Он мог поступить так, как поступали многие, – откупиться от службы.
Но Коннор не желал и думать о таком шаге. Выпускники Уэст-Пойнта не откупаются от армии.
– Индия, не вынуждай меня выбирать между тобой и моим долгом.
– Потому что, заговорив об этом, я напомнила бы тебе твою покойную мать?
Он застонал.
– Коннор… ты любишь твоих братьев?
– Конечно, люблю. – Любовь к братьям в отличие от любви к женщине была для него знакомой территорией. Детство и юность, проведенные в семье О'Брайенов, ничем не напоминали рай. Родители постоянно ссорились, и наконец все закончилось трагедией.
– Мы, братья, держимся друг за друга.
– Ты… ты когда-нибудь думаешь о Джоне Марке?
Стоило ли спрашивать, как она узнала о нем?
– Да.
– Если бы он попросил тебя о чем-то, ты бы это сделал?
Коннор понял, к чему она подбирается, и ему это не понравилось.
– Этот вопрос неуместен. Джон Марк никогда меня ни о чем не просил, поэтому я не знаю, помог бы я ему или нет.
– Ты говоришь, как холодный, равнодушный человек.
– Такова жизнь.
– Почему ты его не любишь?
– Я не питаю к нему неприязни. Я просто сержусь на него.
Не вызвано ли это тем, что младший брат никогда не интересовался его мнением? Почему Джон Марк никогда не приходил к нему, старшему брату, чтобы обсудить свои проблемы? Почему он углублял трещину в их отношениях, обращаясь только к деду?
– Почему ты сердишься на Джона Марка? – допытывалась Индия.
– Это запутанная история. Я не хочу возвращаться к ней.
– Она связана со смертью ваших родителей?
– Тетя Феб не умеет держать язык за зубами.
– Она мне понравилась. Даже очень.
– Ваши чувства взаимны. Когда я отправился в гостиницу, чтобы забрать тебя оттуда и отправить на Юг, тетя Феб оказалась твоей яростной защитницей.
Тетя Тесса отказывалась понять, почему его «невеста» набросилась на нее и Джиннингса, однако также встала на сторону Индии. Коннор был уверен: все это связано с волшебной лампой и нелепым желанием его тети.
– Что тебе сказала тетя Феб? – спросил он. Индия кратко рассказала о всех несчастьях семьи О'Брайенов. Коннор нахмурился.
– Тетя Феб сказала тебе, почему Джон Марк поссорился с Фитцем?
– Потому что он хотел взять семейное дело в свои руки.
– Отчасти, – согласился Коннор. – Джон Марк винил отца в том, что он убил нашу мать.
– Но я думала, что ее убил этот… как его…
– Ее любовник. Поклонник. Кавалер. Называй его как хочешь. Я готов свернуть Джону Марку шею за то, что он вторично расколол нашу семью. Он действительно сделал это. Будет лучше, если он не вернется. Я никогда не прощу его за тот отъезд. Эта история угнетает меня.
– Мне не следовало пробуждать призраков. – Опершись о локоть, Индия погладила своими нежными пальцами его лицо. – Забудь, что я заговорила об этом, – Ее голос был полон сочувствия. – Это – лучший способ избавиться от страданий. Забыть. Не думать. Смириться с прошлым и строить планы на будущее.
Он знал, что эту мудрость Индии подсказал опыт. Сегодня ночью, узнав о возможной судьбе Мэтта, она не смогла остаться бесстрастной. Он видел настоящую Индию. Снявшую маску равнодушия.
– Коннор… – Ее ласковый голос наводил на мысль о пушинке, танцующей в потоках воздуха. – Коннор, я – не твоя мать.
Он усмехнулся.
– Индия Маршалл, что заставило тебя сказать это?
– Если одна жена военного была несчастна, это еще не означает, что другую ждет такая же участь.
– И это говорит голубь мира? Ты бы страдала, как Джорджия Морган. Правда, по другим причинам. Ты слишком самостоятельна для армейской жизни. У тебя есть собственные убеждения. Ты ненавидишь войну, а Джорджия была слабохарактерной. Пойми меня правильно, я обожал ее. Меня можно было назвать маменькиным сынком, цеплявшимся за ее юбку. Проблема в том, что я слишком похож на моего отца.
– В чем?
– Он был эгоистом. Однажды ты обвинила меня в этом. Заставила задуматься. Дэниэл был эгоистом. Всегда настаивал на своем, не умел уступать. Когда Джорджия Морган вынудила его оставить службу, он возненавидел ее за это. Я не хочу ненавидеть тебя, моя милая Кнопка.
– Почему ты называешь меня Кнопкой?
– Ты сказала, что разрешаешь использовать ласкательные имена тем, кто тебя любит.
Она усмехнулась.
– Кнопка – ласкательное имя?
– Для меня – да.
– Тогда ладно. Кажется, оно мне нравится. – Она прижалась к нему плотнее. – Мы отошли от темы, которую я не хочу закрывать. А если бы я никогда не попросила тебя оставить армию? Если бы обещала любить пограничные форты, окруженные свирепыми индейцами?
– Господи, у тебя мало общего с Джорджией Морган, – насмешливо заметил он.
– Думаешь, у нас есть шанс?
– Индия, не надо. Не мучай нас обоих. Будем решать одну проблему за другой. Первая заключается в том, что нам надо пережить этот суд.
Она притихла. Он понял, что она прибегла к старому проверенному способу: забудь, иди вперед.
Товарный вагон, который вез Индию на суд, заполнился грохотом. Ей слышалось многократно повторяющееся слово: глупец, глупец, глупец. Коннор должен сдаться, заключить ее в свои объятия, овладеть ею, пока поезд не прибыл на вокзал. Потом сорвать замок и отвести ее к ближайшему чиновнику, который мог бы узаконить их связь.
Сейчас мысль о браке казалась весьма удачной. Как обрадуется тетя Тесса! Но получится ли из этого нечто серьезное? Сможет ли она действительно полюбить армейскую жизнь?
– Коннор… когда этот поезд остановится, отвернись и дай мне убежать.
– Нет. Нет, черт возьми. Я не оставлю тебя на вражеской территории. – На вражеской территории? С каких пор Союз стал его врагом? – Я не могу предоставить тебя самой себе.
Она сказала:
– Я уцелею. Я должна вернуться домой. Должен ли он отвезти ее туда? Вернуть в лоно семьи, разорванной войной и преждевременными смертями, а не внутренними противоречиями, терзавшими О'Брайенов? Да, должен. Он должен отвезти ее домой. Нет.
Он не мог так поступить. Его обвинят в дезертирстве; положение Индии в случае ареста окажется еще более тяжелым, чем сейчас. Впервые Коннор О'Брайен, офицер и выпускник Уэст-Пойнта, усомнился в выбранном им пути. Какая польза от карьеры, если она мешает человеку следовать велениям сердца?
Нет, он не мог изменить армии. Он дал присягу и должен выполнять приказы. И он не отпустит Индию ради нее самой. Она может уцелеть, лишь представ перед судом и доказав свою невиновность.
– Индия, тебе следует прибыть в Вашингтон. Иначе ты превратишься в беглую преступницу.
– Я должна воспользоваться этим шансом. Коннору ее слова показались неубедительными.
Он возразил:
– Но мы заперты. Тебе не выбраться отсюда.
– Ты меня не знаешь. Я могу отпереть этот замок.
– Забудь об этом. Ты доедешь до Вашингтона. Конституция гарантирует тебе справедливый суд.
– Кто может предсказать его исход? Если меня оправдают, пройдут месяцы, прежде чем я попаду в Плезант-Хилл. Нам необходимы продукты, одежда, другие вещи.
Он представил себе убогую жизнь на скромной хлопковой ферме. Жизнь без прислуги и наемных работников. Плантация пропадала во имя безумной цели. Там царствовали голод и лишения.
– Индия, я отправлю телеграмму моему деду. Фитц О'Брайен может…
– Господи, Коннор, как ты можешь отправить ему телеграмму на оккупированную территорию? Твое послание перехватят.
– Нет. О'Брайены – сторонники Союза. Моя телеграмма дойдет до них. Фитц пошлет во Франсисвилл деньги для твоей семьи.
– Это будет благотворительностью.
– Считай это займом.
– Ты понятия не имеешь о том, сколько денег требуется для содержания плантации.
– А ты не представляешь, сколько их у Фитца О'Брайена. – Коннор никогда не принимал от деда и десятицентовика, но ради Индии он вымолит у Фитца нужную сумму. – Доверься мне.
Больше она не вытянет из него ни одного обещания. И все же… если бы обращение к Стю Льюису помогло ему остаться возле Индии, он добился бы соблюдения принципов конституции, помог бы Индии обрести свободу в этой стране свободных людей. Ради этого он был готов отложить свое возвращение на поле боя.
Он пожертвовал бы своим шансом принять участие в битве. Это было бы его даром Индии. Он сделал бы это ради любви. Любви? Должно быть, это любовь. Что же еще? Нежность заполнила его сердце. Коннор погладил ладонью щеку Индии. Эта девушка стоила любой жертвы. Он не потеряет ее. Никогда.
Глава 19
Вот ее награда. Коннор отказался дать ей свободу ради спасения ее семьи. С каждым толчком вагона Индия все больше злилась на Коннора.
Ссуда его богатого деда. Подаяние беднякам. Какая щедрость! Она не нуждалась в деньгах. У нее были деньги Зика. Спасибо, Зик Пейз.
Может ли она внять своему внутреннему голосу и забыть Коннора? Нет. Она никогда не забудет его. Такова была плата за то, что она отдала свое сердце и душу холодному ястребу войны. Но он называл ее милой. Кнопка? Может ли Кнопка быть милой?
Она взглянула на открытое окно. Было еще темно.
– Коннор, ты прав. – Она произнесла эти слова с невозмутимым видом, чтобы скрыть свои планы. – Я должна спасти свое доброе имя. И я сделаю это.
– Слава Богу.
– Нам следует поспать. – Она зевнула.
– Да. Спи. – Он коснулся мочки ее уха. – Индия, ты – лучшая женщина из всех, каких я знал, но я тебе не доверяю. Я должен снова сковать твои руки.
– Не надевай на меня эти железки. – Персия могла бы гордиться таким жалобным стоном. – Они причиняют мне боль.
Он уступил ей – связал ее руки своим поясом. Другой конец пояса Коннор привязал к своему запястью. Несколько минут спустя он уже спал.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она посмела пошевелиться. Наконец вытащила из ботинка Перли Мэй. Разрезать пояс оказалось нелегко, но в конце концов ей это удалось. Она вздохнула с облегчением, обнаружив, что Коннор не проснулся, даже когда луч света проник в вагон.
Выскользнув из сонных объятий Коннора, Индия взяла поводья Отважного и пустила в ход Перли Мэй. Надежно стянула ноги Коннора узкими полосками кожи.
Отбросив корсет, Индия надела шинель Зика.
Ее внимание привлек плоский кошелек. Он холодил руку. Она вдохнула запах кожи и запах Коннора.
Он не пожелал оставить себе что-то на память о ней, но она украдет эту вещь. Только не деньги. Не обратив внимания на два кусочка бумаги, вытащила из кошелька купюры, сунула их под бедро Коннора.
Положив кошелек в карман шинели, Индия нашла выпавшую из волос шпильку. Вставила ее в замок и отперла дверь. Пора бежать.
Нет, она не сможет выпрыгнуть из движущегося поезда!
Нет, сможет, однако следует подождать, когда поезд сбавит скорость. Прошло несколько долгих минут; наконец машинист дал гудок, сообщая о том, что движущийся на восток состав приближается к какой-то безымянной станции. Пришло время для побега.
– Прощай, Коннор, – прошептала Индия. – Береги себя, моя любовь. Держись подальше от линии огня. Ты был героем.
Она резко открыла дверь, едва не вывихнув себе руку. Холодный воздух ворвался в вагон.
– Черт возьми – Индия! Что ты делаешь? Не прыгай!
– Вперед, легкая кавалерия! Она прыгнула вниз.
Земля приблизилась стремительно. Поезд двигался медленно, но удар все равно оказался чувствительным. Кошелек выпал из ее кармана.
Вскоре Индия разглядела город. Окраину большого города. Чикаго? Надо убираться отсюда. Быстро. Она заставила себя подняться и увидела вдали солдата в синей форме. Надо идти в другую сторону. Но драгоценный кошелек лежал между ней и солдатом.
Ей придется оставить его.
С момента возвращения Роско Лоренса на Рок-Айленд прошло четыре недели. Четыре ужасные недели.
– Антуанетта сбежала, как обезумевшая сучка. Будь она проклята. А вчера… – Он смял телеграмму в кулаке. – А теперь это.
В ответ на свои стенания он услышал фальшивое мурлыканье. У его кровати, возле увядших нарциссов, сидела Опал. Она перестала напевать, отложила в сторону штопку и встала, чтобы взять миску с куриным супом, которым весь день пыталась накормить мужа.
– Поешь, дорогой. Тебе нужно подкрепиться.
– Убирайся вон! – Он отмахнулся от нее. – Перестань кудахтать, женщина!
Опал снова принялась за штопку. Иголка с ниткой замелькала в ее пальцах.
– Роско, мне кажется, ты поправляешься. Ты снова начал сердиться.
– Ты выведешь из себя и мертвеца. Она приложила ладонь к уху.
– Что ты сказал, дорогой?
– Черт возьми, меня тошнит от тебя и твоей глухоты. Почему оспой заболел я, а не ты?
– Да, заболел. – Она приставила к уху слуховую трубку. – Мы знаем, что ты болел, но скоро мы поправимся, верно?
– Перестань говорить «мы»! – крикнул он в широкий конец трубки. – Если только у тебя в кармане не сидит мышь.
Подбородок Опал задрожал.
– Я пыталась ободрить тебя.
Он оттолкнул от себя ее трубку. Единственное достоинство Опал заключалось в том, что при ней можно было говорить все что угодно, не рискуя быть услышанным.
– Ничто мне не поможет. Анти ушла. На «Дельте стар» объявлен карантин, пароход стоит возле Мемфиса. Я слышал об этом, получил телеграмму сегодня утром. У меня еще есть друзья в этой армии.
После вчерашних неприятностей – это известие о корабле смерти. Лоренс ударил кулаком по подушке.
– Вдруг Анти больна? Вдруг она умерла?
– Что ты сказал? Ты хочешь, чтобы Дут вынес тебя на свежий воздух?
– Нет, черт возьми, не хочу! – Он объяснил жестами, что не желает на воздух. – Как мне вернуть Анти? Как найти красавчика?
Доктор Ханраан велел Лоренсу оставаться в кровати, поскольку полковник перенес тяжелую форму оспы, едва не умер. Этот хирург-пьяница попросил. Главного инспектора предоставить полковнику отпуск для восстановления сил.
– Господи, отпуск для восстановления сил! Вчера Главный инспектор подписал приказ об отпуске, однако он сделал кое-что еще. Лоренсы должны освободить половину особняка для нового начальника тюрьмы. Когда Лоренс поправится, он станет здесь вторым лицом, поскольку подчиненные нажаловались на него, обвинили в «дурном» обращении с пленными повстанцами, питающимися червями.
– Проклятие.
Поправившись, он бросится в погоню. Он знал, что пароход Берка О'Брайена по окончании карантина не сможет уйти на юг дальше устья Миссисипи. Но что случилось с красавчиком и его похожей на индианку подружкой?
А ведь все так хорошо началось. Утром, на следующий день после отъезда О'Брайена и мошенницы девицы, к Лоренсу зашел телеграфист. «Вчера майор О'Брайен отправил телеграмму, – сказал служащий «Вестерн юнион». – Но я только что узнал, что линия, идущая на восток, повреждена. Вы хотите, чтобы я снова отправил послание майора, когда провода починят?»
Конечно, он не хотел этого.
Линия оставалась поврежденной в течение двух недель. Лоренс не мог узнать, что произошло, когда поезд дошел до Вашингтона. Пока связь была прервана, он болел и не смог до конца осуществить план своего попутчика, Джонса.
Одно он знал точно: О'Брайен помиловал «пожирателя червей», некоего Маршалла. Капитана Мэтьюза Маршалла. В тюремном журнале отсутствовали сведения о его родственниках и домашний адрес, зато были указаны номер части и место пленения: Порт-Гудзон, штат Луизиана.
Возможно, выпущенный на свободу «пожиратель червей» и мнимая санитарка были родственниками. Это стоило выяснить. Лоренс посмотрел на жену и приблизил широкий конец трубки к своим губам.
– До болезни я составил текст телеграммы, в которой сообщал о бегстве красавчика. Сходи в «Вестерн юнион» и отправь ее.
– Роско, дорогой, забудь о майоре О'Брайене. У тебя и без него хватает забот. Прежде всего ты должен поправиться.
– Не болтай ерунду.
– Как хочешь. – Она уставилась на носок. – Что важнее? Отомстить майору? Или найти нашу племянницу?
– Неужели ты не понимаешь, Опал? Неужели не видишь, что все это связано? Все мои беды связаны с людьми, носящими фамилию О'Брайен.
Злоба на высокомерного подчиненного обернулась личной вендеттой против Коннора О'Брайена. Если бы после Геттисберга майор попал под трибунал, он не заманил бы сюда своего богатенького братца.
– Отправь телеграмму, Опал.
Он примет свои меры. Он сходил с ума от ярости. Прежде всего он найдет Анти и вернет ее домой.
– Надеюсь, живой.
Где он наскребет денег на путешествие? Эта девушка оставила пачку счетов. Напрасные траты. Она убежала без своего гардероба. Утром следующего дня Дут обнаружил ее чемодан в коляске, привязанной к причалу возле того места, где недавно стоял пароход.
– Опал! Прежде чем ты отправишься в «Вестерн юнион», принеси свою сумку. Давай пересчитаем наши деньги. Я еду в Мемфис.
– Роско, тебе нельзя путешествовать.
– Если мы наберем достаточно денег, я найму самое быстрое транспортное средство, способное доставить нас к Анти. Она вернется сюда.
Опал побледнела.
– А я? Мне-то что делать? Возьми меня с собой. Тебе требуется уход.
Он не стал спорить. Он действительно нуждался в Опал. Однако в такие моменты ему хотелось иметь не жену, а рабыню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30
Но Коннор не желал и думать о таком шаге. Выпускники Уэст-Пойнта не откупаются от армии.
– Индия, не вынуждай меня выбирать между тобой и моим долгом.
– Потому что, заговорив об этом, я напомнила бы тебе твою покойную мать?
Он застонал.
– Коннор… ты любишь твоих братьев?
– Конечно, люблю. – Любовь к братьям в отличие от любви к женщине была для него знакомой территорией. Детство и юность, проведенные в семье О'Брайенов, ничем не напоминали рай. Родители постоянно ссорились, и наконец все закончилось трагедией.
– Мы, братья, держимся друг за друга.
– Ты… ты когда-нибудь думаешь о Джоне Марке?
Стоило ли спрашивать, как она узнала о нем?
– Да.
– Если бы он попросил тебя о чем-то, ты бы это сделал?
Коннор понял, к чему она подбирается, и ему это не понравилось.
– Этот вопрос неуместен. Джон Марк никогда меня ни о чем не просил, поэтому я не знаю, помог бы я ему или нет.
– Ты говоришь, как холодный, равнодушный человек.
– Такова жизнь.
– Почему ты его не любишь?
– Я не питаю к нему неприязни. Я просто сержусь на него.
Не вызвано ли это тем, что младший брат никогда не интересовался его мнением? Почему Джон Марк никогда не приходил к нему, старшему брату, чтобы обсудить свои проблемы? Почему он углублял трещину в их отношениях, обращаясь только к деду?
– Почему ты сердишься на Джона Марка? – допытывалась Индия.
– Это запутанная история. Я не хочу возвращаться к ней.
– Она связана со смертью ваших родителей?
– Тетя Феб не умеет держать язык за зубами.
– Она мне понравилась. Даже очень.
– Ваши чувства взаимны. Когда я отправился в гостиницу, чтобы забрать тебя оттуда и отправить на Юг, тетя Феб оказалась твоей яростной защитницей.
Тетя Тесса отказывалась понять, почему его «невеста» набросилась на нее и Джиннингса, однако также встала на сторону Индии. Коннор был уверен: все это связано с волшебной лампой и нелепым желанием его тети.
– Что тебе сказала тетя Феб? – спросил он. Индия кратко рассказала о всех несчастьях семьи О'Брайенов. Коннор нахмурился.
– Тетя Феб сказала тебе, почему Джон Марк поссорился с Фитцем?
– Потому что он хотел взять семейное дело в свои руки.
– Отчасти, – согласился Коннор. – Джон Марк винил отца в том, что он убил нашу мать.
– Но я думала, что ее убил этот… как его…
– Ее любовник. Поклонник. Кавалер. Называй его как хочешь. Я готов свернуть Джону Марку шею за то, что он вторично расколол нашу семью. Он действительно сделал это. Будет лучше, если он не вернется. Я никогда не прощу его за тот отъезд. Эта история угнетает меня.
– Мне не следовало пробуждать призраков. – Опершись о локоть, Индия погладила своими нежными пальцами его лицо. – Забудь, что я заговорила об этом, – Ее голос был полон сочувствия. – Это – лучший способ избавиться от страданий. Забыть. Не думать. Смириться с прошлым и строить планы на будущее.
Он знал, что эту мудрость Индии подсказал опыт. Сегодня ночью, узнав о возможной судьбе Мэтта, она не смогла остаться бесстрастной. Он видел настоящую Индию. Снявшую маску равнодушия.
– Коннор… – Ее ласковый голос наводил на мысль о пушинке, танцующей в потоках воздуха. – Коннор, я – не твоя мать.
Он усмехнулся.
– Индия Маршалл, что заставило тебя сказать это?
– Если одна жена военного была несчастна, это еще не означает, что другую ждет такая же участь.
– И это говорит голубь мира? Ты бы страдала, как Джорджия Морган. Правда, по другим причинам. Ты слишком самостоятельна для армейской жизни. У тебя есть собственные убеждения. Ты ненавидишь войну, а Джорджия была слабохарактерной. Пойми меня правильно, я обожал ее. Меня можно было назвать маменькиным сынком, цеплявшимся за ее юбку. Проблема в том, что я слишком похож на моего отца.
– В чем?
– Он был эгоистом. Однажды ты обвинила меня в этом. Заставила задуматься. Дэниэл был эгоистом. Всегда настаивал на своем, не умел уступать. Когда Джорджия Морган вынудила его оставить службу, он возненавидел ее за это. Я не хочу ненавидеть тебя, моя милая Кнопка.
– Почему ты называешь меня Кнопкой?
– Ты сказала, что разрешаешь использовать ласкательные имена тем, кто тебя любит.
Она усмехнулась.
– Кнопка – ласкательное имя?
– Для меня – да.
– Тогда ладно. Кажется, оно мне нравится. – Она прижалась к нему плотнее. – Мы отошли от темы, которую я не хочу закрывать. А если бы я никогда не попросила тебя оставить армию? Если бы обещала любить пограничные форты, окруженные свирепыми индейцами?
– Господи, у тебя мало общего с Джорджией Морган, – насмешливо заметил он.
– Думаешь, у нас есть шанс?
– Индия, не надо. Не мучай нас обоих. Будем решать одну проблему за другой. Первая заключается в том, что нам надо пережить этот суд.
Она притихла. Он понял, что она прибегла к старому проверенному способу: забудь, иди вперед.
Товарный вагон, который вез Индию на суд, заполнился грохотом. Ей слышалось многократно повторяющееся слово: глупец, глупец, глупец. Коннор должен сдаться, заключить ее в свои объятия, овладеть ею, пока поезд не прибыл на вокзал. Потом сорвать замок и отвести ее к ближайшему чиновнику, который мог бы узаконить их связь.
Сейчас мысль о браке казалась весьма удачной. Как обрадуется тетя Тесса! Но получится ли из этого нечто серьезное? Сможет ли она действительно полюбить армейскую жизнь?
– Коннор… когда этот поезд остановится, отвернись и дай мне убежать.
– Нет. Нет, черт возьми. Я не оставлю тебя на вражеской территории. – На вражеской территории? С каких пор Союз стал его врагом? – Я не могу предоставить тебя самой себе.
Она сказала:
– Я уцелею. Я должна вернуться домой. Должен ли он отвезти ее туда? Вернуть в лоно семьи, разорванной войной и преждевременными смертями, а не внутренними противоречиями, терзавшими О'Брайенов? Да, должен. Он должен отвезти ее домой. Нет.
Он не мог так поступить. Его обвинят в дезертирстве; положение Индии в случае ареста окажется еще более тяжелым, чем сейчас. Впервые Коннор О'Брайен, офицер и выпускник Уэст-Пойнта, усомнился в выбранном им пути. Какая польза от карьеры, если она мешает человеку следовать велениям сердца?
Нет, он не мог изменить армии. Он дал присягу и должен выполнять приказы. И он не отпустит Индию ради нее самой. Она может уцелеть, лишь представ перед судом и доказав свою невиновность.
– Индия, тебе следует прибыть в Вашингтон. Иначе ты превратишься в беглую преступницу.
– Я должна воспользоваться этим шансом. Коннору ее слова показались неубедительными.
Он возразил:
– Но мы заперты. Тебе не выбраться отсюда.
– Ты меня не знаешь. Я могу отпереть этот замок.
– Забудь об этом. Ты доедешь до Вашингтона. Конституция гарантирует тебе справедливый суд.
– Кто может предсказать его исход? Если меня оправдают, пройдут месяцы, прежде чем я попаду в Плезант-Хилл. Нам необходимы продукты, одежда, другие вещи.
Он представил себе убогую жизнь на скромной хлопковой ферме. Жизнь без прислуги и наемных работников. Плантация пропадала во имя безумной цели. Там царствовали голод и лишения.
– Индия, я отправлю телеграмму моему деду. Фитц О'Брайен может…
– Господи, Коннор, как ты можешь отправить ему телеграмму на оккупированную территорию? Твое послание перехватят.
– Нет. О'Брайены – сторонники Союза. Моя телеграмма дойдет до них. Фитц пошлет во Франсисвилл деньги для твоей семьи.
– Это будет благотворительностью.
– Считай это займом.
– Ты понятия не имеешь о том, сколько денег требуется для содержания плантации.
– А ты не представляешь, сколько их у Фитца О'Брайена. – Коннор никогда не принимал от деда и десятицентовика, но ради Индии он вымолит у Фитца нужную сумму. – Доверься мне.
Больше она не вытянет из него ни одного обещания. И все же… если бы обращение к Стю Льюису помогло ему остаться возле Индии, он добился бы соблюдения принципов конституции, помог бы Индии обрести свободу в этой стране свободных людей. Ради этого он был готов отложить свое возвращение на поле боя.
Он пожертвовал бы своим шансом принять участие в битве. Это было бы его даром Индии. Он сделал бы это ради любви. Любви? Должно быть, это любовь. Что же еще? Нежность заполнила его сердце. Коннор погладил ладонью щеку Индии. Эта девушка стоила любой жертвы. Он не потеряет ее. Никогда.
Глава 19
Вот ее награда. Коннор отказался дать ей свободу ради спасения ее семьи. С каждым толчком вагона Индия все больше злилась на Коннора.
Ссуда его богатого деда. Подаяние беднякам. Какая щедрость! Она не нуждалась в деньгах. У нее были деньги Зика. Спасибо, Зик Пейз.
Может ли она внять своему внутреннему голосу и забыть Коннора? Нет. Она никогда не забудет его. Такова была плата за то, что она отдала свое сердце и душу холодному ястребу войны. Но он называл ее милой. Кнопка? Может ли Кнопка быть милой?
Она взглянула на открытое окно. Было еще темно.
– Коннор, ты прав. – Она произнесла эти слова с невозмутимым видом, чтобы скрыть свои планы. – Я должна спасти свое доброе имя. И я сделаю это.
– Слава Богу.
– Нам следует поспать. – Она зевнула.
– Да. Спи. – Он коснулся мочки ее уха. – Индия, ты – лучшая женщина из всех, каких я знал, но я тебе не доверяю. Я должен снова сковать твои руки.
– Не надевай на меня эти железки. – Персия могла бы гордиться таким жалобным стоном. – Они причиняют мне боль.
Он уступил ей – связал ее руки своим поясом. Другой конец пояса Коннор привязал к своему запястью. Несколько минут спустя он уже спал.
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем она посмела пошевелиться. Наконец вытащила из ботинка Перли Мэй. Разрезать пояс оказалось нелегко, но в конце концов ей это удалось. Она вздохнула с облегчением, обнаружив, что Коннор не проснулся, даже когда луч света проник в вагон.
Выскользнув из сонных объятий Коннора, Индия взяла поводья Отважного и пустила в ход Перли Мэй. Надежно стянула ноги Коннора узкими полосками кожи.
Отбросив корсет, Индия надела шинель Зика.
Ее внимание привлек плоский кошелек. Он холодил руку. Она вдохнула запах кожи и запах Коннора.
Он не пожелал оставить себе что-то на память о ней, но она украдет эту вещь. Только не деньги. Не обратив внимания на два кусочка бумаги, вытащила из кошелька купюры, сунула их под бедро Коннора.
Положив кошелек в карман шинели, Индия нашла выпавшую из волос шпильку. Вставила ее в замок и отперла дверь. Пора бежать.
Нет, она не сможет выпрыгнуть из движущегося поезда!
Нет, сможет, однако следует подождать, когда поезд сбавит скорость. Прошло несколько долгих минут; наконец машинист дал гудок, сообщая о том, что движущийся на восток состав приближается к какой-то безымянной станции. Пришло время для побега.
– Прощай, Коннор, – прошептала Индия. – Береги себя, моя любовь. Держись подальше от линии огня. Ты был героем.
Она резко открыла дверь, едва не вывихнув себе руку. Холодный воздух ворвался в вагон.
– Черт возьми – Индия! Что ты делаешь? Не прыгай!
– Вперед, легкая кавалерия! Она прыгнула вниз.
Земля приблизилась стремительно. Поезд двигался медленно, но удар все равно оказался чувствительным. Кошелек выпал из ее кармана.
Вскоре Индия разглядела город. Окраину большого города. Чикаго? Надо убираться отсюда. Быстро. Она заставила себя подняться и увидела вдали солдата в синей форме. Надо идти в другую сторону. Но драгоценный кошелек лежал между ней и солдатом.
Ей придется оставить его.
С момента возвращения Роско Лоренса на Рок-Айленд прошло четыре недели. Четыре ужасные недели.
– Антуанетта сбежала, как обезумевшая сучка. Будь она проклята. А вчера… – Он смял телеграмму в кулаке. – А теперь это.
В ответ на свои стенания он услышал фальшивое мурлыканье. У его кровати, возле увядших нарциссов, сидела Опал. Она перестала напевать, отложила в сторону штопку и встала, чтобы взять миску с куриным супом, которым весь день пыталась накормить мужа.
– Поешь, дорогой. Тебе нужно подкрепиться.
– Убирайся вон! – Он отмахнулся от нее. – Перестань кудахтать, женщина!
Опал снова принялась за штопку. Иголка с ниткой замелькала в ее пальцах.
– Роско, мне кажется, ты поправляешься. Ты снова начал сердиться.
– Ты выведешь из себя и мертвеца. Она приложила ладонь к уху.
– Что ты сказал, дорогой?
– Черт возьми, меня тошнит от тебя и твоей глухоты. Почему оспой заболел я, а не ты?
– Да, заболел. – Она приставила к уху слуховую трубку. – Мы знаем, что ты болел, но скоро мы поправимся, верно?
– Перестань говорить «мы»! – крикнул он в широкий конец трубки. – Если только у тебя в кармане не сидит мышь.
Подбородок Опал задрожал.
– Я пыталась ободрить тебя.
Он оттолкнул от себя ее трубку. Единственное достоинство Опал заключалось в том, что при ней можно было говорить все что угодно, не рискуя быть услышанным.
– Ничто мне не поможет. Анти ушла. На «Дельте стар» объявлен карантин, пароход стоит возле Мемфиса. Я слышал об этом, получил телеграмму сегодня утром. У меня еще есть друзья в этой армии.
После вчерашних неприятностей – это известие о корабле смерти. Лоренс ударил кулаком по подушке.
– Вдруг Анти больна? Вдруг она умерла?
– Что ты сказал? Ты хочешь, чтобы Дут вынес тебя на свежий воздух?
– Нет, черт возьми, не хочу! – Он объяснил жестами, что не желает на воздух. – Как мне вернуть Анти? Как найти красавчика?
Доктор Ханраан велел Лоренсу оставаться в кровати, поскольку полковник перенес тяжелую форму оспы, едва не умер. Этот хирург-пьяница попросил. Главного инспектора предоставить полковнику отпуск для восстановления сил.
– Господи, отпуск для восстановления сил! Вчера Главный инспектор подписал приказ об отпуске, однако он сделал кое-что еще. Лоренсы должны освободить половину особняка для нового начальника тюрьмы. Когда Лоренс поправится, он станет здесь вторым лицом, поскольку подчиненные нажаловались на него, обвинили в «дурном» обращении с пленными повстанцами, питающимися червями.
– Проклятие.
Поправившись, он бросится в погоню. Он знал, что пароход Берка О'Брайена по окончании карантина не сможет уйти на юг дальше устья Миссисипи. Но что случилось с красавчиком и его похожей на индианку подружкой?
А ведь все так хорошо началось. Утром, на следующий день после отъезда О'Брайена и мошенницы девицы, к Лоренсу зашел телеграфист. «Вчера майор О'Брайен отправил телеграмму, – сказал служащий «Вестерн юнион». – Но я только что узнал, что линия, идущая на восток, повреждена. Вы хотите, чтобы я снова отправил послание майора, когда провода починят?»
Конечно, он не хотел этого.
Линия оставалась поврежденной в течение двух недель. Лоренс не мог узнать, что произошло, когда поезд дошел до Вашингтона. Пока связь была прервана, он болел и не смог до конца осуществить план своего попутчика, Джонса.
Одно он знал точно: О'Брайен помиловал «пожирателя червей», некоего Маршалла. Капитана Мэтьюза Маршалла. В тюремном журнале отсутствовали сведения о его родственниках и домашний адрес, зато были указаны номер части и место пленения: Порт-Гудзон, штат Луизиана.
Возможно, выпущенный на свободу «пожиратель червей» и мнимая санитарка были родственниками. Это стоило выяснить. Лоренс посмотрел на жену и приблизил широкий конец трубки к своим губам.
– До болезни я составил текст телеграммы, в которой сообщал о бегстве красавчика. Сходи в «Вестерн юнион» и отправь ее.
– Роско, дорогой, забудь о майоре О'Брайене. У тебя и без него хватает забот. Прежде всего ты должен поправиться.
– Не болтай ерунду.
– Как хочешь. – Она уставилась на носок. – Что важнее? Отомстить майору? Или найти нашу племянницу?
– Неужели ты не понимаешь, Опал? Неужели не видишь, что все это связано? Все мои беды связаны с людьми, носящими фамилию О'Брайен.
Злоба на высокомерного подчиненного обернулась личной вендеттой против Коннора О'Брайена. Если бы после Геттисберга майор попал под трибунал, он не заманил бы сюда своего богатенького братца.
– Отправь телеграмму, Опал.
Он примет свои меры. Он сходил с ума от ярости. Прежде всего он найдет Анти и вернет ее домой.
– Надеюсь, живой.
Где он наскребет денег на путешествие? Эта девушка оставила пачку счетов. Напрасные траты. Она убежала без своего гардероба. Утром следующего дня Дут обнаружил ее чемодан в коляске, привязанной к причалу возле того места, где недавно стоял пароход.
– Опал! Прежде чем ты отправишься в «Вестерн юнион», принеси свою сумку. Давай пересчитаем наши деньги. Я еду в Мемфис.
– Роско, тебе нельзя путешествовать.
– Если мы наберем достаточно денег, я найму самое быстрое транспортное средство, способное доставить нас к Анти. Она вернется сюда.
Опал побледнела.
– А я? Мне-то что делать? Возьми меня с собой. Тебе требуется уход.
Он не стал спорить. Он действительно нуждался в Опал. Однако в такие моменты ему хотелось иметь не жену, а рабыню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30