Она прислонилась к двери и разгладила зажатое в руке письмо.« Дорогая мисс Монтгомери, мы благодарны за представленную нам возможность взглянуть на Ваши работы. Однако в данное время мы ищем немного другой тип, более экзотический, темный, и более знойный. Если бы Вы обратились год-два назад, Вы бы идеально подошли нам. Но сейчас дело обстоит так, что у нас более чем достаточно, светлокожих блондинок. Желаем Вам удачи в других агентствах. Искренне Ваш. Джон Робертс ».Клементина постаралась выпрямить спину, но ей это не удалось. Она скользнула на пол, прижала колени к груди и заплакала. Рыдания Клементины, редкие, как снег в июне, напоминали плач ребенка, покинутого и замерзшего, и приводили в дрожь каждого, кто слышал их, даже ее отчима. * * * Клементина уложила только те вещи, что были у нее до начала конкурсов. Она не думала раньше, как много денег потратил Джон с тех пор, как она запустила на всю катушку карьеру фотомодели. Оставлять весь этот гардероб было самым тяжким испытанием, с которым ей когда-либо пришлось столкнуться. Клементина провела рукой по гладкому атласу и нежным кружевным отделкам и быстро захлопнула шкаф.У нее был только один чемодан, поэтому пришлось использовать пару бумажных пакетов для книг, нескольких безделушек и медвежонка, которого Коннор выиграл для нее на ярмарке две недели назад. Она еще раз оглядела комнату. Взгляд скользил от окна на белое трюмо, перед которым она сидела тысячу раз, на взбитый матрас двухспальной кровати, куда ей так хотелось сейчас прилечь. Немного нервничая, Клементина открыла дверь и вышла из комнаты.– Джон, ты не должен так поступать. Пожалуйста. – Клементина застыла как вкопанная на верхней ступеньке лестницы и вслушивалась в умоляющий голос матери, доносившийся из кухни. – Она – моя дочь. Куда она пойдет?– Откуда я знаю, черт побери? – закричал Джон своим хорошо поставленным голосом юриста. В его тоне слышалось негодующее возмущение и даже оскорбленное достоинство. – Может, к этому своему дружку – актеру. Послушай, Анжела, я не выгонял ее. Она сама хочет уйти. И, кроме того, через несколько недель ей исполняется восемнадцать. Может быть, ей хочется стать независимой.Клементина вцепилась в перила, ожидая услышать гневные возражения матери, требования, чтобы ее дочь осталась, все то, что диктуют вечные материнские инстинкты. Вместо этого дом погрузился в густую тишину. Подхватив чемодан и пакеты, Клементина спустилась вниз. Сложив вещи у входной двери, она вошла в кухню.– Я ухожу, – Клементина надеялась, что Анжела, увидев ее испуганные глаза, найдет в себе силы и настоит, чтобы она осталась. Но Анжела только покачала головой, продолжая сжимать руку Джона. Она принадлежала этому мужчине. Давным-давно Анжела сделала свой выбор и вручила ключи от своей жизни Джону. С тех пор она оставалась верной своему выбору, независимо от того, есть у нее дочь или нет.– Если понадоблюсь – я у Коннора. Вы знаете номер.Клементина повернулась и направилась к двери.– Клемми, – окликнула ее мать. Клементина замерла в ожидании.– Будь осторожна, дорогая.Девушка преодолела слабость в спине и выпрямилась.– Хорошо, мама. – Потом взяла вещи и вышла из дома. * * * – Я думаю, ты совершаешь большую ошибку.– Бог мой, Джо, может быть хватит, – Алекс плюхнулась в кресло с высокой спинкой в стиле «Арт Деко» и уткнулась в журнал. – Я уже говорила тебе, что меня это не интересует.Джо пожал плечами и встал с тахты. Он передвинул одну полосатую подушку с места на место, потом вторую, пытаясь успокоиться и сосредоточиться, но в отчаянии отказался от своей затеи. Мыслимо ли, чтобы полоски сочетались с цветочками? По его мнению, все вещи в доме были не на своем месте – подушки, мебель, он сам. Джо подошел к роялю и опустился на стул.Алекс неприязненно вскинула голову, когда его пальцы громко и сильно ударили по клавишам, выколачивая ненавистную ей классическую музыку, которую она никогда не понимала и не могла оценить. Мелодия была смутно знакомой, но это неудивительно. Алекс считала, что все эти дурацкие пьесы звучат одинаково. Все они слишком громкие, слишком монотонные, в них отсутствует необходимый барабанный ритм и они очень, ну слишком уж, длинные.– О, пожалуйста, не начинай.Джо продолжал играть. Это была его единственная сфера влияния. Он осознал власть, которой обладает над Алекс, после своего первого урока игры на рояле. Немного классической музыки – и Алекс или становилась на колени, клялась, что сделает все для него, если он прекратит, или убегала из дома. Как бы то ни было, жизнь Джо значительно улучшилась.Он выдавал музыку, счастливо улыбаясь от прикосновения к прохладной слоновой кости клавиш. Бетховен преображал его сильнее всех остальных композиторов. Звуки были богатыми, мощными, горящими энергией и силой. Вибрирующая энергия пальцев переходила в сознание, тело становилось невесомым, и он чувствовал себя легко и свободно. Краем глаза Джо наблюдал за Алекс, выбивавшей дробь на кофейном столике. В конце концов, она не выдержала.– Ну, хорошо. Чего ты хочешь?Джо прекратил играть и улыбнулся ей:– Я хочу, чтобы сегодня вечером ты пошла на выпускной бал.– Тебе-то какая забота? Иди на свой вечер через четыре года, если тебе это доставляет удовольствие.– Алекс, я не шучу. – Он подошел к сестре, обнял ее за талию и повел к тахте. Алекс прокляла судьбу за то, что Джо уже перерос ее. Это несправедливо. Более высокие люди обладают большей уверенностью и влиянием, что абсолютно точно. Кое-кто осмеливается прямо в лицо называть ее «малышкой» и не боится получить по шее. Боже, до чего дошло!Алекс опустилась на тахту. Откинув со лба светлую прядь, Джо заметил:– Я не хочу, чтобы ты пожалела об этом. – Он смотрел на стену позади нее, вместо того, чтобы прямо взглянуть ей в глаза. Ничего странного, подумала Алекс. Брат всегда напоминал ей Меган. – Ты ведешь себя так, как будто у тебя осталось только одно желание – учиться и готовиться к университету, но я знаю, что тебя интересует и другое. Почему ты так сильно притворяешься, что тебе не нужны друзья и все те развлечения, которые ты прежде любила?Алекс выпрямилась:– Потому, что я уже переросла эти забавы. Меня они больше не волнуют.– Но когда-нибудь тебе их будет не доставать. Придет время, ты станешь старой, толстой, седой и одинокой со всеми своими заработанными деньгами, а твои подруги выйдут замуж и будут счастливо жить среди дюжины внуков, бегающих вокруг них.– Внуки, фу! – Алекс отвернулась. Джо, конечно, ошибается насчет ее. Зачем ей замужество, эта дурацкая клетка? Она никогда не будет одинока, она просто уверена в этом.– Я собираюсь стать Александрой Великой, – сказала Алекс. – Утонченным образованным гением. Прекрати рассуждать как взрослый. Терпеть не могу твоих мудрствований. Ты везде видишь сложности. Я просто становлюсь более зрелой и опытной. Что в этом плохого?– Ничего, если ты счастлива при этом.– Конечно, я счастлива. – Неужели?– Да, – ответила Алекс слишком поспешно. Она опустила глаза и принялась выковыривать тонкий слой грязи из-под ногтя на большом пальце.– Ну, хорошо, – сказала она, возвращаясь к разговору. – Возможно, я и не хожу больше на свидания. Но кому они нужны? – Она закрыла глаза и подумала о поцелуях, сильных руках и хрипловатых голосах, которые она променяла на изучение биржевых таблиц холодными, одинокими вечерами. Открыв глаза, Алекс заметила, что Джо наблюдает за ней.– Ладно, – добавила она, – может быть, мне немного и не хватает их.Они рассмеялись. Алекс встала.– Во всяком случае, сегодня я никуда идти не могу. Кто будет сопровождать меня?Джо тоже встал и изящно поклонился:– Джозеф Холмс, достойнейший сопровождающий, к Вашим услугам.Алекс оглядела его с ног до головы.– Что ж, ты выглядишь старше своих лет, почти на восемнадцать, но… О, Джо! Это невозможно. У меня нет платья, а у тебя смокинга и…– Алекс, перестань. С каких это пор ты стала нормальной. У тебя в шкафу миллион безумных нарядов. Подбери что-нибудь, и я уверен, ты станешь «гвоздем» бала. А я могу надеть черный костюм. Может быть, он не тянет на смокинг, но я сумею выглядеть в нем шикарно. Давай, собирайся. Я хочу пойти, и ты, в глубине души, тоже хочешь.Алекс искоса взглянула на брата.– Если бы я не знала тебя, я сказала бы, что ты задумал все больше ради себя, а не для меня. Ты уже устал от Стаей и готов познакомиться с кем-то более волнующим и более опытным?Джо рассмеялся:– Конечно, нет. Просто я не хочу упускать такой шанс.Накручивая на палец прядь волос, Алекс размышляла. Почему бы и нет? В конце концов, она имеет право повеселиться. Меган и Клементина страшно удивятся, увидев ее. А Джо – великолепный партнер. Он красив и обходителен и, конечно, ей не придется волноваться из-за нежелательных приглашений и приставаний. Ей-богу, она пойдет.– Хорошо, – сказала Алекс, – пошли. Я поднимусь наверх, чтобы переодеться. Если мы поторопимся, то опоздаем на Час или чуть больше.– Замечательно. Я скажу родителям и через полчаса жду тебя внизу. Да, Алекс, – окликнул Джо, когда она уже начала подниматься по лестнице.– Что?– Извини, но тебе придется вести машину. Алекс рассмеялась и побежала в свою комнату. * * * Свечи отбрасывали на стены тени танцующих пар. Над головой тускло светили четыре огромные люстры, похожие на мерцающий свет далеких звезд, дошедший через миллионы лет. Банкетный зал был небольшой, но в средней Линкольнской школе и выпуск был небольшим. Сто учащихся прекрасно вписались в отведенное пространство.Меган откинулась на спинку стула, подальше от свечи и, помаргивая, пыталась смахнуть слезы. Из всего многообразия платьев на земном шаре десять из пятидесяти девиц выбрали именно такое, как у нее. Она задумалась, не обречена ли всю жизнь переживать несчастья и поражения. Раз в сто лет она надеялась выделиться из толпы, а вместо этого слышала только хихиканье за спиной, когда проходила по залу, и замечала уродливые пальцы, показывающие на ее примелькавшийся наряд.И от Билли никакой помощи. Да, она пошла с ним потому, что это безопасно. Но его присутствие не должно было означать скуку и неловкость. Он танцевал с ней только раз. Один раз за двенадцать песен. Они вышли на площадку, Билли притянул ее к себе, а минуту спустя согнулся пополам от боли. Он ухитрился подвернуть ногу во время медленного танца. Более того, во время «Подайте клоуна». Невероятно. Так что сейчас он где-то в отеле, и ему накладывают повязку, а она стала посмешищем бала. Оставалось только наблюдать, как Клементина с Коннором льнут друг к другу на каждой песне, быстрой или медленной как будто завтра конец света и мир рухнет в преисподнюю.– Почему Алекс не пришла? – удивлялась Меган. По крайней мере, они могли бы хоть посмеяться вместе. Алекс прошлась бы по всему отелю, проверяя комнаты, показалась бы на лифте, сделала бы еще что-нибудь, а не торчала здесь совершенно одна под свирепыми взглядами десятка девиц, одетых в такие же платья. Как будто это ее вина, что они все выбрали одно и то же.Меган резко отодвинула стул и встала. Хватит. Если нет Алекс, ей придется позаботиться о себе самой. Нет закона, по которому ей возбраняется в одиночестве пройтись по отелю. Гордо держа голову, Меган направилась к выходу.Она резко остановилась, потому что в дверях появилась самая поразительная пара, которую она когда-либо видела. Темные волосы девушки были скручены в узел на макушке. Бирюзовый шелковый шарф, повязанный вокруг прически, спадал на плечи. Легкая белая юбка доходила до левой лодыжки, но едва достигала колена на правой ноге. Свободная черная блуза собрана на бедрах широким поясом. Светловолосый, похожий на принца юноша был одет в черный костюм с серебристым поясом на талии. Вместе они смотрелись как члены королевской семьи из какой-то экзотической страны Среднего Востока.– Меган? Меган, ты что, не слышишь меня?Меган впервые взглянула девушке в лицо.– Алекс? Бог мой, Алекс? Это ты?Алекс рассмеялась и сделала реверанс:– Алекс Холмс к Вашим услугам. Позвольте представить моего самого красивого и отважного кавалера на этом вечере, мистера Джозефа Холмса.Меган медленно перевела взгляд на Джо. Она была так потрясающе счастлива снова увидеть его, что в смущении отступила назад. Джо, смеясь, поклонился ей, и на какое-то мгновение Меган дала волю фантазиям, представив, что живет в историческом романе: она на королевском балу, и самый отважный капер Англии склоняется перед ней в поклоне, берет ее руку и целует кончики пальцев. Но прикосновение Алекс разрушило чары.– А где Билли? – спросила Алекс.Меган оторвала взгляд от лица Джо. Она поразилась, как изменились и смягчились черты его лица в приглушенном, неярком свете. Он выглядел настоящим британцем. В предыдущей жизни Джо, наверняка, принадлежал к английской аристократии. Она была уверена в этом. Он, скорей всего, был родом из какого-нибудь провинциального имения в графстве Беркшир, с собаками, лошадьми и английским парком. И когда он отправлялся верхом, то надевал накидку с капюшоном и…– Меган, ты не слушаешь меня? Я спросила, где Билли.– О, извини. Этот лопух подвернул лодыжку. Ему бинтуют ногу.Алекс застыла на мгновение с открытым ртом. Она старалась сохранить самообладание, но рвущийся изнутри смех победил, и, откинув голову, Алекс весело рассмеялась. Джо посмеивался, хотя и старался скрыть это.– Меган, извини, – сказал он. Но Меган, позабыв все на свете, тоже улыбалась.– Пошли, дитя мое, – произнесла Алекс, обнимая ее за плечи. – Теперь у тебя есть я и Джо. Давайте сядем где-нибудь.Джо нежно обнял Меган за талию с другой стороны. Опустив ресницы, она пристально разглядывала его пальцы, такие длинные, ухоженные и чистые. Когда они подошли к столику, Джо придвинул ей стул и прошептал:– Я хочу, чтобы ты знала, не важно, сколько девушек одеты в такое же платье, ты – лучше их всех, вместе взятых.Меган ослепительно улыбнулась. Она даже не заметила, как, прихрамывая, возвратился Билли. * * * – Держи меня крепче, Коннор, – шептала Клементина.Пять песен подряд они не покидали танцевальную площадку и, независимо от темпа, оставались в объятиях.Коннор обнимал ее, зарывшись лицом в чудесные каштановые волосы. Боже, как хорошо она пахнет. Это не запах роз и не аромат духов, а какой-то присущий только ей аромат – смесь океана, солнечных весенних дней и секса.– Так лучше? – спросил он.– Да, намного.Иногда, а по правде говоря, почти все время, Клементина мечтала только об одном – навсегда остаться в объятиях Коннора. Это желание шло вразрез с ее прежними надеждами, планами на жизнь, но ей было наплевать. Когда Клементина ушла из дома, она знала, что может пойти к Коннору и ей не зададут никаких вопросов. Он был ее пристанью. Без сомнения, Коннор любит ее и не бросит на произвол судьбы. Пока что ей это и нужно.В начале их связи Клементина разделяла замыслы и стремления Коннора, а он ее. Но позже все стало меняться. Стоило чуть дольше поговорить о будущем, о карьере Клементины, и Коннор уже торопился по делам. Если же разговор шел о продюсерах, о ночной жизни Нью-Йорк Сити, он, сославшись на усталость, отправлялся спать. Коннор мог без умолку, часами обсуждать свои дела, мечты, пробы, к которым готовился в Голливуде, но как только затрагивались ее проблемы, оживленный блеск в его глазах исчезал.Новизна Коннора, его прикосновения, поцелуи заставили Клементину на время позабыть о жарких огнях юпитеров и обложках журналов. Но потом, когда он стал более знакомым и привычным, решимость девушки достичь цели стала сильнее, чем когда-либо. Она начала уставать от его недовольных гримас по поводу ее участия в демонстрациях мод, от дурного запаха изо рта по утрам. Да, она любила его и хотела быть вместе. Да он помог ей и дал силы в минуты сомнений, но, с Коннором или без него, Клементина станет звездой.Они сблизились слишком быстро, подобно метеоритам, столкнувшимся в космосе. И только сейчас Клементина стала замечать, что Коннор желает быть первым. Он непременно должен был быть первым. Отец бросил его. Мать не питала к нему никаких чувств. Пришло время стать номером один. Сначала она считала просто замечательным то, что у них похожая история, одинаковые стремления. Хотя теперь понимала, что попытка соединить двух людей, каждому из которых необходимо абсолютное внимание, поклонение и слава, похожа на автокатастрофу с печальным исходом.Клементина пыталась оправдать, понять Коннора. Ведь у него не было ни условий, ни возможностей для достижения цели. И хотя у него появилось еще несколько эпизодических ролей, была даже парочка ролей со словами, но, ни одной главной роли, ни одной пьесы, которая стремительно вознесла бы его в Голливуд. Она тоже училась жить с отказами. Ни от «Эйли Форд», ни от «Смайлз Интернешенел» ответа не было. Коннор поддерживал ее, когда Клементина падала духом, а она была сильна там, где он опускал руки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52