Она рассказала мне, что пыталась сесть на «Энни Джонстон». Когда капитан Блейк узнал, что у нее нет денег, представьте, сэр, он выгнал ее с детьми с парохода. Тогда я пустил эту шляпу по рукам среди пассажиров и старших из команды, и я думаю, мы собрали достаточно, чтобы оплатить проезд этой семьи.
Капитан Лидерс отстранил шляпу.
– Отдайте деньги этой женщине. Они ей нужнее, чем мне. Я прикажу найти для нее место, – распорядился он. – Это так похоже на капитана Блейка.
Брук улыбнулась. Она предполагала, что капитан был хорошим человеком. Теперь она получила доказательства. Брук снова посмотрела на причал, ожидая увидеть возвращающегося Тревиса. Она не увидела его, а только пассажиров, готовящихся сесть на пароход. Кроме вдовы и ее детей, они возьмут еще четырнадцать пассажиров и какой-то груз.
Капитан Лидерс очень умело и быстро забрал груз и пассажиров. Теперь все, зная о гонках, поспешили взойти на палубу. Однако оставались еще старая женщина и молодая леди, которые, казалось, спорили с членом команды из-за багажа. Очевидно, тот уступил женщине, ибо она кивнула, и несколько человек бросились вниз и подняли весь багаж наверх. Багажа было намного больше, чем имеют при себе обычные пассажиры.
Краем глаза Брук заметила Тревиса, идущего быстрым шагом к пароходу. Когда Тревис начал подниматься по сходням и торопливо прошел мимо пассажиров, какая-то женщина с криком бросилась к нему и обняла его. И не только: эта наглая девка поцеловала его прямо в губы, что нисколько не встревожило Брук. У нее были крепкие нервы.
Брук наблюдала, как Тревис пытался оторвать руки молодой женщины от своей шеи. Затем к ним подошла пожилая женщина и поцеловала Тревиса в щеку. И только тут Брук поняла, что это были мать Тревиса и Гесиона. Вот уж не повезло, подумала она. Брук хотела провести с Тревисом еще немного времени перед возвращением домой и распутать эту неприятную путаницу, создавшуюся из-за того, что он женился не на той женщине. Она предполагала, что до возвращения матери Тревиса и Гесионы оставался, по меньшей мере, еще месяц.
Очевидно, все будет не так. Брук вздохнула. Ей не придется долго ждать встречи с ними.
Трио поднималось по сходням, Гесиона взяла Тревиса под руку. Его мать шла рядом, весело болтая о чем-то.
Когда они ступили на палубу, Брук услышала, как Тревис представляет их капитану Лидерсу, который казался олицетворением любезности.
Капитан извинился, ему еще надо было встретить других пассажиров и приготовиться к отплытию. Он лишь на час отставал от «Энни Джонстон».
– Отдать швартовы, – гаркнул капитан.
Тревис огляделся и нашел Брук. Увидев, он знаком подозвал ее.
Брук расправила пышную коричневую юбку и направилась к нему. Освободившись от Гесионы, он шагнул навстречу Брук.
– Думаю, ты знаешь, кто они. – Тревис кивнул в сторону матери. – Ты готова?
Брук, глубоко вдохнув, кивнула. Тревис, схватив ее за локоть, быстро очутился между ней и своей матерью.
– Мама, – сказал Тревис, обращаясь к ней.
Брук заметила, что его мать была небольшого роста, со смугловатой кожей и темно-каштановыми волосами, но глаза у нее были совсем другими, не такими, как у Тревиса. Они были зелеными и холодными, несмотря на то, что она в этот момент улыбалась.
– Многое произошло с тех пор, как вы уехали. Я бы хотел познакомить тебя с Брук Монтгомери, моей женой. Это моя мать, Маргарет Делобель.
Мать Тревиса начала кивать, но замерла, когда, видимо, слова сына дошли до ее сознания. Потрясенная Гесиона застыла перед ними.
– Что ты сказал? – спросила Маргарет, как будто не расслышала его слов.
– Мы поженились три дня назад, – поделился он. Затем взглянул на свою бывшую невесту. – Мне жаль, Гесиона.
– Как ты мог! – воскликнула Гесиона. Слезы потекли по ее хорошенькому лицу. – А как же я?
– Ты сошел с ума? – спросила сына Маргарет. – Ты же знаешь, мы покупали приданое для Гесионы. Ты забыл, что у тебя уже есть невеста?
– Нет, мама, я не забыл, но кое-что изменилось.
– Посмотри, как ты расстроил Гесиону. – Маргарет обняла рыдающую девушку. – Это какая-то ошибка, – настойчиво утверждала Маргарет, покачнувшись, словно собираясь упасть в обморок. Тревису пришлось поддержать ее. Она окинула Брук полным презрения взглядом. – Да к тому же эта женщина англичанка.
– Может быть, мне лучше проводить вас в вашу каюту? – предложил Тревис, оглядываясь на любопытных пассажиров, проходивших мимо них. – Отдохнув, вы почувствуете себя лучше.
– А что плохого в том, что я англичанка? – После разыгранной перед ней сцены Брук вновь обрела дар речи.
– Вы не креолка! – заявила Маргарет с горевшими от ненависти глазами.
Брук вздохнула: сколько раз за последнее время она слышала эту фразу!
– Но не всем же повезло родиться креолами. Уверяю вас, я не менее благородного происхождения.
– Вот вы пустили в ход ваш острый язык и оскорбляете меня, – огрызнулась Маргарет; как заметила Брук, она совсем не вы глядела такой больной, как минуту назад. Должно быть, она воспользовалась старой уловкой, придуманной уже давно, чтобы управлять Тревисом. Очевидно, он, в конце концов, научился не обращать на нее внимания. Маргарет обратилась к сыну: – Я бы хотела поговорить с тобой наедине.
– Если ты не возражаешь, – Тревис взглянул на Брук, – я провожу Гесиону и мать в их каюты. Увидимся у себя.
Брук кивнула и смотрела, как Тревис взял мать под локоть. Что еще она могла сделать? Его мать плохо восприняла новость, но это не было неожиданностью для Брук. Однако она не ожидала, что эти женщины устроят такой спектакль, да еще на публике.
Возможно, креолы не отличаются хорошими манерами, свойственными англичанам, с улыбкой подумала Брук.
Ей не хотелось идти в свою каюту, где ей нечем было заняться, кроме как беспокоиться из-за создавшейся ситуации, поэтому она повернулась и смотрела на последнего пассажира, поднимавшегося на борт.
– О Боже, – прошептала Брук. Неужели неприятностей еще не достаточно для этого дня? Она смотрела, как мужчина поднимался по трапу. Не просто какой-то мужчина, а граф Уотсбери.
Человек, прекрасно знавший о прошлом Брук.
Она быстро отошла от борта и направилась в свою каюту. Что же ей делать? Пароход не так уж велик, невозможно будет избегать его. Слава Богу, она никогда не спала с графом, но бывала на нескольких вечерах, где он присутствовал.
Она вспомнила, как на одном из вечеров он крепко выпил. И сделал Брук предложение, заверяя ее, что будет обращаться с ней как с королевой. Его поведение вызвало у нее такое отвращение, что она нагрубила ему, сказав, что он не может позволить себе содержать ее, потому что у него нет таких денег.
Уотсбери так разозлился, что, схватив ее за руку, больно сжал ее. К счастью, герцог, с которым она была в это время, подошел и выручил ее, заставив Уотсбери извиниться. И после этого он более не беспокоил ее.
И вот она снова вынуждена встретиться с ним! Забыл ли он ее? Ей оставалось только надеяться.
Как только Тревис отвел рыдающую Гесиону в ее каюту, а мать в другую, он попытался уйти. У него не было ни малейшего желания оставаться с любой из них, но он знал, что мать так легко не отпустит его.
– Как ты мог жениться на иностранке? – набросилась на него Маргарет с искаженным от ярости лицом.
– Мой отец умер.
Маргарет замолчала и прижала ладонь ко рту.
– Откуда ты знаешь?
Тревис сложил руки на груди и прислонился к двери.
– Его поверенный, мистер Джеффрис, приезжал ко мне.
– Твой отец оставил что-нибудь тебе?
Тревис кивнул:
– Да. Он оставил мне половину «Старой рощи».
Мать удивленно посмотрела на него:
– Половину?
– Совершенно верно. Другая половина досталась Брук.
– Но этого не может быть! – возразила Маргарет и заметалась по каюте. – Джексон сам говорил мне, что ты его единственный ребенок. Кем была эта женщина для Джексона? И почему ты женился на ней?
– Было поставлено условие, что, если я женюсь на Брук, деньги Джексона пойдут на восстановление плантации. Буря уничтожила урожай сахарного тростника, и я остался буквально без гроша. У меня не было выбора.
– Теперь я поняла: ты сделал это ради денег, – подытожила Маргарет, мысли со скрипом ворочались в ее голове. – Но если бы ты женился на Гесионе, у тебя тоже появились бы деньги, – заметила она. – Эта женщина нам чужая. – Маргарет перестала расхаживать по каюте и посмотрела сыну в лицо. – Ты знаешь, что женитьбой на Гесионе мы бы, наконец, заслужили одобрение моего отца. Представляю, что он думает о твоей женитьбе на этой шлюшке.
– Не оскорбляй мою жену, – предостерег Тревис.
– Она для тебя ничего не значит, – заявила Маргарет, как будто была в этом уверена. И снова заходила по каюте. – Она не долго пробудет твоей женой. Ты можешь потребовать признать брак недействительным и тогда женишься на Гесионе.
– Я не хочу признавать его недействительным, – решительно заявил Тревис. – И я определенно больше не имею желания жениться на Гесионе. Я не люблю ее, и у меня нет причины разрушать то, что уже сделано. Она найдет себе кого-нибудь другого. И тебе пора смириться с тем фактом, что мне наплевать, одобряет ли дед меня или мою жену. Единственно, кому мне надо угодить, это мне самому и Брук. Этот брак был сначала сделкой, но он стал чем-то большим.
Маргарет резко повернулась:
– Ты дурак. Ты ее любишь, не так ли?
– Мама, не вынуждай меня сделать это, – предостерег Тревис. – Да, я люблю Брук. Я не ожидаю этого от тебя, но я ожидаю, что ты признаешь ее. Если же не сможешь, то я устрою так, что ты будешь жить в каком-нибудь другом месте.
– Не могу поверить, что ты так разговариваешь со мной. Разве ты не любишь меня?
– Люблю, – терпеливо ответил Тревис. – Я старался создать для тебя хорошую жизнь. Но теперь я хочу жить собственной жизнью и быть счастливым. Надеюсь, мы с Брук подарим тебе много внуков, но я не потерплю в своем доме постоянных ссор, так что если ты не можешь быть вежливой с женщиной, которую я выбрал, то можешь поискать кого-нибудь другого, кто бы позаботился о тебе.
Маргарет покачнулась.
– По-моему, я теряю сознание.
Тревис подвел ее к кровати.
– Рекомендую воспользоваться нюхательной солью, – сказал он и вышел. Все это он видел и раньше.
Как только Тревис ушел, Маргарет встала. Ее сын не знал, что для него лучше, но она знала. Гесиона была нареченной Тревиса, и Маргарет мечтала, чтобы он женился на ней. Независимо от того, хотел он этого или нет.
Когда шаги Тревиса смолкли вдали, Маргарет вышла из каюты и направилась к Гесионе.
Она постучала в дверь и, не ожидая ответа, вошла.
– С вами все в порядке, дорогая?
Глаза Гесионы покраснели и припухли от слез.
– Да, – сказала она, вытирая слезы, – но ваш сын опозорил меня. Как я буду смотреть людям в глаза, когда мы вернемся домой?
– Не знаю, что это нашло на него. Ясно, что он не понимает, что наделал. Возможно, она околдовала его, – предположила Маргарет, разбирая для Гесионы постель. – Ясно и то, что мне придется исправлять это положение.
– Но что вы сможете сделать? – шмыгнула носом Гесиона. – Он женат, – она зарыдала, – и не на мне.
Маргарет потрепала ее по руке.
– Знаю, дорогая, но мы как-нибудь сумеем исправить это. Мне только надо все обдумать. – Маргарет была уверена, что Тревис ослеплен этой женщиной и очень скоро пожалеет об этом браке и захочет избавиться от нее. Или, по крайней мере, она на это надеялась. С помощью Гесионы появилась возможность удовлетворить ее отца, а Тревис все разрушил. Она должна найти способ исправить вред, нанесенный ее сыном и этой женщиной.
Маргарет поспешила вернуться в свою каюту. Ей придется осторожно следить за сыном. У него, конечно, имелось собственное мнение, и когда требовалось, он мог быть очень упрямым.
Она должна придумать, каким образом заставить его сделать так, как требовалось ей.
Когда Тревис вернулся в свою каюту, Брук беспокойно ходила из угла в угол.
– Полагаю, наш мир и покой закончились, – сухо заметил Тревис. – Мне и в голову не приходило, что мы встретим их во время нашего свадебного путешествия. Но рано или поздно это должно было произойти.
– Я бы предпочла поздно, – ответила Брук. – Намного, намного позднее. – Она слабо улыбнулась. – Она не обрадовалась, увидев меня, но я понимаю, что она была в шоке. И я думаю, пройдет много времени до того момента, когда у нее лишь промелькнет мысль о примирении со мной.
– Если наступит это «когда», – усмехнулся Тревис.
– Ты прав. – Брук не смогла сдержать смех. – Я вижу, как она похожа на твоего деда.
– Да, очень, – согласился он. – Сегодня вечером мы обедаем за капитанским столом, так что мать не устроит скандала. А пока я собираюсь снова поиграть в карты в салоне. Мы должны делать вид, что ничего особенного не произошло, это важно после сцены, устроенной несколько минут назад.
– Великолепно, – сказала Брук с мрачным сарказмом. Она думала, не сможет ли она убедить его остаться с ней в каюте. Ей не пришлось бы не только иметь дело с разгневанной свекровью, но и не встречаться с графом. Этот человек мог выставить ее прошлое на всеобщее обозрение.
К обеду Брук одевалась с особой тщательностью. Она высоко зачесала волосы и уложила их на голове роскошной короной, затем пощипала щеки. Она надела темно-синее платье с низким вырезом, обнажавшим плечи.
Когда Тревис вернулся, она только что закончила одеваться. Он переоделся еще раньше, и пока она заканчивала туалет, прогулялся по палубе. Вот когда она пожалела, что не взяла с собой горничную. Рядом с ней была бы женщина, с которой она могла поговорить. Конечно, теперь у нее была мать Тревиса, но Брук сомневалась, что эта женщина когда-либо захочет побеседовать с ней.
Распахнув дверь, Тревис остановился на пороге. С каждым разом, когда он видел ее, она казалась ему все прекраснее. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы его кровь быстрее побежала по жилам.
Брук ждала, что он скажет.
– Что-нибудь не так?
– Бог мой, ты прекрасна, – сказал Тревис, словно пробуждаясь.
Увидев страсть в его глазах, Брук улыбнулась:
– Благодарю вас, любезный сэр. Вы готовы отправиться на обед?
– Увидев тебя, я был бы счастлив, поголодать, – тихо сказал он, обнимая и крепко целуя Брук.
– Раз уж я так старалась одеться к обеду… – с насмешливой улыбкой на губах сказала Брук. – Однако мне больше хочется отказаться от обеда, – сказала она, но не упомянула, что это избавило бы ее от опасений натолкнуться на графа.
– Сначала мы должны пообедать, а затем… – Тревис хитро посмотрел на нее. – Кроме того, мать и капитан, вероятно, уже там. Нельзя заставлять их ждать.
– Видимо, да, – согласилась Брук. И мгновенно потеряла аппетит.
В столовой, куда вошли Брук и Тревис, стоял шум от оживленных разговоров. Они подождали метрдотеля, который должен был отвести их на места. На всей реке не было столовой лучше этой. Пол был застелен ковром с красно-черным рисунком. Круглые столы покрывали белые скатерти, а расставленные вокруг них стулья были обиты красным бархатом. Каждый стол был сервирован на шесть персон.
Наконец появился метрдотель и подвел их к капитанскому столу, где их ожидали Маргарет и Гесиона. Брук в душе застонала.
– Мама, Гесиона, – поздоровался Тревис.
– Надеюсь, ты приятно провел день, – сказала Маргарет – эти слова относились только к Тревису.
– Признаюсь, очень приятно, – ответил Тревис, отодвигая для Брук стул. – Я играл в покер со старым школьным приятелем из Англии. И он, как и прежде, играл отвратительно.
Брук замерла. Ей оставалось только надеяться, что этим приятелем был не Уотсбери.
– А я его знаю, дорогой? – спросила Маргарет.
– Не думаю, – ответил Тревис и обратился к капитану: – Как проходят гонки?
– Если Блейк обгонит нас до Сент-Луиса, можете повесить меня на салинге, – мрачно заявил Лидерс.
– Это слишком сильно сказано, капитан, – с иронией заметила Брук. – Насколько я понимаю, мы впереди.
Лидерс рассмеялся:
– Не совсем так, но есть еще надежда.
Подали обед, и Тревис с капитаном продолжали обсуждать гонки. Обед состоял из рыбы зубатки, запеченного красного картофеля и пралине из цыпленка под соусом из пекановых орехов.
Жаль, что компания за столом не была такой же приятной, как еда, думала Брук.
Все время за обедом женщины вели себя необычно тихо, и это устраивало Брук. Она могла вытерпеть полные ненависти взгляды Гесионы, но не была уверена, что смогла бы сдержать свой острый язычок и оставаться любезной, если бы они были грубы с ней, так что, может быть, спокойствие было к лучшему.
– Если туман не будет слишком густым, – сказал капитан Лидерс, – завтра мы будем в Сент-Луисе. По-моему, вы направлялись туда, миссис Делобель.
Маргарет поставила свою чашку с кофе.
– Первоначально я хотела поехать туда, но встреча с сыном изменила наши планы. Мы с Гесионой вернемся в Новый Орлеан.
– Это можно устроить, – сказал капитан Лидерс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26
Капитан Лидерс отстранил шляпу.
– Отдайте деньги этой женщине. Они ей нужнее, чем мне. Я прикажу найти для нее место, – распорядился он. – Это так похоже на капитана Блейка.
Брук улыбнулась. Она предполагала, что капитан был хорошим человеком. Теперь она получила доказательства. Брук снова посмотрела на причал, ожидая увидеть возвращающегося Тревиса. Она не увидела его, а только пассажиров, готовящихся сесть на пароход. Кроме вдовы и ее детей, они возьмут еще четырнадцать пассажиров и какой-то груз.
Капитан Лидерс очень умело и быстро забрал груз и пассажиров. Теперь все, зная о гонках, поспешили взойти на палубу. Однако оставались еще старая женщина и молодая леди, которые, казалось, спорили с членом команды из-за багажа. Очевидно, тот уступил женщине, ибо она кивнула, и несколько человек бросились вниз и подняли весь багаж наверх. Багажа было намного больше, чем имеют при себе обычные пассажиры.
Краем глаза Брук заметила Тревиса, идущего быстрым шагом к пароходу. Когда Тревис начал подниматься по сходням и торопливо прошел мимо пассажиров, какая-то женщина с криком бросилась к нему и обняла его. И не только: эта наглая девка поцеловала его прямо в губы, что нисколько не встревожило Брук. У нее были крепкие нервы.
Брук наблюдала, как Тревис пытался оторвать руки молодой женщины от своей шеи. Затем к ним подошла пожилая женщина и поцеловала Тревиса в щеку. И только тут Брук поняла, что это были мать Тревиса и Гесиона. Вот уж не повезло, подумала она. Брук хотела провести с Тревисом еще немного времени перед возвращением домой и распутать эту неприятную путаницу, создавшуюся из-за того, что он женился не на той женщине. Она предполагала, что до возвращения матери Тревиса и Гесионы оставался, по меньшей мере, еще месяц.
Очевидно, все будет не так. Брук вздохнула. Ей не придется долго ждать встречи с ними.
Трио поднималось по сходням, Гесиона взяла Тревиса под руку. Его мать шла рядом, весело болтая о чем-то.
Когда они ступили на палубу, Брук услышала, как Тревис представляет их капитану Лидерсу, который казался олицетворением любезности.
Капитан извинился, ему еще надо было встретить других пассажиров и приготовиться к отплытию. Он лишь на час отставал от «Энни Джонстон».
– Отдать швартовы, – гаркнул капитан.
Тревис огляделся и нашел Брук. Увидев, он знаком подозвал ее.
Брук расправила пышную коричневую юбку и направилась к нему. Освободившись от Гесионы, он шагнул навстречу Брук.
– Думаю, ты знаешь, кто они. – Тревис кивнул в сторону матери. – Ты готова?
Брук, глубоко вдохнув, кивнула. Тревис, схватив ее за локоть, быстро очутился между ней и своей матерью.
– Мама, – сказал Тревис, обращаясь к ней.
Брук заметила, что его мать была небольшого роста, со смугловатой кожей и темно-каштановыми волосами, но глаза у нее были совсем другими, не такими, как у Тревиса. Они были зелеными и холодными, несмотря на то, что она в этот момент улыбалась.
– Многое произошло с тех пор, как вы уехали. Я бы хотел познакомить тебя с Брук Монтгомери, моей женой. Это моя мать, Маргарет Делобель.
Мать Тревиса начала кивать, но замерла, когда, видимо, слова сына дошли до ее сознания. Потрясенная Гесиона застыла перед ними.
– Что ты сказал? – спросила Маргарет, как будто не расслышала его слов.
– Мы поженились три дня назад, – поделился он. Затем взглянул на свою бывшую невесту. – Мне жаль, Гесиона.
– Как ты мог! – воскликнула Гесиона. Слезы потекли по ее хорошенькому лицу. – А как же я?
– Ты сошел с ума? – спросила сына Маргарет. – Ты же знаешь, мы покупали приданое для Гесионы. Ты забыл, что у тебя уже есть невеста?
– Нет, мама, я не забыл, но кое-что изменилось.
– Посмотри, как ты расстроил Гесиону. – Маргарет обняла рыдающую девушку. – Это какая-то ошибка, – настойчиво утверждала Маргарет, покачнувшись, словно собираясь упасть в обморок. Тревису пришлось поддержать ее. Она окинула Брук полным презрения взглядом. – Да к тому же эта женщина англичанка.
– Может быть, мне лучше проводить вас в вашу каюту? – предложил Тревис, оглядываясь на любопытных пассажиров, проходивших мимо них. – Отдохнув, вы почувствуете себя лучше.
– А что плохого в том, что я англичанка? – После разыгранной перед ней сцены Брук вновь обрела дар речи.
– Вы не креолка! – заявила Маргарет с горевшими от ненависти глазами.
Брук вздохнула: сколько раз за последнее время она слышала эту фразу!
– Но не всем же повезло родиться креолами. Уверяю вас, я не менее благородного происхождения.
– Вот вы пустили в ход ваш острый язык и оскорбляете меня, – огрызнулась Маргарет; как заметила Брук, она совсем не вы глядела такой больной, как минуту назад. Должно быть, она воспользовалась старой уловкой, придуманной уже давно, чтобы управлять Тревисом. Очевидно, он, в конце концов, научился не обращать на нее внимания. Маргарет обратилась к сыну: – Я бы хотела поговорить с тобой наедине.
– Если ты не возражаешь, – Тревис взглянул на Брук, – я провожу Гесиону и мать в их каюты. Увидимся у себя.
Брук кивнула и смотрела, как Тревис взял мать под локоть. Что еще она могла сделать? Его мать плохо восприняла новость, но это не было неожиданностью для Брук. Однако она не ожидала, что эти женщины устроят такой спектакль, да еще на публике.
Возможно, креолы не отличаются хорошими манерами, свойственными англичанам, с улыбкой подумала Брук.
Ей не хотелось идти в свою каюту, где ей нечем было заняться, кроме как беспокоиться из-за создавшейся ситуации, поэтому она повернулась и смотрела на последнего пассажира, поднимавшегося на борт.
– О Боже, – прошептала Брук. Неужели неприятностей еще не достаточно для этого дня? Она смотрела, как мужчина поднимался по трапу. Не просто какой-то мужчина, а граф Уотсбери.
Человек, прекрасно знавший о прошлом Брук.
Она быстро отошла от борта и направилась в свою каюту. Что же ей делать? Пароход не так уж велик, невозможно будет избегать его. Слава Богу, она никогда не спала с графом, но бывала на нескольких вечерах, где он присутствовал.
Она вспомнила, как на одном из вечеров он крепко выпил. И сделал Брук предложение, заверяя ее, что будет обращаться с ней как с королевой. Его поведение вызвало у нее такое отвращение, что она нагрубила ему, сказав, что он не может позволить себе содержать ее, потому что у него нет таких денег.
Уотсбери так разозлился, что, схватив ее за руку, больно сжал ее. К счастью, герцог, с которым она была в это время, подошел и выручил ее, заставив Уотсбери извиниться. И после этого он более не беспокоил ее.
И вот она снова вынуждена встретиться с ним! Забыл ли он ее? Ей оставалось только надеяться.
Как только Тревис отвел рыдающую Гесиону в ее каюту, а мать в другую, он попытался уйти. У него не было ни малейшего желания оставаться с любой из них, но он знал, что мать так легко не отпустит его.
– Как ты мог жениться на иностранке? – набросилась на него Маргарет с искаженным от ярости лицом.
– Мой отец умер.
Маргарет замолчала и прижала ладонь ко рту.
– Откуда ты знаешь?
Тревис сложил руки на груди и прислонился к двери.
– Его поверенный, мистер Джеффрис, приезжал ко мне.
– Твой отец оставил что-нибудь тебе?
Тревис кивнул:
– Да. Он оставил мне половину «Старой рощи».
Мать удивленно посмотрела на него:
– Половину?
– Совершенно верно. Другая половина досталась Брук.
– Но этого не может быть! – возразила Маргарет и заметалась по каюте. – Джексон сам говорил мне, что ты его единственный ребенок. Кем была эта женщина для Джексона? И почему ты женился на ней?
– Было поставлено условие, что, если я женюсь на Брук, деньги Джексона пойдут на восстановление плантации. Буря уничтожила урожай сахарного тростника, и я остался буквально без гроша. У меня не было выбора.
– Теперь я поняла: ты сделал это ради денег, – подытожила Маргарет, мысли со скрипом ворочались в ее голове. – Но если бы ты женился на Гесионе, у тебя тоже появились бы деньги, – заметила она. – Эта женщина нам чужая. – Маргарет перестала расхаживать по каюте и посмотрела сыну в лицо. – Ты знаешь, что женитьбой на Гесионе мы бы, наконец, заслужили одобрение моего отца. Представляю, что он думает о твоей женитьбе на этой шлюшке.
– Не оскорбляй мою жену, – предостерег Тревис.
– Она для тебя ничего не значит, – заявила Маргарет, как будто была в этом уверена. И снова заходила по каюте. – Она не долго пробудет твоей женой. Ты можешь потребовать признать брак недействительным и тогда женишься на Гесионе.
– Я не хочу признавать его недействительным, – решительно заявил Тревис. – И я определенно больше не имею желания жениться на Гесионе. Я не люблю ее, и у меня нет причины разрушать то, что уже сделано. Она найдет себе кого-нибудь другого. И тебе пора смириться с тем фактом, что мне наплевать, одобряет ли дед меня или мою жену. Единственно, кому мне надо угодить, это мне самому и Брук. Этот брак был сначала сделкой, но он стал чем-то большим.
Маргарет резко повернулась:
– Ты дурак. Ты ее любишь, не так ли?
– Мама, не вынуждай меня сделать это, – предостерег Тревис. – Да, я люблю Брук. Я не ожидаю этого от тебя, но я ожидаю, что ты признаешь ее. Если же не сможешь, то я устрою так, что ты будешь жить в каком-нибудь другом месте.
– Не могу поверить, что ты так разговариваешь со мной. Разве ты не любишь меня?
– Люблю, – терпеливо ответил Тревис. – Я старался создать для тебя хорошую жизнь. Но теперь я хочу жить собственной жизнью и быть счастливым. Надеюсь, мы с Брук подарим тебе много внуков, но я не потерплю в своем доме постоянных ссор, так что если ты не можешь быть вежливой с женщиной, которую я выбрал, то можешь поискать кого-нибудь другого, кто бы позаботился о тебе.
Маргарет покачнулась.
– По-моему, я теряю сознание.
Тревис подвел ее к кровати.
– Рекомендую воспользоваться нюхательной солью, – сказал он и вышел. Все это он видел и раньше.
Как только Тревис ушел, Маргарет встала. Ее сын не знал, что для него лучше, но она знала. Гесиона была нареченной Тревиса, и Маргарет мечтала, чтобы он женился на ней. Независимо от того, хотел он этого или нет.
Когда шаги Тревиса смолкли вдали, Маргарет вышла из каюты и направилась к Гесионе.
Она постучала в дверь и, не ожидая ответа, вошла.
– С вами все в порядке, дорогая?
Глаза Гесионы покраснели и припухли от слез.
– Да, – сказала она, вытирая слезы, – но ваш сын опозорил меня. Как я буду смотреть людям в глаза, когда мы вернемся домой?
– Не знаю, что это нашло на него. Ясно, что он не понимает, что наделал. Возможно, она околдовала его, – предположила Маргарет, разбирая для Гесионы постель. – Ясно и то, что мне придется исправлять это положение.
– Но что вы сможете сделать? – шмыгнула носом Гесиона. – Он женат, – она зарыдала, – и не на мне.
Маргарет потрепала ее по руке.
– Знаю, дорогая, но мы как-нибудь сумеем исправить это. Мне только надо все обдумать. – Маргарет была уверена, что Тревис ослеплен этой женщиной и очень скоро пожалеет об этом браке и захочет избавиться от нее. Или, по крайней мере, она на это надеялась. С помощью Гесионы появилась возможность удовлетворить ее отца, а Тревис все разрушил. Она должна найти способ исправить вред, нанесенный ее сыном и этой женщиной.
Маргарет поспешила вернуться в свою каюту. Ей придется осторожно следить за сыном. У него, конечно, имелось собственное мнение, и когда требовалось, он мог быть очень упрямым.
Она должна придумать, каким образом заставить его сделать так, как требовалось ей.
Когда Тревис вернулся в свою каюту, Брук беспокойно ходила из угла в угол.
– Полагаю, наш мир и покой закончились, – сухо заметил Тревис. – Мне и в голову не приходило, что мы встретим их во время нашего свадебного путешествия. Но рано или поздно это должно было произойти.
– Я бы предпочла поздно, – ответила Брук. – Намного, намного позднее. – Она слабо улыбнулась. – Она не обрадовалась, увидев меня, но я понимаю, что она была в шоке. И я думаю, пройдет много времени до того момента, когда у нее лишь промелькнет мысль о примирении со мной.
– Если наступит это «когда», – усмехнулся Тревис.
– Ты прав. – Брук не смогла сдержать смех. – Я вижу, как она похожа на твоего деда.
– Да, очень, – согласился он. – Сегодня вечером мы обедаем за капитанским столом, так что мать не устроит скандала. А пока я собираюсь снова поиграть в карты в салоне. Мы должны делать вид, что ничего особенного не произошло, это важно после сцены, устроенной несколько минут назад.
– Великолепно, – сказала Брук с мрачным сарказмом. Она думала, не сможет ли она убедить его остаться с ней в каюте. Ей не пришлось бы не только иметь дело с разгневанной свекровью, но и не встречаться с графом. Этот человек мог выставить ее прошлое на всеобщее обозрение.
К обеду Брук одевалась с особой тщательностью. Она высоко зачесала волосы и уложила их на голове роскошной короной, затем пощипала щеки. Она надела темно-синее платье с низким вырезом, обнажавшим плечи.
Когда Тревис вернулся, она только что закончила одеваться. Он переоделся еще раньше, и пока она заканчивала туалет, прогулялся по палубе. Вот когда она пожалела, что не взяла с собой горничную. Рядом с ней была бы женщина, с которой она могла поговорить. Конечно, теперь у нее была мать Тревиса, но Брук сомневалась, что эта женщина когда-либо захочет побеседовать с ней.
Распахнув дверь, Тревис остановился на пороге. С каждым разом, когда он видел ее, она казалась ему все прекраснее. Одного взгляда на нее было достаточно, чтобы его кровь быстрее побежала по жилам.
Брук ждала, что он скажет.
– Что-нибудь не так?
– Бог мой, ты прекрасна, – сказал Тревис, словно пробуждаясь.
Увидев страсть в его глазах, Брук улыбнулась:
– Благодарю вас, любезный сэр. Вы готовы отправиться на обед?
– Увидев тебя, я был бы счастлив, поголодать, – тихо сказал он, обнимая и крепко целуя Брук.
– Раз уж я так старалась одеться к обеду… – с насмешливой улыбкой на губах сказала Брук. – Однако мне больше хочется отказаться от обеда, – сказала она, но не упомянула, что это избавило бы ее от опасений натолкнуться на графа.
– Сначала мы должны пообедать, а затем… – Тревис хитро посмотрел на нее. – Кроме того, мать и капитан, вероятно, уже там. Нельзя заставлять их ждать.
– Видимо, да, – согласилась Брук. И мгновенно потеряла аппетит.
В столовой, куда вошли Брук и Тревис, стоял шум от оживленных разговоров. Они подождали метрдотеля, который должен был отвести их на места. На всей реке не было столовой лучше этой. Пол был застелен ковром с красно-черным рисунком. Круглые столы покрывали белые скатерти, а расставленные вокруг них стулья были обиты красным бархатом. Каждый стол был сервирован на шесть персон.
Наконец появился метрдотель и подвел их к капитанскому столу, где их ожидали Маргарет и Гесиона. Брук в душе застонала.
– Мама, Гесиона, – поздоровался Тревис.
– Надеюсь, ты приятно провел день, – сказала Маргарет – эти слова относились только к Тревису.
– Признаюсь, очень приятно, – ответил Тревис, отодвигая для Брук стул. – Я играл в покер со старым школьным приятелем из Англии. И он, как и прежде, играл отвратительно.
Брук замерла. Ей оставалось только надеяться, что этим приятелем был не Уотсбери.
– А я его знаю, дорогой? – спросила Маргарет.
– Не думаю, – ответил Тревис и обратился к капитану: – Как проходят гонки?
– Если Блейк обгонит нас до Сент-Луиса, можете повесить меня на салинге, – мрачно заявил Лидерс.
– Это слишком сильно сказано, капитан, – с иронией заметила Брук. – Насколько я понимаю, мы впереди.
Лидерс рассмеялся:
– Не совсем так, но есть еще надежда.
Подали обед, и Тревис с капитаном продолжали обсуждать гонки. Обед состоял из рыбы зубатки, запеченного красного картофеля и пралине из цыпленка под соусом из пекановых орехов.
Жаль, что компания за столом не была такой же приятной, как еда, думала Брук.
Все время за обедом женщины вели себя необычно тихо, и это устраивало Брук. Она могла вытерпеть полные ненависти взгляды Гесионы, но не была уверена, что смогла бы сдержать свой острый язычок и оставаться любезной, если бы они были грубы с ней, так что, может быть, спокойствие было к лучшему.
– Если туман не будет слишком густым, – сказал капитан Лидерс, – завтра мы будем в Сент-Луисе. По-моему, вы направлялись туда, миссис Делобель.
Маргарет поставила свою чашку с кофе.
– Первоначально я хотела поехать туда, но встреча с сыном изменила наши планы. Мы с Гесионой вернемся в Новый Орлеан.
– Это можно устроить, – сказал капитан Лидерс.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26