Рори взбесила мысль, что Джоанна предпочла ему этого трусливого щенка.
Его остановило только то, что сосунку было всего шестнадцать лет, и он тоже попался в сети наследницы Макдональдов. Если уж такой умудренный жизненным опытом воин, как Рори, не разгадал ее истинного характера, то чего можно было требовать от зеленого юнца?
Рори развернул мальчишку лицом к двери и, придав ему скорости пинком под зад, прогремел:
– Убирайся отсюда к черту!
Эндрю не удержался на подкашивающихся ногах и приземлился на все четыре конечности, но тут же вскочил и мгновенно скрылся в темном коридоре.
Джоанна решила, что ей тоже не стоит больше тут задерживаться, и направилась было к двери, но Рори схватил ее за рубашку, втащил обратно в комнату и закрыл дверь.
– Нет уж, ты никуда не пойдешь.
Рори был разъярен сверх всякой меры, но даже и в таком состоянии он беспокоился о Джоанне. Он осмотрел ее босые ноги, опасаясь, что она могла порезаться об осколки бокала. Убедившись, что ее ступни целы и нигде нет крови, он немного успокоился.
– Пусти меня, – проговорила она, извиваясь как угорь, стараясь освободиться от его железной хватки. – Не смей… прикасаться… ко мне, ты, чудовище! После того… как ты сказал эти… ужасные слова… о моих родителях… не смей…
Рори ухватил прядь ее волос и слегка потянул, чтобы она подняла голову. Он заглянул в ее синие глаза и увидел, что они сверкают от ярости и набежавших слез. Длинные ресницы намокли и слиплись, на их кончиках блестели крупные капли.
– Мне бы надо было положить тебя поперек колен и как следует отшлепать, – стиснув зубы, сказал он.
– А мне надо было застрелить тебя! – выкрикнула Джоанна.
Рори смачно выругался, подхватил Джоанну на руки, подошел к кровати и бросил свою жену на подушки.
Прежде чем она успела вскочить, он прижал ее руки к перине по обе стороны от головы и склонился над ней.
– Ты хотела знать, действительно ли я назвал твоего отца предателем, а мать – ведьмой? – прорычал он. – Ну конечно, назвал! Ни один здравомыслящий шотландец не заключит добровольно брак с вероломными Макдональдами!
– Однако ты согласился довольно скоро, когда узнал величину моего приданого, – ответила Джоанна, презрительно скривившись. – Ах, простите, пожалуйста, лэрд Маклин, но я почему-то не чувствую себя польщенной.
Она была прекрасна в гневе. Глаза, казавшиеся сейчас почти черными, сверкали, рыжие локоны разметались по подушке, щеки разрумянились, на висках сквозь тонкую кожу просвечивали голубенькие жилки.
От нее исходил тонкий аромат роз, и Рори почувствовал, что желание нарастает в нем со скоростью летящей стрелы.
По-видимому, Джоанна прочла это в его глазах, потому что ее гнев вдруг сменился страхом.
– Пусти меня, – попросила она сдавленным голосом.
Рори шумно дышал, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Он не мог понять, когда и почему вдруг события приняли такой оборот. Что могло испортить такую прекрасную, романтическую ночь? Ведь он так здорово все спланировал!
Боже правый, мало кто из женщин мог довести здорового, сильного мужика до помешательства. Похоже, что Джоанне в этом деле нет равных.
– Со смирением и послушанием в постели и за трапезой, – ерничая, повторил Рори. – Интересно, Макдональды хоть когда-нибудь выполняют свои обещания?
– Выполняют, но обещания, данные порядочным людям, а не подлым негодяям, которые клевещут на их родителей, – отрезала Джоанна. – К таким и отношение соответствующее.
– Господи, Джоанна, кто бы говорил! – возмутился Рори. – Не ты ли в первую брачную ночь пыталась убить своего собственного мужа?
По тому, как она вспыхнула, Рори понял, что попал в цель.
– Я тебя ненавижу! – закричала Джоанна, и по ее щекам побежали слезы. – И всегда буду ненавидеть!
Рори посмотрел на нее, и у него сжалось сердце. Он мысленно проклял слюнявого идиота, который разрушил те теплые и нежные взаимоотношения, которые только-только стали устанавливаться между ними.
Ощущение пустоты пронзило его грудь, как холодный стальной клинок. Он имел полное право перед богом и людьми взять Джоанну прямо сейчас, но не мог этого сделать. Он был слишком разъярен и напряжен, чтобы терпеливо обучать свою невинную невесту любовным играм, а Джоанна слишком напугана, чтобы принять это как должное.
Если он сейчас попытается воспользоваться своими правами, она будет сопротивляться. Зная ее невообразимое упрямство, Рори понимал, что она будет сопротивляться до тех пор, пока он силой не заставит ее подчиниться. Он вдруг подумал, что в пылу борьбы он мог бы причинить ей боль, и эта мысль заставила его ужаснуться.
Господи, да что же с ним такое происходит?
Он переживает о том, что мог причинить ей боль, когда она только что пыталась пригвоздить его к стене стрелой из арбалета! Рори совсем запутался. В нем бушевали эмоции, полностью противоречащие друг другу.
Ярость боролась с вожделением; нежность – со злостью.
Но сильнее всего было разъедающее душу разочарование.
Рори отпустил руки Джоанны и выпрямился. Кажется, он злился на самого себя даже сильнее, чем на Джоанну или ее братца-молокососа. Презрительно обозвав себя вполголоса недоумком, он подошел к столу, взял фляжку и направился к двери. На пороге он через плечо бросил взгляд на Джоанну.
Она лежала на кровати на животе, обхватив руками голову, и рыдала так, словно у нее разрывалось сердце.
Его маленькая нежная невеста рыдала из-за того, что ей не удалось убить его.
Рори молча вышел и закрыл за собой дверь, давая возможность своей коварной, как и все Макдональды, жене утопить в соленых слезах свое разочарование.
Прохладный вечерний воздух и согревающий напиток из серебряной фляги сделали свое дело – Рори немного успокоился. Сжимая в одной руке фляжку, а другой опираясь на каменный парапет, он смотрел в темное звездное небо. Луна серебристым светом заливала долину внизу, и казалось, что все вокруг нереально, создано по прихоти какого-то очень грустного волшебника.
Рори не хотелось возвращаться в зал, где гости все еще праздновали его свадьбу. Жених, в брачную ночь так скоро вернувшийся за праздничный стол, обязательно вызовет недоумение и пересуды. А Рори совсем не хотелось видеть удивленно поднятые брови и вопросительные взгляды, да и пищу для сплетен давать не хотелось. Именно поэтому он, перескакивая сразу через две ступеньки, поднялся наверх, на башню, и теперь старался успокоиться при помощи доброго шотландского виски. Он глядел на безжизненные далекие звезды, на холодную луну, бесстрастно взирающую на него с небес, и радовался, что уж им-то до него нет никакого дела.
Значит, пока он заучивал стихи для своей жены, она готовилась убить его. Прекрасно!
Боже правый, каким же невероятным ослом он себя выставил!
А это идиотское решение танцевать с невестой, когда все прекрасно знают, что он танцует не лучше дрессированного медведя?!
Заставил всех ждать Джоанну, пока она переодевалась в прекрасное подвенечное платье, простив ей в мгновение ока то, что она целую неделю дурачила его, переодевшись дворовым мальчиком. Да, конечно, он разгадал эту ее хитрость в первый же день, но она-то об этом не знала! Он сам позволил ей дурачить себя.
Затащил ее в библиотеку, пытался соблазнить, почему-то испытывая неловкость от собственного признания в том, что у него были другие женщины! Ему двадцать восемь лет, и он никому не давал обетов верности. Не думает же она, что до встречи с ней он жил как монах?!
Черт возьми, а все из-за того, что он пытался быть кем-то другим, а не самим собой. Надо было наплевать на мечты Джоанны о рыцаре в сияющих доспехах и заставить ее согласиться с тем, что ей придется жить с главой клана Маклинов. Он такой, какой есть, и нечего было изображать из себя невесть кого. В конце концов, она уже достаточно взрослая, чтобы расстаться с детскими иллюзиями. Ей семнадцать, а ведь многих девушек выдают замуж в четырнадцать, а в пятнадцать они уже имеют детей.
Леди Маклин должна понять, что вышла замуж за человека, для которого практические вопросы стояли, стоят и будут стоять на первом месте. Он не верит в романтическую любовь и никогда, черт возьми, не будет притворяться, что для него все эти романтические бредни имеют хоть какое-то значение. Она должна радоваться тому, что ее муж будет заботиться об их благосостоянии, разумно руководить делами в поместье, охранять ее и их детей от врагов и опасностей.
Господи, да что же еще нужно разумной жене?
Рори поднес к губам фляжку и сделал большой глоток живительной влаги. Облокотившись на парапет, он смотрел на долину внизу, на толстые стены замка, на навесную башню и сторожку у ворот, где уже начались строительные работы. Тихая долина, озеро с широкой лунной дорожкой, дальний лес – разве не об этом он мечтал? Замок-крепость с толстыми, надежными стенами, обширные земли, неисчислимое богатство… И молодая жена, которая подарит ему наследников.
Рори постоянно прихлебывал из фляжки обжигающий напиток, но даже виски не заглушало чувства опустошенности в его душе.
Его жена видела в нем только чудовище.
Рори с горечью вспомнил день, когда он вышел из себя и выкрикнул нелестные эпитеты в адрес родителей Джоанны. Он вполне понимал ее чувства. Если бы кто-нибудь посмел назвать его маму, добрейшую леди Эмму, ведьмой, то не прожил бы на свете и часа.
Конечно, Рори совершил тогда большую ошибку. Но это была ошибка, которую можно исправить, нужно только время. Множество браков заключается и при менее благоприятных обстоятельствах, бывает и так, что новобрачные начинают совместную жизнь, вообще не зная друг друга. И ничего, живут вполне счастливо. Может, если он скажет Джоанне, что сожалеет о своих словах, она сможет простить его, и тогда они попробуют начать все сначала, как если бы они только что познакомились?
Сделав последний глоток виски, Рори убрал фляжку в меховую сумку. Он дал своей несчастной невесте достаточно времени, чтобы выплакаться и заснуть. Когда она проснется, он будет рядом с ней на их широкой супружеской кровати. Тогда он попросит у нее прощения за те слова, которые он сказал про ее родителей, а потом они займутся тем, чем и положено заниматься молодоженам в брачную ночь. И если ему повезет, он в недалеком будущем обзаведется наследником.
Во второй раз за этот вечер Рори вошел в свою спальню. Свечи почти догорели, огонь в камине погас, остались только тлеющие угли. Комнату освещал только лунный свет, падающий через высокое окно.
На полу среди осколков разбитого стекла валялся сломанный арбалет. Стрела все еще торчала в двери.
Джоанна лежала, уткнувшись лицом в подушку, точно так же, как когда он уходил. Было не ясно, спит она или только притворяется. Осторожно обходя осколки стекла, Рори подошел к кровати. Джоанна не шелохнулась.
Рори нагнулся и тронул ее за плечо.
– Джоанна, – тихо позвал он, – прости мне мои слова о твоих родителях.
Она не пошевелилась, и Рори понимающе улыбнулся – теперь она будет играть в молчанку, чтобы наказать его.
Женщины так чертовски предсказуемы!
– Джоанна, – позвал он чуть громче.
Он не позволит ей вывести его из себя еще раз.
Опять никакой реакции. Рори перевернул ее на спину и посмотрел в заплаканное лицо. Она крепко спала. Глубоко вдохнув, Рори натянул на нее покрывало. Она тут же повернулась на бок и свернулась калачиком под теплым покрывалом. Рори нагнулся и нежно поцеловал ее в щеку.
Затем он быстро стянул с себя одежду и улегся на кровать. Подложив поудобней подушки, он закинул руки за голову и уставился невидящим взглядом на голубой полог.
Он, конечно, мог бы и разбудить леди Маклин, хотя знал, что обычно она спит как убитая.
Потом он мог бы настоять на исполнении супружеского долга.
Но ему было нужно, чтобы его нежная невеста пришла к нему по собственной воле. Он хотел видеть желание в ее голубых глазах.
Проклятье! Похоже, эта ночка будет не из легких. Но зато завтра все будет по-другому. Никакого сопротивления с ее стороны не будет, и тогда его прелестная жена познает – разумеется, под его чутким руководством – все прелести и радости супружеских отношений.
16
На следующее утро Джоанна постепенно просыпалась, с удивлением обнаружив, что она лежит не на полу перед кухонным очагом, а в своей собственной кровати. Она смутно помнила ощущение большого мускулистого тела рядом с собой. И, похоже, этот мужчина проспал рядом с ней всю ночь! Вспомнив уютное тепло, исходившее от него, Джоанна резко села на постели и широко раскрыла глаза.
Боже правый, он же был голый!
Она в этом совершенно уверена.
Щеки Джоанны вспыхнули, она натянула одеяло до подбородка и подозрительно оглядела комнату. Ее разъяренного мужа нигде не было видно. Только осколки стекла на полу и стрела, глубоко вонзившаяся в дубовую дверь, говорили о том, что вчерашние события произошли наяву, а не в кошмарном сне.
Видит бог, Маклин был ужасно разгневан.
Джоанна на самом деле вовсе не собиралась убивать его. Она только хотела, чтобы он признался, что обвинил ее мать в колдовстве. Ну что ж, он признался, ладно. Но ведь в его голосе не было и тени раскаяния! Джоанна презрительно фыркнула. А чего еще можно ждать от негодяя, который спокойно может отправить невинного человека на виселицу?
Приглушенный стук молотков, доносившийся снаружи, заставил Джоанну вскочить с кровати. Она подбежала к окну, открыла ставни и уставилась на представшую ее взору картину, не веря своим глазам. Команда рабочих снимала старую проржавевшую подъемную решетку, которая защищала главные ворота. Кругом валялись инструменты, неподалеку лежала новая решетка, и Джоанна поняла, что Маклин начал работы по укреплению замка, о которых говорил недавно.
Стараясь не наступить на осколки стекла, Джоанна быстро оделась и со всех ног бросилась вниз по лестнице. Когда она бежала через большой зал, гости удивленно смотрели на нее, но она не стала терять время на объяснения.
Обычно на следующий день после брачной ночи смущенная невеста старалась не показываться на люди, но Джоанне нечего было смущаться.
Джоанна вышла из главной башни и незаметно подошла к своему так называемому мужу, который, конечно же, никогда не будет ее настоящим мужем, что бы он там себе ни думал. Он стоял спиной к Джоанне и внимательно наблюдал за работой, не подозревая о ее присутствии.
– Остановитесь! – крикнула она рабочим, которые удивленно обернулись на ее голос. – Прекратите сейчас же! Все вы, немедленно остановитесь!
Ее люди недоуменно пожимали плечами, не понимая, что происходит. Потом они посмотрели на Маклина, как бы ожидая дальнейших распоряжений.
– Продолжайте, – спокойно сказал он. – Опускайте решетку. – Он подождал, пока они опять принялись за работу, и повернулся к Джоанне.
Она смотрела на него сверкающими от ярости глазами, но он встретил этот взгляд с улыбкой.
– Ну, наконец-то вы проснулись, леди Маклин. Я вообще-то видел, как вы умеете спать, – когда вы спали возле очага на кухне, – поэтому не думал, что вас могут разбудить удары молотка по металлической решетке. Тем не менее, выглядите вы прекрасно.
Джоанна вспыхнула. Все мужчины, работавшие рядом и слышавшие эти слова, были уверены, что виновник того, что она так долго спала сегодня, стоит перед ней и блаженно улыбается.
– Эту работу необходимо немедленно остановить, – сердито заявила Джоанна.
Маклин шагнул к ней и накрутил на палец шелковистый локон. У нее не было времени тщательно причесаться, она просто несколько раз провела щеткой по волосам, оставив их распущенными по плечам.
– Я не могу терять день только потому, что я – молодожен, – мягко сказал Рори. – А вот после обеда у нас с тобой будет достаточно времени для неспешного разговора.
В его распутных глазах сверкнула искорка, одновременно вспыхнул изумруд у него в ухе. Джоанне стало совершенно ясно: он не ограничится просто разговорами. Господи, может этот человек думать о чем-нибудь еще, кроме распутства?
Маклин смотрел на свою невесту с откровенным вожделением. Тем временем рабочие, все из клана Макдональдов, нанятые в близлежащих деревнях, сняли ржавую решетку и положили ее на землю рядом с новой.
Джоанна уперлась руками в бедра и грозно посмотрела на них.
– Немедленно поставьте старую решетку на место, – скомандовала она.
Никто из рабочих даже не шевельнулся, чтобы выполнить ее распоряжение. Правда, они с некоторым испугом посмотрели на Маклина и, когда тот коротко кивнул, продолжили выбивать ржавые петли из полусгнивших деревянных ворот, закрывающих главный вход. Джоанна пришла в состояние, близкое к панике. Она оглядела двор и везде увидела занятых работой людей. Старший каменщик со своими подмастерьями изучал планы и чертежи. Бригада разнорабочих начала копать новый колодец, остальные были заняты заменой задних ворот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42
Его остановило только то, что сосунку было всего шестнадцать лет, и он тоже попался в сети наследницы Макдональдов. Если уж такой умудренный жизненным опытом воин, как Рори, не разгадал ее истинного характера, то чего можно было требовать от зеленого юнца?
Рори развернул мальчишку лицом к двери и, придав ему скорости пинком под зад, прогремел:
– Убирайся отсюда к черту!
Эндрю не удержался на подкашивающихся ногах и приземлился на все четыре конечности, но тут же вскочил и мгновенно скрылся в темном коридоре.
Джоанна решила, что ей тоже не стоит больше тут задерживаться, и направилась было к двери, но Рори схватил ее за рубашку, втащил обратно в комнату и закрыл дверь.
– Нет уж, ты никуда не пойдешь.
Рори был разъярен сверх всякой меры, но даже и в таком состоянии он беспокоился о Джоанне. Он осмотрел ее босые ноги, опасаясь, что она могла порезаться об осколки бокала. Убедившись, что ее ступни целы и нигде нет крови, он немного успокоился.
– Пусти меня, – проговорила она, извиваясь как угорь, стараясь освободиться от его железной хватки. – Не смей… прикасаться… ко мне, ты, чудовище! После того… как ты сказал эти… ужасные слова… о моих родителях… не смей…
Рори ухватил прядь ее волос и слегка потянул, чтобы она подняла голову. Он заглянул в ее синие глаза и увидел, что они сверкают от ярости и набежавших слез. Длинные ресницы намокли и слиплись, на их кончиках блестели крупные капли.
– Мне бы надо было положить тебя поперек колен и как следует отшлепать, – стиснув зубы, сказал он.
– А мне надо было застрелить тебя! – выкрикнула Джоанна.
Рори смачно выругался, подхватил Джоанну на руки, подошел к кровати и бросил свою жену на подушки.
Прежде чем она успела вскочить, он прижал ее руки к перине по обе стороны от головы и склонился над ней.
– Ты хотела знать, действительно ли я назвал твоего отца предателем, а мать – ведьмой? – прорычал он. – Ну конечно, назвал! Ни один здравомыслящий шотландец не заключит добровольно брак с вероломными Макдональдами!
– Однако ты согласился довольно скоро, когда узнал величину моего приданого, – ответила Джоанна, презрительно скривившись. – Ах, простите, пожалуйста, лэрд Маклин, но я почему-то не чувствую себя польщенной.
Она была прекрасна в гневе. Глаза, казавшиеся сейчас почти черными, сверкали, рыжие локоны разметались по подушке, щеки разрумянились, на висках сквозь тонкую кожу просвечивали голубенькие жилки.
От нее исходил тонкий аромат роз, и Рори почувствовал, что желание нарастает в нем со скоростью летящей стрелы.
По-видимому, Джоанна прочла это в его глазах, потому что ее гнев вдруг сменился страхом.
– Пусти меня, – попросила она сдавленным голосом.
Рори шумно дышал, стараясь успокоиться и взять себя в руки. Он не мог понять, когда и почему вдруг события приняли такой оборот. Что могло испортить такую прекрасную, романтическую ночь? Ведь он так здорово все спланировал!
Боже правый, мало кто из женщин мог довести здорового, сильного мужика до помешательства. Похоже, что Джоанне в этом деле нет равных.
– Со смирением и послушанием в постели и за трапезой, – ерничая, повторил Рори. – Интересно, Макдональды хоть когда-нибудь выполняют свои обещания?
– Выполняют, но обещания, данные порядочным людям, а не подлым негодяям, которые клевещут на их родителей, – отрезала Джоанна. – К таким и отношение соответствующее.
– Господи, Джоанна, кто бы говорил! – возмутился Рори. – Не ты ли в первую брачную ночь пыталась убить своего собственного мужа?
По тому, как она вспыхнула, Рори понял, что попал в цель.
– Я тебя ненавижу! – закричала Джоанна, и по ее щекам побежали слезы. – И всегда буду ненавидеть!
Рори посмотрел на нее, и у него сжалось сердце. Он мысленно проклял слюнявого идиота, который разрушил те теплые и нежные взаимоотношения, которые только-только стали устанавливаться между ними.
Ощущение пустоты пронзило его грудь, как холодный стальной клинок. Он имел полное право перед богом и людьми взять Джоанну прямо сейчас, но не мог этого сделать. Он был слишком разъярен и напряжен, чтобы терпеливо обучать свою невинную невесту любовным играм, а Джоанна слишком напугана, чтобы принять это как должное.
Если он сейчас попытается воспользоваться своими правами, она будет сопротивляться. Зная ее невообразимое упрямство, Рори понимал, что она будет сопротивляться до тех пор, пока он силой не заставит ее подчиниться. Он вдруг подумал, что в пылу борьбы он мог бы причинить ей боль, и эта мысль заставила его ужаснуться.
Господи, да что же с ним такое происходит?
Он переживает о том, что мог причинить ей боль, когда она только что пыталась пригвоздить его к стене стрелой из арбалета! Рори совсем запутался. В нем бушевали эмоции, полностью противоречащие друг другу.
Ярость боролась с вожделением; нежность – со злостью.
Но сильнее всего было разъедающее душу разочарование.
Рори отпустил руки Джоанны и выпрямился. Кажется, он злился на самого себя даже сильнее, чем на Джоанну или ее братца-молокососа. Презрительно обозвав себя вполголоса недоумком, он подошел к столу, взял фляжку и направился к двери. На пороге он через плечо бросил взгляд на Джоанну.
Она лежала на кровати на животе, обхватив руками голову, и рыдала так, словно у нее разрывалось сердце.
Его маленькая нежная невеста рыдала из-за того, что ей не удалось убить его.
Рори молча вышел и закрыл за собой дверь, давая возможность своей коварной, как и все Макдональды, жене утопить в соленых слезах свое разочарование.
Прохладный вечерний воздух и согревающий напиток из серебряной фляги сделали свое дело – Рори немного успокоился. Сжимая в одной руке фляжку, а другой опираясь на каменный парапет, он смотрел в темное звездное небо. Луна серебристым светом заливала долину внизу, и казалось, что все вокруг нереально, создано по прихоти какого-то очень грустного волшебника.
Рори не хотелось возвращаться в зал, где гости все еще праздновали его свадьбу. Жених, в брачную ночь так скоро вернувшийся за праздничный стол, обязательно вызовет недоумение и пересуды. А Рори совсем не хотелось видеть удивленно поднятые брови и вопросительные взгляды, да и пищу для сплетен давать не хотелось. Именно поэтому он, перескакивая сразу через две ступеньки, поднялся наверх, на башню, и теперь старался успокоиться при помощи доброго шотландского виски. Он глядел на безжизненные далекие звезды, на холодную луну, бесстрастно взирающую на него с небес, и радовался, что уж им-то до него нет никакого дела.
Значит, пока он заучивал стихи для своей жены, она готовилась убить его. Прекрасно!
Боже правый, каким же невероятным ослом он себя выставил!
А это идиотское решение танцевать с невестой, когда все прекрасно знают, что он танцует не лучше дрессированного медведя?!
Заставил всех ждать Джоанну, пока она переодевалась в прекрасное подвенечное платье, простив ей в мгновение ока то, что она целую неделю дурачила его, переодевшись дворовым мальчиком. Да, конечно, он разгадал эту ее хитрость в первый же день, но она-то об этом не знала! Он сам позволил ей дурачить себя.
Затащил ее в библиотеку, пытался соблазнить, почему-то испытывая неловкость от собственного признания в том, что у него были другие женщины! Ему двадцать восемь лет, и он никому не давал обетов верности. Не думает же она, что до встречи с ней он жил как монах?!
Черт возьми, а все из-за того, что он пытался быть кем-то другим, а не самим собой. Надо было наплевать на мечты Джоанны о рыцаре в сияющих доспехах и заставить ее согласиться с тем, что ей придется жить с главой клана Маклинов. Он такой, какой есть, и нечего было изображать из себя невесть кого. В конце концов, она уже достаточно взрослая, чтобы расстаться с детскими иллюзиями. Ей семнадцать, а ведь многих девушек выдают замуж в четырнадцать, а в пятнадцать они уже имеют детей.
Леди Маклин должна понять, что вышла замуж за человека, для которого практические вопросы стояли, стоят и будут стоять на первом месте. Он не верит в романтическую любовь и никогда, черт возьми, не будет притворяться, что для него все эти романтические бредни имеют хоть какое-то значение. Она должна радоваться тому, что ее муж будет заботиться об их благосостоянии, разумно руководить делами в поместье, охранять ее и их детей от врагов и опасностей.
Господи, да что же еще нужно разумной жене?
Рори поднес к губам фляжку и сделал большой глоток живительной влаги. Облокотившись на парапет, он смотрел на долину внизу, на толстые стены замка, на навесную башню и сторожку у ворот, где уже начались строительные работы. Тихая долина, озеро с широкой лунной дорожкой, дальний лес – разве не об этом он мечтал? Замок-крепость с толстыми, надежными стенами, обширные земли, неисчислимое богатство… И молодая жена, которая подарит ему наследников.
Рори постоянно прихлебывал из фляжки обжигающий напиток, но даже виски не заглушало чувства опустошенности в его душе.
Его жена видела в нем только чудовище.
Рори с горечью вспомнил день, когда он вышел из себя и выкрикнул нелестные эпитеты в адрес родителей Джоанны. Он вполне понимал ее чувства. Если бы кто-нибудь посмел назвать его маму, добрейшую леди Эмму, ведьмой, то не прожил бы на свете и часа.
Конечно, Рори совершил тогда большую ошибку. Но это была ошибка, которую можно исправить, нужно только время. Множество браков заключается и при менее благоприятных обстоятельствах, бывает и так, что новобрачные начинают совместную жизнь, вообще не зная друг друга. И ничего, живут вполне счастливо. Может, если он скажет Джоанне, что сожалеет о своих словах, она сможет простить его, и тогда они попробуют начать все сначала, как если бы они только что познакомились?
Сделав последний глоток виски, Рори убрал фляжку в меховую сумку. Он дал своей несчастной невесте достаточно времени, чтобы выплакаться и заснуть. Когда она проснется, он будет рядом с ней на их широкой супружеской кровати. Тогда он попросит у нее прощения за те слова, которые он сказал про ее родителей, а потом они займутся тем, чем и положено заниматься молодоженам в брачную ночь. И если ему повезет, он в недалеком будущем обзаведется наследником.
Во второй раз за этот вечер Рори вошел в свою спальню. Свечи почти догорели, огонь в камине погас, остались только тлеющие угли. Комнату освещал только лунный свет, падающий через высокое окно.
На полу среди осколков разбитого стекла валялся сломанный арбалет. Стрела все еще торчала в двери.
Джоанна лежала, уткнувшись лицом в подушку, точно так же, как когда он уходил. Было не ясно, спит она или только притворяется. Осторожно обходя осколки стекла, Рори подошел к кровати. Джоанна не шелохнулась.
Рори нагнулся и тронул ее за плечо.
– Джоанна, – тихо позвал он, – прости мне мои слова о твоих родителях.
Она не пошевелилась, и Рори понимающе улыбнулся – теперь она будет играть в молчанку, чтобы наказать его.
Женщины так чертовски предсказуемы!
– Джоанна, – позвал он чуть громче.
Он не позволит ей вывести его из себя еще раз.
Опять никакой реакции. Рори перевернул ее на спину и посмотрел в заплаканное лицо. Она крепко спала. Глубоко вдохнув, Рори натянул на нее покрывало. Она тут же повернулась на бок и свернулась калачиком под теплым покрывалом. Рори нагнулся и нежно поцеловал ее в щеку.
Затем он быстро стянул с себя одежду и улегся на кровать. Подложив поудобней подушки, он закинул руки за голову и уставился невидящим взглядом на голубой полог.
Он, конечно, мог бы и разбудить леди Маклин, хотя знал, что обычно она спит как убитая.
Потом он мог бы настоять на исполнении супружеского долга.
Но ему было нужно, чтобы его нежная невеста пришла к нему по собственной воле. Он хотел видеть желание в ее голубых глазах.
Проклятье! Похоже, эта ночка будет не из легких. Но зато завтра все будет по-другому. Никакого сопротивления с ее стороны не будет, и тогда его прелестная жена познает – разумеется, под его чутким руководством – все прелести и радости супружеских отношений.
16
На следующее утро Джоанна постепенно просыпалась, с удивлением обнаружив, что она лежит не на полу перед кухонным очагом, а в своей собственной кровати. Она смутно помнила ощущение большого мускулистого тела рядом с собой. И, похоже, этот мужчина проспал рядом с ней всю ночь! Вспомнив уютное тепло, исходившее от него, Джоанна резко села на постели и широко раскрыла глаза.
Боже правый, он же был голый!
Она в этом совершенно уверена.
Щеки Джоанны вспыхнули, она натянула одеяло до подбородка и подозрительно оглядела комнату. Ее разъяренного мужа нигде не было видно. Только осколки стекла на полу и стрела, глубоко вонзившаяся в дубовую дверь, говорили о том, что вчерашние события произошли наяву, а не в кошмарном сне.
Видит бог, Маклин был ужасно разгневан.
Джоанна на самом деле вовсе не собиралась убивать его. Она только хотела, чтобы он признался, что обвинил ее мать в колдовстве. Ну что ж, он признался, ладно. Но ведь в его голосе не было и тени раскаяния! Джоанна презрительно фыркнула. А чего еще можно ждать от негодяя, который спокойно может отправить невинного человека на виселицу?
Приглушенный стук молотков, доносившийся снаружи, заставил Джоанну вскочить с кровати. Она подбежала к окну, открыла ставни и уставилась на представшую ее взору картину, не веря своим глазам. Команда рабочих снимала старую проржавевшую подъемную решетку, которая защищала главные ворота. Кругом валялись инструменты, неподалеку лежала новая решетка, и Джоанна поняла, что Маклин начал работы по укреплению замка, о которых говорил недавно.
Стараясь не наступить на осколки стекла, Джоанна быстро оделась и со всех ног бросилась вниз по лестнице. Когда она бежала через большой зал, гости удивленно смотрели на нее, но она не стала терять время на объяснения.
Обычно на следующий день после брачной ночи смущенная невеста старалась не показываться на люди, но Джоанне нечего было смущаться.
Джоанна вышла из главной башни и незаметно подошла к своему так называемому мужу, который, конечно же, никогда не будет ее настоящим мужем, что бы он там себе ни думал. Он стоял спиной к Джоанне и внимательно наблюдал за работой, не подозревая о ее присутствии.
– Остановитесь! – крикнула она рабочим, которые удивленно обернулись на ее голос. – Прекратите сейчас же! Все вы, немедленно остановитесь!
Ее люди недоуменно пожимали плечами, не понимая, что происходит. Потом они посмотрели на Маклина, как бы ожидая дальнейших распоряжений.
– Продолжайте, – спокойно сказал он. – Опускайте решетку. – Он подождал, пока они опять принялись за работу, и повернулся к Джоанне.
Она смотрела на него сверкающими от ярости глазами, но он встретил этот взгляд с улыбкой.
– Ну, наконец-то вы проснулись, леди Маклин. Я вообще-то видел, как вы умеете спать, – когда вы спали возле очага на кухне, – поэтому не думал, что вас могут разбудить удары молотка по металлической решетке. Тем не менее, выглядите вы прекрасно.
Джоанна вспыхнула. Все мужчины, работавшие рядом и слышавшие эти слова, были уверены, что виновник того, что она так долго спала сегодня, стоит перед ней и блаженно улыбается.
– Эту работу необходимо немедленно остановить, – сердито заявила Джоанна.
Маклин шагнул к ней и накрутил на палец шелковистый локон. У нее не было времени тщательно причесаться, она просто несколько раз провела щеткой по волосам, оставив их распущенными по плечам.
– Я не могу терять день только потому, что я – молодожен, – мягко сказал Рори. – А вот после обеда у нас с тобой будет достаточно времени для неспешного разговора.
В его распутных глазах сверкнула искорка, одновременно вспыхнул изумруд у него в ухе. Джоанне стало совершенно ясно: он не ограничится просто разговорами. Господи, может этот человек думать о чем-нибудь еще, кроме распутства?
Маклин смотрел на свою невесту с откровенным вожделением. Тем временем рабочие, все из клана Макдональдов, нанятые в близлежащих деревнях, сняли ржавую решетку и положили ее на землю рядом с новой.
Джоанна уперлась руками в бедра и грозно посмотрела на них.
– Немедленно поставьте старую решетку на место, – скомандовала она.
Никто из рабочих даже не шевельнулся, чтобы выполнить ее распоряжение. Правда, они с некоторым испугом посмотрели на Маклина и, когда тот коротко кивнул, продолжили выбивать ржавые петли из полусгнивших деревянных ворот, закрывающих главный вход. Джоанна пришла в состояние, близкое к панике. Она оглядела двор и везде увидела занятых работой людей. Старший каменщик со своими подмастерьями изучал планы и чертежи. Бригада разнорабочих начала копать новый колодец, остальные были заняты заменой задних ворот.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42