Раиса Захаровна глухо зарычала, подбежала ко мне и попыталась пихнуть меня побольнее.
- Но-но, -Серега попытался спасти мое бренное тело от ударов, - ей надо сохранить хоть какой-то товарный вид.
Некоторое время мы представляли собой весьма интересную картину - Раиса Захаровна бойко прыгала вокруг Сереги и пыталась навалять мне люлей, а Серега неуклюже уворачивался и убегал от мамочки со мной наперевес. Лично я могла провести так довольно долго времени - от меня не требовалось никаких действий. Я расслабилась, покорилась судьбе и принялась ждать, когда же все наконец устанут. Ждать пришлось недолго.
Попрыгав немного, Раиса Захаровна остановилась, тяжело переводя дух. Отдыхая, мать с сыном помолчали, а потом, не говоря ни слова, отправились дальше. Я обмякла и уткнулась в плечо Сереге.
- Тошнит? -подозрительно спросил тот.
- Время покажет, -философски заметила я, - зачем торопиться? У нас столько времени побыть наедине, вдвоем…
Мой страстный монолог был прерван сильным толчком. Серега довольно неласково швырнул меня на землю рядом с машиной, до которой мы все-таки добрели с грехом пополам.
- Вставай, -легонько попинала меня ногой Раиса Захаровна.
- Не встану, -протянула я противным голосом.
- Вставай! -завопила Раиса Захаровна и принялась пинать меня ногами. Пришлось повиноваться. Я вскочила с земли очень резво и отбежала в сторону. Семейка с интересом наблюдала за мной. Как затравленный зверь, принялась я оглядываться по сторонам - машина была припаркована к бордюру дороги, примыкающей к пустырю. Место настолько безлюдное, что хоть плачь - ни одного человека, ни одной машины, словно в этом городе разом вымерли все жители.
Я сделала еще один шаг в сторону. Удивительно, но никто даже не почесался. Тогда я из чистого любопытства попыталась пробежаться.
- Эй! -остановил меня окрик Прохора, - я бы на твоем месте не рыпался.
Я обернулась и увидела черное дуло пистолета, направленное прямо на меня.
- Поняла, -я остановилась и неуверенно застыла на месте, - не дура, - примирительно бормотала я, - была бы дура - не поняла…
- Иди сюда, -Прохор по-прежнему держал меня на мушке. Я принялась мелкими шажками приближаться к машине своих похитителей (насколько я понимаю, на суде это расценили бы как похищение).
Раиса Захаровна копалась в багажнике, доставая оттуда одеяло, Серега заглянул по пояс в машину, а Прохор небрежно поигрывал пистолетом. Тут послышался душераздирающий рев автомобильного мотора. Я завертела головой в поисках источника этого звука, и через пару секунд с безумным восторгом увидела бабулину волгу. Не останавливаясь, волга перелетела через бордюр и на полном ходу сшибла с ног Прохора, который не только выстрелить не успел - пикнуть. Словно тряпичная кукла, взмыл он в воздух и тяжело плюхнулся на землю.
Тем временем волга слегка подала назад, остановилась, и через секунду из нее вылетела бабуля. Она была зла, как тысяча чертей. В руке бабуля сжимала монтировку - жуткое зрелище.
- Бабушка! -я кинулась к ней.
- Я тебя потом убью, паршивка, -прошипела бабуля и кинулась в самую гущу злоумышленников. Первым делом бабуля точным ударом монтировки выбила пистолет из руки начавшего было подниматься Прохора. Затем несчастная Раиса Захаровна была прихлопнута крышкой капота. Потом досталось Сереге - с разворотом бабуля засветила ему монтировкой в челюсть. Серега коротко ойкнул и осел на землю. На бабулином лице расплылось выражение величайшего удовольствия.
Вся эта битва происходила в страшной тишине, как четко отрепетированный танец. Бабуля плясала в этой постановке ведущую партию, а гадское семейство выступало на подтанцовках.
Не теряя времени даром, я подскочила к машине бандитской семейки и единым рывком вытащила из нее наш картон. Хоть и подделка, а симпатичная вещь, наверняка денег стоит. Не успела я вылезти из вражеской машины, как бабуля подхватила меня под руку, запихнула в свою волгу и дала по газам. Меня просто размазало по соседнему с водителем сидению.
Вслед нам неслись выстрелы - судя по всему, Прохор вышел из ступора и принялся палить по нам. Бабуля лихо рулила и через несколько секунд выстрелы эти слышались уже где-то далеко, а потом и вовсе стихли.
Я заморочено мотала головой, стараясь избавиться от нарастающего шума в ушах. Бабуля упорно молчала, но по ее выражению лица можно было сказать, что сейчас у нее из макушки пойдет пар, она с трудом сдерживала ярость, бурлящую в ней.
- А… а где Катерина с Евгением Карловичем? -робко осведомилась я.
- Где, где… -злобно бросила мне бабуля, - по улицам ездят и тебя, идиотку, ищут. Я нашла тебя первой. Держи телефон, - бабуля швырнула мне свой лапоть, - и звони Евгению Карловичу, что нашлась и жива.
- Я не знаю его телефона, -грустно сказала я.
- В книжке записной посмотри, -прошипела бабуля и я послушно закопалась в меню бабулиного чуда мобильной связи, с изумлением обнаружив, что в нем есть телефонная книжка. Обнаружив телефон Евгения Карловича я нажала на кнопку соединения и услышала взволнованный Катеринин голос:
- Ало? Неужто нашлась?
- Катька, -сумела только сказать я и вдруг заревела.
- Галка!!! -заорала Катерина, - живая, живая! - на заднем фоне слышались ликующие восклицания Евгения Карловича, - мы уж тут столько всего передумали ужасного, Галка, живая! Ты не ранена? - опомнилась она.
- Вроде нет, -я посмотрела на свою бледную, перемазанную землей физиономию в зеркало заднего вида, - но выгляжу, как дерьмо, - под правым глазом у меня медленно расплывался багрово-фиолетовый синяк.
- Помоем, -заверила меня Катерина, - главное, что живая… Ой, тут Евгений Карлович Марью Степановну требует… До скорого!
- Тебя, -я протянула телефон бабуле.
Бабуля выхватила у меня трубку и гаркнула в нее:
- Да! Да! Да, Евгюша. Нет, никого не убила. Мы просто смотались. Знаешь, дорогой, если бы я была не одна, и на мне не висела бы Галка в полуобморочном состоянии, я, может быть, и переубивала бы их там всех. Но у них был пистолет, и мое появление прокатило только благодаря внезапности… Хорошо… Через минуту мы там будем.
Еще минуту мы промолчали. Бабуля выжимала в пол педаль газа, а я откинулась на спинку сидения и попыталась думать о вечном. Получалось слабо. В голове не было ни единой мысли, вообще ни одной. Только слезы текли из-под опущенных век - ничего не могла с ними поделать.
Тут бабуля резко затормозила, и я полетела носом вперед. Пришлось открыть глаза и оглядеться по сторонам.
Первым, что я увидела, это была плачущая бабуля.
- Бабуль, ты что? -зашептала я, гладя ее по волосам. Видеть нашего матриарха в таком состоянии для меня было настолько непривычно, что я совершенно растерялась.
- Дура, -бормотала бабуля, - чтоб я еще раз куда-нибудь тебя одну отпустила… Мы же следили тогда за тобой, а ты вдруг как заяц принялась метаться и след тебя простыл… Конечно, весьма похвально, но я думала, что сдурею на старости лет…
- Бабуль, ну не надо, -я крепко обняла ее, а она обхватила меня рукой так, что я чуть не задохнулась.
- Если ты, детка, -отчетливо прошептала бабуля, - если ты, паршивка, еще раз такое выкинешь, я сама, своими руками тебя убью, ты слышишь?
Я принялась молча кивать и реветь вместе с бабулей. Мы бормотали что-то невразумительное и клялись друг другу в вечной любви. Через некоторое время бурный поток наших рыданий стал потихоньку спадать.
- Ладно, -пробурчала бабуля, вырвалась из моих объятий и полезла в бардачок за носовым платком, - развели сырость, две клуши…
Я молча хлюпала носом и пыталась вытереть слезы.
- Ну-ка, -бабуля взяла меня за подбородок и повернула к свету, - ну-ка… Извозилась-то как… - бабуля принялась вытирать мою покоцанную физиономию своим платком, приговаривая, - синяк - это ерунда, пусть это будет твоя самая страшная травма в жизни. Сейчас мы тебе его замажем - следа не останется, вот увидишь.
Я продолжала хлюпать носом и подвывать. Бабуля выпустила меня и просто ждала, пока я успокоюсь. Через некоторое время мне и правда, слегка надоело истериковать. Я еще некоторое время повсхлипывала, но уже без боевого задора. Потом поток моих рыданий прекратился вообще.
Тут я вспомнила, что я не только большая дура, но и простой и скромный герой. В бурном восторге полезла я в карман и извлекла из него диктофон.
- Бабуль, -тихо проговорила я, - мы можем идти к Папе.
- Не поняла, детка? -вскинула бровь бабуля.
- На этой кассете, -я величественно потрясла диктофоном, - записано признание Сереги в убийстве Косого.
- Значит, вот как? -бабуля посмотрела на меня и вдруг расхохоталась от души, - я знала, - всхлипывала она, - что ты из нашей породы! Знала, детка! Молодец!
Я хотела скромно улыбнуться, склонить голову и произнести короткую речь (что-то вроде того, что звезды обычно толкают на вручении Оскара), однако сил не осталось даже на то, чтобы лишний раз указать бабуле на то, как она ошибалась на мой счет, обзываясь рохлей и мямлей.
Я промотала пленку в диктофоне и нажала кнопку воспроизведения. Из динамиков поплыл тихий Серегин голос:
- …дурак дураком, а каждый день: «Серега, подай», «Серега, принеси»…
Бабуля засияла как начищенный пятак.
Светало.
Торжественная песнь про бесшабашный авантюризм
- Мне страшно, -тихо прошептала мне на ухо Катерина.
- Почему шепотом? -в тон ей спросила я, внимательно оглядывая в зеркало заднего вида свой тщательно замазанный фингал. Благодаря ему мое лицо существенно раздалось вширь и производило впечатление крайне неоднозначное.
- Потому что страшно, -ответила Катерина, поправляя мой зачес, прикрывавший расцарапанную щеку.
По приезде домой меня долго отмывали в ванной, ругали, хвалили, сто раз прослушали мою пленку, дивились многоцветию моих синяков и обещали снять мне голову в случае повторения прошедшей ночи. Впрочем, надо отдать должное правде - бабуля и себя ругала на чем свет стоит за то, что позволила мне уйти от их с Евгением Карловичем слежки. Я помалкивала, пила кофе и куталась в Пашкин купальный халат.
С налета решив проблему этического характера, когда лучше позвонить Иванову - в восемь или в девять, мы подняли его из постели в шесть часов утра и заявили, что готовы предоставить доказательства своей невиновности и передать картон Тульскому почитателю великого итальянца.
Мы сговорились встретиться в полдень, из Тулы на личном вертолете вылетел Малыш, а мы попытались подремать. Удалось нам это с переменным успехом. Полежав пять минут с закрытыми глазами, мы повскакивали с постелей, сошлись на кухне и принялись обсуждать свою дальнейшую судьбу.
Честно говоря, обсудить было что. В пылу событий последних суток мы как-то не заметили, что с легкой душой и чистым сердцем оставили на потом решение одной небольшой проблемы - кому возвратить картон. Никому из нас не хотелось оказаться между молотом и наковальней, однако путей разрешения нашего вопроса было всего два. Следуя по первому, мы отдавали картон бандитам, а направляясь по второму - истинному владельцу-депутату.
Правда, бабуля предложила третий выход - взять картон и уехать в Тимбукту, но этот план был отвергнут сразу же и с негодованием. Во-первых, мы слабо представляли себе, где находится эта самая Тимбукту. Во-вторых, ни у кого не было гарантии, что там нас не достанут страстные почитатели искусства, итальянского Возрождения и Леонардо да Винчи в частности.
Все проголосовали за бандитов. Хотя бы потому, что они обложили нас плотным кольцом и натиск с их стороны был неизмеримо больше, чем со стороны таинственного владельца картона. К тому же, с бандитским Ивановым мы держали телефонную связь и были просто обязаны отстоять перед ним свое доброе имя. Поверьте, никаких тщеславных намерений мы не преследовали, в принципе, наша совесть была чиста и нам было глубоко плевать, что о нашем семействе думает какой-то Папа. Скажем так, это был вопрос выживания.
На бурные дебаты у нас ушло два часа - за построением кошмарных картин бандитского гнева, обрушивающегося на наши головы, время летело незаметно.
Отправив Евгения Карловича за настоящим картоном, мы закрылись в ванной, притащив туда весь мой скудный арсенал косметики. Следующие полтора часа ушли на то, чтобы придать мне удобоваримый вид. В ход пошли всевозможные ухищрения. После получасовых попыток завесить челкой мою непотребную физиономию, бабуля предложила надеть на меня маску. Эта мысль у меня восторга не вызвала, и мы обошлись малой кровью - прикрыли волосами исцарапанную щеку и замазали синяк под глазом с другой стороны сантиметровым слоем тонального крема. Получилось вполне сносно, если смотреть издалека. Ну, и, конечно, в темноте. Желательно, без очков.
К скромному четырехэтажному особняку, находящемуся за МКАДом, мы подъехали без четверти полдень. Кроме нашей машины, во дворе этого дома помещалось еще несколько блестящих, как карамельки, джипов. Вокруг них толпились охранники, застывшие в статичных, но очень живописных позах - Нотр-Дамские грифоны, да и только.
Пока мы с Катериной ахали и восторженно рассматривали Папин особняк, это вдохновенное произведение безумного полета мысли неизвестного архитектора, сверкавшее зеркальными витражами, вившееся коваными лесенками и венчавшееся скромными башенками различной высоты, бабуля с Евгением Карловичем закрыли нас в машине и отбыли под конвоем двух охранников к Папе, наказав нам посидеть тихо пять минут.
Однако эти пять минут растянулись необычайно. Уже битых полчаса торчали мы на заднем сиденье мерседеса Евгения Карловича и изводили себя томительным ожиданием. Бравые двухметровые парни, организованной толпой стоявшие у машин своих хозяев, смотрели на нас с бесстрастными лицами, хотя и не спускали с нас глаз. Судя по всему, мое милое девичье личико не внушало им доверия. Впрочем, не могу их в этом упрекнуть - сложно было найти в тот день человека, которому приглянулся бы мой гордый профиль. Парни уже начинали слегка напрягаться.
Дрожащими руками мы с Катериной подняли стекла и сидели тихо, изредка переговариваясь шепотом.
- А что, -свистела мне на ухо Катерина, - если там у них все пошло не так, как мы планировали?
- Кердык нам, -отвечала я печально, - вот что.
- Ты умеешь водить машину? -нервно интересовалась моя подруга, по лицу которой медленно разливалась мертвенная бледность.
- Умею, -мрачно кивала я, - вперед и назад. Рулить не пробовала ни разу. Самое время научиться, как думаешь?
Почему- то мои слова не вызвали в Катерине никакого восторга, и она тоскливо уставилась в окно. Там охранники молча сверлили нас взглядами. Катерину передернуло и она принялась рассматривать свои руки.
- Я сейчас сойду с ума, -сообщила мне она с нехорошей улыбкой, - хоть это ты понимаешь?
- Понимаю, -пожала плечами я, - отчего бы не понять? Я уже давно сошла с ума, просто переживаю пока небуйную стадию.
Тут один из охранников приложил руку к наушнику, который украшал его коротко стриженую голову и некоторое время с готовностью покивал. На его челе отразился сложный мыслительный процесс, и он бодрым шагом направился к нашей машине.
- Вот-вот, -мрачно покивала Катерина, - убивать нас идет.
Охранник наклонился к нам и осторожно постучал в стекло согнутым в крючок пальцем. Я обреченно опустила стекло - птичьи голоса стали громче и в салон хлынула волна терпких запахов: распаренной на солнце зелени и дорогого мужского одеколона.
- Это… -охранник мучительно сморщился, подбирая нужные слова, - вас это… зовут.
- Куда? -дрожащим голосом пролепетала Катерина, обалдевшая от размеров нашего блестящего собеседника.
- Туда, -кивнул тот на особняк, - выходите.
- Кто зовет? -спросила я странным, надтреснутым голосом.
- Ваши зовут, выходите, -охранник аж побагровел от такой напряженной беседы. - Не бойтесь, - добавил он, немного подумав.
- Вот еще глупости, -вспыхнула я, - когда это мы чего боялись…
Стараясь как можно дольше потянуть время, вывалились мы из машины и принялись неуверенно топтаться на мелкой гранитной крошке.
- Куда идти-то? -спросила Катерина, слегка осмелев.
- За мной, -ответил охранник, и, не оглядываясь, направился ко входу Папиного логова. Мы последовали за ним.
Внутри скромный Папин домик являл собой точную копию квартиры Косого - похоже, и там, и здесь над интерьером поработал один и тот же сумасшедший дизайнер. Странная все-таки у бандитов мода: те же белые, холодные стены, уходящие далеко ввысь, неведомые предметы мебели и жуткие, фантасмагорические скульптуры, изображающие движение галактик и детство человечества. И даже разлапистое неизвестное растение, похожее на осьминога, которому мы дивились у Косого, было младшим братом того монстра, который огромным пуком торчал из стены у Папы.
Катерина скромно прокашлялась. Эхо многократно повторило негромкий звук, и вернуло нам его громоподобным ревом. Катерина снова начала бледнеть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34