Они понимали, что надежда на
победу невелика. Но почти все сразу сказали, что хотят сражаться, а
не обращаться в бегство, не испробовав своих сил. Они сказали, что
это все равно: они и раньше много раз сражались против превосходя-
щих сил и все-таки одерживали победу.
Аоликану вначале приходилось плохо. Большой корабль короля Ну-
верре оказался зажат кораблями короля Ольтари. Тут король Нуверре
спрыгнул в лодку и с ним еще один человек, и стал грести к кораблю
Кайрэ, королевского сына. Король крикнул им, что они действуют
скверно и несмело, и велел им грести вокруг Большого корабля и по-
дойти там, где перед суда поменьше, и попытаться справиться с ними.
Король плыл на лодке между кораблями и воодушевлял своих людей, го-
ворил им, куда им направиться. И аоликану вдохновили слова короля,
они наступали смело и сражались храбро. Но и противники их действо-
вали не хуже. И та, и другая сторона пускала в ход все свое оружие.
Тогда король стал грести обратно к своему кораблю, и стрела
вонзилась в нос лодки через голову короля, а другая в борт - у са-
мых его ног. Король сидел и не дрогнул. А сопровождающий его чело-
век сказал:
"Опасный выстрел, государь!"
Король ответил:
"Так близко, как боги пожелают".
Тут король увидел, что удары оружия и камни так густо сыпались
на Большой корабль, что ему не взобраться на него, и он стал грести
прочь и к берегу.
...- Стенхе,- сказала принцесса, удивив Пайру.- Пока хватит,
помолчи. Нарисуй-ка, как это было.
И Стенхе, взяв в руки лапару, нарисовал ею на песке очертания
бухты и положение большого корабля и четырнадцати кораблей росфэр-
нов, окруживших его, и стоящие чуть поодаль корабль Кайрэ, королев-
ского сына, и тринадцать кораблей аоликану, и тридцать кораблей
росфэрнов. И Стенхе, указывая лапарой, показал, как устремились в
бой корабли аоликану против кораблей росфэрнов, и как они стали
захватывать один кораблю за другим, и как росфэрны прыгали за борт.
Аоликану высадились на берег и встречали там росфэрнов, кото-
рые пытались выплыть на берег. Также они плавали на лодках и убива-
ли пытавшихся спастись вплавь.
- Как считает большинство, погибло не меньше восемнадцати со-
тен человек,- поведал Стенхе, в точности следуя "Сказу о короле Ну-
верре". В присутствии Пайры он не решился, как делал обыкновенно,
вставить свои комментарии. Так, по его мнению, число погибших было
явно завышено.
Поэтому он сразу перешел к речи, произнесенной королем Нуверре
на следующий день.
"Самих богов мы должны благодарить за победу,- сказал король,-
ибо в этой битве еще яснее, чем ранье, они явили нам свою мощь и
силу. В ответ мы должны воздать подобающую им благодарность и при-
читающееся им вознаграждение. Мы должны также похоронить все мерт-
вые тела, которые нам удастся найти; я возлагаю на всех моих людей
обязанность искать тела вдоль берега, прилагая к этому все усилия.
Те, кто будет делать так, получат благодарность богов, и, кроме то-
го, им достанется добыча, потому что на всех было что-нибудь цен-
ное, а на некоторых много.
Я полагаю, что теперь власть в стране принадлежит нам, буду ли
я хорошо управлять ею или плохо. И божья воля, чтобы мы были теперь
миролюбивы и справедливы. Вам, моим людям, я хочу сказать: боги да
возблагодарят вас за то, что вы так преданно следовали за мной. Я
тоже отблагодарю вас всеми средствами, которые есть в моем распоря-
жении. Хорошо знать, что владения и добро, которое принадлежало
этим богачам, лежащим здесь на берегу, получите вы, и вдобавок луч-
ших невест, какие есть в стране, и те звания, какие вы захотите
иметь. Потому что вы приобрели многое в этой битве, но вы приобрели
и завистников, их мы должны беречься, а боги да берегут нас всех!"
По неписанной традиции рассказчики обычно заканчивали сказание
на этом, но Сава сказала:
- Говори дальше, Стенхе.
И Стенхе рассказывал, как аоликану и местные жители находили в
море мертвых и хоронили, и как нашли тело короля Ольтари. Его легко
можно было узнать, лицо его не изменилось, румянец не сошел со щек,
и оно не окоченело.
Был приготовлен гроб. Но прежде, чем тело короля было заверну-
то в саван, те, кто раньше знали его, стали подходить к гробу и
опознавать его, чтобы потом свидетельствовать о его смерти, если бы
жители Нарома стали утверждать, что король Ольтари жив, и подняли
восстание.
Тело короля Ольтари обрядили к погребению, и он был похороне в
храме Тварно вне алтаря перед каменнной стеной в южном приделе.
Прежде, чем тело было положено в гробницу, король Нуверре призвал
людей посмотреть на него, чтобы они потом не говорили, что этот са-
мый Ольтари сражался против него позднее. Многие подходили и смот-
рели на тело, и многие отходили, плача.
Над могилой было сказано много красивых речей. Король тоже
произнес длинную речь:
"Мы стоим здесь над могилой достойного человека, которого лю-
били друзья и родичи, хотя нам с ним, двоим родичам, не суждено бы-
ло жить в согласии. Он был суров ко мне и моим людям. Но боги да
простят ему теперь все дурное, в чем он виноват, ибо он был хорошим
правителем во многом и украшен родством с королями."
Король Ольтари был человеком простым в обращении и веселым.
Как и многие мужи в молодости, он любил вино и женщин, был охотни-
ком до игр и был не прочь показать свое превосходство перед другими
в ловкости. Он был очень силен, щедр, красноречив, умел повелевать,
отлично владел оружием и любил нарядно одеваться. Он был высок рос-
том, крепок, тонок в поясе, ладен. Лицо у него было красивое, но у
него был несколько неприятный рот.
У короля Ольтари было много друзей, и его любил народ в стра-
не. Более всего его поддерживали жители Нарома. Его настолько люби-
ли, что, как бы ни было опасно следовать за ним, пока он жил, у не-
го никогда не было недостатка в привеженцах. И впоследствии оказа-
лось, что тем, кто выдавал себя за его сыновей, легко было набирать
людей...
Стенхе подумал, стоит ли продолжать дальше. О бухте Домети
сказание больше не упоминало.
- Хватит, Стенхе,- сказала Сава, угадав его колебания, а Пайра
подарил хокарэму за рассказанную повесть перстень со своей руки.
Солнце уже закатилось и теперь быстро темнело. Сава в сопро-
вождении Пайры и хокарэмов вернулась к кострам.
- Много ли я ошибок сделала за сегодняшний день?- спросила Са-
ва Стенхе, когда они остались наедине.
- Мало,- госпожа,- ответил тот.- Я бы даже сказал, ни одной,
но ты ведь немедленно загордишься, и завтра будет день сплошных
ошибок.
- Я постараюсь, чтобы их больще не было.
- Будут,- усмехнулся Стенхе.- К примеру, вот первая.
Сава посмотрела на свой только что снятый сапожок.
- В чем дело, Стенхе?
- Майярские дамы сами не раздеваются. Им помогают камеристки.
- Да им без посторонейпомощи ни одеться, ни раздеться,- возра-
зила Сава.- А мне-то что?
- Не положено, сколько тебе говорить.
Сава пожала плечами:
- Ну тогда позови ко мне Лавими. А сам иди-ка подальше, надоел!
Назавтра, после молитвы в часовне, караван двинулся вперед. В
Лоагне Сава настояла на посещении могилы короля Ольтари. Здесь
Стенхе рассказал коротко о деяниях покойного короля; Сава, склонив
голову, выслушала, а потом ее караван погрузился на речные ладьи и
направился вверх по реке в Гертвир.
Водное путешествие по Майяру Саве больше понравилось, чем су-
хопутное. Последнее время, когда они вступили в богатые, сильно за-
селенные области, ей пришлось оставить привычку ездить верхом. Люд-
ские взгляды были невыносимыми; от них не скрывала даже густая ву-
аль. Саве пришлось забраться в тряскую повозку и сидеть там в духо-
те и неудобстве.
На ладье же она могла позволить себе сидеть на носу сотреть
вперед и распевать песни за компанию с Маву.
Так они и прибыли в город Гертвир, где ей предстояло войти в
состав Высочайшего Союза.
Гертвир встретил сургарскую принцессу оживлением. Толпы людей
стекались по улицам к месту, где должны были проехать повозки ее
каравана. Самой принцессы, разумется, они не увидели - она прята-
лась за пологом в повозке, зато горожане вволю рассматривали всад-
ников, сопровождающих принцессу. Помимо людей Пайры и сургарской
свиты по дороге от пристани присоединились несколько знатных гос-
под, большей частью сыновья майярских аристократов со своими отря-
дами, все расфранченные по-праздничному, нарядные, веселые - как и
надлежит быть в сопровождении молодой дамы.
Маву для такого случая тоже принарядился, начистил до неверо-
ятного блеска свои короткие сапожки, надел щегольской узорчатый по-
яс, волосы тщательно расчесал щеткой, смоченной соком дерева ран-
тал, чтобы волосы блестели и отливали под лучами солнца медью.
Стенхе суетное франтовство не признавал, но одежду почистил, а
также заставил на ней сиять все пряжки и пряжечки, так что в срав-
нении с Маву неряхой не выглядел.
А в повозке Савы шли последние приготовления. Дорожное платье
она сменила уже на нарядное; теперь камеристка, осторожно пробира-
аясь вокруг разложенного подола, помогала Саве укладывать волосы.
Когда до замка Орвит-Пайер, где Саве предстояло жить в Гертви-
ре, осталось несколько минут езды, произошло несчастье - Сава обна-
ружила, что сломала ноготь.
- Дьявольщина!- прошипела она, торопливо обкусывая его. Опили-
вать, придавая ногтю благородную овальную форму, уже не было времени.
Такая мелочь, как сломаннный ноготь, может сильно испортить
настроение. В Савитри Сава не обращала внимания на форму ногтей,
нетерпеливо обкусывая, когда они начинали мешать ей, однако путе-
шествия по Майяру в закрытой повозке Сава от нечего делать усердно
полировала ногти, берегла, следила за ними... Обидно же, господа!
И едва она ступила на мощеный двор замка Пайер, ноготь стал
мешать ей, цепляясь заусенцами за ткань.
Стенхе глянул на нее с тревогой. Сава поймала его взгляд и ре-
шительно сломала второй ноготь, на мизинце. Это, как ни странно,
успокоило ее.
- Хороший у тебя замок,- благожелательно заметила она Пайре, и
его многочисленные тетушки, старые и молодые, заулыбались шире -
принцесса была вовсе не в гневе.
В Гертвире Сава захотела посмотреть город. Пайра показал ей
улицы города свысоты стен замка Пайер, но Саве было мало этого.
- Я в самом городе хочу побывать,- сказала она Стенхе.
- Это не так просто устроить,- возразил Стенхе.- Тут нужна по-
мощь Пайры.
- Я попрошу его.
- Разве он согласится?
После недолгого колебания Пайра согласился - предварительно
посоветовавшись с Мангурре. Было объявлено, что принцесса устала с
дороги и чувствует себя больной. В покоях, отведенных принцессе,
воцарилась тишина, окна занавесили, создав в опочивальне густой
сумрак, а в спрятанной под балдахином постели устроилась в принцес-
синой сорочке камеристка.
Сама же Сава в платье камеристки и в сопровождении Стенхе и
Мангурре, переодетых горожанами, вышла в город. Гертвир совсем не
был похож на Тавин. Улочки тесные и очень грязнве. Стенхе, велев
обуться в деревянные башмаки, оказался прав - ручьи помоев превра-
щали улицы в болото.
- Не ходи под окнами,- предостерег Стенхе.- Иди по середине
улицы. Не ровен час, какая-нибудь хозяйка выльет ведро. Правда, по-
лагается делать это ночью, но всякое может случиться. И когда на
тебя выльют ушат всякой дряни, ведь не будет утешать мысль, что
твой обидчик нарушил закон.
Не понравился Саве грязный и тесный Гертвир. Более же всего ее
поразило то, что в каждом квартале города есть виселица, или позор-
ный столб, или и то, и другое вместе. Года не проходит, чтобы пра-
восудие высоких властей не отправило в мир иной около сотни воров,
бродяг, других преступников самых разных рангов. Конечно, в годы
эпидемий, когда стихия берет на себя роль палача, эшафоты теряют
значительное число своих жертв, зато во времена смут и мятежей это
сокращение с лихвой покрывается.
В Майяре виселицы строятся добротно, на десятилетия, даже на
века: в квартале Льеторвир виселица простояла два века, пока за
ветхостью не было решено поставить новую.
Вешают не только живых, но и мертвых. Так, например, повесили
одного добропорядочного торговца преклонных лет. Его преступлениеи
состояло в том, что он "сам себя повесил и задушил".
А вот если бедняга повинен в заговоре против короля, виселицы
уже недостаточно: осужденного, привязанного к лошади, волокут по
улицам. Лошадь скачет галопом, и к тому времени, когда смертника
притащат к эшафоту, жизнь едва теплится в нем.
Фальшивомонетчиков варят заживо. Чеканить деньги - это важней-
шая привилегия короля и высочайших принцев, поэтому неудивительно,
что такое преступление наказывается жестоко. Смерть превращается в
мучительную и продолжительную пытку.
Колдунов, еретиков, отравителей сжигают на костре, предвари-
тельно выставив у позорного костра на Рыночной площади. И те, кого
сжигают на "быстром огне", могут считать, что им повезло.
Для людей благородного сословия такие виды смерти считааааают-
ся позорными. Бывает, король из милости заменяет такую казнь на бо-
лее подобающую дворянину: обезглавливание или четвертование.
На колесование сходятся поглазет зеваки даже из других кварта-
лов. Вообще же всякая казнь - зрелище, любимое городскими жителями.
И поскольку зрелищ подобного рода в городе хватает, горожанин еще
может попривередничать, оценивая работу палача.
Казнь женщин не пользуется особыми симпатиями толпы. Люди со-
бираются посмотреть, разве что если преступница хороша собой или
очень известна в городе. Сама же процедура скучна: женщин вешать не
принято, подвергать другим видам казни тоже - их просто закапывают
живьем. Бывает, женщина хитрит, пытаясь избежать казни, приносит
присягу, что она беременна. Присяга присягой, но к ней направляют
опытных старух, и те определяют, правду ли сказала несчастная. Если
солгала, закапывют, если сказала правду - тоже, но после рождения
ребенка. Дитя отдают родственникам или, если таковых не найдется, в
приют. Правда, подобная отсрочка нередко спасает жизнь осужденной5
уж так в Майяре принято, что если в высочайших семьях благополучно
разрешится от бремени знатная дама, беременных узниц отпускают на
свободу с полным прощением, если грех их не слишком велик (воровст-
во или скупка краденного), или же битыми кнутом.
Но и наказание кнутом для горожанина - любимое зрелище. Не
всякому доводилось попробовать бич на своей спине, но каждый счита-
ет себя докой, обсуждая ловкость палача.
И хотя на Рыночной площади, кроме виселицы и позорного столба,
находится самый знаменитый в Майяре базар, аон анеа оставил у Савы
более яркого впечатления, чем эти многочисленные вестники смерти.
- У нас не так,- шептала она, подразумевая Тавин.
Стенхе улыбался. "У нас не так... У нас не так открыто,- думал
он про себя.- Но с каких это я пор говорю "у нас", думая о Сургаре?"
Мангурре предложил:
- Пойдем домой, а? Чего шататься по улицам?
- Хорошо,- согласилась Сава.- Но давайтеа еще посмотрим на
храм Орота.
Орота ничем бы не выделялся среди многочисленных гертвирских
храмов, если бы в нем уже четыре столетия не венчались на королевс-
тво майярские государи.
- Я хочу посмотреть,- сказала Сава,- ведь это на меня могли бы
после смерти короля возложить корону.
- Сюда ты можешь прийти открыто, со свитой,- заметил Стенхе.
- Да,- ответила она.- Непременно приду.
Она прошла по стертым каменным плитам к алтарю, ступая на раз-
ноцветные пятна света, пропускаемые витражами. Молящихся в храме
было немного. Стенхе подумал, что Сава слишком выделяется среди них
своей независимой повадкой.
Он кашлянул. Сава не оглянулась, но, сбросив груз привычек,
помолилась, встав на колени перед наиболее почитаемыми образами.
Потом она положила монету на блюдо для пожертвований и пошла вдоль
стен, останавливаясь иногда помолиться перед некоторыми из икон или
статуй.
Слишком прямо держится,- думал с досадой Стенхе.- Не привыкла
кланяться..."
Перед одним из горельефов Сава замерла. Молодой священник за-
метил ее задумчивое остолбенение и подошел. Стенхе тоже придвинулся
- на тот случай, если намерения парня не вплне благочестивы. Ман-
гурре остался на месте, чтобы обеспечить отступление, если придется
срочно уходить.
Может, и были у священника нечестивые намерения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23
победу невелика. Но почти все сразу сказали, что хотят сражаться, а
не обращаться в бегство, не испробовав своих сил. Они сказали, что
это все равно: они и раньше много раз сражались против превосходя-
щих сил и все-таки одерживали победу.
Аоликану вначале приходилось плохо. Большой корабль короля Ну-
верре оказался зажат кораблями короля Ольтари. Тут король Нуверре
спрыгнул в лодку и с ним еще один человек, и стал грести к кораблю
Кайрэ, королевского сына. Король крикнул им, что они действуют
скверно и несмело, и велел им грести вокруг Большого корабля и по-
дойти там, где перед суда поменьше, и попытаться справиться с ними.
Король плыл на лодке между кораблями и воодушевлял своих людей, го-
ворил им, куда им направиться. И аоликану вдохновили слова короля,
они наступали смело и сражались храбро. Но и противники их действо-
вали не хуже. И та, и другая сторона пускала в ход все свое оружие.
Тогда король стал грести обратно к своему кораблю, и стрела
вонзилась в нос лодки через голову короля, а другая в борт - у са-
мых его ног. Король сидел и не дрогнул. А сопровождающий его чело-
век сказал:
"Опасный выстрел, государь!"
Король ответил:
"Так близко, как боги пожелают".
Тут король увидел, что удары оружия и камни так густо сыпались
на Большой корабль, что ему не взобраться на него, и он стал грести
прочь и к берегу.
...- Стенхе,- сказала принцесса, удивив Пайру.- Пока хватит,
помолчи. Нарисуй-ка, как это было.
И Стенхе, взяв в руки лапару, нарисовал ею на песке очертания
бухты и положение большого корабля и четырнадцати кораблей росфэр-
нов, окруживших его, и стоящие чуть поодаль корабль Кайрэ, королев-
ского сына, и тринадцать кораблей аоликану, и тридцать кораблей
росфэрнов. И Стенхе, указывая лапарой, показал, как устремились в
бой корабли аоликану против кораблей росфэрнов, и как они стали
захватывать один кораблю за другим, и как росфэрны прыгали за борт.
Аоликану высадились на берег и встречали там росфэрнов, кото-
рые пытались выплыть на берег. Также они плавали на лодках и убива-
ли пытавшихся спастись вплавь.
- Как считает большинство, погибло не меньше восемнадцати со-
тен человек,- поведал Стенхе, в точности следуя "Сказу о короле Ну-
верре". В присутствии Пайры он не решился, как делал обыкновенно,
вставить свои комментарии. Так, по его мнению, число погибших было
явно завышено.
Поэтому он сразу перешел к речи, произнесенной королем Нуверре
на следующий день.
"Самих богов мы должны благодарить за победу,- сказал король,-
ибо в этой битве еще яснее, чем ранье, они явили нам свою мощь и
силу. В ответ мы должны воздать подобающую им благодарность и при-
читающееся им вознаграждение. Мы должны также похоронить все мерт-
вые тела, которые нам удастся найти; я возлагаю на всех моих людей
обязанность искать тела вдоль берега, прилагая к этому все усилия.
Те, кто будет делать так, получат благодарность богов, и, кроме то-
го, им достанется добыча, потому что на всех было что-нибудь цен-
ное, а на некоторых много.
Я полагаю, что теперь власть в стране принадлежит нам, буду ли
я хорошо управлять ею или плохо. И божья воля, чтобы мы были теперь
миролюбивы и справедливы. Вам, моим людям, я хочу сказать: боги да
возблагодарят вас за то, что вы так преданно следовали за мной. Я
тоже отблагодарю вас всеми средствами, которые есть в моем распоря-
жении. Хорошо знать, что владения и добро, которое принадлежало
этим богачам, лежащим здесь на берегу, получите вы, и вдобавок луч-
ших невест, какие есть в стране, и те звания, какие вы захотите
иметь. Потому что вы приобрели многое в этой битве, но вы приобрели
и завистников, их мы должны беречься, а боги да берегут нас всех!"
По неписанной традиции рассказчики обычно заканчивали сказание
на этом, но Сава сказала:
- Говори дальше, Стенхе.
И Стенхе рассказывал, как аоликану и местные жители находили в
море мертвых и хоронили, и как нашли тело короля Ольтари. Его легко
можно было узнать, лицо его не изменилось, румянец не сошел со щек,
и оно не окоченело.
Был приготовлен гроб. Но прежде, чем тело короля было заверну-
то в саван, те, кто раньше знали его, стали подходить к гробу и
опознавать его, чтобы потом свидетельствовать о его смерти, если бы
жители Нарома стали утверждать, что король Ольтари жив, и подняли
восстание.
Тело короля Ольтари обрядили к погребению, и он был похороне в
храме Тварно вне алтаря перед каменнной стеной в южном приделе.
Прежде, чем тело было положено в гробницу, король Нуверре призвал
людей посмотреть на него, чтобы они потом не говорили, что этот са-
мый Ольтари сражался против него позднее. Многие подходили и смот-
рели на тело, и многие отходили, плача.
Над могилой было сказано много красивых речей. Король тоже
произнес длинную речь:
"Мы стоим здесь над могилой достойного человека, которого лю-
били друзья и родичи, хотя нам с ним, двоим родичам, не суждено бы-
ло жить в согласии. Он был суров ко мне и моим людям. Но боги да
простят ему теперь все дурное, в чем он виноват, ибо он был хорошим
правителем во многом и украшен родством с королями."
Король Ольтари был человеком простым в обращении и веселым.
Как и многие мужи в молодости, он любил вино и женщин, был охотни-
ком до игр и был не прочь показать свое превосходство перед другими
в ловкости. Он был очень силен, щедр, красноречив, умел повелевать,
отлично владел оружием и любил нарядно одеваться. Он был высок рос-
том, крепок, тонок в поясе, ладен. Лицо у него было красивое, но у
него был несколько неприятный рот.
У короля Ольтари было много друзей, и его любил народ в стра-
не. Более всего его поддерживали жители Нарома. Его настолько люби-
ли, что, как бы ни было опасно следовать за ним, пока он жил, у не-
го никогда не было недостатка в привеженцах. И впоследствии оказа-
лось, что тем, кто выдавал себя за его сыновей, легко было набирать
людей...
Стенхе подумал, стоит ли продолжать дальше. О бухте Домети
сказание больше не упоминало.
- Хватит, Стенхе,- сказала Сава, угадав его колебания, а Пайра
подарил хокарэму за рассказанную повесть перстень со своей руки.
Солнце уже закатилось и теперь быстро темнело. Сава в сопро-
вождении Пайры и хокарэмов вернулась к кострам.
- Много ли я ошибок сделала за сегодняшний день?- спросила Са-
ва Стенхе, когда они остались наедине.
- Мало,- госпожа,- ответил тот.- Я бы даже сказал, ни одной,
но ты ведь немедленно загордишься, и завтра будет день сплошных
ошибок.
- Я постараюсь, чтобы их больще не было.
- Будут,- усмехнулся Стенхе.- К примеру, вот первая.
Сава посмотрела на свой только что снятый сапожок.
- В чем дело, Стенхе?
- Майярские дамы сами не раздеваются. Им помогают камеристки.
- Да им без посторонейпомощи ни одеться, ни раздеться,- возра-
зила Сава.- А мне-то что?
- Не положено, сколько тебе говорить.
Сава пожала плечами:
- Ну тогда позови ко мне Лавими. А сам иди-ка подальше, надоел!
Назавтра, после молитвы в часовне, караван двинулся вперед. В
Лоагне Сава настояла на посещении могилы короля Ольтари. Здесь
Стенхе рассказал коротко о деяниях покойного короля; Сава, склонив
голову, выслушала, а потом ее караван погрузился на речные ладьи и
направился вверх по реке в Гертвир.
Водное путешествие по Майяру Саве больше понравилось, чем су-
хопутное. Последнее время, когда они вступили в богатые, сильно за-
селенные области, ей пришлось оставить привычку ездить верхом. Люд-
ские взгляды были невыносимыми; от них не скрывала даже густая ву-
аль. Саве пришлось забраться в тряскую повозку и сидеть там в духо-
те и неудобстве.
На ладье же она могла позволить себе сидеть на носу сотреть
вперед и распевать песни за компанию с Маву.
Так они и прибыли в город Гертвир, где ей предстояло войти в
состав Высочайшего Союза.
Гертвир встретил сургарскую принцессу оживлением. Толпы людей
стекались по улицам к месту, где должны были проехать повозки ее
каравана. Самой принцессы, разумется, они не увидели - она прята-
лась за пологом в повозке, зато горожане вволю рассматривали всад-
ников, сопровождающих принцессу. Помимо людей Пайры и сургарской
свиты по дороге от пристани присоединились несколько знатных гос-
под, большей частью сыновья майярских аристократов со своими отря-
дами, все расфранченные по-праздничному, нарядные, веселые - как и
надлежит быть в сопровождении молодой дамы.
Маву для такого случая тоже принарядился, начистил до неверо-
ятного блеска свои короткие сапожки, надел щегольской узорчатый по-
яс, волосы тщательно расчесал щеткой, смоченной соком дерева ран-
тал, чтобы волосы блестели и отливали под лучами солнца медью.
Стенхе суетное франтовство не признавал, но одежду почистил, а
также заставил на ней сиять все пряжки и пряжечки, так что в срав-
нении с Маву неряхой не выглядел.
А в повозке Савы шли последние приготовления. Дорожное платье
она сменила уже на нарядное; теперь камеристка, осторожно пробира-
аясь вокруг разложенного подола, помогала Саве укладывать волосы.
Когда до замка Орвит-Пайер, где Саве предстояло жить в Гертви-
ре, осталось несколько минут езды, произошло несчастье - Сава обна-
ружила, что сломала ноготь.
- Дьявольщина!- прошипела она, торопливо обкусывая его. Опили-
вать, придавая ногтю благородную овальную форму, уже не было времени.
Такая мелочь, как сломаннный ноготь, может сильно испортить
настроение. В Савитри Сава не обращала внимания на форму ногтей,
нетерпеливо обкусывая, когда они начинали мешать ей, однако путе-
шествия по Майяру в закрытой повозке Сава от нечего делать усердно
полировала ногти, берегла, следила за ними... Обидно же, господа!
И едва она ступила на мощеный двор замка Пайер, ноготь стал
мешать ей, цепляясь заусенцами за ткань.
Стенхе глянул на нее с тревогой. Сава поймала его взгляд и ре-
шительно сломала второй ноготь, на мизинце. Это, как ни странно,
успокоило ее.
- Хороший у тебя замок,- благожелательно заметила она Пайре, и
его многочисленные тетушки, старые и молодые, заулыбались шире -
принцесса была вовсе не в гневе.
В Гертвире Сава захотела посмотреть город. Пайра показал ей
улицы города свысоты стен замка Пайер, но Саве было мало этого.
- Я в самом городе хочу побывать,- сказала она Стенхе.
- Это не так просто устроить,- возразил Стенхе.- Тут нужна по-
мощь Пайры.
- Я попрошу его.
- Разве он согласится?
После недолгого колебания Пайра согласился - предварительно
посоветовавшись с Мангурре. Было объявлено, что принцесса устала с
дороги и чувствует себя больной. В покоях, отведенных принцессе,
воцарилась тишина, окна занавесили, создав в опочивальне густой
сумрак, а в спрятанной под балдахином постели устроилась в принцес-
синой сорочке камеристка.
Сама же Сава в платье камеристки и в сопровождении Стенхе и
Мангурре, переодетых горожанами, вышла в город. Гертвир совсем не
был похож на Тавин. Улочки тесные и очень грязнве. Стенхе, велев
обуться в деревянные башмаки, оказался прав - ручьи помоев превра-
щали улицы в болото.
- Не ходи под окнами,- предостерег Стенхе.- Иди по середине
улицы. Не ровен час, какая-нибудь хозяйка выльет ведро. Правда, по-
лагается делать это ночью, но всякое может случиться. И когда на
тебя выльют ушат всякой дряни, ведь не будет утешать мысль, что
твой обидчик нарушил закон.
Не понравился Саве грязный и тесный Гертвир. Более же всего ее
поразило то, что в каждом квартале города есть виселица, или позор-
ный столб, или и то, и другое вместе. Года не проходит, чтобы пра-
восудие высоких властей не отправило в мир иной около сотни воров,
бродяг, других преступников самых разных рангов. Конечно, в годы
эпидемий, когда стихия берет на себя роль палача, эшафоты теряют
значительное число своих жертв, зато во времена смут и мятежей это
сокращение с лихвой покрывается.
В Майяре виселицы строятся добротно, на десятилетия, даже на
века: в квартале Льеторвир виселица простояла два века, пока за
ветхостью не было решено поставить новую.
Вешают не только живых, но и мертвых. Так, например, повесили
одного добропорядочного торговца преклонных лет. Его преступлениеи
состояло в том, что он "сам себя повесил и задушил".
А вот если бедняга повинен в заговоре против короля, виселицы
уже недостаточно: осужденного, привязанного к лошади, волокут по
улицам. Лошадь скачет галопом, и к тому времени, когда смертника
притащат к эшафоту, жизнь едва теплится в нем.
Фальшивомонетчиков варят заживо. Чеканить деньги - это важней-
шая привилегия короля и высочайших принцев, поэтому неудивительно,
что такое преступление наказывается жестоко. Смерть превращается в
мучительную и продолжительную пытку.
Колдунов, еретиков, отравителей сжигают на костре, предвари-
тельно выставив у позорного костра на Рыночной площади. И те, кого
сжигают на "быстром огне", могут считать, что им повезло.
Для людей благородного сословия такие виды смерти считааааают-
ся позорными. Бывает, король из милости заменяет такую казнь на бо-
лее подобающую дворянину: обезглавливание или четвертование.
На колесование сходятся поглазет зеваки даже из других кварта-
лов. Вообще же всякая казнь - зрелище, любимое городскими жителями.
И поскольку зрелищ подобного рода в городе хватает, горожанин еще
может попривередничать, оценивая работу палача.
Казнь женщин не пользуется особыми симпатиями толпы. Люди со-
бираются посмотреть, разве что если преступница хороша собой или
очень известна в городе. Сама же процедура скучна: женщин вешать не
принято, подвергать другим видам казни тоже - их просто закапывают
живьем. Бывает, женщина хитрит, пытаясь избежать казни, приносит
присягу, что она беременна. Присяга присягой, но к ней направляют
опытных старух, и те определяют, правду ли сказала несчастная. Если
солгала, закапывют, если сказала правду - тоже, но после рождения
ребенка. Дитя отдают родственникам или, если таковых не найдется, в
приют. Правда, подобная отсрочка нередко спасает жизнь осужденной5
уж так в Майяре принято, что если в высочайших семьях благополучно
разрешится от бремени знатная дама, беременных узниц отпускают на
свободу с полным прощением, если грех их не слишком велик (воровст-
во или скупка краденного), или же битыми кнутом.
Но и наказание кнутом для горожанина - любимое зрелище. Не
всякому доводилось попробовать бич на своей спине, но каждый счита-
ет себя докой, обсуждая ловкость палача.
И хотя на Рыночной площади, кроме виселицы и позорного столба,
находится самый знаменитый в Майяре базар, аон анеа оставил у Савы
более яркого впечатления, чем эти многочисленные вестники смерти.
- У нас не так,- шептала она, подразумевая Тавин.
Стенхе улыбался. "У нас не так... У нас не так открыто,- думал
он про себя.- Но с каких это я пор говорю "у нас", думая о Сургаре?"
Мангурре предложил:
- Пойдем домой, а? Чего шататься по улицам?
- Хорошо,- согласилась Сава.- Но давайтеа еще посмотрим на
храм Орота.
Орота ничем бы не выделялся среди многочисленных гертвирских
храмов, если бы в нем уже четыре столетия не венчались на королевс-
тво майярские государи.
- Я хочу посмотреть,- сказала Сава,- ведь это на меня могли бы
после смерти короля возложить корону.
- Сюда ты можешь прийти открыто, со свитой,- заметил Стенхе.
- Да,- ответила она.- Непременно приду.
Она прошла по стертым каменным плитам к алтарю, ступая на раз-
ноцветные пятна света, пропускаемые витражами. Молящихся в храме
было немного. Стенхе подумал, что Сава слишком выделяется среди них
своей независимой повадкой.
Он кашлянул. Сава не оглянулась, но, сбросив груз привычек,
помолилась, встав на колени перед наиболее почитаемыми образами.
Потом она положила монету на блюдо для пожертвований и пошла вдоль
стен, останавливаясь иногда помолиться перед некоторыми из икон или
статуй.
Слишком прямо держится,- думал с досадой Стенхе.- Не привыкла
кланяться..."
Перед одним из горельефов Сава замерла. Молодой священник за-
метил ее задумчивое остолбенение и подошел. Стенхе тоже придвинулся
- на тот случай, если намерения парня не вплне благочестивы. Ман-
гурре остался на месте, чтобы обеспечить отступление, если придется
срочно уходить.
Может, и были у священника нечестивые намерения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23