Ты можешь уйти назад через вентиляционную шахту.
– Очень трудно. На это нужно много времени.
– Мы постараемся отвлекать их внимание как можно дольше. Сейчас ты – наша единственная надежда.
– А как же этот? – Мендрано указал на Карлоса, который все еще лежал без движения.
Франк улыбнулся.
– Бедняга поскользнулся и разбил себе голову. Разве это невозможно в кромешной тьме? Но это не наша вина. Мы вытащим его отсюда.
– Плюга умен. Он может заподозрить что-то неладное, – предостерег Ланнек.
– Я буду осторожен. А ты давай торопись. Он нетерпелив, – быстро проговорил Франк.
– Карлос! – снова позвал сыщик.
– Мы уже не можем отвечать вместо него. Энтони, помоги мне. Мендрано, уходи.
Тот кивнул и исчез в темноте. Франк и Энтони потащили Карлоса наверх, за ними пошли остальные.
– Что случилось? Я думал, вы умны и не станете нападать на него, – проговорил Плюга, увидев Карлоса, голова которого безжизненно свисала на грудь.
– Так и есть, – зло ответил Хоген. – Он поскользнулся и разбил голову.
Франк заметил, что Луис не сводит с него глаз, и едва заметно кивнул. Плюга переводил взгляд с одного человека на другого. Их оказалось больше, чем он рассчитывал, и двое из них, бесспорно, смелые мужчины. Ситуация складывалась не в его пользу. Придется кое с кем разделаться, пока они не сделали это с ним.
– Все, настала пора разделить компанию. – Плюга держал руки в карманах. Ладони вспотели. Ему было душно.
– Что ты собираешься делать? – спросил Алекс.
– Снять штаны и бегать! – вдруг заорал сыщик вне себя от ярости. – Если бы не ты, ничего бы этого не было. Глупый, надутый индюк, кто тебя просил вмешиваться, кто?!
Мак-Комби отшатнулся, но настойчиво повторил вопрос.
– Что ты собираешься делать с ними?
– Похоронить с мертвыми.
– Не забывай, там есть какой-то выход, – предупредил Алекс.
– Они не смогут им воспользоваться, – отрезал Плюга. – Алекс, теперь слушай меня. Первым пойдешь ты и кто-нибудь из этих. Смотри в оба. На этот раз спасения не будет.
Актер возмущенно фыркнул, но позвал одного из людей следовать за ним. Прихватив с собой ружье Карлоса, он еще надеялся все изменить. И, в конце концов, получить то, о чем мечтал.
Все стали спускаться вниз. Теперь спастись не было никакой надежды. Лестница уводила все глубже и глубже в подземелье и, наконец, завершилась в просторном нижнем зале. Две лампы, горевшие здесь, давали слишком мало света.
Как Мендрано ни торопился, но, когда поднялся наверх, там уже никого не было. Подумав, что его друзей заставили вновь спуститься вниз, он повернул назад. Времени оставалось мало. Добравшись до верхнего уровня, он начал осторожный спуск.
Удача, казалось, отвернулась от Луиса и Франка. Они бы отдали жизнь за спасение любимых женщин, но в глубине души признавали, что это конец. Плюга убьет их здесь, и все, о чем он мечтал, будет принадлежать ему. Почему так несправедливо? Кому-то достается все, кому-то – ничего; и чем человек злее, тем цель для него достижимее. Но это не может быть правильным, мир стоит не на этом.
– Месье Хоген, пришло время прощаться, – сказал Плюга. – Жаль, что вы встали на моем пути. Однажды, а это будет скоро, я вернусь сюда. Но от вас к тому времени останутся одни воспомипа ния. Все, что находится в этой гробнице, я считаю своим. И я непременно возьму это. Месье Перье, благодарю вас за содействие. Вы до глупости фанатичны, но на таких, как вы, держится земля.
– Я не фанатик, – прервал Луис. – Я – профессионал.
– Знаете, я тоже, – отозвался Плюга. – Но мой род занятий…
– Ваш род занятий – разбой.
– Зря вы так, Перье. Напрасно. Мой род занятий – поиск. В этом деле немного равных мне, уж поверьте. Все было бы в порядке. Каждый остался бы при своем, если бы у этой очаровательной мадемуазель, – он указал на Жоан, – не было привычки шарить в чужих вещах.
– Что вы позволяете себе! – воскликнула девушка. – Я никогда…
– Оставьте, – Плюга поморщился. – Итак, господа, час пробил и время дорого. Прощайте.
Желаю вам в мире ином встретиться с вашей затерянной цивилизацией.
Он вскинул ружье. К ужасу пленников, то же самое сделали и другие члены его шайки. Жоан заплакала, уткнувшись лицом в плечо Луиса. Саль-ма прильнула к Франку. Надежды больше не осталось. Теперь Мендрано уже не поможет им. Они в руках судьбы и богов.
Глава 23
Внезапно откуда-то снизу раздался грохот. Плюга удивленно и растерянно посмотрел себе под ноги и опустил ружье. Каменный пол задрожал у него под ногами, мощные толчки с небывалой силой начали сотрясать зал. Глухой рокот превратился в страшный рев, гробница заходила ходуном. Стены дрожали, клубы пыли заполнили зал. Казалось, мгновение, и каменные своды обрушатся на хрупкие человеческие существа. Все с криком кинулись спасаться.
Луис схватил Жоан за руку, и вместе с Сальмой и Франком они бросились к лестнице. Ступени качались, угрожая отвалиться от стен.
Мендрано спускался вниз, и тут же мощный толчок свалил его с ног. Впервые в жизни мужественный колумбиец испытал настоящий ужас. Но боялся он не за себя, а за любимых им людей, которые могли погибнуть под обломками.
Никола, Жозеф, Энтони, Ланнек неслись вверх по лестнице вслед за Антонио, Франком и Сальмой. Последними бежали молодой археолог и юная француженка. Оглянувшись назад, Луис увидел, что Плюга лежит, придавленный камнем, выпавшим из свода. Лужа крови медленно растекалась вокруг. Он был еще жив. Но никто из приятелей Плюга даже не пытался помочь ему. Алекс был ранен. Он смотрел то на Луиса, то на сокровища гробницы, призывно мерцавшие в отблесках лампы, чудом уцелевшей в этом жутком хаосе.
– Алекс! – крикнул Луис, перекрывая грохот, – уходи отсюда!
Перье не слышал, что тот ответил. Но было ясно одно – Мак-Комби лишился разума. Он не в силах уйти от сокровищ, даже под страхом собственной гибели. Он не может оставить это сияющее, манящее богатство!
– Алекс! Очнись! – снова закричал Луис. – Ты погибнешь, черт тебя побери!
Вся комната сотрясалась от грохота. Жоан обернулась на бегу и увидела, как Алекс кинулся к одному из сундуков и невероятным усилием столкнул крышку. Она свалилась на каменные плиты. Взметнулись клубы пыли. Мак-Комби жадно зачерпывал сияющие камни и засовывал их в карманы, набивал ими рубашку, пока та не порвалась.
Осталось очень мало времени. Луис тащил Жоан к выходу. Бедная девушка задыхалась от пыли, пережитого ужаса близкой смерти и кошмара землетрясения. На верхней ступени он вновь посмотрел вниз.
Теперь Алекс бежал по лестнице. Он был уже почти наверху, когда раздался оглушительный треск, и ступени рухнули. Алекс успел ухватиться за выступ и повис на одной руке. Луис бросился на помощь, стараясь удержать его, но рука актера медленно начала выскальзывать.
– Алекс, брось камни, избавься от веса! – закричал Луис. – Я не удержу тебя!
– Нет! Нет! Не могу!
Рука Луиса стала слабеть. В узком проходе уже не осталось никого, кроме Жоан. Она ни за что бы не оставила возлюбленного одного.
– Алекс! – взывала девушка из-за плеча Луиса: – Ему не удержать такую тяжесть. Одумайся, брось сокровища!
Мак-Комби отчаянно пытался подтянуться, но вес камней тянул вниз. Перье одной рукой цеплялся за дверь, а другой удерживал Алекса от падения, Рука нестерпимо болела. Он чувствовал, что долго не продержится.
Но жадность актера не позволила ему расстаться с драгоценностями. Полными ужаса глазами он в последний раз посмотрел на Перье и сорвался вниз, во мрак, в бездну, туда, где сама смерть разверзла свою пасть.
Раскаты подземного гула становились все глуше. Через зал пролегла громадная трещина. Стены осыпались. Кромешная тьма была вокруг. Луис обернулся с перекошенным болью и ужасом лицом и, увидев рядом Жоан, закричал:
– Беги, Жоан! Беги отсюда!
– Без тебя не уйду! – отвечала она.
Он схватил ее за руку и бросился наверх. Казалось, они никогда не выберутся. В воздухе металась горькая пылевая буря. Создавалось впечатление, что вот-вот разверзнется земля. Наконец они достигли верхнего зала. Чьи-то руки вытащили их из гробницы, и все бросились к выходу из земляной шахты. Страшная стихия продолжала бушевать. Деревья качались и дрожали, большинство из них вырывало из земли вместе с мощными корнями.
Земля поднималась и оседала, словно живая. В одном месте образовалась воронка. Дымились разломы, которые, как змеи, протянулись по всей территории долины. Деревья, камни, кусты – все исчезало в этих бездонных, страшных разломах, откуда, как из преисподней, вырывались языки пламени. Ничто живое, казалось, не спасется в этом страшном хаосе.
Люди, охваченные диким страхом, бежали подальше от гробницы и вдруг услышали, как с грохотом обрушились ее стены.
Все кончилось так же внезапно, как и началось. Наступила тишина. Те, что остались в живых, боялись вздохнуть, чтобы не нарушить ее.
Прошло еще какое-то время, прежде чем Жоан осмелилась произнести:
– Кажется, все.
– Слава Богу.
– Да, слава Богу. Похоже, только Он и помог нам выбраться оттуда.
– Угораздило же нас.
– Но мы ведь спаслись. Мы здесь!
Жоан с любовью посмотрела на Луиса. В его глазах стояли слезы радости. Она почувствовала, что кто-то похлопывает ее по плечу и, повернувшись, увидела Жозефа.
– Жоан, – ласково сказал он, – думаю, тебе пора познакомиться с отцом. С твоим настоящим отцом.
Ланнек стоял рядом с Жозефом. Его синие глаза сияли от счастья. Жоан смотрела на этого человека. Да, Мак-Комби на него похож, но лишь отчасти. В этом человеке было что-то близкое, такое родное, чего она никогда не знала прежде и вряд ли смогла бы объяснить. Она вдруг потеряла дар речи. Ланнек протянул к ней руки.
– Жоан, дитя мое, – произнес он хриплым от волнения голосом. – Жоан, прости, что так все случилось. Я не хотел, поверь. Прости, если сможешь.
– Вы говорите об Алексе Мак-Комби? – спросила она.
– И о нем тоже. Но сейчас я думал о твоей матери.
– Я знаю, вы любили мою бедную мать. Она говорила мне. Вы любили Констанцию.
– Всю жизнь, Жоан, я любил ее. Я помнил день ее рождения, семнадцатое июня. В этот день я покупал белые розы. Прости, что я не был тебе отцом.
– Это можно исправить теперь.
– Да, Жоан, и я искренне этого желаю. Горячие слезы потекли по щекам девушки. Она шагнула навстречу зовущим объятиям. Ланнек посмотрел на Луиса и улыбнулся.
– Нам троим придется многое рассказать друг другу. Теперь ты вернула мне все, что я потерял когда-то, – добавил он, обращаясь к дочери. – Ты так похожа на маму. Жизнь дает нам еще один шанс. Я благодарю Господа за это чудо, дитя мое.
– Да, – прошептала Жоан. Она прижалась к отцу, протянула руку Луису и сказала:
– Пошли домой.
Наблюдая эту трогательную семейную сцену, друзья стояли в стороне. Сальма откровенно плакала, а Франк, стараясь успокоить ее, целовал ее мокрые щеки. Мужчины пытались скрыть нахлынувшие чувства, сдержанно покашливая в кулак, но даже суровый Мендрано украдкой смахнул слезу.
Эпилог
Колумбия, семь месяцев спустя.
Жоан и Луис стояли на носу судна, которое плыло вверх по реке. Одной рукой Луис держался за поручни, а другой обнимал Жоан за талию. Сквозь шум воды они вслушивались в неповторимую мелодию джунглей.
Она все так же прекрасна, – сказала Жоан и закрыла глаза.
– Но не в сравнении с тобой, – пробормотал Луис, целуя ее в шею.
– Она с усмешкой подняла на него глаза.
– Спасибо, милый муж. Я рада, что мы возвращаемся домой.
– Я очень не хотел прерывать наш медовый месяц, но видел, какое выражение лица бывает у тебя всякий раз, когда заходил разговор об успешных находках, которые делает на раскопках отец.
– Разве это было так заметно?
– Еще бы!
– Между прочим, у тебя было такое же лицо!
– Не может быть!
– Еще как может.
– И это было заметно?
– О, да.
Они весело, беззаботно расхохотались.
– Тогда и ты признавайся, что сам хотел вернуться в Колумбию.
Жоан обвила шею Луиса руками и улыбнулась.
– Может, ты спросишь меня, почему? Почему я хотела вернуться?
– Почему же?
– Потому что я помню тот старый патефон и наш романтический танец. Я помню наш водопад, и я снова хочу увидеть его.
– Держу пари, ты помнишь кое-что еще.
– Да? Ну-ка, ну-ка.
– Старое деревянное корыто.
– О, звучит возбуждающе!
– Это ты возбуждающая, – прошептал Луис, сжимая молодую женщину в объятиях. – Я порой переживаю тот ужас, когда мне казалось, что я навсегда потерял тебя.
– Да, на нашу долю выпали страшные дни. Но когда я вспоминаю о том, что из этого вышло, то уже ни о чем не жалею. А Франк и Сальма теперь так счастливы! Я рада, что мы задержались и увидели их свадьбу. А отец! Он на небесах оттого что, наконец-то обрел семью и работает вместе с нами на этих раскопках. Что касается меня…
– Так, так, так, – поддразнил Луис.
– Я еще никогда не была так счастлива!
– И ты готова вернуться к работе?
– Луис, мы попробуем вновь войти в гробницу?
– Не знаю. Это звучит, как бред сумасшедшего, но в той ситуации было много непонятного. Это землетрясение…
– Нет, я думаю, что это кое-что другое.
– Не смейся, Жоан. Я думаю, что нас спасли, или защитили те возлюбленные. Спасая наши жизни, они как бы замаливали свои грехи.
– Или смывали свой позор.
– Нет, любовь это не позор. Любовь не может быть позором. Она возвышенна и прекрасна. Мне бы хотелось думать, что это правда, моя милая.
– Как ты романтичен! А еще говорят, что археологи страшные зануды.
– Слухи! – ответил Луис и улыбнулся.
– Но я собираюсь хранить все в тайне. Мне этот археолог-романтик и самой нужен.
– Что ж, мы будем предоставлены друг другу долгое время. В музее чуть не прыгали от радости, когда узнали о нашей находке и прочитали письмо твоего отца. Похоже, еще несколько лет нам придется жить в нашем маленьком домике.
– Нет ничего лучше! – воскликнула Жоан. Луис склонил голову и поцеловал ее долгим, страстным поцелуем.
Вскоре на горизонте показалась пристань Хогена. Уже издалека можно было разглядеть три фигуры, стоявшие на ней. Это были Франк, Сальма и Ланнек. Они приветственно махали руками. Жоан и Луис счастливо посмотрели друг на друга.
– Мы дома, любовь моя, – тихо сказал он. – Мы дома.
Когда спустились сумерки, две молодые пары и пожилой господин сидели на террасе, увитой лианами. Колумбийские джунгли говорили, пели, благоухали. И в мире не было ничего, кроме негромкого разговора, позвякивания фарфоровых чашек, терпкого запаха сумерек, ничего, кроме истории любви.
В саду повар, который был еще истопником и сторожем, зажег фонари. Джунгли сразу резко потемнели и отступили назад. Померкли звезды, и ночное светило растаяло, как леденец. Но оно было там, в невообразимой вышине, где только пустота и хрустальный перезвон времени. Мир вечен. Это самое главное. И, наверное, не важно, что луна почти не видна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Очень трудно. На это нужно много времени.
– Мы постараемся отвлекать их внимание как можно дольше. Сейчас ты – наша единственная надежда.
– А как же этот? – Мендрано указал на Карлоса, который все еще лежал без движения.
Франк улыбнулся.
– Бедняга поскользнулся и разбил себе голову. Разве это невозможно в кромешной тьме? Но это не наша вина. Мы вытащим его отсюда.
– Плюга умен. Он может заподозрить что-то неладное, – предостерег Ланнек.
– Я буду осторожен. А ты давай торопись. Он нетерпелив, – быстро проговорил Франк.
– Карлос! – снова позвал сыщик.
– Мы уже не можем отвечать вместо него. Энтони, помоги мне. Мендрано, уходи.
Тот кивнул и исчез в темноте. Франк и Энтони потащили Карлоса наверх, за ними пошли остальные.
– Что случилось? Я думал, вы умны и не станете нападать на него, – проговорил Плюга, увидев Карлоса, голова которого безжизненно свисала на грудь.
– Так и есть, – зло ответил Хоген. – Он поскользнулся и разбил голову.
Франк заметил, что Луис не сводит с него глаз, и едва заметно кивнул. Плюга переводил взгляд с одного человека на другого. Их оказалось больше, чем он рассчитывал, и двое из них, бесспорно, смелые мужчины. Ситуация складывалась не в его пользу. Придется кое с кем разделаться, пока они не сделали это с ним.
– Все, настала пора разделить компанию. – Плюга держал руки в карманах. Ладони вспотели. Ему было душно.
– Что ты собираешься делать? – спросил Алекс.
– Снять штаны и бегать! – вдруг заорал сыщик вне себя от ярости. – Если бы не ты, ничего бы этого не было. Глупый, надутый индюк, кто тебя просил вмешиваться, кто?!
Мак-Комби отшатнулся, но настойчиво повторил вопрос.
– Что ты собираешься делать с ними?
– Похоронить с мертвыми.
– Не забывай, там есть какой-то выход, – предупредил Алекс.
– Они не смогут им воспользоваться, – отрезал Плюга. – Алекс, теперь слушай меня. Первым пойдешь ты и кто-нибудь из этих. Смотри в оба. На этот раз спасения не будет.
Актер возмущенно фыркнул, но позвал одного из людей следовать за ним. Прихватив с собой ружье Карлоса, он еще надеялся все изменить. И, в конце концов, получить то, о чем мечтал.
Все стали спускаться вниз. Теперь спастись не было никакой надежды. Лестница уводила все глубже и глубже в подземелье и, наконец, завершилась в просторном нижнем зале. Две лампы, горевшие здесь, давали слишком мало света.
Как Мендрано ни торопился, но, когда поднялся наверх, там уже никого не было. Подумав, что его друзей заставили вновь спуститься вниз, он повернул назад. Времени оставалось мало. Добравшись до верхнего уровня, он начал осторожный спуск.
Удача, казалось, отвернулась от Луиса и Франка. Они бы отдали жизнь за спасение любимых женщин, но в глубине души признавали, что это конец. Плюга убьет их здесь, и все, о чем он мечтал, будет принадлежать ему. Почему так несправедливо? Кому-то достается все, кому-то – ничего; и чем человек злее, тем цель для него достижимее. Но это не может быть правильным, мир стоит не на этом.
– Месье Хоген, пришло время прощаться, – сказал Плюга. – Жаль, что вы встали на моем пути. Однажды, а это будет скоро, я вернусь сюда. Но от вас к тому времени останутся одни воспомипа ния. Все, что находится в этой гробнице, я считаю своим. И я непременно возьму это. Месье Перье, благодарю вас за содействие. Вы до глупости фанатичны, но на таких, как вы, держится земля.
– Я не фанатик, – прервал Луис. – Я – профессионал.
– Знаете, я тоже, – отозвался Плюга. – Но мой род занятий…
– Ваш род занятий – разбой.
– Зря вы так, Перье. Напрасно. Мой род занятий – поиск. В этом деле немного равных мне, уж поверьте. Все было бы в порядке. Каждый остался бы при своем, если бы у этой очаровательной мадемуазель, – он указал на Жоан, – не было привычки шарить в чужих вещах.
– Что вы позволяете себе! – воскликнула девушка. – Я никогда…
– Оставьте, – Плюга поморщился. – Итак, господа, час пробил и время дорого. Прощайте.
Желаю вам в мире ином встретиться с вашей затерянной цивилизацией.
Он вскинул ружье. К ужасу пленников, то же самое сделали и другие члены его шайки. Жоан заплакала, уткнувшись лицом в плечо Луиса. Саль-ма прильнула к Франку. Надежды больше не осталось. Теперь Мендрано уже не поможет им. Они в руках судьбы и богов.
Глава 23
Внезапно откуда-то снизу раздался грохот. Плюга удивленно и растерянно посмотрел себе под ноги и опустил ружье. Каменный пол задрожал у него под ногами, мощные толчки с небывалой силой начали сотрясать зал. Глухой рокот превратился в страшный рев, гробница заходила ходуном. Стены дрожали, клубы пыли заполнили зал. Казалось, мгновение, и каменные своды обрушатся на хрупкие человеческие существа. Все с криком кинулись спасаться.
Луис схватил Жоан за руку, и вместе с Сальмой и Франком они бросились к лестнице. Ступени качались, угрожая отвалиться от стен.
Мендрано спускался вниз, и тут же мощный толчок свалил его с ног. Впервые в жизни мужественный колумбиец испытал настоящий ужас. Но боялся он не за себя, а за любимых им людей, которые могли погибнуть под обломками.
Никола, Жозеф, Энтони, Ланнек неслись вверх по лестнице вслед за Антонио, Франком и Сальмой. Последними бежали молодой археолог и юная француженка. Оглянувшись назад, Луис увидел, что Плюга лежит, придавленный камнем, выпавшим из свода. Лужа крови медленно растекалась вокруг. Он был еще жив. Но никто из приятелей Плюга даже не пытался помочь ему. Алекс был ранен. Он смотрел то на Луиса, то на сокровища гробницы, призывно мерцавшие в отблесках лампы, чудом уцелевшей в этом жутком хаосе.
– Алекс! – крикнул Луис, перекрывая грохот, – уходи отсюда!
Перье не слышал, что тот ответил. Но было ясно одно – Мак-Комби лишился разума. Он не в силах уйти от сокровищ, даже под страхом собственной гибели. Он не может оставить это сияющее, манящее богатство!
– Алекс! Очнись! – снова закричал Луис. – Ты погибнешь, черт тебя побери!
Вся комната сотрясалась от грохота. Жоан обернулась на бегу и увидела, как Алекс кинулся к одному из сундуков и невероятным усилием столкнул крышку. Она свалилась на каменные плиты. Взметнулись клубы пыли. Мак-Комби жадно зачерпывал сияющие камни и засовывал их в карманы, набивал ими рубашку, пока та не порвалась.
Осталось очень мало времени. Луис тащил Жоан к выходу. Бедная девушка задыхалась от пыли, пережитого ужаса близкой смерти и кошмара землетрясения. На верхней ступени он вновь посмотрел вниз.
Теперь Алекс бежал по лестнице. Он был уже почти наверху, когда раздался оглушительный треск, и ступени рухнули. Алекс успел ухватиться за выступ и повис на одной руке. Луис бросился на помощь, стараясь удержать его, но рука актера медленно начала выскальзывать.
– Алекс, брось камни, избавься от веса! – закричал Луис. – Я не удержу тебя!
– Нет! Нет! Не могу!
Рука Луиса стала слабеть. В узком проходе уже не осталось никого, кроме Жоан. Она ни за что бы не оставила возлюбленного одного.
– Алекс! – взывала девушка из-за плеча Луиса: – Ему не удержать такую тяжесть. Одумайся, брось сокровища!
Мак-Комби отчаянно пытался подтянуться, но вес камней тянул вниз. Перье одной рукой цеплялся за дверь, а другой удерживал Алекса от падения, Рука нестерпимо болела. Он чувствовал, что долго не продержится.
Но жадность актера не позволила ему расстаться с драгоценностями. Полными ужаса глазами он в последний раз посмотрел на Перье и сорвался вниз, во мрак, в бездну, туда, где сама смерть разверзла свою пасть.
Раскаты подземного гула становились все глуше. Через зал пролегла громадная трещина. Стены осыпались. Кромешная тьма была вокруг. Луис обернулся с перекошенным болью и ужасом лицом и, увидев рядом Жоан, закричал:
– Беги, Жоан! Беги отсюда!
– Без тебя не уйду! – отвечала она.
Он схватил ее за руку и бросился наверх. Казалось, они никогда не выберутся. В воздухе металась горькая пылевая буря. Создавалось впечатление, что вот-вот разверзнется земля. Наконец они достигли верхнего зала. Чьи-то руки вытащили их из гробницы, и все бросились к выходу из земляной шахты. Страшная стихия продолжала бушевать. Деревья качались и дрожали, большинство из них вырывало из земли вместе с мощными корнями.
Земля поднималась и оседала, словно живая. В одном месте образовалась воронка. Дымились разломы, которые, как змеи, протянулись по всей территории долины. Деревья, камни, кусты – все исчезало в этих бездонных, страшных разломах, откуда, как из преисподней, вырывались языки пламени. Ничто живое, казалось, не спасется в этом страшном хаосе.
Люди, охваченные диким страхом, бежали подальше от гробницы и вдруг услышали, как с грохотом обрушились ее стены.
Все кончилось так же внезапно, как и началось. Наступила тишина. Те, что остались в живых, боялись вздохнуть, чтобы не нарушить ее.
Прошло еще какое-то время, прежде чем Жоан осмелилась произнести:
– Кажется, все.
– Слава Богу.
– Да, слава Богу. Похоже, только Он и помог нам выбраться оттуда.
– Угораздило же нас.
– Но мы ведь спаслись. Мы здесь!
Жоан с любовью посмотрела на Луиса. В его глазах стояли слезы радости. Она почувствовала, что кто-то похлопывает ее по плечу и, повернувшись, увидела Жозефа.
– Жоан, – ласково сказал он, – думаю, тебе пора познакомиться с отцом. С твоим настоящим отцом.
Ланнек стоял рядом с Жозефом. Его синие глаза сияли от счастья. Жоан смотрела на этого человека. Да, Мак-Комби на него похож, но лишь отчасти. В этом человеке было что-то близкое, такое родное, чего она никогда не знала прежде и вряд ли смогла бы объяснить. Она вдруг потеряла дар речи. Ланнек протянул к ней руки.
– Жоан, дитя мое, – произнес он хриплым от волнения голосом. – Жоан, прости, что так все случилось. Я не хотел, поверь. Прости, если сможешь.
– Вы говорите об Алексе Мак-Комби? – спросила она.
– И о нем тоже. Но сейчас я думал о твоей матери.
– Я знаю, вы любили мою бедную мать. Она говорила мне. Вы любили Констанцию.
– Всю жизнь, Жоан, я любил ее. Я помнил день ее рождения, семнадцатое июня. В этот день я покупал белые розы. Прости, что я не был тебе отцом.
– Это можно исправить теперь.
– Да, Жоан, и я искренне этого желаю. Горячие слезы потекли по щекам девушки. Она шагнула навстречу зовущим объятиям. Ланнек посмотрел на Луиса и улыбнулся.
– Нам троим придется многое рассказать друг другу. Теперь ты вернула мне все, что я потерял когда-то, – добавил он, обращаясь к дочери. – Ты так похожа на маму. Жизнь дает нам еще один шанс. Я благодарю Господа за это чудо, дитя мое.
– Да, – прошептала Жоан. Она прижалась к отцу, протянула руку Луису и сказала:
– Пошли домой.
Наблюдая эту трогательную семейную сцену, друзья стояли в стороне. Сальма откровенно плакала, а Франк, стараясь успокоить ее, целовал ее мокрые щеки. Мужчины пытались скрыть нахлынувшие чувства, сдержанно покашливая в кулак, но даже суровый Мендрано украдкой смахнул слезу.
Эпилог
Колумбия, семь месяцев спустя.
Жоан и Луис стояли на носу судна, которое плыло вверх по реке. Одной рукой Луис держался за поручни, а другой обнимал Жоан за талию. Сквозь шум воды они вслушивались в неповторимую мелодию джунглей.
Она все так же прекрасна, – сказала Жоан и закрыла глаза.
– Но не в сравнении с тобой, – пробормотал Луис, целуя ее в шею.
– Она с усмешкой подняла на него глаза.
– Спасибо, милый муж. Я рада, что мы возвращаемся домой.
– Я очень не хотел прерывать наш медовый месяц, но видел, какое выражение лица бывает у тебя всякий раз, когда заходил разговор об успешных находках, которые делает на раскопках отец.
– Разве это было так заметно?
– Еще бы!
– Между прочим, у тебя было такое же лицо!
– Не может быть!
– Еще как может.
– И это было заметно?
– О, да.
Они весело, беззаботно расхохотались.
– Тогда и ты признавайся, что сам хотел вернуться в Колумбию.
Жоан обвила шею Луиса руками и улыбнулась.
– Может, ты спросишь меня, почему? Почему я хотела вернуться?
– Почему же?
– Потому что я помню тот старый патефон и наш романтический танец. Я помню наш водопад, и я снова хочу увидеть его.
– Держу пари, ты помнишь кое-что еще.
– Да? Ну-ка, ну-ка.
– Старое деревянное корыто.
– О, звучит возбуждающе!
– Это ты возбуждающая, – прошептал Луис, сжимая молодую женщину в объятиях. – Я порой переживаю тот ужас, когда мне казалось, что я навсегда потерял тебя.
– Да, на нашу долю выпали страшные дни. Но когда я вспоминаю о том, что из этого вышло, то уже ни о чем не жалею. А Франк и Сальма теперь так счастливы! Я рада, что мы задержались и увидели их свадьбу. А отец! Он на небесах оттого что, наконец-то обрел семью и работает вместе с нами на этих раскопках. Что касается меня…
– Так, так, так, – поддразнил Луис.
– Я еще никогда не была так счастлива!
– И ты готова вернуться к работе?
– Луис, мы попробуем вновь войти в гробницу?
– Не знаю. Это звучит, как бред сумасшедшего, но в той ситуации было много непонятного. Это землетрясение…
– Нет, я думаю, что это кое-что другое.
– Не смейся, Жоан. Я думаю, что нас спасли, или защитили те возлюбленные. Спасая наши жизни, они как бы замаливали свои грехи.
– Или смывали свой позор.
– Нет, любовь это не позор. Любовь не может быть позором. Она возвышенна и прекрасна. Мне бы хотелось думать, что это правда, моя милая.
– Как ты романтичен! А еще говорят, что археологи страшные зануды.
– Слухи! – ответил Луис и улыбнулся.
– Но я собираюсь хранить все в тайне. Мне этот археолог-романтик и самой нужен.
– Что ж, мы будем предоставлены друг другу долгое время. В музее чуть не прыгали от радости, когда узнали о нашей находке и прочитали письмо твоего отца. Похоже, еще несколько лет нам придется жить в нашем маленьком домике.
– Нет ничего лучше! – воскликнула Жоан. Луис склонил голову и поцеловал ее долгим, страстным поцелуем.
Вскоре на горизонте показалась пристань Хогена. Уже издалека можно было разглядеть три фигуры, стоявшие на ней. Это были Франк, Сальма и Ланнек. Они приветственно махали руками. Жоан и Луис счастливо посмотрели друг на друга.
– Мы дома, любовь моя, – тихо сказал он. – Мы дома.
Когда спустились сумерки, две молодые пары и пожилой господин сидели на террасе, увитой лианами. Колумбийские джунгли говорили, пели, благоухали. И в мире не было ничего, кроме негромкого разговора, позвякивания фарфоровых чашек, терпкого запаха сумерек, ничего, кроме истории любви.
В саду повар, который был еще истопником и сторожем, зажег фонари. Джунгли сразу резко потемнели и отступили назад. Померкли звезды, и ночное светило растаяло, как леденец. Но оно было там, в невообразимой вышине, где только пустота и хрустальный перезвон времени. Мир вечен. Это самое главное. И, наверное, не важно, что луна почти не видна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28