Поправляя погнутую дужку, спросила: – И вас отправили сюда до конца войны в порядке наказания?
– Я надеюсь вырваться. – Майор О'Брайен не упомянул дошедшую до него телеграмму от Стюарта Льюиса, в которой содержалась зашифрованная информация. Это еще не было вызовом в армию – «лапочка» Лоренс поднял слишком большой шум, – но Льюис продолжал добиваться перевода Коннора.
– Я хочу, чтобы меня снова отправили на фронт, – решительно сказал он.
Льюис сообщал, что Грант и Шерман выбирают направление нового удара. Возможно, наступление начнется в Джорджии.
Индия, этот «голубь мира», не выдавила из себя больше ни капли сочувствия Коннору. Она лишь продемонстрировала стремление видеть только одну сторону проблемы.
– Думаю, если вы приведете лагерь в порядок, это произведет впечатление на полковника Лоренса, – предположила она.
– Тут вы сильно ошибаетесь, Роско Лоренс ненавидит мятежников. Он – сама жестокость. Этот человек гордится тем, что экономит доллары Союза. Чем больше заключенных умрет, тем меньше придется тратить на питание.
– Роско Лоренса следует застрелить, – сделала вывод Индия.
– Решать это не нам с вами, – охладил ее пыл Майор.
Женщина вдруг бросилась к Коннору, упала на колени у его ног.
– Врежьте ему. Отправьте рапорт в министерство обороны. Ваш конгресс выделяет деньги на содержание пленных. Сенаторам придется разобраться с Лоренсом, особенно если кто-то передаст эту информацию прессе.
– Не вздумайте это сделать, – предупредил Коннор. – Выбросьте из головы эту мысль.
– Тогда сделайте это сами! – воскликнула женщина.
– Нет, черт возьми!
– Тогда вы – больший трус, чем те, кто уклоняется от призыва в вашу доблестную армию.
С лица Индии исчезли все следы уважения к майору. Она отвернулась.
– Думаю, мне следует поблагодарить вас за то, что вы так хорошо мне все объяснили. Теперь я знаю, с чем мне предстоит бороться…
– Вы не можете бороться… разве что за спасение вашей хорошенькой головки, – пошутил майор.
Разглядывая пол, помедлив, она спросила:
– Что вы намерены сделать со мной теперь, когда знаете, что я не имею отношения к Санитарной службе?
– Пожалейте себя, Индия, – с чувством произнес майор. – Уезжайте отсюда поскорее. Лоренс, вернувшись, разоблачит ваш подлог. Этот садист обойдется с вами так, как ему и в голову не приходит обращаться с заключенными.
– Я – не трусиха, – гордо вскинула голову девушка.
«Отлично это знаю, Кнопка», – подумал майор.
– Вы чего-то не учитываете. Заместитель начальника тюрьмы знает, что вы – мошенница из вражеского стана. Мой долг – проследить за тем, чтобы вы попали под суд, – напомнил Коннор.
– И вы сделаете это? Вам нужна моя голова?
– Разве я не предоставил вам право выбора? – спросил он, надеясь вдолбить разумное решение в эту черноволосую головку с потрясающими глазами. – Что вы предпочтете? Я могу застрелить вас. Или отдать в руки начальников из Вашингтона. Могу сделать так, чтобы вы уехали на ближайшем поезде…
– Я согласна на любой из этих вариантов, кроме последнего. – Женщина подошла к окну. – Только дайте Мэтту возможность спасти нашу семью.
Коннору не понравилось ее заявление. И причина тут крылась не в последней фразе.
– Что заставляет вас быть готовой пожертвовать жизнью?
– Я – никто. Мой брат – вот кто важен, – заявила она.
Ответ Индии рассердил Коннора. Что сотворила с ней жизнь? Какой ад был в душе этой хрупкой девушки, что лишило ее инстинкта самосохранения?
Майор не получил ответа этим вечером. Индия хотела говорить только о Мэтьюзе Маршалле. Коннор сдался. О'Брайен покинул девушку, удалился к себе, лег в постель. Терзаясь раздумьями о многих проблемах в целом, размышляя о положении Индии, он наконец заснул.
Майор проспал лишь несколько часов и проснулся усталым, раздраженным… совершенно не готовым к разрешению проблем, обрушившихся на него утром.
Глава 7
Изикил Пейз, заняв позицию в холле городского собрания Рок-Айленда, оказался великолепным распространителем взглядов Индии Маршалл. Зик. Человек, не побоявшийся бросить вызов властям.
Благодаря дряхлому сержанту чертова дюжина женщин и пара мужчин – военный и штатский – стояли сейчас на снегу у пристани. Они слушали проповедь Индии, которую она произносила, забравшись на тюк сена. Вчера вечером женщина твердо решила махнуть рукой на Коннора О'Брайена.
– Мы должны положить конец жестокостям, творящимся за теми воротами! – закричала девушка. – Там содержатся люди, у которых нет ни обуви, ни рубашек, ни одеял. Они голодают. Я никогда не видела таких истощенных и продрогших живых существ. Никогда также не видела, чтобы заразные больные жили рядом со здоровыми.
Многие слушатели ахнули, хотя Зик уже рассказал им об этом.
– Люди умирают каждый день, – продолжила Индия. – Охранники живут в непосредственной близости от ваших близких. Сколько времени, по-вашему, нужно, чтобы оспа распространилась на ваши дома?
Женщины начали плакать.
– Нельзя этого допустить! – воскликнула одна из них.
– Мы – добрые люди. Порядочные американцы!
– Куда смотрит начальство?
– Какой кошмар!
– Мы должны что-то сделать. Толпа волновалась.
– Тогда пишите в Вашингтон. Пусть политики узнают, что здесь творится. Сообщите конгрессменам, что ваши мужья не станут голосовать за них, если ничего не изменится, – предложила Индия, зная, что сама погибнет прежде, чем из ее затеи что-то выйдет. – А пока собирайте одеяла, одежду и еду. Хорошую, питательную еду. Принесите ваши пожертвования сюда, и сержант Пейз раздаст их нуждающимся.
Индия представила людям изможденного героя.
– Это – сержант Изикил Пейз из Четвертого резервного полка. Сержант Пейз участвовал в войне 1812 года.
Старика встретили аплодисментами. Наконец он оторвал благодарные, полные любви глаза от Индии. Борода старого вояки развевалась на ветру, словно рваное боевое знамя. Сержант отдал честь толпе.
Индия обрела настоящего союзника в лице этого уроженца Айовы. И одновременно поклонника – во время завтрака Дут Смит принес ей написанное мелким почерком любовное послание старого солдата.
Письмо тронуло Индию. Она вышла из дома черным ходом и увидела стоящего во дворе Изикила Пейза. Сморщенной рукой старик сжимал букет из бумажных цветов. Возможно, он был старше бабушки Мейбл. Но Индия не собиралась проявлять неблагодарность Фортуне. Зик – он настаивал на такой фамильярности – окажет ей посильное содействие.
Индия продолжила свою речь.
Мужчина в штатском, репортер местной газеты «Аргус», все время что-то записывал в блокнот. Наконец он произнес:
– Разве министерство обороны не урезало пайки во всех тюрьмах?
– Сэр, а вы что, считаете подобное решение ястребов порядочным? – откликнулась Индия.
– Око за око – этот принцип вам знаком, мисс? – Репортер скривил губы. – А наши парни? Пленные, которых обменяли, сообщают, что южане плохо обходились с ними. Почему мы должны расходовать средства на мятежников, если наши солдаты страдают от дурного обращения?
Она было открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его. К ней быстро приближались четверо пеших солдат, за ними следовал хирург. Коннор О'Брайен мчался к Индии на великолепном арабском жеребце.
Черная грива гнедого с красноватым отливом коня трепетала, словно парус в бурю; гибкая мускулистая шея, гордая голова и острые уши животного вызывали восхищение. Мужчина и конь были просто прекрасны, они притягивали к себе все взоры. Внушали страх. Но, увидев эффектного наездника, девушка не сжалась от страха.
Коннор воплощал в себе тот тип мужского совершенства, который привлекает поклонниц офицеров. Шляпа, мундир и отличные кожаные перчатки, которых, конечно, были лишены томившиеся за забором узники, смотрелись на майоре именно так, как они должны смотреться на бравом кавалеристе.
– Эй, дамы и господа! Рыцари еще не перевелись. – Индия протянула руку. – Взгляните на этого всадника в синих доспехах, на его верного коня! Мы спасены.
Толпа расступилась.
Коннор спешился, бросил поводья задыхавшемуся от быстрого бега груму и подошел к тюку сена.
– Вы?!
– О, что тебя тревожит, рыцарь в латах? – театрально вздев руки, спросила девушка, цитируя Китса.
Индия пустила в ход Сервантеса, упомянула рыцаря печального образа, но Коннор, стиснув кулаки, лишь прорычал:
– Спускайтесь оттуда. Немедленно! Изикил Пейз, как настоящий герой, влез на тюк, желая защитить Индию. Она скрыла усмешку: она добилась от майора именно того, чего хотела. Пожалела лишь, что такой ход не пришел ей в голову гораздо раньше.
Тем временем женщины, оправившись от неожиданности, стали громко возмущаться поведением заместителя начальника тюрьмы.
– Как смеет он кричать на пожилую даму! Оставьте ее в покое, майор. Нынешняя молодежь неучтива, не то, что прежде.
Уловив настроение людей, Индия мысленно похвалила себя. Какой успех!
Но тут Коннор одним ловким прыжком вскочил на тюк. Теперь он смотрел на Индию сверху, с высоты своего роста.
– Мэм, простите мою грубость, – покаянно произнес он, желая успокоить толпу. Индия тут же поняла, насколько неискренно его раскаяние. – Я просто растерялся…
– Что скажете насчет госпиталя, майор О'Брайен? – не подав вида, что разгадала его маневр, спросила Индия.
Она похлопала ресницами, подражая Персии. Коннор замер.
Женщина обернулась к врачу. Зик успел показать ей доктора раньше.
– Хирург Ханраан, ваше отношение к тому, что больные люди там содержатся вместе со здоровыми?
Вернон Ханраан смутился. Он не знал, что сказать. Похоже, к тому же, медик был навеселе.
Майор поспешил на выручку своему подчиненному. Он обратился к женщинам:
– Не ставьте хирурга Ханраана в трудное положение. Сообщаю, что уже выделены средства на строительство нового госпиталя с изолятором. Сегодня утром я подписал приказ, по которому за участие в строительных работах заключенным будет выплачиваться по пять центов ежедневно.
– Пять центов в день? – повторил репортер, не скрывая удивления и разочарования. – Столько допустимо платить только рабам. Но ведь мы сражаемся за отмену рабства, майор. Вы уподобляетесь южанину Саймону Легри?
Это прямое обвинение привело майора в ярость.
– Мы никого не принуждаем, – резко сказал он. – Заключенные имеют право отказаться.
– Майор О'Брайен, – вмешалась в разговор Индия, – благодарю вас за это решение. Но входит ли оно в вашу компетенцию?
Она знала, что майор превысил те полномочия, которыми располагал в отсутствие начальника тюрьмы Роско Лоренса. И она поняла, что сейчас бросает вызов Фортуне.
– Мы все признательны вам за благородную помощь, майор, – быстро добавила Индия. – Мы будем вдвойне благодарны, если вы поручите сержанту Пейзу принять пожертвования для заключенных.
Майор был просто вне себя, готов обрушить свой гнев на Индию. Однако вместо этого он спокойно обратился к толпе:
– Завтра можете приносить ваши пожертвования.
Женщины одобрительно зашумели.
Если он не сдержит свое обещание, авторитет его сильно пострадает. Индия вчера и сегодня очень рисковала, но она привыкла ставить на кон все, что имела. И сейчас все козыри в ее руках.
Подчинившись приказу майора, люди постепенно разошлись.
Коннор буквально окаменел от ярости и разочарования. Сейчас он мог лишь свирепо раздувать ноздри. Ему хотелось так тряхнуть Индию, чтобы снег свалился с ее парика и нелепой кружевной шляпы. Чтобы лязгнули друг о друга ее зубы, а очки отлетели в сторону.
– Вы можете увидеться с вашим братом, – процедил он сквозь зубы.
Зная, что с возвращением Лоренса все станет на свои места, фактически сдавшийся Коннор не мог глянуть ей в глаза. Вежливость стоила ему огромных усилий.
– Сойдите же наконец с вашей кафедры, – добавил он.
– Именно это я и собираюсь сделать, – поспешно произнесла она и резво спрыгнула с тюка.
– Надеюсь, вы поняли, что я имел в виду не эту кафедру.
Индия не хотела останавливаться на достигнутом и спросила:
– Вы позволите мне позаботиться о больных?
– Даже такая благородная крошка, как вы, – произнес майор, – не справится с этим делом в одиночку. Если бы я и уступил, то для успеха подобной миссии потребовалось бы множество добровольцев.
Строительство госпиталя, конечно, поставит его в тяжелое положение. Предстояли еще и другие расходы. Однако что он мог сделать? Коннор был уверен, что, если не позволит Индии увидеться с капитаном Маршаллом, она найдет способ пробраться в штрафной барак.
– Возможно, в этом раунде вы одержали победу, мисс Доброта. Но второго вам не выиграть.
– Посмотрим, – пожала плечами Индия.
– Никаких «посмотрим». Если вы будете ухаживать за больными, то только с разрешения Лоренса. А он вам его не даст.
– Он может преподнести вам сюрприз, – повернувшись, чтобы идти к брату, бросила девушка.
– Одну минуту. Я пойду с вами, – предложил Коннор.
– В этом нет необходимости. – Она продемонстрировала свой профиль. – Меня проводит Зик.
Гнев охватил Коннора. Она изображает из себя старую деву. Но он все равно не хотел, чтобы этот старый хрыч пялил на нее свои воспаленные глаза.
– Мне следует отдать его под суд, – зло пробурчал майор.
– Не говорите ерунду. Зик – молодец. И поверьте, я буду защищать его, как тигрица.
Коннор едва сдерживал себя. Пусть этот беззубый старикан наступит на свою бороду и свалится в Миссисипи!
– Занимайтесь своими делами, – посоветовала она, – а я сама найду Зика.
– Вы называете его Зиком, а ко мне обращаетесь официально, – заметил майор.
Она посмотрела в сторону, куда ушел Пейз, и с уважением произнесла:
– Он мой герой. Настоящий Аладдин.
– Будьте вы прокляты, – не сдержался Коннор.
Будь она проклята за то, что видит свой идеал в стариках и героях арабских сказок.
– Однако мне пора идти, майор. До свидания, – проигнорировав его реплику, сказала Индия.
– Я сказал, что отведу вас, – схватил ее за руку майор. – Вы породили хаос на этом острове, но командую здесь я.
– Да, господин.
Ни один мужчина не станет для Индии господином.
Через пятнадцать минут Коннор подвел Индию к «одиночке» и, осуществляя ее мечту, повернул ключ. Затем хрипло бросил в холодную мрачную комнату:
– Маршалл?
– Проваливайте, О'Брайен, – послышалось из темноты.
– К вам пришли.
Волоча цепи, капитан Мэтьюз поднялся с нар.
– Кто? – настороженно произнес он.
– Ваша сестра, – ответил Коннор.
– Америка? Это ты, милая?! – обрадованно воскликнул узник.
– Нет, Мэтти. Это я, Инди…
– Заходи, сестра. – Радость в голосе капитана почти погасла. Однако он произнес эти слова с облегчением.
Индия бросилась вперед, обняла брата.
– Ты не моя сестра, – отстранился он от нее.
– Я изменила внешность. – Индия указала на парик. – Это я.
Маршалл вопросительно посмотрел на Коннора.
– Что это значит?
– Все в порядке, – пыталась успокоить его Индия. – Майор знает, кто я. Я ему все объяснила.
Ее ответ, похоже, успокоил капитана.
Привыкнув к полутьме, Коннор внимательно пригляделся к этой паре, сравнил их. Рядом с невысокой сестрой Мэтт казался великаном. Серая форма южанина превратилась в лохмотья, которые повисли на его худой фигуре. Индия же была чуть склонна к полноте.
Маршалл попытался похлопать ее пониже пояса, но цепи помешали ему, и капитан устало шагнул к нарам, затем опустился на них. Сестра села рядом.
– Рад тебя видеть, сестренка.
– А я просто не нахожу слов, чтобы выразить мою радость, Мэтти.
Прислушиваясь к беседе этой парочки, Коннор запер дверь и прислонился к ней. Снова и снова он разглядывал брата и сестру. Оба они обладали смуглой кожей уроженцев Средиземноморья и резкими чертами лица. Оба были черноволосы. Коннору не хотелось выяснять, какого цвета глаза у капитана.
Вчера вечером майор отметил сходство их характеров. Таких людей любят в кавалерии. Они оба могли ворваться в ряды неприятеля, не имея другого оружия, кроме сабли и готовности постоять за правое дело. Однако пока что Индия сражалась только с майором из армии Соединенных Штатов. С его идеалами и страхами.
И здесь самым эффективным ее оружием был острый язычок. Коннор, конечно, предпочел бы, чтобы она нашла ему более интимное применение.
Он откашлялся, переминаясь с ноги на ногу, прислонился к двери другим боком.
Брат и сестра Маршаллы сидели рядом на узких нарах; кандалы лежали на дырявых кожаных ботинках капитана. Маршаллы словно не замечали Кон-нора, что вполне устраивало майора. Однажды тетя Феб сказала: «Ты узнаешь больше, если будешь держать рот закрытым, а глаза – открытыми».
Коннор отметил и различия между братом и сестрой. Индия обрушила на Мэтти лавину вопросов. Они касались как его пребывания в тюрьме, так и обстоятельств, которые привели его на Рок-Айленд.
Маршаллу, попавшему в плен при сдаче Порт-Гудзона, было предоставлено право выбора, где отбывать заключение – в Новом Орлеане или Сэндаски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
– Я надеюсь вырваться. – Майор О'Брайен не упомянул дошедшую до него телеграмму от Стюарта Льюиса, в которой содержалась зашифрованная информация. Это еще не было вызовом в армию – «лапочка» Лоренс поднял слишком большой шум, – но Льюис продолжал добиваться перевода Коннора.
– Я хочу, чтобы меня снова отправили на фронт, – решительно сказал он.
Льюис сообщал, что Грант и Шерман выбирают направление нового удара. Возможно, наступление начнется в Джорджии.
Индия, этот «голубь мира», не выдавила из себя больше ни капли сочувствия Коннору. Она лишь продемонстрировала стремление видеть только одну сторону проблемы.
– Думаю, если вы приведете лагерь в порядок, это произведет впечатление на полковника Лоренса, – предположила она.
– Тут вы сильно ошибаетесь, Роско Лоренс ненавидит мятежников. Он – сама жестокость. Этот человек гордится тем, что экономит доллары Союза. Чем больше заключенных умрет, тем меньше придется тратить на питание.
– Роско Лоренса следует застрелить, – сделала вывод Индия.
– Решать это не нам с вами, – охладил ее пыл Майор.
Женщина вдруг бросилась к Коннору, упала на колени у его ног.
– Врежьте ему. Отправьте рапорт в министерство обороны. Ваш конгресс выделяет деньги на содержание пленных. Сенаторам придется разобраться с Лоренсом, особенно если кто-то передаст эту информацию прессе.
– Не вздумайте это сделать, – предупредил Коннор. – Выбросьте из головы эту мысль.
– Тогда сделайте это сами! – воскликнула женщина.
– Нет, черт возьми!
– Тогда вы – больший трус, чем те, кто уклоняется от призыва в вашу доблестную армию.
С лица Индии исчезли все следы уважения к майору. Она отвернулась.
– Думаю, мне следует поблагодарить вас за то, что вы так хорошо мне все объяснили. Теперь я знаю, с чем мне предстоит бороться…
– Вы не можете бороться… разве что за спасение вашей хорошенькой головки, – пошутил майор.
Разглядывая пол, помедлив, она спросила:
– Что вы намерены сделать со мной теперь, когда знаете, что я не имею отношения к Санитарной службе?
– Пожалейте себя, Индия, – с чувством произнес майор. – Уезжайте отсюда поскорее. Лоренс, вернувшись, разоблачит ваш подлог. Этот садист обойдется с вами так, как ему и в голову не приходит обращаться с заключенными.
– Я – не трусиха, – гордо вскинула голову девушка.
«Отлично это знаю, Кнопка», – подумал майор.
– Вы чего-то не учитываете. Заместитель начальника тюрьмы знает, что вы – мошенница из вражеского стана. Мой долг – проследить за тем, чтобы вы попали под суд, – напомнил Коннор.
– И вы сделаете это? Вам нужна моя голова?
– Разве я не предоставил вам право выбора? – спросил он, надеясь вдолбить разумное решение в эту черноволосую головку с потрясающими глазами. – Что вы предпочтете? Я могу застрелить вас. Или отдать в руки начальников из Вашингтона. Могу сделать так, чтобы вы уехали на ближайшем поезде…
– Я согласна на любой из этих вариантов, кроме последнего. – Женщина подошла к окну. – Только дайте Мэтту возможность спасти нашу семью.
Коннору не понравилось ее заявление. И причина тут крылась не в последней фразе.
– Что заставляет вас быть готовой пожертвовать жизнью?
– Я – никто. Мой брат – вот кто важен, – заявила она.
Ответ Индии рассердил Коннора. Что сотворила с ней жизнь? Какой ад был в душе этой хрупкой девушки, что лишило ее инстинкта самосохранения?
Майор не получил ответа этим вечером. Индия хотела говорить только о Мэтьюзе Маршалле. Коннор сдался. О'Брайен покинул девушку, удалился к себе, лег в постель. Терзаясь раздумьями о многих проблемах в целом, размышляя о положении Индии, он наконец заснул.
Майор проспал лишь несколько часов и проснулся усталым, раздраженным… совершенно не готовым к разрешению проблем, обрушившихся на него утром.
Глава 7
Изикил Пейз, заняв позицию в холле городского собрания Рок-Айленда, оказался великолепным распространителем взглядов Индии Маршалл. Зик. Человек, не побоявшийся бросить вызов властям.
Благодаря дряхлому сержанту чертова дюжина женщин и пара мужчин – военный и штатский – стояли сейчас на снегу у пристани. Они слушали проповедь Индии, которую она произносила, забравшись на тюк сена. Вчера вечером женщина твердо решила махнуть рукой на Коннора О'Брайена.
– Мы должны положить конец жестокостям, творящимся за теми воротами! – закричала девушка. – Там содержатся люди, у которых нет ни обуви, ни рубашек, ни одеял. Они голодают. Я никогда не видела таких истощенных и продрогших живых существ. Никогда также не видела, чтобы заразные больные жили рядом со здоровыми.
Многие слушатели ахнули, хотя Зик уже рассказал им об этом.
– Люди умирают каждый день, – продолжила Индия. – Охранники живут в непосредственной близости от ваших близких. Сколько времени, по-вашему, нужно, чтобы оспа распространилась на ваши дома?
Женщины начали плакать.
– Нельзя этого допустить! – воскликнула одна из них.
– Мы – добрые люди. Порядочные американцы!
– Куда смотрит начальство?
– Какой кошмар!
– Мы должны что-то сделать. Толпа волновалась.
– Тогда пишите в Вашингтон. Пусть политики узнают, что здесь творится. Сообщите конгрессменам, что ваши мужья не станут голосовать за них, если ничего не изменится, – предложила Индия, зная, что сама погибнет прежде, чем из ее затеи что-то выйдет. – А пока собирайте одеяла, одежду и еду. Хорошую, питательную еду. Принесите ваши пожертвования сюда, и сержант Пейз раздаст их нуждающимся.
Индия представила людям изможденного героя.
– Это – сержант Изикил Пейз из Четвертого резервного полка. Сержант Пейз участвовал в войне 1812 года.
Старика встретили аплодисментами. Наконец он оторвал благодарные, полные любви глаза от Индии. Борода старого вояки развевалась на ветру, словно рваное боевое знамя. Сержант отдал честь толпе.
Индия обрела настоящего союзника в лице этого уроженца Айовы. И одновременно поклонника – во время завтрака Дут Смит принес ей написанное мелким почерком любовное послание старого солдата.
Письмо тронуло Индию. Она вышла из дома черным ходом и увидела стоящего во дворе Изикила Пейза. Сморщенной рукой старик сжимал букет из бумажных цветов. Возможно, он был старше бабушки Мейбл. Но Индия не собиралась проявлять неблагодарность Фортуне. Зик – он настаивал на такой фамильярности – окажет ей посильное содействие.
Индия продолжила свою речь.
Мужчина в штатском, репортер местной газеты «Аргус», все время что-то записывал в блокнот. Наконец он произнес:
– Разве министерство обороны не урезало пайки во всех тюрьмах?
– Сэр, а вы что, считаете подобное решение ястребов порядочным? – откликнулась Индия.
– Око за око – этот принцип вам знаком, мисс? – Репортер скривил губы. – А наши парни? Пленные, которых обменяли, сообщают, что южане плохо обходились с ними. Почему мы должны расходовать средства на мятежников, если наши солдаты страдают от дурного обращения?
Она было открыла рот, чтобы ответить, но тут же закрыла его. К ней быстро приближались четверо пеших солдат, за ними следовал хирург. Коннор О'Брайен мчался к Индии на великолепном арабском жеребце.
Черная грива гнедого с красноватым отливом коня трепетала, словно парус в бурю; гибкая мускулистая шея, гордая голова и острые уши животного вызывали восхищение. Мужчина и конь были просто прекрасны, они притягивали к себе все взоры. Внушали страх. Но, увидев эффектного наездника, девушка не сжалась от страха.
Коннор воплощал в себе тот тип мужского совершенства, который привлекает поклонниц офицеров. Шляпа, мундир и отличные кожаные перчатки, которых, конечно, были лишены томившиеся за забором узники, смотрелись на майоре именно так, как они должны смотреться на бравом кавалеристе.
– Эй, дамы и господа! Рыцари еще не перевелись. – Индия протянула руку. – Взгляните на этого всадника в синих доспехах, на его верного коня! Мы спасены.
Толпа расступилась.
Коннор спешился, бросил поводья задыхавшемуся от быстрого бега груму и подошел к тюку сена.
– Вы?!
– О, что тебя тревожит, рыцарь в латах? – театрально вздев руки, спросила девушка, цитируя Китса.
Индия пустила в ход Сервантеса, упомянула рыцаря печального образа, но Коннор, стиснув кулаки, лишь прорычал:
– Спускайтесь оттуда. Немедленно! Изикил Пейз, как настоящий герой, влез на тюк, желая защитить Индию. Она скрыла усмешку: она добилась от майора именно того, чего хотела. Пожалела лишь, что такой ход не пришел ей в голову гораздо раньше.
Тем временем женщины, оправившись от неожиданности, стали громко возмущаться поведением заместителя начальника тюрьмы.
– Как смеет он кричать на пожилую даму! Оставьте ее в покое, майор. Нынешняя молодежь неучтива, не то, что прежде.
Уловив настроение людей, Индия мысленно похвалила себя. Какой успех!
Но тут Коннор одним ловким прыжком вскочил на тюк. Теперь он смотрел на Индию сверху, с высоты своего роста.
– Мэм, простите мою грубость, – покаянно произнес он, желая успокоить толпу. Индия тут же поняла, насколько неискренно его раскаяние. – Я просто растерялся…
– Что скажете насчет госпиталя, майор О'Брайен? – не подав вида, что разгадала его маневр, спросила Индия.
Она похлопала ресницами, подражая Персии. Коннор замер.
Женщина обернулась к врачу. Зик успел показать ей доктора раньше.
– Хирург Ханраан, ваше отношение к тому, что больные люди там содержатся вместе со здоровыми?
Вернон Ханраан смутился. Он не знал, что сказать. Похоже, к тому же, медик был навеселе.
Майор поспешил на выручку своему подчиненному. Он обратился к женщинам:
– Не ставьте хирурга Ханраана в трудное положение. Сообщаю, что уже выделены средства на строительство нового госпиталя с изолятором. Сегодня утром я подписал приказ, по которому за участие в строительных работах заключенным будет выплачиваться по пять центов ежедневно.
– Пять центов в день? – повторил репортер, не скрывая удивления и разочарования. – Столько допустимо платить только рабам. Но ведь мы сражаемся за отмену рабства, майор. Вы уподобляетесь южанину Саймону Легри?
Это прямое обвинение привело майора в ярость.
– Мы никого не принуждаем, – резко сказал он. – Заключенные имеют право отказаться.
– Майор О'Брайен, – вмешалась в разговор Индия, – благодарю вас за это решение. Но входит ли оно в вашу компетенцию?
Она знала, что майор превысил те полномочия, которыми располагал в отсутствие начальника тюрьмы Роско Лоренса. И она поняла, что сейчас бросает вызов Фортуне.
– Мы все признательны вам за благородную помощь, майор, – быстро добавила Индия. – Мы будем вдвойне благодарны, если вы поручите сержанту Пейзу принять пожертвования для заключенных.
Майор был просто вне себя, готов обрушить свой гнев на Индию. Однако вместо этого он спокойно обратился к толпе:
– Завтра можете приносить ваши пожертвования.
Женщины одобрительно зашумели.
Если он не сдержит свое обещание, авторитет его сильно пострадает. Индия вчера и сегодня очень рисковала, но она привыкла ставить на кон все, что имела. И сейчас все козыри в ее руках.
Подчинившись приказу майора, люди постепенно разошлись.
Коннор буквально окаменел от ярости и разочарования. Сейчас он мог лишь свирепо раздувать ноздри. Ему хотелось так тряхнуть Индию, чтобы снег свалился с ее парика и нелепой кружевной шляпы. Чтобы лязгнули друг о друга ее зубы, а очки отлетели в сторону.
– Вы можете увидеться с вашим братом, – процедил он сквозь зубы.
Зная, что с возвращением Лоренса все станет на свои места, фактически сдавшийся Коннор не мог глянуть ей в глаза. Вежливость стоила ему огромных усилий.
– Сойдите же наконец с вашей кафедры, – добавил он.
– Именно это я и собираюсь сделать, – поспешно произнесла она и резво спрыгнула с тюка.
– Надеюсь, вы поняли, что я имел в виду не эту кафедру.
Индия не хотела останавливаться на достигнутом и спросила:
– Вы позволите мне позаботиться о больных?
– Даже такая благородная крошка, как вы, – произнес майор, – не справится с этим делом в одиночку. Если бы я и уступил, то для успеха подобной миссии потребовалось бы множество добровольцев.
Строительство госпиталя, конечно, поставит его в тяжелое положение. Предстояли еще и другие расходы. Однако что он мог сделать? Коннор был уверен, что, если не позволит Индии увидеться с капитаном Маршаллом, она найдет способ пробраться в штрафной барак.
– Возможно, в этом раунде вы одержали победу, мисс Доброта. Но второго вам не выиграть.
– Посмотрим, – пожала плечами Индия.
– Никаких «посмотрим». Если вы будете ухаживать за больными, то только с разрешения Лоренса. А он вам его не даст.
– Он может преподнести вам сюрприз, – повернувшись, чтобы идти к брату, бросила девушка.
– Одну минуту. Я пойду с вами, – предложил Коннор.
– В этом нет необходимости. – Она продемонстрировала свой профиль. – Меня проводит Зик.
Гнев охватил Коннора. Она изображает из себя старую деву. Но он все равно не хотел, чтобы этот старый хрыч пялил на нее свои воспаленные глаза.
– Мне следует отдать его под суд, – зло пробурчал майор.
– Не говорите ерунду. Зик – молодец. И поверьте, я буду защищать его, как тигрица.
Коннор едва сдерживал себя. Пусть этот беззубый старикан наступит на свою бороду и свалится в Миссисипи!
– Занимайтесь своими делами, – посоветовала она, – а я сама найду Зика.
– Вы называете его Зиком, а ко мне обращаетесь официально, – заметил майор.
Она посмотрела в сторону, куда ушел Пейз, и с уважением произнесла:
– Он мой герой. Настоящий Аладдин.
– Будьте вы прокляты, – не сдержался Коннор.
Будь она проклята за то, что видит свой идеал в стариках и героях арабских сказок.
– Однако мне пора идти, майор. До свидания, – проигнорировав его реплику, сказала Индия.
– Я сказал, что отведу вас, – схватил ее за руку майор. – Вы породили хаос на этом острове, но командую здесь я.
– Да, господин.
Ни один мужчина не станет для Индии господином.
Через пятнадцать минут Коннор подвел Индию к «одиночке» и, осуществляя ее мечту, повернул ключ. Затем хрипло бросил в холодную мрачную комнату:
– Маршалл?
– Проваливайте, О'Брайен, – послышалось из темноты.
– К вам пришли.
Волоча цепи, капитан Мэтьюз поднялся с нар.
– Кто? – настороженно произнес он.
– Ваша сестра, – ответил Коннор.
– Америка? Это ты, милая?! – обрадованно воскликнул узник.
– Нет, Мэтти. Это я, Инди…
– Заходи, сестра. – Радость в голосе капитана почти погасла. Однако он произнес эти слова с облегчением.
Индия бросилась вперед, обняла брата.
– Ты не моя сестра, – отстранился он от нее.
– Я изменила внешность. – Индия указала на парик. – Это я.
Маршалл вопросительно посмотрел на Коннора.
– Что это значит?
– Все в порядке, – пыталась успокоить его Индия. – Майор знает, кто я. Я ему все объяснила.
Ее ответ, похоже, успокоил капитана.
Привыкнув к полутьме, Коннор внимательно пригляделся к этой паре, сравнил их. Рядом с невысокой сестрой Мэтт казался великаном. Серая форма южанина превратилась в лохмотья, которые повисли на его худой фигуре. Индия же была чуть склонна к полноте.
Маршалл попытался похлопать ее пониже пояса, но цепи помешали ему, и капитан устало шагнул к нарам, затем опустился на них. Сестра села рядом.
– Рад тебя видеть, сестренка.
– А я просто не нахожу слов, чтобы выразить мою радость, Мэтти.
Прислушиваясь к беседе этой парочки, Коннор запер дверь и прислонился к ней. Снова и снова он разглядывал брата и сестру. Оба они обладали смуглой кожей уроженцев Средиземноморья и резкими чертами лица. Оба были черноволосы. Коннору не хотелось выяснять, какого цвета глаза у капитана.
Вчера вечером майор отметил сходство их характеров. Таких людей любят в кавалерии. Они оба могли ворваться в ряды неприятеля, не имея другого оружия, кроме сабли и готовности постоять за правое дело. Однако пока что Индия сражалась только с майором из армии Соединенных Штатов. С его идеалами и страхами.
И здесь самым эффективным ее оружием был острый язычок. Коннор, конечно, предпочел бы, чтобы она нашла ему более интимное применение.
Он откашлялся, переминаясь с ноги на ногу, прислонился к двери другим боком.
Брат и сестра Маршаллы сидели рядом на узких нарах; кандалы лежали на дырявых кожаных ботинках капитана. Маршаллы словно не замечали Кон-нора, что вполне устраивало майора. Однажды тетя Феб сказала: «Ты узнаешь больше, если будешь держать рот закрытым, а глаза – открытыми».
Коннор отметил и различия между братом и сестрой. Индия обрушила на Мэтти лавину вопросов. Они касались как его пребывания в тюрьме, так и обстоятельств, которые привели его на Рок-Айленд.
Маршаллу, попавшему в плен при сдаче Порт-Гудзона, было предоставлено право выбора, где отбывать заключение – в Новом Орлеане или Сэндаски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30