По голосу сестры Пабло сразу понял: Памела чем-то взволнована.
– Что случилось? – тревожно спросил он. И вдруг услышал:
– Если там кто-то есть, не подавай вида. Это – Антонио. Я у тебя дома. Немедленно приезжай. Никому ничего не говори. Ты понял? Только Андресу.
У Пабло перехватило дыхание. Стараясь ничем не выдать своих чувств, он сказал, как можно небрежнее:
– Да, конечно, сейчас выезжаю.
– В чем дело? – встрепенулась Ракель.
– Сеньор Клаудио звонил из Гвадалахары. Он просил с ним связаться. Идемте, сеньор Андрее.
– Может, судья не хочет ехать сюда, может, он растерялся? – забеспокоилась Ракель.
– Сеньора, я вам потом позвоню. Идемте, сеньор, – снова повторил он, обращаясь к Андресу.
Когда они вышли, Пабло низко наклонился к Андресу и сказал:
– Это был сеньор Антонио.
– Антонио?
– Да. Он у меня дома. Едем.
Спустившись вниз – должен же он знать, что происходит в доме, – Максимилиано сидел в гостиной. Он проследил с некоторой тревогой, как закрылась дверь за Андресом и Пабло, и увидел осторожно спускавшуюся по лестнице Ракель.
После той сцены с Габриэлем и возвращения из больницы, они, по существу, не разговаривали. Когда им приходилось встречаться, Ракель смотрела на него холодным отчужденным взглядом и отводила глаза. Он физически ощущал острую неприязнь, исходившую от нее, и ее постоянную готовность к взрыву. А теперь, когда и без того все было так напряженно и неясно, лучше не создавать себе лишних проблем. Пора бы ей понять, наконец, как нужно себя вести.
– Ракель, давай забудем все, что было, – предложил он.
– Забудем о том, что ты убил Антонио? И Габриэля тоже?
– Я не убивал Антонио. А Габриэль не осмелился вернуться домой, потому что сказал тебе неправду.
– Да, все говорят неправду, кроме тебя! Мой отец тоже лжет! Но, поскольку он старик, Габриэль нищий, а я сумасшедшая, никто нам не поверит, правда? Поздравляю тебя, ты очень умно все устроил.
– Послушай, я хочу покончить со всем этим, потому что у меня нет… – он хотел сказать, что у него уже нет сил вести эту изнурительную борьбу, но Ракель не дала ему договорить.
– Я тоже хочу покончить! Но по-другому. Я хочу увидеть тебя за решеткой, хочу, чтобы ты гнил в тюрьме, а еще лучше – если бы сдох там. Завтра же я соберу правление, чтобы снять тебя с твоего поста. Я была дура, когда поддалась на уговоры твоей матери. Но с этим покончено, ты уберешься из компании и из этого дома…
– А тебе не приходило в голову, что я тоже могу заявить на тебя в полицию? И могу сказать, что ты никакая не вдова Антонио Ломбарде?
– Да, давай заявим в полицию, я только этого и хочу!
Андрее не мог поверить своим глазам – Антонио, живой и почти здоровый. Почти, потому что когда Андрее обнял его, он болезненно поморщился и отстранил его. Памела уже кое-что рассказала Антонио, то немногое, что она знала. Антонио, например, очень удивился, узнав что Клаудио на его стороне, и даже поехал за судьей в Гвадалахару.
– Я хочу знать, кто вообще на моей стороне? – спросил он.
– Все с тобой, кроме Максимилиано, – ответил несколько удивленный Андрее.
Антонио в упор посмотрел на него.
– А Ракель?
Андрее рассказал ему, что с самого момента его исчезновения Ракель была безутешна, и им стоило немалых трудов уговорить ее не заявлять на Максимилиано в полицию. Она готова сесть в тюрьму, лишь бы Максимилиано был наказан, особенно теперь, когда Мерседес призналась, что Максимилиано и есть Роберто Агирре. Но Антонио, казалось, не удовлетворило это объяснение:
– А почему она позволила, чтобы Макса назначили главным управляющим моей фирмы? Почему они живут в одном доме?
– Антонио, не сомневайся в ней, – успокоил его Андрее.
Как бы предчувствуя, что разговор идет о ней, позвонила Ракель и попросила Памелу позвать к телефону Пабло. Андрее вопросительно посмотрел на Антонио.
– Антонио, надо ей сказать, она так мучается. Антонио покачал головой.
– Ты думаешь, мне самому не хочется ее слышать? Но я хочу видеть ее лицо, когда она узнает, что я жив. Поговори с ней, Пабло, пожалуйста.
Пабло взял трубку.
– Пабло, я очень волнуюсь… – услышал он. – То, что вы с Андресом мне сказали, никак не выходит у меня из головы. Я нервничаю и воображаю Бог знает, что. Поклянитесь, что нет ничего нового об Антонио?
– Об Антонио? Нет, сеньора. Я позвоню вам завтра. Доброй ночи, – он положил трубку и повернулся к Антонио: – Она в отчаянии, сеньор.
Антонио опустил глаза.
– Что ж, – сказал Андрее, подводя итог разговору. – Завтра первым делом надо идти в полицию. Тем более, что Клаудио уже привезет судью.
Но Антонио, словно не слыша этого предложения, попросил Андреса узнать адрес Луиса Трехо и передать адвокату, что завтра он хочет его видеть.
– А что с полицией? – встревожился Андрее. – Только не вздумай мстить сам…
Антонио опять промолчал.
На следующее утро Антонио снова попросил Памелу позвонить к себе домой и, уверившись, что трубку поднял Рамон, назвал себя и, предупредив, что никто ничего не должен знать, попросил его немедленно принести ему одежду. Рамону с трудом удалось сдержать свою радость.
Даже Камила заметила, что он выглядит как-то не так, а когда Ракель поинтересовалась, кто звонил, Рамон, не моргнув глазом, ответил:
– Мясник.
С торопливостью, ему не свойственной, он прошел по коридору и, оглядевшись по сторонам, отпер чулан, где хранилась одежда пропавшего Антонио. Отобрав необходимые вещи, он сложил их в чемодан и, снова оглядев пустой коридор, выскользнул через заднюю дверь.
– Рамон, рад тебя видеть! Как ты быстро пришел! – воскликнул Антонио.
Рамон сиял. Антонио попытался было взять из его рук чемодан, но Рамон категорически отверг эту попытку и, довольный, так и не выпустив чемодана из рук, прошествовал вслед за Памелой в комнату Антонио.
Виктории не спалось. В ее ушах звучали страшные, неожиданные слова, которые бросила ей в лицо Камила. Камила, которая всегда ее поддерживала: «Твоя любовь к сыну заслонила от тебя реальность. Макс способен на это…» Ах, если бы только она была уверена, что эти слова рождены всего лишь вспышкой непонятной неприязнью Камилы к Максу, тем общим состоянием тревоги и беспокойства, которые поселились в их доме с появлением Ракель! Но нет же, нет… За ее словами – другое, о чем не хочется думать, нельзя думать…
Виктория встала, раздвинула тяжелые шторы. Яркий солнечный свет хлынул в комнату. Может быть, этот заново родившийся день – принесет какое-то облегчение?
Она не могла больше оставаться в комнате. Спустившись вниз, Виктория наткнулась на Мерседес, заканчивающую уборку. Отвечая на ее приветствие, сеньора заметила, что глаза девушки опухли от слез.
– Что с тобой? Что происходит?
Мерседес заплакала и, давясь слезами, сказала:
– Мой брат говорил правду, сеньора… А сеньор Максимилиано… пообещал, что убьет Габриэля, если я скажу правду… Но я больше не могу молчать…
– Нет, это неправда, нет… – Виктория подняла перед собой руки, будто отталкивая слова Мерседес, будто защищаясь от них.
И Мерседес не только услышала ее слова, но и поняла ее жест. Она собралась с силами и произнесла:
– Сеньора, я знаю, что вы не захотите этому поверить, потому что речь идет о вашем сыне, но вы должны мне верить. Клянусь вам, клянусь девой небесной, клянусь моей матушкой, которая смотрит на нас сейчас. О сеньора, я в отчаянии! Я не хочу, чтобы они что-нибудь сделали с моим братом. Не хочу, чтобы он умирал. Это несправедливо, если ваш сын убьет его. Несправедливо! Несправедливо!
И Мерседес, рыдая, убежала. Закрыв лицо руками, Виктория без сил опустилась на диван.
– Ас тобой теперь что? – спросил Максимилиано, спустившийся к завтраку.
– Ничего. Просто все оказалось правдой.
– О чем ты, мама? О чем ты говоришь?
– О Ракель, о Роберто Агирре, о Мерседес и ее брате – обо всех! Это ведь ты убил Антонио? Ты его убил…
– Это неправда. Тебе задурили голову всякой чепухой. Кто это сделал?
– Нет, нет, нет! Это ты дурил и обманывал меня! Ты всегда это делал, с ранних лет! И в глубине души я боялась… и всегда внутренне сопротивлялась… Я не могла поверить, что мой сын чудовище, как все кругом мне говорили…
– Мама, я не убивал Антонио, его убил Роберто Агирре.
– Но ведь Роберто Агирре – это ты. Мне рассказала все эта бедная девушка… Она просто в отчаянии… Но зачем ты это сделал, Максимилиано? Зачем? Зачем? Зачем?
– Мама, прошу тебя, выслушай меня. Ты что, тоже против меня?
– Нет, я не против тебя, сынок. Ты должен сдаться. Пожалуйста, отпусти этого юношу.
И Максимилиано сдался.
– У меня ничего не выходило, мама. Одно цеплялось за другое. Я уверен, Антонио тысячу раз желал моей смерти, так же как я его…
Максимилиано говорил со страстной убежденностью, подчеркивая свои слова короткими энергичными жестами: он был уверен в своей правоте и своем праве на защиту от того, кто был его злейшим врагом.
– Просто на этот раз выиграл я. Если бы я его не убил, он убил бы меня, – закончил Альбенис свой яростный монолог.
Виктория не могла больше убегать от правды, страшной правды, которой она боялась и которая была произнесена тем, кому она верила всю жизнь, несмотря ни на что.
…Клаудио удобно устроился в большом кожаном кресле и стал ждать. Вскоре появился и сам сеньор Игнасио – среднего роста, довольно плотного сложения, с седыми волнистыми волосами, уже изрядно поредевшими, и скудной растительностью на лице.
– Кофе и херес, тот, что у меня в кабинете, – распорядился он.
Клаудио рассказал ему заранее сочиненную историю; он ушел от жены, встретил прекрасную девушку, но жена не хочет давать ему развод, а девушка из-за родителей не соглашается жить с ним вне брака. Если бы они могли сделать вид, что расписались, все их проблемы были бы решены. Жена его живет в Швейцарии, а девушка и сам он – из Акапулько.
– Фиктивный брак? За кого вы меня принимаете? – возмутился судья.
Выразительно глядя на судью и подчеркивая каждое слово, Клаудио произнес:
– Меня прислал сеньор Максимилиано Альбенис.
– Альбенис? – переспросил судья. – Нет, не помню…
– Но как же так! – притворно забеспокоился Клаудио. – Сеньор Альбенис мне вас рекомендовал… У вас должна быть книга, в которой зарегистрирован брак сеньоры Ракель Саманьего с доном Антонио Ломбарде Впрочем, я только предполагаю, что она у вас, потому что мой друг Альбенис советовал вам избавиться от нее. Вы можете ее использовать и на этот раз.
– Повторяю, я не знаю, о чем идет речь, – строго произнес судья. Но Клаудио продолжал настаивать. Он готов заплатить вдвое больше того, что дал ему сеньор Альбенис, лишь бы он им помог.
– Вдвое? – переспросил судья.
Сделка состоялась. – Клаудио привез судью Игнасио в Акапулько и поселил его в лучшей гостинице города.
– Устраивайтесь поудобнее, заказывайте, что хотите: фрукты, креветок, даже шампанское, если хотите. Все за мой счет, – радушно предложил Клаудио. – А я отправлюсь за своей невестой. Должны же вы с ней познакомиться!
Роль невесты, решил он, будет играть его собственная жена. За ней он и поехал. А судья, заказав в номер ассорти из устриц и шампанское, отправился посидеть немного в кафе: ему захотелось побыть на людях.
Теперь события развивались стремительно. Антонио решил заехать в больницу – взглянуть на свою дочь, а потом…
Пабло уже разузнал адрес Луиса Трехо и заодно сообщил, что Родриго Тонелли тоже находится в Акапулько.
– Антонио, что ты собираешься делать? – встревоженно спросил Андрее.
– Навестить кое-кого… – коротко ответил Антонио.
– Антонио, не делай этого, – забеспокоился Андрее. Антонио помолчал.
– Этот подонок… Он мне за все заплатит. И не только он.
Камила быстро сбежала вниз и радостно сообщила Ракель, что Клаудио уже вернулся – он только что звонил ей из гостиницы.
– Он привез судью? – взволнованно спросила Ракель. Камила бросила предостерегающий взгляд на Рамона, накрывавшего на стол. Он поймал ее предупреждающий взгляд и, поправив очки, с достоинством произнес:
– Нет, сеньора Камила. Во мне вы не должны сомневаться. Я тоже принадлежу этой семье. Я очень люблю сеньору Ракель, сеньора Антонио и вас, хотя иногда вы довольно грубо со мной обходитесь.
Камила не стала возражать и громко сказала:
– Все в порядке, Рамон.
И словно подчеркивая истинность ее слов, в гостиной появился Клаудио, его глаза ярко блестели, пышные волосы растрепались. Небрежно бросив дорожную сумку, он поздоровался, спросил Ракель, как она себя чувствует, обнял жену и сказал:
– Все готово для большого фарса, и ты должна будешь мне помочь.
– Я? – удивилась Камила. – И что я должна делать?
Клаудио объяснил непонимающей жене, что ей предстоит сыграть роль его невесты, и увлек ее за собой: пусть она приведет себя в порядок перед столь ответственным свиданием с судьей.
Но уйти в «Континенталь» на встречу с судьей Игнасио они не успели: вернулся Андрее и, конечно, прежде всего поспешил к Клаудио – узнать о поездке. Клаудио с увлечением рассказывал, как он думает организовать встречу Макса с сеньором Игнасио: завтра они все соберутся, позовут судью, а потом, под каким-нибудь предлогом, пригласят Макса. И Клаудио рассмеялся, представив, какое у Макса будет лицо, когда он увидит судью из Гвадалахары.
– Может, ничего этого и не понадобится, – сказал Андрее, многозначительно глядя то на Камилу, то на Клаудио, потому что… потому что Антонио уже появился…
Камила вскочила.
– Мой брат? Где, когда?
– Что ты имеешь в виду? Нашли его труп? – осторожно спросил Клаудио.
– Нет, с ним все в порядке, вчера он пришел к Пабло домой.
– Невероятно!
– Да, да, именно так. Но он запретил мне обращаться в полицию. Он считает, что должен сделать все сам.
Они долго говорили об этом и в конце концов, как ни возражала Камила, решили: если он сумел выбраться из той передряги, то уж теперь-то не даст себя убить. Что ни говори, у него есть право на месть, – пришли они к общему мнению. Андрее попросил Камилу ничего не говорить Ракель – это требование Антонио, от которого он ни за что не хочет отступать.
Визит к судье решили пока отложить.
Едва Маура успела войти в дом и подняться в свою комнату, как раздался звонок в дверь. Открыв, она увидела Родриго.
– Ну, наконец-то я тебя нашел, – сказал он, без приглашения входя в комнату.
– Да, я только что вернулась. Извини. – Она подошла к зазвонившему телефону и подняла трубку.
Родриго, не сводивший с нее глаз, заметил, что она изменилась в лице. Он выхватил у нее трубку, послушал и узнал раздраженный голос Кота:
– Как там мои денежки? У вас, что, голос пропал? Или вы не собираетесь платить? Тогда мне придется позвонить сеньоре Ракель и сообщить ей, где ее муж.
Родриго быстро сунул трубку окаменевшей от испуга Мауре.
– Скажи ему, пусть немедленно приезжает.
Под пристальным взглядом Родриго Маура, стараясь говорить как можно спокойнее, сказала:
– Да, да… Извините, ваши деньги тут, приезжайте и забирайте их.
– Не вздумай дать ему понять, что я здесь! – угрожающе бросил ей Родриго, вытаскивая пистолет и скрываясь в соседней комнате.
Время тянулось бесконечно. Наконец она услышала звонок и торопливо бросилась к дверям.
– Что с вами? – удивленно спросил Кот, заметив, скорее даже почувствовав, напряженность Мауры. – Вы не нашли сеньора Ломбардо там, где я сказал?
Ответить она не успела: в комнату беззвучно шагнул Родриго, держа в вытянутой руке пистолет.
– Не двигайся! – сказал он Коту, но тот мгновенным движением выхватил из-за пояса пистолет и выстрелил. Однако Родриго успел выстрелить первым, и тело Кота в конвульсивном броске упало на спинку дивана и скатилось на пол. Не обращая внимания на убитого, Родриго повернулся к Мауре:
– Значит, ты знала, где Антонио? Отвечай! Если не хочешь, чтобы с тобой было то же самое!
Маура забилась в угол дивана, в ужасе пытаясь зарыться в диванные подушки.
Вдруг раздался звонок в дверь. Родриго вздрогнул, напрягся, словно зверь, готовый к прыжку, и приказал:
– Не открывай! Говори все, что знаешь! Быстро! Где Антонио?
– Я сказала тебе правду, Родриго. Он ушел. Ушел вчера… Мы с Рафаэлем везде его искали… Клянусь тебе! – плача, кричала Маура.
– Ты просто идиотка, Маура.
Родриго сделал шаг назад, поднял пистолет… И вдруг схватился за руку, с недоумением глядя на кровь, обильно струившуюся по руке, на упавший на пол пистолет.
– Вызови полицию, Пабло, – сказал Антонио, входя через заднюю дверь.
…Дон Даниэль увидел, как из кухни выходит его друг и чуть не плачет. Чучо расстроен! Дон Даниэль не мог допустить, чтобы плакали его друзья, и он тут же пригласил Чучо в их любимое кафе, находившееся вблизи отеля «Конгресс». По дороге дон Даниэль выслушал печальную исповедь друга, пережившего час назад горькое разочарование: Мерседес отказалась выйти за него замуж, она любит Чучо как брата и только!..
Дон Даниэль утешал друга, и вскоре они уже сидели за столиком, тихо радуясь, что удалось ускользнуть незамеченными от бдительного ока Района.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50