздумывать да мучиться. Надо вскочить и захлопнуть окно, сейчас или никогда. У него всего-то три-четыре секунды.
Он смотрел на прожилку паркета и все спрашивал себя, как же надо поступить. Надо захлопнуть окно. Сейчас же, скорей. Надо…
Терри медленно встал, спиной к окну. В зал уже вскочил Лес, не стал ждать, когда Терри подтащит стул. Лес не желал рисковать: мало ли что взбредет на ум этому Чушке. Но, хоть он этого знать не мог, теперь уже нечего было опасаться, что Терри разрушит их планы: он так расшибся при падении, так боялся ножа, так был запуган и сбит с толку их обращением и теперь уже так безнадежно увяз — ему казалось, обратного хода нет, — что оставил всякую надежду поступить так, как следовало бы по всем привычным ему правилам. Теперь все представлялось ему очень просто. Все легко. Он в школе для того, чтобы помочь этим ребятам украсть вещи, о которых сам же им рассказал. В этом смысле его уже обработали. В чудеса он не верил и не представлял, как теперь поступить, чтобы выйти незапятнанным. Как ни поступи, всех последствий все равно не предугадаешь. Эти непременно выиграют. И никакая волшебная палочка не перенесет его домой, к все понимающей маме и сухому полотенцу. Его заставили поверить, что у него одна надежда — лишь бы налет удался и все они ускользнули с добычей, иначе он пропал, — и нет смысла осложнять дело, ломать себе голову в поисках выхода, нечего и думать, будто еще можно вырваться. Он стоял и покорно ждал, когда вслед за Лесом в окно влезут остальные.
Последним из этой промокшей команды перебирался через подоконник Футбольная башка. Он заспешил, рука соскользнула. Он задел за ручку, отвратительно выругался и, держась за ушибленное место, заплясал от боли под насмешливый хохот.
— Ладно, хватит валять дурака! — жестко сказал Лес. — Еще увидят вон из тех домов. И где сейчас сторож, тоже неизвестно, так что заткнитесь.
Футбольная башка мучился теперь молча, остальные уже не веселились, лишь поглядывали на него с многозначительными улыбочками. Лес прав. Хватит валить дурака. Пора приниматься за дело. Всерьез. Всем. А значит, и Терри.
7
Джарвиз повернул в замке входной двери массивный ключ и вошел в школу. Не подозревая о том, что происходит за несколькими дверями от него, он стал на ковровую дорожку, опустил воротник, кончиками пальцев смахнул воду с отворотов, потом с брюк, для чего пнул воздух одной ногой, потом другой, словно вымещал досаду на непослушном псе.
— Проклятый дождь! — проворчал он.
Но, сказать по правде, на себя он сейчас был зол не меньше, чем на погоду, ведь он не надел плащ только потому, что идти за ним надо было во владения жены, в кухню. Он выпрямился и оглядел тихий вестибюль. Несмотря на дождь, тут, как всегда после уроков, царил покой, который он так любил; мирная тишина нарушалась лишь тиканьем электронных часов, что управляли звонками на перемены, да тихонько булькал воздух в аквариуме с тропическими рыбами. Джарвиз громко, удовлетворенно перевел дух и огляделся. Если поспешить, он, пожалуй, успеет проверить, в порядке ли зал, и вернуться домой еще до того, как там возобладает истинно германское настроение. На все про все, даже принимая во внимание все двери, уйдет две минуты.
На линолеуме подле аквариума оказалась лужица воды, поэтому Терри с компанией пока еще не были обнаружены.
— Эге, это еще что?
Необыкновенно тщательно, словно на него взирал целый класс, Джарвиз вытер ноги о дорожку и подошел проверить, откуда взялась лужа. Только бы не течь в аквариуме, чинить его такая работка — не обрадуешься. Все еще тяжело дыша, он коротким, толстым пальцем провел но шву аквариума. С уверенностью не скажешь, но вроде сухо. Лучше все-таки знать наверняка. Руки были еще влажные от дождя, так что он нашел сухой кусочек на кашне и, прежде чем снова провести по шву, старательно вытер палец.
На это ушли секунды, очень важные секунды: команда Леса как раз успела затеять новый спор, перед тем как прийти сюда из зала.
Мик хотел оставить окно открытым, чтоб быстрей потом выбраться, но Лес не согласился.
— Нет, закрой окошко! — скомандовал он. — Во-первых, нас шестеро, быстро все равно не вылезешь, лучше отопрем вон ту дверь. — Острый глаз хищника уже углядел запасный выход, запертый на засов, который открывается, едва толкнешь дверь изнутри. — А потом, если кто увидит окошко открытое, сразу поймет, сюда залезли. Это все равно, что знак вывесить.
Мик не спорил. Понял — Лес прав, а главное, другим тоже это понятно, так чего ради выставлять себя недоумком.
Они не стали волноваться из-за мокрых следов на блестящем паркете, все равно ведь узнают — в школе кто-то побывал, чего ж зря тратить время, подтирать? Тихонько, крадучись, все двинулись за Лесом к двустворчатым дверям армированного стекла, ведущим в коридор. Осторожно, словно солдат, который наткнулся на подозрительный автомобиль, Лес поглядел сквозь стекло и, по привычке, нажал на ручку. Дверь отворилась.
Удивленный, он тихонько ругнулся, посмотрел на Терри:
— Открыто. Выходит, тут кто-то есть?
Терри не знал и со всей убедительностью так и ответил. Лес приник к двери, будто надеялся, она откроет ему секрет. Чуть толкнул ее рукой, не побоявшись, что останутся отпечатки пальцев, и внимательно посмотрел в щель, где должен бы проходить засов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24