А счастлив ли он сам? В общем, наверное, да. Он любил свою жену и считал, что тогда принял верное решение.
– Мне хотелось бы получше узнать Денни и Тома. Я открою им визу и приглашу приехать ко мне.
– Отлично, – пробормотала Ева, хотя на самом деле такая перспектива ее пугала.
Имея богатого отца в Штатах, они оба могли отправиться жить и работать в Америку. Но решатся ли они на это без денег в кармане? Особенно Денни…
Даже сейчас Ева не могла преодолеть страх, живший в ней все эти годы, страх перед тем, что Деннис когда-нибудь вернется и дети увидят в нем замечательного, фантастического отца, по которому так много лет скучали, а мать, которая стирала, занималась работой по дому, вытирала им носы и водила к дантисту, потеряет свою привлекательность.
– Мамочка! – услышала она крик из гостиной.
– Тебе лучше уйти, – сказала Ева Деннису, который тотчас посмотрел на часы. – Вряд ли Робби достаточно хорошо себя чувствует, чтобы принимать гостей. Кроме того, я жду звонка с работы.
– Конечно, мне и самому пора. Здесь можно поймать такси или лучше вызвать по телефону? – Началась суета, поиски номеров телефонов такси.
– Мамочка!
– Иду, дорогой!
– Сходи посмотри, что там с ним. А мне надо сделать несколько звонков.
Наконец Ева попрощалась с ним, помахала рукой из дверного проема, буквально заставив себя улыбнуться.
Потом она с силой захлопнула дверь. Но на этом не остановилась, а пошла в гостиную и в течение нескольких минут под смех Робби тузила диванные подушки.
Пропади ты пропадом, Деннис! Пропади ты пропадом, мерзавец!
О'кей. Теперь стало немного легче.
Глава 30
Денни доставил их к входу в шикарный отель и поехал искать место для парковки.
Идея, конечно, принадлежала Деннису. Воссоединение большой семьи. Ева и четверо детей были отмыты, вычищены и приведены в порядок для встречи с его женой и дочерьми.
Она понимала, что это глупо, но все равно потратила кучу времени на то, чтобы решить, в чем идти на встречу. От черного рабочего костюма Ева сразу отказалась – слишком формально. Джинсы с заниженной талией и разнообразные топы полетели на пол – слишком неформально. В конце концов она остановилась на длинной зеленой атласной юбке и черной блузе, украсив ее своими лучшими бусами из бирюзы и браслетами. Оставались сомнения, а сочетается ли бирюза с зеленым, но тут пришла Анна, чтобы посоветоваться насчет своего яркого розового платья, подаренного ей кем-то на Рождество. Ева одобрила выбор дочери. Затем Робби потребовал сок, печенье и мультфильм и стал без конца спрашивать, куда они идут и скоро ли Рождество. На заднем сиденье машины Денни Ева подкрасила губы и даже наложила тени. Все-таки событие предстояло исключительное.
Денни под страхом смерти потребовал, чтобы они дождались его в холле отеля, – не хотел пропустить ни одной минуты важной встречи. Когда он вернулся, Ева и дети были направлены в комнату отдыха для проживающих в отеле, где их ожидали мистер Лей и его семья.
Они вошли в зал, и Деннис встал со своего места и помахал им рукой, мол, идите сюда. Так, стоя, их и встретил.
Три дамы, сидевшие рядом с ним, тоже встали, и обе группы оказались одна перед другой. Ева неожиданно пошатнулась, потому что засмущавшийся Робби обхватил ее колени.
Деннис представил их, потом последовали рукопожатия.
– Моя жена Сьюзен, – сказал Деннис. – Мои дочери – Сара и Луиза. Анна, привет, я Деннис. А это, судя по всему, Робби… Привет, малыш.
Ева пожала руку женщине с красиво уложенными светлыми волосами в сиреневом платье с жемчугом на шее. У нее почему-то возникло впечатление, что она ее где-то раньше видела. Сьюзен было далеко за сорок. Это очень удивило Еву.
Потом она пожала руки девочкам.
Они были такими взрослыми, с подкрашенными губами, в топах с глубокими вырезами, обтягивающих джинсах… Может, в Штатах девочки растут быстрее?
– Черт возьми! Ты такая большая! – не удержалась Ева от замечания старшей девочке – Сара, что ли?
– Мне почти шестнадцать, – самодовольно ответила та.
Когда Ева повернулась к младшей дочери Денниса, в ее голове все еще звучало «шестнадцать»!
– Привет, рада с тобой познакомиться, Луиза.
Шестнадцать! Значит, Саре столько же лет, сколько было бы сейчас ребенку, которого она тогда потеряла?
Шестнадцать! Значит, девочка должна была вот-вот родиться, когда Деннис их бросил?
Шестнадцать! Значит, Сьюзен была беременна, когда Деннис уехал от нее.
Сьюзен? Сьюзен? Ее мозг как безумная машина перебирал даты и события. И наконец нашел ответ. Сьюзен Митчелл – финансовый директор одного из самых уважаемых клиентов Денниса… Вот почему женщина показалась ей знакомой. Ева смотрела на белокурую голову Сьюзен и удивлялась, как она сразу ее не узнала. Но почему жена Денниса делает вид, что не знает ее? Кошмар какой-то.
Луиза смотрела на нее, словно ожидала ответа.
– Сколько лет вашей дочери? – повторила вопрос девочка.
– О… Анне девять, но рассудительна она на все девятнадцать. Поздоровайся, Анна.
Денни и Том разговаривали с Деннисом и Сьюзен. Они смеялись, вежливо отвечали на вопросы, с интересом слушали отца. Момент, конечно, неподходящий, чтобы заводить разговор о неверности бывшего мужа.
Ева приложила пальцы к горящим щекам и почувствовала, как в глазах закипают слезы. Будь он проклят! Почему он не рассказал ей раньше? Почему она узнала об этом в такой момент, и теперь ей надо бороться с потрясением, пытаясь не подавать виду, что расстроена.
Ева наклонилась, чтобы поговорить с Робби, который все еще стоял, мертвой хваткой вцепившись в ноги матери.
– Что с тобой, малыш?
– Мне не нравится этот дядя, – сказал он.
– Какой?
– Тот старый дядя. – Он указал на Денниса.
От ребенка невозможно ничего скрыть. У детей, наверное, внутри маленькие радары.
Ева не собиралась выяснять у Робби причину, но он объяснил сам:
– Он плохой, я его боюсь.
– Что тебе предложить выпить? – спросил Деннис, дотронувшись до плеча Евы.
– Убирайся! Ты, толстяк, не трогай мою маму! – закричал Робби.
– Робби, прекрати немедленно. – Ева была в смятении, хотелось и плакать, и смеяться одновременно.
Почему она чувствует себя так, словно ее жизнь, которую она так тщательно строила шестнадцать лет, разваливается на части? Какого черта ей не удается избавиться от его влияния? Он всегда ухитрялся контролировать ее. После стольких лет унижения ей до сих пор больно за все долгие вечера и бессонные ночи, когда она ждала его звонка или возвращения домой, за все те слезы, пролитые из-за него и ребенка, которому сейчас было бы пятнадцать-шестнадцать лет. Проклятие!
– Думаю, тебе надо выпить, – донесся до нее голос Денниса.
– Не мог бы ты заказать мне вина в баре? – Ева старалась, чтобы ее голос звучал как обычно, но он понял, о чем она думает.
– Мы как-нибудь поговорим с тобой об этом. Я все тебе объясню.
– Хорошо, – согласилась Ева.
– Уходи! – опять закричал Робби, а потом, к удивлению присутствующих, вцепился зубами в бедро Денниса.
– Ой! – громко воскликнул тот.
Не было сомнений, Робби кусался больно.
– Робби! – пробормотала Ева и наклонилась к нему.
– Он мне не нравится! – пронзительно закричал мальчик, а потом неожиданно звонко чмокнул ее в щеку.
– Робби! – По-видимому, ее сыну не понравилось участвовать во встрече поколений.
Ева не в первый раз подумала, что все постоянно находятся меж двух огней – родителями и детьми.
Робби разразился громкими рыданиями. К счастью, появился Том и тут же исчез со своим маленьким братом, пока обстановка не стала еще более ужасной.
Постепенно все успокоилось. Ева немного побеседовала со Сьюзен, причем обе притворялись, что прежде не были знакомы. Разговор шел о Штатах и о том, как сильно изменился Лондон.
Денни и Деннис тоже говорили о Штатах и о том, как сильно изменился Лондон, насколько Ева могла судить по обрывкам беседы. Девочки стояли отдельно. Когда Ева проходила мимо своей дочери с задорным белокурым конским хвостом, то обратила внимание, насколько Анна очаровательна в попытках соответствовать старшим девочкам, и не могла не подслушать, о чем идет речь.
– Ты лечилась в психушке?! Круто. Я тоже проходила терапию, когда мои родители разошлись. А ты там лежала в стационаре? Круто. Я хочу стать психиатром, когда вырасту, – говорила ее дочь.
О Господи!
Возвращаясь к этой странной семейке, Ева увидела, как Деннис обнял жену за талию и слегка прижал к себе, а Сьюзен повернулась и улыбнулась ему. Этот незначительный эпизод удивил Еву. Прежде она жалела женщину, которой пришлось выйти замуж за Денниса, но, став свидетелем этой сцены, поняла, что они по-настоящему любят друг друга. Разве не ирония судьбы? Именно сбежавший Деннис в итоге счастлив в браке. Еве никогда не хотелось быть похожей на отца, одиноко жить, забившись в маленькую нору… И вот к чему она пришла. Даже у Денниса есть человек, который его любит. Неужели она не заслужила этого? Черт… Ева поболтала в бокале кусочки льда. Еще пара джина с тоником, и она напьется в стельку.
Когда Деннис предложил пообедать в ресторане отеля, Ева отказалась. Она предпочла бы пойти куда-нибудь, где можно расслабиться. Кстати, уже и столик заказала.
Это его удивило. Но Ева еще утром решила, что не позволит ему командовать. Он приехал ненадолго, а она самостоятельный человек и больше не имеет с ним ничего общего.
В ресторане Ева чувствовала себя скорее наблюдателем, чем участником этого странного события.
Она смотрела на своих сыновей, очень вежливых, живо интересующихся жизнью отца. Анну же удивило, насколько чопорными и неприветливыми были дочери Денниса со своими родителями. К счастью, Робби получил воздушный шарик, и его нисколько не волновали отношения между взрослыми. Мальчик, громко топая, бегал вокруг столика, пока не устал и не уснул на коленях у матери.
Ева сосредоточила все внимание на дочери, изображавшей взрослую леди, но именно благодаря своим усилиям девочка выглядела совсем ребенком. Анна развернула салфетку и положила себе на колени, потом с помощью ложки и вилки стала элегантно есть макароны, немедленно вытирая губы, если на них оказывался соус.
Американские девочки перед едой прилепили жвачку к своим тарелкам. Когда им надо было сходить в туалет, они перед этим заговорщически пошептались. Похоже, дочери Денниса производили на Анну все меньше и меньше впечатления.
– Я надеюсь, – очень неприятным голосом заговорил Деннис, – что мои дочери будут изучать медицину, если когда-нибудь удосужатся открыть книгу и подумать о сдаче экзаменов. – Девочки посмотрели друг на друга, округлив глаза. – Единственный способ заработать в Америке деньги, насколько мне известно, – продолжал Деннис, – это…
Ева старалась его не слушать.
– Ты как? – тихо спросила она Анну.
– Все прекрасно, – ответила девочка. – Мне интересно, – добавила она шепотом. – Но ведь у меня не будет таких отношений с папой? Я смогу с ним встречаться?
– Ты имеешь в виду, что не увидишь его много лет? Что ты, дорогая, мы с твоим папой друзья и очень тебя любим.
– Мне кажется, папа все еще тебя любит, – заметила Анна, отправляя в рот очередную порцию.
– Почему ты так решила? – с улыбкой поинтересовалась Ева.
– Потому что он очень расстроился, когда ты вернулась от дедушки и ему надо было возвращаться домой.
– Неужели?
– А я ему рассказала, что ты все время спишь в его старых пижамах. Папе это понравилось.
– Я не сплю в его пижамах!
– Знаю, но мне было интересно, как он на это отреагирует.
– Анна!
– А Мишель его раздражает, поэтому мы никогда не смеемся, если она рядом.
В подобное замечание Ева могла поверить, хотя вряд ли это было связано с любовью Джозефа к ней.
– И… – Анна оставила главный довод на потом, – в шкафу под одеждой он хранит твою фотографию в рамке. – Не важно, что туда ее положила сама Анна, папа не вынул фотографию из шкафа. Она каждый раз проверяла, когда приходила к нему в гости.
– Что ж, хорошо, – сказала Ева. – Но тебе не следовало бы лазить по папиным шкафам. Я уже сказала, что мы с папой друзья и оба тебя любим. Это самое главное.
После разговора с дочерью Ева попыталась спокойно есть, однако слишком разволновалась.
«Я чересчур впечатлительна, – сказала она себе. – Почему мое сердце бьется как сумасшедшее из-за простой фотографии в шкафу? Я одинокая и ранимая старая баба. Мне надо вернуться к жизни и немедленно встретиться с ветеринаром».
Почему это она называет его ветеринаром? Нильс… Нильс. Необходимо думать о Нильсе. Может, станет легче?
Когда они вернулись домой, на автоответчике оказалось восемь сообщений от Джен, все примерно такого содержания: «Ради всего святого, Ева… Как бы ни было поздно, отправь детей спать, налей себе вина и обязательно позвони. Мне необходимо знать, как все прошло».
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Джен после того, как Ева рассказала ей все в деталях, начиная с приезда в отель до последней минуты.
– Меня до сих пор трясет от того, что я узнала, – возмущалась Ева. – Но ему я ничего говорить не стану – опять туда идти, выяснять отношения? Не могу даже представить, что он войдет в нашу жизнь и будет изображать заботливого папашу. Я не хочу, чтобы он нравился моим сыновьям! – воскликнула она. – Знаю, это эгоистично, они имеют право узнать отца поближе. Черт!.. А чего я ожидала? Что Деннис приедет, все сразу поймут, какое дерьмо мой бывший муж, и он тут же укатит в свою Америку? И почему мне никто никогда не говорил о его жене? О том, что она уже была беременна, когда он меня бросил? Об этом важном моменте Деннис решил умолчать.
– Да он же полный идиот! – напомнила ей Джен. – Практически все время думает только о себе. Нам это давно известно. Хотя, честно говоря, мне очень хотелось бы с ним встретиться.
– Что?
– На свадьбе! Свадьба ведь не отменяется?
– Насколько я знаю, нет. Хотя на мои знания полагаться не стоит. Мне и в голову не приходило, что мой муж влюблен в другую женщину. Господи! Я считала себя вполне самодостаточным человеком, а теперь полностью выбита из колеи.
– Потому что у тебя нет мужа? – возмущенно спросила Джен.
– Наверное. Или престижной работы… или какого-нибудь долбаного образа жизни, которым можно похвастаться.
– Ева, ты ли это! Он бросил тебя с двумя маленькими детьми. Ты всего добилась сама, так что перестань себя корить.
Немного помолчав, Джен разразилась тирадой:
– Не могу поверить, что он произвел на тебя такое впечатление. Знаешь, давай притворимся, что я ничего не слышала, а завтра утром ты проснешься такой, какая ты есть, – женщиной, которую я давно знаю и люблю. Женщиной, способной вырастить картофель, а потом приготовить из него пятьдесят пять блюд, ответить на сложные вопросы по алгебре, заниматься сексом в позе лотоса да еще работать полный рабочий день.
Ева засмеялась:
– Секс в позе лотоса?
– Попробуй для разнообразия, – хихикнула Джен и – добавила: – У тебя все будет в порядке, глупая. Позвони ветеринару.
– Нет.
– Позвони ветеринару, тебе говорят, – настаивала Джен.
– Его зовут Нильс. Почему ты до сих пор его называешь ветеринаром?
– Не знаю… так более непристойно. Как выглядит жена Денниса?
– Прекрасно. Именно такую жену Деннис и заслужил – деловую, холеную, самоуверенную… отчего, по-видимому, их дочери и пристрастились к наркотикам, – не удержалась Ева, к своему стыду, чувствуя удовлетворение по этому поводу.
– Да ну?
– Точно не знаю, но Анна сказала, что они проходили курс реабилитации. Насколько мне известно, при пристрастии к шоколаду в реабилитации нужды нет. Ты же знаешь американцев.
– А ты разве не рада, что не ты замужем за Деннисом, живешь не в Штатах, имеешь свой круг знакомых… Что там еще?
– Рада, – не задумываясь, ответила Ева.
– Тогда в чем дело? Он подло с тобой поступил, но все обернулось к лучшему.
– Ты права, – в конце концов согласилась Ева. – Думаю, мы хорошо справились с работой.
– Мы справились с ней прекрасно.
Последовала пауза, во время которой подруги улыбались и чувствовали тепло и привязанность друг к другу, уверенность в том, что их всегда поддержат и в счастливые времена, и в трудную минуту.
– Что наденешь на свадьбу? – спросила Джен.
– Подожди, увидишь.
– Когда?
Они договорились о встрече и наконец пожелали друг другу спокойной ночи.
Ева на цыпочках прошла в детскую спальню, поправила одеяла, пригладила волосы и поцеловала щечки.
Анна уснула с открытой книжкой в руках – «Как сохранить семью». Ева улыбнулась, аккуратно вынув из рук дочери книгу, и положила ее на тумбочку возле кровати.
Потом прошла в кухню, закончила кое-какие дела и приготовила себе чай. Ее жизнь полнилась множеством мелких ритуалов, но этот был самым любимым. А запах чая… Она сама придумала эту смесь.
Когда чай был налит в белую с голубой полосочкой фарфоровую чашку с блюдцем, она взяла ее и пошла в спальню, включив там настольную лампу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28
– Мне хотелось бы получше узнать Денни и Тома. Я открою им визу и приглашу приехать ко мне.
– Отлично, – пробормотала Ева, хотя на самом деле такая перспектива ее пугала.
Имея богатого отца в Штатах, они оба могли отправиться жить и работать в Америку. Но решатся ли они на это без денег в кармане? Особенно Денни…
Даже сейчас Ева не могла преодолеть страх, живший в ней все эти годы, страх перед тем, что Деннис когда-нибудь вернется и дети увидят в нем замечательного, фантастического отца, по которому так много лет скучали, а мать, которая стирала, занималась работой по дому, вытирала им носы и водила к дантисту, потеряет свою привлекательность.
– Мамочка! – услышала она крик из гостиной.
– Тебе лучше уйти, – сказала Ева Деннису, который тотчас посмотрел на часы. – Вряд ли Робби достаточно хорошо себя чувствует, чтобы принимать гостей. Кроме того, я жду звонка с работы.
– Конечно, мне и самому пора. Здесь можно поймать такси или лучше вызвать по телефону? – Началась суета, поиски номеров телефонов такси.
– Мамочка!
– Иду, дорогой!
– Сходи посмотри, что там с ним. А мне надо сделать несколько звонков.
Наконец Ева попрощалась с ним, помахала рукой из дверного проема, буквально заставив себя улыбнуться.
Потом она с силой захлопнула дверь. Но на этом не остановилась, а пошла в гостиную и в течение нескольких минут под смех Робби тузила диванные подушки.
Пропади ты пропадом, Деннис! Пропади ты пропадом, мерзавец!
О'кей. Теперь стало немного легче.
Глава 30
Денни доставил их к входу в шикарный отель и поехал искать место для парковки.
Идея, конечно, принадлежала Деннису. Воссоединение большой семьи. Ева и четверо детей были отмыты, вычищены и приведены в порядок для встречи с его женой и дочерьми.
Она понимала, что это глупо, но все равно потратила кучу времени на то, чтобы решить, в чем идти на встречу. От черного рабочего костюма Ева сразу отказалась – слишком формально. Джинсы с заниженной талией и разнообразные топы полетели на пол – слишком неформально. В конце концов она остановилась на длинной зеленой атласной юбке и черной блузе, украсив ее своими лучшими бусами из бирюзы и браслетами. Оставались сомнения, а сочетается ли бирюза с зеленым, но тут пришла Анна, чтобы посоветоваться насчет своего яркого розового платья, подаренного ей кем-то на Рождество. Ева одобрила выбор дочери. Затем Робби потребовал сок, печенье и мультфильм и стал без конца спрашивать, куда они идут и скоро ли Рождество. На заднем сиденье машины Денни Ева подкрасила губы и даже наложила тени. Все-таки событие предстояло исключительное.
Денни под страхом смерти потребовал, чтобы они дождались его в холле отеля, – не хотел пропустить ни одной минуты важной встречи. Когда он вернулся, Ева и дети были направлены в комнату отдыха для проживающих в отеле, где их ожидали мистер Лей и его семья.
Они вошли в зал, и Деннис встал со своего места и помахал им рукой, мол, идите сюда. Так, стоя, их и встретил.
Три дамы, сидевшие рядом с ним, тоже встали, и обе группы оказались одна перед другой. Ева неожиданно пошатнулась, потому что засмущавшийся Робби обхватил ее колени.
Деннис представил их, потом последовали рукопожатия.
– Моя жена Сьюзен, – сказал Деннис. – Мои дочери – Сара и Луиза. Анна, привет, я Деннис. А это, судя по всему, Робби… Привет, малыш.
Ева пожала руку женщине с красиво уложенными светлыми волосами в сиреневом платье с жемчугом на шее. У нее почему-то возникло впечатление, что она ее где-то раньше видела. Сьюзен было далеко за сорок. Это очень удивило Еву.
Потом она пожала руки девочкам.
Они были такими взрослыми, с подкрашенными губами, в топах с глубокими вырезами, обтягивающих джинсах… Может, в Штатах девочки растут быстрее?
– Черт возьми! Ты такая большая! – не удержалась Ева от замечания старшей девочке – Сара, что ли?
– Мне почти шестнадцать, – самодовольно ответила та.
Когда Ева повернулась к младшей дочери Денниса, в ее голове все еще звучало «шестнадцать»!
– Привет, рада с тобой познакомиться, Луиза.
Шестнадцать! Значит, Саре столько же лет, сколько было бы сейчас ребенку, которого она тогда потеряла?
Шестнадцать! Значит, девочка должна была вот-вот родиться, когда Деннис их бросил?
Шестнадцать! Значит, Сьюзен была беременна, когда Деннис уехал от нее.
Сьюзен? Сьюзен? Ее мозг как безумная машина перебирал даты и события. И наконец нашел ответ. Сьюзен Митчелл – финансовый директор одного из самых уважаемых клиентов Денниса… Вот почему женщина показалась ей знакомой. Ева смотрела на белокурую голову Сьюзен и удивлялась, как она сразу ее не узнала. Но почему жена Денниса делает вид, что не знает ее? Кошмар какой-то.
Луиза смотрела на нее, словно ожидала ответа.
– Сколько лет вашей дочери? – повторила вопрос девочка.
– О… Анне девять, но рассудительна она на все девятнадцать. Поздоровайся, Анна.
Денни и Том разговаривали с Деннисом и Сьюзен. Они смеялись, вежливо отвечали на вопросы, с интересом слушали отца. Момент, конечно, неподходящий, чтобы заводить разговор о неверности бывшего мужа.
Ева приложила пальцы к горящим щекам и почувствовала, как в глазах закипают слезы. Будь он проклят! Почему он не рассказал ей раньше? Почему она узнала об этом в такой момент, и теперь ей надо бороться с потрясением, пытаясь не подавать виду, что расстроена.
Ева наклонилась, чтобы поговорить с Робби, который все еще стоял, мертвой хваткой вцепившись в ноги матери.
– Что с тобой, малыш?
– Мне не нравится этот дядя, – сказал он.
– Какой?
– Тот старый дядя. – Он указал на Денниса.
От ребенка невозможно ничего скрыть. У детей, наверное, внутри маленькие радары.
Ева не собиралась выяснять у Робби причину, но он объяснил сам:
– Он плохой, я его боюсь.
– Что тебе предложить выпить? – спросил Деннис, дотронувшись до плеча Евы.
– Убирайся! Ты, толстяк, не трогай мою маму! – закричал Робби.
– Робби, прекрати немедленно. – Ева была в смятении, хотелось и плакать, и смеяться одновременно.
Почему она чувствует себя так, словно ее жизнь, которую она так тщательно строила шестнадцать лет, разваливается на части? Какого черта ей не удается избавиться от его влияния? Он всегда ухитрялся контролировать ее. После стольких лет унижения ей до сих пор больно за все долгие вечера и бессонные ночи, когда она ждала его звонка или возвращения домой, за все те слезы, пролитые из-за него и ребенка, которому сейчас было бы пятнадцать-шестнадцать лет. Проклятие!
– Думаю, тебе надо выпить, – донесся до нее голос Денниса.
– Не мог бы ты заказать мне вина в баре? – Ева старалась, чтобы ее голос звучал как обычно, но он понял, о чем она думает.
– Мы как-нибудь поговорим с тобой об этом. Я все тебе объясню.
– Хорошо, – согласилась Ева.
– Уходи! – опять закричал Робби, а потом, к удивлению присутствующих, вцепился зубами в бедро Денниса.
– Ой! – громко воскликнул тот.
Не было сомнений, Робби кусался больно.
– Робби! – пробормотала Ева и наклонилась к нему.
– Он мне не нравится! – пронзительно закричал мальчик, а потом неожиданно звонко чмокнул ее в щеку.
– Робби! – По-видимому, ее сыну не понравилось участвовать во встрече поколений.
Ева не в первый раз подумала, что все постоянно находятся меж двух огней – родителями и детьми.
Робби разразился громкими рыданиями. К счастью, появился Том и тут же исчез со своим маленьким братом, пока обстановка не стала еще более ужасной.
Постепенно все успокоилось. Ева немного побеседовала со Сьюзен, причем обе притворялись, что прежде не были знакомы. Разговор шел о Штатах и о том, как сильно изменился Лондон.
Денни и Деннис тоже говорили о Штатах и о том, как сильно изменился Лондон, насколько Ева могла судить по обрывкам беседы. Девочки стояли отдельно. Когда Ева проходила мимо своей дочери с задорным белокурым конским хвостом, то обратила внимание, насколько Анна очаровательна в попытках соответствовать старшим девочкам, и не могла не подслушать, о чем идет речь.
– Ты лечилась в психушке?! Круто. Я тоже проходила терапию, когда мои родители разошлись. А ты там лежала в стационаре? Круто. Я хочу стать психиатром, когда вырасту, – говорила ее дочь.
О Господи!
Возвращаясь к этой странной семейке, Ева увидела, как Деннис обнял жену за талию и слегка прижал к себе, а Сьюзен повернулась и улыбнулась ему. Этот незначительный эпизод удивил Еву. Прежде она жалела женщину, которой пришлось выйти замуж за Денниса, но, став свидетелем этой сцены, поняла, что они по-настоящему любят друг друга. Разве не ирония судьбы? Именно сбежавший Деннис в итоге счастлив в браке. Еве никогда не хотелось быть похожей на отца, одиноко жить, забившись в маленькую нору… И вот к чему она пришла. Даже у Денниса есть человек, который его любит. Неужели она не заслужила этого? Черт… Ева поболтала в бокале кусочки льда. Еще пара джина с тоником, и она напьется в стельку.
Когда Деннис предложил пообедать в ресторане отеля, Ева отказалась. Она предпочла бы пойти куда-нибудь, где можно расслабиться. Кстати, уже и столик заказала.
Это его удивило. Но Ева еще утром решила, что не позволит ему командовать. Он приехал ненадолго, а она самостоятельный человек и больше не имеет с ним ничего общего.
В ресторане Ева чувствовала себя скорее наблюдателем, чем участником этого странного события.
Она смотрела на своих сыновей, очень вежливых, живо интересующихся жизнью отца. Анну же удивило, насколько чопорными и неприветливыми были дочери Денниса со своими родителями. К счастью, Робби получил воздушный шарик, и его нисколько не волновали отношения между взрослыми. Мальчик, громко топая, бегал вокруг столика, пока не устал и не уснул на коленях у матери.
Ева сосредоточила все внимание на дочери, изображавшей взрослую леди, но именно благодаря своим усилиям девочка выглядела совсем ребенком. Анна развернула салфетку и положила себе на колени, потом с помощью ложки и вилки стала элегантно есть макароны, немедленно вытирая губы, если на них оказывался соус.
Американские девочки перед едой прилепили жвачку к своим тарелкам. Когда им надо было сходить в туалет, они перед этим заговорщически пошептались. Похоже, дочери Денниса производили на Анну все меньше и меньше впечатления.
– Я надеюсь, – очень неприятным голосом заговорил Деннис, – что мои дочери будут изучать медицину, если когда-нибудь удосужатся открыть книгу и подумать о сдаче экзаменов. – Девочки посмотрели друг на друга, округлив глаза. – Единственный способ заработать в Америке деньги, насколько мне известно, – продолжал Деннис, – это…
Ева старалась его не слушать.
– Ты как? – тихо спросила она Анну.
– Все прекрасно, – ответила девочка. – Мне интересно, – добавила она шепотом. – Но ведь у меня не будет таких отношений с папой? Я смогу с ним встречаться?
– Ты имеешь в виду, что не увидишь его много лет? Что ты, дорогая, мы с твоим папой друзья и очень тебя любим.
– Мне кажется, папа все еще тебя любит, – заметила Анна, отправляя в рот очередную порцию.
– Почему ты так решила? – с улыбкой поинтересовалась Ева.
– Потому что он очень расстроился, когда ты вернулась от дедушки и ему надо было возвращаться домой.
– Неужели?
– А я ему рассказала, что ты все время спишь в его старых пижамах. Папе это понравилось.
– Я не сплю в его пижамах!
– Знаю, но мне было интересно, как он на это отреагирует.
– Анна!
– А Мишель его раздражает, поэтому мы никогда не смеемся, если она рядом.
В подобное замечание Ева могла поверить, хотя вряд ли это было связано с любовью Джозефа к ней.
– И… – Анна оставила главный довод на потом, – в шкафу под одеждой он хранит твою фотографию в рамке. – Не важно, что туда ее положила сама Анна, папа не вынул фотографию из шкафа. Она каждый раз проверяла, когда приходила к нему в гости.
– Что ж, хорошо, – сказала Ева. – Но тебе не следовало бы лазить по папиным шкафам. Я уже сказала, что мы с папой друзья и оба тебя любим. Это самое главное.
После разговора с дочерью Ева попыталась спокойно есть, однако слишком разволновалась.
«Я чересчур впечатлительна, – сказала она себе. – Почему мое сердце бьется как сумасшедшее из-за простой фотографии в шкафу? Я одинокая и ранимая старая баба. Мне надо вернуться к жизни и немедленно встретиться с ветеринаром».
Почему это она называет его ветеринаром? Нильс… Нильс. Необходимо думать о Нильсе. Может, станет легче?
Когда они вернулись домой, на автоответчике оказалось восемь сообщений от Джен, все примерно такого содержания: «Ради всего святого, Ева… Как бы ни было поздно, отправь детей спать, налей себе вина и обязательно позвони. Мне необходимо знать, как все прошло».
– Как ты себя чувствуешь? – спросила Джен после того, как Ева рассказала ей все в деталях, начиная с приезда в отель до последней минуты.
– Меня до сих пор трясет от того, что я узнала, – возмущалась Ева. – Но ему я ничего говорить не стану – опять туда идти, выяснять отношения? Не могу даже представить, что он войдет в нашу жизнь и будет изображать заботливого папашу. Я не хочу, чтобы он нравился моим сыновьям! – воскликнула она. – Знаю, это эгоистично, они имеют право узнать отца поближе. Черт!.. А чего я ожидала? Что Деннис приедет, все сразу поймут, какое дерьмо мой бывший муж, и он тут же укатит в свою Америку? И почему мне никто никогда не говорил о его жене? О том, что она уже была беременна, когда он меня бросил? Об этом важном моменте Деннис решил умолчать.
– Да он же полный идиот! – напомнила ей Джен. – Практически все время думает только о себе. Нам это давно известно. Хотя, честно говоря, мне очень хотелось бы с ним встретиться.
– Что?
– На свадьбе! Свадьба ведь не отменяется?
– Насколько я знаю, нет. Хотя на мои знания полагаться не стоит. Мне и в голову не приходило, что мой муж влюблен в другую женщину. Господи! Я считала себя вполне самодостаточным человеком, а теперь полностью выбита из колеи.
– Потому что у тебя нет мужа? – возмущенно спросила Джен.
– Наверное. Или престижной работы… или какого-нибудь долбаного образа жизни, которым можно похвастаться.
– Ева, ты ли это! Он бросил тебя с двумя маленькими детьми. Ты всего добилась сама, так что перестань себя корить.
Немного помолчав, Джен разразилась тирадой:
– Не могу поверить, что он произвел на тебя такое впечатление. Знаешь, давай притворимся, что я ничего не слышала, а завтра утром ты проснешься такой, какая ты есть, – женщиной, которую я давно знаю и люблю. Женщиной, способной вырастить картофель, а потом приготовить из него пятьдесят пять блюд, ответить на сложные вопросы по алгебре, заниматься сексом в позе лотоса да еще работать полный рабочий день.
Ева засмеялась:
– Секс в позе лотоса?
– Попробуй для разнообразия, – хихикнула Джен и – добавила: – У тебя все будет в порядке, глупая. Позвони ветеринару.
– Нет.
– Позвони ветеринару, тебе говорят, – настаивала Джен.
– Его зовут Нильс. Почему ты до сих пор его называешь ветеринаром?
– Не знаю… так более непристойно. Как выглядит жена Денниса?
– Прекрасно. Именно такую жену Деннис и заслужил – деловую, холеную, самоуверенную… отчего, по-видимому, их дочери и пристрастились к наркотикам, – не удержалась Ева, к своему стыду, чувствуя удовлетворение по этому поводу.
– Да ну?
– Точно не знаю, но Анна сказала, что они проходили курс реабилитации. Насколько мне известно, при пристрастии к шоколаду в реабилитации нужды нет. Ты же знаешь американцев.
– А ты разве не рада, что не ты замужем за Деннисом, живешь не в Штатах, имеешь свой круг знакомых… Что там еще?
– Рада, – не задумываясь, ответила Ева.
– Тогда в чем дело? Он подло с тобой поступил, но все обернулось к лучшему.
– Ты права, – в конце концов согласилась Ева. – Думаю, мы хорошо справились с работой.
– Мы справились с ней прекрасно.
Последовала пауза, во время которой подруги улыбались и чувствовали тепло и привязанность друг к другу, уверенность в том, что их всегда поддержат и в счастливые времена, и в трудную минуту.
– Что наденешь на свадьбу? – спросила Джен.
– Подожди, увидишь.
– Когда?
Они договорились о встрече и наконец пожелали друг другу спокойной ночи.
Ева на цыпочках прошла в детскую спальню, поправила одеяла, пригладила волосы и поцеловала щечки.
Анна уснула с открытой книжкой в руках – «Как сохранить семью». Ева улыбнулась, аккуратно вынув из рук дочери книгу, и положила ее на тумбочку возле кровати.
Потом прошла в кухню, закончила кое-какие дела и приготовила себе чай. Ее жизнь полнилась множеством мелких ритуалов, но этот был самым любимым. А запах чая… Она сама придумала эту смесь.
Когда чай был налит в белую с голубой полосочкой фарфоровую чашку с блюдцем, она взяла ее и пошла в спальню, включив там настольную лампу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28