Мы чуть не всплакнули. Помянули уходящую молодость, мужиков - сволочей. Тут я решительно заметила, что все сволочи, кроме Пашки.
- Это почему? -поинтересовалась Катерина.
- Потому, -отрезала я, - что он, как приедет, повезет меня на море.
Воцарилось недолгое молчание.
Потом вдруг Катерина поставила чашку на гладкую поверхность стола и принялась внимательно изучать мою находку.
- О… -протянула она неопределенно, - тут ключи от машины! Или от почтового ящика, - добавила она, немного подумав. - Но если от машины, то ты можешь у этого мужика ее угнать.
- Великолепно, -восхитилась я Катерининой находчивостью, - и зачем же мне это нужно?
- Машина нужна всем, -отрезала она.
- Ага, -покивала я, - ворованная. Представляю, как мы с тобой будем ее угонять…
- Мы с тобой? -удивленно переспросила Катерина, - ты сказала "мы с тобой"?
- О чем я и говорю, -мне стало тоскливо. Каши с Катериной не сваришь. Даже перловой. - Слушай, может, правда, в бюро находок ключи эти сдать?
- Хозяин -барин, - пожала плечами Катерина, - может, еще какое-нибудь вознаграждение получишь. Ценный подарок с памятной надписью…
- Да… -усмехнулась я, - от этого хрена получишь… - тут словно что-то толкнуло меня в бок. - Эй! Я тут с тобой сижу-рассиживаюсь, а мне давно надо быть в редакции и получать свой законный гонорар!!! - с этими словами я вскочила, опрокинув стул, и припустила по дорожке парка не хуже того мужика, успев на старте клюнуть Катерину в щеку.
Два кошмара «Современной женщины»
Дальнейшую дорогу до редакции "Современной женщины" я помню очень плохо: я бежала, сломя голову, спотыкалась, протискивалась в салоны автобусов, меня оттуда выпихивали за три остановки до пункта назначения контролеры, я бежала пешком и пропускала свой автобус, потом ехала на метро, и, конечно, от спешки садилась не в ту сторону, переходила не на ту станцию, и это было ужасно. Я взмокла, задыхалась, все часы вокруг сговорились против меня и шли вперед с ужасающей быстротой. Зато вагон метро тащился, словно его на веревочке тянул пятилетний ребенок.
На место я ввалилась с опозданием на полтора часа, красная, как помидор. Я замерла в вестибюле редакции, сверкавшем зеркалами, и попыталась хоть как-то перевести дух. Охранник пронаблюдал за мной с сожалением, мельком взглянул на мой пропуск и углубился в разгадывание кроссворда. Я медленно поднялась по лестнице на третий этаж, намеренно проигнорировав лифт, чтобы хоть как-то отдышаться.
- Эй! -послышался голос откуда-то сверху, - ты, я вижу, не торопишься! Сейчас я буду тебя убивать!
Я задрала голову и увидела Светку, главного редактора «Современной женщины». Светка перегнулась через перила, разглядывая меня и зажав в зубах дымящуюся сигарету. Ее светлые девичьи волосы болтались в воздухе, а лицо выражало негодование и праведное возмущение.
- Убивай, -выдохнула я, преодолевая последний лестничный пролет и со всего размаху опускаясь на колченогий стульчик, стоящий в курилке. - Убивай, - продолжала я, - потому что сил у меня больше нет.
Светка ухмыльнулась и угостила меня сигаретой. Мимо нас деловито прошел какой-то мужичок с кожаным кейсом, укоризненно смерил нас отечески-наставительным взглядом и степенно направился вниз. Светка закатила глаза и печально вздохнула.
Дело в том, что, несмотря на всю солидность занимаемой должности и недюжинный профессионализм, Светка в свои тридцать два выглядит как десятиклассница, сбежавшая с уроков. По молодости Светка еще пыталась облачаться в строгие деловые костюмы, краситься, как взрослая женщина, и даже завела себе мундштук - ни одно из этих ухищрений не помогало. Все на ней смотрелось, как на школьнице, нарядившейся в мамины вещи и стащившей помаду у старшей сестры. Старушки по-прежнему отправляли Светку умываться, а мужчины побаивались связываться с малолеткой. Светка плюнула и принялась штурмовать магазины с подростковой одеждой. С тех пор эта женщина выглядела как ошалевший тинэйджер, по непонятной причине забравшийся в кабинет главного редактора. Люди, не знавшие Светку, реагировали на ее появление в курилке весьма однозначно - мол, рано еще этой малышке курить, так и останется крошкой…
Вопреки своей внешности, Светка обладала железной профессиональной хваткой. Благодаря ее стараниям наша «Современная женщина» из второсортного журналишки выросла в полноцветное издание (128 полос, финская полиграфия, полуголые модели на два разворота и баснословно дорогие рекламные площади).
Некоторое время мы курили молча - я пыталась отдышаться, а Светка укоризненно сверлила меня взглядом за опоздание. Я заговорила первой:
- Я не хотела -пробки, транспорт, старушку через дорогу перевести…
- Проспала, -припечатала меня Светка, - проспала и нагло врешь.
- Вру, -покаялась я. - Вру, но от чистого сердца.
- Ну и хрен с тобой, -заулыбалась Светка, доставая вторую сигарету, - поганая…
Я пожала плечами.
- Давно тут сидишь? -понимающе поинтересовалась я, приметив пепельницу, полную окурков от Светкиного любимого «Давидова».
- Давно, -сокрушенно кивнула Светка и перешла на шепот, - этот гад опять приперся.
Ее слова подействовали на меня, как секретный код, означающий, что пора уносить ноги и попытаться в течение часа добежать до бразильской границы. Я порывисто вскочила со стула и затушила недокуренную сигарету.
- Ну… -начала я, - посидели, теперь, пожалуй, и пора домой…
- Ты это брось! -всполошилась Светка, - ты куда! Сиди, раз пришла! Сейчас мы вместе будем его выпроваживать.
- Тогда дай еще сигарету, -бесцветным голосом попросила я, потеряв веру в людскую честность и справедливость.
Человек, который чуть не заставил меня отказаться от получения сегодняшнего заслуженного гонорара и который уже полчаса (а то и больше) держал на лестнице железобетонную Светку, заслуживает отдельной статьи в учебнике по психиатрии.
Никто уже не помнит, откуда взялся этот ненормальный, и почему он выбрал объектом своих домогательств именно наше разнесчастное издание. Этот мужичок, одевающийся в поношенный полосатый костюмчик, рыжеватые сапоги на молнии (Светка уверяет меня, что женские), лелеющий скудную растительность на осунувшейся физиономии и сжимающий в руках вечную авоську с пакетом кефира, приводил в ужас всю редакцию. Особого внимания заслуживал голос этого товарища - хорошо поставленный концертный баритон, который громовыми раскатами разливался по кабинетам и коридорам. Звали этот кошмар Николаем Апполинариевичем.
Дело в том, что Николай Апполинариевич общался с инопланетянами. И нет, чтобы ему сосредоточить свою активность на газете «Оракул», наполненной историями об оборотнях, старушках, разговаривающих с курами и зелеными человечками. Но ему приглянулась «Современная женщина», описывающая новейшие способы похудения и омоложения, рассказывающая домохозяйкам и обалдевшим от тяжелого физического труда бизнес-вуменам о правильном сексе, воспитании детей, мужа и домашних животных.
Николаю Апполинариевичу инопланетяне диктовали послания, он их старательно записывал и тащил к нам в редакцию, потому что братья по разуму поручали ему опубликовать этот несусветный бред именно в нашем журнале. Разумные доводы на Николая Апполинариевича не действовали.
Мы пытались избавиться от него всеми доступными и недоступными нам способами. Мы вели с ним задушевные беседы. Мы выпроваживали его с помощью охраны. Мы ругались и брызгали слюной. Мы клялись опубликовать весь тот бред, что он нам приносил. Мы сводили его с различными изданиями, посвященными магии, тайнам Вселенной и НЛО. Светка даже грозилась выброситься из окна.
Николай Апполинариевич оставался глух к нашим призывам. Он неизменно появлялся в редакции раз в неделю, сжимая в руках бесконечные затрепанные тетрадки с неопубликованными материалами. От него не было спасения. Как-то во время наших совместных посиделок в ближайшем баре, Светка, глотая слезы, дала слово напечатать в «Современной женщине» всю подборку материалов Николая Апполинариевича.
- И катись тогда моя карьера в тартарары, -рыдала Светка, - сил моих больше нет на кровопийцу.
Пару месяцев назад я подарила Светке книжку, посвященную восточным практикам релаксации и отвлечения от повседневности (с дальнейшей целью покинуть колесо сансары). Светка книгу прочитала, из сансары пока не вырвалась, но отныне уходила в медитацию при каждом появлении Николая Апполинариевича. Овладение восточными методиками повлекло за собой два весьма противоречивых последствия: с одной стороны, Светка стала значительно умиротвореннее, ее гораздо реже видели в баре неподалеку, окруженную пустыми стопками и блюдечками с лимоном. С другой стороны, Николай Апполинариевич воспылал к Светке еще большей любовью и уважением, и стал появляться в редакции два раза в неделю, вместо одного. Теперь он просто жаждал общения. Светка общаться не желала и отсиживалась по туалетам и чужим кабинетам, пережидая, пока Николай Апполинариевич покинет здание редакции.
Впрочем, этот человек приводил в ужас не одну Светку. В последнее время от него стал прятаться весь редакционный коллектив, особенно после того, как он принялся слать на электронную почту главному дизайнеру журнала свои стихи, посвященные духовному самосовершенствованию.
И именно с этим монстром нам со Светкой предстояло встретиться в честном бою через несколько минут.
- Еще по сигаретке? -робко осведомилась Светка.
- Нет, -замотала головой я, - отравимся никотином, а час расплаты не оттянем. Он еще в больницу тебе будет носить свои тетрадки.
- Да… -задумчиво покивала Светка, - с капельницей от него не очень побегаешь…
- О чем я и говорю, -кивнула я и бодро зашагала навстречу неизбежному. Светка вырвалась вперед, вдвоем мы промаршировали по редакционному коридору, и главный редактор ногой открыла дверь в собственный кабинет.
Николай Апполинариевич сидел в кресле для посетителей, смиренно сложив руки на коленях, обтянутых потертыми брючками. Сегодня (видимо, опасаясь резкого похолодания, предсказанного лично ему инопланетными друзьями) он натянул поверх своего неизменного полосатого костюма вязаную кофту небесно-голубого цвета с перламутровыми пуговицами.
- Светлана Гавриловна, -обрадованно пророкотал он, улыбаясь до ушей, - где же вы так долго ходите? Я уж вас заждался!
Светка поморщилась при одном упоминании о собственном отчестве, которое она терпеть не может. Николай Апполинариевич проигнорировал ее жуткую гримасу.
- Опять в туалете прятались? -приветливо поинтересовался он.
- В курилке, -буркнула Светка. - Ничего печатать не буду.
- Будете, -ласково заулыбался Николай Апполинариевич.
- Как вы сюда попали? -устало спросила Светка, опускаясь в свое кресло и включая компьютер.
- Через крышу, милая, через крышу, -лучисто заулыбался Николай Апполинариевич.
Надо сказать, что охрана давно знала нашего несостоявшегося автора в лицо и на пушечный выстрел не подпускала его к зданию редакции. Но трагизм ситуации заключался в том, что этот псих знал тысячу способов незаконного проникновения, которые никому пока обнаружить не удавалось. Он пробирался к нам через черный ход, через крышу, подвал, пожарную лестницу - ни замки, ни заколоченные двери его не останавливали. Иногда у нас создавалось впечатление, что он просачивался сквозь стены.
- Сегодня мне было видение, -начал Николай Апполинариевич, - сам Будда на сверкающем троне возвышался надо мной и смотрел мне прямо в глаза.
Николай Апполинариевич последовал примеру Будды и уставился на Светку. Светка не реагировала. Николай Апполинариевич сконцентрировался и начал описывать сверкающий трон.
Я присела во второе кресло для посетителей и взяла последний номер «Современной женщины», открыв его на своей статье, посвященной красотам Таиланда. Ну, так и есть, опять переусердствовала с описанием архитектуры и скульптуры - Николай Апполинариевич цитировал меня слово в слово. Светка бросила на меня испепеляющий взгляд, подняла трубку внутреннего телефона, набрала номер и обреченно выдохнула:
- Охрана! Он опять! - на другом конце провода ее моментально поняли.
- Светлана Гавриловна, - засиял Николай Апполинариевич, - вы вызвали своих церберов, значит у нас есть еще две минуты.
Светка откинулась на спинку своего кресла и глухо застонала. Следующие минуты, посвященные пространному пересказу моей статьи, облеченной в форму видений Николая Апполинариевича, показались нам вечностью. Никогда еще время не тянулось так долго.
Наконец двери открылись, появились наши дюжие мальчики, привычно подхватили Николая Апполинариевича под руки и понесли к выходу. Николай Апполинариевич с достоинством продолжал вещать. Его рокочущий баритон разливался по кабинету. Светка сидела за своим столом, закрыв глаза, с застывшим лицом, измученная и побледневшая. Николай Апполинариевич извивался и брыкался, стараясь высвободиться из захвата, но ребята держали его крепко. Мы замерли в ожидании финала. Один из охранников бросил на нас сочувственный взгляд и, изловчившись, с ужасающим грохотом закрыл ногой дверь кабинета снаружи, не выпуская вырывающегося садиста. Все звуки сразу стали тише, приглушенней, и прорывались к нам, словно через вату. Голос Николая Апполинариевича удалялся. В коридоре страшно закричала женщина, и что-то обрушилось на пол. Светка беззвучно шевелила губами.
Через пару минут, когда в коридоре все стихло, Светка приоткрыла один глаз и простонала умирающим голосом:
- Унесли?
- Унесли, -выдохнула я.
- Уф… -встрепенулась Светка, потерла лицо тонкой рукой и совершенно преобразилась.
Она стремительно подняла трубку телефона.
- Ритуля, -елейным голоском, звенящим сталью, пропела она, - ко мне макет первой полосы, выходные данные, корректора и верстальщика статьи про ранний климакс… Чтобы все как в аптеке… Не слышу… Не готов макет? Пляшите, как хотите, голову сниму… Всем. И тебе тоже. Верстальщика в приемную - пусть дозревает, халтурщик, - послушав трубку еще немного, Светка шваркнула ее на рычаг. Некоторое время я ерзала под ее уничтожающим взглядом.
- Ну… - попыталась оправдаться я, - та статья про Таиланд и правда получилась не очень удачной…
Светка продолжала сверлить меня взглядом.
- Я… - робко продолжала я, - никогда не претендовала на особую оригинальность и остроту стиля…
Светка продолжала молчать.
- Ты… - мой голос дрожал, - думаешь, что мне пора завязать с изящным жанром?
- Нет, - соизволила ответить Светка, - ты очень хороший автор.
- Спасибо, - облегченно выдохнула я.
- Один из лучших, - продолжала Светка, не обращая внимания на мои благодарности, - порой тебе просто нет равных. Ты выше всяких похвал. Только объясни старой дуре одну вещь.
- К-какую? - поинтересовалась я, с любопытством разглядывая «старую дуру».
- Почему эта лютая маньячина пересказывает мне по утрам только твои статьи? Ни один автор у него не вызывает подобной любви… Чем ты его прикормила…
Я гордо молчала, потому что крыть было нечем. Николаю Апполинариевичу и вправду необыкновенно импонировало мое нетленное творчество. Появляясь в Светкином кабинете, этот гад нещадно цитировал меня, выдавая мои разнесчастные статьи за собственные видения. Я поражаюсь, как Светка вообще терпела мое присутствие в редакции, и уж тем более нечем объяснить ее ко мне симпатию.
Некоторое время мы молчали и смотрели друг на друга. Где-то внизу, за окном, шумели машины, и солнце лилось сквозь прикрытые жалюзи. Тихо стрекотал компьютер, а из глубины коридора плыли чьи-то голоса.
- Ну? - не выдержала Светка, - что скажешь?
- Да… - пожала плечами я, - ничего нового. Денег я ему не давала, в родственных, а тем более, интимных отношениях мы не состоим, в телепатические контакты не вступали, религиозных убеждений друг друга не разделяем.
Светка помолчала еще немного, а затем громко хмыкнула. Потрясла головой, хлопнула себя по колену и расхохоталась. Я изумленно смотрела на нее.
- Я сейчас умру, - всхлипывала Светка, - денег я ему не давала… В интимных отношениях… - она не договорила и согнулась пополам от хохота. В течение минуты она тряслась и всхлипывала, а потом ее смех прекратился, и она, утирая слезы, полезла в свою сумку за носовыми платками. Некоторое время она шумно сморкалась и вздыхала. Я скромно ждала.
- Ну? - глухо спросила Светка в платок.
- Что «ну»? - поинтересовалась я.
- Принесла? - платок полетел в корзину для бумаг, Светка зашвырнула свою сумку в угол кабинета и закинула ноги на стол.
- Прям полицейский, - с уважением протянула я, разглядывая Светку, - американский.
- Ты мне зубы не заговаривай, - возмутилась Светка, - где статья про женщин и сантехников?
- Тут, - пожала плечами я, указывая на ее компьютер.
- В почте, что ли? - насупилась она и взялась за мышку, бормоча себе под нос, - посмотрим, посмотрим… что ты там наворотила… О!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34
- Это почему? -поинтересовалась Катерина.
- Потому, -отрезала я, - что он, как приедет, повезет меня на море.
Воцарилось недолгое молчание.
Потом вдруг Катерина поставила чашку на гладкую поверхность стола и принялась внимательно изучать мою находку.
- О… -протянула она неопределенно, - тут ключи от машины! Или от почтового ящика, - добавила она, немного подумав. - Но если от машины, то ты можешь у этого мужика ее угнать.
- Великолепно, -восхитилась я Катерининой находчивостью, - и зачем же мне это нужно?
- Машина нужна всем, -отрезала она.
- Ага, -покивала я, - ворованная. Представляю, как мы с тобой будем ее угонять…
- Мы с тобой? -удивленно переспросила Катерина, - ты сказала "мы с тобой"?
- О чем я и говорю, -мне стало тоскливо. Каши с Катериной не сваришь. Даже перловой. - Слушай, может, правда, в бюро находок ключи эти сдать?
- Хозяин -барин, - пожала плечами Катерина, - может, еще какое-нибудь вознаграждение получишь. Ценный подарок с памятной надписью…
- Да… -усмехнулась я, - от этого хрена получишь… - тут словно что-то толкнуло меня в бок. - Эй! Я тут с тобой сижу-рассиживаюсь, а мне давно надо быть в редакции и получать свой законный гонорар!!! - с этими словами я вскочила, опрокинув стул, и припустила по дорожке парка не хуже того мужика, успев на старте клюнуть Катерину в щеку.
Два кошмара «Современной женщины»
Дальнейшую дорогу до редакции "Современной женщины" я помню очень плохо: я бежала, сломя голову, спотыкалась, протискивалась в салоны автобусов, меня оттуда выпихивали за три остановки до пункта назначения контролеры, я бежала пешком и пропускала свой автобус, потом ехала на метро, и, конечно, от спешки садилась не в ту сторону, переходила не на ту станцию, и это было ужасно. Я взмокла, задыхалась, все часы вокруг сговорились против меня и шли вперед с ужасающей быстротой. Зато вагон метро тащился, словно его на веревочке тянул пятилетний ребенок.
На место я ввалилась с опозданием на полтора часа, красная, как помидор. Я замерла в вестибюле редакции, сверкавшем зеркалами, и попыталась хоть как-то перевести дух. Охранник пронаблюдал за мной с сожалением, мельком взглянул на мой пропуск и углубился в разгадывание кроссворда. Я медленно поднялась по лестнице на третий этаж, намеренно проигнорировав лифт, чтобы хоть как-то отдышаться.
- Эй! -послышался голос откуда-то сверху, - ты, я вижу, не торопишься! Сейчас я буду тебя убивать!
Я задрала голову и увидела Светку, главного редактора «Современной женщины». Светка перегнулась через перила, разглядывая меня и зажав в зубах дымящуюся сигарету. Ее светлые девичьи волосы болтались в воздухе, а лицо выражало негодование и праведное возмущение.
- Убивай, -выдохнула я, преодолевая последний лестничный пролет и со всего размаху опускаясь на колченогий стульчик, стоящий в курилке. - Убивай, - продолжала я, - потому что сил у меня больше нет.
Светка ухмыльнулась и угостила меня сигаретой. Мимо нас деловито прошел какой-то мужичок с кожаным кейсом, укоризненно смерил нас отечески-наставительным взглядом и степенно направился вниз. Светка закатила глаза и печально вздохнула.
Дело в том, что, несмотря на всю солидность занимаемой должности и недюжинный профессионализм, Светка в свои тридцать два выглядит как десятиклассница, сбежавшая с уроков. По молодости Светка еще пыталась облачаться в строгие деловые костюмы, краситься, как взрослая женщина, и даже завела себе мундштук - ни одно из этих ухищрений не помогало. Все на ней смотрелось, как на школьнице, нарядившейся в мамины вещи и стащившей помаду у старшей сестры. Старушки по-прежнему отправляли Светку умываться, а мужчины побаивались связываться с малолеткой. Светка плюнула и принялась штурмовать магазины с подростковой одеждой. С тех пор эта женщина выглядела как ошалевший тинэйджер, по непонятной причине забравшийся в кабинет главного редактора. Люди, не знавшие Светку, реагировали на ее появление в курилке весьма однозначно - мол, рано еще этой малышке курить, так и останется крошкой…
Вопреки своей внешности, Светка обладала железной профессиональной хваткой. Благодаря ее стараниям наша «Современная женщина» из второсортного журналишки выросла в полноцветное издание (128 полос, финская полиграфия, полуголые модели на два разворота и баснословно дорогие рекламные площади).
Некоторое время мы курили молча - я пыталась отдышаться, а Светка укоризненно сверлила меня взглядом за опоздание. Я заговорила первой:
- Я не хотела -пробки, транспорт, старушку через дорогу перевести…
- Проспала, -припечатала меня Светка, - проспала и нагло врешь.
- Вру, -покаялась я. - Вру, но от чистого сердца.
- Ну и хрен с тобой, -заулыбалась Светка, доставая вторую сигарету, - поганая…
Я пожала плечами.
- Давно тут сидишь? -понимающе поинтересовалась я, приметив пепельницу, полную окурков от Светкиного любимого «Давидова».
- Давно, -сокрушенно кивнула Светка и перешла на шепот, - этот гад опять приперся.
Ее слова подействовали на меня, как секретный код, означающий, что пора уносить ноги и попытаться в течение часа добежать до бразильской границы. Я порывисто вскочила со стула и затушила недокуренную сигарету.
- Ну… -начала я, - посидели, теперь, пожалуй, и пора домой…
- Ты это брось! -всполошилась Светка, - ты куда! Сиди, раз пришла! Сейчас мы вместе будем его выпроваживать.
- Тогда дай еще сигарету, -бесцветным голосом попросила я, потеряв веру в людскую честность и справедливость.
Человек, который чуть не заставил меня отказаться от получения сегодняшнего заслуженного гонорара и который уже полчаса (а то и больше) держал на лестнице железобетонную Светку, заслуживает отдельной статьи в учебнике по психиатрии.
Никто уже не помнит, откуда взялся этот ненормальный, и почему он выбрал объектом своих домогательств именно наше разнесчастное издание. Этот мужичок, одевающийся в поношенный полосатый костюмчик, рыжеватые сапоги на молнии (Светка уверяет меня, что женские), лелеющий скудную растительность на осунувшейся физиономии и сжимающий в руках вечную авоську с пакетом кефира, приводил в ужас всю редакцию. Особого внимания заслуживал голос этого товарища - хорошо поставленный концертный баритон, который громовыми раскатами разливался по кабинетам и коридорам. Звали этот кошмар Николаем Апполинариевичем.
Дело в том, что Николай Апполинариевич общался с инопланетянами. И нет, чтобы ему сосредоточить свою активность на газете «Оракул», наполненной историями об оборотнях, старушках, разговаривающих с курами и зелеными человечками. Но ему приглянулась «Современная женщина», описывающая новейшие способы похудения и омоложения, рассказывающая домохозяйкам и обалдевшим от тяжелого физического труда бизнес-вуменам о правильном сексе, воспитании детей, мужа и домашних животных.
Николаю Апполинариевичу инопланетяне диктовали послания, он их старательно записывал и тащил к нам в редакцию, потому что братья по разуму поручали ему опубликовать этот несусветный бред именно в нашем журнале. Разумные доводы на Николая Апполинариевича не действовали.
Мы пытались избавиться от него всеми доступными и недоступными нам способами. Мы вели с ним задушевные беседы. Мы выпроваживали его с помощью охраны. Мы ругались и брызгали слюной. Мы клялись опубликовать весь тот бред, что он нам приносил. Мы сводили его с различными изданиями, посвященными магии, тайнам Вселенной и НЛО. Светка даже грозилась выброситься из окна.
Николай Апполинариевич оставался глух к нашим призывам. Он неизменно появлялся в редакции раз в неделю, сжимая в руках бесконечные затрепанные тетрадки с неопубликованными материалами. От него не было спасения. Как-то во время наших совместных посиделок в ближайшем баре, Светка, глотая слезы, дала слово напечатать в «Современной женщине» всю подборку материалов Николая Апполинариевича.
- И катись тогда моя карьера в тартарары, -рыдала Светка, - сил моих больше нет на кровопийцу.
Пару месяцев назад я подарила Светке книжку, посвященную восточным практикам релаксации и отвлечения от повседневности (с дальнейшей целью покинуть колесо сансары). Светка книгу прочитала, из сансары пока не вырвалась, но отныне уходила в медитацию при каждом появлении Николая Апполинариевича. Овладение восточными методиками повлекло за собой два весьма противоречивых последствия: с одной стороны, Светка стала значительно умиротвореннее, ее гораздо реже видели в баре неподалеку, окруженную пустыми стопками и блюдечками с лимоном. С другой стороны, Николай Апполинариевич воспылал к Светке еще большей любовью и уважением, и стал появляться в редакции два раза в неделю, вместо одного. Теперь он просто жаждал общения. Светка общаться не желала и отсиживалась по туалетам и чужим кабинетам, пережидая, пока Николай Апполинариевич покинет здание редакции.
Впрочем, этот человек приводил в ужас не одну Светку. В последнее время от него стал прятаться весь редакционный коллектив, особенно после того, как он принялся слать на электронную почту главному дизайнеру журнала свои стихи, посвященные духовному самосовершенствованию.
И именно с этим монстром нам со Светкой предстояло встретиться в честном бою через несколько минут.
- Еще по сигаретке? -робко осведомилась Светка.
- Нет, -замотала головой я, - отравимся никотином, а час расплаты не оттянем. Он еще в больницу тебе будет носить свои тетрадки.
- Да… -задумчиво покивала Светка, - с капельницей от него не очень побегаешь…
- О чем я и говорю, -кивнула я и бодро зашагала навстречу неизбежному. Светка вырвалась вперед, вдвоем мы промаршировали по редакционному коридору, и главный редактор ногой открыла дверь в собственный кабинет.
Николай Апполинариевич сидел в кресле для посетителей, смиренно сложив руки на коленях, обтянутых потертыми брючками. Сегодня (видимо, опасаясь резкого похолодания, предсказанного лично ему инопланетными друзьями) он натянул поверх своего неизменного полосатого костюма вязаную кофту небесно-голубого цвета с перламутровыми пуговицами.
- Светлана Гавриловна, -обрадованно пророкотал он, улыбаясь до ушей, - где же вы так долго ходите? Я уж вас заждался!
Светка поморщилась при одном упоминании о собственном отчестве, которое она терпеть не может. Николай Апполинариевич проигнорировал ее жуткую гримасу.
- Опять в туалете прятались? -приветливо поинтересовался он.
- В курилке, -буркнула Светка. - Ничего печатать не буду.
- Будете, -ласково заулыбался Николай Апполинариевич.
- Как вы сюда попали? -устало спросила Светка, опускаясь в свое кресло и включая компьютер.
- Через крышу, милая, через крышу, -лучисто заулыбался Николай Апполинариевич.
Надо сказать, что охрана давно знала нашего несостоявшегося автора в лицо и на пушечный выстрел не подпускала его к зданию редакции. Но трагизм ситуации заключался в том, что этот псих знал тысячу способов незаконного проникновения, которые никому пока обнаружить не удавалось. Он пробирался к нам через черный ход, через крышу, подвал, пожарную лестницу - ни замки, ни заколоченные двери его не останавливали. Иногда у нас создавалось впечатление, что он просачивался сквозь стены.
- Сегодня мне было видение, -начал Николай Апполинариевич, - сам Будда на сверкающем троне возвышался надо мной и смотрел мне прямо в глаза.
Николай Апполинариевич последовал примеру Будды и уставился на Светку. Светка не реагировала. Николай Апполинариевич сконцентрировался и начал описывать сверкающий трон.
Я присела во второе кресло для посетителей и взяла последний номер «Современной женщины», открыв его на своей статье, посвященной красотам Таиланда. Ну, так и есть, опять переусердствовала с описанием архитектуры и скульптуры - Николай Апполинариевич цитировал меня слово в слово. Светка бросила на меня испепеляющий взгляд, подняла трубку внутреннего телефона, набрала номер и обреченно выдохнула:
- Охрана! Он опять! - на другом конце провода ее моментально поняли.
- Светлана Гавриловна, - засиял Николай Апполинариевич, - вы вызвали своих церберов, значит у нас есть еще две минуты.
Светка откинулась на спинку своего кресла и глухо застонала. Следующие минуты, посвященные пространному пересказу моей статьи, облеченной в форму видений Николая Апполинариевича, показались нам вечностью. Никогда еще время не тянулось так долго.
Наконец двери открылись, появились наши дюжие мальчики, привычно подхватили Николая Апполинариевича под руки и понесли к выходу. Николай Апполинариевич с достоинством продолжал вещать. Его рокочущий баритон разливался по кабинету. Светка сидела за своим столом, закрыв глаза, с застывшим лицом, измученная и побледневшая. Николай Апполинариевич извивался и брыкался, стараясь высвободиться из захвата, но ребята держали его крепко. Мы замерли в ожидании финала. Один из охранников бросил на нас сочувственный взгляд и, изловчившись, с ужасающим грохотом закрыл ногой дверь кабинета снаружи, не выпуская вырывающегося садиста. Все звуки сразу стали тише, приглушенней, и прорывались к нам, словно через вату. Голос Николая Апполинариевича удалялся. В коридоре страшно закричала женщина, и что-то обрушилось на пол. Светка беззвучно шевелила губами.
Через пару минут, когда в коридоре все стихло, Светка приоткрыла один глаз и простонала умирающим голосом:
- Унесли?
- Унесли, -выдохнула я.
- Уф… -встрепенулась Светка, потерла лицо тонкой рукой и совершенно преобразилась.
Она стремительно подняла трубку телефона.
- Ритуля, -елейным голоском, звенящим сталью, пропела она, - ко мне макет первой полосы, выходные данные, корректора и верстальщика статьи про ранний климакс… Чтобы все как в аптеке… Не слышу… Не готов макет? Пляшите, как хотите, голову сниму… Всем. И тебе тоже. Верстальщика в приемную - пусть дозревает, халтурщик, - послушав трубку еще немного, Светка шваркнула ее на рычаг. Некоторое время я ерзала под ее уничтожающим взглядом.
- Ну… - попыталась оправдаться я, - та статья про Таиланд и правда получилась не очень удачной…
Светка продолжала сверлить меня взглядом.
- Я… - робко продолжала я, - никогда не претендовала на особую оригинальность и остроту стиля…
Светка продолжала молчать.
- Ты… - мой голос дрожал, - думаешь, что мне пора завязать с изящным жанром?
- Нет, - соизволила ответить Светка, - ты очень хороший автор.
- Спасибо, - облегченно выдохнула я.
- Один из лучших, - продолжала Светка, не обращая внимания на мои благодарности, - порой тебе просто нет равных. Ты выше всяких похвал. Только объясни старой дуре одну вещь.
- К-какую? - поинтересовалась я, с любопытством разглядывая «старую дуру».
- Почему эта лютая маньячина пересказывает мне по утрам только твои статьи? Ни один автор у него не вызывает подобной любви… Чем ты его прикормила…
Я гордо молчала, потому что крыть было нечем. Николаю Апполинариевичу и вправду необыкновенно импонировало мое нетленное творчество. Появляясь в Светкином кабинете, этот гад нещадно цитировал меня, выдавая мои разнесчастные статьи за собственные видения. Я поражаюсь, как Светка вообще терпела мое присутствие в редакции, и уж тем более нечем объяснить ее ко мне симпатию.
Некоторое время мы молчали и смотрели друг на друга. Где-то внизу, за окном, шумели машины, и солнце лилось сквозь прикрытые жалюзи. Тихо стрекотал компьютер, а из глубины коридора плыли чьи-то голоса.
- Ну? - не выдержала Светка, - что скажешь?
- Да… - пожала плечами я, - ничего нового. Денег я ему не давала, в родственных, а тем более, интимных отношениях мы не состоим, в телепатические контакты не вступали, религиозных убеждений друг друга не разделяем.
Светка помолчала еще немного, а затем громко хмыкнула. Потрясла головой, хлопнула себя по колену и расхохоталась. Я изумленно смотрела на нее.
- Я сейчас умру, - всхлипывала Светка, - денег я ему не давала… В интимных отношениях… - она не договорила и согнулась пополам от хохота. В течение минуты она тряслась и всхлипывала, а потом ее смех прекратился, и она, утирая слезы, полезла в свою сумку за носовыми платками. Некоторое время она шумно сморкалась и вздыхала. Я скромно ждала.
- Ну? - глухо спросила Светка в платок.
- Что «ну»? - поинтересовалась я.
- Принесла? - платок полетел в корзину для бумаг, Светка зашвырнула свою сумку в угол кабинета и закинула ноги на стол.
- Прям полицейский, - с уважением протянула я, разглядывая Светку, - американский.
- Ты мне зубы не заговаривай, - возмутилась Светка, - где статья про женщин и сантехников?
- Тут, - пожала плечами я, указывая на ее компьютер.
- В почте, что ли? - насупилась она и взялась за мышку, бормоча себе под нос, - посмотрим, посмотрим… что ты там наворотила… О!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34