– Наша помолвка не может состояться, пока не придет разрешение из Рима.
Эндрю упер руки в бедра, его губы искривила презрительная усмешка.
– А ты, конечно, никак не можешь подождать, пока придет разрешение, – язвительно заметил он.
В тех редких случаях, когда они оставались наедине, Эндрю всегда старался оказывать Джоанне знаки внимания. Но поскольку проделывал он это довольно бестолково и часто даже нагло, то обычно получал пощечину.
Джоанна повернулась к Эвину в надежде, что хоть с ним можно будет разговаривать нормально:
– А что еще я могла? Я делала все, что было в моих силах, чтобы меня не опознали. Сегодня утром я пришла в церковь в полной уверенности, что Маклин считает меня мальчиком. А когда он повел меня к алтарю, я вынуждена была произнести слова клятвы, иначе меня обвинили бы в измене за неисполнение воли короля.
Эвин схватил Джоанну за руку и подтолкнул ее к нише в каменной стене. Он понизил голос, хотя, кроме них, здесь никого не было.
– Но сейчас ты можешь кое-что сделать, Джоанна, – требовательным тоном сказал он.
– Да, я знаю, – сухо ответила она.
Интересно, он что, думает, что она собиралась охотно запрыгнуть в постель к Морскому Дракону?
Темные глаза Эвина сверкнули в слабом лунном свете, падавшем из окна. На его тонких губах появилась довольная улыбка.
– Значит, сегодня ночью ты убежишь с нами?
– Ты спятил?
Они оба смотрели на нее сурово и непреклонно, и Джоанна невольно попятилась:
– Как я могу убежать, когда в замке полным-полно солдат Маклина и любой из них жизнь отдаст, чтобы остановить меня? Кроме того, вы же знаете, что они, не задумываясь, убьют любого, кто попытается увести меня!
Эвин смотрел на нее, грозно сдвинув брови, поэтому она продолжила более спокойно:
– Мое замужество не более чем несколько слов, написанных на бумаге. Оно не может считаться состоявшимся, пока мы не стали физически близки. Сегодня ночью, когда Маклин придет ко мне в спальню, я не позволю ему и пальцем притронуться ко мне.
Эвин презрительно рассмеялся:
– Ты что, в самом деле, думаешь, что сможешь справиться с Маклином, если он вознамерится осуществить свои супружеские права? – Он придвинулся к ней ближе и махнул рукой в сторону закрытой двери в спальню. – Ты рассчитываешь, что сможешь провести ночь в одной спальне с главой клана Маклинов и удержишь его от физической близости?
– Именно так я и намерена поступить, – гордо вздернула подбородок Джоанна.
– Тебе не придется удерживать его всю ночь, – горячо заговорил Эндрю. – У моего отца есть план получше. – Он откинул со лба длинную прядь волос и хихикнул, как напроказивший мальчишка. – Под твою кровать я спрятал оружие!
– Оружие! – ахнула Джоанна.
– Тебе понадобится наша помощь, девочка, – сказал Эвин. – Мы проследим, чтобы ты исчезла раньше, чем он изнасилует тебя.
– Он не будет делать этого против моей воли, – затрясла головой Джоанна.
– Ради бога, девочка! – саркастически засмеялся Эвин. – Ты сама себя обманываешь. Маклин ненавидит всех, кто носит имя Макдональд. Ты что, не знаешь, что все говорят об этой женитьбе? – Он печально покачал головой. – Маклин никогда не хотел жениться на тебе. Он категорически отказывался от предложения короля взять в жены наследницу Макдональдов. Подлый ублюдок согласился на этот альянс только под угрозой сурового наказания.
Джоанна гордо выпрямилась и стала смотреть на стену у него за плечом.
– Я знаю, что он не хотел жениться на мне, – процедила она сквозь стиснутые зубы. – Я тоже не горела желанием выходить за него замуж.
Эвин взял Джоанну за подбородок и заставил смотреть себе в глаза.
– Если у тебя нет никакой гордости за клан Макдональдов, – проскрежетал он, – или за своего отца, храброго горца, который погиб, сражаясь за старого короля Стюарта, то, может, у тебя осталась хоть крупица гордости за твою англичанку-мать?
Джоанна смотрела в его полные ярости глаза, и мрачное предчувствие сжало ей сердце. Она откинула его руку прочь и, борясь с непрошеными слезами, сдавленно спросила:
– А при чем здесь моя мама?
Эвин отступил на шаг назад и холодно посмотрел на нее.
– Ты что, ничего не знаешь, девочка? – с сомнением спросил он. – Маклин заявил, что он лучше будет гореть в аду, чем женится на той, чьими родителями были предатель и ведьма.
Обвинение ее матери в колдовстве ошеломило Джоанну. От подобной клеветы бедная женщина, наверное, перевернулась в гробу в своей могиле. Джоанна знала, что могло последовать за таким обвинением. Гроб с телом ее матери вырыли бы из земли и сожгли бы на костре либо бросили бы в озеро, чтобы посмотреть, утонет он или нет. Джоанна выставила вперед руку, как бы защищаясь от видения, которое промелькнуло перед ее глазами. У нее так сжалось горло, что она с трудом могла выговорить:
– Я… Я тебе не верю. С какой стати он стал бы обвинять маму в колдовстве? Он даже и не знал ее никогда.
– Да ты и не должна мне верить, Джоанна, – мягко заговорил Эвин. – Спроси своего ублюдочного жениха, – он качнул подбородком в сторону лестницы, – спроси у любого, кто сейчас празднует свадьбу легковерной невесты Макдональд с ее заклятым врагом. Оскорбительный отказ Маклина жениться на тебе был слышен даже через закрытые двери. И все королевские придворные знают об этом, потому что половина из них слышала это своими ушами. Они все хихикали в кулачок, пока ты с радостной улыбкой танцевала с человеком, который посмел назвать твоего героического отца предателем, а твою бедную маму – ведьмой.
По его абсолютно уверенному тону Джоанна поняла, что он говорит правду. Рори действительно обвинил ее милую, дорогую мамочку в колдовстве. Джоанна почувствовала, что рушатся все ее надежды на счастливое будущее. Ее сердце было разбито, и от этого она ощущала почти невыносимую боль. Ее детские мечты рассыпались в прах. Человек, способный сказать гадость про такую добрую и нежную женщину, как леди Анна, способен на все. От него можно ожидать любых неприятностей. Как наивно было с ее стороны надеяться на взаимопонимание и хорошие отношения с Маклином!
Нет никаких рыцарей в сияющих доспехах, нет никаких прекрасных дам.
Только драконы с черными сердцами, которые доставляют старых, беспомощных людей на казнь и клеветой очерняют добропорядочных женщин.
Бесчеловечные и жестокие драконы, которые обманывают и соблазняют глупеньких, доверчивых дурочек.
Джоанне вдруг стало не по себе в этом темном коридоре. Она вздрогнула и сжала руки. У нее так дрожали губы, что она с трудом могла говорить.
– Хорошо, – наконец сказала она. – Я спрошу его. Сегодня я добьюсь от него правды.
На бородатом лице Эвина сверкнули зубы.
– Надеюсь, у него хватит мужества признаться, – язвительно сказал он.
Неожиданно Эндрю схватил Джоанну за руку.
– Под твоей кроватью заряженный арбалет, Джоанна, – горячо зашептал он. – Дождись, пока женщины уйдут, а Маклин явится в спальню. Пока он будет раздеваться, достань арбалет из-под кровати и…
– Я не буду убивать его, – заявила Джоанна, вздернув подбородок. – Независимо от того, что он сказал или сделал, убивать его я не буду.
– Успокойся, девочка, тебе и не надо его убивать, – заверил ее Эвин. – Просто держи его на мушке, пока не придет Эндрю. Я обещаю тебе, что ждать придется не долго. Пока Маклин будет под прицелом твоего арбалета, Эндрю свяжет его и оставит целым и невредимым, но аккуратно упакованным там же, в спальне. А утром его найдут, но вас уже в замке не будет.
Эндрю не мог сдержать ликующей ухмылки.
– Мы сегодня же удерем из Кинлохлевена, – заявил он, – а потом, когда будем уже в Мингари, напишем прошение о признании твоего брака с Маклином недействительным.
– Я хочу услышать правду из уст самого Маклина, – твердо сказала Джоанна, – но я не хочу удирать, как испуганный зайчишка. Это мой замок. Это мои земли. Это мои люди, и я не брошу их на произвол судьбы.
– Ладно, Джоанна, – сказал Эвин, почесывая бороду.
Он бросил быстрый предупреждающий взгляд на сына.
– На этот раз поступим по-твоему, а дальше будет видно.
15
Рори открыл дверь их комнаты и увидел, что Джоанна ждет его, полулежа на высоких подушках на большой кровати с балдахином. Синий шелковый полог был откинут, и Рори невольно залюбовался открывшейся его взору картиной. Рыжие волосы Джоанны красиво выделялись на фоне белоснежных подушек. И вся она сейчас казалась ему такой прелестной, такой хрупкой посередине этой огромной кровати, что у Рори сжалось горло. Он смотрел на нее с почти благоговейным трепетом. Его сердце колотилось в груди, как, впрочем, у каждого жениха при виде ожидающей его в постели невесты.
На столе, на резном буфете, на каминной полке – везде горели свечи, наполняя комнату мерцающим золотистым светом. В камине жарко пылали поленья, и от этого в комнате было тепло и уютно.
Не отрывая взгляда от своей красавицы-жены, Рори шагнул в комнату и осторожно прикрыл за собой дверь.
На Джоанне была надета просторная кремовая ночная сорочка, стянутая у горла желтыми ленточками. По старой шотландской традиции жених должен был развязать все узелки на одежде невесты, поэтому сопровождавшие Джоанну женщины тщательно проследили, чтобы в ее волосах не осталось ни одной заколки и чтобы все до единой ленточки на ночной сорочке были завязаны.
Ее волосы, расчесанные до шелковистого блеска, свободно спадали по худеньким плечам, рассыпаясь по подушке красивыми локонами. Ярко-голубые глаза Джоанны казались огромными и светились в полумраке комнаты, отражая свет свечей. Она сидела неподвижно и молча наблюдала за Рори.
Рори почувствовал знакомое напряжение в паху. Знакомое уже желание обладать Джоанной пронзило его с особой остротой. Он испытывал это желание с той самой ночи, когда увидел ее спящей возле очага на кухне. Тогда он впервые разглядел, насколько она хороша, и с тех пор желание не покидало его. Но он не мог дать ему волю, он вынужден был ждать.
Теперь этому долгому ожиданию настал конец.
– Ты выглядишь изумительно, – сказал он, мысленно выругав себя за косноязычие.
Рыцарь в доспехах, казалось, глумливо ухмылялся, как бы говоря, что он-то уж смог бы сказать что-нибудь более изысканное.
Верхняя губа у Джоанны дрожала, и Рори понял, что она взволнована. Она попыталась улыбнуться, но губы не слушались, и она просто кивнула ему.
Рори чуть перевел дух. Она нервничала гораздо сильнее, чем он, а значит, скорее всего не заметила его неловкости. Но ему совершенно необходимо помочь ей расслабиться как физически, так и эмоционально, иначе их брачная ночь станет мучительной процедурой для них обоих.
Рори глубоко вздохнул, настраивая себя на медленную, неторопливую подготовку к предстоящему акту любви. Наверное, сначала неплохо было бы просто побеседовать, хотя, бог свидетель, светская беседа никогда не была для Рори легким делом. А сегодня его голова была занята вещами весьма далекими от какой-либо болтовни.
Тем не менее, он должен дать Джоанне достаточно времени, чтобы привыкнуть к тому, что она находится в спальне наедине с мужчиной, который собирается раздеться и забраться к ней в постель.
– Я, пожалуй, налью нам с тобой немного вина, – предложил он с улыбкой.
Джоанна попыталась ответить и открыла рот, но не смогла произнести ни звука. Она опять кивнула.
Рори подошел к высокому резному буфету, где стоял графин с вином и два хрустальных бокала, приготовленные специально для молодоженов. Рори узнал бокалы по кельтским узорам – это был подарок Кейра. Должно быть, леди Эмма заранее принесла графин и бокалы в спальню. Надо будет не забыть поблагодарить ее утром.
Повернувшись спиной к кровати, Рори про себя повторял строки из стихотворения, написанного Лакланом.
Он прочтет эти строчки вслух после того, как они выпьют немного вина, и она не будет так напряжена, сможет чуть-чуть расслабиться. Но надо будет сделать это до того, как желание совсем затуманит ему разум, иначе он не вспомнит ни строчки.
Рори ухмыльнулся сам себе. Кто бы мог подумать, что он станет декламировать романтическую чепуху, чтобы сделать приятное молодой девушке? В такое не поверил бы никто из тех, кто видел его на поле боя. Ну, или в спальне, если на то пошло.
Взяв в каждую руку по бокалу, он повернулся… и замер, увидев острую стрелу заряженного арбалета, направленную ему в живот.
Его маленькая, хрупкая невеста двумя трясущимися руками держала смертельное оружие.
Боже правый! Он слышал о неврозе девственниц, о том, что они совершают иногда глупости, но это было уже слишком.
– Положи его, Джоанна, – сказал Рори, стараясь, чтобы его голос звучал достаточно мягко.
Он сжал пальцами тонкие ножки бокалов.
– Нет… Пока… ты… не ответишь… на мои вопросы, – сквозь зубы процедила она.
Вот этого Рори никак не ожидал!
Она стояла, напряженно выпрямившись, упрямо подняв подбородок, и сверлила его взглядом.
Слишком поздно он понял, что нервозность Джоанны – это не обычная нервозность невесты перед брачной ночью. По какой-то непостижимой причине она была разгневана настолько, что с трудом могла говорить.
Она была в каких-то пяти шагах от него. Слишком близко, чтобы промахнуться, даже если она видела его сквозь слезы, застилающие глаза. И слишком далеко, чтобы он мог дотянуться до нее прежде, чем она спустит курок.
Он заговорил голосом, которого не смели ослушаться мужчины в три раза крупнее Джоанны в пылу битвы:
– Опусти этот чертов арбалет, Джоанна, пока стрела не вылетела.
Ее хрупкое тело задрожало от гнева.
– Сначала… Маклин… ты ответишь… на мои вопросы, – возразила она. – Ты говорил… что мой отец… предатель?
Рори сжал челюсти, сдерживая рвущиеся наружу проклятия.
Кто, черт возьми, сказал ей?
Сначала он как следует отшлепает Джоанну, а потом разберется с этим негодяем. С него надо шкуру живьем содрать!
Для того чтобы зарядить арбалет, требуется недюжинная сила. Обычно стрелок ставил его вертикально, зацеплял тетиву ногой и давил вниз, пока крючок спускового механизма не захватывал тетиву.
Миниатюрная Джоанна при всем желании не смогла бы сделать это сама.
– Кто зарядил арбалет, Джоанна? – спокойно спросил он, пристально глядя в ее пылающие гневом глаза.
Она смотрела на Рори и молчала, как будто не поняла вопроса. Он видел, что она близка к истерике. Да, кто-то – и Рори почти наверняка знал, кто – зарядил для нее смертельное оружие, так что ей оставалось только спустить курок.
Из такого оружия можно было поразить цель на расстоянии четырех сотен ярдов, и если бы Джоанна нажала на курок, то стрела со стальным наконечником просто пригвоздила бы Рори к резному дубовому буфету.
По щекам у Джоанны струились слезы.
– Ты… обвинил… мою маму… в колдовстве, ты… мерзкий сатир? – спросила она, всхлипывая после каждого слова.
Проклятье! Он лично вздернет болтливого ублюдка на дыбе, а потом выпотрошит и разорвет на кусочки.
– Джоанна, кто зарядил для тебя арбалет? – все так же спокойно и уверенно спросил Рори, осторожно делая шаг к ней. – Я знаю, что сама ты этого сделать не могла, девочка. Теперь скажи мне, кто дал тебе оружие, а я обещаю не сердиться на тебя.
Джоанна отступила на шаг, ее нервозность достигла предела. Очевидно, его спокойствие оказалось не той реакцией, которую она ожидала. Черт возьми, она что, ждала, что он бросится на колени к ее ногам и будет умолять о пощаде?
– Ты… ты… так говорил? – настойчиво продолжала спрашивать Джоанна. – Отвечай мне… ты… чудовищная ошибка природы! Я хочу знать правду, черт возьми! Ты называл… моего отца предателем… а мою милую, невинную мамочку… ведьмой?!
Напуганный мужчина обычно непредсказуем, но еще более непредсказуема близкая к истерике женщина. А последние слова Джоанны доказывали, что она как раз на грани истерики.
Криво улыбаясь, Рори пожал плечами. Затем он резким движением швырнул бокал в стену, и тот с громким звоном разлетелся на мелкие кусочки.
От неожиданности Джоанна вздрогнула и оглянулась на звук, автоматически нажав на курок. Стрела с металлическим наконечником вонзилась глубоко в дубовую дверь. В два прыжка Рори преодолел расстояние между ними, выхватил из ослабевших рук Джоанны страшное, но теперь безопасное оружие и швырнул его на кровать.
В эту минуту дверь распахнулась, и в комнату ворвался Эндрю. Он, по-видимому, ожидал увидеть Рори стоящим на коленях и умоляющим сохранить ему жизнь. Увидев совсем другую картину, он смутился и попятился.
– Я так и знал, – прорычал Рори.
Он схватил Эндрю за грудки и прижал его к стене.
– Ты, никчемный слизняк, – прогремел он, с каждым словом колотя Эндрю головой о стену. – Я раздавлю тебя как мокрицу!
Эндрю был перепуган до смерти. Его колени подгибались, руки висели как плети, он почти ничего не видел из-за застилающего глаза тумана.
Для острастки Рори приподнял его и несколько раз встряхнул, хотя ему хотелось превратить смазливое лицо этого щенка в кровавое месиво.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42