Она должна попробовать примириться с эрлрм. Если она сейчас поступит иначе, то никогда не сможет себе это простить.
– Да, я знаю, – сказала она. – Я поговорю с ним. – На самом деле, у Анжелики и в мыслях не было поступить по-другому. Просто ей нужно было время, чтобы набраться смелости и решительности. – Знаешь, я так удивилась и обрадовалась, когда ты сообщил мне, что отец выехал из Лондона… – добавила Анжелика с улыбкой. – Может быть, теперь все действительно будет иначе…
Лорд Эллевуд не знал, сколько времени просидел в библиотеке, когда в холле послышались приглушенные голоса. Он многое пережил за эти показавшиеся ему бесконечно долгими минуты уединения, однако ему до смерти наскучило вынужденное одиночество. До сих пор эрл был приучен к тому, что все его приказания выполнялись незамедлительно и беспрекословно, а вот теперь впервые на него, похоже, никто не обращал никакого внимания.
Он не мог решиться покинуть библиотеку, так как совсем не ориентировался в незнакомом ему доме. В то же время ему было уже невыносимо сидеть тут одному и не знать, что происходит за дверями комнаты. Эрл не знал, где сейчас Анжелика. Не знал, что делает Бенуа, и мало-помалу в его душе начал снова закипать гнев.
Услышав, как открывается дверь, он повернул голову.
– Кто тут? – свирепо прорычал он.
– Генри! Дружище! – Сэр Уильям широким шагом пересек комнату и схватил лорда Эллевуда за руку раньше, чем тот успел отреагировать на почти забытый им голос. – До чего же я рад, что не разминулся с тобой! Ведь я приехал, как только узнал, что ты здесь!
Схватив руку эрла, он изо всех сил затряс ее обеими руками. Несомненно, радость в его голосе была совершенно искренней. Если сэр Уильям и был потрясен переменами, случившимися с его лучшим другом, голос его не дрогнул и звучал сейчас так же сердечно, как и раньше.
– Уильям? – наугад спросил лорд Эллевуд. Он совсем забыл, что Бенуа упоминал что-то о магистрате, и теперь неожиданное появление в библиотеке сэра Уильяма застигло эрла врасплох.
– Зови уж меня Билли Мушкетон, как и все вокруг! – Сэр Уильям звучно расхохотался. – Черт возьми! Я так расстроился, узнав про Гарри, – хотя, похоже, он мало в чем уступит старой гвардии. Кажется, он заставил лягушатников хорошенько побегать! Ничего, пусть отрабатывают свои денежки!
Сэр Уильям непринужденно пододвинул себе стул и уселся рядом с лордом Эллевудом.
– Откуда тебе известно про Гарри? – нахмурившись, поинтересовался эрл.
– Анжелика рассказала. Клянусь святым Георгом, она теперь совсем взрослая, и какая красавица! – с готовностью ответил сэр Уильям. – Задала мне настоящую трепку, а все потому, что я, видишь ли, вздумал обсуждать семейное дело в присутствии посторонних. Я и понятия не имел, что ты знаком с молодым Фолкнером. Если кто и может вытащить Гарри из Франции, так только он!
Эрл закусил нижнюю губу, подавляя готовый сорваться с языка ядовитый ответ. Он слышать ничего не хотел про Бенуа! Чем бы ни занималась Анжелика в Суссексе в последние три дня, как-никак она провела их вместе с Бенуа Фолкнером, и ее репутации только навредит известие о том, что отец готов на людях обсуждать ее поведение.
– Я познакомился с, ним несколько лет назад, – лаконично сказал эрл. – А где ты виделся с Анжеликой?
– В трактире в Литлхэмптоне, – удивленно откликнулся сэр Уильям. – Жаль, что ты не направил ее прямиком ко мне, ведь ей было бы куда удобнее дожидаться Адама у меня в поместье. Клянусь Господом Богом, ну и сюрприз же меня поджидал! Я-то думал, что парень давным-давно погиб! Он сейчас у меня в усадьбе, живой и почти невредимый, и никакие лазутчики лягушатников не прознают, где он, и не доберутся до него.
– Адам? – переспросил эрл.
– Молодой Кеннетт. – Сэр Уильям энергично кивнул. – Превосходный выбор – никто другой не сумел бы привезти это письмо. Насколько я понимаю, теперь тебе уже известно его содержание? Разумеется, Анжелика сразу же тебе все рассказала! Но все-таки несколько лет назад Адам заставил меня хорошенько побегать, – почти с нежностью добавил сэр Уильям. – Помнишь ту ночь, когда мы тобой гнались за контрабандистами? Так вот, только сегодня, когда мы ехали с ним в моем экипаже, Адам рассказал мне, что это он повел нас тогда по ложному следу. А ты еще в то утро вернулся пешком, без лошади. Ты так до сих пор и не объяснил мне, что с тобой такое приключилось. Ах, что за дни были!
– Да… – с сожалением вздохнул эрл.
– Ладно, раз уж ты теперь оказался в Суссексе, я буду просто оскорблен, если ты откажешься погостить у меня в усадьбе, – ворчливо проговорил сэр Уильям. – Сколько лет я стараюсь затащить тебя сюда!
– Очень мило с твоей стороны, – сказал эрл и сам удивился, как холодно прозвучал его голос. – Однако я боюсь, что должен разочаровать тебя: мы с Анжеликой немедленно возвращаемся в столицу.
– Ну, это ты брось! – с чувством воскликнул сэр Уильям. – Ты же только что приехал. Кроме того, я уверен, тебе захочется самому переговорить с Адамом – надо же тебе услышать новости из первых уст! Хотел бы я знать: что-то затевает Фолкнер? Жаль только, что Адама так некстати проткнули лягушатники, а то бы два этих молодца отправились выручать Гарри вдвоем.
Эрл заколебался. Он до сих пор испытывал крайнюю враждебность по отношению к Бенуа, и ему отчаянно хотелось вернуться в знакомые, надежные стены своего лондонского дома. С другой стороны, ему было приятно снова оказаться в компании говорливого магистрата. Эрл не мог сейчас увидеть, изменился ли за прошедшие годы его старый друг внешне, однако одно было очевидно: сэр Уильям, как и прежде, отличался редкой способностью вести разговор за двоих.
В довершение всего лорду Эллевуду стало ясно, что сэру Уильяму известно о событиях последних дней так же мало, как и ему самому.
Вероятно, магистрат полагал, что именно этот Адам Кеннетт, кто бы он там ни был, привез в Англию письмо Джеймса Корбетта, хотя лорду Эллевуду было отлично известно, что дело обстоит вовсе не так. Тогда кто же такой этот Кеннетт, дьявол его разрази?! И почему он вдруг оказывается ранен французами?
Эрл почувствовал, как в нем просыпается интуиция старого, опытного охотника. Если Анжелика не желает рассказывать ему правду – а эрл сейчас отказывался даже думать о том, что он не предоставил ей возможности сделать это, – тогда он сам все выяснит и сам во всем разберется. Может быть, старый пес и ослеп, однако нюх в нем еще не притупился, и он готов всем это доказать!
– Пожалуй, я не стану разочаровывать тебя, дружище, – сказал эрл, неохотно принимая приглашение сэра Уильяма.
– Вот и молодчина! – Магистрат вскочил на ноги и со всей силы хлопнул друга по плечу. – Я распоряжусь немедленно собрать и уложить все твои пожитки. Пресвятое небо! Вот этот денек мы с тобой запомним надолго!
– Похоже, ты прав, – проговорил лорд Эллевуд, и впервые за несколько дней на лице его появилась улыбка.
Последние полтора года все, кто окружал его, обращались с ним так бережно, словно он был не только слеп, но и слаб, как новорожденное дитя. Тем приятнее было ему совершенно естественное, как и в былые дни, поведение шумливого сэра Уильяма.
– Папа? Как ты мог?! – Анжелика вбежала в библиотеку.
На щеках ее проступили алые пятна, а глаза пылали гневным огнем.
– Анжелика? – Лорд Эллевуд инстинктивно привстал ей навстречу.
– Как ты мог уволить Марту? – повторила девушка. – Как ты мог до такой степени унизиться? Подумать только, ты наказал ее за то, что она мне верна! А ведь сегодня утром ты уволил мистера Харгрейвза потому, что он, как ты утверждаешь, предал тебя!
– Что-то я не заметил ее верности, – едко вставил лорд Эллевуд.
– Да ведь она моя горничная, а не твоя! – страстно воскликнула Анжелика. – Неужели ты бы отнесся к ней с уважением, если бы она предала меня!
– С уважением? – вспыхнул лорд Эллевуд. – А кто такая эта девка? Всего лишь презренная служанка, и только. До тех пор пока я плачу ей жалованье, ее долг – исполнять все мои приказания! И я не потерплю, чтобы кто-либо из членов моей семьи разговаривал со мной подобным тоном!
Анжелика уставилась на него, с трудом переводя дыхание от гнева. Грудь ее судорожно вздымалась и опадала. Девушка видела, что вулканический темперамент отца готов к новому извержению, однако ей было уже все равно. Известие об увольнении Марты стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Крохотные искры противоречия, давно уже тлевшие в ее душе, превратились теперь в неукротимое пламя мятежного пожара, и Анжелика не в силах была сдерживаться после того, что стало ей известно.
Вернувшись в дом, они с Бенуа узнали, что эрл беседует с сэром Уильямом. Анжелика тотчас же решила отложить разговор с отцом до того времени, когда он останется один. Бенуа согласился с ней, и она воспользовалась возможностью подняться наверх, в свою комнату, чтобы там в тишине спокойно обо всем еще раз подумать.
Однако в спальне ее поджидала Марта. Одного взгляда на горничную было достаточно, чтобы понять: случилось что-то страшное.
Лорд Эллевуд прибыл в усадьбу «Остролист» на рассвете и немедленно потребовал разбудить Марту, вытащить ее из постели и привести к нему. Он подверг ее еще более беспощадному допросу, чем позднее Анжелику, и кончилось все тем, что горничная была с позором уволена.
Насколько Анжелика могла судить, Марта осталась стоически верна своей хозяйке на протяжении всего отвратительного допроса, учиненного ей лордом Эллевудом. Горничная отказалась сообщить ему даже те скудные сведения, которые были известны ей самой. Сейчас Анжелика с горечью сознавала, сколько беспокойства, волнений причинила она Марте, и не могла простить себя за это.
Но точно так же не могла простить она и эрла – за то, что он выместил свою злобу на ни в чем не повинной жертве.
– Еще немного – и вокруг тебя никого не останется, – обратилась Анжелика к отцу, чувствуя, как ярость понемногу затихает в ее душе. Лорд Эллевуд стоял в глубине библиотеки. – Насколько я понимаю, ты уволил своего камердинера перед тем, как покинул Лондон. Сегодня ты уволил мистера Харгрейвза и Марту. А ведь когда-то ты сам говорил мне, что о человеке следует судить по тому, как относятся к нему его слуги, а вовсе не равные ему по положению. – Анжелика замолчала.
В библиотеке установилась полная тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием лорда Эллевуда и тихим, размеренным тиканьем часов на полке над камином. Эрл стоял, вскинув голову, обратив в сторону Анжелики невидящие глаза, и молчал.
Девушка и не догадывалась, что ее слова нанесли эрлу сокрушительный удар. Он чувствовал, что поступил с Мартой несправедливо, однако признаться в этом не хотел даже самому себе.
Анжелика краем глаза заметила, что позади нее столпились люди, но теперь ей было уже все равно, слушает кто-либо их разговор или нет.
– Я прошу прощения за то, что уехала из Лондона, не предупредив тебя, – твердо сказала она. – И мне жаль, что по моей вине мистер Харгрейвз и Марта оказались без места. За это я себя не прощу. Но, папа, если бы я только знала, что ты выслушаешь меня или просто сумеешь понять, я бы обязательно рассказала тебе, почему я решила отвезти это письмо сама. И если бы ты рассказал мне все то, что тебе известно о Бенуа, вероятно, мне не нужно было бы ехать сюда и самой все проверять.
– Рассказала мне? – резко переспросил эрл. – С кем, черт бы тебя побрал, ты разговариваешь, дерзкая девчонка?
– Не знаю, – прямо ответила ему Анжелика. – Но, ясное дело, не с отцом, которого я помню. Прощай, папа.
– Что ты такое говоришь? – Лорд Эллевуд нахмурился, все так же тяжело дыша.
– Я говорю, что не собираюсь возвращаться с тобой в Лондон, – по-прежнему твердо и весьма решительно заявила Анжелика. – Тебе придется найти себе кого-нибудь еще, кто будет готов сидеть с тобой в сумерках и читать тебе целыми днями напролет, когда жизнь вокруг продолжается и в ней столько прекрасного…
Повернувшись на каблучках, она вышла из библиотеки, не дожидаясь ответа отца. Бенуа поспешно отступил в сторону, давая ей пройти. Сэр Уильям, застыв как изваяние, смотрел девушке вслед, изумленно приоткрыв рот.
– Анжелика! – заревел лорд Эллевуд.
Она приблизилась к первой ступеньке лестницы и начала медленно подниматься наверх.
– Анжелика!
Она не остановилась и даже не оглянулась. В лице ее не было ни кровинки, однако губы девушки были решительно сжаты. Она приняла решение, которого не изменит никто и ничто, и уж конечно, не очередная вспышка беспричинной ярости лорда Эллевуда:
– Она не придет, если вы будете звать ее таким тоном, – спокойно сказал Бенуа.
Он закрыл дверь библиотеки и повернулся, задумчиво глядя на эрла. Сэр Уильям, по всей вероятности, так и не обрел дар речи, а потому стоял, переводя взгляд с Бенуа на эрла и обратно, и на лице его попеременно сменялись то ужас, то изумление.
– Это ты во всем виноват! – яростно выкрикнул лорд Эллевуд в сторону Бенуа. – Это ты затуманил ее разум своими коварными и грязными…
– Меня, знаете ли, еще никто и никогда не называл коварным, – холодно прервал его Бенуа. – Если вы полагаете, что это я настроил Анжелику против вас, вы заблуждаетесь. Если не ошибаюсь, вы сами, милорд, отлично преуспели в этом – без моей помощи!
– Я никогда не дам своего согласия на ее брак с тобой! – огрызнулся лорд Эллевуд. От ярости его била крупная дрожь, руки судорожно то сжимались, то разжимались.
– Мы не нуждаемся в вашем согласии, – ровным тоном ответил Бенуа. – Анжелике двадцать три года. Она уже сама может решать свою судьбу.
– Я лишаю ее наследства! – дико закричал лорд Эллевуд. – Она ничего от меня не получит! Ничего, ни единого пенни!
– Ей не нужны ваши деньги, – ледяным тоном парировал Бенуа. – Я вполне способен сам прокормить и обеспечить свою жену. Для нее намного важнее ваше уважение. Что бы она ни сделала, как бы она ни поступила, она сделала это из любви к вам и лорду Леннарду; однако вы предпочли обращаться с ней еще хуже, чем обращались когда-то с дерзким выродком – контрабандистом, пистолет которого был направлен вам в сердце!
– Не смейте читать мне нотации, сэр! – взорвался лорд Эллевуд. – Я не оставлю Анжелику в этом доме наедине с вами! Где Хопвуд?
– З-здесь, – заикаясь от волнения, ответил сэр Уильям.
Лорд Эллевуд судорожно перевел дыхание и произнес с ледяным достоинством:
– Кажется, моя дочь не будет сопровождать нас в твое поместье, Уильям. Полагаю, нам больше незачем откладывать наш отъезд…
Сэр Уильям с трудом сглотнул воздух. Он безуспешно пытался угнаться за ходом событий и с отчаянием переводил взгляд с решительного лица лорда Эллевуда на по-волчьи настороженную и готовую отразить любое нападение фигуру Бенуа.
– Пойду посмотрю, готова ли карета, – поспешно вымолвил он, впервые в жизни почувствовав, что силы изменяют ему и что он просто не в состоянии участвовать дальше в столь мелодраматической сцене.
– Ты еще тут? – спросил лорд Эллевуд, как только за магистратом закрылась дверь.
– Да, милорд.
– «Да»… – повторил эрл, и, казалось, это простое слово упало в напряженное молчание, царившее в библиотеке, подобно камню, что падает в бездну.
Лорд Эллевуд изо всех сил напрягал слух, но не слышал ничего, что выдавало бы присутствие Бенуа, – даже его дыхания. Казалось, он разговаривает – или борется? – с бесплотной тенью. А ведь еще никогда и никому не удавалось одержать верх над тенью…
– Если бы я не был сейчас слеп, тебе не удалось бы совершить все это и остаться безнаказанным! – резко проговорил эрл.
– Если бы вы не были слепы, милорд, вы бы все равно обратились ко мне с просьбой спасти вашего сына, – холодно сказал Бенуа, – потому что у меня, в отличие от большинства ваших знакомых, есть определенные связи. Однако, если бы вы не были слепы, вас не душили бы раздражение, досада и ярость настолько, что вы отказывались бы внимать голосу здравого смысла. Обещаю вам, милорд, со мной Гарри будет в полной безопасности. Так же, как и Анжелика, – не сомневайтесь.
– И это мне обещает преступник, контрабандист? – с презрительной насмешкой поинтересовался лорд Эллевуд.
– Это я вам обещаю, – ответил Бенуа, и в этом ответе прозвучала стальная решимость готового сдержать свое честное слово человека. – Полагаю, вас уже ждет экипаж. Au revoir, милорд. Уверен, мы с вами еще встретимся.
Глава девятая
Анжелика и Бенуа обвенчались на следующее утро, получив специальное разрешение на брак. В день своей свадьбы Анжелика надела то же атласное платье цвета слоновой кости, в котором ужинала в усадьбе «Остролист» три дня назад. Когда она стояла, озаренная лучами света, падавшего из алтарного окна, в маленькой лондонской церкви, от ее золотистых волос, казалось, исходило волшебное сияние. Голос ее ни разу не дрогнул, когда она произносила слова брачного обета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
– Да, я знаю, – сказала она. – Я поговорю с ним. – На самом деле, у Анжелики и в мыслях не было поступить по-другому. Просто ей нужно было время, чтобы набраться смелости и решительности. – Знаешь, я так удивилась и обрадовалась, когда ты сообщил мне, что отец выехал из Лондона… – добавила Анжелика с улыбкой. – Может быть, теперь все действительно будет иначе…
Лорд Эллевуд не знал, сколько времени просидел в библиотеке, когда в холле послышались приглушенные голоса. Он многое пережил за эти показавшиеся ему бесконечно долгими минуты уединения, однако ему до смерти наскучило вынужденное одиночество. До сих пор эрл был приучен к тому, что все его приказания выполнялись незамедлительно и беспрекословно, а вот теперь впервые на него, похоже, никто не обращал никакого внимания.
Он не мог решиться покинуть библиотеку, так как совсем не ориентировался в незнакомом ему доме. В то же время ему было уже невыносимо сидеть тут одному и не знать, что происходит за дверями комнаты. Эрл не знал, где сейчас Анжелика. Не знал, что делает Бенуа, и мало-помалу в его душе начал снова закипать гнев.
Услышав, как открывается дверь, он повернул голову.
– Кто тут? – свирепо прорычал он.
– Генри! Дружище! – Сэр Уильям широким шагом пересек комнату и схватил лорда Эллевуда за руку раньше, чем тот успел отреагировать на почти забытый им голос. – До чего же я рад, что не разминулся с тобой! Ведь я приехал, как только узнал, что ты здесь!
Схватив руку эрла, он изо всех сил затряс ее обеими руками. Несомненно, радость в его голосе была совершенно искренней. Если сэр Уильям и был потрясен переменами, случившимися с его лучшим другом, голос его не дрогнул и звучал сейчас так же сердечно, как и раньше.
– Уильям? – наугад спросил лорд Эллевуд. Он совсем забыл, что Бенуа упоминал что-то о магистрате, и теперь неожиданное появление в библиотеке сэра Уильяма застигло эрла врасплох.
– Зови уж меня Билли Мушкетон, как и все вокруг! – Сэр Уильям звучно расхохотался. – Черт возьми! Я так расстроился, узнав про Гарри, – хотя, похоже, он мало в чем уступит старой гвардии. Кажется, он заставил лягушатников хорошенько побегать! Ничего, пусть отрабатывают свои денежки!
Сэр Уильям непринужденно пододвинул себе стул и уселся рядом с лордом Эллевудом.
– Откуда тебе известно про Гарри? – нахмурившись, поинтересовался эрл.
– Анжелика рассказала. Клянусь святым Георгом, она теперь совсем взрослая, и какая красавица! – с готовностью ответил сэр Уильям. – Задала мне настоящую трепку, а все потому, что я, видишь ли, вздумал обсуждать семейное дело в присутствии посторонних. Я и понятия не имел, что ты знаком с молодым Фолкнером. Если кто и может вытащить Гарри из Франции, так только он!
Эрл закусил нижнюю губу, подавляя готовый сорваться с языка ядовитый ответ. Он слышать ничего не хотел про Бенуа! Чем бы ни занималась Анжелика в Суссексе в последние три дня, как-никак она провела их вместе с Бенуа Фолкнером, и ее репутации только навредит известие о том, что отец готов на людях обсуждать ее поведение.
– Я познакомился с, ним несколько лет назад, – лаконично сказал эрл. – А где ты виделся с Анжеликой?
– В трактире в Литлхэмптоне, – удивленно откликнулся сэр Уильям. – Жаль, что ты не направил ее прямиком ко мне, ведь ей было бы куда удобнее дожидаться Адама у меня в поместье. Клянусь Господом Богом, ну и сюрприз же меня поджидал! Я-то думал, что парень давным-давно погиб! Он сейчас у меня в усадьбе, живой и почти невредимый, и никакие лазутчики лягушатников не прознают, где он, и не доберутся до него.
– Адам? – переспросил эрл.
– Молодой Кеннетт. – Сэр Уильям энергично кивнул. – Превосходный выбор – никто другой не сумел бы привезти это письмо. Насколько я понимаю, теперь тебе уже известно его содержание? Разумеется, Анжелика сразу же тебе все рассказала! Но все-таки несколько лет назад Адам заставил меня хорошенько побегать, – почти с нежностью добавил сэр Уильям. – Помнишь ту ночь, когда мы тобой гнались за контрабандистами? Так вот, только сегодня, когда мы ехали с ним в моем экипаже, Адам рассказал мне, что это он повел нас тогда по ложному следу. А ты еще в то утро вернулся пешком, без лошади. Ты так до сих пор и не объяснил мне, что с тобой такое приключилось. Ах, что за дни были!
– Да… – с сожалением вздохнул эрл.
– Ладно, раз уж ты теперь оказался в Суссексе, я буду просто оскорблен, если ты откажешься погостить у меня в усадьбе, – ворчливо проговорил сэр Уильям. – Сколько лет я стараюсь затащить тебя сюда!
– Очень мило с твоей стороны, – сказал эрл и сам удивился, как холодно прозвучал его голос. – Однако я боюсь, что должен разочаровать тебя: мы с Анжеликой немедленно возвращаемся в столицу.
– Ну, это ты брось! – с чувством воскликнул сэр Уильям. – Ты же только что приехал. Кроме того, я уверен, тебе захочется самому переговорить с Адамом – надо же тебе услышать новости из первых уст! Хотел бы я знать: что-то затевает Фолкнер? Жаль только, что Адама так некстати проткнули лягушатники, а то бы два этих молодца отправились выручать Гарри вдвоем.
Эрл заколебался. Он до сих пор испытывал крайнюю враждебность по отношению к Бенуа, и ему отчаянно хотелось вернуться в знакомые, надежные стены своего лондонского дома. С другой стороны, ему было приятно снова оказаться в компании говорливого магистрата. Эрл не мог сейчас увидеть, изменился ли за прошедшие годы его старый друг внешне, однако одно было очевидно: сэр Уильям, как и прежде, отличался редкой способностью вести разговор за двоих.
В довершение всего лорду Эллевуду стало ясно, что сэру Уильяму известно о событиях последних дней так же мало, как и ему самому.
Вероятно, магистрат полагал, что именно этот Адам Кеннетт, кто бы он там ни был, привез в Англию письмо Джеймса Корбетта, хотя лорду Эллевуду было отлично известно, что дело обстоит вовсе не так. Тогда кто же такой этот Кеннетт, дьявол его разрази?! И почему он вдруг оказывается ранен французами?
Эрл почувствовал, как в нем просыпается интуиция старого, опытного охотника. Если Анжелика не желает рассказывать ему правду – а эрл сейчас отказывался даже думать о том, что он не предоставил ей возможности сделать это, – тогда он сам все выяснит и сам во всем разберется. Может быть, старый пес и ослеп, однако нюх в нем еще не притупился, и он готов всем это доказать!
– Пожалуй, я не стану разочаровывать тебя, дружище, – сказал эрл, неохотно принимая приглашение сэра Уильяма.
– Вот и молодчина! – Магистрат вскочил на ноги и со всей силы хлопнул друга по плечу. – Я распоряжусь немедленно собрать и уложить все твои пожитки. Пресвятое небо! Вот этот денек мы с тобой запомним надолго!
– Похоже, ты прав, – проговорил лорд Эллевуд, и впервые за несколько дней на лице его появилась улыбка.
Последние полтора года все, кто окружал его, обращались с ним так бережно, словно он был не только слеп, но и слаб, как новорожденное дитя. Тем приятнее было ему совершенно естественное, как и в былые дни, поведение шумливого сэра Уильяма.
– Папа? Как ты мог?! – Анжелика вбежала в библиотеку.
На щеках ее проступили алые пятна, а глаза пылали гневным огнем.
– Анжелика? – Лорд Эллевуд инстинктивно привстал ей навстречу.
– Как ты мог уволить Марту? – повторила девушка. – Как ты мог до такой степени унизиться? Подумать только, ты наказал ее за то, что она мне верна! А ведь сегодня утром ты уволил мистера Харгрейвза потому, что он, как ты утверждаешь, предал тебя!
– Что-то я не заметил ее верности, – едко вставил лорд Эллевуд.
– Да ведь она моя горничная, а не твоя! – страстно воскликнула Анжелика. – Неужели ты бы отнесся к ней с уважением, если бы она предала меня!
– С уважением? – вспыхнул лорд Эллевуд. – А кто такая эта девка? Всего лишь презренная служанка, и только. До тех пор пока я плачу ей жалованье, ее долг – исполнять все мои приказания! И я не потерплю, чтобы кто-либо из членов моей семьи разговаривал со мной подобным тоном!
Анжелика уставилась на него, с трудом переводя дыхание от гнева. Грудь ее судорожно вздымалась и опадала. Девушка видела, что вулканический темперамент отца готов к новому извержению, однако ей было уже все равно. Известие об увольнении Марты стало последней каплей, переполнившей чашу ее терпения. Крохотные искры противоречия, давно уже тлевшие в ее душе, превратились теперь в неукротимое пламя мятежного пожара, и Анжелика не в силах была сдерживаться после того, что стало ей известно.
Вернувшись в дом, они с Бенуа узнали, что эрл беседует с сэром Уильямом. Анжелика тотчас же решила отложить разговор с отцом до того времени, когда он останется один. Бенуа согласился с ней, и она воспользовалась возможностью подняться наверх, в свою комнату, чтобы там в тишине спокойно обо всем еще раз подумать.
Однако в спальне ее поджидала Марта. Одного взгляда на горничную было достаточно, чтобы понять: случилось что-то страшное.
Лорд Эллевуд прибыл в усадьбу «Остролист» на рассвете и немедленно потребовал разбудить Марту, вытащить ее из постели и привести к нему. Он подверг ее еще более беспощадному допросу, чем позднее Анжелику, и кончилось все тем, что горничная была с позором уволена.
Насколько Анжелика могла судить, Марта осталась стоически верна своей хозяйке на протяжении всего отвратительного допроса, учиненного ей лордом Эллевудом. Горничная отказалась сообщить ему даже те скудные сведения, которые были известны ей самой. Сейчас Анжелика с горечью сознавала, сколько беспокойства, волнений причинила она Марте, и не могла простить себя за это.
Но точно так же не могла простить она и эрла – за то, что он выместил свою злобу на ни в чем не повинной жертве.
– Еще немного – и вокруг тебя никого не останется, – обратилась Анжелика к отцу, чувствуя, как ярость понемногу затихает в ее душе. Лорд Эллевуд стоял в глубине библиотеки. – Насколько я понимаю, ты уволил своего камердинера перед тем, как покинул Лондон. Сегодня ты уволил мистера Харгрейвза и Марту. А ведь когда-то ты сам говорил мне, что о человеке следует судить по тому, как относятся к нему его слуги, а вовсе не равные ему по положению. – Анжелика замолчала.
В библиотеке установилась полная тишина, нарушаемая лишь хриплым дыханием лорда Эллевуда и тихим, размеренным тиканьем часов на полке над камином. Эрл стоял, вскинув голову, обратив в сторону Анжелики невидящие глаза, и молчал.
Девушка и не догадывалась, что ее слова нанесли эрлу сокрушительный удар. Он чувствовал, что поступил с Мартой несправедливо, однако признаться в этом не хотел даже самому себе.
Анжелика краем глаза заметила, что позади нее столпились люди, но теперь ей было уже все равно, слушает кто-либо их разговор или нет.
– Я прошу прощения за то, что уехала из Лондона, не предупредив тебя, – твердо сказала она. – И мне жаль, что по моей вине мистер Харгрейвз и Марта оказались без места. За это я себя не прощу. Но, папа, если бы я только знала, что ты выслушаешь меня или просто сумеешь понять, я бы обязательно рассказала тебе, почему я решила отвезти это письмо сама. И если бы ты рассказал мне все то, что тебе известно о Бенуа, вероятно, мне не нужно было бы ехать сюда и самой все проверять.
– Рассказала мне? – резко переспросил эрл. – С кем, черт бы тебя побрал, ты разговариваешь, дерзкая девчонка?
– Не знаю, – прямо ответила ему Анжелика. – Но, ясное дело, не с отцом, которого я помню. Прощай, папа.
– Что ты такое говоришь? – Лорд Эллевуд нахмурился, все так же тяжело дыша.
– Я говорю, что не собираюсь возвращаться с тобой в Лондон, – по-прежнему твердо и весьма решительно заявила Анжелика. – Тебе придется найти себе кого-нибудь еще, кто будет готов сидеть с тобой в сумерках и читать тебе целыми днями напролет, когда жизнь вокруг продолжается и в ней столько прекрасного…
Повернувшись на каблучках, она вышла из библиотеки, не дожидаясь ответа отца. Бенуа поспешно отступил в сторону, давая ей пройти. Сэр Уильям, застыв как изваяние, смотрел девушке вслед, изумленно приоткрыв рот.
– Анжелика! – заревел лорд Эллевуд.
Она приблизилась к первой ступеньке лестницы и начала медленно подниматься наверх.
– Анжелика!
Она не остановилась и даже не оглянулась. В лице ее не было ни кровинки, однако губы девушки были решительно сжаты. Она приняла решение, которого не изменит никто и ничто, и уж конечно, не очередная вспышка беспричинной ярости лорда Эллевуда:
– Она не придет, если вы будете звать ее таким тоном, – спокойно сказал Бенуа.
Он закрыл дверь библиотеки и повернулся, задумчиво глядя на эрла. Сэр Уильям, по всей вероятности, так и не обрел дар речи, а потому стоял, переводя взгляд с Бенуа на эрла и обратно, и на лице его попеременно сменялись то ужас, то изумление.
– Это ты во всем виноват! – яростно выкрикнул лорд Эллевуд в сторону Бенуа. – Это ты затуманил ее разум своими коварными и грязными…
– Меня, знаете ли, еще никто и никогда не называл коварным, – холодно прервал его Бенуа. – Если вы полагаете, что это я настроил Анжелику против вас, вы заблуждаетесь. Если не ошибаюсь, вы сами, милорд, отлично преуспели в этом – без моей помощи!
– Я никогда не дам своего согласия на ее брак с тобой! – огрызнулся лорд Эллевуд. От ярости его била крупная дрожь, руки судорожно то сжимались, то разжимались.
– Мы не нуждаемся в вашем согласии, – ровным тоном ответил Бенуа. – Анжелике двадцать три года. Она уже сама может решать свою судьбу.
– Я лишаю ее наследства! – дико закричал лорд Эллевуд. – Она ничего от меня не получит! Ничего, ни единого пенни!
– Ей не нужны ваши деньги, – ледяным тоном парировал Бенуа. – Я вполне способен сам прокормить и обеспечить свою жену. Для нее намного важнее ваше уважение. Что бы она ни сделала, как бы она ни поступила, она сделала это из любви к вам и лорду Леннарду; однако вы предпочли обращаться с ней еще хуже, чем обращались когда-то с дерзким выродком – контрабандистом, пистолет которого был направлен вам в сердце!
– Не смейте читать мне нотации, сэр! – взорвался лорд Эллевуд. – Я не оставлю Анжелику в этом доме наедине с вами! Где Хопвуд?
– З-здесь, – заикаясь от волнения, ответил сэр Уильям.
Лорд Эллевуд судорожно перевел дыхание и произнес с ледяным достоинством:
– Кажется, моя дочь не будет сопровождать нас в твое поместье, Уильям. Полагаю, нам больше незачем откладывать наш отъезд…
Сэр Уильям с трудом сглотнул воздух. Он безуспешно пытался угнаться за ходом событий и с отчаянием переводил взгляд с решительного лица лорда Эллевуда на по-волчьи настороженную и готовую отразить любое нападение фигуру Бенуа.
– Пойду посмотрю, готова ли карета, – поспешно вымолвил он, впервые в жизни почувствовав, что силы изменяют ему и что он просто не в состоянии участвовать дальше в столь мелодраматической сцене.
– Ты еще тут? – спросил лорд Эллевуд, как только за магистратом закрылась дверь.
– Да, милорд.
– «Да»… – повторил эрл, и, казалось, это простое слово упало в напряженное молчание, царившее в библиотеке, подобно камню, что падает в бездну.
Лорд Эллевуд изо всех сил напрягал слух, но не слышал ничего, что выдавало бы присутствие Бенуа, – даже его дыхания. Казалось, он разговаривает – или борется? – с бесплотной тенью. А ведь еще никогда и никому не удавалось одержать верх над тенью…
– Если бы я не был сейчас слеп, тебе не удалось бы совершить все это и остаться безнаказанным! – резко проговорил эрл.
– Если бы вы не были слепы, милорд, вы бы все равно обратились ко мне с просьбой спасти вашего сына, – холодно сказал Бенуа, – потому что у меня, в отличие от большинства ваших знакомых, есть определенные связи. Однако, если бы вы не были слепы, вас не душили бы раздражение, досада и ярость настолько, что вы отказывались бы внимать голосу здравого смысла. Обещаю вам, милорд, со мной Гарри будет в полной безопасности. Так же, как и Анжелика, – не сомневайтесь.
– И это мне обещает преступник, контрабандист? – с презрительной насмешкой поинтересовался лорд Эллевуд.
– Это я вам обещаю, – ответил Бенуа, и в этом ответе прозвучала стальная решимость готового сдержать свое честное слово человека. – Полагаю, вас уже ждет экипаж. Au revoir, милорд. Уверен, мы с вами еще встретимся.
Глава девятая
Анжелика и Бенуа обвенчались на следующее утро, получив специальное разрешение на брак. В день своей свадьбы Анжелика надела то же атласное платье цвета слоновой кости, в котором ужинала в усадьбе «Остролист» три дня назад. Когда она стояла, озаренная лучами света, падавшего из алтарного окна, в маленькой лондонской церкви, от ее золотистых волос, казалось, исходило волшебное сияние. Голос ее ни разу не дрогнул, когда она произносила слова брачного обета.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26