Я со стоном спустила ноги на пол. Во мне боролись два чувства. С одной стороны, страшно было отправляться совсем одной на пустырь для того, чтобы встретиться с Серегой. Очень хотелось разбудить бабулю и все ей рассказать. С другой же стороны было страшно обломать сделку века - я передаю Сереге картон, получаю кучу денег и добываю доказательства его причастности к убийству Косого - завлекательная мысль. Бабуля ни за что не отпустит меня одну и испортит все дело.
К тому же, мне надоели постоянные заявления бабули, что позорю наш род, зря ношу гордую фамилию Переваловых и не проявляю основных семейных качеств - отваги, широты души и силы духа. Будет им и отвага, и широта души.
Я подошла к комнате, в которой спала бабуля и прислушалась к ее молодецкому храпу - полный порядок, спит, как сурок. С кухни бабулины рулады заглушал храп Евгения Карловича.
- Тоже мне, герои, -прошептала я себе под нос и тихо проскользнула в свою комнату. Там я облачилась в джинсы и черную рубашку, надела мягкие, пружинящие кроссовки и Пашкину кепку, в которой он обычно ездит отдыхать. Потом я быстренько достала из стола сверхчувствительный диктофон, который мне подарила мамуля на окончание института, проверила, есть ли в нем пленка, и засунула его в нагрудный карман.
Просочившись на кухню, я подхватила поддельный картон и потихоньку протопала к двери. У зеркала я задержалась на секунду, придирчиво оглядывая свое отражение, призрачно маячившее в темном стекле. Я осталась очень довольна своим видом. Агент 007 - ни дать, ни взять.
Я бесшумно открыла дверь и вывалилась в пыльную прохладу лестничной площадки. Там было гулко и пусто, только лампа дневного света тихо стрекотала, пока я ждала лифт.
Спустившись вниз, я вышла из подъезда и направилась к пустырю. В лицо дул теплый свежий ветер раннего утра. На улице царила предрассветная мгла, когда восточный край неба еще не розовеет бледным светом, а под ногами стелется темная дымка. Мои шаги гулко отзывались в ночной тишине, и я невольно принялась красться, как вор. Вообще, зрелище я сейчас представляла из себя крайне подозрительное - ненормальная девица в криво надвинутой кепке крадется, зажав подмышкой довольно внушительный сверток. На месте какого-нибудь представителя власти, я бы непременно заинтересовалась своей особой и проводила бы себя в местное отделение до выяснения обстоятельств.
В домах, между которыми я плелась к пустырю, мирно светились редкие окна - в это время почти все спали. Одинокие силуэты машин, домов, деревьев, тянущих к небу ветви, четко вырисовывались на фоне чернильного неба.
Внезапно мне стало очень страшно и холодно. Мои зубы предательски застучали, я обхватила себя обеими руками за бока и прибавила шагу. Где-то далеко лаяли собаки. Я поежилась, борясь с предательским желанием повернуть назад и разбудить бабулю. Титаническим усилием воли задушила я в зародыше начинающийся бунт здравого смысла против тупого геройства и продолжила свой путь.
Пустырь, к которому я направлялась, был хорошо мне известен еще со школы. Когда-то там начинал строиться гаражный кооператив, однако, потом строительство почему-то заморозили, и больше никто не предпринимал попыток что-нибудь там возвести. Так и осталось это место бесплатным приложением к парку - огромным куском изрытой земли, на которой не росло ни деревца, рассадником бомжей и бродячих собак. Уж не знаю, чем их так привлекало это место, но посещали его и те, и другие с завидным постоянством. Впрочем, наши бомжи были всем знакомы, а собаки незлобивы, в стаи не сбивались и на людей не бросались. Когда мы учились в школе, это место казалось нам необыкновенно поэтичным и привлекательным. Один черт разберет, почему мы не любили премилый парк, тихий, зеленый и ухоженный. Нет, нас тянуло на грязный, пыльный пустырь. Там из земли торчали всякие проволоки и имелась прекрасная возможность распороть себе ногу, там была куча грязных канав, в которых можно было извозиться как свиньи, там летали тучи мух и недалеко располагалась помойка. Эх, да мог ли сравниться скучный парк с романтичным, полным увлекательных приключений пустырем? Ни в коем случае!
Кто разберет этих детей? В процессе моего взросления восторгов по поводу пустыря становилось все меньше и меньше. Сейчас я с уверенностью могла сказать, что место это довольно неприятное - пустынное, унылое, заросшее крапивой и полынью, короче, совсем неподходящее для молодой барышни в четыре часа утра.
Прекрасно осознавая все вышесказанное, с упорством, достойным лучшего применения, я ломила к месту нашей встречи с Серегой. Внезапно я почувствовала слежку. Это было настолько неприятное чувство, что мурашки по коже побежали, зато я отлично поняла смысл бабулиного высказывания: «Жопой чую». Я прибавила шагу. Чувство не отступало. Я практически побежала. Судя по всему, преследователь шел за мной след в след. Тут на меня напала дремучая паника. Что было прыти понеслась я по улице, свернула во двор, потом нырнула в арку и выбежала с другой стороны двора.
Бедный мой преследователь просто не знал, что я выросла тут и в казаки-разбойники играла столько раз, что никому и не снилось. Именно благодаря этой нехитрой игре знала я все тайные ходы в округе и могла запутать любого, самого опытного следопыта. В два счета пробежалась я по знакомому маршруту, попетляла по дворам и нырнула в какой-то плохо запертый подъезд. Там я вбежала на второй этаж, свернула к квартирам и остановилась, переводя дух. Как это ни странно, чувство, что меня преследуют, отступило и улетучилась. Я постояла в подъезде еще некоторое время, а потом тихо спустилась на первый этаж и вышла на улицу.
Начинало светать. Черное небо потихоньку серело на востоке, и я прибавила шагу, чтобы не опоздать. До пустыря оставалось совсем недалеко. В пару минут достигла я парка, быстро пересекла его и попала на пустырь.
Своего недавнего партнера по танцам я заметила еще издалека. Как оказалось, мысль встретиться на таком открытом месте весьма удачна. Серега замахал мне руками и закричал:
- Стой на месте!
- На фига? -заорала я в ответ.
Наши голоса гулко разносились по всей округе.
- Я не верю, что ты пришла одна!!! -кричал Серега.
- Одна, одна, -заверила я его, останавливаясь.
- Точно? -подозрительность Сереги начала меня потихоньку доставать.
- Точно, -раздраженно ответила я.
- А Марья Степановна? -продолжал допытываться Серега издалека.
- Спит! -заорала я. - Еще вопросы есть?
- Нет, -ответил Серега и бодрым шагом направился ко мне.
- Эй, -я начала потихоньку отступать, - это ты брось… Деньги принес?
- Принес, принес, -покивал Серега, нехорошо улыбаясь и демонстрируя мне совершенно пустые руки. Жгучая обида затопила мое сердце. Ту сумму денег, которую он назвал мне, вряд ли можно было уместить в карманах или за ремнем брюк.
- Ты что это задумал? -пробормотала я жалобно, быстро отступая назад.
- Сейчас узнаешь, -зловеще ухмыльнулся Серега и тут я поняла, какую потрясающую глупость совершила. Весь идиотизм моего поступка открылся мне как на ладони, я подхватила ноги в руки, развернулась и резво, как заяц, побежала прочь от Сереги.
- Стой! -кричал он мне вслед, - стой, я все объясню, - но я гнала прочь, что было сил. Некоторое время мне удавалось вполне успешно отрываться от него. Вся беда состояла в том, что побежала я не по направлению к своему дому, а вглубь пустыря. Вскоре я начала уставать, задыхаться, и тогда Серега прыгнул на меня сзади. Вдвоем повалились мы на землю и покатились в какую-то яму.
Я отбивалась, что было силы, и, судя по всему, довольно успешно. На меня накатило дежавю, и я поняла, что уже однажды мы боролись с Серегой - там, в моем подъезде. Тут-то я и вспомнила про абсолютное оружие, которым обладала - мерзкий, громкий голос.
Я открыла рот и завопила так противно, как только могла. Я была великолепна. Подобного крика мне еще не приходилось извлекать из своих связок - бабуля бы гордилась мной, если бы только слышала мое вокальное выступление. Крик этот был выше всяких похвал, он был великолепен, потрясающ. У него был один недостаток - получился этот вопль крайне недолгим.
Поморщившись, Серега коротко размахнулся и врезал мне по голове. Я захлебнулась своим воплем, некоторое время изумленно смотрела на Серегу, а потом мир вокруг меня вдруг потемнел и обрушился в пропасть.
Странное ощущение.
Кто на нас с бабулей?
- Кажется, ты слегка перестарался, -послышался далекий, как через вату женский голос.
- Эту катком переехать можно -ей хоть бы хны, - ответил Серега. - Видели бы вы, сколько она пьет - страх кромешный, ни в одном глазу. Я думал, после абсента она от одного глотка упадет.
- И что? -в первом голосе слышался живейший интерес. Слабой рукой нащупала я диктофон в кармане и попыталась включить запись. С третьей попытки это мне удалось. Меланхолично подивилась я своей журналистской закалке, оставшейся еще с тех времен, когда я зарабатывала себе на хлеб насущный нелегким трудом корреспондента-папарацци.
- Да я чуть не обалдел, -заливался соловьем в то время Серега, - пока две бутылки кагора крепленого в нее не влил - не угомонилась.
Выслушивая подробности моего спаивания, я поморщилась и мученически застонала.
- О! -обрадовался Серега, - я же говорил, что ей все нипочем.
Меня весьма неласково потыкали ногой. Я скорчилась и приоткрыла глаза. В лицо мне бил яркий свет, и я не увидела ровным счетом ничего.
- …, -веско сказала я, -…
- Ай-ай-ай, как нехорошо барышням так выражаться, -протянул Серега, - как голова?
- Твоими, блин, молитвами, -буркнула я, стараясь сфокусировать свой взгляд, - козел, - добавила я, немного подумав.
- Слышишь, Серега, -послышался незнакомый мужской голос, - может быть, пристрелим ее на хрен? Картон у нас, что еще нужно?
- Во-первых, -прошипел Серега, - перестань ей в морду фонариком светить.
Яркий свет сразу сменился на кромешную тьму с плавающим в ней зеленоватым, фосфоресцирующим пятном. Я помотала головой, и зрение стало потихоньку возвращаться ко мне. Первым, что я увидела, было озабоченное Серегино лицо, маячившее надо мной.
- Убери свою противную рожу, -прошептала я, борясь с сонной одурью, навалившейся на меня, - видеть ее не могу, - я попыталась оглядеться по сторонам. Оказалось, что я по-прежнему лежу в грязной яме на пустыре, а надо мной стоит вся веселая семейка. Поскольку мне было мучительно больно и неудобно поднимать глаза, созерцала я в основном их ноги.
- Странно, -пожал плечами Серега, - раньше тебе она нравилась.
- Тьфу, -обреченно сказала я и смежила веки.
- А, может, пристрелим ее на хрен? -продолжал настаивать кто-то. Я открыла глаза и попыталась нашарить взглядом человека, который так страстно желал моей скорейшей кончины. Повертев головой некоторое время, я увидела мужика, который потерял ключи в парке - Прохора.
- А ты вообще молчи, -заявила я ему, - если бы не ты, гад, всего этого вообще не было.
- По-моему, ты врезал ей слишком сильно, -пробурчала женщина. Я перевела глаза на нее. Конечно! Приятно снова увидеться - Раиса Захаровна собственной персоной, кто же еще.
- Как самочувствие? -весело спросила я ее.
- Слышите, мальчики, -возмутилась Раиса Захаровна, - а, может, правда ее на хрен пристрелить?
Странно, но такое обилие разговоров о том, что меня пора пристрелить, совершенно не вызвала у меня страха. То ли и правда меня по голове слишком сильно Серега отоварил, то ли на краю пропасти во мне вдруг открылась непобедимая фамильная храбрость, только почему-то я совершенно не боялась. Канава, в которой я лежала, была мягкой, теплой и удобной, беседа наша текла непринужденно, и во мне не намечалось и следов паники. Не знаю, как они, а я могла лежать так целую вечность.
- Да стреляйте, блин, -сказала я и глупо заулыбалась, - кишка тонка.
- Пригодишься еще, -людоедски ухмыльнулся Серега, - бабка твоя мерзкая еще попляшет…
- И зачем же я вам нужна? -невинно спросила я. Нет, определенно, стаж и опыт не пропьешь. Если бы на первом курсе института мне бы сказали, что я буду брать интервью у настоящих преступников, лежа в канаве, причем, от этой работы будет зависеть моя жизнь и честь семьи, я бы рассмеялась в лицо этому человеку. А сейчас ничего, совсем не смешно…
- А мы бабку твою, -заявил Серега, - перед фактом поставим: или она берет на себя убийство Косого и ребят, или ее любимую внучечку почикают ножичком на кусочки…
Вот тут мне стало страшно. Пристрелить - это одно дело, но вот ножичком, на кусочки… Мои зубы снова предательски застучали.
- А-а-а, -протянул Серега, - страшно стало?
- Н-ну да, -меня била нервная дрожь.
- То-то же, -назидательно сказал Серега, - будешь знать, как чужие ключи красть.
Все замолчали. Прохор беспокойно курил, их матушка ходила из стороны в сторону, а Серега выжидающе смотрел на меня. Я решила продолжить интервью, припоминая, сколько пленки осталось у меня в диктофоне.
- Слышь, Серег, -попросила я тихо, - можно тебе вопрос задать?
- Почему нет? -великодушно согласился тот, - задавай, кто же тебе мешает?
- Зачем вы Косого пристрелили? Мешал он вам, что ли?
- А если мешал? -обозлился Серега. - Брал на себя слишком много, начальником большим себя возомнил. Сам дурак дураком, а каждый день: «Серега, подай», «Серега, принеси»…
- Только из-за этого? -изумилась я.
- Что ты привязалась? -вспыхнул, как сухой порох Серега, - пристрелили и пристрелили.
- И тебя пристрелим, -вставил Прохор.
- Заткнись, -зло бросил ему Серега.
- Мам, -возмутился Прохор, - ну чего он опять?
- Заткнись, -обернулась к нему Раиса Захаровна.
Все снова замолчали. Я уныло шмыгала носом и пыталась поудобней устроиться в своей канаве. Ничего не получалась. С неудовольствием я стала замечать, что канава эта не такая уж и теплая - теперь холод пробирал меня до костей.
- И где же вы меня держать будете? -поинтересовалась я, энергично дергаясь, чтобы согреться.
- А вот этого тебе знать не надо, -отрезала Раиса Захаровна, - поднимайте ее, мальчики, - бросила она своим сыночкам.
Если честно, покидать канаву, несмотря на некоторые неудобства, которые она мне причиняла, совсем не хотелось. В конце концов, канава эта была вполне удобной и приятной, а черт его знает, куда повезут меня эти милые люди.
- Хочу предупредить, -заметила я, - меня очень сильно тошнит, и первый, кто начнет меня поднимать, в этом убедится на практике.
Начавшие было подступать ко мне, Серега с Прохором замерли на месте.
- Иди первый, -галантно пропустил брата вперед Серега.
- Да ладно уж, я тут постою… -скромно ответил Прохор, - можешь идти ты.
- Ее кто-нибудь поднимет, или нет? -сварливо прикрикнула на сыновей Раиса Захаровна.
- Ма, -проныл Прохор, - она говорит, что ее тошнит.
- Ну и что? -взбесилась Раиса Захаровна, - что нам до этого? Меня, может, тоже до сих пор тошнит…
Я припомнила, как Раиса Захаровна почивала на моей кухне и тихо захихикала.
- Ма, -снова протянул Прохор, - может, пристрелим ее тут, а бабке скажем, что она у нас живая, а?
- Дурак, -выплюнула Раиса Захаровна, - а как мы докажем, что она до сих пор жива?
- Я ее поднимать не буду… -захныкал Прохор, как капризный детсадовец.
- Меня очень тошнит, -провещала я из своей канавы, - а еще я хочу в туалет…
- Заткнись, -прошипела Раиса Захаровна, - заткнись, или хуже будет.
- Я не виновата, -грустно замечала я, - никто не просил вас меня так сильно по голове бить. Теперь сами расхлебывайте. Вот, - я сделала вид, что прислушиваюсь к своему физическому состоянию, - сейчас начнется.
- Черт с ней, -взвыла Раиса Захаровна, - хватайте ее - и в машину!
С отвращением Серега полез в мою канаву, подхватил меня под руки и попытался вытащить оттуда. Я совершенно не собиралась помогать ему.
- Ударишь меня, -заметила я на всякий случай, - меня будет тошнить еще больше.
- …, -выразил свое отношение к происходящему Серега.
- Я еще и машину вам всю загажу, -тихо предупредила я семейство.
Между тем, Сереге все-таки удалось вытащить меня из канавы. Он взвалил себе на плечо мое бренное тело и поволок куда-то. Земля перед моими глазами перевернулась, закружилась и принялась покачиваться в такт Серегиным шагам. Поскольку Серега перевесил меня через плечо головой назад, видеть я могла лишь уже пройденный путь и крепкий зад своего коняшки. Тут меня и правда замутило, только сил проинформировать об этом окружающих у меня уже не было, да и шутка, повторенная многократно, теряет свою соль.
- Суки, -тихо выдохнула я, борясь с тошнотой.
- Молчи, -прошипел Серега, волоча меня куда-то.
- Не бойтесь, мальчики, -бодренько говорила Раиса Захаровна, - мы под нее одеялко подстелим…
- А если что -пристрелим на хрен, - с затаенным восторгом радовался Прохор.
- Спасибо, -не сказать, чтобы эта мысль привела меня в восторг. - Ольга Семеновна, - обратилась я к их отвратительной мамаше, - вы никогда не задумывались о том, что у вашего родного сына не все в порядке с головой?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34