– А куда же девались все заявления о ложной скромности? – лукаво поинтересовался он. – Не вы ли сами, миледи, всего лишь два дня тому назад заявляли мне, что никогда в жизни не снизойдете до того, чтобы поцеловать меня?
– Не могу припомнить, чтобы я говорила что-нибудь в этом роде! – с вызовом произнесла Анжелика.
– Как хорошо иметь такую удобную память! – восхитился Бенуа.
– У меня отличная память, – мирно подтвердила Анжелика. – А что сказали чиновники в Адмиралтействе?
– Выразили мне свою благодарность за беспокойство и потраченное время, – весело ответил Бенуа. – У меня такое чувство, что для них все это вовсе не было новостью. В конце концов, на них работает немало разведчиков. Однако теперь, похоже, там всерьез займутся этим делом.
– Вы хотите сказать, Адам рисковал жизнью зря? – возмущенно воскликнула Анжелика. – Это же нечестно!
– Такова война, – коротко сказал Бенуа. – Теперь нам придется ждать, чтобы увидеть, что из этого выйдет.
– Мне кажется, это несправедливо! – сердито проговорила Анжелика. – Они хоть поблагодарили Адама? Или хотя бы выразили ему свое сочувствие?
– Адам ведь поступал так не ради награды, – спокойно объяснил ей Бенуа. – Он делает все это потому, что несколько человек из его французской родни погибли на гильотине – при этом они не принадлежали к аристократии. Адам ненавидит новый режим больше, нежели кто-либо другой из всех, кого я знаю, однако я думаю, что ему надоела роль смелого шпиона. Едва ли то, чем он сейчас занимается, приносит ему удовлетворение. В прошлом он неплохо потрудился и заработал более чем достаточно, чтобы безбедно прожить всю свою жизнь. Сомневаюсь, что он решит отправиться во Францию и начать игру сначала.
– А вы отправитесь… – прошептала Анжелика, и ей показалось, что холодная тень страха накрыла ее, несмотря на яркое мартовское солнце.
– Спасать Гарри? Ну, разумеется, – спокойно откликнулся Бенуа.
Анжелика закрыла глаза, она разрывалась между любовью к брату и любовью к Бенуа. Ей хотелось попросить его никуда не ездить, однако она боялась, что тем самым вынесет Гарри смертный приговор. Анжелика слишком хорошо знала своего брата, чтобы предположить, что он будет спокойно дожидаться решения своей участи в стенах французской тюрьмы. Несомненно, при первой же возможности ее брат снова попытается бежать – и, конечно же, на этот раз с ним не станут церемониться.
Анжелика сжала руки в кулачки, и на них легла ладонь Бенуа. Она открыла глаза, напряженно вглядываясь в его лицо испуганными голубыми глазами.
– Не бойся, – мягко проговорил он. – Я привезу Гарри назад живым и невредимым.
– Я ничего не могу поделать, – прошептала Анжелика в ответ. – Я так боюсь за вас обоих. До сих пор мне никогда не приходилось сталкиваться с такой страшной опасностью. Когда я думаю, что сама вынудила тебя… Да ведь, если только с вами что-нибудь случится…
– Никто меня ни к чему не принуждал, – нежно сказал Бенуа и успокаивающе похлопал по ее кулачкам. – Много лет назад я дал обещание твоему отцу, – напомнил он ей. – Даже если бы ты не привезла письмо эрла в Суссекс, я все равно отправился бы спасать Гарри. Но тогда я не встретился бы с тобой…
– Я жалею, что приехала, – Анжелика попыталась улыбнуться. – Как обидно, что я не могу отправиться во Францию вместе с тобой, Бенуа.
– Я знаю. – Он погладил ее по щеке. – Ожидание всегда тяжелее всего. Мне самому никогда не хватает терпения. Но ты даже не сомневайся – мы благополучно вернемся домой.
– Не буду, – пообещала Анжелика, стараясь избавиться от одолевавших ее тревожных мыслей. Все это бесполезно, подобные страхи лишь отравят то время, которое ей суждено провести с Бенуа. До сих пор они не заговаривали о будущем, однако сейчас Анжелика чувствовала особую уверенность в том, что они будут вместе. – Ты сумел повидать папу? – помолчав, спросила она. – Бенуа, в чем дело? – тревожно воскликнула она, увидев, как сверкнули его глаза. – Папа заболел?
– Нет, – поспешно ответил Бенуа, – вовсе нет! Однако я не успел переговорить с эрлом – он выехал из Лондона еще до того, как я прибыл в столицу.
– Что? – Анжелика не поверила своим ушам.
Ее отец ни разу не выходил за пределы своего лондонского дома с того дня, как потерял зрение.
– Насколько я понимаю, он не получил ни твоего, ни моего письма, – сказал Бенуа. – Даже не знаю, что случилось с моим посыльным. – В глазах его на несколько секунд отразилось беспокойство. – Симпсон – старый, опытный моряк. Он прослужил у меня пять лет и всегда был безоговорочно верен и предан мне… – Анжелика увидела, что взгляд Бенуа затуманился от тревоги за судьбу друга и верного слуги, однако затем он произнес уже ровным голосом: – В настоящее время эрл находится в усадьбе «Остролист».
– Здесь? – Анжелика судорожно схватила Бенуа за руку. Ей и в голову не приходила мысль о том, что эрл может последовать за ней. – Ты уже говорил с ним?
– Еще нет, – ответил Бенуа. – Он обогнал меня, я прибыл сегодня, а твой отец, вероятно, еще прошлой ночью. Он, несомненно, приехал за тобой, и я подумал, что, чем скорее он убедится, что с тобой все в порядке, тем лучше, – а потому мне показалось, что не стоит терять время на разговоры.
– О Господи! – Тревога за отца и сознание собственной вины так переполнили Анжелику, что ей стало просто нехорошо.
Как же обуревали эрла ярость и страх, если он покинул привычные и надежные стены дома после проведенных там полутора лет добровольного заточения?!
– Должно быть, он страшно тревожится за меня, – прошептала Анжелика. – Мне следовало в тот же день выехать обратно. О Господи! Что же я наделала?!
– Разумеется, эрл поймет, что у тебя были все основания сомневаться во мне, – беззаботно ответил Бенуа. – Но, насколько я помню, лорд Эллевуд принадлежит к числу людей, которые никогда не принимают на веру мнение других. Возможно, он тоже решил поговорить со мной лично.
– Надеюсь, что ты прав, – с сомнением протянула Анжелика. Известие о том, что отец предпринял утомительное и рискованное путешествие в Суссекс, буквально оглушило девушку. А ведь все полтора года эрл наотрез отказывался выезжать куда-либо в экипаже! – Я боялась, что он уже никогда не решится выйти из дому, – недоуменно проговорила она. – Я так часто упрашивала его отправиться на прогулку, но он отказывался и не хотел даже говорить об этом. Может быть… – неожиданно лицо ее озарила радостная улыбка, – может быть, кошмары перестали мучить его и он уже не будет больше бояться всего того, что ему не суждено никогда увидеть? Может быть, до тех пор пока я не уехала в Суссекс, он просто не сознавал этого? Раньше он так любил навещать сэра Уильяма…
– В разговоре с сэром Уильямом я упомянул о том, что эрл находится здесь, – сказал Бенуа. – Вероятно, он заедет повидать старого друга, но позднее – когда Адам будет перевезен к нему в поместье.
– Да, я уверена, папа будет очень рад! – искренне воскликнула Анжелика. – Ведь он так привязан к сэру Уильяму… Ладно, Бенуа, нам не следует терять время. Папа будет счастлив узнать, что ты собираешься спасти Гарри!
Глава восьмая
Несмотря на все свои отважные рассуждения, Анжелика была сама не своя от страха, когда двуколка остановилась около парадной двери усадьбы «Остролист». Бенуа, бережно придерживая ее, помог ей выбраться из коляски. Став на землю, Анжелика инстинктивно подняла руку, поправляя золотистые пряди волос.
Бенуа улыбнулся, заметив ее жест.
– Судя по всему, все свободное время ты только и делаешь, что совершенствуешь свое мастерство, – весело проговорил он. – Не знаю, что скажет на это Марта, но, на мой неискушенный взгляд, ты выглядишь просто очаровательно.
Анжелика густо покраснела.
– Спасибо, – ответила она.
Однако тут же улыбка исчезла с ее лица, сменившись выражением глубокой печали.
– Не знаю, зачем я так стараюсь, – тихо сказала она. – Папа ведь все равно меня не увидит.
В это время из дома вышла миссис Фолкнер – встретить сына и гостью. Француженка внешне выглядела вполне спокойно, однако глаза ее с тревогой посмотрели на Анжелику.
– Эрл сейчас в библиотеке, – мягко проговорила она. – С ним его секретарь. Они не выходили оттуда со вчерашнего дня. Он немного… немного взволнован.
– Он сердится? – прямо спросила Анжелика, не требуя никаких объяснений.
Приступы беспричинной ярости последнее время все чаще и чаще накатывали на лорда Эллевуда, а что уж говорить о его вынужденном приезде сюда!
– Да, – ответила миссис Фолкнер. Анжелика решительно сжала губы и прошла в дом, готовая к столкновению с отцом.
Услышав, как, скрипнув, открылась дверь библиотеки, лорд Эллевуд резко вскинул голову. Его секретарь с готовностью вскочил на ноги.
– Кто здесь? – отрывисто спросил эрл.
Сейчас он казался лишь поникшей тенью того самоотверженного смельчака, который боролся когда-то с Бенуа на берегу моря. Эрл был по-прежнему высок и держался очень прямо, однако волосы его побелели раньше времени, а черные очки, которые он носил не снимая, не могли скрыть шрамы, обезобразившие его красивое лицо. Вокруг его рта пролегли глубокие морщины, а лицо приобрело жесткое, вечно сердитое и встревоженное выражение. К тому же сейчас его обуревал страх за Анжелику.
Если бы Бенуа не знал, кто именно находится перед ним, он ни за что не узнал бы эрла. Несмотря на все, что рассказывала ему Анжелика, Бенуа был настолько потрясен переменой, случившейся с его давним противником, что на мгновение потерял дар речи.
– Это я, папа, – спокойно произнесла Анжелика.
– Анжелика! – Лорд Эллевуд с трудом поднялся на ноги. Секретарь быстро дотронулся до его руки, желая поддержать эрла, однако лорд Эллевуд яростно отмахнулся от юноши. – Подойди ко мне!
Анжелика приблизилась, протягивая отцу руку. Он вытянул свою, шаря перед собой, и, дотронувшись наконец до запястья девушки, схватил ее за руку так сильно, что она поморщилась от боли.
– Девочка моя, с тобой все в порядке? – хрипло проговорил эрл.
Он стоял возле окна, и сейчас, когда повернул голову, обращая к ней невидящие глаза, уродливые шрамы на его лице стали особенно заметны в ярком свете весеннего солнца. Эрл все так же, до боли, сжимал запястье дочери, в то время как другой рукой лихорадочно провел по ее плечу.
– С тобой поступили плохо? – он яростно потряс ее.
– Нет, папа, со мной все в порядке, не волнуйся.
Казалось, на долю секунды лицо эрла разгладилось, видимо, тревога его осталась позади. Только в это мгновение Бенуа узнал того когда-то красивого, мужественного, благородного и великодушного человека, который много лет назад предпочел не выдавать его правосудию.
Лорд Эллевуд оттолкнул дочь так же резко, как только что привлекал к себе. Анжелика зашаталась и непременно упала бы, если бы Бенуа не подхватил ее.
– Прости меня… – начала было она, однако разгневанный голос эрла прервал ее:
– Как ты посмела ослушаться моего приказа?! Наверное, ты полагаешь, что я потерял не только зрение, но и разум? Что за дочь я воспитал! Трусливая лгунья! Недостойная имени, которое носит! Господь Всемогущий! Сейчас я радуюсь, что никогда уже не смогу увидеть тебя!
Губы эрла перекосила нервная гримаса, а в его голосе звучало открытое презрение. Говоря с дочерью таким тоном, эрл, очевидно, стремился побольнее уязвить ее – и, вне всякого сомнения, ему это удалось.
– Нет, папа, что ты такое говоришь?! – в ужасе закричала Анжелика.
Ей и раньше доводилось видеть, как он впадает в беспричинную ярость, и не раз, однако впервые гнев его был направлен непосредственно на нее. Анжелика знала, что отец рассердится на нее, однако и представить себе не могла, до какой степени…
– Харгрейвз! – Эрл повернул голову, обращаясь к своему секретарю.
– Я здесь, милорд. – Молодой человек в то же мгновение подскочил к эрлу, причем он так торопился, что чуть не опрокинул деревянный глобус.
– Вы уволены, – грубо проговорил эрл. – Теперь, когда вернулась моя дочь – хотя она и недостойна того, чтобы зваться моей дочерью! – я более не нуждаюсь в услугах секретаря, который плетет интриги за моей спиной, от которого нельзя ожидать исполнения даже самого простого поручения. Убирайтесь отсюда!
Лицо мистера Харгрейвза стало пепельно-серым, он был потрясен и глубоко оскорблен. Юноша открыл было рот, собираясь что-то возразить, затем повернулся к Анжелике, безмолвно взывая к ней о помощи, однако потом, спотыкаясь, покинул комнату, так и не сказав ни слова.
– Папа, но он ни в чем не виноват! – горячо воскликнула Анжелика, до глубины души возмущенная несправедливым решением отца. – Ведь это я во всем виновата, а вовсе не он. Это я решила поехать и отвезти письмо. Ты просто не можешь наказывать его за мой проступок!
– Ему следовало исполнить мое поручение, – жестко сказал эрл, и у Анжелики болезненно сжалось сердце от его неприветливого тона. – Я не потерплю, чтобы мне прислуживали люди, которые предают меня…
– Но ведь…
– Молчать! – яростно закричал лорд Эл-левуд. – Я могу выгнать Харгрейвза – но с твоей изменой мне придется мириться, так как я вынужден буду терпеть твое присутствие!
Анжелика уставилась на эрла, судорожно прижав обе руки к губам. Умом она понимала, что мстительная ярость ее отца во многом объясняется его страхом за нее и преувеличенным сознанием собственной беспомощности, однако легче ей от этого не было.
Анжелика почувствовала, как к ней подошел Бенуа, она подняла голову и увидела, сколь внимательно и сочувственно смотрят на нее его карие глаза. Ей показалось, что дремлющий в нем волк снова встряхнулся, готовый немедленно действовать.
– Милорд, – холодно заговорил он, – мне очень жаль, что вам пришлось провести несколько дней в подобном беспокойстве, однако у вас нет причин так бранить леди Анжелику. В ее намерения вовсе не входило заставлять вас тревожиться, кроме того, у нее были веские основания поступать именно так, как она поступила.
– Кто здесь? – Лорд Эллевуд вскинул голову, словно гончая, которая принюхивается к ветру. – Кто вы такой?
– Бенуа Фолкнер. – Он приблизился к эрлу.
Двое мужчин были во многом похожи – примерно одного роста, мускулистые и широкоплечие, однако тело эрла было сломлено болезнью, а силы его подточены вынужденным бездельем. Движения его были неуверенными и робкими. Бенуа, напротив, двигался с почти незаметной глазу грацией дикого зверя: столь же неслышно и осторожно – и столь же опасно.
Анжелика посмотрела на обоих мужчин. Контраст между ними был таким явным, что ей стало больно за своего отца. Ведь она помнила времена, когда он был столь же уверен в себе, столь же решителен и спокоен, сколь Бенуа сегодня.
– Да, мне надо было догадаться, – с горечью проговорил лорд Эллевуд. – Я помню твой голос. Надменный, бесстыжий негодяй! Мне не следовало тогда полагаться на твое слово. Что ты сделал с моей дочерью? И почему ее не было здесь, когда я приехал?
Анжелика просто ахнула от неожиданности. Она думала, что отца так разозлил ее внезапный отъезд из Лондона в Суссекс, а оказывается, он злится на Бенуа! Видимо, ей предстоит еще многое объяснить ему! Кошмарная ситуация – ее поведению в глазах отца не было оправдания!..
В то же самое время Анжелику искушал соблазн ответить отцу резко, поставить его, в конце концов, на место! Да разве можно так поступать – заставить мистера Харгрейвза ехать вместе с хозяином в Суссекс только затем, чтобы уволить его в тот момент, как вернулась непослушная дочь?!
– С леди Анжеликой ничего не случилось, – спокойно ответил эрлу Бенуа.
Его глаза были устремлены на отца Анжелики, он стоял неподвижно, словно насторожившись и приготовившись к нападению. Он весь был туго сжатая пружина.
– Где она была?
– Это утро ваша дочь провела с сэром Уильямом Хопвудом, – ровным тоном сообщил Бенуа. – Ночевала она в трактире в Литлхэмптоне. Думаю, единственное, от чего ей пришлось страдать, – так это от смертельной скуки, и только. С вашей дочерью ничего не случилось, милорд.
Несколько секунд в библиотеке слышалось лишь неровное, с надрывом дыхание эрла. Грудь его вздымалась и опадала, пока он пытался справиться с гневом, что кипел в его душе.
Анжелика, по-прежнему без кровинки в лице, испуганно смотрела на отца. Руки девушки были стиснуты с такой силой, что розовые ноготки почти вонзались в ладони. Даже сейчас она не могла в полной мере представить себе, что, должно быть, испытывал ее отец, не видевший, где находится и что за люди окружают его, а потому вынужденный основывать свои суждения и решения лишь на голосах, доносившихся до него.
Конечно, немало потерявших зрение людей находят способ как-то примириться и справиться со своей немощью, однако эрл не принадлежал к их числу. Еще были живы в его памяти те дни, когда он был силен и молод. Примириться с новой жизнью, проводимой вслепую, в четырех стенах, казалось для него невозможным.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26