А-П

П-Я

А  Б  В  Г  Д  Е  Ж  З  И  Й  К  Л  М  Н  О  П  Р  С  Т  У  Ф  Х  Ц  Ч  Ш  Щ  Э  Ю  Я  A-Z

 

Постоянны, как сама вечность».– Я люблю тебя, Калеб, – прошептала она, целуя нежную теплую щечку… и с изумлением увидела, что на крохотное личико упала слеза. Ее слеза. В кои-то веки Тресси плакала не от горести, а от счастья, и как же сладки казались ей эти слезы!– Я люблю тебя, Калеб, люблю, – повторяла она, будто все еще пела колыбельную. * * * Старательский поселок Вирджиния переживал эпоху наивысшего взлета, какой только может случиться с подобным поселением. Клич «Золото!» эхом прокатился в горах, тянувшихся от самой Калифорнии, и пронесся вихрем вниз, в долины. Город Вирджиния стал вторым Комстоком, превзойдя размахом даже знаменитую золотую лихорадку сорок девятого года. Стойкий человек, не боящийся тяжелого труда, мог бы за ближайшие годы сколотить здесь недурное состояние.Прибытие к месту назначения не вызвало у Тресси ни малейшего восторга. Она совершенно выбилась из сил. Поэтому ничто ее не радовало. Едва она выбралась из дилижанса, на нее обрушился такой шум и гам, что на миг захотелось обратиться в бегство.Со всех сторон теснились обшитые досками дома, и толпы людей сновали туда-сюда, словно все были заняты каким-то неимоверно важным делом. Люди кричали, толкались, бесцеремонно прокладывая себе дорогу, смеялись и свистели, подзывая собак. Громко хлопали кнуты, и неистово ржали лошади.Кейт Флэннигэн встречал супруг. Тресси понимала, что недавняя попутчица вовсе не забыла о ней, но Кейт настолько обрадовалась встрече со своим благоверным, что они тут же быстренько пошли по направлению к новому дому неподалеку от станции. Дом, по рассказам Кейт, принадлежал Флэннигэну-старшему. Напоследок Кейт успела крикнуть:– Навести нас, когда устроишься!Не то чтобы новая подружка бросила Тресси на произвол судьбы – она просто не знала всей правды. Тресси постеснялась рассказать ей обо всем, и Кейт была уверена, что ее попутчицу тоже кто-то встречает.На последней остановке Тресси переоделась в единственное свое чистое платье. Сейчас, держа в одной руке узелок с вещами, а другой прижимая к себе Калеба, она стояла на дощатом тротуаре и озиралась по сторонам. Наискосок через улицу красовалось солидное здание с грубо намалеванной вывеской: «Салун «Золотое Солнце». Тресси окинула взглядом людную улицу и спросила себя – а чего она, собственно, ждет? Глупо думать, что сейчас ей навстречу бросится, раскрыв объятия, блудный папочка.Этот город явно был неподходящим местом и для Тресси, и для Калеба. Мальчик немедленно подтвердил это, возмущенно надув губки. Что же ей теперь делать? Где остановиться, где найти работу? Денег у нее не осталось. Она толком не мылась с тех пор, как покинула форт Ларами, она проголодалась, а еще ей было страшно. И зачем только Рид ее сюда отправил? Чем дольше Тресси стояла посреди улицы, тем безнадежней казалось ей положение. Грубые, неопрятные мужчины таращились на нее, похохатывали, норовя подобраться поближе, хотя на руках у нее был грудной ребенок. А впрочем, что тут удивительного? Тресси очень скоро заметила, что в толпе почти нет женщин, а те, что изредка встречаются, в большинстве своем одеты по-мужски.Кусая губы, Тресси затравленно оглянулась и в неприглядной толчее заметила вдруг невероятно красивую женщину – красивее она в жизни не видела. Словно яркий цветок расцвел в поселковой грязи. На женщине было ярко-желтое пышное платье, и над белокурыми, искусно уложенными кудрями красовался того же цвета зонтик. Словно плывя по дощатому тротуару, она подошла ближе и наконец, в свою очередь, заметила Тресси. Женщина покачала головой и пошла было прочь, но вдруг развернулась, оглядела девушку с ребенком на руках и направилась к ней.Тресси опустила глаза, чтобы не таращиться, подобно деревенщине, на эту прекрасную незнакомку.– Как тебя звать, дитя? – спросила женщина. Глаза у нее были синие-синие, а губы ярко накрашены.– Тресси… Тресси Мэджорс, мэм.– Бог мой, какая прелесть!Тресси с гордостью поглядела на Калеба.– Да, конечно. Его зовут Калеб.– Господи, – усмехнулась женщина, – да я же о тебе говорю, дорогая, но твой малыш тоже очень мил. Меня зовут Роза Ланг, и я – хозяйка «Золотого Солнца». – Она указала зонтиком на здание с вывеской.Какой-то потрепанный грязный старец запнулся о край тротуара и качнулся к Тресси. Из неряшливо открытого рта тянулась струйка слюны. Роза ухватила девушку за плечо и отдернула в сторону, да так проворно, что старик не удержался на ногах и рухнул на колени прямо перед упряжкой.– Пошел вон отсюда, болван! – заорал кучер дилижанса и вожжами хлестнул коней по спинам, оглушительным окриком посылая их вперед. Злосчастный старец едва успел выскочить из-под копыт.Пара всадников, наблюдавших за этой сценой, засвистела и заулюлюкала. Калеб тоже внес свою лепту в этот шум, и его смуглое личико сморщилось от натужного крика.– Ну, тише, милый мой, тише, – пробормотала Тресси, нежно укачивая его.– Тресси Мэджорс, мальчику здесь не место. Где твой муж?Тресси уже успела придумать вполне правдоподобную историю и теперь поведала ее этой яркой красавице:– Он поехал вперед, чтобы подать заявку на участок, а я тронулась в путь, едва малыш появился на свет. Мы не хотели упустить случая. Брат мужа уже отыскал золото, только он не мог долго придерживать для мужа участок.Поджав губы, Роза оглядела ее с головы до ног.– Индейцы обыкновенно не подают заявок. По-моему, это даже незаконно.– Но мой муж не индеец, – возразила Тресси, но было совершенно ясно, что она попалась.Роза выразительно присвистнула.– Значит, милочка, ты не только его привечала, потому что этот малыш ничуть не похож на белого.Тресси вдруг разбушевалась с отчаянием загнанного в угол существа:– Оставьте меня в покое, слышите? Мне надо идти.– Ну-ну, дитя мое, не кипятись. Ты скоро убедишься: здесь так мало женщин, что всем нам есть дело друг до друга, и ничего дурного в этом нет. Так легче продержаться на плаву. Ты ведь понимаешь, о чем я? Давай-ка я отведу тебя и… Калеба, правильно? – в одно местечко. Там вы сможете отдохнуть и вымыться. Потом пошлешь весточку своему мужу, и он приедет за тобой. Нельзя же тебе, право, скитаться одной по улицам. Есть у тебя деньги?– Да! – солгала Тресси, гордо вскинув голову.– И сколько же?Девушка уже устала лгать, а потому лишь опустила голову и ничего не ответила.– Лапушка моя, как ни старается это местечко походить на город, все же это обычный старательский поселок. Порядочным женщинам не годится ходить здесь одним по улице. Пойдем-ка со мной да потолкуем поподробнее. Вид у тебя совсем усталый.Тресси и вправду совсем измучилась и не стала больше искушать судьбу, отказываясь от такого соблазнительного предложения. Она покорно пошла за хозяйкой салуна, и скоро они уже прокладывали себе дорогу в толпе мужчин, которых согнал в эту глушь заманчивый золотой призрак.Пыль клубилась облаком, затмевая солнце, оседала слоем грязи на влажной от пота коже. Тресси от души обрадовалась, войдя в тень огромного склада с грубо намалеванной вывеской «Генеральная торговая компания». Калеб у нее на руках вертелся и хныкал, и безмерная усталость охватила ее с новой силой, волочась по пятам, словно ветхий и грязный плащ. Даже и не глядя в зеркало, Тресси знала, как жалко выглядит она в измятом платье и самодельных сапогах, с немытыми волосами. Что такого разглядела в ней белокурая красавица? Быть может, эта женщина – белозубая, яркая, с нежной холеной кожей, в солнечно-желтом нарядном платье – всего лишь сон, а значит, Тресси просто грезит наяву.Калеб заплакал громче. Роза остановилась у двери салуна «Золотое Солнце», поджидая Тресси.– Тебе нужно вымыться и накормить маленького. Пойдем со мной.Вместе они поднялись по лестнице в задние помещения прохладного полутемного салуна. Тресси почти не смотрела по сторонам, едва волоча ноги по ступенькам. Ей хотелось лишь поскорей искупаться и лечь в постель, но в крайнем случае она охотно согласилась бы только на второе.Поднимаясь по лестнице, Роза оживленно болтала:– Женщин здесь раз-два и обчелся, и не только в Вирджинии, но и по всему краю. На таких молодых красавиц у нас большой спрос.Тресси так устала, что даже не стала уточнять, кому это и зачем так нужны молодые красавицы. Она уже предвкушала, как искупается и побрызгает на себя чем-нибудь таким же ароматным, как духи этой женщины, а потом нырнет в роскошно мягкую постель.Плач Калеба вывел ее из оцепенения.– Мне нужно молоко, – пробормотала она. Они уже стояли на верхней площадке, и Роза удивленно спросила:– Разве ты не кормишь его грудью? – Ее тон ясно говорил, что думает Роза о матери, не желающей кормить грудью своего малыша.Тресси запнулась, решая, не пора ли сказать правду… но она чересчур устала, чтобы сейчас пускаться в долгие объяснения.– У меня нет молока.– Тогда я сейчас пошлю за ним кого-нибудь из девочек. Что еще тебе может понадобиться?Тресси поудобнее перехватила Калеба и угрюмо взглянула на Розу.– Ему нужны пеленки и подгузники, но у меня нет денег. – Она скорее умерла бы, чем попросила что-то для себя, но ради Калеба можно и поступиться гордостью.Роза небрежно отмахнулась рукой, затянутой в ослепительно белую перчатку.– Мэгги! Поди сюда! – крикнула она в приоткрытую дверь.В коридор выглянула бойкая брюнетка не старше Тресси. Роза подошла к ней, и они начали шептаться, причем брюнетка все время украдкой поглядывала на Тресси и Калеба. На ней были лишь черный, туго затянутый корсет да черные чулки. Тресси, несмотря на усталость, уставилась на это полураздетое диво. Наконец девушка кивнула и исчезла за дверью. Роза привела Тресси в комнату, втолкнула ее внутрь и, зайдя сама, захлопнула дверь.Калеб засопел, громко посасывая кулачок.– Ах ты, мой бедненький, – пробормотала Тресси, нежно гладя его черный, влажный от пота хохолок.Роза подвела ее к обитому красным бархатом дивану, и Тресси с небывалым облегчением рухнула в его мягкие объятия. И тут же увидела ванну. Не просто ванну – подлинное произведение искусства, расписанное снаружи золотыми и синими завитками. Заглядевшись, она и не заметила, как удалилась гостеприимная хозяйка салуна. Внутри ванна сияла сливочно-нежной белизной и была в длину фута четыре, не меньше. Как чудесно будет лежать в ней, погрузившись по горло в пенную горячую воду. Впрочем, можно и не горячую, и даже без пены – все равно, какое блаженство!Не успела Тресси додумать эту мысль до конца, как в комнату вошел мускулистый юноша с двумя ведрами горячей воды. Над его могучими руками поднимался заманчивый пар. Слегка кивнув Тресси, он вылил воду в ванну и ушел. К тому времени, как девушка распеленала Калеба, ванна до краев была полна восхитительно горячей водой.Юноша, так и не произнеся ни слова, ушел, а Тресси сидела рядом с голеньким малышом, вожделенно глядя на ванну. Раздеться она не решалась – вдруг юноша вернется и застанет ее в таком непристойном виде? И к тому же никто не сказал, что эта ванна приготовлена именно для нее.Тихий стук в дверь оборвал ее терзания. Вошла та самая девушка по имени Мэгги, на сей раз облаченная в имбирного цвета платье, обнажавшее почти всю ее грудь. В руках у нее были какие-то свертки и бутылочка с молоком.– Мисс Роза велела сказать, что, когда ты искупаешься, она принесет тебе чистую одежду. А это вещи для маленького. – Девушка наклонилась и пощекотала животик Калеба. – Какой он славный!Тресси улыбнулась.Калеб замахал кулачками, неистово дрыгая ножками, и его пухлые щечки расплылись в улыбке. Девушки дружно рассмеялись.– Он у меня настоящий разбойник, – с гордостью заявила Тресси.Мэгги шутливо ущипнула подбородок малыша и принялась ворковать с ним, но вдруг резко выпрямилась, словно вспомнив о неотложном деле.– Я пойду, – сказала она. – Ты, наверно, устала до чертиков.И вышла прежде, чем Тресси успела ее поблагодарить. Теперь уже мешкать не следовало. Сбросив грязное платье, Тресси пинком зашвырнула его в угол, взяла Калеба и вместе с ним и с бутылочкой забралась в ванну.Горячая вода источала тонкий приятный аромат. На столике возле ванны лежали полотенца, губки и кусок розового мыла. Тресси осторожно погрузилась в воду, держа Калеба повыше. Он упоенно чмокал соской. Господи, какое блаженство! Что бы там ни задумала Роза Ланг, все можно стерпеть, только бы у них с Калебом была пища и крыша над головой. Тресси так устала от постоянных лишений, что готова была почти на все, лишь бы избавиться от нужды.Можно даже не гадать, чем именно зарабатывают на жизнь здешние девушки – и красавица Роза, и бойкая Мэгги в столь тесном и откровенно открытом платье. В глубине души Тресси хорошо понимала, кто они такие. За все в этой жизни надо платить, и вряд ли здешняя роскошь – исключение. Внутренний голос едва слышно предостерегал Тресси, но она отмахнулась и блаженно принялась намыливаться розовым, сладко пахнущим мылом, умудряясь при этом придерживать одной рукой малыша. 10 – Такие заведения, как наше, обычно называют «шарманками», – пояснила Роза. Взяв Тресси за руку, она свела девушку по лестнице в зал. – Это потому что у нас только танцы и никаких азартных игр. Мужчины могут купить билетик и потанцевать с любой девушкой. Еще они должны покупать выпивку для себя и для партнерши. Конечно, порой от девушки ждут, как говорится у нас, особых услуг.Для этого дела у нас в заднем помещении есть комнатки.Тресси прижала ладонь к почти обнаженной груди и ощутила, как вся заливается жарким румянцем. Платье, которое одолжила ей одна из Розиных девушек, было чересчур открытым. Тресси никак не решалась выйти в нем из комнаты, но Роза была к ней так добра, что не хотелось обижать ее отказом. Тресси почти не помнила, как минувшим вечером шла через салун, и сейчас заново оглядывала зал. С потолка свисали две керосиновые люстры со множеством лампочек-шаров. У входа, вдоль стены тянулась стойка бара. Там, где стояли Роза и Тресси, было место для танцев. В этот утренний час на дощатом полу топталась лишь одна пара – скудно одетая женщина и молодой человек во фланелевой рубашке и мешковатых штанах на подтяжках.Несколько мужчин, опершись на локти, скучали перед стойкой бара. Вдоль стойки были расставлены плевательницы, но все равно пол в зале был заляпан не слишком меткими плевками. Над баром висело большое зеркало, обрамленное картинками, на которых изображались обнаженные и весьма упитанные женщины. Зал был довольно узкий и темный, с единственным окном, красная бархатная за-1 навеска была подвязана, и в окно проникал солнечный свет. В углу под окном спал какой-то старик, вольно вытянув перед собой ноги и надвинув на глаза потрепанную шляпу. Белая борода возлежала на его груди, точно меховой коврик.– Не слишком-то здесь пышно, – извиняющимся тоном заметила Роза. – Попробуй-ка наведи порядок за мужчинами – проще уж рукой махнуть. – Она пожала плечами, улыбнулась Тресси и взяла ее под руку. – Такова жизнь.Затренькало фортепиано, и Тресси с почти благоговейным восторгом воззрилась на девушку, так запросто наигрывавшую какой-то веселенький мотив. Танцоры, которые отошли было выпить, вернулись на площадку и вновь закружились, на сей раз куда резвее.– Мы открылись всего-то несколько месяцев назад, – пояснила Роза. – В сущности, я только начала свое дело. Черт возьми, этот город сейчас растет, как на дрожжах. Все это золото, Тресси, все дело в золоте. И я получаю свою долю, даже не марая рук в земле. Здешние мужчины ужасно соскучились по женскому обществу, а те, у кого имеются самородки и золотой песок, что угодно отдадут за женскую ласку. Ты очень симпатичная, хотя и чуточку худа, так что можешь остаться здесь и зарабатывать на жизнь, как другие мои девочки.Тресси молча смотрела, как танцор в подтяжках обеими руками ухватил свою партнершу за грудь и задвигал бедрами, задавая ритм весьма недвусмысленных движений. Женщина разразилась низким грудным смехом и запрокинула голову, позволяя ему вдоволь любоваться содержимым ее более чем смелого выреза.– Я так не смогу, – сказала Тресси и отвернулась.Роза лишь засмеялась, дернув белокурый завитой локон.– Еще как сможешь, уверяю тебя! Что, собственно, достается этому парню? Поплясать с девчонкой да вдоволь ее полапать – вот и все, что он получит за доллар, уплаченный за виски для себя и партнерши. Все прочие удовольствия ему не по карману.– Терпеть не могу виски.– А наши девушки его и не пьют. Им подают чай или разведенный водой кофе, но клиенты-то платят как за виски.Тресси наклонилась к ней.– Боже мой, – прошептала она на ухо Розе, – я просто не знаю, что делать. Я же никогда… то есть ни с кем… в общем, я не могу, и все тут! – Одна мысль о том, что совершенно чужой мужчина станет делать с ней то, что до сих пор позволялось лишь Риду Бэннону, была Тресси отвратительна. И к тому же эти мужчины такие неопрятные – можно подумать, что они в жизни не мылись!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34